Текст книги "Межполушарные асимметрии и индивидуальные различия человека"

Автор делает выводы о том, что клинические особенности пьянства и алкоголизма у мужчин, латеральный профиль которых включает сочетание леворукости, левоглазости и правой позной асимметрии, характеризуются неустойчивостью компенсаторных механизмов, быстрой социальной и клинической дезадаптацией под влиянием алкоголя.

А.П. Чуприковым (1985) были сопоставлены особенности индивидуального латерального фенотипа с клиническими проявлениями алкоголизма у мужчин 20–40 лет. Всего было обследовано 75 больных со II стадией алкоголизма, из них праворуких было 60 (80 %), а леворуких – 15 (20 %). Правый доминантный глаз был выявлен у 36 больных (48 %), а левый – у 39 (52 %); правое доминантное ухо отмечалось в 58 случаях (77,3 %), левое – в 17 (22,7 %). А.П. Чуприков также сопоставил некоторые клинические проявления алкоголизма и черт личности больных с особенностями латерального фенотипа, для чего сравнительному антропофизиологическому, психопатологическому и экспериментально-психологическому обследованию была подвергнута клинически однородная группа мужчин в возрасте от 20 до 40 лет, больных хроническим алкоголизмом (II стадия заболевания по А.А. Портнову и И.Н. Пятницкой). При сопоставлении индивидуальных особенностей право– и леворуких больных (с помощью методики ПДТ) выявлено сходство по факторам «нейротизма», «психотизма», «депрессии», «психопатии». Одновременно праворуким больным оказались свойственны более высокая степень социальной активности и тонкости эмоциональных переживаний, при меньшей, чем у леворуких, психической стабильности. Клинические различия проявлялись в значительно более тяжелом патологическом влечении к алкоголю у леворуких, отличающихся возникающим без борьбы мотивов, либо принимающим характер неодолимости первичным влечением, утратой количественного и ситуационного контроля в опьянении, ранним развитием развернутых абстинентных синдромов, быстрым формированием систематического утреннего опохмеления.

Сопоставление личностных особенностей больных с правым и левым доминантным глазом демонстрирует более низкую социальную активность первых, более высокий уровень сензитивности и меньшую, чем у левоглазых больных, психическую уравновешенность. Клинические различия выразились в свойственных левоглазым больным более тяжких социальных последствиях алкоголизма: рано наступающая алкогольная деградация, вынужденная смена работы из-за пьянства вплоть до проживания на иждивении окружающих, негативные установки на труд, семью, частые доставки в медвытрезвитель, глубокое снижение морально-этических устоев.

Различия в индивидуально-психологических особенностях больных с предпочитаемым правым и левым ухом были сравнительно невелики и ограничивались меньшей степенью психической адекватности и большей сензитивностью последних. Вместе с тем, клинические различия между этими подгруппами оказались наиболее выраженными. Если формирование клинических симптомов алкоголизма у «левоухих» происходит и быстрее, чем у «правоухих», то патологическое влечение к алкоголю носит у них менее выраженный характер. Проявляется оно преимущественно ситуационным, либо возникающим в борьбе мотивов первичным влечением, вторичным влечением в опьянении с сохранением ситуационного контроля, сравнительно легкими вегето-астеническими вариантами абстиненции, эпизодическими и по преимуществу «оставленным» опохмелением. Менее выражены были у «левоухих» больных и нарушения реактивности организма к алкоголю: редко наблюдается снижение толерантности, злоупотребление спиртным выступает чаще в форме псевдозапоев, алкогольные амнезии отмечаются в форме единичных «наркотических» амнезий. Подгруппа больных с левым предпочтением уха характеризуется также более легкой степенью социального снижения: алкогольные изменения личности чаще выступают у них в форме заострения преморбидных особенностей, не выражены нарушения трудовой адаптации, такие больные чаще проявляют позитивные социальные установки на труд, учебу, семью, крайне редко доставляются в медвытрезвитель и не обнаруживают значительного снижения морально-этических устоев.

В последующем И.А. Марценковским и А.П. Чередниковым также были изучены особенности латеральной антропоизомерии у 226 больных хроническим алкоголизмом по сравнению с 411 здоровыми мужчинами. В выборке больных с хроническим алкоголизмом отмечалось накопление левых вариантов латеральной конституции. Леворукость была выявлена у 7,8 % (p<0,01), амбидекстрия руки у 45,8 % (p<0,001), левая ведущая нога – у 22,9 %, амбидекстрия ноги – у 22,2 % (p<0,05) (Марценковский, Чередников, 1997).

Таким образом, значительное накопление леволатеральных признаков в выборке больных хроническим алкоголизмом может свидетельствовать о преобладании у них правополушарных структур мозга. Ряд авторов считает, что подобного рода инверсии отражают предрасположенность к заболеванию алкоголизмом (Гурова, Дроздов, Клейн, 1985), говорится даже о правополушарной латерализации алкогольной доминанты (Чуприков, Марценковский, 1988).

Нами, совместно с В.В. Поповичем, также было проведено исследование структуры латеральных признаков у больных хроническим алкоголизмом. С помощью «Карты латеральных признаков» был обследован 61 человек (мужчины в возрасте от 23 до 50 лет, средний возраст – 40 лет), со средним специальным или высшим образованием, имеющих диагноз «Хронический алкоголизм» (II стадия заболевания). В контрольную группу вошли мужчины (n=61) в возрасте от 22 до 48 лет того же образовательного уровня. Индивидуальные профили латеральности определялись в системе измерений «рука – ухо – глаз» (Москвин, 1990).

Анализ распределения латеральных признаков среди больных хроническим алкоголизмом показал (см. рис. 16, табл. 18), что, при сравнении с контрольной группой, у больных данной нозологии обнаруживается достоверное снижение праволатеральных признаков по слуховому (49,1 % и 72,1 %, р=0,004) и зрительному (62,2 % и 77,0 %, р=0,03) анализаторам. Процент праворуких среди больных хроническим алкоголизмом составил 91,8 %, что ниже показателей в контрольной группе – 95 %. Реже встречается у больных хроническим алкоголизмом (по сравнению со здоровыми испытуемыми) правый тип аплодирования – 54 % и 81,9 %; p=0,001 соответственно, правая «точная» и «толчковая» нога – 81,9 % и 37,7 % у больных, и 95,0 %; p=0,009 и 63,9 %; p=0,002 соответственно у здоровых.

Таким образом, в выборке больных хроническим алкоголизмом прослеживается тенденция к увеличению леволатеральных сенсомоторных признаков, что в целом свидетельствует о преобладании правополушарных (или леволатеральных) признаков сенсомоторного доминирования. С учетом выявленных девиаций в распределении латеральных признаков при хроническом алкоголизме, представляет также интерес вопрос о распространенности вариантов их сочетаний (см. рис. 17, табл. 19). У больных хроническим алкоголизмом было выявлено 9 типов индивидуальных профилей латеральности – группу ППП ставило 32,7 % испытуемых, ПЛП – 26,2 %, ППЛ – 13,1 %, ПЛЛ – 19,6 %, АЛЛ – 1,6 %, АПП – 1,6 %, АПЛ – 1,6 %, ЛЛЛ – 1,6 %, ЛЛП – 1,6 %, ЛПП – 1,6 %. В контрольной группе было выявлено 7 типов, практически отсутствовала группа амбидекстров. В группу унилатеральных правшей (ППП) вошло 54 % испытуемых, ПЛП – 19,6 %, ППЛ – 13,1 %, ПЛЛ – 8,1 %, ЛЛЛ – 1,6 %, ЛЛП – 1,6 %, ЛПП – 1,6 %. Процентное соотношение выявленных групп свидетельствует о достоверном уменьшении представленности латеральной группы ППП у больных хроническим алкоголизмом (р=0,008) и об увеличении представленности группы ПЛЛ (р=0,03). Полученные данные свидетельствуют о своеобразии распределения не только латеральных признаков, но и вариантов их сочетаний (в виде девиаций) в указанной выборке больных (Москвин, Попович, 2002).

Рис. 16. Распределение правых латеральных признаков (%) в выборках больных хроническим алкоголизмом и практически здоровых испытуемых (n=122)

Рис. 17. Распространение вариантов латеральных профилей (%) в выборках больных хроническим алкоголизмом и практически здоровых испытуемых

Таблица 18. Распределение правых латеральных признаков (%) в выборках больных хроническим алкоголизмом и практически здоровых испытуемых (n=122)

Таблица 19

Распространение вариантов латеральных профилей (%) в выборках больных хроническим алкоголизмом и практически здоровых испытуемых

В зарубежной нейропсихологии в первых работах этого направления также отмечается связь леворукости с алкоголизмом (Bakan, 1973; Hardyck, Petrinovich, 1977). А. Сандел и Д. Алкорн исследовали «индивидуальную гемисферность» у 4-х категорий больных разных нозологий. «Индивидуальная гемисферность» определялась по специальной формуле после регистрации латеральных движений глаз в ответ на нейтральные и эмоциогенные вопросы. Результаты исследования предполагают наличие повышенной активности правого полушария при хроническом алкоголизме (Sandel, Alcorn, 1980). В ряде случаев предлагаются психологические объяснения причин указанного явления. Так, психодиагностическое исследование леворуких, проведенное психологами Мичиганского университета, позволило установить связь между леворукостью и темпераментом, особенно в молодом возрасте (Harburg, Roeper, Ozgoren, Fildstain, 1981). Э. Харбург полагает, что генетически обусловленная повышенная эмоциональность леворуких усиливается негативным социальным отношением к ним со стороны «праворукой» среды. Автор считает, что это может индуцировать еще большую их эмоциональность и ответные антисоциальные реакции в виде злоупотребления алкоголем (Harburg, 1981; Harburg, Roeper, Ozgoren, Fildstain, 1981).

Анализ приведенных работ позволяет разделить их на две основные группы: в одной из них приводятся данные об особых межполушарных отношениях при хроническом алкоголизме, которые выражаются в преобладании правополушарных (или леволатеральных) признаков доминирования, связанных в большей степени с конституциональными особенностями больных (Гурова, Дроздов, Клейн, 1985; Скугаревская Е.И., Скугаревская О.А., 1985; Ковтун, Голова, 1989; Чуприков, 1985; Марценковский, Чередников, 1997; Bakan, 1973; Hardyck, Petrinovich, 1977; Sandel, Alcorn, 1980). Другие авторы придерживаются той точки зрения, что при алкоголизме наблюдается снижение функциональных возможностей как всего мозга в целом, так и функций правого полушария (Арзуманов, Шостакович, 1982; Рещикова, 1982; Костандов, 1983; Пандаевский, 1988). Более поздние исследования отмечают, что у больных хроническим алкоголизмом (по сравнению со здоровыми) выявляются худшие показатели выполнения зрительно-пространственных задач на фоне исчезновения функциональной асимметрии (Цагарели, 1995).

6.2. Индивидуальные биохимические аспекты проблемы алкоголизма

С точки зрения биохимических механизмов, алкоголь действует на нервную систему по аналогии с GABA (гамма-аминомасляной кислотой), то есть как и большинство классических депрессантов или подавляющих медиаторов (Соломзес, Чебурсон, Соколовский, 1998). Исследования нейрохимических аспектов проблемы межполушарных отношений показали, что такие биогенные амины, как дофамин и серотонин, оказывают избирательное влияние на психические процессы и на различные мозговые структуры – выявлено преимущественное влияние дофамина на передние, а серотонина на задние отделы мозга. Установлена межполушарная нейрохимическая асимметрия в виде связи левого полушария с активностью катехоламинергической системы, а правого – с активностью серотонинергической системы (Симерницкая, Поляков, Московичуте, 1986). Выявлено также избирательное влияние ряда лекарственных средств на одно из полушарий мозга, причем введение седуксена, мелипрамина и барбамила приводит к угнетению правого полушария и реципрокному высвобождению активности левого. Введение же аминазина и галоперидола приводит к угнетению левого и усилению активности правого полушария (Егоров, 1989). Указанные лекарственные вещества могут рассматриваться в качестве нейрохимических модуляторов, влияющих на межполушарные отношения. Исходя из приведенных данных, алкоголь, таким образом, также может рассматриваться в качестве модулятора межполушарных отношений, оказывающего (по крайней мере на первоначальных этапах) угнетающее, тормозящее воздействие на правое полушарие. Многочисленными исследованиями подтверждено, что угнетение функций правого полушария любого генеза (будь то правополушарная ЭСТ, введение амитала натрия в правую сонную артерию или же правополушарные очаговые поражения) приводит к реципрокному усилению активности левого полушария и сопровождается явлениями эйфории, расторможенности, многоречивости и ускорения динамики психических процессов. Такая же картина наблюдается и на первоначальных этапах алкогольного опьянения. При рассмотрении психофизиологического эффекта действия алкоголя на организм традиционно принято выделять две фазы или стадии развития алкогольного опьянения – это подъем, возбуждение и торможение (расслабление, угнетение) (Братусь, Сидоров, 1984). Нетрудно заметить, что развитие фазы возбуждения при наступлении алкогольного опьянения достаточно хорошо согласуется и коррелирует с данными об избирательном действии алкоголя на правое полушарие, его торможении и реципрокном высвобождении активности левого полушария. Эффекты же повышенной активности и расторможенности в большей мере могут быть обусловлены тем обстоятельством, что левое полушарие (по крайней мере, у большинства праворуких мужчин) имеет более тесные связи с активирующим влиянием ретикулярной формации (Москвин, 1990, 2002).

Как известно, психиатры разграничивают такие понятия, как хронический алкоголизм и бытовое пьянство (Шумский, 1983). Критерием квалификации последнего является отсутствие неудержимого влечения к алкоголю. В то же самое время остается неясным, почему при одинаковых социальных и бытовых условиях у одних людей хронический алкоголизм формируется быстро, а другие обнаруживают достаточно высокий уровень толерантности к алкоголю и длительное время «благополучно» пребывают на уровне «бытового пьянства»? На наш взгляд, объяснение этому факту заключается в наличии индивидуальной нейрохимической асимметрии (Москвин, 2002). Исследования ряда психологов (Р. Кеттела, Г. Айзенка, С. Ганта) позволили установить связь группы крови с некоторыми индивидуально-психологическими особенностями. Например, лица с группой крови А (II группа) наиболее экстравертированы, отличаются повышенной импульсивностью и социабельностью, лица с III группой крови – сильно выраженной интроверсией и нейротизмом. У лиц с I группой крови наблюдается сочетание таких качеств, как высокая социабельность, склонность к риску и высокий уровень эмпатии. Отмечается, что иммуногенетические особенности индивида, проявляемые в группах крови, связаны с функциями головного мозга и обнаруживают корреляции с определенными индивидуально-психологическими особенностями (Данилова, 1992). Нейропсихологический подход к проблеме индивидуальных различий позволяет считать, что различия в когнитивных, регуляторных и эмоциональных процессах связаны с вариативностью сочетаний признаков парциального доминирования определенных структур мозга, которые, в свою очередь, проявляются в виде вариантов индивидуальных профилей латеральности (Москвин, 2002). Изложенные выше данные позволяют говорить не только о межполушарных нейрохимических особенностях человека (Симерницкая, Поляков, Московичуте, 1986; Кураев, Пожарская, 1996), но также и о наличии индивидуальной нейрохимической асимметрии, которая обусловлена парциальным доминированием соответствующих структур мозга (Москвин, 1997, 1999). Выявленные факты преобладания у больных хроническим алкоголизмом леволатеральных и правополушарных признаков (Гурова, Чуприков, Дроздов, Клейн, 1982; Гурова, Дроздов, Клейн, 1985; Скугаревская Е.И., Скугаревская О.А., 1985; Ковтун, Голова, 1989; Bakan, 1973; Hardyck, Petrinovich, 1977; Sandel, Alcorn, 1980) свидетельствуют не только об относительном доминировании функций правого полушария, но и, на наш взгляд, о наличии индивидуальных нейрохимических особенностей в виде преобладания активности правополушарной серотонинергической системы (или же о недостаточной активности левополушарной катехоламинергической системы).

Б.С. Братусь и П.И. Сидоров (1984) отмечают, что в основе болезненного влечения к алкоголю и возникновения физической зависимости от него лежат изменения в обмене катехоламинов. Данное положение подтверждается следующим наблюдением. А.З. Дроздов с соавторами провели сравнительный анализ состояния процессов сульфоконъюгирования катехоламинов у больных с психопатиями, различными депрессивными синдромами, парафилиями, в том числе и с алкогольными делириями. В результате клинико-нейрохимического исследования были установлены значительные изменения путей катаболизма нейромедиаторов катехоламиновой природы при данных психопатологических состояниях. Полученные данные позволяют говорить о том, что нарушения процессов сульфоконъюгации катехоламинов и их регуляция количества биологически активных молекул в организме важны для формирования и развития различных аффективных расстройств. Авторы полагают, что генетически детерминированные изменения активности ферментных систем, осуществляющих сульфоконъюгирование катехоламинов, являются одним из патогенетических звеньев, приводящих к клиническому появлению синдромов и симптомов, в основе которых лежит повышенная или пониженная функциональная активность катехоламинергических систем организма (Дроздов, Ковалева, Маньковская, Филипова, Коган, 1997).

Как уже говорилось выше, доминирование функций правого полушария может проявляться в индивидуальных нейрохимических особенностях в виде преобладания активности серотонинергической системы, что обусловливает бóльшую подверженность таких лиц влиянию алкоголя. Это подтверждается данными клинических наблюдений. А.П. Чуприковым и И.А. Марценковским (1988) было установлено, что у больных с левым типом сенсомоторной конституции энцефалопатические нарушения носят симметричный характер и развиваются значительно быстрее после сравнительно непродолжительного периода алкоголизации. Хронический алкоголизм у таких больных обычно приобретает злокачественное течение с ранней социальной дезадаптацией и деградацией личности.

Биохимические различия могут проявляться и на уровне разных этнических групп. Например, у монголоидов (особенно арктических) содержание ферментов, расщепляющих алкоголь, в крови понижено, вследствие чего его действие и последствия являются более выраженными. Напротив, считается, что биологические особенности европеоидов мало приспособлены для переработки и нейтрализации опиатов, что может усугублять проявления дезадаптации при приеме опиоидных наркотических средств (Брюн, 1997). Существуют также и межполушарные различия влияния наркотических средств на мозг. Отмечается, что под воздействием марихуаны ухудшаются вербальные и аналитические способности, но, одновременно, происходит и улучшение «зрительно-пространственных функций, связанных с симультанным восприятием, из чего делается вывод, что марихуана изолированно улучшает функции правого полушария мозга, но ухудшает функции левого» (Кроткова, Карасева, 1986).

У проблемы алкоголизма есть еще один интересный аспект. Как уже отмечалось, фаза возбуждения при развитии алкогольного опьянения может в большей степени быть связана с угнетением структур правого полушария и реципрокным высвобождением активности левого, которое обеспечивается более тесными связями ретикулярной формации со структурами левого полушария (по крайней мере, у большинства праворуких мужчин). Существует мнение, что ретикулярная формация варолиева моста также играет основную роль в возникновении парадоксальных состояний (Жуве, 1971). Известны работы, которые свидетельствуют об изменении межполушарных отношений на разных стадиях сна. Это может подтверждаться следующими данными: при регистрации межполушарной асимметрии с помощью ЭЭГ во время сна было выявлено, что при развитии парадоксального сна фоновая правополушарная активность менялась на левополушарную (Banquet, 1983). В последующем Ш.И. Бибилейшвили, при исследовании с помощью ЭЭГ функциональной асимметрии полушарий в период естественного сна у больных с последствиями перенесенной черепно-мозговой травмы, также установил, что доминантность полушарий находится в прямой зависимости от вида сна: в медленном сне преобладает правое полушарие, а в быстром сне – левое (Бибилейшвили, 1989). При депривации сна также отмечается изменение межполушарных отношений в сторону активации правого полушария с проявлением сдвигов психологических характеристик в виде нарастания тревоги, сензитивности и возбудимости (Вейн. Даллакян, Левин, Скакун, 1982). В последующих работах было установлено, что депривация сна и длительное бодрствование приводят к увеличению относительной активации не всего правого полушария, а, в большей степени, задних его отделов (Вольф, 1996).

М. Жуве считает, что ряд лекарственных средств (воздействующих на моноамины) оказывает подавляющее воздействие на онейроидную активность (которую автор рассматривает как аналог парадоксального сна). Если онейроидная активность подавляется, то это приводит к тому, что парадоксальный сон возникает через все более короткие промежутки времени, что позволяет говорить о накоплении его дефицита. «Всякое подавление парадоксального сна приводит к тому, что позже он возникает через все более короткие интервалы. Если подавлять парадоксальный сон долго, то во время восстановительного сна потребность в нем пропорционально увеличивается» (Жуве, 1971, с. 286). Автор также отмечает, что «большинство психотропных средств оказывают немедленное подавляющее действие на онейроидную активность. За этим иногда следует длительная вспышка онейроидной активности, изучение которой только начинается». Также обращается внимание на то, что после прекращения лечения психотропными препаратами «возможна длительная компенсаторная вспышка онейроидной активности» (там же, с. 294–295).

При исследовании особенностей сна с помощью ЭЭГ у больных хроническим алкоголизмом было выявлено, что, при регистрации сна после приема небольшой дозы алкоголя (1 г на 1 кг массы тела), отмечается редукция парадоксальной фазы в первую половину ночи и полная ее редукция при приеме средней дозы (2 г на 1 кг массы тела) (Богданов, Гамкрелидзе, Гофф и др., 1986). Если говорить о филогенезе парадоксального сна, то известно, что наибольшего развития он достигает у человека и млекопитающих, причем, для хищников, ведущих активный образ жизни, парадоксальный сон играет более важную роль, чем для травоядных, жвачных и грызунов (Жуве, 1971). Установлено, что у животных (крысы, кошки) введение этанола также вызывает достаточно сильные изменения в структуре цикла «бодрствование – сон» и приводит к уменьшению длительности парадоксального сна.

Приведенные данные дают основания полагать, что алкогольные психозы могут являться следствием накопления дефицита парадоксального сна вследствие угнетения левополушарной активности в постинтоксикационном состоянии с последующим развитием вспышки парадоксальной активности мозга. М. Жуве считает, что парадоксальный сон можно рассматривать как третье функциональное состояние мозга, отличное как от бодрствования, так и от сна (Жуве, 1971). Исходя из этого, алкогольные психозы, возможно, следует рассматривать как парадоксальные состояния, развивающиеся наяву (вследствие накопления дефицита быстрой фазы сна – REM-сна).

В качестве примера можно привести наше собственное наблюдение больного, который был направлен на дифференциально-диагностическое психологическое исследование. Из истории болезни: «Больной Н. поступил на консультацию к врачу-психиатру по направлению участкового врача с диагнозом: “Галлюцинаторно-параноидный синдром. Хронический алкоголизм? Шизофрения?”. При обследовании пациента было выяснено, что наследственность психопатологически не отягощена. Рос и развивался без особенностей. В школу пошел в 7 лет. Закончил 10 классов общеобразовательной школы. В 1976–1977 гг. учился в СПТУ, получил специальность – водитель-автослесарь. Затем полгода работал трактористом. В ноябре 1977 г. ушел служить в армию. С 1979 г. работал в совхозе шофером до 1980 г. В 1980–1981 гг. работал шофером в геологической экспедиции. С 1981 г. и по настоящий момент живет в городе, работает на заводе электрослесарем. В 1981 г. женился, имеет одного ребенка. В 1983 г. был оформлен развод. В 1984 году вступил во второй брак, имеет двоих детей, один ребенок жены от предыдущего брака.

Болел простудными заболеваниями, перенес две операции – 1974 и 1976 г. – по поводу паховой грыжи. В 1996 г. получил травму головы, обращался в травмпункт, диагноз: “Сотрясение головного мозга”. Во время лечения получал циннаризин. Курит с 12 лет. Алкоголь употребляет с 14 лет. Толерантность к алкоголю – 500 г, по утрам опохмеляется – 200 г. В течение последнего года часто были запои – до 8 дней. Последний запой был 10 дней назад, пил 2 дня. Предъявляет жалобы на головокружение.

Психический статус: В ясном сознании. Ориентирован во времени, месте, собственной личности. Контакту доступен. На вопросы отвечает по существу, охотно, не скрывает факт употребления алкоголя. Настроение ровное. Сообщил, что в канун Нового года употреблял алкоголь, ушел в запой. После прерывания запоя стал слышать голоса: мужские, женские, проецировались внутри головы, держались неделю. Прошли самостоятельно. Голоса ругали за пьянство, расспрашивали анамнез жизни. Второй раз голоса возникли после эпизода употребления алкоголя 10 дней назад. Беспокоили больного три дня, прошли самостоятельно. Больной постоянно прислушивался, боялся возобновления голосов. Испытывает страх, сообщает, что “голоса его шантажировали, говорили, что он зомби, болен шизофренией”. Критика к болезненному состоянию формальна.

Соматический статус: Кожные покровы чистые. Дыхание везикулярное, хрипов нет. Тоны сердца ясные, ритмичные. Живот мягкий, пальпация безболезненна. Физиологические отправления в норме. АД 130/90 мм рт. ст.

Неврологический статус: Лицо симметричное. Зрачки D=S, глазодвижение в полном объеме. Сухожильные, периостальные рефлексы равные, живые. Патологических рефлексов нет. Менингеальных знаков не обнаруживает.

Диагноз: Хронический алкоголизм, II стадия, псевдозапойная форма. Алкогольный галлюциноз.

Заключение по данным психологического исследования испытуемого Н.

Непосредственное запоминание испытуемого находится на нижних границах нормы, репродукция через час в методике А.Р. Лурия “10 слов” составляет 80 процентов. В процессе запоминания отмечаются колебания продуктивности объема запоминаемых слов: 8, 8, 9, 8, 6, 8, через час – 8 слов. В процессе воспроизведения также отмечаются добавочные слова (которые не предъявлялись для запоминания), что может сопутствовать наличию органической патологии. Данные выполнения “Корректурной пробы” Анфимова свидетельствуют о наличии единичных пропусков вычеркиваемых знаков, что соответствует нижним показателям нормы и может говорить о наличии резидуальных проявлений органической недостаточности.

Аналитико-синтетические операции испытуемый выполняет на достаточном уровне, доступны сложные обобщения, правильно выделяет существенные признаки, что свидетельствует о достаточном уровне развития интеллектуальных способностей. Достаточно критичен к своему состоянию и к своим способностям. Оценивая память, говорит: “Если не пью, то память нормальная…” Особых жалоб на свои способности и возможности не предъявляет.

Нарушений в сфере мышления в виде искажений процессов обобщения, актуализации латентных признаков, разноплановости и т. п. (которые могли бы свидетельствовать о наличии диссоциативных проявлений в сфере мышления) на момент проведения исследования выявлено не было.

Дополнительные данные: у испытуемого выявлено преобладание признаков парциального правополушарного доминирования в виде левого доминантного локтя в пробе “перекрест рук” и левого ведущего глаза. Мать испытуемого является леворукой, что указывает на наследственный характер правополушарного доминирования. Выявленные особенности являются предиспозиционными факторами, способствующими более раннему и быстрому развитию хронического алкоголизма с более злокачественным течением, ранней социальной дезадаптацией и деградацией личности».