Текст книги "Межполушарные асимметрии и индивидуальные различия человека"

8.3. Особенности целеполагания и волевых функций человека с учетом функциональных асимметрий

Цель в психологии определяется как то, что реализует человеческую потребность и выступает в качестве образа конечного результата деятельности, как заранее мыслимый и предвосхищаемый результат сознательной деятельности. Цель также можно рассматривать как осознанный образ будущих результатов, косвенно связанный с мотивом (Тихомиров, 1984). И чем сложнее поставленная цель, тем более длительный путь нужно пройти человеку для ее осуществления.

Цель – это то, на что направлена наша деятельность. Таким образом, если нет цели, то нет и деятельности, нет целенаправленной активности субъекта. И напротив, постановка цели стимулирует и программирует деятельность, она является механизмом запуска и развертывания программы деятельности.

Для человека, в отличие от животных, присуще опережающее отражение, которое обеспечивает возможность предвидеть и прогнозировать ход развития событий. Целеобразование тесно связано с воображением (как формой психического отражения), которое позволяет предвосхищать будущее. Животные являются рабами зрительного поля, и только человек может выходить за рамки непосредственно воспринимаемого. Такой механизм опережающего отражения действительности (или антиципации) впервые был описан П.К. Анохиным и назван им акцептором действия.

Действия, направленные на достижение поставленной цели, могут быть классифицированы как успешные или неуспешные. Возможные результаты могут предвосхищаться с разной степенью определенности. Цели могут быть «пилотажными», которые реализуются в виде пробных поисковых действий («а что, если…») и не иметь характера явного предвосхищения. Можно также говорить о наличии иерархии целей (цели важные, неотложные, менее важные и второстепенные).

Бесспорно, что индивидуальные особенности человека тесно связаны с процессами целеобразования и влияют на них. Акцентуация личности по неустойчивому типу – яркий пример отсутствия самостоятельности и наличия низкого уровня целеобразующих функций. Однако существующие типологии индивидуальных различий не позволяют с достаточной степенью определенности говорить о том, какие же типы индивидуальности могут предполагать наличие более высокого уровня развития и организации целеобразующих функций. В свое время профессор Б.В. Зейгарник отмечала, что заимствование зарубежных тестов способствовало распространению методологий, на которых они разрабатывались, что в целом было связано также с отсутствием в отечественной психологии собственной типологии индивидуальности (Зейгарник, 1982). Вместе с тем, современный подход к этой проблеме с точки зрения нейропсихологии индивидуальных различий позволяет делать определенные прогнозы. Известно, что за функции контроля, планирования и регуляции поведения отвечают лобные доли или третий функциональный блок мозга по А.Р. Лурия (1973). По данным Н. Сакано, латеральные показатели пробы «перекрест рук» отражают функциональное преобладание контрлатеральных лобных отделов (Sakano, 1982). Также установлено, что у большинства мужчин лобные зоны левого полушария (в большей степени медиобазальные его отделы) имеют более тесные связи с активирующим влиянием ретикулярной формации, что позволяет рассматривать его как более активное и эргичное (Москвин, 1990, 2002). Такие испытуемые обнаруживают более высокие показатели выполнения интеллектуальных проб (по данным Прогрессивных матриц Равена и фактора «B» методики «16-ФЛО» Р. Кеттелла) за счет более высокого уровня динамических характеристик мыслительной деятельности. Они продуцируют большее число ответов категории М (кинестетические интерпретации) в методе Роршаха (Москвин, 2002). У них также отмечаются более высокие показатели самоконтроля и устойчивости к факторам стресса, большая направленность в будущее и более высокий уровень способности к прогнозированию будущих событий, то есть к антиципации. Существуют также нейрохимические особенности левого и правого полушарий, которые позволяют говорить о том, что мужчины с левым показателем пробы «перекрест рук» менее устойчивы к воздействию алкоголя и зависимость от него вырабатывается быстрее, чем у мужчин с правым показателем этой пробы. В целом «левополушарные» индивиды обнаруживают более высокие показатели активности и более высокий уровень произвольности деятельности, что проявляется в виде связи левого полушария с функциями произвольной памяти, внимания, в виде поленезависимости субъекта (Москвин, 2002).

Опережающее отражение и возможность предвосхищения будущих результатов предполагают наличие более высокого уровня развития прогнозирующих функций и наличие индивидуальных особенностей психологического времени субъекта в виде большой устремленности и направленности в будущее. Важную роль здесь играет понятие «временной перспективы» по К. Левину, которое включает в себя осознание и самопрезентированность категорий прошлого и будущего. Память о прошлом позволяет реализовывать продуктивные модели поведения и избегать новых ошибок, а устремленность в будущее дает возможность искать новое, совершенствоваться, поскольку остановка развития и самоуспокоение неминуемо означают начало регресса.

При рассмотрении проблемы целеобразования в психологии также может быть использована теория К. Левина о структурированности психологического окружения. Суть ее заключается в том, что некоторые области нашего жизненного пространства могут иметь более четкую структуру и быть более структурированными, чем другие. Это хорошо знакомые сферы деятельности или области «свободы движения личности» по К. Левину. Но в психологическом окружении человека могут быть области незнакомые и неструктурированные, о существовании которых он может знать, но содержание которых ему неизвестно. Когда человек находится в ситуации трудной задачи, все его психологическое окружение является неструктурированным. Неизвестность и неопределенность в отношении будущего вызывает состояние мучительной напряженности. Характерные для молодых людей переходы от одной крайности в другую К. Левин объясняет слабой структурированностью их окружения, поэтому они с готовностью следуют за теми, кто предлагает им определенную систему ценностей или модус поведения, то есть «структурирует их окружение» (см. Зейгарник, 1981). Авторитарный стиль управления предполагает использование человека как придатка или составной части целого механизма. Руководитель считает, что подчиненному необязательно знать все планы функционирования этого механизма. Это предполагает слепое и чисто механическое исполнение им поступающих указаний, что сопровождается слабой структурированностью психологического окружения исполнителя.

Постановка стратегических целей перед коллективом с психологической точки зрения формирует образ будущего, который обладает побуждающей к действию функцией, структурирует психологическое пространство, делает его понятным и определенным. Мало кто по настоящему верит в астрологические гороскопы, тем не менее, многие ими активно интересуются. Этот феномен может быть связан с тем, что гороскоп представляет собой гипотетический прогноз на ближайшее (или отдаленное) будущее, который помогает (хотя бы иллюзорно) структурировать и прояснять это будущее. Точно также больной, томящийся неопределенностью относительно своего заболевания, испытывает облегчение уже только от одного факта установления диагноза, поскольку это дает возможность начать лечение. Исходя из этого, психологически совершенно необходимо постоянно иметь перед личностью или коллективом определенную цель (пусть даже и не столь значительную), которая освещала бы ближайшую перспективу развития. Известно, что отсутствие дел и незагруженность действует на любой коллектив разлагающе. Праздность является началом распада (Зигерт, Ланг, 1990), и в этом смысле лучше выполнение любых дел (так называемая «терапия занятостью»), чем их отсутствие и бездействие.

Имеющиеся данные позволяют говорить о наличии индивидуальных стилей процессов целеполагания и прогностических функций (а также полезависимости – поленезависимости) у лиц с разными вариантами индивидуальных профилей латеральности, что необходимо учитывать при проведении профотбора для занятий теми видами деятельности, которые предъявляют повышенные требования к данным качествам.

8.4. Проблема воли в психологии

Место понятия «воля», занимавшего длительное время центральное положение в психологических концепциях, в настоящее время весьма неопределенно, как и само содержание этого понятия. Среди исследователей нет единства в определении воли и связанных с нею понятий волевого действия, волевой регуляции, волевого усилия; отсутствует единство в выделении самой реальности, которая обозначается термином «воля».

В античной философии это понятие и реальность, которую оно было призвано объяснить, наиболее четко представлены в сочинениях Аристотеля. Проблема воли (по Аристотелю) есть проблема придания предмету действия побудительной силы и тем самым обеспечение побуждения к действию (или торможения при необходимости снижения побудительной силы предмета действия). Действия, имеющие источник активности в самом человеке, он называет произвольными действиями или поступками. В концепции Аристотеля воля определяла не только инициацию произвольных действий, но и их выбор, и их регуляцию при осуществлении. Причем воля понималась и как самостоятельная сила души, и как способность человека к определенной активности, идущей от него самого. Главной задачей Аристотеля было объяснить побуждение к действию, не связанному со стремлениями человека, а часто ему противоречащему, или торможение желаемого действия, когда размышление подсказывает его избегать.

Таким образом, первой реальностью, в рамках которой была поставлена проблема воли, было порождение действия человека, идущего от него самого. Рассмотрение воли в контексте порождения действия предполагало, прежде всего, побудительную функцию воли. Такой подход можно условно обозначить как мотивационный (Иванников, 1991).

В отличие от Аристотеля Р. Декарт вводит понятие воли как способность души формировать желания и определять побуждения к любому действию человека, которое нельзя объяснить на основе рефлекторного принципа. Основная функция воли – используя разум, бороться со страстями для обеспечения побуждения к избранным действиям.

Т. Гоббс связывает волю с порождением любого действия человека, определяя волю как последнее перед действием желание, принятое человеком после смены влечения к предмету и отвращения от него. Принятие желания совершается на основе размышления о пользе предмета и действия. Таким образом, здесь происходит неразличение воли и мотивации.

Д. Пристли предлагает называть волей стремление или хотение, воспринимаемое человеком при решении действовать, поскольку действие не всегда возникает при виде желаемого предмета и требуется желание действовать. Эти стремления и действия определяются мотивами, поэтому у воли всегда есть причина. В. Виндельбант определяет волю как видовое понятие, объединяющее все отдельные хотения или страсти как первичные элементы воли. Сущность воли составляет комплекс постоянных мотивов (желаний), из которых выделяется внутреннее ядро всего комплекса, характеризующее личность. Как хотение, соединенное ассоциацией с движением, понимает волю А. Бэн. Он выделяет в воле две составляющие: мотив и движение. Причем самопроизвольность движений, то есть способность к спонтанным движениям, он признает первичным элементом воли. Мотивы определяются чувствами удовольствия и страдания. А. Бэн считает, что воля проявляется не только во внешних движениях, но и во внимании. Поскольку среди мотивов поведения имеются и идейные мотивы, обдумывание ситуации может привести к задержке движений. Усиление или ослабление воли А. Бэн связывает с изменением силы мотивов и влиянием мыслей или физического состояния человека. Развивая мотивы и мышление, можно развивать волю.

К мотивационному направлению в исследовании воли можно отнести и эмоциональную теорию воли, предложенную В. Вундтом. Он резко возражал против попыток выводить побуждение к волевому действию из интеллектуальных процессов и считал, что простейшим волевым процессом является влечение как один из эмоциональных процессов. По мнению В. Вундта, именно эмоции составляют сущность мотивов. Считая себя волюнтаристом, то есть признавая самостоятельность воли, он, тем не менее, выступал против понимания воли как процесса, отличного от мотивации, когда воля рассматривается «как особый процесс, протекающий наряду с мотивами и не зависящий от них». В простейшем волевом процессе Вундт выделяет два момента: аффект и вытекающее из него действие. Внешние действия направлены на достижение результата, а внутренние – на изменение других психических процессов, включая и эмоциональные.

К. Левин отождествлял побудительную функцию воли с формированием квазипотребности как механизма побуждения к намеренному действию, что привело западную психологию к отождествлению воли и мотивации. Вследствие этого на долгие годы почти полностью прекратилась теоретическая работа по психологии воли, а часть поведенческих явлений, традиционно относимых к волевым явлениям, стала исследоваться в контексте других проблем. Однако попытки объяснить все моменты поведения человека на основе существующих теорий мотивации не дали положительных результатов. Богатство феноменологии реального поведения человека показывает ограниченность современных теорий мотивации и вынуждает обращаться к понятию воли. Исследователи мотивации, отбросившие понятие воли как ненужное, спустя несколько десятилетий были вынуждены вернуть проблему воли в психологию.

Необходимость обращения к понятию воли наиболее отчетливо проявилась в исследованиях намеренных действий, действий, осуществляющихся при наличии конфликта разных мотивационных тенденций или внешних препятствий. Воля при этом рассматривается как часть мотивационного процесса при порождении действия. X. Хекхаузен выделяет четыре стадии мотивации действия: мотивация до принятия решения о действии, воля, осуществление действия, оценка последствий действия. Если мотивация больше связывается с выбором действий, то воля – с его инициацией и осуществлением.

К аффективным процессам относит волю Ж. Пиаже, признавая единство аффективных и когнитивных процессов. Функция воли заключается в усилении слабой, но социально более значимой мотивации, что достигается через оценку событий, действий и предвидение будущего.

К мотивационным теориям воли относится теория, разработанная Д.Н. Узнадзе и его последователями. Д.Н. Узнадзе связывает формирование воли с деятельностью человека, которая совершается «без актуальной потребности» и направлена на создание независящей от актуальных потребностей человека ценностей. Корень проблемы воли Д.Н. Узнадзе видит в том, что в случае воли источникам деятельности или поведения «является не импульс актуальной потребности, а нечто совершенно иное, что иногда даже противоречит ему». Побуждение к любому действию Д.Н. Узнадзе связывает с наличием установки к действию. В импульсивном действии установка определяется актуально переживаемой потребностью. «Установка, возникающая в момент принятия решения и лежащая в основе волевого поведения, создается воображаемой или мыслимой ситуацией». За волевыми установками скрываются потребности человека как личности, которые хотя и актуально не переживаются в данный момент, но лежат в основе решения о действии, в котором также участвуют процессы воображения и мышления. Потребности личности и воображаемая ситуация возможного поведения и создают волевые установки.

В рамках мотивационного подхода предлагает свое решение проблемы воли С.Л. Рубинштейн. Он объединяет представления о воле различных исследователей, но главной для него все же остается связь воли с мотивационным процессом. Он соглашается, что «зачатки воли заключены уже в потребностях как исходных побуждениях человека к действию». Развитые формы воли С.Л. Рубинштейн также связывает с мотивацией. «Воля на высших своих ступенях – это не просто совокупность желаний, а известная организация их». Хотя С.Л. Рубинштейн признает за волей функции выбора действий и их регуляции, наиболее существенной для него остается побудительная функция воли. «Воля как определенным образом организованная совокупность желаний, выражающихся в поведении, в регуляции действий, – пишет он, – относится к побудительной, а не к исполнительной регуляции».

В рамках мотивационного подхода зародилось представление о воле как способности к сознательному, намеренному преодолению препятствий. В работах Н. Аха преодоление препятствий стало предметом экспериментального исследования. Преодоление препятствий Н. Ах считал основной функцией воли. Он полагал, что воля, хотя тесно связана с мотивацией через актуальный момент волевого акта, но все же не совпадает с ней. Если мотивация определяет общую детерминацию действия, его инициацию, то воля лишь усиливает эту детерминацию. Волевой акт, формирующий усиление детерминации, возникает только при наличии препятствий на пути действия.

Н. Ах выделяет две стороны волевого акта: феноменологическую и динамическую. В феноменологической стороне волевого акта он различает четыре момента: 1) образный момент (ощущение напряжения); 2) предметный момент (представление цели и ее отношений со средствами); 3) актуальный момент (внутреннее действование); 4) момент состояния (психическое переживание трудности, усилие). Динамическая сторона волевого акта заключается в эффекте его реализации, то есть в воплощении действия, успех которого зависит от силы детерминации, обусловленной актуальным моментом волевого акта, и от других факторов (трудности препятствия, содержания действия).

Вслед за Н. Ахом Л.С. Выготский рассматривает преодоление препятствий как один из признаков воли (волевого действия). Вместе с тем к функциям воли он относит и инициацию действия. Л.С. Выготский включает в структуру волевого акта операцию введения вспомогательного мотива для усиления побуждения к действию необходимому, но слабо связанному с личным желанием человека.

В работах Л.С. Выготского впервые формируется представление о произвольной форме мотивации наряду с другими процессами. Сущность воли он видит в овладении собой, своими психическими процессами, в том числе и мотивацией. В ранних работах Л.С. Выготский пытается объяснить произвольную форму регуляции психических процессов и поведения в целом через намеренную организацию внешних стимулов. Позже он обращается к системе смысловых образований сознания человека, полагая, что изменение смысла действия меняет и побуждение к нему. Стремление к осмыслению действий Л.С. Выготский рассматривает как необходимое условие его выполнения.

Продолжение и развитие взгляды Л.С. Выготского на волю получили в работах Л.И. Божович и ее сотрудников. Сущность волевого поведения состоит в том, что человек оказывается способным подчинить свое поведение сознательно поставленным целям даже вопреки непосредственным побуждениям, когда человек преодолевает свои личные желания ради малопривлекательных, но социально ценных целей. Развивая идею Л.С. Выготского о регуляции мотивации, она вводит понятие произвольной мотивации.

В работах В.И. Селиванова нет каких-либо высказываний, в которых в сжатой форме выражалась бы развиваемая им концепция. Он предпочитает формулировать несколько методологических и теоретических положений, с помощью которых раскрываются особенности его подхода к воле. В.И. Селиванов рассматривает волю как самостоятельный психический процесс или одну из сфер психики наряду с познавательными процессами и эмоциями. Эти три сферы образуют треугольник, в центре которого В. И. Селиванов помещает потребности и мотивы. Одно из определений воли, данное В.И. Селивановым, связано с представлением об особой форме отражения, регулирующей действия человека в условиях намеренного преодоления препятствий.

Считая регулирующую функцию воли основной, В.И. Селиванов видит сущность регуляции в «мобилизации личностью своих психических и физических возможностей для преодоления трудностей и препятствий при совершении целенаправленных действий и поступков». В число функций воли он включает пуск и торможение действий, создание дополнительного к основной мотивации побуждения, изменение силы мотивов. Тем самым термин «регуляция» используется им широко (как регуляция всего процесса порождения действий) и узко (как регуляция только исполнительной части действия). Широкое понимание регуляции и регуляция мотивации при преодолении препятствий позволяют рассматривать позицию В.И. Селиванова как принадлежащую и мотивационному подходу. Он прямо указывает, что воля создает особое волевое побуждение, отличающееся от мотивационного побуждения. Механизмом создания побуждения для преодоления препятствий В.И. Селиванов считает волевое усилие.

Наряду с волевыми процессами он выделяет волевые состояния. К волевым состояниям относится «класс психических временных состояний, которые являются оптимальными внутренними условиями личности, способствующими преодолению возникших трудностей».

При определенных условиях волевые состояния переходят в волевые качества личности, определяющие способы преодоления препятствий.

Связывая волю с регуляцией исполнительной части действий, В.И. Селиванов рассматривает и регулирующую функцию воли по отношению к различным психическим процессам. Тем самым он подходит к исследованию воли как со стороны самодетерминации, так и со стороны саморегуляции.

В.А. Иванников в своем подходе к проблеме воли ставит между волей и «произвольной мотивацией» знак равенства. В концепции В.А. Иванникова воля отнесена к побудительной сфере личности. «Понимание волевой регуляции как регуляции действий или психических процессов через произвольную форму мотивации означает, что побуждение к действию обеспечивается не особым образованием – волей, не особыми волевыми мотивами, не особой потребностью в преодолении препятствий, а работой общего для любой активности мотивационного механизма» (Иванников, 1991). Психологическим механизмом произвольного изменения побуждения является изменение смысла действия.

Анализируя имеющиеся концепции воли, В.А. Иванников делает следующие выводы:

1. Волевая регуляция (в варианте самодетерминации) есть регуляция действия (или психического процесса) через изменение смысла действия, обеспечивающего необходимое побуждение (торможение) к нему.

2. Волевая регуляция есть часть произвольной регуляции процессов и действий человека, или один из уровней произвольной регуляции – личностный уровень.

3. В традициях деятельностного подхода процесс мотивации может быть описан как особое внутреннее действие по построению побуждения.

4. В основе волевой регуляции побуждения к действию лежит произвольная форма мотивации, где изменение побуждения достигается через изменение смысла действия.

Таким образом, в целом мотивационный подход характеризуется тем, что воля анализируется как способность к инициации действий или к усилению побуждения к действию при его дефиците вследствие внешних или внутренних препятствий, отсутствия актуально переживаемого желания к действию, наличия конкурирующих с выполняемым действием мотивов и пр. В зависимости от представлений о механизмах такой способности, воля понимается либо как самостоятельное психическое образование, либо как самостоятельная сила непсихологической природы, либо как мотивационное или эмоциональное образование (желания, аффекты, потребность), либо сводится к состоянию мозга как механизма регуляции. Реже и в неявной форме в этом подходе наблюдается сведение воли к интеллектуальным процессам, чаще просто подчеркивается большее или меньшее включение познавательных процессов в волевую регуляцию. Однако ориентация именно на побудительную функцию воли обеспечивает во всех вариантах мотивационного подхода акцентирование мотивационной составляющей воли.

Существует и другой подход к проблеме воли, который называют подходом «свободного выбора». Так, Эпикур впервые поставил вопрос о спонтанном, ничем не детерминированном свободном выборе поведения. В дальнейшем это привело к выделению из этого подхода свободы воли как самостоятельной философской проблемы. Одной из тенденций развития подхода «свободного выбора» является перевод исследований выбора и, более широко, принятия решений в такие направления исследований, которые прямо не связаны с проблемой воли и имеют свой концептуальный аппарат. Поэтому актуальными задачами подхода «свободного выбора» являются вычленение волевых аспектов проблемы выбора и разработка адекватных методов их экспериментального исследования.

В рамках подхода «свободного выбора» можно выделить два варианта представлений о воле. В первом варианте воля рассматривается как самостоятельная сила (волюнтаристический тип теорий), во втором – воля сводится к функционированию познавательных процессов (интеллектуалистические теории).

Третий подход к исследованию воли сформировался в связи с анализом регуляции исполнительной части действия и различных психических процессов. Этот подход, который условно можно обозначить как регуляционный, и представлен в психологии как проблема саморегуляции.

Идея регуляции поведения как особого самостоятельного процесса была ясно сформулирована в работах Ч. Шеррингтона и И.М. Сеченова, развивших положение К. Бернара о саморегуляции. Ч. Шеррингтон и И.М. Сеченов считали, что саморегуляция, связанная с сознанием человека, не нуждается в наличии особого психического образования, именуемого волей, и осуществляется через работу определенных нервных центров, связанных с сознательным отражением.

Против признания воли самостоятельной силой, способной побуждать действия или тормозить их, модифицировать их в процессе осуществления, выступал И.М. Сеченов. Признавая реальность произвольного (волевого) поведения и его произвольной регуляции, И.М. Сеченов искал конкретные механизмы (физиологические и психические), которые управляют таким поведением.

Е.П. Ильин рассматривает волю как сознательное управление человеком своими действиями и поступками, деятельностью и поведением. В разрабатываемой системе понятий центральное место автор отводит понятию «волевое усилие», которое раскрывает как первичный механизм волевой регуляции и психофизиологический феномен. Он отмечает, что волевое усилие – это ядро любого волевого акта и развивает компонентный подход к воле, уделяя особое внимание нейродинамическим, врожденным компонентам. В своих работах Е.П. Ильин уделяет большое внимание изучению функционирования структуры волевых качеств, которое как реальный процесс зависит от особенностей субъекта (в том числе нейродинамических), и от условий деятельности (Ильин, 2000).

В рамках регуляционного подхода развивает представление о воле В.К. Калин (1989). Необходимость нового подхода к воле вытекает из того, что исследования воли в рамках анализа предметного действия не привели к успеху в раскрытии сущности воли. Он считает, что специфику воли нельзя выделить и при анализе побудительной сферы личности и сознательного преодоления препятствий. Выход ему видится в том, чтобы перенести «целевую функцию волевых действий» с объекта на самого субъекта, «на перестройку организации психических функций». В разработке теории воли в качестве исходного В.К. Калин выбрал понятие «волевая регуляция». В его трактовке волевая регуляция выступает как «атрибут человеческих форм взаимодействия с миром». Важнейшими ее аспектами являются быстрый анализ проблемных ситуаций, требующих преобразования функциональной организации психики, и формирование информационной основы своевременного «запуска» операциональных механизмов.

Таким образам, сущность воли В.К. Калин видит в преобразовании исходной организации психических процессов в необходимую для достижения поставленной цели, в изменении состояния и направленности мобилизации. По его мнению, это есть проявление самосубъектных отношений, то есть активности, направленной не на внешний мир или других людей, а на самого себя. Реальность такой задачи преобразования своего состояния в связи с осуществлением деятельности подтверждается анализом работы операторов сложных систем.

Исследования регуляции психических процессов породили в недрах проблемы воли проблему саморегуляции, которая вскоре отделилась в практически самостоятельную область исследований, где основным предметом анализа являются не воля или волевые процессы, а приемы саморегуляции. Часть исследований этого направления, не потерявших связь с проблемой воли, часто осуществляется под названием «эмоционально-волевая регуляция».

Поскольку в основных теориях воля понимается не как изначально данная человеку способность, а, по крайней мере, как способность развивающаяся, то необходимо также поставить вопросы о критериях выявления воли или степени ее развития и об условиях, требующих проявления воли (волевой регуляции поведения).

Подход к проблеме воли с точки зрения нейропсихологии индивидуальных различий позволяет говорить о том, что существуют индивидуальные различия в процессах планирования и регуляции своего поведения, что определяет два противоположных варианта индивидуальности («полезависимые» и «поленезависимые» типы поведения). Поскольку за функции контроля, планирования и регуляции поведения отвечает третий блок мозга (Лурия, 1973), связанный с лобными отделами, можно говорить о наличии индивидуальных различий в функционировании третьего блока мозга, определяемого парциальным доминированием правой или левой лобной доли. Очевидно, что это имеет самое непосредственное отношение и к процессам волевой регуляции.

Индивидуальные стили самореализации могут проявляться в том, что лица с преобладанием признаков левополушарного доминирования (а особенно с проявлением парциального доминирования левой лобной доли) могут достигать больших успехов в процессе жизненного самоопределения, а дефицитарность левополушарных функций можно рассматривать в качестве индивидуальной нейропсихологической предпосылки развития состояний зависимости (в широком смысле этого слова). Для таких лиц особое значение приобретает положительное социальное окружение и влияние. Данные о наличии индивидуальных стилей самореализации и социального поведения говорят также о наличии индивидуальных особенностей активности процессов самореализации, которые могут влиять на успешность профессиональной и учебной деятельности (Москвин, 2002).