Текст книги "Межполушарные асимметрии и индивидуальные различия человека"

Глава 8. Межполушарные асимметрии и особенности реализации психических процессов в норме

8.1. Функциональные асимметрии и некоторые особенности мнестических и речевых функций человека

В настоящее время в психологии значительное место занимают исследования, посвященные вкладу левого и правого полушарий в процессы запоминания вербального и невербального материала (Брагина, Доброхотова, 1988; Доброхотова, Брагина, 1994; Корсакова, 1995; Московичюте, 1995; Москвин, 2002). Было установлено, что левое полушарие играет ведущую роль в произвольной мнестической деятельности (или ее произвольных компонентах), в то время как правое полушарие доминирует в непроизвольных формах (компонентах) этой деятельности. Разрабатываются представления о различной роли левого и правого полушарий мозга в узнавании и воспроизведении вербального и невербального материала. Были показаны латеральные различия в кодировании и запоминании информации (вербальной и невербальной) по ведущим и специфическим признакам, различным для каждого вида информации. Так, для вербального материала смысловые характеристики являются ведущими и обеспечиваются преимущественно левым полушарием, а для невербального материала ведущим являются перцептивные признаки, которые «кодируются» и «запоминаются» преимущественно структурами правого полушария (Корсакова, Микадзе, Балашова, 1997). По кратковременной памяти считают, что именно правому полушарию, по-видимому, принадлежит важная роль «в обеспечении устойчивости в отношении различных помех» (Трауготт, 1986). Ряд работ посвящен изучению проблем памяти, в частности для решения проблем дифференцированного обучения. Соединение двух стратегий исследования – анатомической «вглубь» и системно-синтетической («вширь») – позволяет рассмотреть мнемические способности в неразрывной связи с механизмами работы мозга и одновременно – с индивидуальными характеристиками личности: мотивацией, чертами характера, темпераментом и т. д. (Изюмова, 1995).

Главное направление исследований асимметрии мозга началось более ста лет тому назад на основе изучения нарушений речи при очаговых поражениях левого полушария (Спрингер, Дейч, 1983), затем – у больных с «расщепленным» мозгом (Gazzaniga, 1970). Современные представления отличаются от прежде сложившихся: функции полушарий мозга не равны в формировании не только фонетического, но и морфологического, лексического, синтаксического, семантического уровней языка. Участие в организации речевой деятельности и правого, и левого полушарий осуществляется при постоянном и гибком их взаимодействии, создавая целостный чувственный иконический образ мира и проверяя его истинность через построение рациональных логических моделей (Баллонов, Деглин, Черниговская, 1985). Получены также веские данные в пользу различной обработки информации двумя полушариями. Левое полушарие действует по классификационно-дискриминационному методу (выработка решающего правила, позволяющего относить изображение к тому или иному из ожидающихся классов), правое – по структурному методу (описание иерархической структуры изображения). По мнению авторов, способ переработки информации (зрительной и других модальностей) является определяющим для развития речевых функций в одном из полушарий, а именно: классификация образов в левом полушарии, давая более обобщенное и абстрактное отражение объектов окружающего мира, создает базис формирования речи как высшей формы абстракции. Для разделения объектов на классы дискриминантный метод проще. Дискриминантный способ опознания изображений – это один из методов, разработанный в теории обучающихся распознающих систем. Он дает короткие кодовые описания, но может быть применен только к выученному алфавиту зрительных образов; структурный метод сложнее, но более универсальный и мощный, может быть использован при описании новых, ранее незнакомых изображений (Невская, 1985; Леушина, Невская, Павловская, 1985).

Левое полушарие обеспечивает «инвариантное к размеру, местоположению и, возможно, к повороту описание формы изображений. Эти схематизированные описания отображены в метрическом пространстве зрительных образов, в котором возможно установление степени близости и сходства между ними. Можно думать, что это пространство организовано для разных лиц» (Леушина, Невская, Павловская, 1985).

О зрительной системе говорится как о двух подсистемах, каждая из которых работает по своим особым принципам. Одна преимущественно связана с левым, другая – с правым полушарием. Наличие в мозге двух таких подсистем позволяет независимо решать ряд важных, но несовместимых на одном нейронном субстрате задач. Полноценное узнавание возможно лишь при совместной работе обоих полушарий мозга. Левое полушарие выполняет схематическое (с точностью до класса) распознавание отдельных объектов.

В правом полушарии находится основная зрительная память с «записанными» для каждого класса объектов реализациями (изображениями конкретно виденных представителей данного класса). Сведения о классе распознанного объекта передаются в правое полушарие, что сокращает поиск в зрительной памяти и позволяет довести распознавание до уровня конкретной идентификации (Левашов, 1985).

Долговременная память, помехоустойчивость зрительного восприятия и возможность компенсации имеющихся расстройств больше страдают при резекции правого гиппокампа (Меерсон, 1996).

В левом полушарии происходит высший семантический анализ и осознание раздражителя. Оно доминирует при восприятии осознанной эмоционально отрицательной информации: в правом производится зрительно-пространственный анализ осознаваемых вербальных и невербальных раздражителей, и результаты передаются в левое полушарие, организуются безотчетные эмоции (Костандов, 1983).

Было показано, что преимущественное участие левого полушария необходимо в случае повышения требований к точности фонемной идентификации, которые анализируются как ряд конкретных дискретных фонематических единиц (см. Москвин, 2002). Доминирование левого полушария выявляется при опознании лексем от слов другого класса (относительные прилагательные) или принадлежности слова к позднейшим слоям лексики (жаргонные глаголы). Преимущественная роль левого полушария выявляется также при опознании абстрактных слов, то есть слов, в значении которых малая степень образности сочетается с широкой полисемией. Преимущество правого полушария или возможность опознания как в левом, так и в правом полушариях установлены для знаменательных слов, что определяется большей степенью их конкретности и образности, при узком наборе стоящих за ними значений. По мнению авторов, результаты их работы свидетельствуют о латерализации восприятия разных типов вербальных стимулов, имеют ограниченное значение в том смысле, что они не могут рассматриваться как аргумент в пользу представления о жесткой привязанности восприятия той или иной категории слов к одному из полушарий. Выводы исследования могут распространяться только на условия опознания нулевых форм лексем, предъявлявшихся вне контекста. Вполне возможно, что в условиях естественной коммуникации латерализация восприятия тех же лексем, входящих в состав связного высказывания, может быть совсем иной и зависеть от особенностей той синтаксической структуры, в конструкцию которой они встроены.

В последние годы в психологии был выполнен целый ряд работ, направленных на поиск связи разных признаков и показателей асимметрии человека с его индивидными характеристиками, в том числе и с особенностями реализации некоторых психических процессов (Москвин, 1988, 1990, 2002; Хомская, 1987; Хомская, Ефимова, Будыка, Ениколопова, 1997; Хомская, Батова, 1998; и др.). Особенности нейропсихологической организации мозга и определяемые ею индивидуальные различия в когнитивных стилях были подтверждены и зарубежными исследователями.

Можно говорить, что в настоящее время индивидуально-психологические особенности праворуких с разными вариантами профилей латеральной организации в определенной степени уже изучены (Москвин, 1988, 1990, 2002; Хомская, Ефимова, Будыка, Ениколопова, 1997). Изучена связь вариантов латеральных профилей с некоторыми психическими процессами (например, мышлением) (Москвин, 1990). Вместе с тем, связь вариантов ИПЛ с функциями памяти (у здоровых лиц) до настоящего времени изучена недостаточно. Несмотря на то, что методика дихотического тестирования широко используется для исследования функциональных асимметрий мозга, до настоящего времени не исследована возможная связь речевых функций с профилями латеральности (особенно с учетом тех латеральных признаков, которые коррелируют с показателями психической активности).

Предположительно, такая корреляция (у праворуких) может быть обусловлена преимущественной связью активирующих влияний ретикулярной формации со структурами левого полушария. Психодиагностические исследования обнаруживают более высокий уровень активности (эргичности) у «левополушарных» индивидов (праворуких), особенно с правым показателем в пробе А.Р. Лурия «перекрест рук» (Москвин, 1988, 1990, 2002). Е.Д. Хомская также свидетельствует о том, что праволатеральные индивиды от природы являются двигательно более активными и обнаруживают более высокую способность к произвольному ускорению такой активности (Хомская, Ефимова, Сироткина, 1988; Хомская, Ефимова, Будыка, Ениколопова, 1997). У леворуких центр речи в большинстве случаев также (как и у праворуких) располагается в левом полушарии. С. Спрингер и Г. Дейч (1983) свидетельствуют о том, что в 70 % случаев центр речи у леворуких расположен в левом полушарии. М.К. Шохор-Троицкая (1998) установила, что в 75 % случаев и более афазии у леворуких также возникают при поражении левого полушария.

Для подтверждения (или опровержения) вышеизложенного нами была поставлена цель: изучить особенности мнестических и речевых функций у здоровых лиц с разными вариантами индивидуальных профилей латеральности.

Для этого предполагалось решить следующие задачи: выявить статистически значимые связи латеральных профилей с некоторыми особенностями мнестических процессов (произвольного и непроизвольного видов запоминания) в норме; выявить статистически значимые связи латеральных профилей с особенностями опосредованного запоминания по А.Р. Лурия, выявить статистически значимые связи латеральных профилей с особенностями речевых функций (по данным дихотического тестирования), выявить возможные корреляции мнестических и речевых функций с другими индивидуально-психологическими особенностями здоровых испытуемых.

Методика исследования произвольного и непроизвольного запоминания. Изучение продуктивности произвольного запоминания проводилось по методике заучивания 10 напечатанных на карточке слов (слова были напечатаны одним шрифтом без заглавных букв), которые испытуемый должен был воспроизвести после каждого предъявления в любом порядке (Киященко, Московичуте, Симерницкая и др., 1975). Всего карточка предъявлялась 4 раза.

Исследование продуктивности непроизвольного запоминания состояло из двух серий. В первой серии испытуемым зрительно предъявлялась карточка с напечатанными на ней десятью словами и давалась инструкция подсчитать общее количество букв. Во второй серии предлагалась аналогичная карточка и давалась инструкция подсчитать количество слов, начинающихся, например, на букву «К». После каждой серии испытуемый должен был ответить на два вопроса: 1. Какие слова были напечатаны на карточке? 2. На какие буквы начинались слова?

Продуктивность произвольного и непроизвольного запоминания высчитывалась при помощи коэффициента продуктивности:

где ∑_m – количество правильно воспроизведенных элементов, а ∑_n – общее количество слов.

Анализ данных, полученных при апробации методики на здоровых испытуемых, показал, что продуктивность произвольного запоминания составила у них 61 %. После четырех предъявлений здоровые испытуемые, как правило, воспроизводили все 10 слов (Киященко, Московичуте, Симерницкая и др., 1975).

Продуктивность непроизвольного запоминания слов в условиях направленности деятельности испытуемого на подсчет общего количества букв составила 44 %, а при подсчете слов, начинающихся на заданную букву, – 45 %. Продуктивность непроизвольного запоминания начальных букв слов в первой серии составляла 38 %, во второй – 30 %.

Сопоставление показателей произвольного и непроизвольного запоминания подтвердило имеющиеся в литературе данные о том, что у здоровых испытуемых продуктивность произвольной памяти выше продуктивности непроизвольного запоминания (Зинченко, 1979; Смирнов, 1979; Фресс, Пиаже, 1978).

Иные результаты были получены у больных с поражением левого полушария мозга. Продуктивность произвольного запоминания 10 слов составила в группе больных 37 %, а продуктивность непроизвольного запоминания составила 30 % слов и 17 % букв. Изменение направленности деятельности и, в частности, введение инструкции подсчитать количество слов, начинающихся на букву «К», не изменило показателей непроизвольной памяти: во второй серии больные с поражением левого полушария воспроизводили 31 % слов и так же, как и в первой серии, 17 % букв.

Сопоставление показателей произвольного и непроизвольного запоминания у данной группы больных с соответствующими показателями здоровых испытуемых показали, что поражения левого полушария приводят к снижению продуктивности как произвольной, так и непроизвольной памяти. Однако это различие наиболее отчетливо выступает при сравнении показателей произвольного запоминания (61 % у здоровых испытуемых и 37 % у больных с поражением левого полушария) (Киященко, Московичуте, Симерницкая и др., 1975).

В нашей работе методика использовалась для исследования продуктивности непроизвольного и произвольного запоминания у здоровых испытуемых (студентов университета) с различными вариантами индивидуальных профилей латеральности. Для исследования опосредованного запоминания использовалась методика А.Р. Лурия «пиктограмма», которая достаточно хорошо известна и широко используется в психодиагностике. В настоящее время методика достаточно часто используется в психодиагностической работе для решения широкого спектра задач – как для исследования особенностей опосредованного запоминания, так и для исследования уровня абстрагирования, выявления нарушений мышления и особенностей эмоциональной среды (Зейгарник, 1976; Рубинштейн, 1989). Также имеются данные об использовании этой методики при исследованиях особенностей функциональных асимметрий мозга (Краско, 1997).

Исследование индивидуально-психологических особенностей и индивидуальных стилей эмоционального реагирования испытуемых проводилось с помощью следующего набора психометрических опросников: ПДТ – психодиагностического теста Ямпольского (Мельников, Ямпольский, 1985), ШРЛТ – шкал реактивной и личностной тревожности Спилбергера – Ханина и опросника Айзенка.

Статистическая обработка данных исследования проводилась с использованием непараметрических критериев: метода углового преобразования выборочных долей по Фишеру и критерия Вилкоксона – Манна – Уитни (Гублер, 1978). Выбор указанных критериев был обусловлен тем, что показатели распределения латеральных признаков не подчиняются нормальному закону. Отрицательные результаты в исследованиях, связанных с изучением ФАМ человека ранее, вероятнее всего могли быть обусловлены ошибочным использованием в этих работах критериев, применяемых для параметров, имеющих нормальное распределение (Шургая, Королева, Кузьмин, Сахновская, 1987). В нашей работе метод углового преобразования Фишера использовался для выявления достоверности различий в распределении латеральных признаков в разных экспериментальных выборках, в остальных случаях применялся критерий Вилкоксона – Манна – Уитни, адекватность использования которого при исследованиях ФАМ подтверждена рядом работ (там же). Одним из основных методов статистической обработки данных являлся метод факторного анализа, который проводился с использованием базовой программы «STATISTIKA».

Нами было приведено исследование особенностей мнестических и речевых функций на студентах вуза и в зависимости от индивидуальных профилей латеральности. Данные исследования распространенности латеральных признаков в выборке студентов и результаты разбивки их на латеральные группы в системе измерений «рука – ухо – глаз» изложены во второй главе.

При анализе результатов психодиагностического тестирования обе группы – юношей (n=33) и девушек (n=84) – были разделены на две подгруппы с разными показателями пробы «перекрест рук» (ПППР) – правым и левым. Результаты факторного анализа показали, что в обеих выборках (юношей и девушек) в матрицах наблюдений для параметра «правый перекрест рук» характер объединений получились иными, чем для матриц наблюдений с показателем «левый перекрест рук». Различные объединения показателей по факторам в этих матрицах исследований говорят о различной природе обусловленностей между одними и теми же показателями. Об этом говорит и различный вклад в общую дисперсию факторов для матриц исследования двух выборок (юношей и девушек).

На выборке женщин была проведена групповая идентификация психодиагностических показателей. Для групповой идентификации психодиагностических показателей матрицы исследования на базовой матрице (женщины с левым ПППР) для всех показателей были построены методом Брандона регрессионные модели. Так, для первого показателя строилась регрессия у₁=f(x₁, x₂, …, x₈₀), для второго – у₂=f(x₁, x₂, …, x₈₀) и т. д. для всех показателей. То есть для данного зависимого показателя остальные показатели были аргументами в модели. По построенным моделям находились модельные значения показателей и абсолютные ошибки между исходными значениями и модельными. По массивам абсолютных ошибок находились границы доверительных интервалов для этих абсолютных ошибок по каждому показателю. С помощью построенных регрессионных моделей определялись абсолютные ошибки на матрице исследования, которую необходимо было идентифицировать. Если эти абсолютные ошибки не превышали первой границы доверительного интервала для соответствующего показателя, то считалось, что по данному показателю произошло попадание в группу женщин со значением параметра «левый ПППР».

Такой анализ попаданий абсолютных ошибок происходил по 58 показателям матрицы исследования, затем определялся итог попадания по 58 показателям.

Для матрицы исследования по женщинам со значением параметра «левый ПППР», была проведена идентификация по моделям, построенным на этой же матрице. Суммарное (по 58 показателям) число попаданий оказалось равным – 1867. Суммарное число не попаданий – 917. Итак, по числу попаданий данную матрицу, то есть группу исследований, можно отнести к группе женщин со значением параметра «левый ПППР».

Это было заведомо очевидно, поскольку идентификация матрицы проводилась по моделям, которые были построены на этой матрице.

В случае идентификации матрицы по женщинам со значением параметра «правый ПППР», по моделям, полученным на матрице женщин со значением параметра «левый ПППР», были получены следующие результаты:

Суммарное (по 58 параметрам) число попаданий – 454;

Суммарное (по 58 параметрам) число не попаданий – 1228;

То есть данная группа женщин со значением параметра «правый ПППР» не принадлежит группе женщин, по которой были построены модели (то есть к группе женщин со значением параметра «левый ПППР»).

Далее была проведена идентификация объединенной матрицы женщин со значением «левый ПППР» плюс женщины со значением параметра «правый ПППР», по моделям, построенным на матрице женщин со значением «левый ПППР». Количество наблюдений в матрице женщин со значением «левый ПППР» было 48, а количество наблюдений в матрице женщин со значением «правый ПППР» было 29.

Результаты по объединенной матрице:

Суммарное (по 58 показателям) число попаданий – 2321;

Суммарное (по 58 показателям) число не попаданий – 2145.

Объединенную матрицу по числу попаданий можно отнести к матрице женщин со значением «левый ПППР».

Это очевидно из анализа количества наблюдений объединенной матрицы: 48 женщин со значением «левый ПППР» и 29 женщин со значением «правый ПППР».

Таким образом, предлагаемая методика идентификации может с успехом использоваться для определения принадлежности группы к той выборке, на которой были построены регрессионные модели для идентификации.

В случае групповой идентификации по моделям, построенным на матрице женщин с параметром «правый ПППР», были получены следующие значения числа попаданий и не попаданий для матрицы женщин с параметром «правый ПППР»:

Суммарное (по всем параметрам) число попаданий – 1576;

Суммарное (по всем параметрам) число не попаданий – 744.

Как и следовало ожидать, по числу попаданий эта матрица эквивалентна матрице, на которой были построены модели, то есть самой себе.

Для групповой идентификации по моделям, построенным на матрице женщин с параметром «правый ПППР», были получены следующие значения числа попаданий и не попаданий для матрицы женщин с параметром «левый ПППР»: суммарное (по всем параметрам) число попаданий – 880; суммарное (по всем параметрам) число не попаданий – 2960.

Таким образом, матрица женщин с параметром «левый ПППР» не совпадает с матрицей, по которой были построены модели для идентификации. То есть с матрицей женщин с параметром «правый ПППР».

При идентификации общей матрицы исследования (48 наблюдений с параметром «левый ПППР» и 29 наблюдений с параметром «правый ПППР») по моделям, построенным на матрице женщин с параметром «правый ПППР», получили следующие результаты: суммарное (по всем параметрам) число попаданий – 2456; суммарное (по всем параметрам) число не попаданий – 3704. То есть общая группа принадлежит больше к группе женщин с параметром «левый ПППР». Это согласуется с количественной структурой исследования: 48 наблюдений с параметром «левый ПППР» и 29 наблюдений с параметром «правый ПППР».

Таким образом, групповая идентификация по регрессионным моделям и доверительным интервалам абсолютных ошибок имеет хорошую адекватность и может использоваться при проведении психодиагностических исследований и в исследованиях латеральных особенностей человека. Эти данные также свидетельствуют о разной природе обусловленностей правого и левого показателей пробы А.Р. Лурия «перекрест рук», об их разном психодиагностическом значении.

Применение непараметрических методов (критерия Вилкоксона – Манна – Уитни) при анализе результатов исследования (см. табл. 21–27, рис. 21–27) показало наличие достоверных различий по средним значениям.

Рис. 21. Данные произвольного запоминания (Р1) у студентов университета (n=117) с разными показателями пробы «перекрест рук»

Таблица 21

Данные произвольного запоминания (Р1) у студентов университета (n=117) с разными показателями пробы «перекрест рук»

Примечание. Внутри группы указана достоверность отличий с учетом пробы «перекрест рук». В нижней строке – достоверность отличий данных выборки девушек относительно выборки юношей;

** – р<0,01, критерий Вилкоксона – Манна – Уитни.

Рис 22. Данные непроизвольного запоминания (Р2) у студентов университета (n=117) с разными показателями пробы «перекрест рук»

Таблица 22

Данные непроизвольного запоминания (Р2) у студентов университета (n=117) с разными показателями пробы «перекрест рук»

Примечание. Внутри группы указана достоверность отличий с учетом пробы «перекрест рук». В нижней строке – достоверность отличий данных выборки девушек относительно выборки юношей;

** – р<0,01, критерий Вилкоксона – Манна – Уитни.

Рис. 23. Данные непроизвольного запоминания (Р3) у студентов университета (n=117) с разными показателями пробы «перекрест рук»

Таблица 23

Данные непроизвольного запоминания (Р3) у студентов университета (n=117) с разными показателями пробы «перекрест рук»

Примечание. Внутри группы указана достоверность отличий с учетом пробы «перекрест рук». В нижней строке – достоверность отличий данных выборки девушек относительно выборки юношей;

** – р<0,01, критерий Вилкоксона – Манна – Уитни.

Рис. 24. Данные выполнения методики «пиктограмма» у студентов университета (n=117) с разными показателями пробы «перекрест рук»

Таблица 24

Данные выполнения методики «пиктограмма» у студентов университета (n=117) с разными показателями пробы «перекрест рук»

Примечание. Внутри группы указана достоверность отличий с учетом пробы «перекрест рук». В нижней строке – достоверность отличий данных выборки девушек относительно выборки юношей;

**– р<0,01, критерий Вилкоксона – Манна – Уитни.

Рис. 25. Данные выполнения дихотического теста у студентов университета (n=117) с разными показателями пробы «перекрест рук»

Таблица 25

Данные выполнения дихотического теста у студентов университета (n=117) с разными показателями пробы «перекрест рук»

Примечание. Внутри группы указана достоверность отличий с учетом пробы «перекрест рук». В нижней строке – достоверность отличий данных выборки девушек относительно выборки юношей;

** – р<0,01, критерий Вилкоксона – Манна – Уитни.

Рис. 26. Данные коэффициента эффективности выполнения дихотического теста студентами университета (n=117) с разными показателями пробы «перекрест рук»

Таблица 26

Данные коэффициента эффективности выполнения дихотического теста студентами университета (n=117) с разными показателями пробы «перекрест рук»

Примечание. Внутри группы указана достоверность отличий с учетом пробы «перекрест рук». В нижней строке – достоверность отличий данных выборки девушек относительно выборки юношей;

** – р<0,01, критерий Вилкоксона – Манна – Уитни.

Рис. 27. Данные коэффициента продуктивности выполнения дихотического теста студентами университета (n=117) с разными показателями пробы «перекрест рук»

Таблица 27

Данные коэффициента продуктивности выполнения дихотического теста студентами университета (n=117) с разными показателями пробы «перекрест рук»

Примечание. Внутри группы указана достоверность отличий с учетом пробы «перекрест рук». В нижней строке – достоверность отличий данных выборки девушек относительно выборки юношей;

** – р<0,01, критерий Вилкоксона – Манна – Уитни.

У юношей с правым ПППР показатель произвольного запоминания (Р1) составил 86,28 %, а с левым ПППР – 80,42 %. У девушек эти показатели были 88,8 % и 85,12 % соответственно. При исследовании непроизвольного запоминания были получены два показателя (Р2 и Р3). В группе юношей с правым ПППР показатель Р2 составил 17,11 %, а с левым – 21,13 %; у девушек – 23,36 % и 25,2 % соответственно. Следующий показатель (Р3) у юношей с правым ПППР составил 16,12 %, а с левым – 16,17 % (различия не достоверны). У девушек этот показатель составил 13,9 % и 20,41 % соответственно (различия достоверны). Девушки, по сравнению с юношами, в целом также обнаруживают более высокие показатели как произвольного, так и непроизвольного запоминания.

При анализе результатов опосредованного запоминания (с помощью методики «пиктограмма» по А.Р. Лурия) более высокие показатели были отмечены у лиц с правым ПППР (при сравнении с левым), причем как у юношей – 73,86 % и 66,48 %, так и у девушек – 84,53 % и 80,61 % соответственно. По средним значениям девушки также обнаружили более высокие показатели опосредованного запоминания (82,57 %) по сравнению с юношами (70,17 %).

По результатам дихотического тестирования более высокие показатели коэффициента правого уха были отмечены у юношей с правым ПППР – 29,7 балла, у лиц с левым ПППР этот показатель составил 28,5 балла. У девушек была выявлена аналогичная закономерность – 19,26 балла и 6,7 балла соответственно.

Анализ других психодиагностических параметров показал, что у девушек с правым ПППР отмечаются более высокие значения «Экстраверсии» Айзенка по сравнению с левым ПППР (14,56 балла и 12,35 балла соответственно), а также более низкие значения «Эмотивности» (16,28 балла и 18,6 балла), «Дистимичности» (6,18 балла и 7,57 балла) и «Экзальтированности» (14,78 балла и 18,48 балла) в методике Леонгарда – Шмишека. Юноши с правым ПППР (по сравнению с левым) также обнаружили более высокие значения «Экстраверсии» Айзенка (14,0 балла и 12,22 балла) и «Гипертимности» ММРI (69,36 балла и 66,28 балла), более низкие показатели «Нейротизма» Айзенка (9,93 балла и 10,67 балла). У юношей с левым ПППР отмечены более высокие показатели потребности в одобрении (методика Краунда – Марлоу), а также «Ипохондрии», «Депрессии», «Истерии» и «Психастении» ММРI. При разделе выборки юношей на две подгруппы по ведущему уху (в моноауральных поведенческих актах) было установлено, что испытуемые с правым ведущим ухом обнаруживают достоверно более низкие показатели «гетерономности» в цветовом тесте, что соответствует психологическим характеристикам автономности, активности, инициативности, независимости, склонности к доминированию, стремлении к успеху и самоутверждению.

Современные данные свидетельствуют о связи признаков межполушарного доминирования с индивидуальными особенностями в реализации разных психических процессов – например, мышления (Москвин, 1990, 2002; Хомская, Ефимова, Будыка, Ениколопова, 1997), с некоторыми особенностями регуляторных процессов, с индивидуальными стилями эмоционального реагирования, с особенностями цветовосприятия (Москвин, 1990, 2002) и др.

Считается, что активность выполнения психической деятельности характеризуется предпочтением разнообразия действий. Э.А. Голубева (1993) полагает, что уровень развития непосредственной активности определяется активированностью нервной системы. Опосредованный тип активности она связывает с другим полюсом этого свойства – инактивированностью. Она проявляется в методичности и систематичности действий. Э.А. Голубева полагает, что эти типы активности связаны с доминированием полушарий головного мозга. По ее данным, «правополушарные» индивиды отличаются сильной нервной системой, лабильностью нервной системы, высокой активированностью, развитием невербальных когнитивных функций, активностью непроизвольной сферы. Такие дети лучше учатся, успешно решают задачи в условиях дефицита времени, устойчивы к стрессу, поэтому лучше сдают экзамены, предпочитают интенсивные формы обучения (например, иностранному языку) и т. д. «Левополушарные» (низкоактивированные) лучше учатся по гуманитарным предметам, лучше планируют деятельность, у них выше точность выполнения работы. В целом, у них лучше развиты саморегулирующая, произвольная сфера, вербальные функции. Они более инертны, у них слабая нервная система, устойчивая к мотивации. Если заменить понятия «высокоактивированные – низкоактивированные» на понятия «экстраверты – интроверты» (по Г. Айзенку), то данные Э.А. Голубевой (1993) почти идентичны результатам Д.Л. Робинсон (Robinson, 1986) и могут быть интерпретированы аналогичным способом.