Текст книги "Капкан для Гончей"

Леди Мюррей: Семнадцатым октября сего года.

Обвинитель: А закладная?

Леди Мюррей: Третьим октября.

Обвинитель: Благодарю вас. Передайте, пожалуйста, оба документа его величеству для ознакомления.

Судья рассматривает бумаги. Кивает.

Судья: Подтверждаю слова леди и лорда Макинтоша.

Обвинитель: Прекрасно. Итак, что же мы имеем в результате, господа? Выходит, третьего октября на печати образовалась царапина, а семнадцатого октября она чудесным образом исчезла (достает из кармана какой-то предмет)… чтобы потом появиться снова?.. Сир Нокс, вы узнаете эту вещь?

Лорд Нокс Маккензи, далее – Обвиняемый: Я что, идиот, по-твоему? Узнаю, конечно! Мюррей же ее не снимал!..

Обвинитель: Резонно. Сир Роджер, а вы узнаете это кольцо?

Лорд Грант: Да.

Обвинитель: Вероятно, вы тоже видели его на пальце лорда Мюррея?

Лорд Грант: Видел не единожды.

Обвинитель: И когда в последний раз?

Лорд Грант (мрачно): Позавчера вечером, в гостиной леди Мюррей, когда ее нашли у лорда Маккензи при обыске.

Обвинитель: Сир Лоуренс?..

Лорд Манро: Подтверждаю слова лорда Гранта. Я сам при этом присутствовал.

Обвинитель: Благодарю, уважаемые лорды. Последний вопрос. Сир Дональд расскажите всем присутствующим, что вы нашли в тайнике отца в вашем замке?

Лорд Дональд Маккензи (опустив глову): Торбу. С золотом. И побрякушки разные, с камнями…

Обвиняемый (в ярости): Что-о-о?! Дональд, иуда!..

Судья: Уймись, лорд!

Обвинитель: Сир Дональд, передайте находку на стол судье.

Судья ознакамливается с содержимым предоставленного мешка. Кивает.

Обвинитель: Леди Кэтрин, прошу вас подойти к его величеству и взглянуть на ценности, найденные в торбе. Какие-нибудь из них вам знакомы?

Леди подходит, внимательно рассматривает мешочки с монетами, перебирает драгоценные безделушки, берет в руки тяжелую изукрашенную камнями шкатулку.

Леди Мюррей: Эта шкатулка из моего приданого! И вот это (показывает) тоже! И рубиновое ожерелье мое: Питер подарил, когда сын родился.

Обвинитель: То есть вы подтверждаете, что данный мешок мог быть именно тем, который ваш покойный супруг забрал с собой, пытаясь скрыться из замка?

Леди Мюррей: Я уверена, это он и был. Не могу знать, все ли эти ценности принадлежали Питеру, но что касается торбы – она самая! Вот заплатка, я ее помню!

Обвинитель: Благодарю вас, леди. Можете вернуться на свое место… А я продолжу. Итак, позавчера в присутствии сира Лоуренса Манро, лорда Роджера Гранта и его величества государя Шотландии ваш покорный слуга прямо предъявил лорду Ноксу Маккензи все компрометирующие его факты. Обвиняемый вину свою не признал…

Обвиняемый (вырываясь из рук конвойных): И не признаю! Я не виновен! Это поклеп!

Судья (грозно): Уймись, лорд!

Обвинитель (невозмутимо продолжает): …однако при обыске, учиненном на месте, у сира Нокса была изъята гербовая печатка лорда Питера Мюррея. Которую вы все только что видели…

Обвиняемый: Не виновен я! Не виновен, меня подставили! И печатку эту, будь она неладна, мне подсунули!.. Не убивал я Мюррея, и принца не убивал! Он же крестник мой, я ж его еще младенцем на руках таскал!.. (Смотрит на лорда Гранта.): Роджер, ты же мне друг! Ты же там был, ты сам все видел!.. Неужто и ты во все эти бредни поверил?!

Лорд Грант молчит, опустив голову.

Судья (Обвиняемому, раздраженно): Уймись, лорд! Лорд Мак-Лайон, у вас все?..

Обвинитель: Почти… Разрешите задать еще пару вопросов, ваше величество?

Судья: Разрешаю.

Обвинитель: Сир Лоуренс, вернемся к тому вечеру, когда в гостиной леди Мюррей был арестован лорд Маккензи. Вы присутствовали при обыске последнего и видели, как охрана его величества обнаружила у сира Нокса вот эту (показывает) гербовую печатку, так?

Лорд Манро: Да.

Обвинитель: Обвиняемый утверждает, что кольцо ему, цитирую, «подсунули». Что вы можете об этом сказать?

Лорд Манро: Только одно – сир Нокс говорит правду.

Обвинитель: То есть вы утверждаете, что улику в поясной кошель обвиняемого подбросили намеренно?

Лорд Манро: Да!

Обвинитель: И у вас есть свои соображения насчет того, кто это мог сделать?

Лорд Манро: Есть. Это сделал лорд Роджер Грант.

Лорд Грант (изумленно): Что?..

Судья: Лорд Манро, это серьезное заявление! Чем вы можете его подтвердить?

Лорд Манро (пожимает плечами): Я сам видел, как он это сделал!

В зале суда поднимается шум. Судья стучит кулаком по столу, чтобы утихомирить присутствующих. Сир Роджер вскакивает со своего места.

Лорд Грант, далее – Обвиняемый: Вы с ума сошли, Манро?!

Лорд Манро (не теряя присутствия духа): Нет, сир. Я повторяю – именно вы положили печатку в кошель лорда Маккензи, когда «пытались удержать» его от необдуманных действий в отношении лорда Мак-Лайона. Я видел это своими глазами.

Обвиняемый: Ваше величество, это наглая ложь!

Судья: Сир Лоуренс, так как никто не может подтвердить правдивость вашего заявления…

Обвинитель (перебивает): Почему же? Я могу. Потому что я тоже видел, как лорд Грант, пользуясь ситуацией и невменяемым состоянием сира Нокса, сунул ему в кошель означенное кольцо.

Обвиняемый: Да откуда бы оно у меня взялось?!

Обвинитель: Полагаю, с руки покойного лорда Мюррея. Более того – я уверен, что вы его именно оттуда и сняли… Прошу прощения за нашу маленькую мистификацию, господа! И отдельно приношу свои извинения сиру Ноксу Маккензи. Главой заговора, а также убийцей лорда Питера Мюррея являлся не он, а именно сир Роджер. Я сейчас все детально поясню…

Обвиняемый (с усмешкой): Да уж, сделайте милость!

Судья (вполголоса): Он меня в гроб вгонит своими интригами… (Громко.) Мы вас слушаем, лорд Мак-Лайон!

Обвинитель: Начнем с того, господа, что мятеж против короны – дело не только опасное и требующее участия большого количества сочувствующих, но и весьма затратное. Как я уже говорил, материальную сторону вопроса обеспечивал лорд Мюррей. И, как тоже уже доказано, все многочисленные расходы последний оплачивал не только из своего кармана. Он занял денег у всех соседей, у лорда Фрезера, лорда Мак-Лина (лорд Макинтош оказался осторожнее и ничего не дал) и у лорда Маккензи. Да, я не оговорился, сир Нокс действительно одолжил сиру Питеру две тысячи монет золотом. И именно под залог его замка. Закладная, что он предъявил леди Кэтрин, была подлинной!

Судья: А как же та самая царапина? Вы сами себе противоречите, лорд Мак-Лайон!

Обвинитель: Отнюдь, ваше величество. Закладная датирована третьим октября сего года, и в расходных книгах лорда Маккензи есть соответствующая пометка о ссуде лорду Мюррею в две тысячи золотых монет. А что касается царапины… Все очень просто: след от нее был сделан позже, уже непосредственно на самом оттиске. Видите ли, убийца, снявший кольцо с пальца сира Питера, не мог не заметить такое явное повреждение. Соответственно, если у него и были до этого планы использовать сию печать по назначению, он понял, что теперь это будет слишком рискованно…

Судья: Да с чего вы взяли, лорд Мак-Лайон, что эта несчастная борозда на оттиске не результат повреждения самой печатки?!

Обвинитель: У меня есть веские причины утверждать это, ваше величество. Потому что я своими глазами видел закладную. Еще до того, как лорд Маккензи предъявил ее леди Мюррей… и оттиск печати на ней был целехонек! Сир Нокс, скажите, пожалуйста: после вашего совместного визита с лордом Грантом ко мне во Фрейх не заезжал ли последний к вам в гости?

Лорд Нокс Маккензи: Заезжал. Дня через три, к обеду… Кабанчика привез. А что?

Обвинитель: В сущности, ничего, конечно. Дружеский визит, что может быть естественней? Но попрошу вас вспомнить – не просил ли вас сосед показать ему ту самую закладную на замок лорда Мюррея?

Лорд Нокс Маккензи (пожимает плечами): Да я ему сам ее показал!.. Чего мне скрывать-то было?

Обвинитель: Что и требовалось доказать. Я побывал у сира Нокса на следующий же день после их совместного визита ко мне и соответственно на следующий день после обнародования лордом Маккензи факта существования закладной. Об этом, на беду лорда Гранта, наш общий сосед ему не сообщил. То ли забыл, то ли просто не счел нужным рассказывать… И тот со спокойной душой приложил к печати руки. Разумеется, тогда я об этом еще не знал. Но позже, случайно встретив во время прогулки сира Нокса, который как раз направлялся к леди Мюррей со всеми бумагами, я снова (по чистой случайности) увидел известную вам закладную. И был весьма удивлен, обнаружив на стоящем внизу листа оттиске недвусмысленную отметину, которой еще совсем недавно не было!

Судья: Так, может, это сам сир Нокс случайно поцарапал печать?

Обвинитель: Ваше величество, чтобы так «поцарапать» застывший сургуч, надо очень постараться!.. Кроме того, след на оттиске один в один повторял настоящую царапину с поверхности гербовой печатки лорда Мюррея. Нет-нет, печать на закладной именно «подправили», и подправили намеренно, со знанием дела. Сами понимаете, лорду Маккензи это было явно не нужно… Сиру Дональду Маккензи – аналогично, тоже. А у кого еще мог быть доступ к таким документам?.. Вероятно, только у ближайшего друга, от которого не было никаких тайн. Выходит, это сделал лорд Грант! Мне это представляется так: вероятно, улучив момент, когда хозяин дома ненадолго отошел, сир Роджер достал закладную и немного «подкорректировал» оттиск. Очень, надо сказать, грамотно подкорректировал! Но совершенно напрасно. Именно это его и сгубило.

Судья: М-да… Не понимаю, зачем он ту печатку вообще взял?

Обвинитель: Утверждать не берусь, но тут одно из двух: либо он не сразу заметил царапину, либо, что вероятнее, рассчитывал с помощью испорченной печати подставить кого-то другого. Он, я думаю, прекрасно понимал, что одним Мюрреем я не удовлетворюсь и все равно буду искать второго мятежника. И ему было необходимо, чтобы я этого мятежника нашел… Выбор сира Роджера пал на ближайшего соседа и старого друга – его подставить было проще всего. Я это предвидел. Поэтому, зная крутой нрав сира Нокса, я, еще перед тем как отправиться к леди Кэтрин, обсудил план действий с лордом Манро и устроил небольшое представление, чтобы спровоцировать преступника на решительные действия…

Лорд Нокс Маккензи (возмущенно): «Небольшое представление»! Ну, Мак-Лайон!..

Судья (привычно): Уймись, лорд!

Обвинитель (продолжает): Далее все развивалось так, как я и предполагал: лорд Грант, делая вид, что пытается удержать друга от смертоубийства, подсовывает лорду Маккензи печатку, и мы ее, естественно, находим. Казалось бы, дело в шляпе! Второй заговорщик налицо, плюс его буйное поведение тоже вызывает подозрения… Однако прошу заметить – такая вспышка ярости весьма характерна для сира Нокса. Это у них, если позволите, семейное: все мужчины рода Маккензи отличались буйным нравом.

Лорд Нокс Маккензи (тихо, в сторону): Отличались, отличались… Я тебе это лично докажу…

Обвинитель: Теперь касательно предъявленной сиром Дональдом торбы. Она была найдена вчера в тайнике, в замке лорда Маккензи. Но вот вопрос – была ли она там до этого момента? Отвечу: нет. Потому что я загодя, за несколько дней до решающего вечера у леди Мюррей, наведался в замок Маккензи и лично проверил означенный тайник. И, кроме дюжины-другой мешочков с золотом (определенно принадлежавших самому сиру Ноксу), никаких посторонних предметов внутри не обнаружил.

Лорд Нокс Маккензи: Так ты еще и в доме моем по углам шарил?!

Обвинитель: В очередной раз приношу свои извинения, сир. Кстати сказать, ваш тайник ничего не стоит отыскать. Вы это примите к сведению, так, на будущее…

Лорд Нокс Маккензи (возмущенно): Ах ты ж поганец! Ты мне еще советы будешь давать!..

Судья: Уймись, лорд!

Обвинитель: Эйнар, следующий вопрос к тебе. В тот вечер, когда был арестован сир Нокс, ты, согласно моей просьбе, занял наблюдательную позицию в кабинете замка лорда Маккензи. Скажи, входил ли кто-нибудь, кроме хозяев и челяди, в означенное помещение?

Эйнар Магнбьерн (встает): Да, входил.

Обвинитель: И кто же это был?

Эйнар Магнбьерн: Вот он! (Указывает на лорда Гранта.) Сначала они вдвоем сидели, вот с ним (указывает на сира Дональда Маккензи). Говорили про арест, про его величество… ну, и насчет вас, ваше сиятельство, тоже прохаживались!.. А потом вот он (снова указывает на сира Дональда) вышел, уж не помню зачем, а гость остался.

Обвинитель: Он что-нибудь делал в отсутствие хозяина?

Эйнар Магнбьерн: Да. Вынул из-под полы котомку, отодвинул картину на стенке, пошуршал там, потом вернул раму на место и снова за стол сел.

Обвинитель: Уже без котомки?

Эйнар Магнбьерн: Без.

Обвинитель: Когда кабинет опустел, ты проверил содержимое стенной ниши?

Эйнар Магнбьерн: Да, как вы и просили. Там был один мешок, вот этот (показывает).

Обвинитель: И кроме него – ничего?

Эйнар Магнбьерн: Ничего.

Обвинитель: Спасибо, больше вопросов нет. Итак, господа, становится ясно, откуда в тайнике взялась уже виденная вами торба. Само собой, полный мешок лорд Грант с собой к Маккензи не потащил. Во-первых, ему предстояло оставить торбу в тайнике, и у сира Дональда мог возникнуть вполне логичный вопрос – как так, гость пришел с багажом, а ушел без оного?.. Во-вторых, сир Роджер вовсе не собирался отдавать все награбленное – он здраво рассудил, что никто толком не знает, сколько золота было в мешке сира Питера. Однако особо узнаваемые вещицы, к примеру из тех, что принадлежали леди Мюррей, он с собой прихватил. Завернув до поры в тот самый мешок, с заплаткой… Далее все просто – преступник открывает нишу за картиной, засовывает в принесенный мешок уже имеющееся в тайнике золото, кладет сверху шкатулку, ожерелье и прочие драгоценности, затягивает горловину торбы – и все! Картина возвращается на свое место, гость – на свое. Он дожидается сира Дональда, вероятно, беседует с ним еще какое-то время, а затем благополучно покидает замок.

Судья (после паузы): Что же, с этим все ясно. Но у меня есть пара вопросов к обвинению… И первый из них: как же тогда быть со свидетельством вашего волынщика, лорд Мак-Лайон? Ведь он, как я понял из вашего рассказа, пытаясь назвать своего нанимателя, сказал «Ма…»? В имени обвиняемого нет ни одной буквы «м»!

Обвинитель (разводит руками): Вы правы, ваше величество. Это и меня поначалу сбивало с толку… Однако посмотрим на вопрос по-другому: это ведь совсем необязательно должно было быть имя! Сир Вальтер, сир Нокс, вы ведь давно знаете лорда Гранта, и вам не единожды приходилось воевать вместе с ним в былые годы… А среди бойцов, как часто случается, в ходу бывают клички. Возьмем, к примеру, норманнскую дружину: кого там только нет! И Тихоня, и Жила, и даже Болтун. Соответственно не обошло это поветрие и наше ополчение… У вас всех, ну, по крайней мере у многих, почтенные лорды, были подобные прозвища. Данные по молодости забавы ради. Лорд Маккензи, вы с лордом Грантом давние друзья. Скажите, как вы называли своего товарища во времена славного боевого прошлого?

Лорд Нокс Маккензи: Отстань ты от меня, Мак-Лайон!..

Лорд Макинтош (медленно, через силу): «Мангуст»… Юркий такой зверек, знаете… Маленький, но бесстрашный. Эх, Роджер…

Обвинитель: Благодарю вас, сир Вальтер. И жду второго вопроса, ваше величество.

Судья (задумчиво): Второй вопрос… Да, второй вопрос: так что же все-таки подтолкнуло вас к мысли, что главой заговора является лорд Грант? Я так понимаю, с личностью оставшегося мятежника вы определились еще раньше, чем докопались до старой клички лорда Гранта, и до того, как он подбросил кольцо лорду Маккензи?

Обвинитель: Вы правы, ваше величество. Я уже давно (и почти наверняка) знал имя преступника. Гербовая печатка лорда Мюррея и почти забытое прозвище были лишь последними недостающими звеньями одной цепи. А что касается лорда Гранта… Я в очередной раз напомню вам, господа, о том, что оплачивал все расходы исключительно покойный сир Питер. Ранее, когда вторым заговорщиком считался лорд Нокс Маккензи, мы отнесли этот факт на счет известной бережливости последнего. Однако сир Нокс к заговору отношения не имеет. Так отчего же сир Роджер, человек, как известно, весьма щедрый, ни гроша не дал на собственный прожект? Все очень просто. Лорд Грант практически банкрот. И поэтому меня не удивляет то обстоятельство, что он не смог предъявить нам расписку сира Питера касательно якобы взятых тем в долг трехсот монет. Нет, он не «забыл» взять эту расписку, как сам утверждает! Ее, расписки этой, не существовало, потому что таких денег у лорда Гранта на тот момент элементарно не было! Он на пороге полнейшего разорения. Его имущество заложено и перезаложено… И вы, сир Нокс, об этом знаете, ибо, согласно тем же расходным книгам, вы уже неоднократно в последнее время ссужали соседу крупные суммы.

Судья: Лорд Маккензи, так ли это?

Лорд Нокс Маккензи (с тяжелым вздохом): Да, государь. Но я не думал, что он… Откуда же мне было знать?!

Обвинитель: Я думаю, сир Роджер, задумав мятеж, в первую голову желал поправить свое бедственное положение. Бог с ней, с властью, ее все равно пришлось бы делить… А вот деньги – дело другое. К сожалению, провести детальный обыск поместья Грантов у меня не получилось, однако я не сомневаюсь, что, если у нас будет соответствующее разрешение государя Шотландии, мы без особого труда найдем там остальные ценности и золото, похищенные у лорда Мюррея после его смерти. У меня все, господа!

Судья (помедлив, уверенно): Суд принял свое решение. Вам слово, достопочтенные лорды!

Снова долгая пауза. Присутствующие, отодвинувшись на почтительное расстояние от обвиняемого, смотрят друг на друга. Наконец поднимается все тот же лорд Вальтер Макинтош.

Лорд Макинтош: Виновен.

Лорд Фрезер и лорд Мак-Леод (непроизвольно хором): Виновен!

Лорд Мак-Дональд (смотрит на супругу, та медленно кивает): Виновен, ваше величество.

Лорд Нокс Маккензи (не поднимая глаз, машет рукой): Решайте большинством…

Обвинитель: Суд и совет лордов проголосовали единогласно при одном воздержавшемся. Ваше величество?

Судья: На основании всего вышеизложенного, а также на основании предоставленных документов и показаний свидетелей я, Кеннет Мак-Альпин, наследный король Шотландии, обвиняю вас, лорд Роджер Грант из клана Грант, в организации заговора против короны, покушении на моего советника лорда Мак-Лайона и двойном убийстве – моего наследника, принца Патрика, и лорда Питера Мюррея, вашего сообщника. У вас есть последнее слово.

Обвиняемый молчит.

Судья: Ну что ж… Значит, так тому и быть! Властью, данной мне…

Леди Мак-Лайон (вскакивает): Ваше величество, подождите!

Судья (опешив): Что такое?!

Обвинитель (шипит): Нэрис!!

Леди Мак-Лайон: Простите меня, ваше величество! И вы, достопочтенные лорды! Виновен ли лорд Грант в заговоре и смерти лорда Мюррея, не мне судить… Но принца он не убивал!

По залу прокатывается изумленный ропот. Лорд Мак-Лайон растерянно смотрит на жену. Его величество теребит бороду, не зная, что сказать. Роджер Грант, усмехнувшись, недоверчиво качает головой. Одна только леди Агнесс Мак-Дональд глядит на девушку спокойным, понимающим взглядом…

Судья (после паузы): Ну что же… Пожалуй, мы выслушаем вас, леди. Значит, вы утверждаете, что Патрика убил не лорд Грант?

Леди Мак-Лайон: Да!

Судья: А кто же?

Леди Мак-Лайон: Старший конюший лорда Мак-Дональда, Шон Сорли!

Сир Малькольм, ахнув, хватается за грудь. Остальные лорды, морща лбы, вопросительно переводят взгляды с Нэрис на невозмутимую леди Агнесс.

Судья: То есть вы хотите сказать, что обвиняемый нанял этого конюшего, чтобы тот…

Леди Мак-Лайон (торопливо): Нет-нет, ваше величество! Сир Роджер об этом и понятия не имел, он просто воспользовался ситуацией… Я считаю, что идея, как и исполнение, целиком и полностью принадлежала одному человеку – Шону Сорли.

Судья (подумав): Обоснуйте!

Леди Мак-Лайон: Видите ли, ваше величество… Порой, если дело касается особы королевской крови, люди склонны видеть в любом происшествии политическую подоплеку. И они совершенно забывают о том, что тот же наследник престола просто человек. Живой человек, со своими слабостями и увлечениями. Мужчина, в конце концов! Вы не задумывались, почему его высочество так тянуло в Хайленд, в Тиорам? Охотиться можно и в любой другой части Нагорья, а при дворе, если уж так, гораздо веселее! Но нет, принц второе лето подряд проводил безвылазно в замке сира Малькольма. И этому есть только одно объяснение.

Обвинитель (хлопнув себя по лбу): Женщина?

Леди Мак-Лайон: Да, женщина! Я понимаю, все это звучит неприлично, но…

Судья (нетерпеливо): Продолжайте, леди, в зале нет детей и девиц!

Леди Мак-Лайон (отчего-то краснея): Как пожелаете, ваше величество… В общем, у принца Патрика в Тиораме имелась, скажем так, дама сердца. Не то чтобы уж прямо «дама» и в общем-то не только сердца…

Обвинитель: Кто?

Леди Мак-Лайон: Посудомойка Дженни Келли.

Судья: Посудомойка?!

Обвинитель (задумчиво): Дженни… «Наша Дженни»… ах ты, черт!..

Леди Мак-Лайон: Понятное дело, свои отношения молодые люди держали в секрете. Но потом… Потом случилось кое-что, что от чужого взгляда уже не утаишь. В общем, девушка узнала, что она в положении.

Лорд Нокс Маккензи (с одобрительным смешком): Ай, Патрик, молодец!

Судья (теряя терпение): Уймись, лорд!

Леди Мак-Лайон: Само собой, новость эта Дженни не обрадовала. Она прекрасно понимала, что возлюбленный, даже если б захотел, на ней не женится и ребенка не признает. А для незамужней девицы, бедной, но гордой, принести в подоле – несмываемый позор! Вероятно, принцу она ничего не сказала. Но матери открылась. И мудрая женщина, хотя я лично этого не одобряю, нашла единственно возможный выход из создавшейся ситуации – она отвела дочь к деревенской знахарке. Сами понимаете зачем… Но выяснилось, что срок уже слишком большой и любое вмешательство может закончиться гибелью несчастной девушки. Знахарка отказалась: брать двойной грех на душу она не хотела. Что оставалось бедной Дженни? Только похоронить эту тайну вместе с собой. Что она и сделала, бросившись вниз с обрыва. Разумеется, расшиблась насмерть. Принц Патрик был мужчина не робкого десятка, но его, как я слышала, это потрясло. Что не осталось без внимания другого влюбленного, не такого успешного… Им и был Шон Сорли. Лорд Мак-Лайон, рассказывая о свидетелях «гибели» принца, забыл упомянуть одну важную деталь. Разбойники. Те самые, неуловимые, что терроризировали всю округу, и якобы побоявшись которых конюший попросил своего приятеля, солдата замкового гарнизона, составить ему компанию в поисках пропавшей лошади…

Лорд Мак-Дональд: Пропавшей лошади?!

Леди Мак-Лайон: Этот факт от вас утаили, сир. Хотя, если по совести, Розалинда никуда и не пропадала…

Лорд Мак-Дональд: Розалинда?!

Леди Мак-Дональд (тихо, но твердо): Сир, дайте ей все объяснить!

Леди Мак-Лайон: Так вот, вернемся к тем ночным нападениям. Я утверждаю, что никаких «разбойников» вовсе не было! Это было дело рук одного человека – все того же конюха… Никто ведь не интересовался именами погибших парней. А стоило бы узнать о них поподробнее. Потому как выяснилось, что у всех жертв было нечто общее: Дженни.

Обвинитель: Они были ее поклонниками?

Леди Мак-Лайон: Да. А Шон Сорли не терпел конкуренции. Он парень простой, этакий увалень, и Дженни им не интересовалась. А он был в нее безнадежно влюблен. И, по всей видимости, решил убрать с дороги всех остальных претендентов, чтобы выбора у прекрасной посудомойки просто не осталось. Он и понятия не имел, что этот выбор девушка уже сделала. И что ее возлюбленный – наследник шотландского престола. Но после того как Дженни наложила на себя руки, конюх, увидев реакцию принца, наконец прозрел. И это стоило его высочеству жизни. Шону было все равно, принц тот или нет, он видел перед собой соперника, и соперника успешного (думаю, конюх давно понял, что Дженни ждет ребенка). Но в этот раз он не устранял помеху, он мстил. И мстил не спонтанно, под влиянием эмоций, а вполне осознанно. Он все продумал и подготовил. Накануне намеченного убийства Шон отлучился к себе в деревню на именины матушки. Далее, с его слов, там он принял лишнего, едва успел вернуться в Тиорам до возвращения лордов с охоты и, пока загонял лошадей в конюшню, с пьяных глаз упустил из загона свет очей лорда Малькольма – жеребую арабскую кобылу Розалинду. Соответственно напугался и кинулся искать. Но так как к тому времени уже стемнело, один он идти побоялся, опасаясь тех самых «разбойников», поэтому взял с собой приятеля, солдата из гарнизона замка. Дойдя до края загона, они и увидели «принца» на его жеребце, сером, в яблоках. Дальше вы знаете…

Судья: Но, как я понял, конюх врал?

Леди Мак-Лайон: От начала и до конца, ваше величество. Меня сразу насторожило в его рассказе одно обстоятельство: он уверял лорда Мак-Лайона, что виденный им в тумане всадник у обрыва был принцем. Не потому, что он узнал его высочество, а потому де, что жеребец был определенно его! Со всадником разобрались быстро, но о коне забыли… А ведь это было очень важно! Шон Сорли – лорд Малькольм меня поправит, если я ошибусь, – лучший конюший Нагорья. Он знал всех лошадей в округе и никогда, в любом состоянии и в любой туман, не перепутал бы лошадь принца с какой-то другой. Но жеребец, тот самый, «серый, в яблоках», как и его хозяин, к тому времени давно остывал внизу под обрывом! Значит, Шон определенно врал.

Судья: И зачем же?

Леди Мак-Лайон: Вот я так у него самого и спросила…

Обвинитель (бледнея): Нэрис!

Леди Мак-Лайон: Прости, Ивар… Но мне надо было знать!

Судья: И вы узнали?

Леди Мак-Лайон: Да. Замечу, лорду Мак-Лайону Сорли и словом не обмолвился, по какой именно причине он упустил из загона Розалинду. Мне же сказал, что был пьян. И рассказал про именины. И «признался», что коня, виденного у обрыва, спутал по пьяному делу только поначалу, на какое-то мгновение. Но успел брякнуть о своей догадке приятелю… А потом, мол, когда они нашли погибшего принца, у него и сомнений никаких не осталось… Но это абсолютная и наглая ложь! Повторяю – он не мог перепутать! А раз не мог, но «перепутал», стало быть, врал, и врал намеренно. Ему нужно было обеспечить себе алиби. Для того он и приятеля своего «на поиски» позвал. Для того он – именно он – и устроил этот «спектакль»!

Обвинитель: То есть пьян он все-таки не был?

Леди Мак-Лайон: Не был. Уж во всяком случае, не настолько, как рассказывал. Он вообще непьющий. И госпожа Сорли вспоминала, что ее сын ушел с праздника не так уж и поздно, задолго до темноты. К тому же практически трезвым. Много он не пил, и никто его специально не поил. А будучи трезвым, Шон не упустил бы Розалинду из загона. И не пошел бы ее искать. И не увидел бы «принца». Стало быть, кроме него, попросту некому было задумать и осуществить убийство.

Обвинитель: Но, выходит, он действовал не один. А как же тот всадник у обрыва?

Леди Мак-Лайон: Тут, к сожалению, ничего определенного узнать не удалось… Но у погибшей посудомойки был брат. Который спешно уехал куда-то после гибели его высочества. Он не служил в замке, поэтому его не хватились. Возможно, Сорли подговорил парня поучаствовать… Но это уже мои догадки.

Судья (после долгой паузы): Это все, конечно, любопытно. Но есть ли у вас, леди, какие-нибудь более вещественные доказательства вины означенного конюха?

Леди Мак-Лайон: Да, ваше величество. Чуть больше недели назад на мою горничную было совершено покушение. Осмелюсь предположить, что убить хотели меня, злодей просто обознался: горничная находилась одна в моей спальне, одетая в дорогое атласное платье, которое я ей незадолго до того подарила. Она стояла спиной к двери, когда ее ударили сзади по голове. К тому же горничная была в чепце – волос не видно, блондинку от шатенки убийца бы точно отличил! Роста мы одинакового. Он просто перепутал… Напомню вам, что его высочество также был убит ударом в затылок. То есть это было делом рук одного и того же человека! Тогда злодея не поймали. Но позже я узнала, что Шон Сорли в течение трех дней отсутствовал в Тиораме. Как раз в один из этих дней и было совершено покушение на мою горничную. От Тиорама до нас день пути, да еще обратно… Как минимум двое суток. Это определенно был конюх, ваше величество!

Судья: Хорошо… Кто-нибудь может подтвердить ваши слова, леди Мак-Лайон?

Леди Мак-Лайон: Эйнар, глава норманнской дружины, что нам служит. Он присутствовал при моем разговоре с Шоном Сорли. И он беседовал с его матушкой в деревне. А что касается посудомойки…

Леди Мак-Дональд (поднимаясь): Это могу подтвердить я!

Лорд Мак-Дональд вторично хватается за сердце. У первого советника короля на лице крайнее изумление. Государь, пожав плечами, благосклонно кивает, и леди Агнесс, все такая же величественная и спокойная, берет слово.

Леди Мак-Дональд: Сведения относительно Джейн Келли (это ее полное имя) леди Мак-Лайон передала лично я. Мне, как хозяйке Тиорама, было проще. Я знала, что его высочество ездит к нам из-за какой-то девицы, но не знала, из-за кого конкретно. Леди Мак-Лайон предположила, что это могла быть Джейн. С какой стати – спросите у нее. Но я проверила, и это оказалось правдой. Мне призналась ее мать. И про шашни дочки с принцем, и про беременность. Это правда, ваше величество.

Судья: Не вижу причин сомневаться в ваших словах, леди. А что касается конюха?

Леди Мак-Дональд: Этим я не занималась. Насчет Шона интересуйтесь у леди Мак-Лайон. Она спрашивала про Джейн и разбойников, продолжались ли убийства после гибели его высочества. Я сказала, что нет, прекратились. И еще спрашивала, не отлучался ли наш старший конюший в последние дни из замка. Я ответила как есть. Да, отлучался. На три дня. Отпросился у лорда Мак-Дональда, вроде как на свадьбу какого-то сводного брата.

Обвинитель: Да, тогда все понятно… Значит, это он и был.

Леди Мак-Дональд: Он. Можете даже не сомневаться. Я не успела написать вам, леди Мак-Лайон, – Сорли во всем признался.

Обвинитель: Даже так!

Леди Мак-Дональд: Хорошо, хоть грамотный был…

Судья: «Был»?

Леди Мак-Дональд: Видно, заподозрил что-то. Может, о переписке нашей с леди Мак-Лайон прознал, того не ведаю. А может, я его напугала расспросами: где, мол, три дня болтался, что делал? Не знаю, ваше величество! Он последнее время словно не в себе был. А как мы с ним поговорили относительно отлучки-то этой, так утром ко мне младшие конюхи и прибежали – явились поутру в конюшню, а он там висит. И бумажка в руке: так, мол, и так, вину свою признаю, и его высочество – я, и леди Мак-Лайон – тоже я… он, видно, так и не понял в спешке, что во второй раз обознался. И приписка: иду, мол, следом за моей Дженни, не поминайте лихом… Так-то вот. Я бумажку эту привезла, на всякий случай. Если пожелаете – могу предъявить.