Текст книги "Операция «КЛОНдайк»"

– Я думаю, что на нем очень важная информация, – перебила его до сих пор молчавшая Есения. – Круглов имел доступ к базе данных нашего комплекса, скорее всего, он списал сведения по работам, которые у нас ведутся. Если мир о них узнает, это будет похлеще ядерной бомбы.

– Еще не легче! – воскликнул Леонид. – Значит, теперь должны искать не только вас с Кондратюком, но и этот диск. Может, за ним и охотились те, кто стрелял в Круглова?

Фёдор покачал головой:

– Нет, думаю, те охотились за долларами, сумма-то немалая, откуда у Круглова могли быть такие деньги! Столько не накопишь, откладывая с зарплаты… Он, видимо, где-то их хапанул. И диск небось вез, чтобы продать и жить припеваючи за границей. Короче, Кондратюк ничего не должен узнать о диске. Помните, как он облизывался на «дипломат»? Словно чуял, что там может быть что-нибудь интересное для него!

– Может, нам его, от греха подальше, где-нибудь здесь спрятать? – спросил Леонид. – Я имею в виду дома, в России. Вдруг там и правда важные сведения, зачем же тащить их за рубеж?

– Ладно, по ходу решим, – ответил Фёдор. – Давайте-ка деньги рассовывать. «Дипломат» выкинем в лесу, нечего Кондратюка дразнить лишний раз. А ценные бумаги, Лёньша, нужно вшить в подкладку твоей куртки.

– Тогда и часть долларов нужно тоже ко мне вшить, а то Есении все эти пачки на себе будет тяжело нести, – сказал тот.

– Буду переваливаться по-утиному, как и положено беременной, – улыбнулась она и осеклась, наткнувшись на взгляд Леонида, в котором явно читалась ревность.

Всю дорогу до Абакана они вшивали пачки с долларами под подкладку курток Леонида и Есении. Прикинув, что они хорошо распределяются, «беременный пояс» решили пока не делать, тем более что подходящего материала под рукой все равно не было. Леонид заставил Фёдора взять себе двадцать пачек, что составило сумму в размере двухсот тысяч долларов, аргументируя тем, что если тот останется в России, то ему тоже понадобятся деньги, чтобы залечь на дно, коли он так из-за него, Леонида, подставился. Леонид, вообще, хотел отдать Фёдору половину кругловских денег, но тот воспротивился, заявив, что и этих двухсот тысяч он не израсходует за всю оставшуюся жизнь, разве что будет на них кататься два раза в год за границу в гости к Леониду с Есенией и там шиковать. А пока эти деньги нужнее им. На том и порешили, правда, Леонид еще не придумал, как будет провозить такую сумму через границу, тем более что у него была еще и взятая из дома валюта.

Фёдор, выйдя из купе, осторожно, чтобы его не заметили из кабины, прошел в конец тепловоза и, открыв дверь, зашвырнул кругловский «дипломат» подальше в кусты, чтобы на него не наткнулись путевые обходчики. После чего пошел посмотреть, что делают машинист с Григорием Тарасовичем, но, похоже, тех абсолютно не волновало, что их пассажиры уединились. Они спокойно беседовали о житейском, прихлебывая чай из эмалированных кружек, пока старенький тепловоз не спеша тащил их к цели. Фёдор присоединился к ним, чтобы Есения с Леонидом могли спокойно завершить «швейное предприятие» по сокрытию баксов.

Когда они уже почти заканчивали, Леонид, оставив Есению за «рукоделием», тихо позвал Фёдора из кабины в коридор:

– Слушай, может, позвоним сейчас Серёге? Надо его предупредить, что вновь связываться с ним мы будем уже при Кондратюке и что, скорее всего, встреча состоится в Гонконге.

– Этой узкоколейки на карте нет, так что если нас и вычисляют, то в тайге не найдут, – задумчиво сказал Фёдор. – Можно позвонить, но после этого от телефона нужно будет избавиться…

– Избавиться! Знаешь, сколько он стоит? – возмутился Леонид. – Лучше Григорию Тарасовичу подарим.

– И кому он будет из лесу звонить? – усмехнулся Фёдор. – У него же, кроме племянника, как я понял, никого и не осталось.

– Вот племяннику и будет, пока оплата не истечет, – стоял на своем Леонид.

– Ладно, давай позвоним, только твоя бережливость нас до добра не доведет.

Войдя в купе, где Есения уже закончила вшивать последние пачки в свою куртку и расправляла ее, собираясь примерить, Леонид вытащил телефон из рюкзака и, развернув антенну, набрал секретный номер Сергея.

Тот откликнулся, словно сидел и ждал, когда Леонид ему позвонит.

– Привет, Серёга! – обрадовался Леонид голосу друга. – Докладываю: начальство нашего шпиона согласилось насчет приезда Лёни. Мы сейчас направляемся в Абакан, где встречаемся с Кондратюком, и едем дальше. Кондратюк хочет, чтобы мы с тобой связались при нем, собирается проинструктировать тебя. А встреча с вами, похоже, состоится в Гонконге. Ты можешь себе это позволить? Деньги я тебе в Гонконге отдам.

– Иди ты со своими деньгами! – вспылил Сергей. – Я чай тоже не нищий, найду, на что добраться. Вы, главное, там осторожнее. Фёдор с тобой?

– Да. Проводит нас до границы. Как там Лёня?

– Да все нормально! Не волнуйся. И мама твоя в порядке, просила передать тебе привет. Ты сам ей пока не звони – телефон прослушивают. Короче, давай, жду от вас конкретного звонка, и будем готовить встречу.

Леонид едва успел убрать в рюкзак телефон, как дверь открылась и Григорий Тарасович, угрюмо оглядев их, сказал с порога:

– Подъезжаем. Пошли, нужно сойти здесь, а то у Володи могут быть неприятности за подвоз пассажиров, тут и пешком недалече…

Они спешно оделись, причем Есения и Леонид весьма заметно потолстели, и двинулись в кабину на выход. Фёдор шел сзади. Когда они прощались с машинистом, Леонид, подчиняясь непонятному порыву щедрости, сунул руку в карман, где у него лежала пачка с долларами, которые он хотел при случае обменять на непредвиденные расходы, и, на ощупь вытянув две сотенные бумажки, сунул их в руку Володи со словами благодарности. Тот ошеломленно посмотрел на неожиданно привалившие деньги, но сказать ничего не успел, потому что Фёдор подтолкнул Леонида к выходу, а сам задержался в кабине, что-то тихо говоря машинисту на ухо.

На улице было уже темно. Редкие фонари вдоль дороги, мимо которой проходила узкоколейка, освещали только узкий круг под собой, и за ними едва угадывались темные силуэты приземистых длинных складов.

Григорий Тарасович нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

– Ну чего он там застрял? – с досадой проворчал он, глядя на окно тепловоза, где за стеклом был виден силуэт Фёдора, склонившегося к Володе.

Наконец Фёдор спрыгнул на землю. Григорий Тарасович тут же повернулся и пошел по дороге. Леонид с Есенией, дождавшись Фёдора, пошли следом за стариком.

Фёдор незаметно сунул что-то в руку Леониду, пробурчав при этом:

– Рокфеллер!

– Тебе что, жалко?! – рассердился тот, поняв, что это были двести долларов, которые он отдал машинисту.

– Да не жалко, а следов оставлять не надо, – ответил Фёдор тихо. – Конспиратор!..

– Ты что, отобрал их у него? – спросил Леонид, не представляя, как можно было это сделать.

– Да он сам их вернул! – хмыкнул Фёдор и добавил уже серьезно: – Сам подумай, мучился бы парень потом, откуда они взялись, а вспомнить бы не смог. Зачем на такие страдания обрекать человека…

– Ты ему… – догадался Леонид, вспомнив, как Фёдор напустил «забытуху» на соседку Есении Нину Ивановну.

Фёдор молча кивнул.

Шли они долго, вопреки тому, что сказал Григорий Тарасович. За темными складами вскоре потянулись освещенные улицы с домами, характерными для окраины любого российского города.

Есения в утяжеленной долларами куртке вскоре начала уставать, да и Леониду его рюкзак уже порядком оттянул плечи. Один только Фёдор невозмутимо вышагивал за Григорием Тарасовичем, который, невзирая на свой возраст, тоже шел довольно бодро.

Наконец они подошли к частному дому, во дворе которого стояла уже знакомая «шестерка».

– Во дурак! – тихо сказал Фёдор. – Что же он на виду-то ее оставил?

– А что? – не понял Леонид. – Он же говорил, что она не засвеченная.

– В таких вещах уверенности быть не может. Коли его ищут, значит, и свидетели могут найтись, кто видел его в этой машине. Тогда и на нас выйдут в два счета.

Григорий Тарасович, сделав вид, что не слышит их разговора, несколько раз негромко постучал в дверь условным стуком. На окне, справа от крыльца, колыхнулась занавеска, и вскоре в сенях послышались шаги. Но в этот момент Есения испуганно вскрикнула, указывая рукой на что-то позади Леонида и Фёдора. Те оглянулись: с дальнего конца двора к крыльцу, на котором они стояли, молча неслась большая мохнатая зверюга с ощерившейся пастью.

Фёдор отодвинул Леонида и Есению к себе за спину, а сам повернулся лицом к собаке, ожидая ее приближения.

Когда та уже была в нескольких прыжках от них, Фёдор вытянул вперед руку с развернутой в сторону собаки ладонью и рявкнул:

– Стоять!

Леониду показалось, что собака как будто стену увидала: она вроде и хотела уже остановиться, но инерция бега тащила ее вперед. И тогда она начала тормозить всеми четырьмя лапами и задом, на котором и доехала почти до самого крыльца. Вид у нее при этом был очень ошарашенный. Леонид рассмеялся, вспомнив анекдот про глистатого котенка, который, прокатившись по дорожке из наждака, положенной хозяином, затормозил у окна в виде одних только ушей.

А Фёдор, опустив руку, начал сурово отчитывать собаку, оказавшуюся большой матерой лайкой с обмороженными ушами:

– Ты на кого это зубы навострила, а? Ты что не видишь, кто перед тобой? Как тебе не стыдно!

Собака, неожиданно взвизгнув и припадая брюхом к земле, поползла к ногам Фёдора. Уткнувшись носом в его валенок, она закрыла морду лапами.

– Боже мой! Ей что, действительно стыдно?! – поразилась Есения, выглядывая из-за плеча Леонида.

Не ответив, Фёдор присел на корточки и, потрепав лайку за ухом, продолжил ее увещевать:

– Ну и чего ты так озлобилась? Твое дело – охранять. Если пришел кто чужой – так поори погромче, а то сразу на людей кидаешься, да еще молчком…

Собака заскулила, словно хотела на что-то пожаловаться ему.

– Неужели?! – воскликнул Фёдор. – Что же это за хозяин у тебя за такой! Эх, бедолага… – И он погладил лайку по голове, за что та благодарно лизнула его в ладонь.

Леонид осторожно присел рядом с ними.

– Она что, и правда тебе что-то сказала? – спросил он недоверчиво у Фёдора.

– Сказала… – недовольно покачав головой, ответил Фёдор и повернулся на скрип двери, из-за которой выглянула старуха в накинутом на голову пуховом платке.

– Чего надо? – хмуро оглядев гостей, спросила та.

– Мы к Филиппу, – ответил Григорий Тарасович и, распахнув дверь, отодвинул старуху в сторону и зашел в сени.

– Ну, тогда проходите, – запоздало пригласила старуха и ругнулась на собаку, все еще прижимавшуюся к ногам Фёдора: – А ну пошла на место, дармоедка!

Собака, оскалившись, глухо рыкнула, но все же послушалась и потрусила через двор к своей будке.

Филипп при их появлении вышел из-за стола, накрытого к ужину.

– Наконец-то, а то я уже начал волноваться! – воскликнул он, обнимая Григория Тарасовича.

– Разве мы припозднились? – проворчал старик, стараясь не показывать вида, что рад встрече с племянником. – Вот, доставил тебе твоих… подопечных в полном комплекте.

– Спасибо, дядьку! Здравствуйте, проходите, – поприветствовал он остальных. – Раздевайтесь, садитесь, поешьте с дороги, потом обсудим наши планы. Времени мало – завтра в полдень у нас самолет.

– Самолет? – удивился Леонид. – А как же?.. – Тут он осекся, оглянувшись на старуху, которая расставляла на столе дополнительные тарелки.

– Детали – после ужина, – тоже посмотрев на нее, ответил Филипп и подошел к Есении, чтобы помочь ей раздеться.

Вышла небольшая заминка, Есения испугалась, что Филипп обязательно обратит внимание на неожиданный вес ее куртки, и умоляюще посмотрела на Леонида. Тот, не долго думая, отстранил Кондратюка по «праву мужа» и забрал у Есении куртку, подумав при этом, что нельзя ей все-таки носить на себе такую тяжесть, черт бы побрал эту конспирацию! Нет, надо что-то решать с этими деньгами… Жаль, что в Абакане нет представительства «Сити-банка» – было бы хорошо избавиться от наличных баксов здесь, положив их на счет своей панамской личины по имени… как же его… Педро Карейроса. Хотя вряд ли и это удалось бы – в банке обязательно потребовали бы объяснения, откуда у него такие деньги. И даже если бы он попытался положить их на российский счет, а потом отправить в «Сити-банк», то больше двух тысяч долларов перевести на счет иностранца ему бы не разрешили, пришлось бы открывать кучу российских счетов и отправлять по две тысячи с каждого, а на это понадобилась бы уйма банков… Леонид быстро прикинул в уме: получалось триста счетов в трехстах банках – абсолютно нереально, даже если бы и время его не поджимало. Придется звонить Серёге, советоваться: может, через его связи удастся получить разрешение от Центробанка на официальный вывоз этих денег? Вот у таможенников вытянутся лица!

Когда они поужинали, Филипп сказал, обращаясь к старухе, угрюмо собиравшей со стола грязную посуду:

– Спасибо, можете идти.

Та, поджав губы, кивнула и молча ушла на кухню, плотно закрыв за собой дверь.

– Завтра мы летим через Красноярск в Благовещенск, – объявил Кондратюк. – Там нам передадут турпутевки для поездки в Китай, куда мы отправимся под видом «челноков». В Хайхэ, на другой стороне Амура, по которому проходит граница, нас будут ждать. Вот документы. – И он веером разложил на столе паспорта и авиабилеты. – Есения Викторовна, это ваше, а это – вам. – И он глянул на Фёдора и Леонида. – Кстати, визы уже проставлены…

Фёдор с Леонидом одновременно протянули руки, разбирая документы.

Повертев в руках паспорт со своей фотографией и странной фамилией «Коприлаев», Леонид хмыкнул – количество паспортов уже раза в три превышало количество удостоверяемых в них лиц… А сделано было все по-настоящему, не подкопаешься, – видимо, дело у них с этим давно налажено…

– Филипп, а скажите мне: кто за вами все-таки стоит? – спросил он тихо, продолжая рассматривать документы.

Кондратюк недовольно глянул на него:

– Зачем вам это знать? Разве недостаточно того, что кто-то взял на себя все расходы и хлопоты по переправке нас за границу? И кстати, это немалые деньги! Так что давайте сменим тему.

– Я не слишком силен в разведках, – не захотел менять тему Леонид. – Кроме ЦРУ, Массада и МИ-6 ни о ком больше и не слышал. А спрашиваю, чтобы понять, насколько сильные у вас покровители и можно ли на них положиться? Может, нам лучше здесь остаться? По крайней мере, здесь хоть своя страна. А то мне рисковать жизнью жены, знаете, как-то не хочется…

– Покровители надежные, – усмехнулся Филипп. – А насчет силы, думаю, они самые сильные в мире, так что не волнуйтесь, все будет хорошо.

– Хорошо-то хорошо, ну а если нас задержат в аэропорту? Ведь нас всех ищут… Как вы себе представляете, например, прохождение контроля? – не унимался Леонид.

Но тут вмешался Фёдор:

– Лёньша, это я беру на себя.

Филипп удивленно посмотрел на него. Но Фёдор, не обращая на это внимания, продолжил:

– Есении мы соорудим живот, как у беременной, и пристроим к какой-нибудь мамаше с детьми, а сами пойдем отдельно. Я вас прикрою.

– Есению Викторовну тоже ищут, – осторожно заметил Филипп. – Однако, по моим сведениям, в местный аэропорт ни на нее, ни на нас ориентировки еще не поступали. Нужно попытаться проскочить к границе как можно быстрее. А нам еще предстоит несколько часов провести в Красноярске, потому что самолет в Благовещенск оттуда вылетает в час ночи. Мы будем на месте только послезавтра утром. Так что время работает против нас, потому я вас и вызвал раньше, чем планировал, даже не все дела успел завершить, но нужно спешить.

– Ты бы лучше машину для начала со двора убрал… – подняв на Кондратюка тяжелый взгляд, сказал Фёдор. – Или ты собираешься на ней завтра в аэропорт ехать?

– А что такое? – недовольно спросил тот.

Фёдор только хмыкнул, покачав головой, словно говоря: «И чему вас там, в разведках, учат!..»

– Нет, в аэропорт нас отвезут на другой машине, – ответил Кондратюк. – Не волнуйтесь, у меня все продумано, все будет нормально.

– Дай-то Бог… – недоверчиво произнес Фёдор и отвернулся.

Кондратюк, не скрывая раздражения, встал из-за стола и куда-то засобирался.

– А про Лёню он не забыл? – тихо спросила Леонида Есения.

– Да, кстати, Филипп, – окликнул его тот, – вы же хотели проинструктировать моего друга, куда ему привезти нашего сына.

– Ах да, сейчас позвоним.

Кондратюк достал из большой сумки, стоявшей под лавкой в углу, аппарат, напоминавший трофейный спутниковый телефон, что был у Леонида.

– Диктуйте номер…

– А позвольте, я его сам наберу, – протянул руку к телефону Леонид.

Филипп усмехнулся, но уступил.

– Серёга, это я, – сказал Леонид, услышав голос друга. – Передаю трубку э-э… – он слегка замялся, не зная, как официально представить Кондратюка, – …нашему проводнику, он тебе объяснит, куда везти Лёню.

Филипп, усмехнувшись на «проводника», взял трубку и холодно, словно отдавая распоряжение подчиненному, сказал:

– Вы должны быть в Гонконге через неделю… – он оглянулся на отрывной календарь, висевший на стене под ходиками, – …девятнадцатого числа. В отеле «Пакирон» для вас будет заказан номер на фамилию Смитсон, там и ждите. Мы свяжемся с вами, как только прибудем в Гонконг. Если же мы окажемся там раньше, то оставим на рецепшине информацию, где нас искать. Ждать мы вас больше суток не сможем, так что постарайтесь прибыть не позже девятнадцатого.

Вероятно, Сергей его спросил, как они будут добираться, потому что Кондратюк довольно резко ответил:

– Наш маршрут вас не касается. Главное, чтобы вы были на месте в условленный день, повторяю: ждать вас мы не сможем. Так что лучше прилетайте заранее. – И он повернулся к Леониду: – Ничего не хотите ему сказать?

Тот отрицательно покачал головой.

– Еще раз прошу – не опаздывайте. До свидания, – сказал Филипп и отключил телефон. – Ну вот и договорились… Через неделю ваш сын будет с вами. – Он посмотрел на Есению. – Ладно, располагайтесь, мне нужно отойти по делам, вернусь часа через два. А вы, – он перевел взгляд на Леонида и Фёдора, – пока займитесь «поясом» для Есении Викторовны, это хорошая идея. Все необходимое попросите у хозяйки. Дядьку, пойдемте со мной!

После секундного раздумья он положил телефон обратно в сумку и, задвинув ее ногой под лавку, направился к дверям, на ходу надевая дубленку и шапку. Григорий Тарасович молча последовал за ним.

– Это хорошо, что Кондратюк собрался переходить через границу под видом «челноков», – задумчиво сказал Фёдор. – В таможне зоркие ребята работают, если дело дойдет до личного досмотра, то все камуфляжи – до задницы дверца, тут же просекут, что под одеждой что-то проносится. Обыщут, потом не отвертеться будет. Одна надежда на «челночную» сутолоку, думаю, там никто особо копаться не будет – идет такой поток и все с деньгами. Да и слышал я, что нынче таможне выгоднее собирать мзду, чем пресекать вывоз валюты и ввоз товара.

– Ты прав, такую сумму на себе тащить боязно, – согласился Леонид. – Я сейчас Серёге позвоню, посоветуюсь, что можно сделать.

Он проследил в окно, пока Кондратюк и его «дядьку» выйдут со двора, и вытащил из рюкзака телефон, раздобытый на прииске. Было искушение воспользоваться телефоном Кондратюка, но Леонид решил не рисковать: может, тот накануне отъезда захотел их этим проверить…

Набрав заново номер Сергея, он сказал:

– Серёга, привет еще раз! Значит так, завтра днем мы через Красноярск вылетаем в Благовещенск. Оттуда на автобусе с «челноками» едем в Китай, дальше пока не знаю, одно ясно, что через неделю мы каким-то образом окажемся в Гонконге. Слушай, тут вот какое дело… Скажи, а нельзя срочно организовать и переправить мне в Благовещенск разрешение от Центробанка на вывоз в Китай суммы в районе шестисот тысяч долларов?

– Какой суммы? – переспросил Сергей после паузы. – Ты сказал «шестьсот тысяч», я не ослышался? – Голос у него был явно ошарашенный, это было слышно даже через жуткий шорох, который все усиливался в трубке.

– Все правильно, не ослышался. Мы тут, панэмаешь, немного деньжатами разжились… – И Леонид рассмеялся, представив лицо друга.

– Ага, совсем немного, чтоб я так жил! – озадаченно воскликнул Сергей. – И что, ты хочешь их официально провезти в Китай? Ты же – бухгалтер и знаешь, что там тебя так пасти начнут, что мама не горюй, зачем тебе лишнее внимание к себе привлекать?

– А куда же мне их девать? Такую сумму в трусах тайком не провезешь. Может, что посоветуешь?

– Уно открыл на твое панамское имя счет в «Сити-банке»?

– Да.

Было слышно, что Сергей что-то лихорадочно листает.

– У тебя есть чем записать? – спросил он.

Леонид схватил с подоконника огрызок карандаша и, вырвав из конца календаря листок, сказал:

– Готов. Что писать?

– Запиши телефон моего знакомого в Красноярске и оставь ему эти деньги, я найду способ часть из них положить на твой счет, а часть привезу тебе в тревлер-чеках в Гонконг. А вы через границу везите только дозволенный минимум, иначе могут возникнуть проблемы, а они вам сейчас ни к чему. В конце концов, попроси твоего шпиона – пусть возьмет что-то и на себя. Кстати, он не знает об этих деньгах?

– Нет, что ж я – дурак, по-твоему… – Леонид даже слегка обиделся.

– Тогда и не засвечивай! Ну, пиши телефон… – И он продиктовал номер и имя своего знакомого. – Позвони ему на трубу, как только приземлишься в Красноярске. Я его предупрежу, он будет ждать и скажет, где сможет с тобой встретиться. А как ты, кстати, собираешься пронести такую сумму баксов через контроль в аэропорту, там же, как я понимаю, их не один килограмм?

– Мы пока вшили деньги в куртки, но Фёдор предлагает сделать из них пояс на живот Есении, как у беременной.

– Ну не знаю… – с сомнением в голосе заметил Сергей. – Алё, алё! – Голос Сергея стал вдруг прерываться, звук пропал.

– Да, да, алло, Серёга! – закричал в трубку Леонид и потряс телефон.

– У тебя там, похоже, аккумулятор садится? – прорвался наконец сквозь треск помех голос Сергея. – Ты откуда звонишь?

– Да с такого большого переносного телефона с антенной.

– Со спутникового, что ли?

– Наверное.

– Что значит «наверное»? Ты не знаешь, с чего звонишь? Чей это телефон?

– Долго объяснять… Мы тут его позаимствовали у кое-кого… – Леонид запнулся на секунду, – …кому он больше не нужен.

Видимо, его ответ не удовлетворил Сергея, и тот, словно почуяв неладное, попросил:

– Дай-ка трубку Фёдору!

Леонид молча передал трубку Фёдору. Что ему говорил Сергей, он не слышал, но Фёдор, коротко ответив: «Добро!», – отключил телефон и посмотрел тяжелым взглядом на Леонида.

– Что? – всполошился Леонид.

– А ничего! Звонить мы больше с этого телефона не будем и избавимся от него как можно скорее. Я тебе уже предлагал это. Сергей сказал, что если этот телефон будут искать, то через оператора смогут установить, откуда и кому мы звонили. Можем подставить человека, на кого Серёгин номер записан. А ребята, ты сам видел, там непростые были. И если нам до сих пор не заблокировали связь, то это может означать одно из двух: либо там некому заявлять о пропаже телефона, либо нас уже пасут. И на первое лучше не рассчитывать.

У Леонида похолодело в животе. Он с опаской посмотрел на телефон, словно «непростые ребята» могли вылезти прямо из него.

– Давай действительно выкинем его от греха подальше, он и так нам уже службу сослужил.

Фёдор убрал телефон к себе в рюкзак, сказав:

– Разберемся по ходу дела, куда его девать.

– Слушай, с деньгами вроде уже понятно, а как же мы диск провезем? – спросил Леонид у него. – Вдруг его тоже ищут…

– Я положу его к себе, – ответил тот.

– Так на контроле он ведь сразу просветится. Хорошо бы его тоже подо что-нибудь замаскировать… – И Леонид оглянулся в поисках чего-нибудь подходящего для этой цели.

В углу комнаты стояла старая швейная машинка «Зингер», рядом с которой он увидел жестяную коробку, расписанную под Палех. Он открыл ее: внутри лежали катушки с нитками, потертая сантиметровая лента и россыпь пуговиц всевозможных размеров и расцветок.

– Может, под это на дно положить? – спросил он, посмотрев на Фёдора.

– Ну да! А если попросят открыть? – покачал головой Фёдор. – Ржать же потом будут полгода, что мужик ездит с такой галантерейной коробкой. Не буду же я им объяснять, что это память о предках-коробейниках… – И он улыбнулся.

Леонид сначала не понял, что тот имел в виду, а потом вспомнил, что профессиональным делом офеней являлось коробейничество.

– Ну хорошо, а если мы сюда еды какой-нибудь положим, того же сала например, – предложил он, кивнув на стол, где на тарелке под холстинкой лежал большой шмат сала. – Это-то подозрения не вызовет, оно только на Украине за наркотик идет.

– А что, пожалуй, можно… – улыбнувшись, согласился Фёдор. – К салу вряд ли придерутся – жирное, потому и в коробку положено.

– Только как нам уговорить хозяйку, чтобы она нам ее отдала? – опять озаботился Леонид.

– Договорюсь… – усмехнулся Фёдор.

– Не сомневаюсь… – взглянув на него, хмыкнул Леонид.

– Ну тогда я пошел, нужно у нее еще попросить плотной ткани, чтобы пояс соорудить для Есении, – сказал Фёдор и направился к двери на кухню.

Он толкнул дверь и посуровел: хозяйка, явно подслушивавшая под дверью, отпрянула в сторону и вызывающе уставилась на Фёдора с видом: «Попробуй мне что-нибудь сказать, я у себя дома!»

«Ну и этой теперь "забытухи" не избежать», – со злорадством подумал Леонид.

Через несколько минут Фёдор вернулся с валиком саржевой ткани и положил его на стол.

– Вот, можем приступать… Ты какой месяц хочешь? – спросил он у Есении, улыбнувшись.

Она слегка покраснела, но ответила:

– Это зависит от количества денег…

– Впервые объем талии беременной женщины будет измеряться в долларах. – Фёдор с улыбкой посмотрел на Леонида, но того эта шутка почему-то не развеселила, ведь Есения на самом деле была беременна, и это его вовсе не радовало.

– Есения, давай-ка измерим тебя. – Фёдор вытащил из коробки сантиметровую ленту и, когда Есения к нему подошла, приподнял ей свитер и принялся ее обмерять.

Посмотрев на отметку, он разложил ткань на столе.

– Лёньша, вы пока с Есенией выпорите деньги из ее куртки, – попросил он, а сам большими старинными чугунными ножницами начал отрезать от ткани кусок необходимой длины.

Когда Есения положила перед ним первые пачки с долларами, он выложил их по ткани в ряд и заметил:

– Жаль, ваты нет, надо бы чем-нибудь их сверху проложить, а то бугриться будет неестественно.

– Может, шарф подойдет? – предложил Леонид.

– Давай попробуем, – согласился Фёдор.

Через час пояс был почти готов. Есения пришила к нему сзади крючки, чтобы он плотнее сидел на талии, но после примерки стало ясно, что придется пришивать еще и помочи, а то без фиксации сверху получившееся тяжелое «корсетное изделие» сползало с ее еще стройного живота на бедра.

Когда с помощью Фёдора Есения наконец надела готовый пояс под свитер, Леонид понял, какой она будет через несколько месяцев: живот выглядел более чем правдоподобно.

– Тебе не тяжело? – спросил он, стараясь скрыть очередной приступ ревности.

– Ничего, терпеть можно, – успокоила она его и, огладив живот, сначала прошлась по комнате, потом села.

Картина была убедительной.

– Нормально! – оценил Фёдор.

Он оторвал еще один кусок ткани, а на оставшуюся часть вытряхнул пуговицы и прочую мелочь из хозяйской коробки. Завязав все в узелок, он положил его на швейную машинку.

– Давай диск, примерим, пока Кондратюк не вернулся, – сказал он Леониду.

Когда тот вытащил его из рюкзака, Фёдор обмотал диск тканью и положил на дно коробки, потом смял несколько старых газет, лежавших на подоконнике, и подоткнул ими диск со всех сторон, чтобы тот не ерзал.

Леонид, наблюдавший за ним, сказал:

– Хорошо бы дно сымитировать, фольга нужна или какая-нибудь старая металлическая банка из-под рыбных консервов. Знаешь, бывают такие большие…

И они одновременно посмотрели на пол, где у печки на полу стояла именно такая банка, служившая, видимо, миской для кого-то из домашних животных.

– Грязная… – сказал Леонид.

– Вымоем, – откликнулся Фёдор и, подняв банку с пола, пошел на кухню.

– Вот сам и мой! – донесся оттуда недовольный голос старухи. – Все банки у меня позабирали! Сходили бы в магазин, там все есть, чего меня обирать! Скажу постояльцу, пусть выплатит компенсацию за убыток.

«Ты смотри, какие слова знает, поднаторела, видать», – усмехнулся про себя Леонид.

Вскоре идеально подогнанный металлический круг лег вторым дном, скрывая под собой диск.

– Во, другое дело, а теперь только сала сверху наложим, и все. – Фёдор довольно оглядел плоды своих трудов.

Едва они успели упаковать заполненную банку в рюкзак к Фёдору, как на крыльце послышались шаги и в комнату вскоре вошел Кондратюк.

– Как дела? – спросил он, раздеваясь.

Есения молча встала перед ним, демонстрируя свою фигуру.

– Хм… – только и сказал тот, одобрительно кивнув.

– А где Григорий Тарасович? – спросила Есения. – Он не придет? Мы с ним не попрощались.

– Он переночует у знакомых и с утра вернется к себе, – ответил Филипп. – Давайте устраиваться на ночь, завтра вставать рано. Кстати, – он посмотрел на Фёдора, – оружие придется оставить здесь, в самолет его не пронести.

– А я его и так в лесу оставил, – ответил Фёдор, посмотрев на Леонида, который с трудом удержался от ответного взгляда, он-то знал, что на дне рюкзака Фёдора лежал не только его охотничий нож, но и пистолет…

«Как он действительно собирается пронести его в самолет? Вон с диском какие приняли меры предосторожности…»