Текст книги "Скучающие боги"

– Откуда там эти деревья? – спросил Игор. – И как они там растут.

– Господин Батул приказал устроить там сад для своей жены, – рассеянно ответил Беримир, поглядывая по сторонам. – Говорят, он даже пренебрег оборонительными качествами замка ради этого.

– Господин Батул Повельский совершает порой странные поступки, – отстраненно проговорила Анней, – однако странными они являются лишь для нас. Никто не высаживает деревья на крепостных стенах – это верно, но об этом попросила его жена.

– И он прислушался? – не поверил Игор.

– Да, но не сразу, – ответила Анней и замолчала, о чем-то задумавшись.

– Он высадил их в память о ней, – объяснил Беримир. – Не убоялся насмешек.

Из черного прохода, между каменных лестниц неторопливо вышел человек, одетый в длинный, теплый, расшитый золотой нитью кунтуш землистого цвета. Ему было лет шестьдесят, но стариком он не был. Сухие, четкие черты лица, холодный взгляд, седые волосы и руки, заключенные за спиной выдавали в нем человека строгого и сурового, еще очень крепко стоящего на ногах.

– Господин Гюстав, – почтительно проговорила цыганка, делая изящный полупоклон.

Беримир положил правую руку на сердце и слегка склонил голову в знак приветствия. Игор поступил так же, но вышло это у него скорее нелепо, чем почтительно.

– Госпожа Анней, рад приветствовать вас в Вишневом замке! – восхитительно глубоким голосом ответствовал он. – Ваш визит оказался для нас неожиданностью, однако господин Батул уже ожидает вас.

Он учтиво указал обеими руками вглубь прохода и сделал пару шагов в сторону, предлагая войти. На Беримира он кинул недолгий взгляд, а Игора и вовсе не заметил.

Они вошли внутрь. Звуки подворья оборвались, уступив место стылой тишине старого замка.

Господин Батул ожидал их в просторной зале, больше напоминавшей охотничий домик некоего закоренелого лесника. Стены были увешаны разнообразным оружием: железным и серым. Начиная от небольших стилетов и заканчивая огромными на вид алебардами и пиками. Шпаги с необычайно красивыми и сложными гардами, тяжелые палаши с широчайшими лезвиями, мечи искуснейшей работы со сложными рунами на клинках. Сами клинки тоже поражали разнообразием форм: от прямых, как стрела до изогнутых, словно полумесяц. Отдельную нишу занимали луки. Их было не столь много, но выглядели они не менее завораживающе. Было несколько арбалетов и большое количество пистолетов и ружей. Лавка на Станции тридцать семь в сравнении с этим великолепием казалась теперь весьма жалким зрелищем. Одного взгляда хватало, чтобы понять, что здесь вотчина коллекционера. Во главе всего этого оружия был угольно-черный меч. Его лезвие прямое, без единой зазубрины поблескивало в свете свечей так, словно было обсыпано алмазным крошевом. Гарда была высечена из серого камня, который блестел словно сталь. Рукоять плотно обмотана черной нитью, а навершием служил тот же камень, из которого была сделана гарда. Это был обсидиановый меч. Оружие из мира зверя. Никому так и не удалось разгадать состав металла, из которого ковалось это оружие, так и не был найден камень, из которого был высечен эфес. Эта сталь не боялась ни льда, ни пламени. Ни другой металл, ни какая горная порода не могли нанести ему хоть сколько-нибудь серьезный ущерб. Однако больше всего поражал его размер. Рукоять этого меча была пять ладоней в длину и имела высеченные углубления под три огромных пальца.

Беримир при виде него замер, не в силах оторвать взгляд.

Среди оружия висели шкуры животных, вдоль стен стояли набитые соломой чучела. Посреди залы, на огромной черной медвежьей шкуре был круглый массивный стол, величиной с человеческий рост. Вокруг него были шесть кресел, в одном из которых и сидел прославленный господин Батул Повельский.

Он был словно брат-близнец Гюстава. Тот же возраст, тот же взгляд, седина и та же неуловимая несгибаемость характера. Только лицо было намного жестче, едва ли не суровее. Он был худ и строен, как ивовая ветвь. На столе, перед ним стояла чернильница и лист бумаги, на котором не было ни слова.

– Ах, Анней! – приветственно улыбнулся он и привстал. – Прошу, присаживайся. Кто твои спутники?

Он с безразличным подозрением осмотрел мужчин.

– Господин Батул, – цыганка вновь повторила изящный полупоклон, но осталась стоять. – Это Игор. Он пришлый. Едва ли несколько недель в нашем мире. Очень добрый, честный, но, к несчастью, слишком кроткий человек. Порой из него и слова не вытянешь.

С этими словами она пристально посмотрела Игору в глаза.

– А это Беримир…

– … отступник! – закончил за нее господин Батул, в упор разглядывая Беримира. – Мне знакомо это имя. Садитесь.

Батул сел, приложил два пальца к губам, как обычно поступают люди в пору задумчивости, и устремил взгляд в окно.

Анней и её спутники тоже сели, переглянувшись между собой.

– Что привело вас ко мне? – спросил он, не меняя позы. – Надо сказать, ваш совместный визит вызывает у меня удивление. Человек, столь рьяно поддерживающий революцию и в итоге предавший её. Человек, что был едва ли не лучшим шпионом архонта и в итоге предавший его. И человек, которому нет дела ни до тех, ни до других.

Беримир и Анней вновь переглянулись.

– Господин Батул… – начала было цыганка, но он её перебил.

– Ведь вы были по разные стороны. На чьей же теперь вы стороне? – он заинтересованно посмотрел на Анней.

Цыганка молчала. По всему было заметно, что она чувствует себя крайне неуютно под взглядом этого человека. Он смотрел на нее долго, в ожидании ответа, но Анней хранила молчание, глядя на стол перед собой. Всем своим видом она выказывала почтение и уважение, однако ответа так и не дала.

– Ну, хорошо, можешь не отвечать, – наконец, смягчился он. – Так что вас привело?

– Я хочу, чтобы ты устроил нам встречу с одним человеком, – произнесла цыганка.

– Вы хотите вновь разжечь пламя ненависти? Пожалей людей, Анней! Город только оправился после волнений. Едва успели вернуться последние клетки из Халборда.

– Революция здесь не при чем, – осторожно заметила она.

–Что же тогда волнует твой ум? – с интересом подался вперед Батул.

– Что-то происходит. Что-то куда серьезней, чем революция.

Батул посмотрел на нее несколько секунд, а затем, разочарованно выдохнув, откинулся на спинку кресла.

– Сейчас ты скажешь, что этот акт агрессии совсем не то, чем кажется. Что мы стоим на пороге большой войны, как когда-то в древности стояли наши предки. Что там и тут, по всему Повелью происходят странные вещи. Я прав?

– Да, господин Батул, я приготовила именно эти слова, – спокойно ответила она.

– Знаешь, Анней… – он вновь посмотрел в окно. – Сразу после того, как по Повелью прокатилась волна звериной ненависти, ко мне стали приходить мои люди и рассказывать небылицы про то, что у них происходит. Некоторые видели огни в Егерском лесу, другие слышали странный вой, третьи убеждены, что по ночам кто-то бродит по их полям и канавам. Все они страшно напуганы, и едва ли половина из них говорит правду. Они просят защиты. Просят разобраться в том, что происходит.

Он посмотрел на Анней. Та сидела, чинно сложив руки на колени и внимательно слушала.

– Для каждого из них я подготовил одно и то же объяснение. Я говорил, что все это последствия гона, не более. Что вскоре природа успокоится, и все вернется на свои места. Почему же тебе я должен сказать что-то иное?

– Мы видели старуху, – тихо сказала цыганка, посмотрев ему в глаза.

– Да брось, Анней… – отмахнулся он.

– Господин Батул, мы действительно ее видели, – убедительным тоном сказал Беримир.

– И где же?

– В вашем лесу.

Батул замер, обдумывая услышанное.

– Когда?

– Не далее трех часов назад, – ответила Анней и добавила. – Твои люди не лгут.

Воцарилось долгое молчание. Господин Батул глядел в окно, размышляя. Анней и Беримир сидели молча в ожидании его слов, а Игор всем сердцем желал поскорее отсюда убраться. Его возмутило, что он не был посвящен в цель этого визита и чувствовал себя обманутым. Ещё недавно его склоняли к участию в революции, о которой теперь уже, казалось, и вовсе забыли. За время их путешествия по Повелью он и слыхом не слыхивал ни о чем, кроме пустых разговоров о солдатах и их походе в Скоубруг. Затем это странное происшествие в лесу, которое, по правде говоря, куда менее странное, чем то, что произошло под горой. И теперь они уже вовлекаются в новые беды и заботы. Он отчаянно не успевал за ходом мыслей и решениями этих двоих, и это его злило.

– С кем ты ищешь встречи, Анней, – наконец спросил Батул.

– С Лоремом Безносым, держателем Лесов, – ответила она.

Игору показалось, что произнесено это было с отвращением и враждебностью. В то же время Беримир выдохнул с облегчением.

– Действительно, – усмехнулся господин Батул, – вашей компании не достает только Безносого. Ты же знаешь, что он назначил цену за голову Серой леди? И он знает, кто ты на самом деле.

– Знаю, но встреча с ним нам необходима!

– Как вы намерены проникнуть в город? – неожиданно спросил он.

– Через одни из ворот. Любые. Анней никто не знает в лицо, кроме ближайшего окружения архонта. Вряд ли кто-то из них будет на стенах, – ответил Беримир.

– Скажи мне, Беримир-отступник, знаешь ли ты свою историю?

– В каком смысле, господин Батул?

Игор заметил, что Беримир напрягся.

– Известно ли тебе, как именно ты предал свое дело?

– Полагаю, что нет, господин, – тихо ответил он, готовясь услышать неприятную ложь про себя.

– Ты верно полагаешь. Прозвище «отступник» еще нужно заслужить. Позволь, я расскажу тебе. Когда пламя рабской ненависти хлынуло на улицы города во главе с несколькими предводителями. Когда люди, что собирались открыть ворота изнутри, спустились в каналы. Обнаружилась одна любопытная деталь. Настораживающая деталь. Стражи в городе почти не было, все дома, так или иначе принадлежавшие власти, были закрыты, окна заколочены, а двери заперты на тяжелые засовы. Заметили это очень немногие, и людской поток продолжал литься по городу. То там, то тут встречались редкие патрули, которые сразу жестоко убивались, дабы не охладить пыл и позволить черни перейти черту, после которой архонт будет вправе применить силу. Ты понимаешь, о чем я говорю, Беримир-отступник?

Батул сложил ладони перед собой и прислонил указательные пальцы к губам. Не дождавшись ответа, он продолжил.

– Когда народ разогнали, применив силу, а люди, шедшие по каналам, попали в западню, они поняли, что их предали. Тебя в городе, на счастье, уже не было, иначе ты бы не ушел оттуда живым. Наш милостивый архонт, даруя жизнь простым людям и карая заговорщиков, как бы невзначай обмолвился, кто их предал. Твое имя прозвучало во всеуслышание. Конечно, поверили не все. Верить не стали те, кто знал тебя лично. Но, когда их дети и мужья стали гореть на кострах и болтаться на ветру с петлей на шее… Тогда усомнились и они. Из тебя, мой дорогой друг, сделали козла отпущения. В провале целой революции, в крахе надежд многих тысяч людей и в бесчисленных смертях и разлученных семьях. В общем, во всех бедах, сопровождающих проигравшую сторону, виноват теперь один человек. Чудо, что ты дошел до меня невредимым. Что касается тебя, Анней, тут все гораздо проще. Ты – предатель, и гончий лист с твоим именем и портретом висит теперь на каждом столбе. Потому я спрошу ещё раз. Как вы намерены проникнуть в город?

Повисла тишина. Анней, похоже, не слишком удивилась услышанному, но вот Беримир был разбит. Он, не таясь, смотрел прямо в глаза Батулу, пока тот говорил, не веря в эти слова, после его плечи опустились, а глаза теперь судорожно искали, за что бы зацепиться.

– При удачном стечении обстоятельств ты, Анней, еще могла бы проникнуть город, но вот ему, – он указал обеими ладонями на Беримира, – путь туда заказан. Если только…

– Что, только? – неожиданно для всех подал голос Игор и тут же смутился.

– Ведь не зря, Беримир, именно ты должен был вести людей по каналам…

– Провести под городом несколько сотен человек не составляет труда, но лезть туда втроем – самоубийство! – Глухо проговорил он.

Игор при этих словах съежился. Идти в город, совершенно точно больше не входило в его планы.

– Я слышал, там живут люди, – продолжил Батул. – Что Культурный район неуклонно растет, и люди спускаются жить под землю.

– Там живут не только люди… – произнес он.

– Не одно стоящее дело не обходится без риска, – развел руками Батул. – Впрочем, мне нет до этого дела.

– Ты нам не поможешь? – полуутвердительно произнесла Анней.

– Я сообщу Безносому, что вы направляетесь к нему. Я передам ему цель вашего визита, хоть она мне и не ясна до конца, – ответил господин Батул. – Ничего иного я сделать не в силах.

– Но ведь он назначил цену за её голову?! – вновь воскликнул Игор.

– Лорем – умный человек, – недовольно поморщившись, произнес Батул, – он не станет убивать, не выслушав. А там – на все воля Зверя.

– Спасибо, господин, – цыганка учтиво склонила голову. – Мы не в праве больше отнимать вашего времени.

Беримир поднялся. Следом за ним вскочил и Игор.

– Награда за твою голову, Анней, составляет пятьдесят тысяч кун, – произнес Батул с деланной улыбкой. – И, чтобы у меня не возникло желания, заполучить эту сумму, я попрошу уделить мне ещё немного времени. Сядьте оба.

Батул подождал, пока они вновь опустятся в кресла и продолжил.

– До меня дошли слухи, что появился-де в Повелье пришлый, который утверждает, что был близ Проклятого леса, когда начался гон. Это правда? – он в упор посмотрел на Игора.

– Да, – растерянно ответил тот.

– Расскажи мне все, что знаешь. Версия с научной экспедицией кажется мне весьма сомнительной, но другой я не располагаю. Это и будет платой за свободный проход двух преступников через мои земли. Толко рассказ твой должен быть правдив! Не смотря ни на что.

Батул поудобнее утроился в кресле и приготовился слушать…

Глава 23. Проклятый дом и взрыв у ворот.

– Ростик?! – Амиша, глядя куда-то вдаль, подергала его за рукав.

– Что, Амиша? – отстраненно ответил он, наблюдая за домом.

– А как он моет голову?

– Что? – удивился Растимир и проследил за взглядом девочки.

Они прятались за старыми бочками, стоящими на углу здания, над входом которого болталась в виде ножниц вывеска «Цирюльня господина Д' Лавье». Отсюда они наблюдали за почерневшим от времени деревянным домом, в котором, если верить объявлению, поселилась злая сила. Окна его были заколочены и, как гласит навет старой веры, очерчены мелом, дабы лихо не вырвалось наружу. Перед входом было густо посыпано солью. Ни время, ни люди, ни звери не тронули эту толстую белую черту. И даже сейчас она предостерегающе белела на фоне старого дерева крыльца. Дом этот стоял чуть выше доков, но все же не столь высоко, чтобы считаться частью верхнего города. Крыльцо выходило на улицу, вымощенную булыжником, всю в дырах, наспех закиданных досками и грязью. По сторонам возвышались ветхие деревянные и каменные дома, серые и поросшие мхом, а у их подножья раскинулись лачуги бродяг и нищеты этого города. Эта улица, прозванная Смрадным переулком брала свое начало не от площади, возле крепости Боргот, как все основные улицы, а от второго пояса, который и делил город на господ и нищих.

Каждое утро, на протяжении вот уже трех дней, Растимир и Амиша приходили к этому дому в надежде встретить здесь старика и Алису. Если он все правильно понял, то именно на это объявление указал ему Пангур, высунувшись из повозки. Объявление гласило, что уже пару недель как неведомый дух злостно причиняет неудобства благочестивой и добропорядочной семье. Прямого зла не учиняет, но страх и беспокойство вселяет. Оная семья готова одарить немалой суммой того, кто избавит их самих и в особенности их жилище от этакой напасти.

Растимир знал, что исследователи иногда занимались такого рода проблемами, ведь по роду своей деятельности они объезжали почти всю принадлежащую людям часть материка, а порой забредали даже во владения зверя, всякий раз встречая странные, порой необъяснимые вещи. Скорее всего то, что поселилось в доме имеет первородные корни, а кто как ни исследователи знает в этом толк? Старик четко сказал, что они приверженцы именно этой профессии, а значит вероятнее всего откликнутся на призыв. Но шел к завершению уже третий день, а к дому за это время так никто и не приблизился, а вовсе наоборот, люди обходили его по широкой дуге. Надежда вновь увидеть девушку и расспросить старика о своей матери таяла с каждым часом.

– Ну как он моет голову? У него же нет рук! – повторила Амиша.

Возле входа в цирюльню сидел человек, вместо рук у него были две грязные культи, выглядывающие их под лохмотьев. Он просил милостыню, ловко удерживая жестяную миску пальцами ног. Растимир не нашел, что ответить и только раскрыл рот и развел руками.

– Ростик, пошли в дом, я замерзла и хочу есть! – Амиша сморщила недовольную гримасу и уткнулась лицом в его бок.

Они сняли небольшую комнату у ворчливой старушонки, которая жила одна в доме на самой границе доков. Им отвели тесную каморку без единого окна, но это было не важно, ведь туда они приходили только переночевать.

– Давай подождем ещё немного, – жадно проговорил он, – сегодня они точно придут, я чувствую.

– Ты и вчера это чувствовал! – заканючила Амиша.

– Я куплю тебе утром теплого хлеба! – с заискивающей улыбкой проговорил он.

– И воды с травой! – немедленно отреагировала девочка. – Только не с горькой, как сегодня, а с той, что была вчера!

– Хорошо! – улыбнулся Растимир легкой сделке. – Только ждем, как условились! Пойдем в дом, когда тень доползет до этого кирпича.

– Да помню я, помню… – Расстроенно пробурчала Амиша, глядя как тень от заходящего солнца медленно поднимается по стене.

До кирпича оставалось всего две её ладошки, когда у дома, тревожно поглядывая на его черные стены, остановились мужчина и женщина. Через некоторое время к ним подошел человек в накинутом на голову капюшоне. Растимир подобрался и стал напряженно всматриваться в людей. Эти двое были явно хозяевами дома, а подошедший человек, судя по комплекции, мог вполне оказаться Алисой, но где тогда старик Пангур? Они говорили не очень долго, после чего мужчина отдал человеку что-то небольшое, скорее всего это был ключ от дверей, и они скрылись в глубине улицы. Человек остался один у подножия пустого дома. Подождав какое-то время, он взошел по ступеням и, брезгливо раскидав ногой соль, открыл дверь. Уже войдя внутрь, он откинул капюшон и обернулся. Вне всяких сомнений это была Алиса! В следующее мгновенье дверь захлопнулась.

– Амиша! Идем! – возбужденно крикнул Ростик. – Это была она!

– Да видела я! – недовольно огрызнулась девочка, глядя, как тень почти укрыла собой условленный кирпич.

Растимир схватил её за руку и поспешил к дому. Перед крыльцом он остановился и огляделся в поисках старика, но тщетно. По улице прохаживались люди, сновали с громким визгом дети да возле небольшого домика готовился к вечернему обходу фонарщик.

– Ростик, я что-то не хочу в этот дом, – испуганно заговорила позади него Амиша, глядя на черную деревянную громаду, сильно нависающую над улицей. – Почему он черный? Разве приятно жить в черном доме?

Растимир задумался, ведь и правда, когда они пришли сюда первый раз, дом не был таким мрачным. Конечно, вполне может быть, так сказалось на нем запустение, ведь жильцы покинули его почти месяц назад, но это не объясняло, почему почернели стены.

«…любая злая воля, буде то невинно убиенный, взывающий к отмщению, излишне озлобленная душа, коей при жизни не достало злодейств, или же создание иного рода, в чьей природе заложено вредить и истязать, видоизменяет место своего обитания, делая его устрашающим и отталкивающим дабы всякий мог узреть зону его влияния…»

Эти строки он вычитал в книге Эмира из Халборда и, казалось, они вполне объясняли то, что случилось с домом.

«Значит, там и правда, что-то сидит…» – с трепетом подумал Растимир.

– Амиша, тебе придется остаться здесь, – он обернулся и присел на одно колено перед девочкой. – Только обещай мне, что никуда не уйдешь!

– Я здесь не останусь! – испуганно проговорила она. – А ну как меня украдут от тебя?! Ты же сам говорил, что меня, возможно, ищут злые люди.

– Тогда ты должна будешь пойти со мной, – сказал он, кивая на дом.

Амиша на мгновенье задумалась, глядя на брусчатку под ногами.

– С тобой… – пробурчала она и взяла его за руку.

– Не бойся! Со мной и Алисой тебе ничего не грозит, – улыбнулся он и потрепал её по голове.

Внутри дома было жутко. Свет проникал сюда только сквозь щели в досках на заколоченных окнах и разрезал острыми пыльными лучами мрачное помещение. Сразу после после того, как дверь за их спинами закрылась, все звуки улицы мгновенно стихли, и их слух теперь резали только скрип деревянных полов и балок, тяжелое тиканье далеких часов и хлопанье крыльев несчастной пичужки, которая отчаянно искала выход, метаясь под потолком. Амиша не сводила с неё взгляда и все время крутилась вокруг Растимира, стараясь, чтобы он всегда был между ней и птицей. Он чувствовал, как она дрожит и все крепче сжимает его руку.

– Как-то здесь немножко слишком страшно…

– Не бойся, это всего лишь птичка, – полушепотом проговорил он, наклоняясь к самому её уху. – Нам нельзя долго стоять на месте, пойдем!

Перед ними была лестница, уводящая на второй этаж, слева от неё комната, где стоял большой обеденный стол, а вдоль стен были ящики с полусгнившей провизией, от которой исходил немилосердный запах. Возле лестницы неподвижно стояла детская деревянная лошадь да и всюду, по углам были разбросаны игрушки. Здесь явно жил ребенок и скорее всего не один. В доме было три этажа, и чернее всего доски были под кровлей, значит именно там и поселилось что-то.

Они, осторожно ступая, направились к лестнице. Старые доски пола заскрипели под ногами, и в этот момент над ними, раздались шаги.

– Дедушка, это ты? Я же тебе велела… А вы что здесь делаете?!

На лестнице, перед ними появилась Алиса. В одной руке у нее был камень с высеченными рунами, который неверно светился в темноте едва различимым золотистым сиянием, а в другой она сжимала нож, направленный лезвием вниз. Она была одета в плотно подогнанный к телу тканевый дублет, легкие бриджи и мягкие сапоги – все черного цвета. На плечи был накинут плащ с капюшоном, отороченный сиреневой с золотом нитью.

– Мы пришли по объявлению! – выдал Растимир заготовленный ответ.

– Дед подсказал… – сразу догадалась она. – Вы хоть понимаете во что вы влезли?

– Здесь поселился озлобленный дух. Где-то там, на самом верху. Дом чернит оттуда, – заговорил Растимир, вдруг осознав, что впервые в его жизни подобные слова звучат уместно. – Судя по дате объявления и смердящей пище, он уже остыл, значит поговорить с ним не удастся, а потому нужно найти предметы, которые его здесь удерживают и понять кто он. Я кругом вижу игрушки, но детей с людьми, с которыми ты говорила на улице, не было. Быть может, здесь погиб ребенок…

Алиса в удивлении уставилась на него, и даже Амиша на некоторое время забыла про мечущуюся птицу.

– Откуда ты все это знаешь? – спросила Алиса, убирая нож.

– Я – сын Радея, думаю, твой дед рассказывал, что он был на службе Конкордата.

Она задумалась, потом посмотрела на Амишу:

– А её ты зачем притащил?

– Никто меня не притаскивал! – плаксиво пробурчала она, вновь прячась от пичужки.

– Мне негде её оставить, – признался Рост.

– Там, наверху два трупа, видимо воры, – злобно проговорила она, – а выше сидит что-то не из нашего мира. А ты тащишь сюда ребенка?!

Растимир не нашелся, что ответить, он лишь с досадой посмотрел на Амишу, которая со слезами на глазах старалась спрятаться под его курткой.

– Там мертвые, да? – тихонько спросила она.

В её голосе слышался зарождающийся детский страх, очень чистый и очень честный.

Алиса с отвращением посмотрела на Растимира и покачала головой.

– Я не боюсь, – проговорила Амиша, – я видела много мертвых в ночь, когда убили моих маму и папу.

– У тебя убили родителей? – очень удивилась Алиса и даже присела перед ней на ступени.

Ответ не успел прозвучать. Сверху внезапно раздалось три сильных глухих удара, как будто тяжелым посохом били в пол. Из щелей в потолке посыпалась пыль, а птица в неистовстве стала биться в окно. Амиша зажала уши руками и завизжала, что было сил, совсем как тогда, в деревне под вороновым грабом. Растимир крепко её обнял и отнял руки от головы.

– Тише, тише! – заговорил он, раскачиваясь из стороны в сторону. – Это всего лишь стук.

– Я не хочу туда, – сквозь слезы заговорила она, – мне страшно! Давайте уйдем отсюда!

– Вот, держи! Я даю его тебе! Это Эгида. – Алиса вложила в маленькую ручку свой рунный камень. – Чем крепче ты его сжимаешь, тем сильнее он тебя стережет! И не бойся, мы тебя в обиду не дадим!

– Светится… – Амиша всхлипывая приняла камень, покрутила его перед носом, разглядывая руны.

– Что это? – спросил Растимир, кивая на потолок.

– Оно сердится, – проговорила Алиса, доставая нож, – потому что мы не идем к нему.

Они осторожно поднялись по лестнице на второй этаж. Здесь находилась большая просторная хозяйская спальня. Тисовая кровать грубой работы и несколько шкафов составляли всю мебель помещения. На пол был постелен старый ковер с внушительной дырой в самом центре. На ковре лежали два тела. Они были явно из нижнего города, об этом говорили бедняцкие лохмотья и покрытые въевшейся грязью лица и руки. Алиса была права, люди залезли сюда в поисках наживы – шкафы были открыты, а вещи из них вывалены на пол.

– Почему они не ушли отсюда, когда почувствовали неладное? – удивительно спокойно спросила Амиша, больше поглядывая на лестницу с первого этажа, чем на них. Видимо, мечущаяся там пичуга страшила её куда больше, чем трупы.

– Из дома не выйти, я прав? – с неприятным предчувствием спросил Растимир у Алисы.

– Да, оно не выпускает. Ни этих двух, ни птицу… ни нас.

Пичуга на первом этаже совсем раскричалась, словно чувствовала приближение чего-то. Амиша вздрогнула и, тихонько подкравшись к деревянным столбам, в которые упирались перила лестницы, осторожно выглянула вниз. Алиса тем временем присела на корточки перед одним из тел и осторожно ножом поддела рукав, перекладывая руку. Растимира чуть не вывернуло наизнанку от отвращения, а Алиса резко отпрянула, повалившись на стылые доски пола. Рука человека изогнулась настолько неестественно, настолько это её движение было несвойственно человеческому, что Алиса едва сдержала женский визг, каким обычно девушки награждают крысу, случайно выбравшуюся на свет.

– Что с ним? – зажимая рот ладонью, спросил Растимир.

– Все кости раздроблены. Или их вовсе нет, – ответила Алиса, крепко зажмурившись.

– Их нет, посмотри, вдоль всей руки идет разрез, – он, поборов отвращение, острием меча перевернул легкое тело на бок.

Тут уже он не выдержал, и содержимое его желудка вырвалось наружу. Тело несчастного было вскрыто, и из него были извлечены все кости. Абсолютно все, даже череп. Лицо мятой маской легло на спину. Алиса быстрым движением сорвала с кровати тяжелые пыльные тряпки и закинула ими трупы.

– Ростик, что с тобой? – озабоченно спросила Амиша, выглядывая из-за его плеча. – Тебе плохо?

Она не успела увидеть страшное зрелище, под тряпками было видно только черное пятно запекшейся крови. Убедившись, что здесь нет ничего более страшного, чем её птица, она снова вернулась к лестнице. Алиса молчала, тупо уставившись на укрытые трупы. Растимир, бледный, словно после хвори, поудобнее перехватил клинок и помог ей подняться.

Прикосновение к её руке на секунду вырвало его из этого места, он почувствовал ледяные замерзшие пальцы и острые ноготки, но смрад и тяжесть дома быстро вернули его мысли обратно.

– Пойдем скорее наверх и покончим с этим! – сказал Рост, стараясь не глядеть на кучу тряпья посреди комнаты. – Амиша, давай сюда!

Они осторожно взошли по скрипучей лестнице и открыли дверь на верхний этаж. Здесь царили мрак и напряженность, и сам воздух, казалось, вибрировал. В этой комнате жил ребенок, об этом говорило огромное множество деревянных и тряпичных игрушек и небольшая кроватка, стоящая вдоль стены, под окном. Из окна мягко опускался на пол холодный вечерний свет, из-за которого все углы комнаты не освещались, а, напротив, терялись во тьме.

Алиса запалила свечу Кааля, отчего помещение осветилось теплым мерцающим светом, и в то же мгновение они увидели, кто поселился в доме. Небольшой темный сгусток дыма, невесомый и юркий, размером со щенка неспешно не то плыл, не то скакал вдоль стены. Когда они вошли, он остановился, устремил на них взгляд темных, дымчатых глаз и весело, и быстро заскакал по комнате, словно радуясь их появлению.

– Это рыська! – прошептала Алиса.

– Да, – с облегчением согласился Растимир.

Рыськой называли небольшое первородное создание, одинаково похожее и на собаку и на кошку. Игривое и безобидное. Некоторые люди, не обремененные предрассудками, держали их в качестве домашних животных. Чаще всего их можно было встретить в провинции Скоубруг, где лес был ближе к человеку. В Повелье они не водились, но некоторые господа привозили их и туда. Многие считают, что в доме, где живет рыська, не увидишь дурного сна.

– Нужно найти её трупик, – проговорила Алиса.-

– Ой, а кто это? – выглянула из-за их спин Амиша.

– Амиша, побудь, пожалуйста, здесь, – обратился к ней Рост, – и не выпускай из рук камень. Мы с Алисой сейчас здесь все осмотрим и все вместе пойдем отсюда.

– Вниз, да? – озабоченно спросила она.

– Ну, да… – на секунду растерялся Растимир. – Ты боишься пичужку?

– Да, – исподлобья ответила она.

– Я думаю, когда мы будем там проходить, она уже улетит.

– Но вы сами сказали, что дом ее не выпускает?

– Скоро выпустит, – с улыбкой сказал он и легонько щелкнул её по носу, – вот увидишь!

– Я нашла! – сказала Алиса, подняв свечу повыше и освещая мешок, пропитанный чем-то темным. Вокруг мешка валялись человеческие кости, видимо, дух рыськи таскал их сюда. Именно от мешка и исходила чернь, распространившаяся почти на весь дом. Призрачный зверек тем временем крутился рядом, обнюхивая их. Он вел себя совсем как живой, словно и не понимал, что умер.

– Ну? Знаешь, что с этим делать? – испытующе спросила девушка.

– Сжечь, конечно, – ответил Растимир,– только я опасаюсь духа. Видела, что он сделал с ворами?

Рыська уже потерял к ним интерес и теперь с любопытством подкрадывался к Амише. Девочка опасливо съежилась и сильнее сжала в кулачке камень, от чего вокруг нее появилась едва уловимая золотая сфера. Зверек, а вернее его дух замер, вытянул шею, словно принюхиваясь. Амиша тут же испугалась и съежилась, но любопытство пересилило страх, и она принялась сжимать и разжимать камень, отчего защитная сфера то вспыхивала, озаряя комнату золотым сиянием, то угасала, осыпаясь легкими искрами. Это была простейшая рунная магия, почти у каждого вольного первородного наделенного разумом были такие камни с высеченными на них рунами. Люди прозвали их ведьмиными камнями. Одни высекали огонь и согревали в морозы, другие исцеляли небольшие раны и порезы, а третьи служили для наведения порчи и хвори. Растимир и раньше видел такие камни на базарах Таргиза, целые россыпи, даже такие, руны на которых были ему не известны. Только они были обычными камнями с заключенной внутри силой, пробудить которую не было никакой возможности. Бесчетное количество лет ученые из университета бились над тем, как заставить эти камни работать, но так и не преуспели. Было известно одно: чтобы ведьмин камень работал, его нужно было или создать, или получить в дар по доброй воле. Камень, который был в руках у Амиши, принадлежал теперь ей, и если Алиса просто заберет его, то он потеряет свою силу.