Текст книги "Скучающие боги"

– Так как ты здесь оказался? – Спросил Беримир, когда они вышли из сада и направились к воротам в Торговый район, где стояли Леса. – И где тот, второй, с которым вы бежали?

Ярош неприятно посмотрел на него, но ответил вполне сдержанно:

– Мы не бежали. Я, во всяком случае, точно.

– Нас чуть не повесили по вашей вине.

Цыганка при этих словах широко улыбнулась.

– Не по моей.

Ярош шёл и глядел строго перед собой. Казалось, он стыдится посмотреть в глаза Беримиру.

– Вы пытались убить ребенка!

– Не я.

– Так где второй?

– Умер. Его пожрала Мора, – с некоторой запинкой ответил он.

– Как? Вы были в Халборде?

– Нет. В шахтах, под Угольной ямой.

– Но там не водятся Моры! – Неподдельно удивился Беримир, а Анней внимательно посмотрела на Яроша.

Одна все же есть, – ответил тот. – Со своим детенышем.

– Это интересно. Мору еще никогда не встречали так далеко от Морварда. Как она добралась до туда незамеченной?

– Не знаю. Видимо гон повлиял, – Ярош тяжело и глубоко вздохнул. – Хотя мне иногда кажется, будто отец несколько раз упоминал о лихе, что поселилось в тех шахтах. Задолго до гона. Но это все не важно, Беримир. Ты знаешь, что грядет война, какой еще не бывало?

Беримир помрачнел и переглянулся с цыганкой.

– Я видел целые эшелоны с солдатами, готовящимися к отправке в Альдерамин и дальше. Никто не знает конечной цели, но поговаривают, что он хочет захватить еще один великий дворец.

– Нашли еще один дворец? Обитаемый? – неподдельно удивился Беримир.

– Слухи ходят разные, но… похоже нашли. Весь Таргиз на военном положении. Заводы трудятся вовсю. Даже детей вербуют в знаменосцы и горнисты. Подбирают голодных и отчаявшихся, даруя им так называемый шанс. – Он от отвращения закрыл глаза и громко сплюнул в грязь. – Вы бы видели, во что их наряжают. Одежду шьют из мешков и красят, черт знает чем. Дают им миску, ложку и флягу. Заселяют в бараки и муштруют, заставляя их больше не думать своими головами. Они стоят лагерем там, на севере, по дороге в Халборд.

Он, не глядя махнул рукой куда-то за спину. Вид у него был крайне расстроенный. Домирка бежал рядом, с каким-то то ли сожалением, то ли пониманием поглядывая на Яроша. Словно знал, что его так тяготит.

– Для многих из них это едва ли не королевские условия жизни. – заговорила вдруг Анней. – Они же родились и выросли на дне, где каждый день преследовали одну единственную цель – дожить до рассвета. Здесь же у них есть, что есть, есть, где спать и им каждый день объясняют, что нужно делать, чтобы так было всегда.

– Да, – неопределенно согласился Ярош. – Но это подло. Они же не понимают, куда пойдут. Им не дадут мечей, не дадут арбалетов. Они будут убирать дерьмо за солдатами, колотить кресты и копать могилы.

– Так ведь на большее они и не годны, – со вздохом сказала Анней.

– Конечно, не годны! – воскликнул Беримир. – Они же дети! Им бы петухов сейчас гонять да камушки кидать в Тундору, а не на войну идти.

Вдруг Ярош вытянул руку, и они резко остановились. Впереди был проход через здание, закиданный по бокам клетьми и старыми бочками. С той его стороны слышалась какая-то возня, а потом оттуда выбежал человек, голый по пояс. Вместо левой руки у него была грязная культя, что, судя по цвету и весу, кажется, была воспалена. За ним гнались стражники, которые очень быстро настигли его, повалив в грязь. Мужичок не долго сопротивлялся и вскоре повис на крепких руках хранителей закона. Они уволокли его обратно в темноту прохода. Мужчина плакал, словно его вели на казнь.

– Кажется, наш королек собирает все силы… – усмехнулась Анней. – И больной и хворый – все сгодятся.

– Быть большой войне! – с прерывистым вздохом произнес Ярош. – Быть большому походу, который через много лет назовут очередной мясорубкой. Я знаю, зачем вы ищете Лорема. Когда я пробирался сквозь чащу леса, я видел кое что странное. Вернее, кое кого. И, думаю, вы видели то же.

– Что ты видел, сын Радея, – с легкой издевкой спросила Анней.

Беримир отметил для себя это. Видимо, Серая леди понемногу приходит в себя.

– Я видел старуху. Глубоко в Восточном лесу.

– Мы тоже видели её, Ярош. – серьезно сказала Анней после недолгой паузы. – На козлах небольшой повозки, запряженной…

– …карлами. – закончил Ярош.

Домир смотрел на них во все глаза. Он боялся того, что слышит и совсем не мог этого скрыть.

– Значит нам не померещилось, да Анней? – не весело усмехнулся Беримир.

– Ни вам. Ни мне. И никому из десятков людей, что ее видели. – ответил Ярош. – Старую гадину на повозке запряженной карлами встречали уже многие. Вестница мора и лютого глада. Слухи о ней разносятся быстрее ветра. Поговаривают, она заезжала на праздник. Совсем не таясь. Врут, конечно, хотя, кто её знает…

– А церковь? – подал голос Беримир.

– Выжидает. Не может решить, где большая выгода.

– Как всегда, – вставил слово Домирка.

– Что ты намерен со всем этим делать? – спросил Беримир.

Ярош глубоко и с каким-то отчаяньем вздохнул.

– Я буду делать то, что попросит Лорем. Сейчас я доверяю только ему. – Ярош замолчал, словно в нерешительности. – Скажи, Беримир, как там моя семья? Ты давно их видел?

Шум в туннеле стих. Видимо, человека уволокли уже далеко. Они стояли всё у той же стены, и почему-то никто не хотел никуда идти. Или завладело какое-то безразличие или отчаяние. Каждым в своей степени.

– Когда мы покинули деревню, твой брат и еще один человек ушли на охоту. Они собирались выследить какого-то волка. – ответил Беримир.

– Волка?

– Да, он вроде напал на вашу деревню среди прочих бестий.

– А Велена? Моя сестра.

– Она ухаживала за Волуем. Но не смогла ему помочь. Я вроде слышал, что она хотела остаться, чтобы занять место своего отца… вашего отца.

– Волуй погиб? – словно безразлично спросил Ярош.

– Да, – Беримир замялся, но все таки решил сказать правдиво. – Когда вы затеяли драку, ему крепко досталось от твоего меча. Он был старый человек и не смог пережить то ранение.

Желваки на скулах Яроша напряглись, рука крепко сжала меч и он со всем остервенением пнул одну из клеток, стоящих рядом.

– Успокойся! – зашипела цыганка. – Сокрушаться будешь в другом месте, голубчик! Натворил же ты делов, пока добирался сюда.

Ярош сник. Было видно, как ему хочется провалиться сквозь землю.

– Тебя никто не винит, слышишь? – заговорил Беримир. – Никто в здравом уме не поверит, что ты нарошно хотел ранить Волуя. Так вышло. Он пытался вас успокоить, но случайно попал под горячую руку.

Анней крепко ухватила Беримира за плечо.

– Поговорите у Лорема! Здесь не безопасно. Идём!

– И они двинулись. Молча. Домир всё время старался держаться рядом с Ярошем, словно испытывал к нему некоторую привязанность. Он то ускорял, то замедля шаг и всё время осоторожно заглядывал ему в лицо. Ярош, казалось, ничего этого не замечал.

Вскоре они подошли к Лесам. Первый внутрь вбежал Домир, сразу юркнув в подвал. Безносый, как всегда, стоял за своей стойкой и заполнял какие-то бумаги. Заметив их, он поднял глаза, и его лицо озарилось мерзкой улыбкой, а потом он, не таясь, захохотал.

– Вы бы себя видели!

– И так. Все в сборе, – проговорил Лорем, оглядывая комнату. – Домир, налей нам, пожалуйста, вина.

Мальчонка, с интересом разглядывающий свою ладонь, вздрогнул, кивнул и умчался за бочки.

В подвале, под страрым колесом от брички, помимо прибывших сидели ещё двое. Мужчина и женщина. На них была мешковатая, серая с бурым одежда, едва ли не тряпки. От них неприятно пахло потом и затхлостью. Их лица встретили пришедших недобрым взглядом. Особенно женщина. Она с неприязнью посмотрела на Беримира, который под этим взглядом съежился и опустил глаза, а при виде цыганки и вовсе оскалилась, оголив ровные желтые зубы. Это были Борут и Вайда – держатели сиротского приюта в глубине Культурного района.

– Я собрал вас здесь, – начал Безносый, – потому что знаю вас, как людей, которые не станут сидеть сложа руки, глядя на грядущие события. Уверен, все вы предпочтете действовать, чем…

– Так ты хочешь завербовать нас? – Усмехнулась цыганка. – Хочешь привлечь на свою сторону, пока это не сделал кто-то другой?

– Это не совсем верно, – спокойно ответил Лорем.

– Но все же это так!

– Я хочу попросить вас о помощи, – с расстановкой сказал он. – Это разные вещи.

– Кому же требуется наша помощь?

– Вот ваше вино!

Домир приблизился к столу, держа в руках огромный серебряный поднос с тяжелыми деревянными кружками и пузатой, зеленой бутылью. Он откупорил ее и не без труда наполнил кружки. После чего поставил их перед собравшимися. Вайда, Борут и Беримир тут же сделали глоток. Анней пригубила только после Лорема, а Ярош и вовсе брезгливо отодвинул кружку.

– Мне нужна помощь, – Лорем устало поглядел на Анней. – И, говоря «мне», я подразумеваю Лес. Архонт вот вот начнет свой поход, исход которого мы не в силах предугадать.

– В силах. И ещё как! – доверительно проговорил Беримир. – Нам не тягаться со зверем. С их магией. На полях и степях мы ещё, может, и составим конкуренцию, но в глубине Лайского леса, где нет ни одной дороги, а воздух пропитан гнилостными испарениями болот, людская армия просто не пройдет. А уж о том, чтобы сражаться в таких условиях, не может быть и речи.

– Что за оружие намерен применить Архонт? – спросила Анней и посмотрела на Беримир словно на глупого мальчонку.

– Не знаю, – честно признался Лорем, – но он что-то явно задумал. Его люди многие годы ставили опыты на разумных и, кажется, смогли чего-то добиться.

– Тебе что-нибудь известно об этом, цыганка? – подал голос Борут.

Анней картинно вздрогнула и смерила его взглядом, но не ответила, на что Вайда скривила губы и гневно засопела.

– Я думаю, когда госпожа Анней решит на чьей она стороне, тогда и ответит на все наши вопросы, – примирительно проговорил Лорем. – А пока не будем досаждать ей. Так или иначе, но у архонта есть сила, которая, как он сам считает, может противостоять магии Леса. Мы, являясь хранителями мира, должны противостоять этой силе, дабы все не закончилось бойней. У меня есть три направления, где я не могу обойтись своими силами…

– Погоди, Безносый! – Бесцеремонно прервала его цыганка. – Ты намерен выложить все карты на стол? Сейчас? Перед нами? Ты не боишься, что твои планы разнесутся по Таргизу? Почему ты столь смело доверяешь мне, Беримиру? В чем подвох? Мы выпили отравленное вино?

Последний вопрос был шуткой, но лицо Лорема не дрогнуло.

– Совершенно верно, госпожа Анней. Это вино содержало отраву. Все присутствующие здесь, кроме вас и вашего спутника, – он кивнул в сторону Беримира, – уже приняли противоядие. Вы же можете не успеть этого сделать, если будете и дальше меня прерывать.

Беримир изо всех сил попытался сохранить самообладание, но неприятный холодок колко пробежал по спине.

Анней гневно сжала губы, глядя на спокойное лицо Лорема, пытаясь разгадать, врёт он или нет, а потом перевела взгляд на Домира, который стоял в тени и поигрывал Орхве. Ярош тут же заслонил парня, обнажив меч. Он видел цыганку в деле и знал, что не успеет выхватить его из ножен, если та нападет.

– Хороша компания, – только и проговорила она. – И для этого ты тащил меня через вонь и испражнения, Беримир? Для того, чтобы здесь мне дали выпить яд?

– Молчи, кривляка! – зашипела Вайда, ерзая на стуле. – О тебе никто не пожалеет!

– Кто ты, бабуля, что затыкаешь рот умирающей?

– Бабуля?! – обиженно вскинулась Вайда.

– Остынь, цыганка! – пробасил Борут, обнимая жену.

– Ну что ж, давай, Лорем, излагай! – с ядом в голосе, проговорила она. – Мы слушаем тебя. Внимательно.

– Спасибо, Анней, – наградил ее благодарственным кивком Лорем. – Очень разумно с твоей стороны дать мне, наконец, высказаться. С вашего позволения я продолжу. У меня для вас есть три задания. Разведывательное, диверсионное и вспомогательное. С последним все ясно. Вайда и Борут займутся этим. Им придется остаться в городе и сдерживать архонта здесь, не позволив ему превратить культурный район в кузницу войны. А вот первые два лягут на ваши плечи. Если вы согласитесь, конечно.

– А, если нет? – угрюмо спросил Беримир.

– К утру яд убьет вас. Вы же понимаете, что мы не можем отпустить Серую Леди с такой информацией на волю? – Он, не таясь, посмотрел прямо в глаза цыганке. – Но давайте не будем доводить до этого. Послушайте! На материке творится неладное. После того, как закончился гон, и зверь стал мирно возвращаться на насиженные места, стали происходить странные, а подчас страшные вещи. Кое где пастухи и табунщики жалуются, что скотина одичала, собаки ушли в лес, а одомашненные птицы взвились в небеса и не вернулись. Все это не стоило бы нашего внимания, кабы не тот факт, что это носит массовый характер. Лошади, тягловые и ездовые, молодые и чахлые бунтуют и, словно по призыву, бегут в Лайский лес. Туда же слетаются птицы, своры собак, коз, свиней и прочей скотины. Что интересно, все это коснулось только одомашненного скота. Волки, дикие птицы и кабаны жили и живут, как прежде.

– Мы из-за свиней и собак здесь собрались? – недовольно буркнула Анней.

– По погостам и урочищам слышатся стоны и зеленеет зарево, – продолжил, лишь взглянув на цыганку, Лорем. – Нежить поднимается из могил, нападает на людей. Пугает женщин и детей, а порой и бывалых мужиков. Вы скажете, что это обычные последствия гона, но и тут есть одна деталь. Мертвяки первым делом ищут оружие, словно повинуются чьей-то воле. Это все не случайно. Возле каждого города из великой тройки есть огромные урочища, не говоря о более мелких, раскиданных по всему материку. Боюсь, что все они могут повторить судьбу Дида. В условиях, когда все солдаты уйдут в поход, легко может случиться резня. По всему материку участились нападения на людей. Обычные волки, птицы, крысы словно с цепи сорвались и атакуют, а в темнице Боргот пришлось завалить дверь, ведущую в Морвард. Говорят, оттуда что-то полезло в казематы. Святилища в лесах оживают, призывая древние силы. Но, конечно, самое страшное это то, что в лесах и долах, на озерах и трактах видели старуху. Она посмела даже заявиться на Жатву, что неслыханно для ей подобных. Эта злая и мерзкая тварь уже чувствует себя на людских землях, как дома. Сложно поверить, но похоже легенды не лгут и это, действительно, вестник глада и мора. Правда то или пьяный вымысел – не знаю, но поговаривают, что вся снедь и припасы, хлеба, пшено и даже вино погнили и покрылись серой плесенью после ее ухода. Появление старухи, конечно, не случайно. Раз уж архонт с этой глупой фальсификацией в Сером лесу затеял полномасштабную войну – жди больших жертв, это вам не стычка двух баронов на луговых полях Повелья. Это поход в один конец. Лес собирает силы – это очевидно. Однако не ясно, для чего? Для защиты? Или для нападения?

– Ближе к делу? – нетерпеливо проговорила Анней. – Что ты от нас хочешь?

– Один из вас отправится вместе с войсками под стены Дол-Альдерамина и дальше, куда укажет Архонт. Нам нужен человек в офицерской среде, который сможет завоевать уважение солдат и доверие их командиров. Он будет собирать информацию и, по возможности, влиять на те или иные события. Ему придется убивать… убивать людей и зверя. Об таком я прошу тебя, Ярош. Необходимые бумаги готовы. Мне нужен лишь твой ответ.

– Я согласен! – без доли колебания, ответил он.

Анней только усмехнулась, а Лорем облегченно квинул.

– Это очень хорошо! Очень! У нас не получилось с Осенним турниром, но здесь ты сможешь проявить себя куда лучше! И полезнее.

– Турнир? Ты? – Анней насмешливо окинула его взглядом. – Боги, что за клоунада.

– Вас, госпожа Блинда, и тебя, Беримир, я попрошу отправиться с экспедицией вглубь Золотого моря. То, что там нашли люди архонта как-то связано с тем оружием, которое он так тщательно скрывает. Вы должны будете узнать, что там нашли и действовать по ситуации. Что бы это ни было, нельзя, чтобы оно попало в руки солдат.

– Мне казалось, там нашли врата? – подал голос Беримир.

– Достоверно известно только то, что там нашли проход. Явный проход среди скал, ведущий за пределы всех известных нам карт. Там сейчас полно исследователей, потому затеряться в толпе не составит труда. Экспедиция отправляется завтра вечером, потому времени на подготовку у вас немного. Я могу рассчитывать на вашу помощь?

– Разве ты оставил нам выбор, которым всегда так славится добрый Лорем? – плюнула ядом цыганка.

Он посмотрел на нее пристально, так, словно решаясь в голове на авантюру.

– Домир, мальчик мой, будь любезен, отдай ей Орхве.

Парень недовольно посмотрел на него, но просьбу выполнил без колебаний.

– Я даю его тебе! – проворчал он, вкладывая камень в ладонь Анней.

Цыганка не спешила оживлять камень. Она с недоумением глядела то на него, то на Лорема.

– Вот ведь курва, Лорем! – в негодовании пробурчала Вайда. – Она нас погубит.

– Я так не думаю… – Уверенно ответил он. – Мне кажется, в глубине души госпожа Анней уже давно выбрала сторону. Иначе не искала бы Беримира на краю света, не прошла бы сквозь каналы, рискуя жизнью. Я знаю, Анней, о твоем страхе пещер и туннелей. Цыганам любы воля и простор, а не грязные и сырые застенки. Можешь читать заклинание, после чего я спрошу тебя внове.

– Как ты остался жив при таком доверии к людям? А? Лорем? – спросила она.

Он улыбнулся, и Анней показалось, что он в отчаянии. Великий Лорем. Мастер интриг и манипуляций. Казалось, он сдался и решился на последнее дело, которое непременно обнаружит его и приведет к гибели.

– Господин Батул имеет огромную власть, основанную на жесткости и преувеличенной справедливости. Он любит карать. Карает он только за дело, с этим трудно поспорить. Однако он совсем не умеет прощать. Людей по-настоящему преданных Батулу Повельскому можно пересчитать по пальцам, и, если Багровая твердыня или Вишневый замок, как его принято называть, падет, то памяти о нем останется не много. Люди, что обитают там сейчас назовут своего хозяина живодером и садистом. И вспоминать будут только его жену, прекрасную Адду, в чью честь на зубцах стен каждую осень цветут вишни. Когда же не станет Лорема Безносого то, без должной скромности заявлю, что меня будут помнить. Долго.

– Это что? Тщеславие? – настороженно спросила Анней.

– Нет, дорогая, это одно из основных различий между просьбой и принуждением, – спокойно ответил он.

Повисло молчание. Анней озиралась по сторонам. Всё происходящее здесь казалось для нее немыслимым. Кто все эти люди? Почему так просто и легко он говорит о своих планах?

– Ты – хитрец, Лорем! Будь все так, как ты хочешь мне это представить, тебя бы давно сожрали. А башку твою культяшную насадили на пику, чтобы была наукой для прочих доверчивых идиотов.

– Тем не менее, моя, как ты выразилась, культяшная голова до сих пор вертится вкруг шеи, а не пики, – усмехнулся Лорем.

– Я помогу тебе и планов твоих не выдам, – глядя прямо на него, проговорила цыганка, – можешь быть уверен. Но! Я оставляю за собой право решить, что делать с той находкой, что таится в песках. Если она там есть…

– Это невозможно! – вновь возмутилась Вайда. – Почему ты доверяешь ей, Лорем? Сколько наших людей гниют в земле по ее вине!

– Глупо, дорогая Вайда, обижаться на пистолет, из которого тебя застрелили, – примирительно ответил он.

– Может Лорем и верит тебе, но знай, – она обратилась уже к цыганке, – я лично сдеру са тебя шкуру, если ты задумаешь зло против нас!

– Тише ты! Разбушевалась… – улыбнулся Борут. – Ну, прямо фурия! Будь спокойней, тебе сегодня еще сказки читать.

Он приобнял ее за плечи и легонько прижал к груди. Вайда тем не менее с великой злобой глядела на цыганку.

– Хорошо, Анней, будь по-твоему, – согласился Лорем. – Завтра вечером вы отправляетесь.

– А как быть с ним? – Она кивнула на Беримира. – Ему ты не дашь противоядие?

– Это вино не содержало яд, – устало ответил он.

Цыганка глубоко вздохнула, сдерживая ярость, и злобно оскалилась в улыбке. Беримир же, сердце которого скакало в груди, как мечущийся мышонок, только с облегчением закрыл глаза.

– Больше сегодня я не смею вас задерживать.

– Она предаст нас! – проворчала напоследок Вайда. – Как пить дать, предаст!

Лорем улыбнулся и проводил ее легким поклоном.

– Увидимся завтра, – обратился он к Анней и Беримиру, – я дам вам последние указания. Поднимайтесь на второй этаж, в зеленые комнаты. Вам нужно отоспаться и принять горячую ванну. Вас ждет долгий и утомительный путь через пески. Помните об этом и подготовьтесь соответствующе.

– Ярош, – продолжил Лорем тихо, когда все ушли, – думаю, ты отправишься в Скоубруг не один. До меня дошли слухи, что по Повелью, весьма заметными шагами движется к нам твоя сестра.

Ярош не смог сдержать удивления. Он подался всем телом вперед, его глаза округлились.

– Вскоре она будет здесь, я уже отправил людей на встречу, и, наверняка, захочет присоединиться к походу в качестве целительницы.

Лорем на несколько мгновений замолчал, собираясь с мыслями.

– Я хочу попросить тебя быть с ней осторожнее в выборе слов. Велена порывиста и неуёмна в своем желании помочь людям, однако неизвестно, станет ли она помогать тем, кто идет убивать зверя. Больно даже представить, какому испытанию подвергнется ее сердце там, на войне.

– Я понимаю, – отозвался Ярош. – Понимаю, о чем вы.

– Спасибо тебе! – Улыбнулся Лорем. – Я рад, что ты с нами. Ты очень повзрослел за эти дни, мой друг. Твоему отцу было бы приятно видеть тебя таким.

– Я могу идти? – смущенно спросил он.

– Еще одну минутку, пожалуйста. Есть ещё кое что, о чем я должен тебя предупредить. Наверху, в твоей комнате, тебя ждет девушка. Не знаю, откуда она взялась, но мне она показалась очень милой. Она пришла, пока вы ходили к люку, и я проводил ее в твою комнату.

– Что за девушка? – насторожился Ярош.-

– Не знаю. Но она принесла ватрушки.

Глава 26. Ярош и любовь.

Девушка смиренно сидела на самом краю его постели. Когда он вошел, она вскочила и обернулась. В руках у нее был сверток, который она тут же принялась разворачивать. Всё те же лохмотья, всё тот же робкий взгляд темных глаз… Красивых темных глаз. Маленький рот, острый носик. Ярош невольно загляделся.

– Я принесла вам ватрушки, как вы и просили, господин, – с неуверенной улыбкой произнесла она. – Тут была ваша птица, но она улетела, только меня завидев. Я так ее боюсь.

По комнате распространялся аромат свежего хлеба, сдобренного маслом и сахаром.

– Раздевайся! – приказал он, скидывая кунтуш.

Девушка замерла. Её губы плотно сжались и задрожали, а взгляд уперся в пол и в сторону.

– Не бойся, я не трону тебя.

Он взял несколько стульев, швабру и простыню и соорудил нечто вроде ширмы. Поставил все это возле большой деревянной ванны, уже наполненной горячей водой. Видимо, Лорем, предлагая её новым постояльцам не забыл и о Яроше.

– Прими ванну. Оставь в воде всю грязь из предместий и ложись на кровать, я сейчас принесу тебе чистое белье. И, повторяю, не бойся, я тебя не трону. Мне нужно с тобой поговорить.

Домир с удивлением вручил ему чистые одежды, но вопросов задавать не стал. Ярош попросил принести ему горячего чаю и какой-нибудь еды. Когда же он вошел в свою комнату, отобрав у парня поднос перед самой дверью, девушка неуклюже пыталась замотаться в простыню, стоя возле ванны. Она испугалась и попыталась скорее прикрыть свое худое, слишком худое тело.

– Вот, надень это, – сказал он, протягивая одежды и демонстративно отворачиваясь.

Девушка не спешила одеваться. Она боялась, что как только отпустит простыню, он кинется на нее.

– Не бойся! Хочешь, я выйду?

– Хочу, – еле слышно прошептала она.

Домир сильно взвыл, когда получил дверью по уху, и попытался сбежать по лестнице, но Ярош успел отвесить ему звонкий пинок под зад, отчего парень куборем покатился вниз.

Выждав немного, он вошел в комнату. Девушка лежала в его постели, до самых глаз натянув одеяло. Она глядела оттуда в ожидании и растерянности. По полу, от ванны до кровати, было три сырых отпечатка ее влажных ножек, хотя расстояние было приличное. Ярош представил, как гигантскими прыжками, боясь показаться на глаза, она скорее пропрыгала в постель, и усмехнулся.

– Вот горячий чай и ещё что-то…

Он поставил перед ней поднос со странного вида не то кашей, не то похлебкой и уселся на стул перед окном, повернувшись к ней спиной.

– Ты ешь, пей. Кушай свои ватрушки и… не бойся меня, я не плохой человек.

За окном висела луна, укрываясь за черными тучами. Город спал. В некоторых районах, из-за военного положения перестали зажигать фонари, и они выглядели теперь черными, холодными угольями, поблескивающими под светом звезд. При виде их, он вспомнил шахты, Мору и Богдана. Ему бы здесь понравилось. Он бы смог оценить эти красоту и простор. Золотая башня и площадь Архонта притягательно горели приятным теплым светом. Где-то далеко, за крепостной стеной, частыми мелкими огнями светились деревни и замки, некоторые дороги и мельницы. Лагеря у Золотого моря отсюда не было видно, он был по другую сторону Лесов и, наверняка, горел всеми огнями, озаряя небо. Рваная небесная рана, кривым ятаганом уходила за горизонт. Сегодня на улице он слышал, как двое мальчишек спорили о ней. Один говорил, что из нее на землю сыплются пришлые, а второй утверждал, что туда ушли Корды, забыв закрыть за собой поход. Что там-то и находится их мир, и это и есть последние врата. Ярош с улыбкой решил, что второй парен прав. Во всяком случае, этот вариант нравился ему куда больше.

– Зачем все это? – раздался у него за спиной робкий голос.

– Я только хотел, чтобы ты немного отдохнула и расслабилась. Я помню, где ты живешь. Помню, с кем ты живешь. Как твой брат?

– Он умер.

– Сожалею… – Ярош почувствовать острый укол в груди. – Сожалею, что так вышло. Правда. Прости меня.

– Господину не за что извиняться… – начала девушка.

– Да какой я тебе, к черту, господин?! Перестань меня так называть. Зови меня Ярош. Просто – Ярош. И скажи мне правду! Скажи мне честно, что ты обо мне думаешь? Расскажи, как ты меня ненавидишь! Мне так будет проще. Не бойся. Прошу. Ты вольна уйти в любой момент. Только выслушай меня сегодня. Пожалуйста.

– Хорошо… Ярош.

Ему очень понравилось, как она произносит его имя. Как что-то недоступное, заветное.

– Что с твоим братом, как он умер?

– Мать сама прирезала Яришку. Она сказала, что он станет обузой в такое время. Говорила, что в иные годы, она бы нашла ему применение, но сейчас – нет. Она хотела отправить его с солдатами – знаменосцем, чтобы он добыл там славу и деньги. Нам очень нужны были деньги, – она замолчала, словно задумавшись о чем-то. – Она плакала. И я тоже плакала.

– Я принес в ваш дом огромное горе, – с отчаянием произнес Ярош.

– Это так, – грустно ответила девушка. – Но я впервые видела, как моя мать плачет о нас. В тот вечер она была вновь нашей матерью, когда баюкала его тело. Она совсем не хотела его отпускать. Он уж остыл и начал коченеть. За окном в ту ночь лил сильный дождь. Отец помог вырыть могилу. Мы сговорились с могильщиком, чтобы он сохранил все в тайне.

– У тебя есть отец?

– Да, он живет с другой женщиной через несколько домов, вверх по течению.

– Почему он бросил вас?

– Не знаю.

Ярош обернулся. Девушка немного выбралась из под одеяла и осторожно, пальчиком двигала чашку по подносу, глядя в пустоту. На её вымученном лице не было слез.

– О чем вы хотите поговорить, Ярош?

– Да… – осекся он. – Теперь уже вроде как и не о чем.

– Я вас сбила?

– Тебя…

– Я сбила с мысли… тебя? Прошу, расскажи. Я хочу услышать.

Ярош был разбит. Все его превосходство, которое он чувствовал в первую встречу, на промозглом ветру, ночью, когда он пьяный лез к ней, следующим утром и даже сейчас, несколько минут назад, улетучилось. Растаяло, разбилось об её силу. Об её спокойствие и непостижимую робость.

– Понимаешь… У меня никого нет. Я всех предал. Я покинул свою семью. Из-за меня погиб отец. Я оставил сестру и маленького брата одних на краю света в соседстве с очень обозленными людьми. Я пришел сюда, чтобы чего-то добиться, чтобы доказать хоть кому-нибудь, что я на что-то годен. Я прошел сквозь черные шахты, сквозь лес. Я видел старуху. Видел светящиеся камни в чаще, видел, как моя птица говорит с существами из леса. И все это время вокруг меня гибли люди. Хорошие и плохие. Мне не знакомые и близкие. И всякий раз, думая об этом, я понимаю, что все они были бы живы, если бы я не оказался рядом. А теперь я ухожу. Я ухожу вместе с солдатами в Скоубруг, но в этот раз я иду делать благое дело, которым бы гордился мой отец. И… – Ярош почувствовал, как у него задрожали руки. – Я хочу, чтобы здесь остался кто-нибудь, кто будет помнить обо мне и знать меня настоящего. И, может быть… писать мне письма.

Последние слова дались ему с великим трудом, словно рот был набит липкими камнями. Он обернулся. Девушка смотрела на него во все глаза. Не дыша. Ловила каждый его вдох, каждое движение.

– Хочешь… Ты можешь писать о том, как ты меня ненавидишь? Как ты презираешь меня и весь мой род, и день нашей встречи! На бумаге это легче высказать, я знаю. Ты ведь умеешь писать? Да и не важно, я найду тебе писаря. Домир, смышленый парень, он должен уметь. С ним вы найдете общую хулу на меня. Я могу тебе даже платить за это. За искренность.

Он замолчал и встал у окна, глубоко вдыхая ночной воздух.

– Я хотел начать новую жизнь и наделал кучу ошибок. И причинил великую боль тебе, но я не хотел этого. И я не имею никакого права просить тебя хоть о чем-либо, но ты – это единственное светлое, что есть у меня теперь. И, если я вернусь, я бы хотел попытаться сделать тебя счастливой. Искупить перед тобой весь грех.

В комнате повисло молчание. Такое тревожное и медленное. За окном тягуче бил колокол, журчала вода у фонтана и щебетали воробьи на соседнем окне.

И тут её руки очень осторожно обхватили его плечи. Она бесшумно приблизилась и прижалась к нему сзади.

– Я видела тебя. Видела, как ты следил за мной. А после я искала тебя взглядом и боялась встречи. Я отморозила все пальцы в надежде увидеть тебя. А в ту ночь, я сама пошла за тобой. А потом испугалась.

Очень нежный голос, смешанный со слезами счастья.

–Я буду писать тебе, слышишь? И я Буду Тебя Ждать.

Глава 27. Падение форта.

– Вставай, Роб, не долго осталось! Вон виднеются огни форта.

– Это не форт! Гляди на огни, они белым горят, а у форта должны быть желтыми. Это лесные духи нас за нос водят.

Сенешаль не обратил внимания на эти слова, он и так знал, что до места ещё пол дня пути по лесу и среди болот. И Роб это знал. Но у них была такая игра, чтобы не рассыпаться и вселять друг в друга надежду. Наемник храбрился и постоянно подбадривал его, говоря, что ещё чуть-чуть, ещё кроха пути, и их встретят солдаты, проведут за стены, где они отдадут приказ толстопузому Ла-Ветту и отдохнут. Роб кивал и улыбался, позволяя ему трепать себя по голове, и картинно расстраивался, когда за очередным оврагом их вновь встречала непролазная чаща.