Текст книги "Скучающие боги"

Игор едва не лишился чувств от ужаса. Он попятился и осел возле огромного камня, лежащего возле дороги, спрятавшись от жадных каменных глаз. Сумка слетела с плеча и рассыпалась припасами по дороге.

– Не земля, а Земля… не земля, а Земля… – лихорадочно повторял он, пытаясь унять страх.

Игор помнил, что Привратник говорил ему об этих вратах. Он должен пройти их сам, но как же было страшно видеть монстров, слышать их скрежет.

Тут он почувствовал, что его мысли путаются, не позволяя сосредоточиться. В голову лезли голоса, они кричали и рассуждали, стенали и молили. Они звенели все громче, все звонче, и, наконец, он стал различать отдельные слова, потом предложения…

…равнодушие, зависть, жадность.

Завидовать… завидеть… видеть за. Обращать взор за пределы своих царств. Влезать глазами во владения другого. Ненавидеть чужие успех и трудолюбие. Наслаждаться чужой утратой и чужой болью.

– Помоги мне! Ведь ты мой царь! Уничтожь врага моего! – молил трусливый голосок.

– Проси, чего хочешь, но знай, враг твой получит вдвое больше! – ответил ему спокойный и мудрый глас.

– Это несправедливо, мой царь! Это не…

– Тогда уходи.

– Нет! Я знаю… я знаю, чего желает моё сердце! Я знаю, что просить у тебя о, правитель!

– Проси!

– Я знаю… Теперь я знаю, мой царь! – голос обрел силу и зазвучал зловеще.

– Ну же!

– Выколи мне один глаз.

Игор зажмурился и крепко сжал голову руками. Вихрь чужих мыслей доставлял вполне явственную боль.

– Ты равнодушен и что же? Ты не счастлив? – зазвучал в его голове ехидный голос. – Ты умертвил часть своей души, обрел каменное сердце, чего же ты пришел ко мне снова? Тяжелит в груди?

– Я… я тоскую, – ответил ему усталый голос юноши. – Раньше я думал об отце. Я думал о возлюбленной, но теперь думы о них не держатся во мне. Я теряю что-то.

– Зачем же тебе думы про них? Ваши мысли, как камни, и чем их больше, тем вы, люди тяжелее. О, посмотри, как ты легок. Как чисты и понятны помыслы твои. Как просты дела твои и сильна воля твоя.

– Но я жесток.

– Едва ли…

Игор услышал хлопанье множества крыльев, раскрыл глаза, но никаких птиц не увидел. Он чувствовал, как нечто проникает в его мозг, глубоко и надсадно скрипя, ввинчивается вглубь.

– Что мы сделаем с ними? – раздался звонкий и уверенный голос. – Их земли пусты и разобщены!

– Да. Мы победили всех, кого могли, наши земли не знают границ, – неспешно ответил старый, утомленный голос.

– Они не способны нам ни навредить, ни более одарить!

– Да. Мы владеем всеми богатствами, к чему нам их крохи…

– Они оказали нам поддержку, они умирали за нас!

– Да. Мы навязали свои законы каждому, кто встал у нас на пути и более не нуждаемся в соратниках.

– Их верность непреложна.

– Да. Мы поглотим и их.

– Но почему?

– Ведь мы должны собрать всю коллекцию… Не так ли?

Голова раскалывалась на части. От боли он переставал чувствовать остальное тело, словно покидал его, устремляясь в пучину чужих мыслей.

– Отдай нам твою зависть! – гремело за его спиной.

– Отдай нам холодность твоей души!

– Отдай нам свою жадность!

– Жадность! – в исступлении вскричал он. – Я выбираю жадность!

Голоса покинули его в тот же миг, растворились в сознании, как дым из трубы в стылую пору. Игор осторожно отнял руки от головы и выглянул из-за камня. Стражи были недвижимы. Теперь это были обычные каменные статуи, поросшие мхом, и ничто не говорило о том, что они могли двигаться. Хвост у крысы, который она так ревностно сжимала, был отломан, у хомяка недоставало свиньи – её будто выдолбили зубилами из его лап. Кукушка же стояла целой с вполне обычным птичьим лицом. Все они были заметно потрепаны временем, как и статуи в саду.

«Привиделось… – подумал он. – Неужели привиделось?»

Игор, все ещё с опаской поглядывая, осмотрел их ближе, дотронулся до мягкого мха на влажном камне – ничего не произошло – тогда он подобрал сумку и спешно направился через врата. С обратной стороны это была та же каменная арка небывалой высоты, с теми же фресками. Стражей с этой стороны не было.

Лес здесь был заметно гуще и куда более овражистым. Он по-прежнему проглядывался далеко вглубь и все чаще блестел небольшими омутами и заводями, а так же болотами, на которых зеленела мокрая трава и ручьями, бесшумно изливающимися вдали. Следов человеческой деятельности здесь не было: ни заброшенных поместий, ни жутких статуй или бескрайних могильников.

Отойдя на значительно расстояние он оглянулся. Врата высились среди серого частокола, как крепкий сук посреди жухлой травы. Воздух возле них будто бы был гуще, тяжелее. Игор облегченно выдохнул и зашагал прочь.

Мысли о вратах занимали его голову, покуда он шел тропой от Привратника. Он дивился этому миру, его силе и крепости. А ещё он боялся. Боялся познавать его дальше. Его страшили твари, обитающие здесь, монстры, которых он уже видел, живые статуи и темные урочища – все это клубилось в его желудке едкой жутью, о которой он всеми силами старался не думать. Он шел к деревне, где его встретят люди. Первые люди, живущие своей жизнью и подчиняющиеся здешним законам. Какие они? Привратник вполне цивилизован и ласков, но он состоит на службе, и это входит в его обязанности. А те, кто впереди, могут быть циничны и жестокосердны. Они могут попытаться обмануть его, внушить ложные истины или попросту обобрать, хотя, что ещё он мог потерять? С другой стороны, они могут быть вполне приветливы и с участием отнестись к его положению. Помогут выбрать верный путь и снарядят в дорогу.

Лес начал редеть, и дорога, наконец, вывела к опушке. Перед ним предстал мир, разделенный надвое. С одной стороны раскинулись приветливые посевные поля, пологими холмами, уходящие за горизонт. Тропа вилась меж ними, избегая возвышенностей, словно старалась спрятаться от солнца. С другой стороны было болото. Такое же огромное, но непролазное и темное, как отхожая яма.

Чуть поодаль, возле дороги стояла сторожка. Игор подошел к ней – она была совершенно пуста, наверное, заброшена. Внутри не было совершенно ничего, кроме золотых опавших листьев и старых инструментов. Сердце при виде их наполнилось теплом, ведь это был прекрасный признак того, что мертвый лес остался позади.

Рядом с домиком виднелись следы лагеря: угасший костерок и примятая кругом трава. Совсем недавно здесь были люди.

Игор повозил носком башмака по углям, глубоко и отрывисто вздохнул и твердым шагом направился по тропе туда, где за желтыми полями виднелась деревня.

Она расположилась на небольшой возвышенности, и вся была видна, как на ладони. В Крайней было всего два двухэтажных здания, стоящих в разных её концах, одно из которых погорело. То тут, то там взвивались в безветренное небо столбы серого дыма, слышались густой гомон толпы и надрывный плачь. Тропа упиралась в закрытые наглухо деревянные ворота, которые некогда были красиво расписаны угловатыми узорами в виде ласточек, сидящих на вьюне. Теперь роспись почернела и выглядела удручающе. Слева прозрачными ручьями журчала вода, опадая в вонючее болото. Она была настолько чистая и свежая, что было удивительно наблюдать, как со временем она становится черной и мутной, будто мертвой.

Рядом с воротами возвышалась небольшая башенка с соломенной крышей, в которой тут же возник человек. Он опасно высунулся, вглядываясь в пришельца, а потом сошел вниз, погромыхал засовом и нешироко отворил одну из створок.

– Ты кто? – прямо спросил он, показывая худощавое лицо.

– Я от Привратника, – растерялся Игор. – Я ищу человека по имени Радей.

– От Привратника, говоришь? – задумчиво скосил глаза в сторону человек. – Хм… да я и сам теперь своего рода привратник… Заходи!

Он отступил в сторону, позволяя войти, в руке у него был наготове здоровенный, блестящий нож. Игор замер, увидев его, но человек, заметив это, поспешно спрятал оружие и похабно улыбнулся.

– Не бойся, не по твоё горло. Тут сейчас не спокойно, видишь ли…

За воротами его встретил тяжелый и скорбный дух. Люди, бледные, словно покойники как тени бродили между домами. Между ними, с грозными криками быстро сновали решительного вида мужики – кто с досками, кто с мешками. Неподалеку играли беззаботные дети, которые по своему обыкновению, быстро забывают все ужасы. У ворот скулила охрипшая собака. Она трусливо посмотрела на Игора и опустила глаза.

– Ты пришлый что-ль? – раздался за его спиной голос человека с ножом. – Ты как сюда живым добрался, а, бедолага?

– Через лес и врата… – на мгновение растерялся он. – Я отдал там свою жадность.

– Да чхать мне! – грубо ответил человек и сплюнул. – Там зверья то нет, видать? Иди вон к тому дому, спроси там Волуя. Он поможет.

– А Радей?

– Помер Радей, – без тени сожаления ответил он.

Игор вышел на середину улицы, она действительно была одна. Справа возвышались довольно массивные ворота, забаррикадированные всевозможным хламом, а слева она упиралась в добротный дом, на который указал человек у ворот, перед домом лежали тела, завернутые в белые простыни. Вдоль улицы стояли дома, некоторые были сожжены. Многие люди сразу обращали внимание на него, видимо новые лица в деревне появлялись не часто. Везде, куда ни глянь, лежали трупики крыс и ворон. Иногда попадались зайцы, куницы, несколько бобров и одна пугающе огромная неясыть. Его охватил ужас от обилия мертвых созданий кругом, солнце уже светило вовсю, и тела начинали понемногу источать смрад, который перемешивался с запахом горелого дерева. В доме, что находился по левую руку от улицы, на крыльце сидела старенькая бабушка, смотря перед собой невидящим взором. Крыльцо было единственным, что осталось от её дома. А во дворе ходила измученная и потрепанная женщина, видимо её дочь, и нервно собирала за хвосты черные тушки крыс. На руку была намотана какая-то тряпица, а грызунов она скидывала в яму неподалеку, в которой горел огонь. Женщина посмотрела на Игора в упор. Стояла она не твердо, покачиваясь, губы разомкнуты, и каждый мускул её лица был расслаблен. Дышала она ровно, спокойно и глубоко. Потом перевела взгляд куда-то перед ним, и он, посмотрев в ту же сторону, увидел за забором напротив, тоже на крыльце, раскачиваясь вперед и назад, сидела другая женщина. Она выла как волчица и непрестанно крутила и мяла в руках белую детскую шапочку. За её спиной, как изваяние, молча стоял мужчина, держа на руках крохотное тельце ребенка лет трех-четырех, замотанное в серую простыню и пропитанное кровью насквозь. Штаны его были изодраны почти до колена. «Не уберегла, – сквозь слезы, как заведенная повторяла она. – Не уберегла». Какой-то мужик, богатырского телосложения приставал к людям, спрашивая, не видел ли кто Димитра. Никто ему не отвечал. Многие ходили, как тени, молча и медленно, словно опустошенные, лишенные воли оболочки. Они смотрели прямо перед собой и даже не обращали внимания, когда их кто-то случайно задевал.

Он вспомнил, как огненный змей из одуревшего зверья, светлячков и воронья уполз в лес, в сторону деревни. Видимо здесь он показал свою силу.

Игор сжал волю в кулак и пошел на поиски Волуя. Он направился к главному дому, стоявшему в конце улицы. Перед домом скорбным синклитом стояли старики и о чем-то совещались. Они говорили тихо и все время поглядывали по сторонам. Игор уже было собрался с духом, чтобы подойти к ним, как слева, по дороге ведущей от берега, вышла возбужденная толпа людей, подгоняемая здоровенным мужиком с дубиной наперевес. А сзади, мелко семеня и опираясь на клюку, поспевал за ними старичок. Он заметил Игора, от чего сразу о чем-то крепко призадумался. Заметил его и погонщик этого стада.

– Ты кто? – грубо спросил великан.

– Игор, – ответил парень, это данное новое имя ещё не прижилось в его голове и звучало как-то чуждо. – Я пришел от привратника и ищу Радея.

Здоровяк с подозрением посмотрел на подоспевшего старичка.

– Как поживает Привратник? – спросил тот, пошамкав губами.

– Там, у него корд умер этой ночью. При нас случилось.

Люди кругом переглянулись, кто-то в мужичьем удивлении стянул с головы шапку.

– Корд… – повторил старик. – И как он выглядел этот корд? На кого он был похож?

– Это был Самвона, – уверенно ответил Игор.

– Все как Ростик рассказывал… – раздалось в толпе.

– Как ж ты дошел? – выкрикнул кто-то. – Там ж зверь лютует. Серый лес поди на ушах стоит.

– Обо всем поговорим! – громко возвестил старик, делая недвусмысленные знаки великану. – А вы пока принимайтесь за дело, да поживее! Неча, эт самое, тут смуты разводить!

Здоровяк, не церемонясь, схватил Игора за руку и поволок в сторону. Люди, недовольно бурча, нехотя разбрелись кто куда, кидая на него злобные взгляды, словно именно он был виной их бед. Старичок и его помощник подождали, пока не станет тихо, а затем обернулись к Игору.

– Как ты дошел до нас? – прямо спросил его здоровяк. – Чего видел? Всё рассказывай!

– Я шел по тропе, через лес, как велел Привратник, – испуганно залепетал Игор. – Через врата, там я оставил жадность. Крысе, кажется. Они живые были, потом окаменели и разрушились. Озеро было…

– Ты видел кого-нибудь? Живого? – закатив глаза, подал голос старик.

– Нет, все кругом как будто вымерло. Даже мухи не пролетит. Только волк там, у озера.

Они оба переглянулись. Старик закусил губу и посмотрел вдаль, размышляя. Он был невысок, худощав и имел вид старого тертого лиса. Игор попробовал заговорить, но здоровяк рукой прижал его к забору и жестом приказал молчать. Он заметил, что некоторые люди, когда проходили мимо, вздрагивали при виде великана и старались не встречаться с ним взглядом.

– Меня зовут Волуй, – неожиданно весьма вежливо заговорил старик. – Хочу вас настоятельно попросить не трепаться пока с людьми. Сегодня ночью прошел гон. И как вы неосторожно упомянули, случилось это из-за смерти корда, но об этом пока рано судить. С такими вещами не бывает всё просто. Поймите меня правильно, они сейчас возбуждены и напуганы, им хочется что-то делать, куда-то применить свои боль и злость, а в таком состоянии люди склонны совершать глупости. И, если они, эт самое, узнают, что за воротами безопасно, то могут наломать дров. Я рассчитываю на вашу сознательность.

– И я рассчитываю на твою сознательность! – вставил слово здоровяк, заглянув ему в глаза.

– Вы явились в тревожное время, молодой человец, материк сейчас лихорадит, и одному богу известно, что нас ждёт впереди. Мы никогда достоверно не узнаем, по какой причине был убит тот корд, да был ли он действительно убит.

– Да как же?! Я собственными глазами видел, как он пал! А Привратник сокрушался по нему всю ночь.

– Вот то, что Привратник сокрушался убедит меня куда больше, чем любые ваши рассказы, – Волуй поморщился. – Не принимайте, эт самое, на свой счёт. Мне сейчас не досуг разжевывать все.

Старик прислонился к забору и по своему обыкновению положил голову на скрещеные на клюке ладони.

– Что же мне с вами делать? – он в задумчивости огляделся.

Люди кругом кидали на них подозрительные взгляды. Одни собирали крыс, другие возились с забором, третьи просто разговаривали, но каждый так или иначе поглядывал на них.

– Знаете что… А ступайте-ка вы, эт самое, к нашему Растимиру! И дождитесь, я приду к вам на закате. – нашелся старик. – Да смотрите, не проболтайтесь, что за воротами тихо. Хотя, наверняка, он и сам это прекрасно знает…

Старик невесело улыбнулся и указал клюкой на двухэтажный дом.

– Мы разберемся с вами позже. Продолжите свой путь, никуда он от вас не денется. Как вас зовут, я запамятовал?

– Игор.

– Игор, стало быть, – старик направился дом, перед которым стояли люди. – Ну и мастак же Привратик имена выдумывать. Последнего от него Вергилием звали. Всей деревней, эт самое, хохотали. Вергилий – словно птица какая. Где он их только и берет имена эти. Ну, ступайте.

Игор кивнул и подчинился без разговоров. У самой двери его грубо окликнул здоровяк:

– Эй, пришлый! Ты правда волка видел? Где?

– Там, на том берегу… то есть на этом.

– Говори яснее!

– Он бежал от вас к какому-то большому дому или поместью и скрылся в нем. Мне показалось, там были ещё люди в окнах.

– Люди в окнах? Много? Кто там был?

– Я не знаю, – испуганно пролепетал Игор, видя раздражение на лице здоровяка. – Он вошел снизу, а на втором этаже как будто кто-то прошел в окне.

Здоровяк постоял немного над ним, нависая, словно кряжистый дуб над молодой осиной, и ушел, не проронив больше ни слова.

Игор выдохнул. Им владело странное чувство. Он ведь был пришлый, и все события, произошедшие здесь, касались его лишь наполовину. Словно он проездом в городе, где недавно случился разлив реки, и жителей постигла страшная неприятность, а он просто смотрит на это и, конечно, хочет и пытается помочь, но, если и не поможет, то его никто не осудит. Так и здесь, он видел как умер корд, как огненный змей направился в лес, как побита и деревня, и люди, но всё это происходит не с ним, а с ними. И его как будто не касается.

– Не земля, а Земля… – безразлично повторил он и вошел внутрь.

Там он увидел большой стол, во главе которого, сложив голову на руки, сидел парнишка лет пятнадцати.

– Ты Растимир? – осторожно спросил Игор.

Парень мгновенно вскинул голову и пристально уставился изумрудным взглядом на него.

– Я, а ты кто? Я тебя не знаю.

– Меня… Игор зовут, – чуть запнулся он. – Я пришлый. Только пришёл в вашу деревню.

Парень оживился и взглядом пригласил его за стол.

– Ты видел что-нибудь, когда всё началось? Вы что там делали с Привратником?

– Мы корда видели, как он вывалился из леса и умер. У него в бочине торчал огромный штырь. И он, вроде как, сам себя убил.

На лице Растимира вспыхнуло любопытство, он сел напротив Игора.

– Рассказывай всё! По минутам!

Растимир какое-то время в возбуждении расхаживал по комнате, слушая рассказ Игора и не перебивая, а когда тот закончил, подсел к нему вплотную.

– Значит, те двое его достали, и корд побежал к вам, где и умер. Это всё, что ты помнишь?

– Да, – ответил Игор и усмехнулся. – У меня сейчас очень чистая память. Всё действительно было так.

– Это была охота. Не ясно только, как им удалось приманить корда. Как заставить разумное существо прийти туда, куда нужно тебе?

– Разумное существо? – нахмурился Игор.

– Да, не зверя, которого манят звуком или запахом, или загоняют псами, разумное. Тебя, например. Как мне заставить тебя явиться завтра утром на мельницу?

– Попросить об этом.

– Именно! Попросить, заставить, подстроить… – Растимир задумался. – В любом случае для этого с тобой нужно поговоить. А контактов с кордами не было уже много десятилетий.

– В этом есть что-то удивительное? – спросил Игор.

– В этом очень много удивительного! И даже невозможного.

За окном послышалась возня, несколько людей, возбужденно крича, приближались к дому. Двери распахнулись, и в дом ворвался мальчонка лет семи с непокорной копной соломенных волос на голове.

– Ярош! Там Ярош вернулся! Скорее, Ростик, бежим!

Но бежать никуда не пришлось, в дом следом вошел потрепанный человек в окружении селян. Лицо его расплылось в радостной улыбке при виде Растимира.

– Братик!

Ростик подбежал к нему и крепко обнял за шею.

– Где отец?

Ярош несколько секунд не отвечал, а потом крепче обнял брата и прошептал:

– Нет за земле больше отца.

Игор слонялся по деревне и помогал собирать дохлых крыс. Из дома старосты его вежливо попросили на время удалиться, да он и сам бы предпочел не присутствовать при подобных оказиях. К вечеру волнение и суета полностью спали, уступив место молчаливому труду, призванному заполнить пустоту и хоть на время отвлечь от горестных мыслей. Ни братьев, ни старика Волуя не было видно с тех самых пор, как они скрылись за тяжелой дверью дома. Люди, столь любопытные днем, теперь не спешили заводить с ним разговор, поэтому он неизбежно влился в число этих убитых горем поселенцев. Когда время приблизилось к ночи, улица опустела, деревня стала готовиться ко сну, а про Игора, кажется, попросту забыли. Постучаться в дом старосты он не решился, ночлега ему никто не предложил, потому он направился к реке, туда, где несли вахту у сложенной наспех баррикады мужики, оставленные Волуем. Они приняли его с радостью, все-таки он был новый человек в деревне, да и вообще на материке, а ночь обещала быть крайне скучной и длинной.

– Слышь, Гостяй. Видел, что с домом Немиры стало? Дотла ведь выгорел. Да и бабку их вроде того… крысы заели. Не смогла, говорит, на сарайку влезть, платьем зацепилась, шкура толстозадая – говорил Пешка – тощий, лапоухий мужичок с ехидной улыбочкой и бегающими глазками на чумазом лице.

– Ну… А Матвея как? Митька говорит, его волк так подрал. Да разве ж так может волк то? – отвечал ему Гостяй – плотный, крепкий мужик с тяжелым взглядом и отекшим лицом пустоголового нигилиста. – Волки они как? Они глотку перегрызают или душат попросту. А тут всю морду изуродовал.

– Ой, слышал. Что ж теперь с Рубежом будет? Такое место было чудное. И вино, и мед, и мясо, и хлеб. А теперь что? Кто этим всем заправлять станет?

– Да трактир его жалко… Эх. Ну детишки спаслись, и то хорошо. Да и баба его! Всё ещё лакомкой ходит. Пригреет кто-нибудь, ничего ей не сделается.

– Да-да-да, – быстро закивал Пешка.

– А я упреждал его, что не умрет он своей смертью, помнишь?

– Чего ж вы так? – встрял в разговор Игор. – О мертвых либо хорошо, либо ничего.

– Да-да-да.

– …кроме правды! А ты знал его? – с вызовом спросил Гостяй. – Чтобы меня поправлять? Знаешь, сколько раз он честных людей мордой в грязь? Сколько брани от него лилося, знаешь? Ведь простому человеку после тяжелого дня, что нужно?

– Что нужно? – с отвращением спросил Игор, догадываясь, каков будет ответ.

– Винца краснугу да медка сладкугу! – широко улыбнулся Пешка, обнажив черные пеньки зубов.

– Ух! – замахнулся на него Гостяй. – Выпить! Нужно выпить. А у нас работа не такая, как у него. Мы в поле трудимся, спины гнём. Это он там у себя только стаканы и протирает. А у нас деревенька маленькая, один другого все знают. Посему не чужие мы друг другу! И помогать и уважать должны.

– Уважение наше все-е, – пискляво протянул Пешка.

– А он, как пойдёт веселье, только мы отдых почуем, как тут же нас и гонит вон. Интересно, он знал, что мы бабу его того самого? – с мерзкой улыбкой обратился он к своему другу.

– Да баба и сама не знала, поди! Она ж почище нас налакалась! – с ухмылкой ответил тот, и оба заржали.

– Ага! Ох, и задал он ей тогда трепку, я думал, покалечит. Ан нет, живехонька ходила. И что она в нем нашла, в скотине этакой. У него ж вся рожа от бучи бугрявая.

– Хорошим бабам всегда не везет с мужиками. А Гжелку помнишь? Которая рядом с мостиком жила?

– Ну? Сисястая такая.

– Так я грудь её таки увидел, – радостно поведал Пешка.

– Сбылась мечта идиота! – заржал Гостяй. – Эй, пришлый! Зверь, али человек?

– Чего? – не понял Игор.

– Ну, кто прав: Зверь или человек?

– Не знаю, человек, наверное, – неуверенно ответил он.

– Эт ты молодец, так не пропадёшь, а то ходют тут, сказывают, мол Зверь во правах. Ты-то как ночку провел? Чего видел? Давай, садись, рассказывай.

Игору до глубины души были противны эти люди, но другого выбора у него не было – на дворе стояла ночь, и начинало холодать, а здесь горел костер, и было что поесть.

– Я ночь у Привратника провел, вышел засветло, когда стихло все.

– Стало быть, не довелось со зверем повоевать…

– Не довелось.

– Зверь у нас лютый, да, Пешка? Здесь и буруны ходють и куницы, хоть и говорят, что лес мертвый и живого в нем мало.

– Ага, ага! – согласно закивал тот.

– Вас чего сюда охранять то поставили? – спросил Игор, в надежде отвлечь их от злословия по умершим людям.

– Мертвяк в воде сидит. Ты раньше мертвяков видал, аль нет?

– Нет, не доводилось, – признался он. – А кто это?

– Расскажи ему, Пешка, а я пока костерок наш подкормлю.

– Мертвяк, – начал тот, – это человек, убитый зверем первородным. Знаешь, хоть кто такие первородные то?

– Знаю.

Гостяй подобрал палку, присел поближе к огню и стал переворачивать в углях и пепле крупную картошку. Разложил на гладкой доске свежую зелень, свеклу, белую репу, редис и яйца. Вытащил откуда-то сверток, в котором была закопченая дочерна рыбина. Он взял её за хвост и немного подержал над костром, от чего она заблестела и начала источать дивный аромат. Достал хлеб, бутыль с длинным горлом и один жестяной стакан. Следом легла картошка, которую он выудил из углей и разломил пополам. От нее тут же пошел заманчивый дымок.

Весь этот нехитрый стол пробудил в Игоре бешенный аппетит. Тихая ночь, костер, горячая еда и неспешный плеск воды… Компания была так себе, но это было не важно. Однако Гостяй увидев довольную улыбку Игора сделал такое лицо и так покачал головой, что он понял: за этот стол его не пригласят.

– Так вот, – рассказывал тем временем Пешка. – Мертвяком становится каждый, кого зверь этот загубит. Особенно их много на болотах там, где битва была меж нами. После смерти, через несколько годков встают родимые все в траве, ветками насквозь проросшие и бродят по колдобинам, народ пугают. Медленные, тупые, но живучие. Как завидят человека – сразу его убить стремятся. Что у них в голове творится, одному богу известно. Но есть и гораздо более опасные экземпляры, стало быть. Это те, кого лично Корды загубили. Вот те большие и страшные. Полу люди, полу растения. Ходячие живые деревья с искаженными человеческими лицами, или каменные чудища, или ещё какая гадость. Тут уж как повезет, в какого монстра выродится. Эти несут смерть, и биться с ними бесполезно, лучше бежать, покуда хватит сил. Но и в земле они лежат не в пример дольше обычных. Последнего такого в Лесном Разделе видели. Бредет, говорили, дерево по опушке, стонет, словно больно ему. Куда ступить выбирает тщательно, ни травинки лишней не загубит. Таких вот Древами величают.

– Ага. Вот, если правда, что Радеев сынок говорил, пойдём, значит, трупы этих охотников сжигать, пока их земля не пожрала.

– Пока в деревья не выродились.

Костер запылал сильнее, Гостяй взял горящую ветку, выпрямился и принялся махать ею в воздухе.

– Эй! Сюда иди, горемыка! Не выйдет она! – закричал он в темноту с явной усмешкой. – Помрешь ведь следом, дурень!

– Кто там? – спросил Игор, выглядывая за баррикаду.

– Да дурачок один, – ответил ему Пешка, тоже опасливо выглядывая за бревна. – Страдалец. Жену у него мертвяк утащил, вот он и горюет там, уходить отказывается.

– А чего не отвечает? Может нет там уж никого?

– Да как нет? – ответил ему, убирая свой факел Гостяй. – Вон он на песке растянулся. Гляди.

При погасшем огне он действительно смог разглядеть человека, лежащего в позе младенца на берегу реки. Он совсем не шевелился и лицом был обращен к воде.

– Мертвяк утащил… – пробормотал себе под нос Игор. – А откуда здесь мертвяк?

– Сами головы ломаем, – проговорил, усаживаясь Гостяй. – Не бывало их здесь никогда. Да и не простой это мертвяк, чудится мне.

– Почему же не простой? Самый обыкновенный! – удивился Пешка.

– Ну, сам посуди. Их здесь и близко быть не должно – это раз. Передвигается он под водой – это два! Ты когда-нибудь слыхал о таких? Кто под водой шастает?

– А и верно-о, – задумчиво протянул Пешка.

– Да и не утаскивают они с собой трупы. Убивают и всё, сразу расходятся, значить, а этот в воду зачем-то потащил и бабу эту и конюха – это три! Пусть Волуй и этот, – он кивнул в сторону воды, – говорят что угодно, но не простой это мертвяк.

– Да-да-да! – оживленно вскинулся Пешка. – Муженек то ейный тоже ведь что повторял, помнишь?

– Черный человек, – угрюмо, сквозь зубы процедил Гостяй.

Игор чувствовал, как подступает страх, он, не привлекая внимания, поспешил пересесть так, чтобы баррикада не была у него за спиной. Повисло тяжелое молчание, а мужики исподлобья поглядели на него, потом переглянулись и опять дико заржали.

– Как мы тебя, а? – с нахальной улыбкой сказал Гостяй.

– Ага, а ты, малец, и поверил, – подхватил Пешка, хотя Игор был явно старше.

Игор смотрел, не понимая, а потом до него дошло:

– Тьфу на вас! Чего страху зря наводите?! – сказал он с улыбкой, чтобы скрыть, что действительно испугался.

– А ты и веришь! – продолжал Гостяй. – Хотя тут есть, конечно, доля правды. Может то и обычный мертвяк, но ведет он себя крайне необычно!

– Это да-а, – подхватил Пешка.

– Может его, – Игор кивнул в сторону реки, – силой сюда привести?

– Сходи, приведи! – усмехнулся Гостяй. – Коли смелый такой. Да только учти, что бревна эти так навалены, что с той стороны забраться на них сложновато будет.

– Да и посмотреть, как его мертвяк убивать будет, страсть как охота.

– Так он у вас на манер приманки что-ли тут?

– На манер идиота он тут! – зло сказал Гостяй.

– Может плохо ему там, и он встать не может.

– Так мы тебя не держим… – медленно повторил он, глядя прямо в глаза и проводя рукой в сторону реки.

"Вот же морда!" – подумал Игор, чувствуя, как заколотилось сердце. Эти двое, ехидно улыбаясь, смотрели на него. Отступать уже было поздно, а позволить им смеяться над собой он не мог. Взяв из костра горящую палку, он медленно подошел к стене. Пешка и Гостяй только удивленно переглянулись и услужливо подложили ему под ногу бревно, чтобы удобнее было взобраться на бревна.

Взглянув вниз, он обернулся:

– Когда мы вернемся, просто помогите нам подняться, чтобы…

В этот момент в его руку вцепились колкие холодные пальцы, крепко стиснув, почти впиваясь в кожу. Вторая рука обхватила шею. Сердце Игора упало в пятки, от страха он подался, что было сил, вперед и развернулся. На нем повис тот самый горемыка, который лежал на пляже. Он был до смерти напуган, его движения судорожные и беспорядочные напоминали испуг кошки, которую застали врасплох. Ноги скользили по бревнам в поиске опоры. На мгновение Игор посмотрел за спину человеку и увидел далеко у воды уходящую человеческую фигуру. Черную как смоль. Ноги, наконец, нашли от чего оттолкнуться, и они оба повалились на землю, чуть не угодив в костер. Ни Гостяй ни Пешка даже не попытались помочь Игору и, если Пешка был попросту напуган, то второй сидел спокойно и наблюдал за происходящим с неизменной ухмылкой, лишь слегка подавшись всем телом назад и прибрав к себе доску с едой. Игор высвободился из объятий и быстро приник к бревнам, всматриваясь вдаль. Двое мужиков тоже подбежали и стали смотреть. Черной фигуры не было видно, видимо мертвяк успел скрыться под водой.

– Что ты там видишь? – шепотом спросил Гостяй.

– Кто это был? – громко спросил Игор, оборачиваясь к лежащему у костра человеку.

Тот смотрел на них шальными глазами, глотая воздух, словно умирающая рыба, его тело испуганно вздрагивало, а пальцы непроизвольно сжимались и разжимались, хватая землю.