Текст книги "Скучающие боги"

– Пойдём вглубь, – сквозь зубы прошипел Ярош отшвыривая его и вкладывая меч в ножны.

– Ты с ума сошёл?! Там наверняка сидит какое-нибудь лихо. В таких местах всегда кто-то есть.

– Хочешь пойти туда? – Ярош кивнул в сторону выхода.

– Да пропади оно все пропадом! – истерично завопил он. – Надо же было тебе остановить меня?! Шли бы сейчас спокойно, по тракту. Уж на полпути к станции!

Яроша вновь обуяла ярость. Он обернулся и крепко, обеими руками толкнул Зубаху. Тот как мешок с тряпьем повалился на землю, забарахтался, закричал и быстро поднялся на ноги, утирая слезы.

– Ты чего? – испуганно вскричал он. – Сопляка того пожалел? Да он ж нас выдал бы и на костер!

– Он ребёнок! – с нажимом прошипел Ярош.

– Этот ребенок уже забил человека, забыл?! Он и тебя бы забил и сестру твою и брата! Он же хам! И мамка его и батя – пьяницы и хамы! Ты же сам говорил, что нечего таким плодиться! Что как котят их топить надо.

Ярош медленно извлек клинок, от чего Зубаха враз побледнел.

– Ну стой… стой!

Он успокаювающим жестом вытянул руки вперед.

– Погорячился я! Я там струхнул, знаешь ли, не мало. Они вон чего рассказывали, а тут этот гаденыш… парнишка. Я и убоялся, что они и нас так судить возьмутся. Глупый народ на расправу всегда скор, а мне ещё пожить хочется. У меня ещё есть планы на годы, что мне отведены. И обидно и страшно погибнуть на костре на краю мира, знаешь ли. Я гореть не хочу. Это больно! Больно и гнусно очень. Успокойся, Ярош. Я тебе не враг и, как я и говорил, могу оказать услугу. Давай вернемся к прежнему договору? Я в долгу не останусь, ты знаешь. Опусти меч…

Ярош вдруг ощутил невообразимую усталость. Он вложил клинок в ножны и прислонился к стене. Зубаха стоял, не шевелясь, наблюдая за ним, смиренно опустив голову.

"Как монах… – с усмешкой подумал Ярош. – Святой человек!"

– Что делать будем? – осторожно спросил он.

– У нас один путь.

– Думаешь, там сидит кто?

– Скоро узнаем, – проговорил он.

И они двинулись во тьму.

Глава 10. Игор и Беримир в деревне Рыбаков.

Велена разбудила их поздним утром. Она бесшумно приблизилась к спящим людям и легонько потрепала Беримира за плечо. Её пальцы осторожно, но настойчиво впивались в засаленную грубую ткань, нежно вырывая его из забытья. Игор глядел на это сквозь пелену полуоткрытых век. Прекрасное зрелище, полное заботы и тепла. Он заметил, как стушевался Беримир под взглядом черных, как агат, глаз, как неестественно робко он себя ведет. Он поднялся, сел, вытряхнул из-за ворота труху. Огляделся. Девушка всё это время неподвижно стояла рядом, держа руки у пояса и наблюдая за ним со смиренным выражением лица. Точь в точь, как те изваяния в лесу.

Она пригласила их в дом и удалилась. Игора за все это время она одарила лишь почтительным кивком и дружелюбной улыбкой.

– Велена… – прошептал Беримир, глядя ей в след.

Потом обернулся, встретился глазами с Игором, помрачнел, посмурнел и с ворчанием начал собираться. Однако Игор успел заметить, что его глаза блестели живым плотоядным интересом.

Отстатки их вчершней трапезы приятным воспоминанием лежали возле костра. Эта ночь выдалась холодной – по всему было видно, что осень клонится к закату, и впереди будет долгая и холодная зима. Или не долгая?

– Беремир! – окликнул он друга. – Как долго здесь длится зима?

– Несколько месяцев. В основном здесь осень. Даже весной, когда, казалось бы, всё должно цвести и отогреваться, здесь мокрая мерзь. Стылый континент, быть может там, за хребтами, дело обстоит иначе.

Он замер, глядя куда-то вдаль, где горизонт сиял белесой дымкой. Игор вдруг заметил, как хорошо он сложен. Крепкие руки, широкие плечи. Под его одеждами таилась сила.

– На архипелаге воздух теплее, да и зим там не бывает. Но у них там другая беда.

– Что там? – спросил Игор, засовывая свой нехитрый скарб в мешок.

– Там туман. – ответил Беримир. – Все острова окутаны очень плотным туманом. Не тем, ядовитым, что стоит барьером между нами и ими, а обычным, который ты можешь увидеть и здесь, когда ночь отступает.

Игор поднялся, представляя себе, как жутко блуждать в белой пелене, не имея ориентиров.

– Это страшно… – пробормотал он себе под нос и взглянул за бревна.

Песчаный берег был словно мертв. Стылый песок, сухие ветви, ворох листьев и ледяные камни. Воды Змейки не тревожились и слабым ветерком. Её гладь была будто ртуть. Спокойная и опасная.

– Идём, Игор! – окликнул его Беримир. – Сегодня мы отправимся в путь. Нужно подготовиться.

Когда они вошли в дом, Беримир незаметно толкнул его в плечо и указал на символ астролябии, висевший над входом. Игор в растерянности кивнул, не понимая, на что намекает его спутник. На кухне стояла удивительная смесь запахов, манящая и вызывающая ощущение дома, родного очага. К их приходу там уже был накрыт стол, а Велена ловко перемещалась по дому, доставая всё новую посуду и добавляя угощения. На столе стояли хлеб, большой круг сыра, крынка молока, корзина душистых яблок, вишен и груш, несколько яиц, огромное количество зелени и овощей. Но самым приятным среди этого, было наличие горячей похлебки. И пусть там плавали одни только шкварки да капуста с картошкой – не чета вчерашнему каплуну, но после холодной ночи это очень здорово поднимало настроение.

Велена выглядела бледной, некая тревога и напряжение чувствовались в её движениях. Временами она замирала, на мгновенье о чем-то крепко задумавшись, но потом вновь принималась за дело. Когда они уселись и принялись за еду, девушка села напротив, прямая как струна. Уставшие руки она сложила на колени, а голову опустила так низко, что вся её поза напоминала нашкодившего ребенка в ожидании наказания.

Лисенок неловко выбрался на стол и начал принюхиваться к еде.

Повисло долгое молчание. Беримир сосредоточенно жевал, не поднимая глаз от тарелки, Велена была неподвижна словно камень, а Игор с интересом ждал развития событий. Ситуацию разрядил зверек, неаккуратно оперевшись на тарелку, он её опрокинул. Велена, словно что-то вспомнив, пристально посмотрела на него, затем молча встала и быстро скрылась в комнате. Вернулась она, держа в руках несколько травок и неплотно закрытую ампулу с темной густой жидкостью, которую налила немного в деревянную неглубокую мисочку. Лисенок понюхал и тут же чихнул, смешно завалившись на бок, попытавшись закрыть нос лапкой, тогда она покрошила в миску немного травок, затем ещё и ещё, пока, наконец, зверек не согласился попробовать. От жидкости пахло болотной тиной и чем-то резким, запаха чего никто из мужчин не знал, а травка скрыла это зловоние, нейтрализовав какие-либо запахи вовсе. Зверек лакал жижу с явным удовольствием, после чего мгновенно уснул, чуть не ткнувшись в неё мордочкой.

– Что это? – спросил Беримир.

– Это настойка на травах землеройки, она растет всюду, где есть вода и солнце. Считай, сорняк, но спирт и вода из Лайских родников делают его целебным. Поможет восстановить ему лапы, но на ноги не поставит, для того нужна другая трава. Здесь её не добыть. А это Опалок красный, он поможет ему пить настойку. Отобьёт запах.

Девушка протянула ему бутылочку и травку.

– Спасибо.

– Знаешь, я хочу поблагодарить тебя, но совсем не знаю, как это сделать.

– Я всё понимаю, – глупо улыбнулся Беримир.

– Спасибо тебе, – в то же мгновение расслабилась она. – Ты действительно очень помог мне. Ещё день, и тот берег стал бы для меня могилой. Что вы намерены делать дальше? Я вижу, вы тоже образовали пару.

– Пару? – Беримир и Игор посмотрели друг на друга.

– Ростик и Овидий ушли вместе. Братца моего старшего выгнали, так за ним Зубаха увязался. Теперь и вы передо мной вдвоём сидите. Тоже, поди, идти куда-то собрались?

Девушка явно была расстроена. Её ирония казалась фиглярством, неумелой женской обидой, совсем не свойственной ей. Беримиру вдруг стало жаль её – одинокую, утратившую всю свою налаженную жизнь в одно мгновение, девушку. В силу своей добродетели, она взвалила ответственность за дальнейшую судьбу её семьи на свои плечи, в надежде хоть как-то всё восстановить. Так преданный пес до самой смерти сидит возле могилы своего хозяина не зная, что можно жить иначе.

Игор тоже чувствовал это, но он чувствовал и некую связь между этими людьми, а так же желание помочь им, подтолкнуть друг к другу.

– Мы направляемся в Таргиз. Я представлю его Лорему.

– Лорем, Лорем, кругом это Лорем… – раздраженно проворчала девушка, а потом усмехнулась. – Впрочем ничего нового. Их всех людей он, пожалуй, наилучший выбор.

Она помолчала мгновенье, наблюдая за смущением Беримира и обратилась к Игору:

– Так это ты, говорят, видел, как умер Корд? При тебе всё началось?

– Мне никто не верит.

Игор перестал жевать и, словно извиняясь, посмотрел на неё.

– В самом деле? – усмехнулась девушка. – Ты, может быть, не понимаешь, насколько невозможно это звучит. Тебе уже объяснили, кто такие Корды?

– Привратник говорил о них долго, целую ночь. Об их возвышенности, мудрости и силе.

– Так, надеюсь, ты понимаешь, почему мало кому доводилось их видеть? Ты же повстречал его в первый день пребывания здесь. Да ещё и застал его смерть. Расскажи, что было после?

Игор помолчал с минуту, оживляя в памяти события той ночи. Удивительно, но он уже начал понемногу забывать всё, что с ним произошло.

– Поднялся страшный шум. Огромная стая светлячков, как жуткий змей, ползла через деревья к вам. Там кого только не было: и жуки, черви, пауки, и зверьки – большие и малые, а ещё воронье! Огромная стая ворон! В какой-то миг я не видел неба и не слышал ничего кроме жуткого граба и хлопков их крыл.

Он замолчал. Велена и Беримир внимательно слушали. Казалось, даже не дышали.

– Ещё эта птица кричала без умолку, не помню, как называл её Привратник.

– Гамаюн? – вставил слово Беримир.

– Да, точно! Гамаюн.

Беримир и Велена переглянулись.

– Гамаюн… – повторила в задумчивости девушка. – А что было дальше?

– Дальше… Дальше почти ничего и не было, остаток ночи мы боялись и носа выказать на улицу, а потом просто уснули. А потом Привратник как-то быстро меня снарядил и отправил сюда, к вам.

– Понятно, – проговорила Велена. – Этот старик не так прост. Отец говорил, что он играет важнейшую роль в нашем мире. Убрал тебя, чтобы не мешал.

Лисенок понемногу начал приходить в себя, он попискивал и пытался повернуть голову.

– А где ты научилась травничеству? – спросил Беримир, глядя на него.

– Это долгая история, не время сейчас о ней рассказывать, – отмахнулась она. – А по пути сюда, ты не встретил зверья?

Беримир потупился. Игор заметил, как он злится на себя за неуместный вопрос.

– Только волка. А больше никого.

– Значит это ты рассказал Овидию про него? – с недобрым прищуром посмотрела на него девушка. – Твоих уст дело?

– Меня спрашивают – я отвечаю, – спокойно пожал плечами Игор. – Я ведь не знаю, что говорить можно, а чего не следует.

Велена внимательно поглядела ему прямо в глаза, но вскоре расслабилась.

– Грустно, что ты попал к нам именно в такой час. Но таков твой Путь.

– Ты веришь в Путь? – спросил Беримир, уцепившись за её слова.

Девушка оглядела дом, скользя взглядом по известным только ей местам и предметам, и произнесла:

– Да, я верю в Путь! Это помогает, – немного агрессивно произнесла Велена, поглядев на Беримира. – Двойственность этой веры ещё с детства занимает меня. Мне хочется в это верить. Мне нужно в это верить. Особенно сейчас. Есть над чем поразмыслить вместо того, чтобы лить слезы.

– Да, я понимаю, – сокрушенно ответил Беримир. – Но что ты теперь будешь делать?

– Я не знаю. Хочу дождаться Растимира, поговорить с ним, как теперь быть всем нам. Без отца наша семья очень скоро утратит влияние, и что тогда будет – не известно. Здесь было всего три человека, которые могли усмирить людей, повести за собой. Остался только Волуй, да и тот скоро покинет нас.

– Волуй не выживет? – неподдельно удивился Беримир. Для него, как, впрочем, и для Игора это была очень печальная новость. Они оба плохо знали старика, почти не общались с ним лично, но понимали, какое значение он имел для деревни, и кем он был для людей, её населявших.

– Да, и он умирает тоже, а я ничего не могу сделать. Его тело слишком старо, чтобы пережить такую потерю крови. Жар уже пожирает его, замедляя кровь. А Ярик так и не узнает, что убил старика.

Её голос дрогнул, а по лицу быстро скользнул кристаллик слезы, затерявшись в соломенных кудряшках. Но она быстро совладала с собой. Её гордость не позволила ей такую роскошь, как женские слезы.

– Он бредит, всё просит позвать Ростика, говорит, у него очень важные слова. А того, как назло нет, ушёл за своим волком ещё утром, вместе с Овидием. Дождусь его, а там посмотрим.

Над столом опять повисло молчание. Игор, услышав про волка, неудобно заерзал на лавке.

– Если мы можем как-то тебе помочь… – начал было он.

– Да куда там, – быстро отмахнулась Велена. – Идите. Это мой путь, и пойду я по нему без вас… Возьмите всё, что вам нужно и уходите, не чувствуйте за собой вины. Вам сперва к рыбакам, а там на тракт и прямиком в город. Ну, да сами всё знаете.

Велена тяжело поднялась и подошла к окну. Она не была в эту минуту прекрасна. Мятое платье, грязь на подоле, волосы – что жеванная солома легли на плечи как-то криво. Она стояла опершись обеими руками словно деревенская баба после реки. Большая и усталая.

Она была сломлена.

– Запомните нас такими. Скоро здесь всё переменится, и тогда одному черту известно, какие порядки будут царить за хребтом.

– Так идём с нами! – не выдержал Игор. – Начнёшь всё заново, человек с твоими знаниями пригодится везде! Здесь полно взрослых мужиков, разберутся как-нибудь. Деревню восстановят да и продолжат жить, как раньше. Ты же не сможешь тянуть их на себе!

– Ты много еще не понимаешь, Игор, – тихо проговорил Беримир. – Их семья находится здесь с единственной целью – встречать таких, как ты. Есть законы, прописанные в Конкордате, и их должно соблюдать, что бы ни случилось. Если цепочка прервется, то пришлые, хоть они сейчас и появляются крайне редко, останутся совсем одни. Мало, кто хочет заниматься этим. Нас, как это сказать помягче, не очень любят. А Привратник даже не узнает о том, что здесь теперь нет никого, и продолжит направлять сюда людей. Она не может уйти, пока не найдёт себе замену.

Велена не сказала ни слова, наблюдая за лисенком. Затем встала и собрала еды в кожаные сумки, поставила их на стол.

– Идите, – тихо и смиренно проговорила она. – Это ваш Путь. И ступить на него вы должны с легким сердцем и чистыми помыслами. Я запомню ваши имена. Жить будем – свидимся. Это ещё не конец моей истории.

Она улыбнулась, блеснув дорожками слез и удалилась в комнату.

Они замерли в нерешительности, глядя то друг на друга, то на сумки. Беримир не знал, что сказать. Слова придут позже – через час, неделю или год, но не сейчас. Так всегда бывает, когда момент требует слов.

– Пойдем что-ли… – глухо проговорил он, стараясь не замечать её всхлипов за тяжелой дверью.

– А она? Неужели так важно сидеть здесь? – воскликнул Игор. -Ну пришёл бы я сюда, встретил бы другого человека, не из их семьи, пошел бы дальше. Изменилось бы мало что. Зачем ей тут сидеть?!

– Некоторые птицы не могут без клетки… Ей нужно время, чтобы принять перемены. Сейчас она не уйдёт, что бы мы ей не посулили.

Они вышли из деревни с тяжелым сердцем. Солнце светило вовсю, заставляя щуриться и искать тень. Велена собрала им в дорогу внушительный запас еды и воды, положила Беримиру несколько своих трав и настоек. Игору в доме Волуя подобрали подходящую походную одежду и крепкие сапоги. Старик лежал на застеленной плотными тряпками кровати и выглядел просто спящим. Его грудь была перемотана белой тканью, пропитавшейся бурой уже кровью. Игор посмотрел на его спокойное лицо, знавшее и повидавшее много на своём веку и тяжело взхдохнул, подумав, что когда-то наступит и его время беспомощно глядеть, как живые и сильные уходят в дорогу.

Теперь Игор выглядел, как выглядят самые обыкновенные путешественники в этих краях: плотный тканевый жилет со множеством неудобных карманов, одетый поверх белой рубахи, темные штаны и высокие кожаные сапоги. Венчала весь этот наряд старая, но красивая шляпа. Беримир остался при своём, лишь позаимствовал один из ножей, что раньше принадлежали Ярошу. Нож был внушительный, с цветочным узором на блестящем металле клинка и деревянной рукоятью, оправленной металлическими стяжками. Ножны у него были соответствующие – кожаные, с крупной шнуровкой по краю. Конечно, это был не тот нож, что остался на берегу, но тоже внушал уважение.

Когда за их спинами закрылась дверь, и деревенский шум утих, они оказались на дороге, ведущей вдоль Змейки к деревне Рыбаков, по которой совсем недавно прошли Ярош и Зубаха. Туда и лежал их путь, где они планировали сделать остановку и отправиться затем широким трактом прямиком в Таргиз. Но сейчас, в эту самую минуту и в этом месте Игора охватило пленительное чувство начала его собственного пути. Первые врата пройдены, в деревне он побывал, начал понемногу понимать законы и нравы этого мира. И теперь он стоял здесь, на дороге, которая уводила в новые, неизведанные места и хотелось скорее отдаться этому чувству, как тогда, когда он в трепете стоял перед кордом, чувствуя, как ему хочется бежать.

– Знаешь, говорят, стоит лишь однажды ступить на дорогу, и она понесет тебя за собой. И ты никогда не знаешь, куда она приведет, – с восторгом сказал Игор, глядя перед собой.

– Кто говорит то? – усмехнулся Беримир. – У тебя же воспоминаний на несколько дней.

– Не знаю, но где-то я это слышал.

Беримир с удивлением посмотрел вперед, на разбитую и размытую осенними дождями дорогу, которая криво загибалась влево, повинуясь очертанию берега. На полуразвалившийся заборчик, тянувшийся всего на пару метров, да на кривые березы, словно кем-то скрученные, которые редкими белыми стержнями торчали по сторонам. Затем посмотрел на Игора, который с глупым и счастливым лицом глядел на всё это, вдыхал полной грудью влажный воздух, и улыбнулся.

Было в нем что-то родное. Быть может, зря он втягивает его в свои проблемы? Кто знает, как сложится его судьба, и знакомство с Беримиром вполне может здорово навредить в будущем. Если верить слухам, то все его соратники томятся сейчас в Боргот или болтаются на висилице…

Мысли были тягостные, и думать о них сейчас не хотелось. Момент был не тот. Впереди их ждал путь – безопасный до горы и непредсказуемый после и не хотелось омрачать его думами о возможных последствиях тех или иных действий.

Они двинулись вперед. В дороге Игор без устали расспрашивал Беримира об этом мире, а тот, следуя какому-то наитию, рассказывал ему всё, что знал. Даже те вещи, о которых предпочёл бы умолчать. Он чувствовал чистоту души своего попутчика, в этом сердце не было ни зла, ни зависти, ни подлости. Он был на удивление легок и понятлив, принимал всё на веру, но так же и не был лишён здравого скепсиса.

Беримир уже хотел было рассказать о своей роли в революции, и о том, почему он так спешно покидает деревню, как вдруг на небе появились стаи черных птиц, возвращавшихся на насиженные места.

– Никогда не мог понять, зачем их такими создали… – проговорил Игор.

– Какими – такими?

– Черными… скрипучими… Страшными. Погляди, какие мясистые тела. Отъелись, наверное, неслись вслед за гоном, облепляя трупы. Вон как тяжело летят.

Беримир поглядел на ворон. Черные стаи неровным строем летели прямиком на юг, к Серому лесу. Летели тихо, лишь изредка одна-две птицы перекрикивались скрипучим "Каррр!". Птицы, как птицы. Обыкновенные падальщики. Однако было в них все же что-то мистическое, нечто, говорящее о конце. Но Беримир не придавал этому значения. Он был человек четких убеждений и всегда полагал, что мистический налет там, где его не должно быть, влечет за собой глупые страхи и ненужные опасения.

– А они не нападут на нас? – в шутку спросил Игор.

– Теперь это обычные птицы. Та сила, что гнала их вперед и заставляла нападать на людей, давно иссякла. Тебе нечего опасаться.

– Ну всё таки… Вон их как много.

Знаешь, как у нас говорят? – вздохнул Беримир. – Последний друг твой – ворон. Любая тварь, встреченная тобой на пути, несет с собой много разного, будь то тепло и ласка, преданность, веселье. Иногда опасность, порой даже смерть. И только ворон придет в конце пути. Сядет поодаль и будет смотреть одним глазом на то, как ты испускаешь дух. И вот, говорят, что, если поймать его взгляд, то можно переселиться в птицу и вечность парить над урочищами и полями битв.

– Брешут же? – с подозрением спросил Игор. – Я уж не знаю, во что верить.

– Брешут, конечно. Хотя, думаю я, что многие из тех, кто умирал, искали глаз ворона, как новое пристанище души.

– Ну да, – согласился Игор, – перед смертью и в черта поверишь.

Сказав это, он замер. Знакомая волна неясных воспоминаний ворвалась в его мысли. Возникло сильное ощущение, что сейчас что-то произойдет. Именно сейчас, в эту самую секунду. Нужно только посмотреть в нужую сторону или сделать что-то определенное. До священного-заветного его отделяет лишь крупица…Но что это за крупица!? Как она выглядит, и что с ней делать?

– Что с тобой?

Беримир сделал пару шагов и остановился, глядя, как сморщился Игор. Тот стоял неподвижно, стараясь неведомыми силами ухватиться за пленительное предвкушение.

– Эй, Игор?! – Беримир подошел вплотную. – Да что с тобой случилось?

Наваждение вновь расстаяло, словно пепел по ветру.

– Не земля, а Земля… – в который раз угрюмо пробурчал он себе под нос.

– Чего? – усмехнулся Беримир. – Ты в порядке?

– Да, – грустно ответил он, – я в порядке. Скажи мне, ведь ты тоже пришлый? Я слышал, как ты упомянул об этом в разговоре с Веленой.

– Да, – не стал отпираться Беримир. – Я пришёл в этот мир, как и ты. Двадцать четыре года назад. Мне тогда было семнадцать.

– И как сложилась твоя жизнь? Чем ты теперь занимаешься?

– Ох… – растерялся он, вспомнив мятеж. – Не очень сложилась… Могло быть и лучше.

– Кем ты стал, попав сюда в семнадцать лет?

– Это сложный вопрос. Если ты ждешь в качетве ответа какого-нибудь кузнеца или торговца, то я тебя разочарую.

– Нет, я думал ты исследователь. Искатель приключений.

– Можешь меня так и называть. То, чем я занят в этом мире, тесно связано с исследованиями. Однако я не брожу по пустыням и лесам в поисках троп и артефактов.

– Так что же ты делаешь?

Беримир набрал в легкие воздуха и громко выдохнул.

– Я не могу тебе сказать. Но! – он поднял указательный палец к небу. – Мы идем к человеку, который сможет объяснить всё. Это его работа.

– Да кто же такой этот ваш Лорем? И Велена о нем знает…

– Господин Лорем – это очень интересный персонаж в нашем мире. Если по-простому, он держатель довольно приличной гостиницы в центре Таргиза. Однако, помимо прочего, он едва ли не последний луч надежды для вас – пришлых. Помнишь символ астролябии, на который я указал тебе в доме Радея? Так вот эта астролябия означает, что человек уважает законы конкордата, принимает ланнов как властителей и вообще всячески старается помогать тем, кому эта помощь нужна.

– Что-то вот ты мне не договариваешь… – с улыбкой произнес Игор, но настаивать не стал.

Ему вдруг стало все равно. То, что он встретил Беримира, и они теперь вместе направляются в город, казалось ему большой удачей. Сам бы он не справился. Он чувствовал, что не такой человек. За эти несколько дней он понял одну важную вещь – ему страшно. В сердце тяжелой липкой жабой зрела большая тревога. Совершенно точно он знал, что никогда прежде не видел смерть. Едва ли он знал и жестокость, с которой встретился здесь.

Этот мир жёгся и давил, и познать его казалось невозможным. Однако, вместе с тем, он испытывал непреодолимое желание сделать это.

Беримир только пожал плечами и хмыкнул. Ему не хотелось рассказывать о Лореме раньше времени. Это могло спугнуть потенциального рекрута.

К вечеру они вышли к деревне Рыбаков. Поначалу их никто не заметил, и они смогли подойти довольно близко, но коза, щипавшая травку неподалеку, едва их завидев, подняла такой шум, что переполошила всех. Люди, оторвавшиеся от своих дел, как-то недобро смотрели на двоих путников, спокойно шествовавших по деревне. Из дальнего домика вышел здоровенный мужичина и быстрыми шагами направился прямиком к ним. Вся деревенщина быстро сформировалалсь в толпу за его спиной и в одно мгновение заметно осмелела. Они кричали и бранились, злобно поминали кого-то и наседали.

Подойдя в плотную, здоровяк без всякого предупреждения ударил улыбающегося Игора в грудь туда, где смыкаются ребра. От страшного удара тот повис на кулаке, жадно хватая ртом воздух, а затем, как тряпица, повалился наземь и принялся извиваться и корчиться от боли. Остальные набросились на Беримира.

Первый с наглой, жирной от пота рожей, хотел ударить его слёту ногой в живот, но Беримир сделал шаг вперед и в сторону, выставив локоть. Удар пришёлся в шею. Человек, словно рыба, выпучил глаза и повалился в траву, грязные пальцы обхватили шею, а ноги забились в пыли. Второй накинулся сзади, он обхватил Беримира руками и попытался поднять над землей, но тот перекинул его через плечо и, повалив на землю, со всего размаху пнул ногой в пах. Человек завизжал, хватаясь за промежность.

В этот момент он получил удар по лицу, не сильный, нога в грязном кожаном ботинке, лишь скользнула по его щеке, ощутимо задев только скулу, однако это выбило его из равновесия на одну секунду. Человек, который нанес удар, был мерзко пьян и орал так, словно бился насмерть с вепрем. Его движения были неуклюжи и лишены уверенности, и это спасло Беримира от перелома челюсти. Он отскочил, кувырнулся и встал так, чтобы за его спиной была стена дома, защищавшая от нападения сзади. Его противник не смог остановить себя и с сухим треском бухнулся в кусты.

Пыл толпы заметно поубавился. Трое лежащих на земле мужчин осадили остальных. В бой теперь рвались только женщины, по своему обыкновению уверенные, что их в ответ никто не ударит.

Игор лежал на земле, всё ещё не владея дыханием, но взгляд уже прояснился, и он старался подползти ближе к ногам Беримира. В кустах зашевелилися мужичок, раздалась грубая брань, но заросли увядшей мышкиной травы оказались для него трудной преградой.

– Мы с миром пришли! Что ж вы делаете?! – прошипел Беримир, растирая щеку. – Так у вас встречают путников?!

Здоровяк молчал, лишь с наглой ухмылкой смотрел на него. В руках у него был здоровенный топор, который он крепко сжимал обеими руками. Вдруг какая-то женщина в пестрых одеждах, подбежавшая к первому из напавших, закричала во весь голос.

– Неужели убил? – прошептал себе под нос Беримир, глядя, как она мучает безвольное тело, пытаясь оторвать его от земли. Это был тот, кто получил удар шею, и он явно был без сознания. Или мертв.

А тем временем возле дома, к стене которого, как загнанный мышонок, был прижат Беримир, собралась едва ли не вся деревня. Люди смотрели злобно и решительно. Они поднимали с земли камни и потрясали ножами. Кто-то притащил сеть, но она неуклюже зацепилась за корягу и никак не хотела поддаваться. Ситуация грозилась стать опасной – где это видано, чтобы мужики за своих не заступались.

– Ли-и-хо! Ли-и-хо! – закричал отвратительного вида мужичок с перекошенным лицом. – Они убили нас! Лихо пришло убить нас! Камень кинь! Ка… Камееень кинь в рожу лиха!

В этот момент пьяный мужичок с криком: «Я сам!», совладал, наконец, с травой и, подавшись вперед, неуклюже побежал на Беримира. Толпа замерла. Беримир легко парировал неумелую атаку, и мягко направил горе-воина в другие кусты мышкиной травы, которые приняли его тело и плавно опустили на землю.

– Остановитесь! За нами нет вины! Мы здесь впервые и ничего не сделали! – чувствуя отвращение и страх, закричал Беримир.

– Он убил моего Живорадушку! – слезно закричала женщина, которой удалось, наконец, переложить вполне живого Живорадушку себе на колени.

Но толпа этого не замечала. Люди, грязно ругаясь, приближались к Беримиру, что-то совсем уже нечленораздельное выкрикивал мужичок с перекошенным лицом и полными безумства глазами. Женщина дико выла над своим Живорадушкой, совсем не замечая, что тот только и пытается вырваться из её удушающих объятий. И, наконец, в довесок ко всему за их спинами бегала и блеяла так, будто жгли её заживо, дурная коза. И уже полетели первые камни, когда здоровяк во всю глотку заорал:

– Ти-и-хо! – он стоял расслаблено, с усмешкой глядя на пришельцев. – Он пойдёт со мной, не сопротивляясь! Правда, ведь?

Толпа умолкла, даже юродивый сник и сразу куда-то делся. Воцарилась тишина, которую нарушало только блеяние шальной козы. Он уставился на Беримира, и тот, уловив в его взгляде отголосок разума, кивнул.

– Хорошо! – сквозь зубы процедил он. – Связать, обыскать и ко мне! Зла не причинять – зарублю!

– Мыцлав говорит – слухать надо! – выскочил, откуда не возьмись, юродивый. – Слухай и вяжи лихо! Лихо связан – не опасен!

Его скрутили, отобрали нож и связанного потащили в избу. Краем глаза он успел заметить на берегу пепелище, будто от погребального костра, в котором угадывались обгоревшие очертания человеческих тел. «Надеюсь, это жертвы гона…» – подумал он. Игора волокли следом тоже связанного, он уже немного пришёл в себя и озирался по сторонам. Живорадушка избавился, наконец, от объятий своей женщины и, грубо послав её в обитель греха, поспешил за остальными. Женщина обиженно встала, топнула ногой и спокойно и вольготно пошла в противоположную сторону, совсем не интересуясь судьбой пленных.

Игора грубо втолкнули в избу следом за Беримиром. Напоследок он получил ощутимый толчок от пьяной рожи с заплывшими глазами, измазанной свежей травой и грязью. Дом был просторный, поделенный надвое деревянной перегородкой с проемом без двери. В одной половине находился могучий стол с лавками, печь да множество мешков и бочек. Кругом валялись рыболовные снасти, особенно много было сетей самых разных размеров. Во второй части дома были выстланные соломой лежанки, да вездесущие сети. Окон в доме не было. Жили в деревне рыбаков бедно.

Беримир вспомнил, как притягательно выглядел этот хуторок несколько месяцев назад, когда он смотрел на него с хребта. Как приветливы были его очертания, освещенные факелами и кострами. И вот сейчас он внутри, среди тяжелого смрада гнилой рыбы и рваных, словно волосы Фриды сетей.

Путников усадили за стол, Мыцлав сел напротив, демонстративно положив поперек стола свой топор. На нём были темные пятна, которые вряд ли могло оставить срубленное дерево. Остальные селяне встали по бокам, образуя полукруг, надежно перекрывая единственный путь к бегству, от чего изба стала казаться меньше и теснее. Они ругались и пихались, угрожали и чуть ли не дрались за места поближе. Серые, злые… Каждый из них старался урвать для себя кусок получше. Женщины не уступали мужчинам ни в ругани, ни в грубости. Единства среди этих людей не было, словно и не жили они в одной деревне всё это время. Или напротив, прожили бок о бок слишком долго. Юродивый протиснулся между ногами и сел прямо на пол сбоку, положив подбородок на край стола, он с дружелюбной улыбкой уставился на Беримира.