Текст книги "Скучающие боги"

Анней, облаченная по такому случаю в высокие кожаные сапоги с бесчисленными стяжками и мягкие бриджи, очень выгодно подчеркивавшие ее фигуру, подобралась ближе и заглянула внутрь. Очень непривычно было видеть ее без тяжелых юбок и пышных декольте. Сейчас на ней была красивая черная куртка, отороченная лисьим мехом, очень элегантная, но вместе с тем и практичная. Волосы были забраны на затылке огромной иглой, что была вплетена очень прочно, удерживая тяжелые локоны. Несколько прядок аккуратно легли по скулам, сделав Серую леди удивительно милой и, в некоторой степени, даже робкой.

– А откуда ты, Беримир, знаешь эти каналы? – спросила она, брезгливо поглядывая на темную мутную воду, хлюпающую под ногами.

Беримир, в очередной раз заглядевшись на нее, одернулся. Игор, глядя на это, только перенебрежительно хмыкнул.

– Это была моя первая работа в городе, – ответил он, поправляя ремни сумки и проверяя ножи которые он получил в дар от Батула. Они были великолепны. Сталь была обычная, не серая, но в остальном они полностью соответствовали тому, что он искал на станции Тридцать семь. – Мне было поручено в составе небольшой экспедиции изучить, что за гул и вибрации исходят из одной из заброшенных частей каналов. Я в тот раз просто нес поклажу, тяжелые тюки и кирки. Заодно мы обновляли карты стоков.

– И что вы там нашли? – спросил Игор, с недовольным лицом взиравший на кучи дерьма, изрыгаемые огромной грязной трубой.

– Ничего. Чуть просел фундамент и несколько каналов затопило, – ответил он. – Вода бурлила – вот и все. Потом я ещё много раз спускался под город. Здесь есть места, в которые не стоит заходить.

– Почему? – спросил Игор и нараспев продолжил, – Там живут очередные кровожадные твари?

– Именно.

Игор недовольно поморщился.

– Хорошо, что мне не придется лезть в эту дрянь, – с улыбкой проговорил он.

– Да, Заячье сердце, это очень хорошо. Для всех, – Анней подошла к нему вплотную. – Ты все запомнил? Мы можем на тебя положиться?

– Да запомнил я, запомнил, – проворчал он. – Желаю вам удачи! И до скорого!

– И тебе удачи, Игор! – как мог более дружелюбно, ответил Беримир. – Встретимся завтра, на рассвете.

Игор ушел. Неуклюже взобравшись по валунам, он скрылся из виду.

– Он не откроет нам выход! Ты знаешь? – Спокойно спросила Анней.

– Знаю, – расстроенно ответил Беримир. – Идем. Нам предстоит нелегкий путь. Ты захватила фонарь?

– Да, вот он.

Анней извлекла из мешка, что лежал поодаль изящный масляный фонарик, серной головкой запалила в нем огонь и подняла над головой, словно говоря, что все готово.

Беримир кивнул и запалил свой, огромный старый и скрипучий. Выглядел он, конечно, убого, но света давал куда больше, чем фонарь цыганки. Одного из четырех стекол в нем не хватало, а оставшиеся были покрыты стеклянной паутиной. Однако у этого фонаря было одно неоспоримое достоинство – он мог крепиться к большому железному наплечнику, повисая справа, от чего руки у человека оказывались свободны. Гюстав оценил выбор Беримира, когда в одной из кладовых Вишневого замка, из кучи хлама, он со страшным грохотом вытащил эту громадину.

Сова поухватистее зацепился за крепление фонаря, и наблюдал оттуда своими зоркими глазками, кутаясь в отросшие волосы Беримира. Сам Беримир был облачен в тяжелый кожаный плащ цвета коры старого дуба, скрывавший под собой великое множество карманов и петель, застежек и крючков. На голову он водрузил широкополую шляпу, стежки которой крепились к высокому грубому воротнику. Рукава плаща были пришиты отдельно на прочные льняные нити, а шов закрывался металлическими пластинами, отчего грубая кожа одеяния совершенно не стесняла движения рук.

– Есть в Скоубруг селения, – заговорила Анней, оглядывая его, – очень и очень старые селения. В них живут суровые и жестокие люди, что называют первородных своими первейшими врагами. Они не пользуются привилегиями цивилизациями, не вступают в переговоры с людьми архонта. Каждый месяц, на протяжении всей своей жизни они ходят в лес и убивают там всех из числа зверя, до кого могут дотянуться.

– Я теперь выгляжу, как они? – догадался Беримир.

– Да. Только рожа у тебя не так страшна. Как же они себя величают?

– Обрежники, кажется.

– Точно, – улыбнулась Анней, – гнилое племя.

– Пойдем по правой стороне, затем через мостик и вглубь, – бормотал Беримир, вглядываясь во тьму. – Там будет арена, где дерутся собаки и петухи, ее мы обойдем с запада, и вот дальше начнутся сложности.

– Какие? – поинтересовалась Анней, серьезно глядя на него.

– Здесь водится много… всего, – задумчиво ответил он. – Мертвяки бродят, те что выход ищут, но они в глубине. Если повезет, туда спускаться не придется. Призраки есть, проклятые и, конечно, трупоеды. Всех мастей. Я знаю, как избежать самых опасных мест, однако за это время здесь все могло измениться. Держи свои ножи наготове.

Он обернулся к девушке и заглянул ей в глаза. Анней тут же вскинулась, ухмыльнулась и ступила в тоннель.

– Идем, Беримир-отступник! Меня не запугать нечистью! – Звонко крикнула она изнутри. – Разве что мы встретим души тех, кто пал от наших рук…

Беримир вошел следом.

Туннели были просторные, выложенные крепким камнем. К смраду и тишине, что здесь царили, они привыкли быстро, но вот стоны и клекот, иногда раздававшиеся из очередного поворота или продуха, заставляли замереть на месте и крепче стиснуть рукояти ножей.

Шли медленно, все повороты и камни, обросшие плесенью, были пока знакомы. Единственным отличием от прежних его походов сюда, были эти стоны. В прежние времена, за всю дорогу услышишь их раз или два и все, экспедиция тут же нарекалась проклятой и незамедлительно сворачивалась. Люди здесь ходили суеверные и боязливые, потому как таинственные исчезновения, встречи с пугающими существами и прочие неподдающиеся объяснению вещи не были здесь редкостью.

Через несколько часов, встретив на пути лишь пару крыс да чахлую собаку, которая увязалась теперь следом, они решили сделать привал.

Место было выбрано не случайно. Через пару коридоров и нескольких зарешеченных проемов была арена. Гул от нее разносился далеко по тоннелям, отпугивая падальщиков и создавая относительную безопасность. Через многие часы, когда бои закончатся, и толстый Берт погонит своих служек с кольями к яме, свергать в нее псов и петухов, не выдержавших драки, эти тоннели наполнятся мерзкими тварями и голодными крысами. Беримир знал это, потому как сам однажды был среди этих чумазых детей, сам колол легкие тушки и брезгливо, ногой помогал им пропасть в яме. Что творилось внизу – никто никогда не видел, зато слышали все. Дети и сам Берт, словно в лесном святилище, вставали вкруг ямы и молча отдавали дань погибшим животным. Ту ночь Беримир помнил в деталях. У памяти есть одно чудесное свойство – забывать самые страшные моменты жизни. Однако в этот раз она сыграла с ним злую, а вернее будет сказать, злобную шутку и сохранила все жестокости той ночи.

– Ты бывал там? – Анней неопределенно кивнула в сторону, откуда волнами доносился гул возбужденной толпы. Она явно нервничала, её руки не знали покоя, то потирая друг друга, то проверяя стежки. На лице, едва они вошли в стоки, поселилась гримаса отвращения, которая не пропала до сих пор. Сейчас Серая леди была больше похожа на дворянку, изо всех пытающуюся сохранить лицо, сидя по горло в дерьме.

– Да, пришлось однажды… – угрюмо ответил он, поглаживая лисенка, дрожавшего от страха на его ладонях.

– Откуда здесь эта собака? – Анней враждебно посмотрела на дохлую псину, лежавшую между ними. Та, заметив ее взгляд, подняла голову и едва слышно заскулила. Хвост, вернее то, что от него осталось, слабо забегал по камням.

– Не знаю, может выжила после боя?

– Её бы нужно накормить. Или прирезать.

– Если ты боишься, что она увяжется за нами, то не думаю, что это будет проблемой.

– Как твой лис? – небрежно спросила она.

– Лучше.

– Что ты будешь с ним делать?

– Отнесу в одно место, – неожиданно для самого себя ответил он.

Беримир даже немного вздрогнул и удивился, как эта прекрасная мысль раньше не пришла ему в голову! Поляна! С прекрасной, живой травой, посреди мертвого леса, охраняемая белой волчицей и старым медведем. Туда он отнесет Сову. Там лисенок найдет счастливую жизнь.

Как бывало всякий раз, когда он вспоминал это место, Беримир наполнился счастьем. Он посмотрел на лисенка. Хорошая цель. Добрая. Когда все закончится, он обязательно вернется в свой лес.

– И что, там ему станет лучше? – ворвалась в его мысли Анней.

– Гораздо.

Цыганка замолчала, но было видно, что разговор ей сейчас необходим.

– Как ты познакомилась с Батулом? – спросил Беримир, чувствуя, что в таком состоянии она будет более сговорчива.

– Меня нашли его люди и попросили об услуге. Тогда я не знала, что они пришли от него.

Анней достала из мешочка, что висел на поясе рунный камень, повертела его в руках, отчего руна на нем едва заметно заструилась золотым сиянием.

– Что за услуга?

– Информация, конечно.

– Ты справилась?

– Все, что требовалось, я узнала, получила хорошие деньги, но очень скоро пожалела об этом.

Она спрятала камень, порылась в мешочке и извлекла другой, что озарился холодным синим светом.

– Почему?

– Человек, за которым я следила, оказался приближенным архонта. Вскоре он исчез. В Золотой башне был большой переполох из-за этого, и я поняла, что, если раскрою рот, меня повесят.

– Батул взял тебя на крючок и принудил и дальше служить ему?

– Все так, Беримир.

Третий камень, который она пробудила по всей видимости оказался нужным. Он озарился приятным светом цвета молодой травы.

– И у тебя никогда не было желания отомстить?

– Сначала – было, ну а после я поняла, что господин Батул, какими странными бы не были его решения, не творит зла. Гораздо позже я узнала, что тот человек повинен во многих злодеяниях. С тех пор я служу ему по своей воле.

– Ну а Лорем?

– А что Лорем?

Анней подозвала к себе собаку, сказала шепотом пару слов и приложила ладонь с лежащей на ней руной к голове животного. Другой рукой она крепко ухватила за загривок.

– С ним ты тоже знакома. И ему ты служила? Они с Батулом непримиримые враги. Это же всем известно.

– Не враги, но соперники.

– Не вижу разницы.

– Она огромна, Беримир. Враги преследуют разные цели, часто противоположные, в то время как соперники идут к одной, но разными путями.

– Цель всегда одна – господство или свобода. Когда два очередных барона хотят завладеть твердыней и насылают на её защитников свои войска – они враги или соперники.

– Не цепляйся к словам, Беримир. Ты прекрасно понял, что я имела ввиду.

Пес задергался, его жилы озарились зеленым сиянием, исходящим от руны. Глаза закрылись в блаженстве. Беримир знал это ощущение. За долгие годы он не единожды лечил свои раны и недуги с помощью Орхве. Так звалась руна исцеления. Примитивная вещь, способная исцелить только явные и травмы. Сростить с ее помощью кости было невозможно, излечить тяжелую болезнь тоже. Зато неглубокую рану от когтей или клинка вполне. Беримир с грустью подумал, что, если бы такая руна была у него, когда он нашел Сову, то, возможно, он смог бы ему помочь.

– Так что Лорем?

– С ним у нас не сложилось. И это одна из крупнейших моих ошибок.

– Ошибок? Чего ты добиваешься?

– Это не твое дело, Беримир.

– Говорят, чтобы понять, стоит ли доверять человеку нужно взглянуть на круг его друзей. Твой круг пока выглядит сомнительным.

Пес опал на каменный пол, прямо возле вонючей лужи. Красных, гнилостных пятен стало заметно меньше, кожа приобрела более естественный цвет. Дыхание немного выровнялось и успокоилось. Казалось он засыпал крепким здоровым сном.

Анней спрятала руну обратно и туго затянула шнурок.

– Ну а ты? Кто твои друзья? Трусливые и подлые пришлые да покалеченные лисы? Ах, да. Как я могла забыть, ведь Беримир служит Лорему.

– Лорему не служат, Анней. Ему, как и покойному Радею, помогают по своей воле.

– Ты полагаешь, он верит в твою невиновность?

– Я уверен в этом. В любом случае в городе остались люди, которым я могу довериться.

– К несчастью, все они ползают по канавам и ямам Культурного района…

– К несчастью – да. Но это не лишает их уважения и достоинства.

– Нет, но лишает власти. А если ты, глупый Беримир, хочешь изменить существующий порядок вещей, тебе нужны люди, наделенные именно властью.

– Мне казалось, теперь есть проблемы поважнее…

– Я думаю, грядущая война – это желанный случай, для свержения нашего милостивого королька.

Собака совсем уснула, тихонько постанывая и дергая лапами, видимо уже гоняла белок по свежей траве в своих собачьих снах.

– Зачем ты служила ему, Анней? Как ты стала Серой леди?

– Это очень долгая история.

– У нас полно времени…

– Не сейчас, Беримир. Не сейчас. Я хочу поскорее выбраться из этих каналов. Не ровен час подхвачу какую-нибудь заразу, как этот пес.

– Постой! – Беримир поднялся, перекладывая лисенка обратно на плечо и так, словно собирался признаться в любви, спросил. – Я могу тебе доверять? Или все это знаменитая игра Серой леди архонта?

– Как ты хочешь, чтобы я ответила? Какой ответ тебя устроит? Идем! Хватит дышать чужими испражнениями. А, кстати, что за место, о котором ты говорил?

– Тебе не следует о нем знать, – разочарованно, а может быть даже со злостью, ответил он.

– Отчего же? – усмехнулась Анней. – Цыганам, ведомы многие тропы и сокрытые места.

– Цыганам ведомы, но не тебе, Анней, – тихо молвил он, не глядя на нее.

– Ты ведешь себя, как обиженная девчонка!

– Пусть так, но передо мной по-прежнему стоит человек, по чьей воле расстались с жизнью десятки, если не сотни людей. И я не вижу, чтобы ты хоть немного об этом тревожилась.

– Да что ты знаешь?! – зашипела она.

– Я знаю, что стоит мне ускорить шаг, и ты останешься здесь одна.

Глаза полыхнули пламенем, она вскочила, рука метнулась на привычное место, но дурацкое отсутствие там кривого ножа, немного охладило ее пыл. Пес вздрогнул, вырываясь из сна, и быстро уполз в дальний угол.

– Проклятье! – ругнулась она, опадая на место, как сорвавшийся лист.

– Привыкай к бессилию, цыганка, раз уж ты действительно решила принять нашу сторону.

– Не тебе мне рассказывать о бессилии, отступник! Идем! Хватит языками об ветер чесать!

– Может быть, ты права, – жестко проговорил он, поправляя ножи. – Но я не знаю ни одного человека ваших кровей, кто предал бы свое племя, чтобы ему не грозило.

– Но теперь-то знаешь, – с вызовом ответила Серая леди.

– Так почему ты это делала?

– Неужели Беримир-отступник все таки желает услышать мою историю? – Вскричала Анней. – Нет, дружочек, я оставлю ее при себе. Не для твоих предательских ушей мои слова.

– Гляди, как бы тебя не прирезал Лорем, прежде, чем ты раскроешь рот.

– Не прирежет… – проворковала она, прилаживая коготь на привычное место.

– Будь по-твоему, – махнул он рукой.

Они продолжили путь. Гул ликующей толпы постепенно затухал, уступая место тишине, хлюпанью дерьма под ногами и смердящим сквознякам. Заметно приободрившийся пес бежал теперь следом, весело перепрыгивая через лужи и камни.

– Стонов нет, – проговорила Анней, идущая следом.

И тут, словно опомнились несчастные, плачущие во тьме, где-то под ногами, совсем рядом раздался плачь. Туннели были в несколько уровней, имея множество комнаток и ответвлений, которые зажиточные горожане в тайне устраивали под своими жилищами. В стене, у самого пола, было зарешеченное отверстие, откуда шел звук. Анней, услышав это, вздрогнула.

– Проклятье! – прошипела она, судорожно копаясь в мешочке и выуживая из него Эгиду.

Беримир едва успел отпрянуть, опасаясь золотой сферы, но обошлось. Анней совладала с собой и не сжала камень.

– Юноша плачет, слышишь? – поборов страх и осторожно подойдя к решетке, прошептала она. – Мне кажется знакомым его голос.

– Ближе не подходи, это может быть манок, – забеспокоился Беримир.

– Вы больше не будете? Не надо больше! Нам больно, – донеслись из провала слова. – Оставьте… У нас не будет могил. К нам никто не придет… Оставьте нас здесь… Хватит мучить.

– Кто ты? – внезапно громко спросила Анней! – Отзовись!

Что-то внизу заметалось, зарвалось. Раздался сухой треск ломающихся досок.

– Это она! Это она! – в отчаянье застонал голос. – Этот голос! Всегда ведь… Всегда ведь… Всегда…

– Что всегда?!

– Всегда… Каждый раз за ним следует боль. Опять бооооль…

Грохот и стон внезапно стихли, и из провала донесся тихий стон.

– Кто ты? – Еще раз спросила Анней.

– Хочу увидеть… Хочу… Хочу… Хочу… Увидеть… Увидеть голос…

– Чей голос?

– Увидеть голос… Увидеть… – продолжало шептать существо, потом, внезапно, ясно и чисто сказало. – Твой!

Очень быстро существо рванулось к продуху, над которым склонилась Анней. Беримир не успел среагировать. Из тьмы провала вырвались куски бледного серого мяса, промежающиеся зловонным дымом. Это были останки рук. Они хватили воздух, и, как рваные тряпки, хлестнув по камням, скрылись внутри. Пес бросился на них, в стремлении защитить человека, проявившего к нему добро в таком месте, за что и поплатился жизнью. Анней изо всех сил сжала в кулаке руну и отпрянула обратно. Золотая сфера, мощная, словно металл сомкнулась и отхватила у пса часть туловища. Он неуклюже упал на три оставшиеся лапы, теряя на лету внутренности и страшно заскулил в исступлении, пытаясь зализать огромную дыру в своем теле.

Анней сняла сферу, судорожно сбросила с себя кровоточащую лапу и преисполненная гневом прижалась к противоположной от решетки стене. Её трясло.

Пес умер в агонии через пару минут. Его пробирающий до костей скулеж угас, а тело, со страшно выгнуто шеей замерло, изредка подергивая лапами.

Беримир стоял как вкопанный, не в силах пошевелиться. По рукам и спине пробегали мурашки, а в животе поселился неприятный холод.

– Проклятье! Проклятье! Проклятье! – закричала вдруг Анней, отпинывая оторванную собачью лапу, которая внезапно стала дергаться. В ее руке блестел стальной коготь.

– Ты убила нас… Убила всех нас… Сколько сотен нас было… Сколько сотен… И все, как один, под твоими ногами лежат, – раздалось ей ответом из провала.

Цыганка посмотрела на Беримира, и в этом взгляде была мольба. Он подошел и без слов обнял, крепко прижав ее к груди. Она не стала сопротивляться.

– Чувствуешь наш запах? – голос теперь звучал очень близко. Существо стояло у самого провала. – Слышишь писк крыс, что взросли на нашем мясе? Зачем ты пришла к нам?

– Я… я…

Может быть впервые в жизни цыганка не нашла слов.

– В лесах видели старуху, – набравшись храбрости заговорил Беримир.

– А-а-а… Отступник… Отступник и Серая леди навестили нашу могилу… Как же судьба играет с вами, живыми… Да, старуха идёт, мы чувствуем ее поступь. Совсем скоро этот проклятый город обратится дном к звездам…

– Робеспьер… – внезапно прошептала Анней.

– К вашим услугам, Серая леди… – Прошептал призрак. – Я больше не боюсь твоего голоса. Ты больше не доставишь нам боль.

– Я… Я не знала, – в ужасе проговорила она.

– Идите прочь!

– Я не знала… – вновь повторила она.

– Уходим! – проговорил Беримир, увлекая цыганку дальше в тоннель.

– Привет, дружок, – проговорил сзади призрак, – мы будем с тобой играть и хорошо проведем вечность, но сперва давай поищем твою лапку.

Анней и Беримир обернулись. Из провала показалась бледная рука. Она тянулась и тянулась в поисках оторванной лапы. Вот она уже была больше человеческого роста. Бледная, драная и смердящая она словно гигантская поломанная палка изгибалась в суставе пока три оставшихся пальца пытались нащупать конечность. Кожа на ней не выдерживала и беззвучно рвалась, как намокшая бумага. Наконец, пальцы наткнулись на то, что искали. Рука резко, ломая кости втянулась внутрь и утащила за собой остывший кусочек мяса.

– Ах, вот и она…

Цыганка лишилась чувств.

– Мы еще не пришли?

– Нет, Анней.

– Почему так темно? Где наши фонари?

– Твой остался там, а в моем угас огонь.

– Далеко мы от того места?

– Да, достаточно.

– А до люка?

– И до люка ещё далеко.

Повисла тишина. Где-то рядом капала вода, а из под каменного пола доносился гул.

– Жалко пса.

– Жалко, – согласился Беримир. – Ты не можешь высечь огонь?

– У меня нет руны и серные головки я потеряла.

– Зажги Эгиду, она даст немного света.

– Отойди.

Вспыхнула сфера, озарив тоннель. Беримир с интересом подметил, что щит немного шипит. Раньше он этого не замечал.

В сфере, за золотыми искрами показалась фигура Анней. Она замотала головой в поисках Беримира.

– Дай руку, я покрою нас обоих, и мы пойдем дальше.

Беримир не тронулся с места.

– Чего ты медлишь? – подозрительно спросила цыганка.

– Я не знаю, куда идти.

– Как?! – с ужасом воскликнула Анней. – Не ты ли клялся, что знаешь эти тоннели.

– Пока ты была без чувств, произошло много… нежелательных встреч.

Он одернул грубую кожу плаща и показал клинки, очерненные кровью.

– Что случилось?

– Крысы, – просто ответил он, – и ещё кто-то.

– А почему ты сидишь здесь?

– Слушаю. Они все ещё рядом.

Анней вновь закрутила головой.

– Вставай, под Эгидой мы пройдем тоннели. Вставай скорее!

– Тише ты! Где-то далеко лает собака, я не могу понять, где.

Цыганка погасила сферу и замерла. Действительно был слышен лай, но очень далекий. Словно на другом конце улицы. Здесь, под землей, где слух привык к тишине и обострился, это расстояние могло возрасти многократно.

– Сюда! – Анней вновь зажгла сферу. – Мне кажется, звук идет отсюда! Да и воздух здесь свежее. Идем же!

Беримир вновь не пошевелился.

– Что случилось? – уже со злостью спросила она.

– Я потерял лисенка, – удрученно сказал он. – И нашел вот это.

Беримир показал клинок. Тот, что он оставил на берегу Тундоры, когда спасался от Гона.

В условленный час Игор у люка не появился. В следующие два часа – тоже. Анней злилась и проклинала несчастного труса, а Беримир неподвижно сидел, привалившись к стене. Им завладела небывалая тоска. Он не мог себе и представить, что так сильно успел привязаться к Сове. Несколько раз он порывался вернуться, но здравый смысл и уговоры Анней всякий раз останавливали его. Теперь он смирился и просто ждал чего-то у зарытого люка. Временами он поглядывал на клинок. Он не мог поверить, что это действительно тот самый нож. Каким чудом он мог оказаться здесь, за столько верст от устья реки? Кто мог его сюда доставить?

– Когда я найду это ничтожество, – шипела цыганка, расхаживая взад и вперед, – он познает всю мою злость!

– Успокойся, Анней. Мы же оба знали, что он не придет.

– Беримир. Я понимаю, что ты потерял своего лиса, но пора бы уже что-то сделать, чтобы выбраться отсюда. Мне до чертиков надоело сидеть в этом дерьме! Вдыхать этот смрад! Никогда! Никогда я ещё не прибывала в славный Таргиз в таком виде! И таким отвратительным образом!

– Батул предупредил о нашем приходе, – спокойно ответил он, – и вскоре Безносый забеспокоится и, наверняка, кого-нибудь сюда отправит. К тому же, мне эту решетку не открыть изнутри.

Они сидели в тесном ответвлении от основных стоков. Здесь было сухо, а из массивного люка над головой шел свет. Прутья решетки были толстыми, как канаты. Когда-то давно из стоков прямо посреди белого дня вылез мертвяк. Его быстро разметали на части, но шуму это происшествие наделало изрядно, тогда и было принято решение заменить все старые решетки на новые, толстые и неприступные с обратной стороны.

Люк находился в Культурном районе, почти на самой границе с Торговым, в глубине старого сада, с увядшими, как в Сером лесу деревьями.

– Не падай духом, – произнесла довольно холодно Анней, – твой лис вполне мог уцелеть.

– Да, я тоже так думаю, – непринужденно ответил он, хотя совсем не верил в эти слова.

– Что это за нож? Что в нем особенного?

– Это мой старый нож. Я купил его давно на празднике жатвы. У одного исследователя, – почему-то соврал он.

– И? Что в нем такого?

– Я оставил его на берегу, когда спасался от гона.

– Врешь! – с подозрением воскликнула цыганка. – Позволь взглянуть?

Она взяла клинок, покрутила в руках, проверила баланс. Рассмотрела пастуха, который гнал стадо.

– Издалека выглядит лучше, чем вблизи, – вынесла она вердикт. – И пахнет тиной.

– Мог попасть в утробу какой-нибудь рыбины и доплыть сюда… – растерянно проговорил Беримир, принимая нож обратно.

Цыганка только раздраженно хмыкнула.

– В любом случае тебе не стоит рассказывать о нем. Шаги! Слышишь?

К люку кто-то приближался. Хруст жухлой травы под ногами явно указывал на то, что людей было двое. Они остановились у решетки и затихли. Беримир и Анней переглянулись. Это вполне могли быть случайные прохожие, воры или влюбленные, нашедшие укромный уголок. В любом из этих случаев, если их найдут, то немедленно приведут стражу. И тогда жди беды… Внезапно цыганка схватила старый фонарь, который теперь валялся рядом и с грохотом ударила им о железные прутья. Стекла почти беззвучно осыпались под ноги. В тот же момент тяжелые крюки пролезли сквозь решетку, проскрежетали, попадая в пазы, и люк открылся. Беримир на всякий случай выхватил ножи и медленно выглянул вверх. На лицо ему упали тряпки, черные и тяжелые. В нос ударил плотный запах пыли, что после зловонного смрада каналов показался ему очень уютным и по-домашнем приятным. Он быстро скинул их с себя, решив, что на него напали, но в тот же миг понял, что это были дорожные плащи с капюшонами.

– Наденьте это и вылезайте! – Приказал сверху сильный мужской голос.

Анней лишь взглянула на Беримира, пожала плечами, вскинула левую бровь и с довольной ухмылкой подобрала один из плащей. Наверху их действительно ждали двое. Мальчонка лет десяти и тонкий, изящный, но вместе с тем напружиненный и готовый к неожиданностям, мужчина, держащий руку на рукояти клинка.

Беримир от удивления замер на месте. Перед ним стояли Ярош и Растимир – дети покойного старика Радея. Хотя – нет, не Растимир, а парень, очень и очень похожий на него. Ярош, узнав Беримира, тут же расслабился и протянул ему руку.

– Ты?! – изумился Беримир, принимая рукопожатие. – Как ты здесь оказался?

– Расскажу по дороге. Накиньте капюшоны, вас не должны узнать. – Ничуть не смутился он.

– Ох, какие именины сердца нас тут, оказывается, поджидали, – то ли с кокетством, а то ли с усмешкой произнесла цыганка.

– Ярош, сын… – Он стушевался и бросил короткий взгляд на Беримира. – Сын Радея.

– Как же, как же! – цыганка обошла его кругом, откровенно разглядывая. – Самого Радея. Ну а здесь у нас кто?

– Домир, сын Брона, с улицы Королей! – гордо и дерзко ответил парень, выпячивая грудь.

– Хороший мастер, – усмехнулась Анней, – как-нибудь к нему зайду. Набойка исхудала.

– С кем имеем честь? – Спросил Ярош, успокаивающе положив руку на плечо Домира, который гневно взирал на цыганку.

– Анней Блинда! – Не таясь, ответила она.

На Яроша это имя не произвело ровным счетом никакого впечатления, но вот Домирка от удивления даже отступил на шаг, и быстро взглянул на него и на Беримира.

– Успокойся, парень! – предостерегающе произнес Беримир.

– Я не поведу ее к Ло… Туда, куда мы должны были их отвести.

– Ах, ты маленький воин, – улыбнулась цыганка, нарочито сделав шаг к нему. – Куда ты не хочешь меня вести?

В её голосе прозвучала нервозность, какая бывает, когда людям мешают достичь чего-то мелкие и несуразные обстоятельства, справиться с которыми не трудно, но невообразимо жалко тратить на них время.

– Подойди, шепну на ушко… – угрожающе проговорил он и спрятал руки за спину.

Беримир изумился храбрости и тому чувству, с которым были произнесены эти слова. В то же время он подметил, что Ярош стоял спокойно и неподвижно, двумя пальцами правой руки медленно поводя по кожаному ремню, на котором висел клинок. Он держался очень уверенно, контролируя ситуацию и не предпринимая пока никаких действий.

Цыганка размышляла лишь мгновение. Насмешливая улыбка и хищный прищур, с которыми она смотрела на парня, вдруг пропали, и она сделала еще шаг навстречу и склонилась к нему.

Беримир чувствовал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Слишком Анней устала за эту ночь, слишком она была зла, чтобы поддерживать словесную перепалку.

Домир на миг испугался, в глазах мелькнула растерянность, но отступить он уже не мог и неумело махнул рукой, в которой блеснули ножницы. Надо отметить, что целился он в горло. Это был самый настоящий удар. Удар нанесенный с отчаянием и злобой и призванный убить.

Анней взвилась как пойманная птица и через мгновение рука Домира резко дернулась насаженная на кривой коготь цыганки. Мальчик взвыл и выронил ножницы. Из его ладони теперь торчал клинок. Анней подняла руку, отчего ему пришлось встать на цыпочки. В глазах ее полыхал гнев.

– Отпусти его! – произнес ровным голосом Ярош, меч которого уже был приставлен к ее горлу.

Беримир обеими руками откинул полы плаща и выхватил метательные ножи. Ярош только скользнул по ним взглядом.

– Отпусти его, цыганка! – повторил он. – Я успею убить тебя.

– Бо… Больно! – заплакал Домир.

Анней повернула голову к Ярошу и одним движением кисти, высвободила коготь. Парень в ту же секунду упал на колени, схватившись за раненую руку и завыл. Беримир немного расслабился, но тут цыганка сделала такое, чего не ожидал никто. Она, несмотря на приставленный к горлу меч, влепила Ярошу такую звонкую пощечину. Настолько отчаянную пощечину, которую может выдать только очень и очень уставшая от всего женщина. Он отшатнулся и обескураженный посмотрел на нее. Анней, едва не пылающая от гнева, развернулась и с размаху влепила такую же пощечину Беримиру, который, не зная, как реагировать тоже принял удар и, едва не повалился на земь. В ушах поселился звон, а кожа на щеке с секундной задержкой запылала. Она вперила в него разъяренный взгляд, но через пару секунд выдохнула и с шумом опустилась на колени перед Домиром, который тут же в ужасе отпрянул назад.

– Прости меня, – сдержанным тоном проговорила она. – У меня была долгая и сложная ночь. Лорем ожидает нас. Он знает, что мы придем. Ты крепкий щит, только не нужно защищать его от меня. Вот. Я даю его тебе. Ты знаешь, как этим пользоваться?

Без сожалений и колебаний она извлекла из мешочка Орхве и протянула парню. Он принял ее, вложил в покалеченную руку, но ничего не произошло.

– Я не знаю слов, – признался он.

– Давай я научу тебя.

Был поздний вечер. Вот вот должны были объявить комендантский час, от чего жители города заранее попрятались за стенами домов. По широким улицам торгового района громыхала ночная стража, закутанная в тонкие шинельки землистого цвета. Пьяная и злая. Они старались не попадаться им на глаза, благо это было не сложно – их грохот слышался задолго до появления. У Беримира мелькнула мысль, что Игор мог просто попасться им, и сидит теперь в одной из их сторожек, но он отогнал ее.