Текст книги "Владычица морей"

– Strike yards and topmasts![27]27
  Strike yards and topmasts! – Спустить реи и стеньги!(англ.)


[Закрыть]

Гусиный шаг – это ход корабля против ветра силой машины и цепкостью волочащихся по дну якорей. Несмотря на все усилия винта и машины, на сопротивлявшиеся ветру якоря, корабль относило, но не к скалам, а ко входу в пролив. Ветер сорвал с пика Виктории все облака. Видна скала; это хорошее предзнаменование. Гора постепенно открывается. На ее склонах видны широкие белые полосы; вода низвергается там подобно рекам.

Элгин записал в этот день в своем дневнике: «Двадцать четыре часа непрерывного ветра с моря, потоков с неба и качки. Капитан парохода – человек энергии и опыта…»

Опять всю ночь палуба грохотала от беготни. Тащили, тянули, ослабляли, укрепляли. Машина работала.

Уже сорок восемь часов непрерывного ветра и еды всухомятку только с вином; глотаешь из горлышка бутылки, как матрос. К полудню ветер начал стихать, море сразу улеглось, словно излишки воды откатились. Волна стала отливать зеленым стеклом. Пена исчезла. Над поверхностью бухты, как обгорелый лес, торчали во множестве мачты потонувших кораблей и китайских джонок.

Фредерик Брюс и Лоуренс Олифант подходили на шлюпке к кораблю.

«А француженки говорят про нас, – вспомнились сэру Джеймсу студенческие времена, – «You Englishmen are bad lovers»[28]28
  Strike yards and topmasts! – Спустить реи и стеньги!(англ.)


[Закрыть]. Но наши tars[29]29
  Tars – матросы (разг. англ.).


[Закрыть], не сходя вниз, выстояли сорок восемь часов перед мачтами».

На палубе рядом с послом стоял капитан Смит. Элгину он являлся еще в Лондоне, куда был послан курьером из Гонконга. Тайфун еще не закончился, когда с водяных гор свалилась лодка. Как шлюпка лоцмана в Ла-Манше, когда пилоты[30]30
  Пилоты – зд.: лоцманы.


[Закрыть] ищут заработков. Долгожданный Смит пришел вдвоем с лоцманом, и они артистически, на накатившей волне, накинулись на борт и были подхвачены матросами. Лодка цела и поднята. Смит доставил Элгину новейшие интеллидженс о том, что происходит в Кантоне, на островах, что на нашей эскадре, и что у китайцев в Гонконге, у художника, что у писателя Ашунга, и что у трех братьев-фотографов, которые шпионят и для Смита и, конечно, для Е.

Глава 5. Смит

Боуринг, беседуя с Брюсом и Олифантом, прекрасно понимал, что говорит с Элгином. Дипломатические дела не в ведении сэра Джона На его плечах подготовка новой экспедиции в Китай и часть забот по ее снабжению. И груз дипломатического опыта Боуринг стремится передать лицам, возглавляющим новое посольство и экспедицию, все, что им может пригодиться.

– Несмотря на блокаду, вокруг Гонконга на многочисленных островах среди моря остается множество пиратских джонок. Часто их трудно отличить от торговых судов. У пиратов есть некоторый оттенок романтизма и в кораблях, а также в костюмах, и некоторые особенности поведения. Они умеют притворяться ничтожными или преуспевающими, в зависимости от обстоятельств, перевозчиками или торговцами, но в море эти личности меняют внешность, проявляют характер, мужество и беспощадность. Очень часто корабли пиратов бывают покрыты превосходной полировкой и отделаны дорогими сортами дерева. Посмотрите на их великолепные мачты, на их цветные паруса с иероглифами, на их картинные головные повязки, на кушаки и кинжалы. На полированных палубах кораблей можно видеть медные пушки, отлитые на французских заводах.

…Тайфун бушевал над проливом и городом. В губернаторском доме не спали. Большинство деловых людей были на ногах днем и ночью. Предусмотрительные пираты и торговцы старались укрыться. Но многие самонадеянно оставались в бухте Гонконга. Гибли корабли и джонки, ко дну шли грузы, погибали ящики с драгоценным опиумом. Что, возможно, умелые моряки, кули и лодочники пытались спасти, жертвуя жизнью.

– Существует третья сила, корабли которой время от времени целыми флотилиями наводняли лабиринты среди островов. – Боуринг говорил тревожно, словно и в душе его начиналась буря. – Это тайпины. Они беспощадны с командами правительственных джонок. Морские солдаты кораблей Е беспощадны с тайпинами. Не раз приходилось видеть схватки правительственного флота с джонками тайпинов. Побежденных тут же, стоя почти борт о борт с британскими кораблями, казнили, ставя на колени и отрубая им голову. Тайпинов сейчас нет на реке, но они таинственно витают вокруг Кантона, их флоты могут появиться.

Во главе тайпинов стоит Хун Сю Цуань. Говорят, что он из китайских цыган. Это нервнобольной человек. После нескольких трагических неприятностей, когда его способности на государственных экзаменах не были оценены и он оказался отвергнутым, ему начали являться таинственные видения. Он объявил себя богом, и дело кончилось тем, что стал главой восстания. К нему примкнули миллионы сторонников. Тайпины не носят кос, отпускают длинные волосы, не всегда повязывая их, и объявляют себя христианами и братьями европейцев. Но дальше деклараций дело не идет. Они остаются чужды нам и нашей цивилизации. Их философия весьма туманна Они беспощадно уничтожают маньчжур и правительственных чиновников, а иногда вырезают население целых городов. Цель их: убить всех плохих и вместо них поставить всех хороших. Вот, по сути, в чем их идеалы. Но они так много убивают плохих и при этом уничтожают их семьи, детей, что сами становятся отъявленными негодяями и обретают все привычки мандаринов, против которых подняли восстание. Их армии подходили к Кантону. Но вице-король Е обладал военными силами и на воде и на суше. В битвах под стенами Кантона и в провинциях Гуанси и Гуандунь он нанес тайпинам тяжелые поражения, захватил тысячи пленных и всем перерубил головы.

В ночные часы маршал Е читает книги по некромании. Во дворце у него есть идол с палочкой, рука которого движется и чертит на песке предсказания. Маршал Е уверяет, что руководится указаниями этого идола в своей политике. Но при этом он сохраняет природную хитрость, расчетливость и деловые качества. Теперь флот Е уничтожен. Тайпины пока не появляются. Пираты остаются опасными в море.

Русский посол Путятин выбрал резиденцию в Макао. Его военный пароход стоит в гавани Макао. Посол янки мистер Рид имеет резиденцию на своем гигантском пароходе «Манитоба». Он бывает в Макао. Оттуда, из португальской колонии, американцы очень энергично действуют в направлении Кантона.

Брюс и Олифант постарались с возможной точностью передать сэру Джеймсу содержание этой беседы и отправились отдыхать. Многое из того, что говорил Боуринг, доходило до Элгина и прежде. Некоторые неясности обещал выяснить Смит. Поздоровавшись с Брюсом и Олифантом, он отбыл на берег. Кое-что сходилось в мнениях Боуринга и Смита. Хотя Боуринг был очень далек от профессии капитана, мастерски добывавшего интеллидженс обо всем, что необходимо для посла и командующего перед началом военных действий.

Адмирал Майкл Сеймур прислал донесение. Несмотря на сосредоточение в гавани военных кораблей, на эскадре не произошло серьезной катастрофы. Корветы и фрегаты при начале урагана ушли в открытое море, как и большинство судов коммерческого флота. Новых прибытий нет, и кораблей из Индии в ближайшие дни нельзя ожидать. Тайфун нанес большие убытки. По всем признакам ураган принес много вреда Кантону и его окрестностям, затоплены поля, смыты и уничтожены целые деревни. Южный Китай ожил, как муравейник, с первого же дня приводя все в порядок.

Ущерб нанесен линейному кораблю «Президент». На него навалило фрегат «Сибилл», эти корабли ударялись друг об друга. Матросы обеих команд пытались оттолкнуть борта деревьями, завозили якоря, шлюпки вздымались, вставая чуть ли не на корму, люди на палубах налегали на вымбовки, крутились шпили, но суда било друг об друга, их обшивка трескалась. У огромного линейного корабля лопнули доски правого борта и выше ватерлинии образовалась пробоина. За все время шторма коммодор Чарльз Эллиот был на «Сибилле».

Одно из коммерческих судов волна подняла и закатила на берег, бросила на стену дока, рассыпав ее и оставив от судна кучу досок.

Пароход посла поднял пары и, развернувшись, пошел среди торчавших из воды мачт. К пристани не швартовались. Между пароходом и городом весь день ходили шлюпки. С берега доставлялись сообщения о том, как быстро и аккуратно компрадоры возобновили все поставки, подготавливая всеми средствами Китая военную экспедицию британцев и французов против Кантона. У них с Е Минь Женем свои счеты. Но кто их разберет. Было же время, как говорят, когда магнат Вунг, верный сановник китайской коммерции в Гонконге и друг англичан, поставлял артиллерию для тайпинов, а также и для кантонского главнокомандующего. Теперь связи Вунга с тайпинами ослабли. Старший сын Вунга один из лучших переводчиков. Он вправе считать себя англичанином. Его друг поехал в Лондон и поступил в медицинский колледж. Элгину предстоят еще знакомства со многими живыми сокровищами экзотической колонии.

Утром подошла паровая шлюпка. По трапу забежал капитан Смит. Он по-прежнему тощ и красен, как копченая селедка, но в каждом его движении чувствуются напряженность, сила и озабоченность. На этот раз он в пробковом шлеме и во всем белом, и этим лишь подчеркивается его сходство с докрасна иссушенной любимой рыбой британской нации. Он выше среднего роста, очень сухощав, очень крепка его рука.

– Бумаги, с которыми я имею честь вас знакомить, – говорил он, сидя в салоне посла, – не могли быть поданы китайцем. У шпионов Е совсем другая система мышления. Их интересуют другие предметы. Тут же несвойственные, чуждые китайцам рассуждения. Это попытки обучить комиссионера Е приему европейской дипломатической страсти, ввести его, а значит, и Пекин, в курс современной мировой политики. Это сведения о британских ресурсах и запасах, о наших намерениях в торговле, со взглядами на обширное будущее, о количестве наших маринеров и солдат. О раздробленности британских сил, о событиях в Индии, о ближних и дальних целях англичан в Китае, о противоречиях союзников, даже о прениях в английском парламенте. И все это с умелым пропагандистским запугиванием, которое свойственно ораторам в сенате и палате представителей.

Смит выложил из своей сумки бумаги, исписанные иероглифами, составившие пачку на столе в кабинете каюты Элгина.

– Это дело рук наших кузенов. Постарался наш единоверец и брат Джонатан.

Смит стал читать иероглифы, произнося их по-английски.

– Довольно популярный и обстоятельный доклад, – сказал Элгин, выслушав содержание первых листов.

– Ни одному китайцу, как бы ни был умен и шустр он, невозможно получить такие обширные сведения и представить такой отчет. Оригиналы были написаны иероглифами, рукой китайца, умелой кисточкой, но, конечно, со слов наших братьев.

Смит опять стал читать иероглифы, переводя их с листа. Это был отчет об английских войсках в Гонконге в начале прошлого месяца.

– У Путятина нет сношений с китайцами, он держится вполне благородно; цели его неясны. Он нейтрален. Я имею в виду, что его переписка с Е может начаться в любой день. Традиционное казачье намерение ловить рыбу в мутной воде несвойственно ему. Американский посланник Рид, приезжая в Макао, живет по соседству с ним. Они наслаждаются роскошной природой, дешевизной, игрой органов в католических соборах, прогулками по средневековым улицам, зрелищами архитектурных памятников времен португальского морского владычества, зданиями складов, похожих на крепости.

– А что же Минги? – спросил Элгин, напоминая разговор, состоявшийся у него со Смитом еще в Лондоне. Капитан приезжал в столицу курьером с бумагами от Боуринга к премьер-министру. Он представился тогда новому послу, назначенному в Китай.

В беседах Элгина с Пальмерстоном возникало намерение найти среди китайцев потомка свергнутой династии Мингов. Премьер полагал, что, не меняя социального строя в Китае, чего могут пожелать тайпины, не следует ли попытаться пустить в ход такой козырь и разжечь народ против якобы незаконно действующей династии и этим поколебать упрямство богдыхана и побудить его пойти на уступки.

– Мне помогает корреспондент «Таймс» мистер Вингров Кук. Мандарины слыхали, что его газета имеет влияние на политику. Им это кажется нелепостью, но они готовы считаться с обстоятельством. Кук объездил открытые порты Китая и вел себя благоразумно. С этого он начинал. Мандарины допустили Кука в тайны общества и в глубину страны… Оказывается, жены богдыхана – ярые противницы варваров, но любительницы английской косметики, батиста, нарядов, знают наши моды. Как кажется, среди них есть влиятельная леди с необычайным для китаянок пониманием современной политики и с волшебным будущим. Кук ходил по Великому каналу, видел, как к столице идет множество груженых судов. Канал, питающий столицу, соединяет реки севера и центрального Китая. Кук получил сведения о движении грузов до конечного пункта, торгового центра города Тяньцзиня. Кук полагает, что если занять этот важный транспортный узел, то будет прекращено снабжение Пекина хлебом и рисом, который поступает по мере созревания урожая. Мистер Кук не был в застенном Кантоне, через друзей он установил наилучшие отношения с чиновниками Back Рагloir[31]31
  Back Parloir – потайная комната (задняя приемная).


[Закрыть] во дворце губернатора. Там неисчерпаемый источник сведений. У Кука свои люди в ямыне Е, где хранится архив. Там ответы на все наши вопросы, и, как очевидно, мы должны взять архив и заняться его изучением.

Не был ли когда-то Рид торговцем и авантюристом? Не он ли явился в Японию на шхуне, груженной алкоголем, и был за это изгнан японцами? Не он ли теперь посол Нового Света и представитель свободной демократии заокеанских пуритан, предки которых так великолепно изображены на многих картинах художников в час отхода их на корабле «Баттерфляй» из Портсмута? Путятин, генерал-адъютант императора и великий путешественник, соперник коммодора Перри, с успехом оспаривавший у великого американца славу открывателя Японии. Давно ли знают они друг друга? Их жизнь в Макао имеет свою прелесть. Элгин много слышал про этот городок. Он непременно побывает в Макао.

Смит достал из своей сумки план ямыня, со всеми воротами, входными дверьми, с приемными для церемоний, с хранилищами драгоценностей и документов и с личными покоями Е. С двориками, садами, с воротами и надворными постройками. Указано место, где находится таинственный идол, который чертит палочкой предсказания на песке. Тут же раскрашенные рисунки ямыня со всех четырех сторон.

Маловероятно, как полагал Смит, чтобы китайский вице-король эвакуировал архив или вывез бы несметные сокровища кантонского казначейства. Этим он скомпрометировал бы себя. Правительство переменило бы о нем мнение и доложило бы о его ничтожестве и низости Сыну Неба, чьи священные собственноручные грамоты он решился бы потревожить и перевезти с места на место. Е показывал, что верит только в свою непобедимость. Мандарин должен быть стоек всегда, голов нечего жалеть! Е действительно одержал две победы над мятежниками и вправе по-своему истолковать исход битвы в Водном Лабиринте.

Смит сказал, что сыщикам гонконгской полиции удается захватывать китайских шпионов. Детективы в большинстве сами китайцы. Шпионы Е ведут слежку за гонконгскими компрадорами, устрашают их возмездием и обирают. Е через своих агентов занимается вымогательством, произвольными поборами с китайских богачей. При этом распространяются слухи, что платежи идут на нужды государства для войны против заморских дьяволов. У большинства гонконгских богачей семьи в Кантоне. Е держит их заложниками. Воротилы гонконгской коммерции живут под вечным страхом обвинений в измене и за это платят. Их семьи в Кантоне подвергаются пыткам, если платежи задерживаются. То, что принято называть «бизнес», здесь на жаргоне обозначается словом «пиджин». Мы учимся у китайцев заново своему же языку, переделанному ими на свой лад, делая это ради выгод. Через китайских коммерсантов Е выкачивает реки серебра из колонии.

Китайские шпионские сведения, как объяснял Смит, касающиеся собственно нас и посылаемые в Кантон, совершенно особого свойства. Например, сообщается, сколько тарелок было подано на банкете у посла Англии.

Смит взял новый лист. Всенижайше сообщается, что посол королевы после обеда выходил из клуба на прогулку и свернул по первой улице направо, на юг, и что на нем была серая шляпа и черные башмаки.

– Е заставляет своих шпионов лезть из кожи вон, чтобы заниматься вымогательством денег, а вот подобные сведения ему нужны для отчета в Пекин. Он иногда посылает туда и вырезки из наших газет, с тех пор как китайские фирмы получили возможность печатать рекламные объявления иероглифами. Этим украшаются английские газеты Гонконга, их редактора получают большой доход.

– Но кто же это наш любящий кузен? – спросил Элгин. – Говорят, в колонии деятелен американец из Гамбурга Сайлес Берроуз, а также его друг Пустау.

– Это грязные личности. Китайцы проучили Берроуза и не доверяют ему. В войну он пытался сделать спекуляцию с русскими пленными, как опытный рабовладелец. У нас есть и другие соперники. Немало авантюристов и мелких дельцов алчно жаждут вырвать у нас все, что возможно. Со сменой президента на выборах сменилась политика Штатов. Но кто-то из янки диктует доносы китайцам. Они не ставят под столбцами иероглифов своих подписей. Когда мы получим в руки кантонский архив, я надеюсь узнать подробности этой истории. Многие наши кузены известны мне, я дружу с ними. Невозможно было бы с их энергией и аппетитами не втягиваться в подобную аферу. Некоторые знают китайский язык. При этом они желали бы, чтобы их деятельность выглядела как защита Китая.

…После новых встреч приходят новые соображения. Но всегда продолжаешь думать о том, что западало в голову раньше.

Элгин полагает, что китайские кули могут быть куплены не только предпринимателями, но и военным ведомством и в самых обширных размерах. На каждого из наших солдат надо закупить по «одна штука» кули, кули-няньку, чтобы таскал тяжести, рыл землю, подносил все, что надо в бою. Облегченный солдат будет подвижней, искусней. Но за это надо платить. Наши солдаты и матросы сами по себе стоят больших денег, но, чтобы купить для них кули, Элгин решил запрашивать деньги у Пальмерстона.

Элгин написал в Лондон. Он просит дополнительные средства, объясняя суть дела. Все будет восполнено с лихвой, расходы окупятся при заключении договора с Пекином. Он предлагает сформировать военный корпус кули, не батальон, как при прошлой, осужденной общественностью компании, а набрать пять, даже шесть, тысяч «штука» кули.

Джордин берется составить одну бригаду кули на свои средства с условием, что мы возвратим ему все расходы, включив их в сумму контрибуции, которая при заключении договора будет потребована с Китая.

Элгин написал премьеру и о Приморье. Понятно, что у нас нет сил для такого предприятия. Но и смысла нет занимать территории, на которых не проживает многочисленного населения, где не с кем торговать. Нелепость очевидна и в опровержении не нуждается. Желание основать колонию в удобном для европейцев климате потребует больших затрат. Там пришлось бы создать не второй Гонконг, а вторую Австралию, пригонять каторжников. Прошло время, когда адмирал Стирлинг и коммодор Эллиот высаживали сотню пехотинцев на побережье Сахалина. По долине стояли ряды палаток, красные мундиры маршировали у подножья гор, а корабль с флагом Соединенного Королевства находился на рейде, и порт считался занятым. Все быстро переменилось. На побережьях Сибири ставятся новые посты и строятся города. Японцы развиваются так быстро и бурно, что наивно думать, будто бы на их северном острове можно обосновать колонию, замыкающую линию постов для блокады Сибири, и при этом обойтись небольшим флотом или высадкой десантов.

Надо признаться, что если мы умело удерживаем на устьях Кантонской реки наших кузенов, то в Японии, при всем искусстве нашего посла Алкока, мы не в силах будем спорить с громадной коммерческой силой Соединенных Штатов. Американцы начали там все раньше нас и своего не уступят. Дружба Рида и Путятина, их встречи в Макао – не случайность. Русские эмигранты в Лондоне пишут в своих изданиях, что будущее принадлежит России и Америке. Они видят эру прогресса в согласии этих гигантов, которые строят мост друг к другу через Тихий океан. Какой новогодний комплимент для британцев, покровительствующих изгнанникам русского царя!

Советы Боуринга полезны, его помощь требуется ежедневно. Он гуманист и член европейских академий, но он старомоден в своих представлениях. Был в Японии по делам нашего консульства и для встречи с американским дипломатом Таунсэндом Харрисом, которому он еще два года тому назад признавался в своих видах на северную Японию. За какой-то пустяк, кажется, за шлюпку для разъездов, американец выдал эти секреты русским. Путятин, по приказанию царя, отправил в Японию в подарок императору парусную шхуну. Пальмерстон от имени королевы ему же послал пароход.

Ресурсы Китая так велики, что нет смысла в этой стране вести себя, как в Индии. Захват такого гиганта невозможен. В будущем предвидятся самые разнообразные доходы от Китая. Пекин должен почувствовать, что без помощи европейцев невозможно существовать. Лично у Элгина нет во всем этом собственных интересов, он лишь исполнитель воли правительства и коммерции. Но он угадывает неизбежный ход истории. Он как машина, нанятая думать. Ему, не извлекающему выгод из коммерции в Китае, приходит в голову то, о чем еще не догадываются коммерсанты и политики.

Формы контрибуции могут быть разнообразны: не только временные, но и постоянные. Они будут взиматься нами по праву устроителей порядка в этой стране. Китай нельзя захватить, но можно взять в свои руки его таможни.

Джеймс предполагал, что тайпины от нас помощи не дождутся. Подмога повстанцам идет от купцов, и этого достаточно. Мы будем помогать той стороне, которая окажется не в силах остаться независимой. Тайпины пусть пребывают в недоумении, хотя бы они и пожелали стать нашими христианскими союзниками. Пока Китай – это гигантский кули, и только этим он ценен. Наши барыши требуют от нас величайшего героизма.

Тайпины не раз заявляли, что протягивают нам руку, объявляли себя христианами и братьями европейцев. Но нам совсем не нужно их христианское братство. Нам нужно не убыточное братство, а торговля. Пока лишь мелкие фирмы и дельцы ведут дела с тайпинами, доставляя им оружие и предметы дешевой роскоши.

Элгин полагал, что если он добьется своего и доведет до конца свою миссию, то займется и тайпинами и преподаст им урок, в качестве чего они для нас приемлемы. Пока повстанцы помогали ему как бы играть в баланс, оказывать давление на пекинское правительство. Но китайцы стояли на своем крепко.