Текст книги "В твоих руках не страшно"

Глава 64

Вот не представляла даже, что едва попав во дворец короля демонов, сразу же получу возможность познакомиться с его тайными переходами. А именно в один из таких и потянула меня за собой старая ведьма, открыв в нише потайную дверь.

– Куда мы идём? – мой шепот тихим шелестом повисает в затхлом воздухе.

– Туда, где спрятан дар.

– Какой дар? – уточняю, окончательно опешив.

– Тот, что я много десятилетий назад поклялась передать наследнице последней верховной жрицы Пресветлой, – как само собой разумеющееся сообщает мне старушка, даже не сбавляя шага.

– Верховные из рода моей матери не были последними, – возражаю я, прекрасно помня всё то, что мне успела поведать моя покойная матушка о нашем наследии.

– А кто говорит о твоей матери? Отец у тебя тоже был из жреческого рода. Единственный ребёнок жрицы Олуфемы. Она-то и отдала мне перед смертью на хранение одну заветную вещицу, взяв с меня клятву, что я сохраню её для тебя и отдам, когда придёт время.

От неожиданности, я резко торможу, ошарашенно таращась на удаляющуюся спину дэи Кахин.

Может мне всё это снится? Или послышалось? Она, правда, говорит о моём отце? Он из жреческого рода? Эльран, как и мама? Значит, во мне древней крови значительно больше, чем я привыкла думать.

Я всю жизнь прожила, ничего не зная о том, с кем мама зачала меня. Она сама всегда избегала этой темы, говорила, что это был человек, что он погиб, и больше ничего мне знать не надо. А то, что я родилась более похожей на чистокровную эльран, чем мама, и с силой гораздо большей, чем у неё самой, объясняла волей Богини.

– Вы… вы знаете, кто мой отец? И что значит, был? Он тоже… мёртв? – бросаюсь я вдогонку за ведьмой и, схватив её за руку, заставляю обернуться. – Вы знаете, что с ним случилось?

– Его убили ещё до твоего рождения охочие поживиться сокровищами светлых жрецов, – сочувственно смотрит на меня дэя Кахин, гладит ласково мою руку. – Твоя мать боялась, что до тебя тоже доберутся, поэтому и скрывала от всех, чья ты дочь. Я расскажу тебе всё, что знаю, девочка. И многому научу, пока мой путь не оборвался. И тебя и твою подружку ведьму. Но сейчас у нас действительно нет времени. Пошли быстрее.

И она увлекает меня дальше.

Теперь я уже и сама чувствую нетерпение. Мне отчаянно хочется узнать больше, расспросить её обо всём, увидеть, что же мне оставила давно почившая бабушка. Последняя Верховная. Подумать только. Значит, отец меня не бросил. Может, он даже меня бы любил. И… Может, я наконец узнаю, в чём моё предназначение в этой жизни, пойму, что я собой представляю, для чего живу.

Наш путь пролегает по тайным переходам и тёмным коридорам, винтовым лестницам, спрятанным за стенами… пока в какой-то миг ко мне не приходит понимание, что мы теперь находимся глубоко под землёй. Я даже начинаю подозревать, что Кахин ведёт меня к такому же подземному храму, как тот, что сохранился под королевским дворцом в Аделхее, но мы уходим всё дальше и дальше, видимо покидая территорию дворца. И мне бы опасаться уходить неведомо куда с незнакомкой, по сути. А я сама готова бежать впереди неё, так сильно меня тянет туда, куда мы идём.

Но вот подземный ход начинает подниматься, на стенах вокруг загораются золотистые огоньки, освещая пустынный коридор, и в какой-то момент мы оказываемся у подножия узкой лестницы, восходящей куда-то во мрак неизвестности.

– Почти пришли. Иди первая, меня это место не особо любит, – командует ведьма.

– Почему? – удивляюсь я, послушно ступая на первую ступеньку.

– Моя покровительница с твоей давние соперницы, – ухмыляется Кахин, следуя за мной.

– О ком вы?

– О древних Богинях этого мира. Пресветлой и Страннице.

– Так вот почему я не могу понять, светлая вы, или тёмная, – понимающе киваю сама себе. – Я никогда раньше не встречалась со слугами Странницы. Думала, что и нет больше никого.

– Наши храмы – это дороги всего Аранхода. И мы предпочитаем сами приходить туда, где нужны. Так и выжить легче в меняющемся мире.

Тут с ней не поспоришь. Мои предки с рождения нашего мира были слишком привязаны к своим домам, своим храмам, храня свет и жизнь на вверенных им Богиней землях, но оказались неспособны противостоять более воинственным расам, среди которых самыми непримиримыми всегда были люди.

Вот и случилось так, что тёмные, как и двуликие сохранили за собой власть и земли, став, кажется, ещё сильнее, слуги странницы Судьбы, вот оказывается, странствуют себе миром, а эльран почти не осталось. Чистокровных так точно.

Тем временем мы поднимаемся всё выше, и я начинаю понимать, что не так уж и ошибалась, когда предположила, что меня ведут в храм. Потому что начинаю чувствовать Её присутствие. Она здесь. Пресветлая. Великая Мать этого мира. И она зовёт меня к себе.

Но помимо Её света я чувствую и тьму. Огромную, всеобъемлющую. Огромную мощь, защищающую это место от посторонних.

Дверь появляется передо мной внезапно, проступив из тьмы сначала неясными очертаниями, а потом проблесками светящихся защитных символов на деревянном полотне. Ни секунды не задумываясь, ведомая чутьём, я прикладываю обе ладони к основным узлам света. Отчего-то чувствуя себя в праве это делать.

И дверь действительно поддаётся, приглашающе открываясь почти сама собой.

То, что ступаю на территорию храма, ощущаю всем своим естеством. Но он какой-то… не такой. Это не храм Пресветлой. Точнее… не только её.

Как это понять? Я недоумённо озираюсь на следующую за мной ведьму, но та лишь загадочно улыбается, кивком показывая мне идти дальше. И я иду.

Петляя анфиладой круглых залов, колонны и стены которых украшены причудливыми узорами из переплетающихся между собой света и тьмы, я наконец нахожу главный ритуальный. И ошарашенно замираю.

В центре стоят двое.

На хрупкую, миниатюрную женскую фигурку с потолка падает луч ослепительного солнечного света, делая выполненную из белого мрамора статую невесомой и воздушной, будто прозрачной. Тем темнее кажется стоящий позади неё мужчина. Огромный. Мощный. Страшный и грозный.

Бог смерти Маох обнимает хрупкую Богиню жизни, словно защищая её своими руками, своей тьмой, укрывая от всех бед и невзгод.

– Они… так прекрасны вместе, – зачарованно выдыхаю я, даже не осознавая, как шаг за шагом подхожу всё ближе к статуям древних богов, восторженно рассматривая каждую деталь.

– Да, ты права. Они неразделимы и едины, – слышу позади себя весёлый голос Кахин. – Даже Странница признаёт, что не быть ей для Тёмного такой же идеальной половинкой и женой, как Пресветлая.

Идеальной половинкой и женой? Они супружеская пара? Боги? Я… не знала.

Всматриваюсь в мраморные лица.

А ведь и правда. Их любовь друг к другу ощутима во всём. И в его оберегающем объятии, и в том, как доверчиво она прислонилась к нему. В умиротворении их черт. Едины… О такой любви можно только мечтать.

Ведьма обходит меня, приближаясь к статуям. Останавливается прямо напротив Пресветлой, тянется к её рукам, сложенным на груди и внезапно, вынимает что-то из мраморных ладоней.

Поворачивается ко мне, показывая изящный цветок, похожий на хрупкую прозрачную лилию из переливающегося белого опала, оправленного в золото.

– Вот этот амулет я поклялась Олуфеме собственноручно надеть на шею её прямой наследницы. Позволь мне исполнить мою клятву, дитя Ринниаль и Бриннэйна – произносит она, подходя ко мне.

– Позволяю, странница Кахин – шепчу, склоняя голову. Сердце в груди колотится так, что я сама себя едва слышу.

Золотая цепочка опускается мне на шею. Прохладный амулет ложится на грудь. И почти сразу начинает нагреваться, мгновенно становясь обжигающе горячим. С толикой страха, я вскидываю руки, боясь коснуться светящегося камня и чувствуя, как моё сознание накрывает белым туманом.

– Принимаешь ли ты своё наследие, жрица? – вскидывает брови старая ведьма наблюдая за мной.

– Принимаю, – произносят мои губы сами собой ровно за миг до того, как моё тело начинает оседать на пол без сознания.

Глава 65

– И кто тебя за язык тянул, когда ты её Крольчонком обзывал? Кролики, они вообще знаешь, какие шустрые? Тут есть, а тут уже и след простыл, – с издевкой вещает шагающий рядом со мной брат, явно потешаясь над тем фактом, что я уже битый час безуспешно пытаюсь отыскать в своём собственном дворце одну маленькую эльран в компании пронырливой старой ведьмы.

– Потому и обозвал, – раздражённо гаркаю я, скрежетнув зубами. – Ты со мной зачем пошёл? Чтобы зубоскалить?

– Ну как же? Должен же я помочь брату искать его ненаглядную и неуловимую. Ну и послушать, как вы с бабулей её делить будете. Даже интересно, чья возьмёт. Бранн хоть жив остался?

– Да что ему сделается? До завтра оклемается, – морщусь, вспомнив как ко мне в оболваненном состоянии явился тот, кого считают лучшим хранителем в Раграсте, и заявил что дэя Кахин увела вверенную ему подопечную.

А потом пересказал всё, что старая карга велела мне передать.

В чувство я его привёл очень быстро. И даже не убил при этом. Почти. Пускай Крольчонку спасибо скажет, что легко отделался.

– Что ты имеешь в виду под этим «делить»? – смотрю искоса на брата.

Тот пожимает плечами, хмурится, становясь серьёзным.

– Твоя эльра зачем-то ей нужна. Разве ты не думал о том, зачем Кахин с таким напором и остервенением посылала нас двоих в Аделхей, вещуя обоим встречу с судьбой. Да и вообще, с чего это она вдруг явилась в Раграст и взялась устраивать всем личную жизнь. Уж точно не из родственных чувств.

Слушая брата, ещё больше начинаю злиться. И тревожиться. Потому что он полностью прав.

Думал я. И даже согласился на всю эту затею со сватовством отчасти потому, что хотел узнать зачем старой ведьме так приспичило женить меня на той, которую я привезу из Аделхея. Всерьёз её уверения в том, что меня ждёт встреча с предначертанной мне судьбой, не верил. Чувствовал, что темнит что-то старуха.

Потому и договор такой вместе с братом составил, чтобы была возможность избежать подвоха. О Танраггосе дурная слава по всему материку идёт, и дочери его слепо верить никто не собирается. К тому же это брату всегда хотелось светлую жену ведьму. Как наша мать.

А я связывать себя узами брака пока не спешил. Зачем? Сил обуздать тьму хватает. Трон есть кому оставить, так что срочной необходимости в наследниках нет.

Предначертанная судьбой? Не смешно даже. Странница не указ детям Маоха.

И я слишком хорошо помню, как отец страдал, когда мать погибла. Он словно душу свою потерял. Искал смерти, и Маох в конце концов сжалился над ним, забрав в свои чертоги.

Но тем не менее ведьма старая как-то смогла меня убедить лично отправиться встречать невесту. Сказала, что той угрожает опасность, и только я смогу уберечь девушку, если буду в нужное время в нужном месте. Варианты развития событий Кахин всегда видела и просчитывала очень хорошо. И в таких вещах никогда ещё не ошибалась. Хоть и не всегда вмешивалась, когда надо было бы.

Пришлось ехать.

Я думал, ей нужна принцесса. Всё-таки потомственная ведьма. Может, преемницу себе выбрала. Дочери ведь больше нет в живых.

Увидев эту рыжую красотку Ланториниаль, я добросовестно попытался понять, примет ли её моя тьма. И испытал облегчение, поняв, что почти никакого интереса к ней не чувствую. Вероятность женитьбы отпала.

Так я думал.

А потом случайно поймал у дормезы маленькую чумазую трусишку и попался на крючок.

И оказалось, что Кахин ждала именно мою ушастую беглянку.

Для чего?

И где их теперь искать? Я почти уверен, что злыдня старая увела Крольчонка из дворца. Я не чувствую свою печать. А это может означать либо то, что избранная очень далеко, либо…

Либо, что её перекрывает что-то гораздо более мощное и древнее, чем моя собственная сила.

– Мне кажется, я знаю, где они, – бросаю брату, разворачиваясь и почти бегом направляясь ко входу в подземелья.  – Оставайся во дворце. Я могу ошибаться, так что пускай дальше ищут. Если вдруг найдёте, отведи её в мои покои и лично проследи, чтобы она была там, когда я вернусь.

– А с Кахин что? – кричит мне вдогонку брат.

– В темницу. Пусть посидит подумает. Заигралась бабуля, – рявкаю, сворачивая к ближайшей лестнице на первый этаж.

Нутром чую, что надо спешить. Что-то не так с моим Крольчонком.

Если хоть волос с её головы упадёт, придушу старую каргу. И не посмотрю ни на возраст, ни на родственные связи.

Всю дорогу до старого храма божественной пары я пытаюсь почувствовать отклик своей печати, чтобы убедиться, на правильном ли пути. И ещё понять, для чего Кахин могла потащить туда мою избранную. Может, чтобы я не нашёл? И не помешал её неведомым планам?

Уже на подходе к лестнице в храм, понимаю, что угадал. Стены всё ещё мерцают после того, как тут прошла светлая. И я ещё прибавляю шаг, чувствуя, как от близости Маоха срывается с цепи моя тьма, начиная неотвратимо обращать тело в боевую форму.

Бездна. Это плохо. Напугаю свою эльрочку, скорее всего. Но ничего с этим сделать не могу. Всё равно рано или поздно ей придётся увидеть этот мой лик и принять. В нашей с ней ситуации, конечно, лучше поздно. Но, видимо, не судьба.

Дверь на вершине лестницы оказывается открыта.

И, переступив порог, я наконец начинаю ощущать близость печати и своей малышки.

Путь до главного ритуально зала смазывается в одном зверином рывке.

Она лежит на полу перед статуями. И хрупкое тело в чёрном дурацком платье почти не различимо в ослепительном свете, который исходит от неё же.

С рёвом бросаюсь к девушке, падая рядом на колени. Подхватываю её на руки, обжигаясь. Тьма во мне беснуется и воет.

Она будто горит в этом свете. Его слишком много для неё.

– Крольчонок, – рычу, встряхивая за плечи. Обхватываю бледное личико ладонью, стараясь не поранить когтями. – Очнись, маленькая, что с тобой?

На груди малышки пылает, обжигая глаза, какая-то незнакомая мне опаловая хрень, похожая на цветок. Пытаюсь содрать её, наплевав на боль в обожжённой до мяса ладони, но бесполезно. Медальон словно прирос к Крольчонку. Но её хоть не обжигает, кажется.

– Кахин, выходи, пока я тебя сам не нашёл и не разорвал в клочья!!! – рявкаю в гулкую тишину храма.

– Вот так и знала, что ты не оценишь мои старания, – раздаётся позади насмешливый голос.

Убил бы! Тогда, когда она была нужна и могла спасти жизнь собственной дочери и её избранного, этой гадины рядом не было. А сейчас вот лезет в каждую щель, играя чужими судьбами.

– Что с ней?! – поднимаюсь с Крольчонком на руках, и разворачиваюсь к старой ведьме, показавшейся из-за колонн. И ведь не подходит близко. Знает, что доигралась.

– Она приняла своё наследие. А я исполнила свою клятву, – заявляет, с вызовом вскидывая голову.

– Говори, иначе я за себя не ручаюсь!

Глава 66

Кахин поджимает уязвлённо губы.

– Что говорить, Дан? Ты разве способен меня услышать? Способен принять то, что есть что-то выше тебя и твоего Раграста? Выше даже наших жизней и семьи? Что есть высшее благо нашего мира? Ты, как и твой бог, видишь лишь то, что желаешь видеть.

– Я не обязан подчиняться воле твоей ревнивой Богини. Если моя избранная умрёт, я тебя развоплощу. Развею и сожру твою душу. Не будет больше перерождения. И искупления тоже, Кахин. Тебя не станет, и мне плевать нужна ли твоя жизнь для высшего блага Аранхода, – чеканю, смотря в наполняющиеся ужасом глаза, и больше не сдерживая свою Тьму. Та вырастает шипастыми крыльями за спиной, хищными щупальцами скользит по полу. – Отвечай сейчас же! Внятно и без всех этих твоих лирических отступлений, что ты сделала? Как снять эту гадость с её шеи?

– Не умрёт твоя светлая, – испуганно пятясь, трясёт головой ведьма. – Её Богиня слишком долго ждала свою жрицу, чтобы позволить ей умереть. А то, что ты называешь гадостью, это амулет Верховной жрицы. Твоя избранная прямая наследница жрицы Олуфемы и сильнейшая среди ныне живущих эльран. Тебя же боги избрали суженным для неё, чтобы ваши дети вернули силу Пресветлой. Я поклялась Олуфеме, что найду её наследницу и сделаю всё, чтобы та выполнила своё предназначение.

– Мои дети будут чистокровными демонами, – скалюсь я. – Тебе ли не знать, что таков мой род? Не ты ли запретила дочери выходить замуж за Рагра и отреклась от неё, когда та ослушалась?

– И я была права. Моя дочь приняла решение, которое привело её к гибели. Но насчёт этой девочки ты ошибаешься. Она теперь Верховная. Равная тебе по крови, Дан, – торжествующе усмехается ведьма, продолжая отступать, шарахаясь от клубящейся вокруг неё тьмы – Способная не только давать тебе свой свет. Но и брать твою силу. Ваши дочери будут светлыми эльрами.

Так вот для чего всё это было? Чтобы вернуть в этот мир жриц Пресветлой? Вручить силу Верховной той, которая по праву рождения способна её принять? И сделать из меня племенного осеменителя?

А Крольчонок хоть знает, какую роль ей уготовили боги? Знает, что её привели прямиком в мои руки? А ведь я уже не смогу от неё отказаться. Не смогу отпустить. Слишком лакомую приманку мне подсунули.

Но это не значит, что я спущу Кахин с рук то, как она поступила с моей избранной… со мной… С моими родителями. Моему терпению пришёл конец.

– Если это всего лишь амулет, как ты говоришь, почему она без сознания? А?! – спрашиваю, наступая на старуху.

Склоняю голову, в упор смотря на неё. Сковываю тьмой, вздёргивая в воздух. На морщинистой шее смыкается колючая удавка, заставляя старую гадину таращиться на меня выпученными глазами, полными панического страха.

– Силы слишком много, да, дражайшая бабуля? Ты хоть убедилась в том, что девчонка сейчас способна принять столько света в себя? Убедилась, что не навредишь ей своим рвением? Что не искалечишь её ещё больше. Или тебе плевать в каком она будет состоянии, лишь бы плодилась, исполняя предназначение? Если раньше знала, кто она и где находится, почему не пришла ко мне?! Почему не рассказала?! Почему позволила мерзкому ублюдку избивать, насиловать и калечить мою суженную? Ах да, тебе же плевать, что происходит с теми, кого ещё рано приносить в жертву высшему благу. Хоть сейчас скажешь, кто она? Бывшая жена Танраггоса?

– Дан, отпусти, – хрипит Кахин, скребя по шее ногтями. – Я не могла… И не могу… Время не пришло…

– Конечно, – рычу с ненавистью. – Другого ответа я от тебя и не ожидал. Знаешь, как сильно мне сейчас хочется свернуть тебе шею? Ты же прорицательница. Должна знать. Ты знала, что мать просила меня дать тебе шанс, когда ты придёшь ко мне. Знала, что приняв тебя в своём доме и позволив прорицать, я исполнил её волю. И ты знаешь, что я больше не пощажу тебя, если ещё раз увижу рядом со своей будущей женой. Убирайся вон из Раграста.

– Ты делаешь ошибку. Я нужна ей… нужна, чтобы передать знания…

– И отравить своими речами о высшем благе?! Чтобы девчонка плясала под твою дудку? Не слишком ли много на себя берёшь?! Если она Верховная, ей не нужны посредники, чтобы слышать волю своей Богини. Обойдётся без твоих советов! Во-о-он! Я сказал!! – и вынося своей яростью окна с дверями, вышвыриваю старуху из храма.

– Ты пожалеешь, – слышу в ответ её шелестящий голос у себя над ухом, когда самой ведьмы уже и след простыл.

– Посмотрим, – гаркаю, поведя плечами. Не может карга проклятая, чтобы последнее слово не за ней осталось.

Переложив Крольчонка удобней, прижав её голову к своему плечу, поворачиваюсь к статуям Маоха и Пресветлой. И если раньше я всегда обращался к своему покровителю, то сейчас всматриваюсь в юное прекрасное лицо Богини, в исполненные вселенской мудрости глаза.

– Если она нужна тебе, ты позволишь мне помочь ей, – произношу твёрдо. Не молю. Не тогда, когда боги посягают на моё.

Вижу, как сгущается недовольно тьма вокруг чела Маоха. Неужели ты бы простил на моём месте? Знаю, что нет.

И в ответ на мои слова лик Пресветлой начинает освещаться ещё больше, становясь почти ослепительным. И могу поклясться, что вижу, как вздрагивают её губы в намёке на благосклонную улыбку.

Позволяет. И благословляет.

Склоняю благодарно голову. И лишь после этого, наконец, уношу свою драгоценную ношу из храма. Если она может брать мою силу, значит дам ей столько, сколько понадобится, чтобы вывести Крольчонка из транса. А потом уже будем разбираться, что с этим всем делать.

Ночь обещает быть долгой и утомительной.

И совсем не такой, как я планировал.

Глава 67

Света так много.

Он ослепляет. Пронизывает меня насквозь, проникает сквозь поры, пропитывает всё моё естество… Ранит и жжёт.

Выжигает дотла, очищая, и тут же обратно наполняет до краёв.

Его так много.

Я словно песчинка в безбрежном море света. И не знаю, утону ли, или переплавлюсь во что-то другое? Смогу ли переродиться? Обрету ли своё равновесие? Пока что получается лишь безвольно парить в невесомости, слепо таращась в бескрайнюю белизну, сгорая изнутри.

Кажется, что конца и края этому не будет. Я не смогу справиться. Не смогу…

Разве я способна принять то, что оставила мне в наследие покойная жрица? Разве достойна?

Ещё совсем недавно моя душа была выжженой пустыней. Да, сейчас я уже другая, чуточку более сильная… Благодаря Аедану… моему демону. Но до полного исцеления и душевной целостности мне ещё слишком далеко.

А света так много.

Разве могу я столько вместить в себя? Разве могу стать той, которая будет нести этот свет и слово Богини? Разве могу я хранить жизни, если сама себя защитить не способна?

– Сможешь, – шелестом листвы на ветру…

– Сможешь, – птичьей трелью над головой…

– Сможешь, – звоном бьющего из-под земли ручья…

– Сможешь! Сможешь! Сможешь! – раскатом грома и блеском зарниц…

– Уже смогла, жрица, – нежным голосом, в котором плещется сама жизнь, произносит кто-то совсем рядом.

И я внезапно осознаю себя стоящей перед тонкой, как былинка, прозрачной, как солнечный луч, девушкой. Совсем юной и хрупкой на вид. Белолицей и беловолосой, как и я. С небесно-голубыми глазами, исполненными света и мудрости.

– Моя Богиня, – выдохнув ошеломлённо, опускаюсь перед ней на колени и склоняю голову.

– Не смей больше никогда называть себя недостойной, – тонкие руки опускаются на мою макушку, гладят растрёпанные волосы. – Моя сильная ранимая девочка. Даже в боли и страдании, ты сберегла в себе свет. Даже рискуя собой и своей жизнью, ты защищала тех, кому была нужна твоя помощь. Если ты недостойна, то недостоин никто. Только такая чистая душа и могла вернуть меня в этот мир. Вставай. Тебе пора проснуться. Твой главный защитник от тревоги за тебя и с меня уже готов спросить, куда я его Крольчонка дела.

От неожиданности я резко вскидываю голову, неверяще всматриваясь в смеющиеся глаза Пресветлой.

Неужели она, правда, это сказала? Мой защитник?..

– Вы про… Аедана? – выдыхаю ошарашенно.

– А о ком же ещё? Только этот невыносимый демон способен предъявлять требования даже богам. И выложиться чуть ли не до дна, чтобы помочь тебе принять силу Верховной, – усмехается Богиня, склоняя голову набок.

– Он… сделал это? Ради меня? Он… не мог, – наверное, мои глаза сейчас напоминают огромные плошки, так я изумлена

– Ты понятия не имеешь, на что настоящий мужчина способен ради своей женщины. Иди к нему. И живи. Я с тобой теперь, жрица, – она склоняется и дует мне в лицо, ослепляя внезапной вспышкой света.

Зажмуриваюсь, задохнувшись. И когда распахиваю глаза обратно, обнаруживаю себя в огромной кровати в ворохе сбившихся простыней, одетой лишь в тонкую батистовую сорочку и опаловый медальон на золотой цепочке… а поперёк моего тела переброшена тяжеленая мужская рука, так словно её обладатель хочет быть абсолютно точно уверенным, что я никуда не денусь. Повернув голову, натыкаюсь взглядом на лицо спящего демона.

Он выглядит осунувшимся и напряжённым даже во сне, под глазами залегли тени, брови хмуро сдвинуты, губы сурово сжаты… Но я ловлю себя на том, что не могу не любоваться этими хищными, немного резковатыми, но такими красивыми чертами. Он так красив… мой демон.

Мне почему-то хочется называть его своим. Хотя бы сейчас. Хотя бы в мыслях.

Какое бы будущее нас не ждало, сейчас он мой. Мы связаны.

Теперь и я чувствую это. Чувствую его печать.

Знаю, что теперь могу снять её в любой момент, разорвать эту связь… но не хочу. Я обещала ему остаться… и попробовать быть с ним. Обещала, что позволю ему показать мне, каково это быть с мужчиной по своему желанию.

Осторожно поворачиваюсь на бок, поднимаю руку, чувствуя странную потребность коснуться его. Это так незнакомо. Первой касаться мужчины. Желать этого прикосновения. Я хочу почувствовать его тепло кончиками пальцев, разгладить хмурую складку на переносице. И позволяю себе это, проводя по смоляным бровям, трогая бритые виски, убирая с лица прядь иссиня-чёрных волос.

Он просыпается почти мгновенно. Рука на моей талии тяжелеет. Чёрные глаза внезапно распахиваются, чтобы тут же уставиться на меня с крайним удивлением.

– Когда ты успела смыть с себя краску? – слышу я то, чего совершенно не ожидала услышать.

– Я… не смывала. Только проснулась, – шепчу растерянно. Поднимаю руку и только теперь обращаю внимание на то, что она действительно белокожая, даже без следа краски.

Испуганно выдохнув, выворачиваюсь из-под его руки, смотрю уже на обе свои ладони, потом на ноги, хватаю свою косу. Краски нет. Я снова выгляжу самой собой.

Застонав, закрываю лицо руками, падая назад на подушку.

Ну как же так? Почему? Если Аедан этого не делал, а ему незачем мне врать, то, значит, это Богиня постаралась. Зачем? Что мне теперь делать?

И я наяву слышу переливчатый смех и тихое «Живи». Ох, Пресветлая. Не жалеешь ты меня.

Мои запястья обхватывают мужские пальцы, вынуждая убрать руки от лица.

– Ну здравствуй, сахарная, – улыбается, рассматривая меня. Буквально пожирая глазами. – Ну и горазда же ты спать.

– И очень долго я спала? – жалобно смотрю на него.

– Два дня, милая, – ошарашивает меня демон.

И словно в подтверждение его слов мой желудок выдаёт громкую голодную руладу.