Текст книги "Годы в белом халате"

И мне не спится, и дырка в голове…

Участковый педиатр Дарья Трушина с тайной радостью достала из портфеля последнюю на сегодня карточку и позвонила в домофон. Какое счастье, ещё полчаса, ещё один патронажный осмотр, и она пойдёт домой. Сбросит с гудящих ног промокшие сапоги, завернётся в одеяло и будет медленно цедить из огромной кружки горячий чай. И если Андрей хоть что-нибудь скажет, то он получит этой самой кружкой по своей стриженой голове.

– Кто там? – донёсся из домофона немного испуганный голос, на фоне которого разворачивался роскошный младенческий рёв.

– Здравствуйте, это ваш участковый педиатр Трушина. Мне нужна Иванова Наталья.

– Это я, – рёв стал громче, видимо, молодая мама поднесла новорождённого к домофону.

– Я должна осмотреть вашего малыша.

– Да-да, заходите, конечно. Вы очень вовремя.

Так, в голосе новоявленной мамаши нешуточная истерика. Уж истерику за годы работы Дарья научилась различать. Вот тебе и последний на сегодня ребёнок.

Дребезжащий лифт поднял врача на третий этаж, дверь открыла молодая девушка, совсем девчонка, с бледным измученным лицом. Конечно, первый ребёнок, первую неделю дома. Дарья отлично понимала состояние хозяйки. Тут надо быть очень осторожной, а то мало ли что выкинет женщина в послеродовой депрессии.

– Я его, честное слово, не роняла!

Вот это сюрприз!

– Доктор, я правда не роняла Димочку. И не била его!

– Погодите, я вас ни в чём не обвиняю.

– Мы хотели Димочку, честное слово!

– Мамочка, успокойтесь! – неприятный холодок пробежал по спине доктора. Она на миг представила, что войдёт сейчас в квартиру, а там…

Фантазии Дарьи, навеянные поздними просмотрами фильмов Хичкока, прервал громкий требовательный рёв. Слава богу, ребёнок жив!

– Показывайте, что там у вас.

Пока доктор разувалась в прихожей, Иванова сбегала в спальню и притащила отчаянно вопящий кулёк. Так, руки-ноги на месте. Орёт – это хорошо!

– Разворачивайте!

У мамы трясутся руки. Да у кого они в такой ситуации не трясутся? До малыша в первые дни дотронуться страшно. Тонюсенькие ручки и ножки, огромная голова на стебельке шеи. Ребёнок кажется таким хрупким, таким непонятным.

– Что у вас случилось? – педиатр не нашла на тельце маленького пациента видимых повреждений и слегка успокоилась.

– Как, доктор, неужели вы не видите? – хриплым шёпотом спросила Иванова.

– Ребёнка вижу. Проблемы не вижу.

– Доктор, у него же дырка в голове! – с ужасом выдохнула Иванова. – Вон там, на макушке. Это его, наверное, в роддоме уронили! Я, честное слово.

У Натальи задрожали губы.

– Ага, – Дарья осторожно провела кончиками пальцев по бархатистому пушку на голове младенца. Поймала пульс родничка и улыбнулась.

– Наталья, а кем у вас мама работает?

– Мама – директор школы.

– И она вам про малыша совсем ничего не рассказывала?

– Нет, – ошарашенно качает головой Иванова.

– И на занятия перед родами вы, конечно, не ходили?

– Да всё некогда было. То клиенты навалились прямо перед отпуском, то Саша меня на отдых возил.

– Саша – это муж? – уточнила Дарья.

– Да! Он сейчас на работе! Если он узнает! – губы Ивановой снова предательски задрожали.

– Спокойно, мамочка. Всё у вашего ребёнка в порядке.

– Но как же?.. – Иванова ткнула пальцем в родничок, ошарашенная равнодушием и непрофессиональной жестокостью доктора.

– Это называется родничок, – менторским тоном сказала Дарья. – У малышей некоторое время после рождения кости черепа не срастаются. И между ними мягкие ткани. Ну вы хоть бы Гугл открыли, что ли?

– Я открывала, – всхлипнула мамочка. – А там по запросу только песня Буйнова.

– Какая песня? – удивилась Дарья.

– «А мне не спится, и дырка в голове…» – фальшиво напела мамочка.

– Иногда и Гугл не спасает, – вздохнула Трушина. – Успокойтесь. Выпейте чаю и не нервируйте малыша. А в интернете поищите, что такое «родничок». Только, если будет показывать фильтры для воды или минералку, – это не то, что вам нужно.

А теперь – домой! Сапоги под батарею, в кресло, чай! И если Андрей только пискнет!

На здоровье!

– Гульнара, тебя подвезти?

– Нет, мне тут близко.

Скорая, скрипя подвеской и жалуясь на многострадальную машинную жизнь, исчезает за поворотом. Фельдшер Иван Павлович машет на прощанье рукой.

Гульнара достаёт из сумочки пачку сигарет, закуривает. Чёрт, вот как бросить курить с такой работой?! Пальцы снова противно пахнут дезраствором. Запах не перебивает даже тонкий аромат ментолового дыма.

– Уйду я от них, – пообещала Гульнара мокрому вечернему фонарю. – Подамся в медпредставители, буду по поликлиникам с чемоданчиком ходить. В макияже и с маникюром. И пусть они сами своих алкоголиков лечат.

Фонарь промолчал. Только качнулся под порывом ветра. Но смотрел явно осуждающе.

Гульнара интеллигентно отправила недокуренную сигарету в ближайшую мусорку, хотя, видит бог, от лишнего окурка её двор не стал бы грязнее. Дворник три недели как уволился, а нового всё никак не найдут. Или председатель товарищества потихоньку кладёт зарплату отсутствующего работника себе в карман.

Всё, домой. Был тяжёлый день. Две схватки с нетрезвыми пациентами, один хамоватый таксист, который не хотел пропускать вопящую сиренами скорую. Три инфаркта, две скучающие бабульки, недельная пневмония у молодого парня, переломы, суицид. Да впрочем, обычный день районной скорой.

Гульнара зацокала каблуками по треснувшему асфальту, направляясь к дому. Вечерело. Прохожих на улице было немало, но все спешили по своим делам и никто не смотрел по сторонам.

На скамейке перед соседним подъездом сидели и болтали ногами пара пацанов-дошколят.

«И куда только родители смотрят? – недовольно подумала Гульнара. – Поздно уже, а дети по улице шатаются».

И тут один из мальчишек достал из гремящей пластмассовой баночки что-то оранжевое и отправил это в рот. И друга угостил.

Гульнара, может быть, прошла бы мимо, как десятки взрослых до неё. Потому что вечер, потому что все устали. Потому что всем, собственно, нет дела до чужих, мирно беседующих детей. Но что-то заставило её остановиться. То ли грохот знакомой с детства пластмассовой банки, то ли ядовитый цвет драже.

– Мальчик, а что это у тебя?

Мальчишки встрепенулись, вскочили.

– Ничего, тётенька!

– Покажи мне.

Мальчишка прячет руки за спину.

– Честное слово, ничего!

– Покажи, я доктор, мне можно.

Мальчишка явно хочет дать стрекача. Но сзади – твёрдая холодная скамейка, а впереди – страшная чужая тётя. Нехотя достаёт из-за спины баночку. Так и есть. Знакомый круглый пластик. Комплексные витамины!

– Сколько ты уже съел?

– Не знаю. А чего, они ж полезные.

– Сколько ты съел?!

Лицо пацана начинает корчиться в плаксивую мину.

– Они для здоро-о-овья!

Гульнара смотрит на баночку. Сука, ещё и дозировка взрослая! Встряхнула. На дне сиротливо перекатывается штук пять оранжевых колобков.

– Где ты живёшь?

– А что?

– Пошли быстрее к родителям.

– Не пойду. Мне мама сказала с чужими не ходить и не разговаривать.

– Какой послушный мальчик, – рычит сквозь зубы Гульнара. – Хорошо, не ходи со мной. Скажи мамин телефон, я ей сейчас позвоню.

Товарищ отбегает от владельца коробочки на несколько шагов и оттуда уже кричит:

– Тётенька, я на помощь позову!

– Зови! – злится Гульнара. Дрожащими руками достаёт мобильный телефон. – Иван Павлович, вы далеко успели уехать? Нет? Срочно обратно. Тут пара ребятишек банку взрослых витаминов употребили.

Гульнара хватает парнишку за руку, чтобы не убежал и силой сажает его рядом с собой.

– Отпустите меня!

– Сейчас скорая приедет и будет тебе желудок промывать, если не скажешь, сколько вы съели.

– Да мы одну бано-о-очку, – уже в голос ревёт пацан. – Только что в аптеке купили! Мне мамка на конфеты дала, а от конфет зубы портятся. А витамины же поле-е-езные.

– Быстро звони матери!

Всхлипывающий мальчишка звонит. Гульнара выхватывает у него трубку, сбивчиво объясняет всё истерично кричащей женщине. Потом они вдвоём с матерью держат «любителя здоровья». Гульнара сует ему в горло два пальца. Мальчишку тошнит полурастворившимися жёлтыми колобками.

– Маникюр, блин! – рычит Гульнара.

А тут и скорая подъезжает.

Гульнара снова нервно курит. Пальцы пахнут уже не дезраствором. Ну да ладно, зато пацаны в порядке. И напуганы так, что и сами зарекутся, и другим расскажут. Вот только домой опять опоздала, и Олег будет сердиться.

Гульнара отправила окурок в мусорку, подобрала и выбросила туда же круглую пластиковую баночку с жёлтыми колобками, которая сиротливо лежала в луже.

Теперь с чистой совестью можно и домой.

Трудности перевода

Моя жена – переводчик. В недавнем прошлом она трудилась в крупной международной компании, единственным достоинством которой были регулярные командировки в разные страны. Всё потому, что руководство компании с наступлением сезона ярмарок и выставок народного хозяйства отправлялось заключать новые договора. А кроме родного русского, это руководство никаких других языков не знало.

Однажды ранней осенью жена пришла с работы и принялась, напевая, паковать чемодан.

– Куда на этот раз? – вздохнул я, представляя волшебную неделю с двухлетним ребёнком наедине.

– В Китай, – похвасталась супруга. И улетела.

Как я пять дней воевал с дочерью – об этом читателям будет неинтересно. А вот про китайские приключения супруги расскажу.

В славный город Бейцзин, столицу Китайской Народной Республики белорусская делегация прибыла вечером. Из-за каких-то воздушных сложностей самолет задержали, и в Китай моя жена прибыла с опозданием на несколько часов.

Вечерело. Усталые путешественники ехали в такси, предвкушая отдых и ужин в заранее забронированном отеле.

А на ресепшне отеля китайцы развели руками. Мол, не ожидали уже гостей из синеокой, решили, что номера не понадобятся. И отдали их первым попавшимся постояльцам.

– Но завтра номера обязательно освободятся, – с вежливой улыбкой сказал китаец-управляющий.

Начальник супруги Григорий Иванович подавил желание вмазать по этой вежливой улыбке и не менее вежливо спросил, что же теперь им делать. Ночевать в холле, на креслах, как мистер Твистер?

– Это совершенно необязательно, – просиял управляющий. – Буквально за углом есть замечательный отель нашей компании. Мы уточнили. Там есть свободные номера. Только он китайский.

Вот здесь стоило насторожиться, но необстрелянные белорусы пропустили последнюю фразу мимо ушей. А зря.

Китайским отелем за углом оказалось ветхое здание с крошечными номерами и одним душем на коридор. Сквозь картонные стены был слышен каждый шорох, а точнее – слитный храп всех постояльцев отеля. Тараканов было много, и от своих европейских собратьев они отличались размерами. Проявив известную китайскую вежливость, насекомые выползли на стены и потолок встречать гостей из Беларуси.

Кое-как переночевали. Утром, выстояв очередь в душ, белорусская делегация спустилась в холл.

– У вас полагается завтрак? – мрачно спросил Григорий Иванович.

– Конечно, – просиял очередной ресепсионист. – Только он китайский.

Китайский завтрак – это длинные столы, покрытые липкой клеёнкой. Прямо на эту клеёнку вывалены груды непонятной еды. То ли вяленой капусты, то ли солёных баклажанов, порезанных соломкой. Причем китайцы не заморачиваясь, подходили к этим грудам, набирали полные тарелки, ловко орудовали палочками, шумно сёрбали и чавкали, успевая при этом без умолку тараторить.

Белорусы уныло поклевали полусырой фасоли, рискнули было попробовать лапши, но супруга выловила из миски с лапшой откормленного таракана и отставила завтрак в сторону. На выходе повар кланялся и что-то говорил по-китайски.

Очевидно, пытался объяснить глупым белокожим, что таракан в лапше для вкуса и жирности.

Ну что ж, «Макдональдс» – наше всё.

Выставка прошла весьма успешно. Белорусская делегация заключила несколько контрактов и решила обогатиться, так сказать, культурно. Посетили Летний императорский дворец, слегка заблудились в трущобах-хутунах, сфотографировались на фоне мавзолея Мао, съездили к Стене. Больше всего жена запомнила огромные толпы туристов и местных жителей и то, как солидный директор крупной корпорации, воровато озираясь, выцарапывал юанем на Великой Китайской стене «Здесь был Гриша».

В последний день пребывания в КНР женская половина делегации навалилась на директора с требованием посетить местный рынок. Директор вздохнул и сдался.

На крупном китайском рынке можно купить всё. Например, моя жена привезла оттуда несколько сумочек известных европейских брендов. Я потом ради интереса сходил в ближайший бутик, поинтересовался ценой. В бутике такие сумочки стоили от 500 у. е. Китайцы продали подделку за 15 у. е. Попробуй отличи, если подделка изготовлена на том же заводе, что и оригинал, и скорее всего руками того же рабочего. Один из руководителей приобрел на этом рынке поддельные швейцарские часы. Оригинал – 10 тысяч у. е., украшен бриллиантами и изумрудами. В подделке вместо бриллиантов – кристаллы Сваровского, зато стоит 150. Носит уже пять лет, на всякие переговоры и корпоративы. Ещё ни разу не спалили.

Конечно, Поднебесная – великая страна. И ближайшим летом, наверное, вместо тюленьего отдыха на пляже, я посажу семью на самолёт и махну в славный город Бейцзин. Чтобы сфотографироваться на фоне мавзолея Мао. И выцарапать на Великой Китайской стене «Здесь был Паша».