Текст книги "Остров душ"

Глава 108
Мобильное подразделение, полицейское управление Кальяри

Когда аудиозапись закончилась, в кабинете Фарчи воцарилась полная тишина. Шеф недоверчиво покачал головой и уставился на остальных: на двух инспекторов, Айелло и Феррари, которые помогали им с анализом телефонных разговоров и социальных сетей, и на Аделе Маццотту.

– Я бы сказал, что это усугубляет положение профессора, – сказал он. – Все мы знаем, что, по статистике, жертва почти всегда знакома со своим убийцей. У нас тут даже интимные отношения… На данный момент у Нонниса есть все свойства идеального подозреваемого, верно?

Остальные кивнули. Фарчи ограничил встречу шестерыми, поскольку официальная версия спецкоманды по-прежнему заключалась в том, что убийца Мелис: это были новости, переданные прессе под влиянием начальства, чтобы успокоить репортеров и общественное мнение.

– Особенно если мы добавим к этому всю ложь, которой нас кормили он и его жена, – сказала Ева.

– Есть еще кое-что, – вмешалась Раис. – Из отслеживания мобильного телефона Нонниса очевидно, что в ночь перед убийством он находился в районе, очень близком к Монте-Арчи. – Мара передала информацию судье. – Через какое-то время сигнал пропал, но около сорока пяти минут профессор зависал в этом районе, а может быть, и дольше.

– А потом? – спросил Фарчи.

– Потом снова начал передвижение. Прежде чем вернуться в Кальяри, он остановился в районе Барумини. Это около часа пути от Монте-Арчи. Точнее, между Барумини и Джерджеи, остановился еще на час или около того, а затем выключил мобильник. Включил его снова в шесть утра, и отслеживание сигнала показало, что в это время он уже был в Кальяри.

– Джерджеи находится примерно в десяти минутах езды от Серри, – выдохнул Фарчи.

Три женщины обменялись довольными взглядами: тропа, ведущая к Ноннису, становилась все вернее и вернее.

– Я бы сказал, что все это весьма двусмысленно по сравнению с тем, что он рассказал инспекторам, – прокомментировал Джоэле Айелло.

– Есть идеи, что профессор делал в этом районе? – спросила Аделе Маццотта.

– Ну, не думаю, что он собирал там ночью спаржу, – сказала Мара.

– Раис! – Фарчи вскипел, став багровым.

– Я прошу прощения.

Ева встретилась взглядом с Марой, которая кивнула, словно одобряя ее.

– По нашей реконструкции, основанной на уликах, девушку переместили, – начала Кроче, обращаясь к Маццотте. – Сначала она, возможно, участвовала в обрядах на горе Арчи, где, скорее всего, подверглась сексуальному насилию со стороны Мелиса и его последователей, а затем ее увезли в другое место, где Долорес оставалась примерно день-полтора – период, в течение которого она находилась в вегетативном состоянии, согласно отчету о вскрытии.

– Значит, Ноннис мог быть тем человеком, который переместил ее с горы Арчи в район Джерджеи? – спросила Аделе.

Кроче и Раис кивнули.

– А вы что скажете? – обратилась судья к двум мужчинам, которые помогали с соцсетями и мобильным профессора.

– Судя по собранным до сих пор доказательствам, синьора, предположение о том, что он причастен к убийству, не только возникает, но, рискну сказать, перерастает в подозрение.

– И оно на пути к тому, чтобы стать уверенностью, – добавила Раис. – Потому что из отчета двух агентов, следивших за Ноннисом, мы знаем, что профессор вчера ночью отвез машину на мойку. Тщательная уборка салона с «санитарной обработкой сидений и ковриков», цитирую отчет.

– Это ничего не значит, в том числе потому, что если б это был он, он помыл бы ее по крайней мере на следующее утро, – не согласился Паоло Феррари.

– При нормальных обстоятельствах я бы с тобой согласилась, – продолжила Мара. – Но – опять же, по словам коллег – машина профессора «уже была идеально чистой, когда он отвез ее на автомойку».

– Избыток рвения, – прокомментировала Ева. – После нашего разговора с женой он, конечно, стал подозрительным и нервным и предпочитал не рисковать, стирая всякий след, который мог ускользнуть от него в первый раз. Отсюда и вторая мойка.

– Не переусердствуем ли мы с причудливыми реконструкциями? – сказал Фарчи с полемической ноткой в голосе.

– Нет, я бы так не сказала, – вмешалась судья. – Мне кажется, что данная реконструкция не лишена оснований.

На губах Раис появилась сардоническая улыбка, и Ева «случайно» пнула ее по икре.

– Я бы также добавил, что вчера мы прослушивали ссору двух супругов, – сообщил Айелло.

– Жена очень волновалась, но он довольно резко заставил ее замолчать и не выдал себя. В этот момент они выключили телефоны, и мы не могли слышать остальное. Но напряжение было высоким, как между двумя людьми, которые что-то скрывают.

– Интересно, – сказала судья.

– Как вы собираетесь продвигаться дальше? – спросил шеф.

– Если Валерио Ноннис действительно причастен к этому преступлению, то теперь, как бы ни нервничал, он наслаждается уверенностью в том, что Мелис признан единственным виновником. И поскольку смерть лидера секты стала достоянием общественности, я думаю, профессор чувствует себя в безопасности.

Остальные кивнули.

– Я бы предложил разыграть эту партию таким образом: давайте использовать психологическое преимущество. Если мы его арестуем, Ноннис закроется и попросит присутствия адвоката. Вместо этого давайте позвоним ему как человеку, осведомленному о фактах, и запишем беседу. Инспекторы, у которых уже была возможность поговорить с ним, могут без каких-либо обвинений пригласить его в управление. Как только он окажется тут, надо обыскать дом и машину профессора. Я поговорю с криминалистической лабораторией, потому что требуется тщательное изучение.

Фарчи записал все на листке бумаги и кивнул.

– Когда вы привезете сюда Нонниса, – продолжила Аделе, – Айелло и Феррари могут забрать жену профессора и поместить ее в другую комнату. Важно, чтобы профессор не знал, что мы допрашиваем женщину, потому что, как я понимаю из вашего отчета, она лицо, скажем так, с высоким потенциальным уровнем сотрудничества, верно?

Две женщины кивнули.

– Да, она слабая. Со мной и пяти минут не продержится, – сказала Раис.

– Хорошо. Я буду наблюдать за вами и слушать, но не хочу вмешиваться сразу. Заставьте их говорить, и как только они будут противоречить друг другу, давите. На первом этапе нам нужно больше доказательств в поддержку вашей истории. Немного усилий и правильной игры, и они сами вам все выдадут. Согласны, синьор?

Фарчи кивнул.

– Есть вопросы?

Никто не ответил.

– Отлично. Тогда за работу, – сказала Аделе, вставая и заканчивая встречу.

Глава 109
Участок Лесного корпуса, Орани

Когда Бастьяну Ладу увидел, что его личный мобильный телефон вибрирует, он вышел из кабинета, заперся в ванной, открыл воду и только тогда ответил. Его личный номер был мало у кого. И братья, и кузены знали, что звонить ему следует только в исключительных случаях.

«Должно быть, нашли Микели», – подумал Бастьяну.

– Алло?

– Это я, – сказал Нереу, один из младших братьев.

– Нашли? Где он был?

– Нет, Бастья, я тебе не по поводу сына звоню…

– А зачем тогда? Ты знаешь, что не стоит…

– Дело в тете Гонарии.

– …

– Она скончалась, Бастья.

Великан внезапно почувствовал себя ребенком, беспомощным и бессильным. Ему пришлось сесть на унитаз, чтобы принять этот удар и не рухнуть на землю из-за почти полного физического онемения.

– Ты здесь, Бастья?

– Да, я здесь, – тихо сказал он через несколько секунд, когда его сердце снова заколотилось в груди. – Не трогайте ее и не смейте двигать. Я скоро.

Он закончил разговор и вытер глаза, мокрые от слез. Чувство вины за то, что его не было рядом, когда она умирала, терзало его.

– Будь мужчиной, – сказал себе Бастьяну, кусая щеки до крови. – Сейчас твоя очередь сохранить семью вместе. Любой ценой.

Он сплюнул кровь в раковину и плеснул водой на лицо, которое через несколько секунд обрело свои обычные гранитные черты.

Глава 110
Район Дженнерукси, Кальяри

– Ты же знаешь, что если ошибаемся, то мы влипли, да? – сказала Раис, наблюдая за домом Нонниса из окна. Она выключила двигатель, но из машины не вышла. Ее ногти с темно-красным лаком постукивали по рулю. Еще несколько секунд такого постукиванья, и Ева начала бы вырывать ей эти ногти один за одним.

– Мы не ошибаемся, – холодно ответила она.

– Хотя бы для этого случая ты не могла выбрать наряд взрослой женщины, а не подростка-металлиста?

– Давай не будем. Когда ты чувствуешь себя неуверенно, то нападаешь на меня, теперь я понимаю… Ты готова?

– Хороша поддержка… Что, если они станут возражать и не захотят проследовать с нами? – спросила Раис.

– Давай сделаем, как сказала Маццотта: возьмем его, под каким-нибудь предлогом заберем жену и хорошенько помучаем. Что такое? Ты нервничаешь, Раис?

– Немного. Я думаю о Ниедду и Деидде. Я чувствую ответственность…

– Не думай о них. Подумай о Долорес и о том, что с ней сделали.

На мгновение Мара опустила веки, и ее разум наполнился изображениями тела в колодце Серри и снимками из материалов о вскрытии. Она отождествляла себя с матерью той бедной девочки и думала о том, как бы чувствовала себя, если б ее дочь оказалась на месте Долорес.

Когда Раис снова открыла глаза, то они превратились в две льдинки.

– Хорошо. За Долорес, – сказала она.

– За Долорес, – повторила Ева.

Они вышли из машины без полицейской раскраски и пересекли улицу. И уже собирались позвонить в дверь дома Нонниса, когда оттуда послышался сначала плач, а потом крик женщины. Они отчетливо уловили крик Риты Масьи:

– Хватит, ты должен сказать им правду!

– Какого хрена… – прошипела Мара, поднося правую руку к рукоятке «Беретты».

Ева приложила ухо к двери. Услышала глухой удар пощечины и резкий звук разбитого стекла.

– Пошли, – сказала она напарнице.

Они схватили оружие и поманили своих коллег, стоявших через дорогу, чтобы те следовали за ними.

– Дерьмо, – прошипела Ева при мысли, что снова придется прибегнуть к насилию.

Глава 111
Район Дженнерукси, Кальяри

Когда после минутного крика и ругательств полицейских Валерио Ноннис наконец открыл дверь, он обнаружил, что смотрит в дула четырех направленных на него пистолетов.

– Руки за голову, два шага назад и на колени! – крикнула Мара.

Профессор, безоружный, смотрел на них ошеломленно, как будто не понимал, что произошло. Как только он попытался что-то пробормотать, двое мужчин рявкнули и швырнули его на землю. Они грубо надели на него наручники, упершись коленом в позвоночник и прижав стволы «Беретт» к шее.

Нельзя было игнорировать тот факт, что в доме царила неразбериха. Они увидели жену Нонниса. Мара помогла ей, а Ева с пистолетом в руке обыскала дом, чтобы убедиться, что там нет других людей.

– Никого, – сказала она, возвращаясь в гостиную. – Как вы?

Раис показала ей опухшее лицо Риты Масьи. Судя по чернеющему синяку, Ноннис, должно быть, ударил ее довольно сильно.

– Ничего не случилось. Он ничего мне не сделал, – повторяла женщина в явном шоковом состоянии.

– Где ваши дети? – спросила Ева.

– Синьора! – настаивала Раис, щелкая пальцами у нее перед глазами. – Где дети?

– У моей матери.

– Поднимите его, – приказала Ева.

Кроче увидела, как Мара с воинственным видом подошла к профессору, и остановила ее, схватив за руку.

– Успокойся. У нас есть работа, которую мы должны довести до конца, помни об этом, – прошептала она.

Раис фыркнула и заставила его «расположиться» на диване.

– Присматривайте за ним, – сказала она двум агентам.

– Я могу объяснить… Это не…

– Да заткнитесь уже, – сказала Мара.

Они отвели Риту на кухню и закрыли за собой дверь. Ева открыла морозильник, взяла несколько кубиков льда и, положив их в первый найденный пакет, протянула женщине, которая приложила его к синяку, сморщившись от боли и ледяного прикосновения.

– Вам нужна «Скорая»? Хотите показаться врачу? – спросила ее Ева.

– Нет-нет… Я в порядке… Отпустите Валерио, я не хочу выдвигать обвинения, это пустяковое дело…

Две женщины-полицейские обменялись многозначительными взглядами. Они использовали бы это домашнее насилие, чтобы сломить женщину, и без малейших колебаний. Но их встревожило другое, и они хотели знать: дом перевернут, как будто подвергся тщательному обыску, но кем? И почему?

– О вашем муже мы подумаем позже, а теперь не могли бы вы рассказать нам, что здесь произошло?

– Синьора! – подтолкнула ее Раис, уставшая от невнятной речи женщины.

– Я… не… Кража… Пытались украсть, но… – Рита расплакалась.

Раис, напротив, рассмеялась:

– Синьора, кого вы пытаетесь надуть? Вы выводите меня из себя, и поверьте мне: ни вы, ни ваш муж не в том положении, чтобы это себе позволить. Что, черт возьми, случилось?

Раис выбрала свою роль на допросе. Соответственно, Еве ее роль досталась автоматически.

– Раис, успокойся. Давай поговорим секунду, – сказала она, беря ее за руку и уводя обратно в гостиную. Затем послала одного из мужчин охранять Риту.

– Вы успокоились? – спросила Мара профессора. Тот кивнул.

– Можете ли вы рассказать нам, что у вас произошло, синьор? – спросила Ева более спокойным тоном, чем ее напарница.

– Мы пострадали…

– Нет, нет. Может быть, мы плохо объяснили, – сказала Раис, опускаясь на колени. Ее губы скривились в сатанинской улыбке. – Хватит нести чушь, о которой вы между собой договорились, Ноннис. Мы пришли сюда, чтобы поговорить с вашей женой и попросить ее взглянуть на несколько фотографий, – но стали свидетелями нападения. Побои, телесные повреждения, домашнее насилие; давайте добавим еще два-три преступления, не считая оскорбления полицейского при исполнении, а? Хотите провести семестр антропологии в тюрьме Уты?

На этом этапе важно было продолжать обращаться к нему на «вы»: на «ты» стоило перейти в самый подходящий момент, когда он окажется доведенным до предела. Вначале для целей допроса было удобнее создать у него иллюзию, что они все еще в равном положении.

– Профессор, вы солгали нам в последний раз, когда мы встречались, – сказала Кроче с оттенком разочарования в голосе. – Вы действительно хотите продолжать издеваться над нами?

– Я… Нет.

У него даже не хватило смелости посмотреть им в лицо. И теперь, когда они могли видеть его без шарфа, их глаза узнали раны на его шее: ногти. В этом нет сомнений. Еще один элемент, подтверждающий их мысли, к которому добавлялось жестокое поведение мужчины по отношению к своей жене. У Нонниса была проблема с управлением гневом, и, судя по трупу Долорес, человек, убивший ее, наверняка потерял контроль над собой в приступе жестокой истерики. Такой, какая только что случилась с антропологом.

– Ну и?.. – резко спросила Раис.

Если угрозы и резкость были отличительной чертой Мары, Еве приходилось вселять в него уверенность и открытость.

– Давайте сначала сделаем одну вещь, профессор. Снимем с вас наручники.

– Что? Ты с ума сошла? – запротестовала Раис, отлично вписываясь в роль злого полицейского.

Ева сама освободила запястья мужчины.

– Так лучше? – спросила она, похлопывая его по плечу.

– Гораздо лучше, – ответил мужчина.

– Хорошо. Вернемся к делу. Как насчет того, чтобы пройти в кабинет и поговорить? Так вы спокойно объясните нам, что происходит.

– Я… Моя жена. С ней все в порядке? Я хотел бы сначала увидеть ее.

– Хотите закончить начатое? – Мара дразнила его.

– Нет, боже мой! Нет. Я просто хочу убедиться…

– Конечно-конечно, – сказала Раис, собираясь за Ритой.

– Вы довели дом до такого состояния? – спросила Ева.

– Что?! Нет, ни в коем случае.

Женщина-полицейский кивнула. Супруги что-то скрывали. Или кого-то.

– Валерио!

Полицейские позволили жене и мужу обнять друг друга, и те обнялись, как будто недавняя ссора была незначительной и они уже оставили ее позади.

– Ваша жена упала и ударилась головой. Мы предпочитаем не рисковать и доставить ее в отделение неотложной помощи, просто на всякий случай, – объяснила Ева.

– Что? Я не… – возразила женщина.

– Вы что-то имеете против? – спросила Раис, повернувшись к мужчине, вызывая его взглядом на спор.

– Я… Нет, конечно нет. Иди, дорогая. Лучше провериться на всякий случай.

– А ты?

– Не принимай близко к сердцу. Не волнуйся. Иди, покажись им и прости меня.

– Пойдемте. Чем скорее мы все выясним, тем скорее она сможет к вам вернуться, – солгала Кроче.

Ноннис кивнул.

– Ребята, подбросите меня и профессора? – спросила Ева.

– Конечно, синьора.

Когда они уходили, миланка незаметно подмигнула напарнице.

– Как насчет того, чтобы надеть куртку или что-нибудь потеплее? – спросила Раис у женщины.

Рита кивнула, и Мара пошла за пальто. Когда они вернулись, в дом входили Джоэле Айелло и Паоло Феррари, их значки были хорошо видны на груди.

– Кто…

– Это наши коллеги. Они будут охранять дом до вашего возвращения, – объяснила Раис. – У вас есть возражения?

– Нет.

«Тем хуже для тебя», – подумала Мара.

– Все в порядке? – спросила инспектор двух коллег. Те кивнули. Криминалисты уже готовились поживиться, но Масья не должна была этого знать.

– Идеально. Я отвезу синьору в больницу. Увидимся позже.

Раис открыла дверцу своей машины и усадила женщину. Затем села сама, завела мотор и выехала из района.

– А… в какую больницу мы едем? – спросила Рита минут через десять, заметив, что Раис движется в противоположном направлении от Бротцу, самой ближайшей больницы.

– Я передумала, синьора. Если мы попадем в отделение неотложной помощи в это время из-за простого ушиба, то выйдем оттуда только завтра утром. У нас в управлении лучшие врачи, которые могут вас осмотреть в кратчайшие сроки, – заверила Мара с улыбкой на губах. – Или вы хотите в больницу?

– Я… Нет, как скажете.

– Замечательно, – сказала Мара.

До конца пути она не проронила ни слова; это тоже было частью стратегии. Раис знала, что в эту минуту женщина истязала себя тысячей вопросов, что только усугубляло ее состояние тревоги. О лучшем Мара не могла и мечтать.

Часть III
Бесплодная земля

Далекие лица вновь появляются в лицах, что меня окружают: люди, которые вроде бы исчезли с земли и из памяти, растворились в небытии, но вместо этого повторяющиеся, сами того не зная, в поколениях, в вечности рода – и непонятно, торжество это жизни или смерти.

Сальваторе Сатта «Судный день»

Глава 112
Мобильное подразделение, полицейское управление Кальяри

Они создали у профессора иллюзию, что этот вызов действительно подразумевает под собой простое сотрудничество, оставив его в одиночестве примерно на час в комнате, где он пролистывал фотографии последователей «Нураксии», выискивая знакомые лица. Тем временем его жену отвели в другую маленькую комнатку, где главный врач осмотрел ее и обработал синяк на лице; два инспектора попросили его успокоить женщину и сделать так, чтобы она чувствовала себя в безопасности, создав у нее впечатление, что худшее уже позади и что она скоро вернется домой с мужем. Бред сивой кобылы. В эту ночь отсюда никто не выйдет.

Проинформированный Фарчи и Маццоттой о последних событиях, прокурор подписал постановление об обыске и изъятии любых улик из кабинета профессора: так что Айелло отправился в университет с двумя криминалистами, а Феррари продолжал прочесывать дом с еще большей командой, которая также осмотрит машину Нонниса.

Психологически более сильным из двоих был муж, поэтому они с Маццоттой договорились о «любезной» линии допроса, которая заставила бы его ослабить свою защиту. Идея заключалась в том, чтобы усыпить его бдительность и выиграть время, пока коллеги не найдут – дома, в машине или в кабинете – неопровержимые улики, чтобы иметь возможность выдвинуть официальное обвинение. Ева больше общалась с подозреваемым, так что допросить его должна была она.

– Важно, чтобы она делала это одна, дабы у него не создалось впечатление, что он под следствием, – сказала Маццотта.

– Без проблем, синьора.

– Вы же должны избрать диаметрально противоположную стратегию, – предложила судья Маре.

– Надрать ей задницу.

– Я бы выразилась по-другому, но да, в общем и целом концепция такова, – ответила Аделе, не в силах сдержать улыбку.

– Фарчи и я будем наблюдать и слушать, чтобы вмешаться в случае необходимости. Можем приступать?

Инспекторы кивнули, и танцы начались.

Глава 113
Комната для допросов № 1 мобильного подразделения, полицейское управление Кальяри

– Вот и я, – сказала Ева, ворвавшись в комнату. Под мышкой у нее была толстая папка, в руках чашка дымящегося кофе и двухлитровая бутылка воды с двумя пластиковыми стаканами. – Пожалуйста, это вам. Я подумала, что вам пригодится, – сказала она, протягивая стаканчик.

– Огромное спасибо. Очень любезно с вашей стороны, – ответил Ноннис.

– Не за что. Вы нашли что-нибудь? – спросила Ева, снимая кожаную куртку и вешая ее на стул. Она попросила Фарчи увеличивать температуру в комнате на несколько градусов каждые полчаса: старая полицейская уловка.

Профессор вынул из папки десяток фотографий с соответствующими документальными файлами субъектов.

– Вот эти. В основном это люди, которых мне довелось встретить во время конференций или презентаций книг, связанных с сардинской археологией или антропологией. Если на конференции затрагивалась какая-либо околоэзотерическая тема, они тут же вырастали там, как грибы, – сказал он с ноткой отвращения в голосе.

– Отлично, – прокомментировала Ева, открывая блокнот и, видимо, записывая какие-то данные. – Коллега передала мне: у вашей жены все хорошо, никаких осложнений после «падения». Через час она уже будет дома.

Ноннис кивнул. Его лицо выражало тревогу и дискомфорт. Было видно, что он спешит задать ей много вопросов, но у него хватает ума держать рот на замке.

Щедро налив ему стакан воды, Ева сказала, что нужно начинать с правильной ноты.

– Мы пришли к вам, потому что читали следственные воспоминания инспектора Баррали, в которых тот очень хорошо отзывается о вашем участии в этом деле. Мы собирались официально предложить вам быть консультантом относительно, скажем так, ритуального аспекта убийства Долорес Мурджа.

Профессор сделал глоток кофе и кивнул.

– Если честно, мы не ожидали семейной ссоры.

Никакой реакции.

– Мы не очень заинтересованы в том, чтобы сообщать судье о домашнем насилии, если только ваша жена не захочет подать жалобу, но, насколько я понимаю, она этого не сделает. Мы с коллегой пытаемся закрыть дело об убийстве, где все улики против Мелиса, и, если честно, немного торопимся. Если б мы могли не тратить время на заполнение вороха бумаг… Я имею в виду, если б вы – гипотетически – решили нам помочь, то возникла бы возможность убедить коллег, что ваша жена просто упала.

– Согласен.

– Подождите. Если мы хотим продолжать в том же духе, я хотела бы сразу прояснить: никакой лжи. Если я пойму, что вы меня обманываете, сделка будет расторгнута, я позвоню судье и заведу дело о побоях и домашнем насилии.

– Не нужно. Я буду с вами честен, – заверил профессор.

– Хорошо. Другая вещь: как видите, я одна и теоретически должна изложить нашу беседу письменно, чтобы приложить ее к рапорту судье по делу Мелиса. Будет ли проблемой, если мы не будем тратить кучу времени, попросту записав наш разговор на диктофон, и сможем пойти домой до ужина?

Ева говорила обычным тоном, совсем не следовательским, и Ноннис не чувствовал угрозы в ее словах.

– Все в порядке. Для меня это не проблема, – ответил он.

– Из соображений защиты конфиденциальности я вынуждена попросить вас подписать эту форму, в которой вы разрешаете запись нашего разговора. Я также сообщаю вам, что вы находитесь здесь как свидетель, учитывая, что вы были непосредственно знакомы с подозреваемым в убийстве Роберто Мелисом. Вы можете подтвердить, что знали его лично?

– Да.

– Если б мы попросили вас дать показания в суде, чтобы помочь нам подтвердить ритуальный почерк убийства и связь между этими обрядами и «Нураксией», вы бы согласились?

– Конечно.

– Великолепно. Вы можете обратиться за помощью к адвокату, если это поможет вам чувствовать себя спокойнее.

Ноннис был достаточно сообразителен, чтобы понять, что запрос на адвоката покажет нежелание говорить с ней, которое Ева могла бы истолковать негативно, как своего рода признание вины.

– Нет, мне не нужен адвокат.

Камеры наблюдения и микрофоны уже работали, но профессор не знал, что запись началась, как только он зашел в комнату больше часа назад.

Ева включила диктофон, представилась, назвала время и место интервью, заставила Нонниса назвать свои личные данные и снова спросила его, хочет ли он получить помощь адвоката или воспользоваться бесплатной юридической помощью. Тот сказал «нет» и подписал документ об отказе от юридической помощи.

Внутри Ева ликовала: этот идиот собственными руками вырыл себе яму.

– Кстати, чуть не забыла, – начала инспектор. – Вы сказали ранее, что вас и вашу жену ограбили. Вы намерены подать жалобу по этому поводу?

– Разве это к чему-то приведет?

– Сказать по правде? Поскольку вы не знаете, кто это сделал и у вас нет подозрений, кто бы это мог быть, я бы сказала – нет.

Ева согласилась с тем, что Раис позаботится о выяснении через Риту Масью того, что произошло в доме; темы для обсуждения с соответствующими подозреваемыми были разделены, а также были оговорены перерывы примерно через час для обмена информацией, полученной в ходе допросов.

– Тогда нет. Или, по крайней мере, дайте мне время поговорить с моей женой, а там посмотрим, что из этого выйдет.

– Конечно-конечно. Еще одна вещь, и тогда мы продолжим. Вы можете подтвердить, что не контактировали с прессой по поводу дела Долорес Мурджа?

– Точно нет.

– Никто к вам не приходил?

– Нет.

– Отлично, – сказала Ева, по-видимому, с облегчением. – Между нами: СМИ не дают нам покоя, и мы хотим закрыть это дело навсегда.

Кроче умела вести допрос – она выражала участие, привлекала подозреваемого на свою сторону, заставляла его чувствовать себя вовлеченным в команду «хороших парней».

– Расскажите мне еще раз о Роберто Мелисе. Когда вы впервые встретились с ним и так далее.

Ева дала ему выговариваться сорок минут, ни разу не перебивая, даже когда он отклонялся, говоря не имеющее ничего общего ни с делом, ни с самим Мелисом; она проявляла интерес, создавая у него впечатление, что находится в его власти. Как только Ева поняла, что профессор полностью ослабил свою защиту – и допил свой двойной кофе, выпив за это время еще и не менее литра воды, так как инспектор позаботилась о том, чтобы методично наполнять его стакан, – она достала несколько фотографий из дела и показала ему.

На них было изображено обнаженное тело человека, которого Раис нашла повешенным в Серраманне; без маски.

– Это Иван Куррели… Вы его знаете?

Это резкое возвращение к суровой реальности встревожило антрополога, который резко побледнел.

Но Кроче только начала. Не дав ему времени ответить, она надавила еще одним вопросом:

– Скажите, а ваша жена в курсе, что у вас в течение полутора лет был роман с Долорес Мурджа?