Текст книги "Тупиковое звено"

4

– Как я понял, вы договорились о встрече? – Филипп смотрел вопросительно.

– Да. Он перезвонит. – Даша положила трубку – Странная семейка. Один из братьев полетел за документами, а второй ничего об этом не знает.

Даша знала, что нет ничего хуже, чем сидеть и ждать. Особенно в такой ситуации.

– Я предлагаю пойти прогуляться и заодно где-нибудь пообедать. Кстати, убеждения позволяют вам обедать в таком виде или придется покупать смокинг?

С тех пор как она поняла, что ей никогда не усвоить тончайшие нюансы и одежде к завтраку, обеду и ужину, решила просто спрашивать.

– Вы смеетесь надо мной! – Вспомнив о пропаже, Филипп стал еще печальнее. – Можно подумать, что у меня есть выбор.

– Вот и прекрасно. В таком случае мы отправляемся прямо сейчас. Увидите, как сразу же поднимется настроение. Для начала я устрою вам потрясающую экскурсию, – Даша решила направить внутреннюю нервозность на благое дело. – А потом в ресторан. Ах, Фи-фи, если бы вы знали, какую в Риге подают малосольную форель! А угорь копченый? М-м-м! Мир сразу же предстанет пред вами совсем в ином свете. А если уж и форель не поможет, то, так и быть, отведу вас в самый снобский модный магазин, а сама отправлюсь на встречу с меховыми братьями, выясню, что к чему, и если после нашей встречи они останутся в живых, будем считать нашу миссию выполненной. Ну как?

Филипп слушал ее увещевания со слабой улыбкой.

– Вы прелесть, Ди-ди. У вас дар превращать все мрачное и неприятное в минутное недоразумение.

– А знаете почему?

– Почему?

– Потому что так оно и есть на самом деле. Мы идем?

– А скажите, тот ресторан… там тоже… – Очевидно, вагон-ресторан произвел на бедного гурмана неизгладимое впечатление.

Но Даша не собиралась слушать сетования по поводу не-прожаренных котлет и пропавшего свитера, не то у нее было настроение.

– Прекратите. Отличный ресторан. Ну если вы, конечно, не вздумаете начать критиковать их соль или зубочистки…

Глаза Филиппа воровато забегали.

– Зубочисткам не место на столе, – тихо, но твердо произнес он. – Это дурной тон.

Уже дошедшая до дверей Даша обернулась:

– А где же, по-вашему, им место?

– Дома, разумеется, в ванной комнате.

Молодая женщина смотрела на француза с нескрываемым удивлением.

– Вот те на! А чем же тогда, по-вашему, выковыривать застрявший кусок из зубов? Ногтями?

– Боже! – Филипп приложил руку к груди. – Что вы такое говорите, Ди-ди?!

– Я просто спрашиваю.

– Надо терпеть.

Даша сняла с вешалки куртку.

– Я вам так скажу: ваш бонтон антидемократичен. Он граничит с фашизмом. – И, передернув плечами, как от холода, с возмущением добавила: – Да вы знаете, что от крошечного кусочка мяса между зубами можно сойти с ума?

Филипп остался непреклонен.

– Дам вам простой совет: не ешьте в ресторане, это удел мужчин.

– Как-как? – Даша застряла одной рукой в рукаве.

– Предоставьте это нелегкое занятие мужчинам, они более выносливы.

– Что-что?

Филипп подошел к Даше и помог ей надеть куртку.

– Скажу вам откровенно, – он интимно понизил голос, – пережевывающая еду женщина – зрелище мало эстетичное. Разумеется, за исключением десерта и шампанских вин. Здесь вам равных нет.

– Господи, да что вы такое говорите? – Даша перепугалась не на шутку.

Как и всякая одинокая женщина, она редко готовила для себя что-нибудь изысканное и побаловать желудок могла только в ресторане. А так как в ресторан обычно ходят с мужчиной, то получался как бы двойной праздник: еда и мужчина. И вдруг ей между делом сообщают, что единственная гадость, поджидающая ее в ресторане, так это она сама.

– Немедленно возьмите ваши слова обратно! – потребовала она.

– Но почему? – изумился Филипп. – А, впрочем, извольте: забудьте все, что я говорил.

– Забудьте! – Даша с трудом попала молнией в замок. – Да я теперь в ресторане и есть не смогу.

Филипп скрыл улыбку, легкую, как бабочка.

– Полагаю, вам это будет только на пользу.

– Вы хотите сказать, что я толстая?

– Нет, ни в коем разе! Но воздержание от излишнего чревоугодия вам не повредит.

Даша сердито засопела. Она не знала, что ответить, ибо в глубине души признавала правоту слов Кервеля. Но отказаться от еды в ресторане… Боже, закрой границы Франции!

– Надеюсь, я не обидел вас?

– Что вы, что вы! – Даша хитро прищурилась. – Боюсь только, пока мы вместе, это мне придется обижать вас три раза в день.

Филипп приподнял руки, показывая, что сдается.

Глава 17

1

Нескладный, угловатый юноша вошел в гостиную и сел на пол, обхватив колени. Короткая верхняя губа обиженно подрагивала.

– Оказывается, Макс улетел к отцу?

Услышав вопрос сына, Илзе Сауш и бровью не повела. Может только губы сжала чуть плотнее. Она была красива, но черты ее скандинавского лица, очерченного преимущественно прямыми, четкими линиями, казались слишком холодными, в них не читалось ни страсти, ни хотя бы отблеска эмоций: скульптура, лишенная жизни.

– Что с того?

– Почему Максим не взял меня с собой? Он же знает, как я скучаю по отцу.

– Потому и не взял.

– Но зачем вообще надо было скрывать его поездку?

– Например, для того, чтобы не слушать твое нытье. Ты мешаешь мне смотреть передачу. Помолчи, пожалуйста.

– Я хочу знать, – продолжал настаивать Юргис. Сауш бросила на сына короткий злой взгляд:

– Отец хотел видеть именно его. Ты успокоился?

– Это неправда!

– Разумеется, правда.

Юргис Сауш вспыхнул, его лицо, некрасивое, похожее и втоже время совсем не похожее налицо матери, исказил нервный тик.

– Этт-то лл-ложь! – Высокая верхняя губа вдруг напряглась, обнажая мелкие белые зубы. – Отец любит меня…

Раздался смех.

– Прекрати! Разумеется, он больше любит Макса. Ведь он его первенец.

Илзе прекрасно понимала, как больно ранят ее слова сына, и оттого произносила их с особым удовольствием.

– Он стт-тарше всего на одд-диннадцать мм-месяцев!

– Ну и что?

– И он не любит отца так, как я.

– Ну и что с того? – Илзе Сауш оторвала взгляд от экрана и повернула голову, но не к сыну, а к зеркалу. Красивой рукой поправила белоснежные волосы, уложенные волосок к волоску. – Какая разница, кто человека любит? Важно, кого любит он сам. Вот твой отец, например, больше любит Макса. И ничего с этим не поделаешь. – Вдоволь налюбовавшись своим отражением, она откинулась на спинку и со вздохом добавила вполголоса: – Впрочем, я тоже больше люблю Макса…

– А я вот вв-возьму сейчас, сс-соберусь и поеду к отцу.

– Юргис, прекрати разыгрывать из себя ребенка. – Илзе раздраженно отмахнулась. – Ты уже взрослый мужчина.

– Если я мужчина, мама, то почему ты никогда не даешь мне возможность поступить, как я хочу?

– Мало ли чего ты хочешь! Трехлетние дети тоже хотят мороженого, но им его не дают…

– Я не хочу мороженого, я хочу видеть отца.

– Зачем?

– Затем, что он мой отец. – Юргис не отрываясь смотрел на мать. Взгляд его был полон бессильной ненависти и невозможности эту ненависть выплеснуть. – Мне не надо было переезжать с тобой в Латвию. С отцом мне было бы лучше.

Илзе откинула аккуратную голову назад и расхохоталась:

– Да уж, воистину жаль! Ты бы жил в нищете, в грязной крошечной комнатушке. А денег вам не хватало бы даже на хлеб.

– Не с-смей так говорить об отце! – Взорвавшись тонковатым визгом, юноша вскочил. – Он музыкант, он пп-прекрасный музыкант! А в комм-муналке оказался только благодаря тебе. Это ты ему сломала жизнь, он единственный, кто захотел на тебе жениться, а ты даже не оценила этого…

Договорить ему не удалось – звук звонкой пощечины разнесся по комнате.

– Как ты смеешь так говорить о своей матери! – прошипела Илзе. Ее бледное от природы лицо теперь стало белее волос. – Я всегда нравилась мужчинам, за мной всегда ухаживают…

– С тобой даже спят, тебе даже платят за это. – Дрожащей рукой Юргис сделал широкий жест и поклонился в пояс: – Спасибо, мама, нищета нам не грозит. Только интересно, как ты будешь зарабатывать, когда состаришься?

Он высоко вздернул подбородок, словно демонстрируя, что готов принять и сотню пощечин, но мать повела себя неожиданно. Илзе вернулась в кресло, села, положив узкие ноги на пуфик, и увеличила громкость телевизора.

– Кстати, забыла сказать: твой драгоценный отец умер, – спокойно, даже с какой-то насмешкой произнесла она. – Ему размозжило голову. Так что комната его теперь свободна. Можешь собирать свои вещи и катиться отсюда к чертовой матери. Я больше не желаю тебя видеть. Отныне у меня всего один сын, а тебе я желаю сгореть в аду.

Нетвердой походкой Юргис приблизился к матери. Лицо его закаменело. Лишь губы едва шевелились:

– Ты… все врешь! Скажи, что ты врешь… Светло-серые глаза неподвижно следили за мерцанием экрана.

– Сегодня возвращается Максим. У тебя будет возможность расспросить его обо всех подробностях… пока собираешь вещи. А сейчас, пошел вон и не мешай мне.

Пятясь спиной к дверям, молодой человек безумным взглядом смотрел на холодный профиль матери:

– Я ненавижу тебя! Ненавижу, ненавижу… Накрашенные ярко-красной помадой узкие губы тронула едва уловимая усмешка:

– Пошел к черту, болван…

2

На улице было холодно, накрапывай дождь, но самым неприятным оказался пронизывающий ветер. Даша прижалась в Филиппу и рассмеялась, впрочем, без досады.

– Что же нам так не везет? Боюсь, экскурсию придется отложить до лета.

– Такова наша планида, – философски заметил месье Кервель, но в голосе его тоже не ощущалось горечи. – Бог с ней, с экскурсией, идемте обедать. Вы обещали мне хороший обед и отличную кухню.

– Это для меня она отличная. – После истории с зубочистками Даша сомневалась, что за пределами парижской кольцевой дороги найдется хоть один ресторан, удовлетворяющий ее капризного спутника. – Я уже боюсь рекомендовать вам что-либо. И все оттого, что вы своими лягушками, улитками и прочими земноводными полностью отбили вкус к настоящей человеческой еде.

– Просто в вас говорит голос крови, – возразил Филипп. Кулинария была единственной темой, где он переставал быть вежливым. – Вы потомок гуннов, и потому не можете любить…

– Лягушек? Не могу. Бр-р-р!

– Вы их ели?

– Ела. Один раз.

– Где?

– В китайском ресторане.

– И после этого вы говорите, что ели! Да разве китайцы умеют готовить лягушек?

– Знаете что, дорогой Фи-фи, как говорится, ты мне лягушку хоть сахаром облепи, все равно она лягушкой и останется. Тьфу ты, гадость какая!

Филипп рассмеялся и обнял свою спутницу за плечи. Настроение его явно улучшалось.

3

– Еле успел на утренний рейс. Ну и погода! – Отряхивая плащ, в гостиную вошел высокий молодой человек. – Что это с Юргисом? Он на редкость паршиво выглядит.

Макс Сауш очень походил на брата, но никому бы не пришло в голову послать его к черту или назвать неудачником. Старший Сауш унаследовал черты характера своей матери – цинизм, уверенность в себе, презрение к окружающим.

– Можно подумать, он когда-нибудь выглядел иначе. – Илзе встала и обняла старшего сына. – Ты привез документы?

– Да. Забрал все, что там было. Его последняя жена, к счастью, не от мира сего и отдала мне все без малейшего звука.

– Кто вам дал право копаться в бумагах отца? – побледнел Юргис.

Макс хотел что-то ответить, но мать опередила его:

– Заткнись, тебя никто не спрашивает. – И снова, обращаясь к старшему сыну, спросила: – Ты нашел то, о чем я тебе говорила? Давай все сюда.

Макс улыбнулся и поцеловал матери руку.

– Не надо спешить. Думаю, для начала мы должны хорошенько все обсудить. Чтобы потом не возникло разного рода недоразумений.

– Ты не веришь мне, своей матери? – Сауш смотрела на сына не отрываясь.

– Любопытные вещи иногда узнаешь, сам того не желая. – Молодой человек отпустил руку матери и присел в кресло. – О себе. О своих близких. Пока летел в самолете, почитал кое-какие письма. Ты, оказывается, не была примерной женой, мама.

Илзе слегка покраснела:

– Что ты имеешь в виду?

– Я родился за неделю до свадьбы. И судя по всему моим отцом должен был стать другой.

Юргис вскинул голову:

– Так вот что имела ввиду тетя Валя…

– Заткнись! – снова рявкнула Илзе. И затем уже спокойно, обращаясь к старшему сыну, произнесла:

– Макс, а ты глупее, чем я думала. Неужели ты не понимаешь, что я это делаю ради тебя?

– Может мне самому решить, как поступать? Мать раздраженно отмахнулась:

– Ты не представляешь, о какой сумме идет речь. Хочешь, чтобы все досталось твоем братцу?

Максим Сауш молчал.

– Отдай мне все документы и не делай глупости. Я и так ради тебя готова идти на преступление. Ты должен ценить это.

– Я постараюсь. – Макс закинул ногу на ногу и вдруг посерьезнел. – Остается только один вопрос. Что будем делать с ним? – Он кивнул на застывшего в углу брата.

Мать досадливо обернулась.

– Если бы он не был таким же идиотом, как и его отец, все можно было бы решить просто. А так даже не знаю…

– Вы… Вы мерзкие, низкие люди, – задохнулся Юргис. – Запомните: я сделаю все, что в моих силах, но вам не достанется ничего, слышите – ни-че-го! Теперь-то я все понял – папа рассказывал мне, что его родной дед был родом из богатой семьи и что все, кроме него, перед самой революцией успели сбежать за границу. Значит, вы теперь надеетесь заполучить эти деньги? Вот вам! – Он выставил кукиш.

– А я ведь хотела сделать аборт, – досадливо произнесла Илзе.

– И напрасно передумала. – Макс недобро усмехнулся. – Одно движение скальпеля двадцать с лишним лет тому назад, и многие наши проблемы были бы решены. Послушай, Юргис, может договоримся по-хорошему?

– Что вы хотите?

Облизнув ярко-красные губы, Илзе смотрела на младшего сына.

– В самом деле, Юргис… – Она старалась говорить спокойно, но у нее это плохо получалось. – Давай поговорим как взрослые люди. Да, действительно, твой отец – еще когда мы только познакомились – рассказывал про заграничных родственников, даже делал попытки их разыскать, но, к сожалению, он не знал своей настоящей фамилии. Сейчас они сами его нашли. Вернее, не успели… И теперь все должно принадлежать Максу, ведь он старший сын, но…

Младший Сауш скривился в злой улыбке:

– Старший, но не совсем законный. А если быть откровенным, то и вовсе чей-то чужой. Ведь так? Кстати, с кем ты его прижила, мама?

Илзе медленно покачала головой:

– Ты еще слишком молод, чтобы понять некоторые вещи. Все не так просто.

– Все очень просто. Ты всегда была девкой. Ею и осталась. И не надейся, что я промолчу. Мне деньги не нужны, но и вы их не получите.

Мать хотела броситься на младшего сына, но Макс удержал ее.

– Оставь этого придурка, я сам с ним разберусь. – Он отложил плащ на спинку высокого кресла. – По-свойски, по-братски…

4

В ресторане, куда Филипп с Дашей добрались, сгибаясь пополам от жгучего ветра, было тепло и пахло совершенно замечательно. Надо заметить, что все рестораны в Латвии имеют свой, очень сходный запах. Невзирая на меню и интерьер, здесь всегда ощущается как бы привкус пива, обожженной глины и соленой рыбы.

– Я не буду пить пиво! – капризничал Фи-фи. – Оно портит вкусовые рецепторы…

– А как же пищевой примитивизм? – настаивала Даша. – Вы же хотели коллекционировать грубые вкусы.

– Для одной поездки я уже получил достаточно. Одно мясное суфле в поезде чего стоило!

– Это было не суфле. – Даша удивилась. – Это была котлета. Просто очень… мягкая.

– Что это – котлета? Котлетт? – месье Кервель оторвал глаза от меню.

– Нет. Котлетт это целый кусок мяса, а котлета – это…

– Что? – Филипп отложил меню.

– Это когда… – Даша соображала, как точнее описать рецептуру изготовления котлеты в ресторане поезда и в то же время не напугать француза. – Ну, можно считать, что это в некотором роде суфле, только его не запекают, а жарят.

– Стоп! – Филипп поднял руку. – Больше ничего не хочу слышать. – И снова уткнулся в меню.

Даша махнула следящему за ними официанту.

– Будьте любезны, форель, угря, миногу и два пива. Филипп захлопнул карту и поджал губы. Даша смотрела на него. Наконец он не выдержал и засмеялся:

– Маленькая рыжая бестия. Мой желудок на вашей совести.

– Да вы еще меня благодарить будете.

– Ах, оставьте! Кстати, ваш телефон здесь принимает сигнал?

Даша выложила свой мобильный на стол.

– Не очень хорошо, но кое-какой сигнал есть.

– Отчего же они не звонят? Молодая женщина рассмеялась:

– Успокойтесь. Очень хорошо, что не звонят. Успеем спокойно пообедать.

Принесли рыбу и пиво. Даша, не переставая подшучивать над своим спутником, приступила к трапезе, не забывая время от времени поглядывать на индикатор приема сигнала. Связь то пропадала, то появлялась. От чего это зависело было не понятно. Она поднимала аппарат, опускала и даже попыталась зафиксировать на светильнике, но связь вдруг пропала окончательно.

Когда официант принес пиво в третий раз, Даша уже смотрела на телефон с тихой ненавистью.

– Как только выйдем на улицу, выброшу его в ближайший мусорник. Ненавижу.

– Позвоните из бара. – Филипп с видимым удовольствием поглощал угря.

– И все-таки я его выброшу, – проворчала Даша и, приготовив мелочь, направилась к стойке бара.

5

Высокий невозмутимый бармен занимался тем, чем занимаются бармены во всем мире – протирал бокалы.

– Добрый день, от вас можно позвонить?

– Да, пожалуйста. – Бармен выставил телефон на стойку. Даша положила рядом монетку и набрала номер Сауш. «Ту-ту-ту…»

– Да что же это такое! – В сердцах она грохнула трубкой. Бармен недовольно скосил глаза.

– Простите, – Даша подняла ладони. – Я попробую еще раз?

– Да, пожалуйста. – Бармен все еще выглядел недовольным.

Даша оперлась локтями о стойку и снова набрала номер. На этот раз телефон оказался свободен и ей ответил незнакомый мужской голос:

– Алло?

– Будьте добры Юргиса к телефону.

– Его нет. «Вот те на».

– Это Максим? Мужчина помолчал.

– А кто вы?

– Моя фамилия Быстрова, я…

– Очень хорошо, что вы позвонили, – говорящий неожиданно обрадовался. – Вы можете приехать сюда?

– Куда? – растерялась Даша.

– К нам домой. Я назову адрес. Вам есть чем записать? Даша вспомнила, что еще утром раздобыла адрес Сауш. Она достала из сумки листок:

– Говорите. Мужчина назвал адрес. Адрес совпадал.

– Мы будем минут через двадцать – тридцать…

– Мы?

– Да. Дело в том, что я не одна. Понимаете, я и мой дядя – он француз – специально приехали в Ригу, чтобы встретиться с вами. Я уже разговаривала с Юргисом. Он наверняка вам говорил… Я ждала его звонка, но мы в таком месте, где плохая связь…

Собеседник ее перебил:

– Я прошу вас приехать, но только одну.

– Одну? – Даша растерялась.

– Да.

– Но…

– Никаких «но». Я буду разговаривать только с вами. Даша пыталась понять, как ей поступить.

– Может быть…

– Нет. Вы одна. Я жду ровно тридцать минут.

– Не уходите! – закричала в трубку молодая женщина. – Я уже еду.

6

В такси Даша пыталась кое-как привести себя в порядок. Она достала зеркало и накрасила губы заново, припудрила нос и подбородок. Немного успокоившись, вспомнила реакцию француза на ее уход и невольно рассмеялась. Бедный Филипп, скорее всего, так ничего и не понял. Она подбежала к столику, схватила сумку, бросила что-то вроде: «Никуда не уходите» – и умчалась, пока тот не попытался ее остановить.

Дорога была свободна, и вместо ожидаемых двадцати-двадцати пяти минут уже через пятнадцать такси остановилось перед домом Сауш. Даша расплатилась и отпустила машину. Вряд ли они закончат беседу раньше чем через полчаса.

Дом ничем не выделялся из ряда таких же остроконечных серых вилл на окраине Риги. Даша открыла калитку. Аккуратная, выложенная коричневой плиткой дорожка привела ее к входной двери. Свет в окнах не горел.

Даша позвонила. Тишина. Она позвонила еще раз. Странно, но не слышно было даже звука звонка. Может он не работает? Молодая женщина уже хотела было постучать в окно, как вдруг обнаружила, что входная дверь не заперта. Она не заметила этого сразу, так как козырек над крыльцом давал сильную тень, к тому же день был пасмурным.

Даша попыталась заглянуть в щель.

– Есть кто дома? – позвала она. – Ау-у-у…

Тишина.

Соблазн войти без приглашения был чрезвычайно велик, но какая-то сила удерживала ее от невежливого поступка. Хотя, возможно, дело было в ее отношении к семье Сауш. Вдруг они вышли в магазин? Она сейчас зайдет, а они вернутся и сожрут ее с потрохами. Или вообще вызовут полицию.

«Ну уж нет, – твердо решила про себя Даша. – Этого удовольствия я вам не доставлю. Провокаторы». Она почти не сомневалась, что псе это подстроено с какой-то каверзной целью.

Время шло, ничего не происходило. Даша присела на скамеечку и закурила. Так она сидела, проклиная себя за то, что телефон оставила в ресторане и теперь ей даже позвонить неоткуда. Она снова посмотрела на часы. Прошло двадцать минут с тех пор, как она приехала. Надо или уходить, или…

По дорожке неторопливо шла серая кошка. Подойдя к Даше, кошка понюхала ее ногу, потерлась щекой, на всякий случай мяукнула и пошла дальше к дому Даша с интересом следила за ней. Кошка все той же неспешной походкой подошла к двери и попыталась протиснуться в щель. Но сделать это сразу ей не удалось: животное оказалось довольно упитанным, щель узкой, а дверь, судя до всему, тяжелой. Кошка упиралась лбом, лапами, но дверь не поддавалась. Потушив сигарету, Даша встала. Придется помочь несчастному животному. Однако стоило ей сделать пару шагов, как кошка поднапряглась и наконец-таки сдвинула дверь с места. В ту же секунду раздался страшный грохот. Взрывной волной Дашу отбросило в сторону, швырнуло на траву. Нал головой с протяжным воем пролетело что-то серое, пушистое и дымящееся. С оцепенелым ужасом молодая женщина наблюдала, как внутри дома разгорается пламя. По улице, еще минуту назад совершенно пустынной, бежали люди и громко кричали.

Даша сжалась в кусты. Не головой, нет, спинным мозгом она понимала: единственный шанс не оказаться в тюрьме – это постараться себя не обнаружить.