Текст книги "Тупиковое звено"

Глава 32

1

Миллер встречал гостью на пороге квартиры. Протянув руки, он схватил холодные ладошки молодой женщины и с чувством приветствовал ее:

– Как я рад вновь увидеть вас в своем доме, милейшая Дарья Николаевна! Проходите, проходите скорее. Да не снимайте вы обувь…

Знай добросердечный хозяин, что творится с ее ногами, он бы такого не предложил.

– Нет, уж лучше я разуюсь. – Даша с трудом развязала разбухшие шнурки. – Ботинки насквозь мокрые. На улице снег с дождем, в лужах утонуть можно.

– Марья Сергеевна!

Из кухни недовольной павой выплыла Маневич. Даше она едва кивнула.

– Марья Сергеевна, дайте нашей гостье что-нибудь теплое на ноги и сделайте-ка нам чайку. С малиновым вареньем.

Не издав ни звука, домработница достала из стенного шкафа большие войлочные тапки, расшитые не по сезону веселым летним узором, бросила тапки на пол и, сохраняя все ту же недовольную мину, молча удалилась.

Даша скинула промокшие ботинки, залезла в теплый войлок, мысленно поблагодарила небо и поспешила в кабинет хозяина.

– Генрих Рейнгольдович, мне необходимо с вами серьезно переговорить.

Старый генеалог лихо, по-рокерски, развернулся на своем кресле-каталке.

– Да, да, слушаю вас.

Присев на краешек стола, Даша некоторое время собиралась с мыслями. Она хоть и готовилась всю дорогу, но так и не решила самого главного: с чего начать. Поэтому начала с эмоций.

– Если бы вы знали, Генрих Рейнгольдович, какие потрясения мне пришлось пережить за те два дня, что мы не виделись. Настоящий шок! Я нашла правнука Галины Новикой-Вельбах.

Миллер издал глухое восклицание.

– Ваш друг оказался совершенно прав: вторая жена моего деда была актрисой и красавицей необыкновенной. И у нее дейстнительно был сын. Только, Генрих Рейнгольдович, – тут Даша понизила голос и приложила руку к груди, – я вас очень прошу, пока никому ни слова, даже самым близким людям. Старый генеалог лишь покачал седой головой:

– Я бы, может, и рад с кем-нибудь поделиться, да не с кем. Как сказал поэт; «Одних уж нет, а те далече…» Я, голубушка, совсем один.

– А как же ваша дочь? – невольно вырвалось у Даши. Она туг же пожалела о своей бестактности.

Миллер погрустнел, снял очки и долго протирал их замшевой тряпочкой.

– У дочери семья. Они много работают. Вы ведь знаете, что такое переехать в другую страну. Я по мере сил помогаю им, но… Из Германии звонки дороги. А письмо… Его надо написать, отнести на почту. А времени мало.

От жалости к несчастному брошенному калеке защемило сердце. И в то же время захотелось сказать пару ласковых его бесстыжей дочери, которая не может оторвать свою задницу, чтобы послать отцу хотя бы открытку.

– Да, конечно, со временем сейчас тяжело. – Даша опустила голову, ей не хотелось, чтобы старик увидел как блестят ее глаза. – Ничего, все придет в норму. Вот внуки подрастут, будут вам по Интернету и письма слать, и фотографии. Еще надоесть успеют.

Миллер немного приободрился. По крайней мере сделал вид.

– Да-да, конечно…

– Кстати, об Интернете. Именно с его помощью мне удалось выйти на нужного человека, – поспешила Даша сменить тему.

– Вы имеете в виду внука Николая Андреевича?

– Правнука.

– Рассказывайте все по порядку. Только… Дарья Николаевна, голубушка, не сочтите за стариковское занудство, но не будет ли вам удобнее и кресле?

Веснушчатые щечки покрыл румянец смущения.

– Извините, Бога ради…

– Ничего, ничего.

Извинившись еще раз, Даша слезла со стола, перебралась в кресло и вкратце поведала о том, что ей удалось узнать и пережить за эти несколько дней. Миллер слушал очень внимательно, покачивал головой, время от времени подавая одобрительные реплики.

– Да вы молодец, голубушка! Вы просто молодец…

– Ну что вы, Генрих Рейнгольдович, – не без ложной скромности отмахивалась Даша. – Если бы не вы, я бы и с места не сдвинулась.

– Ну уж, ну уж… – засмеялся старый генеалог. – А впрочем, спасибо. – Глаза его лучились добрым стариковским светом. Так, значит, вас можно поздравить: с поставленной задачей справились на «отлично».

Молодая женщина тяжело вздохнула, показывая, что она настроена не столь оптимистично.

– Увы, пока поздравлять не с чем.

– Как же так? А Титаевский? Вы ведь нашли его… Даша все еще колебалась. Больше всего она боялась неосторожной фразой испугать человека, которого могла взять в союзники.

– Понимаете, Генрих Рейнгольдович, все не так просто. Это вообще очень странная и запутанная история. Не все в ней гладко, как на первый взгляд кажется.

– Что конкретно вас беспокоит? – Миллер посерьезнел.

– Многое. Например, в каком именно году родился лай Вельбах-младший. У его правнука, к сожалению, нет на этот счет никаких данных.

– А зачем вам это надо?

– Как – зачем? Необходимо точно знать: являлся сын Галины так же сыном Николая Андреевича, и если да, то насколько законным. То есть был ли их брак зарегистрирован раньше, чем родился ребенок.

Лицо Миллера приняло удивленное выражение:

– А в чем же здесь проблема? Полагаю, сведения эти труда проверите в ЗАГСе…

– В каком? – улыбнулась Даша. И поскольку генеалог не понимал, в чем дело, пояснила: – Личное дело моего деда из архива пропало, и сейчас я понятия не имею, в каком именно месте на Дальнем Востоке он проходил службу, когда познакомился с Галиной. Неизвестно, где и когда они зарегистрировали брак и рождение сына. Если, конечно, сын был общим. Теперь уже улыбался Миллер.

– Ну не думаю, что это так уж сложно будет узнать по спискам военных…

Даша прервала его:

– Разумеется, узнать можно. Проблема в другом: у меня это уже не остается времени.

Последние слова несколько изменили выражение лицо старого генеалога.

– Что, разве баронесса так плоха?

– Нет. Не думаю. – Тогда о чем вы?

Вздохнув, Даша отвела глаза. Пришла пора выложить все начистоту.

– Генрих Рейнгольдович, вы только не сердитесь на и не…

– Ах, оставьте ваши политесы, – Миллер коротко взмахнул рукой. – Говорите. Я же вижу, случилось что-то серьезное.

Молодая женщина кивнула.

– Серьезнее не бывает. Кто-то убивает всех найденных мною Вельбахов. Можно сказать, что, кроме Титаевского, его детей и моего отца, никого больше и не осталось. – Она помолчала. – Когда я разыскала Богдана, то была почти уверена, что и его постигнет участь остальных. Но он остался жив. И этому может быть только два объяснения: первое – он не Вельбах, поэтому убийца его и не трогает. Второе – именно он всех и убивал.

– Что вы имеете в виду, говоря, что Титаевский не Вельбах? – медленно переспросил Миллер. Сообщения об убийствах ею потрясли. – Разумеется, я не имею в виду собственно фамилию.

– Я уже говорила: например, что его дед – сын Галины, но не сын Николая Андреевича. Или что брак был зарегистрирован позже, чем мальчик появился на свет. Понимаете?

– Понимаю, – после небольшого раздумья кивнул Миллер.

– Еще один вопрос. Когда он вернулся обратно в Советский Союз? В каком возрасте? От этого тоже многое зависит.

– Думаю, возраст вычислить несложно. – Генеалог задумался. – Родился он где-то в середине двадцатых, а вернуться на родину мог, полагаю, в промежуток между сорок пятым и сорок девятым.

– То есть между окончанием Второй мировой войны и падением гоминьдановского правительства? – переспросила Даша.

– Совершенно верно. В сорок пятом остров от японцев вновь перешел к китайцам, а в сорок девятом на Тайвань бежали остатки гоминьдановского правительства и произошло отмежевание от континентального Китая. Скорее всего, именно в эти четыре года могли произойти события, побудившие русского мальчика, теперь уже юношу, вернуться обратно в Советский Союз. Вряд ли он мог это сделать раньше и совсем уже сомнительно, что позднее. Следовательно, Николаю в момент возвращения было около двадцати лет. Плюс-минус три года.

– Подождите… – вдруг осенило Дашу, – тогда я кажется догадываюсь, кто был тем самым братом, что посетил после окончания войны моего деда. Это был Николай. Вот теперь все сходится!

Миллер внимательно смотрел на нее сквозь стекла очков.

– Вы полагаете, что сын по возвращении в Советский Союз прямиком направился к отцу?

– Ну естественно! А к кому бы он мог еще обратиться?

– Логично, логично… Так, может, вам созвониться с вашим батюшкой и поподробнее расспросить об этом «брате»?

Даша засомневалась:

– Вряд ли он вспомнит больше, чем уже рассказал. Видимо, еще тогда его не хотели посвящать в тайну… А, черт!

– Что еще? – насторожился генеалог.

Приложив палец к губам, Даша смотрела в одну точку.

– Вы знаете, мне пришла одна странная мысль. А не прибыл ли Николай Вельбах-младший в СССР, будучи уже женатым?

– Хм. – Миллер снял очки и закусил дужку. – Интересная мысль. И вполне реальная. Более того, могла сложиться и более запутанная ситуация…

– Что он женился дважды?

– Именно. Таким образом второй его брак, а следовательно, и потомки этого брака будут признаны незаконными.

– Так вот в чем дело… – пробормотала молодая женщина. – Что ж, тем более мне придется туда лететь.

– Куда, если не секрет?

– На Тайвань, разумеется. Седые брови взлетели вверх:

– Господи, зачем?!

– Там живет женщина, которая знала Николая Вельбаха-младшего лично. Это дочь человека, который усыновил мальчику после смерти матери.

– И… что?

– Полагаю, она сможет ответить на все мои вопросы и вполне вероятно, у нее сохранились какие-то документы. Кроме того, – Даша сделала паузу, – возможно, она знает о существовании иных Вельбахов мужского пола. Вы понимаете, что это будет означать?

Изрезанное морщинами лицо задрожало:

– Дарья Николаевна… Голубушка, да осознаете ли вы, насколько это опасно?

– Да. – Даша до хруста сжала пальцы. – Именно поэтому я и пришла к вам. Генрих Рейнгольдович, я считаю вас честным и порядочным человеком. Но даже не это главное. Вы мне кажетесь очень сильным человеком. Поэтому… – Комок в горле мешал говорить, но молодая женщина сделала над собой усилие и докончила: – Если со мной что-либо произойдет… ну что-нибудь…

Старый генеалог смотрел на нее, не мигая.

– Вы расскажете моей бабушке, баронессе Вельбах, все, о чем мы с вами сейчас разговаривали.

Даша выложила на стол визитку Марии Андреевны. Миллер подкатил к столу и взял карточку.

– Хорошо. Я сделаю то, о чем вы меня просите. Но… не лучше ли предупредить баронессу заранее? Уверен, вам не стоит так рисковать. Даже ради собственного наследства.

– Понимаете… – Опустив голову, Даша отрешенно рассматривала веселый войлочный рисунок, – моя двоюродная бабушка – очень пожилая и очень хрупкая женщина. Известие о том, что происходит с потомками ее брата, а главное, почему это происходит – ведь, по сути, все дело в ее желании сменить наследника – без сомнения, убьет ее. Конечно, есть еще приемный сын баронессы, но на него совсем никакой надежды: месье Кервель больше напоминает те самые прекрасные цветы, которые разводит. Адвокаты же – люди продажные, им веры вообще никакой. А вы лицо не заинтересованное. Более того, ваше понимание предназначения рода. – Даша улыбнулась, припоминая генеалогу их недавний разговор, – не позволит вам спокойно наблюдать, как замок, титул да и вся фамильная честь перекочуют в руки негодяя.

– И все же я не советую вам рисковать, – продолжал возражать Миллер. – Честь честью, но вряд ли именно вам стоит умирать за нее. Прошу вас обдумать все хорошенько еще раз и не принимать скоропалительных решений. Можно ведь обратиться в соответствующие органы.

Тут Даша рассмеялась и похлопала генеалога по сухой, в синих жилах руке:

– Милый, милый Генрих Рейнгольдович! Конечно же я не столь безрассудна, как кажусь на первый взгляд. Обещаю: сразу от вас я отправлюсь к тем самым правоохранительным органам. И пусть они только откажутся охранять мои права!

2

Открыв дверь, Полетаев тут же зажмурился.

– Не может быть! Глазам своим не верю. Дарья Николаевна, что так долго? И суток не прошло.

Даша шагнула в прихожую:

– Палыч, оставим наши разногласия и споры на потом.

Я улетаю.

– Куда на этот раз? – Полетаев почти не удивился. Кончиками пальцев он продолжал постукивать себя по щекам, вероятно вбивая крем.

– На Тайвань.

– Нашла-таки, – подполковник опустил руки.

В его голосе прозвучала досада, за которой, впрочем, сквозило нечто похожее на гордость. Даша медленно раскрыла рот.

– Ну-ка повтори, что ты сказал?

Но Полетаев только отмахнулся. Даша же не могла прийти в себя – подтверждались ее худшие опасения: подполковник все знал, но скрывал, направляя ее по ложному пути.

– Ну ты и… гад. Так ты знал и молчал? Знаешь, кто ты после этого? Знаешь?!

Поскольку подполковник не отвечал, молодая женщина впадала во все большую ярость.

– Послушай, за что ты меня так ненавидишь? Я что, ногу тебе отрезала или собачку любимую отравила? А? Молчишь? А может, надо было с тобой просто переспать, чтобы вызвать на откровенность?

Взяв дрожащую от гнева гостью за плечи, Полетаев притянул ее к себе и хорошенько встряхнул:

– А ну-ка, успокойся! И послушай меня внимательно. – Он отпустил ее. – Хочешь верь, хочешь нет, но ты для меня самый дорогой человек на свете. Бог дал тебе хорошую внешность, неплохую голову, светлую душу. Только истинная гармония, к сожалению, закончилась где-то в конце античного периода. В твоей очаровательной головке много умных мыслей, но воспользоваться ими ты почему-то не можешь. Ты не в состоянии оценить происходящее адекватно. Ты словно не живешь, а играешь в жизнь. Правда, надо заметить, весьма успешно – видимо, помогает врожденная артистичность. – Полетаев осторожно поправил рыжий локон. – Но поверь, моя дорогая, когда-нибудь твой ангел-хранитель устанет от суеты и возьмет отпуск. Это обстоятельство станет для тебя роковым.

Даша стояла, плотно сжав губы. Слова подполковника внешне оставили ее безучастной.

– Прибереги свои проповеди для тех, кто в них нуждается. Ты почему не сказал, что сын моего деда перебрался на Тайвань?

– Зачем?

– Что значит – зачем?! Ты же знал, что я ищу наследника.

– Зачем?

– Что – зачем?!

Подполковник сунул руки в карманы и качнулся на носках.

– Даша, скажи, пожалуйста, что случится, если он, я имею в виду наследник, обнаружится уже после смерти твоей бабушки?

Ответ не заставил себя ждать:

– Она умрет не успокоенной.

– Зато ты останешься живой. – Подполковник не выдержал и тюкнул костяшкой указательного пальца ей по лбу. – Идем.

– Куда?

– Ну не ругаться же нам в прихожей на радость всем соседям.

Продолжая ворчать, Полетаев направился в гостиную. Немного подумав, Даша пошлеп.ола следом.

– Зачем кому-то убивать меня?

– Я устал тебе это объяснять. Затем, что ты слишком беспокойная. У тебя какая-то патологическая страсть к установлению истины! – Подполковник занял свое любимое место в кресле-качалке. – Просто самая настоящая мания. Да пойми же, рыжая голова, человек, задумавший все это, очень умен, тебе с ним не справиться.

– Ты знаешь, кто это?

Полетаев некоторое время внимательно смотрел на Дату.

– Нет. Если бы знал, то не сидел бы здесь с тобой, отговаривая от очередного безумства.

– А я все равно полечу. – Даша посмотрела ему прямо в глаза.

– Зачем, если не секрет?

– Я хочу переговорить с некой мадам Boy. Ты, кстати, ничего о ней не знаешь?

Подполковник несколько секунд картинно размышлял, затем отрицательно покачал головой.

– Нет. Впервые слышу это имя, – лицемерно заявил он. – А кто она такая?

Скривив губы в недоброй усмешке, Даша ответила тем же:

– Сотрудница тайбейского справочного бюро.

– Ах, вот как… Кстати, ты в курсе, что телефон уже лет сто как изобрели?

– Что-то об этом слышала.

– Никогда не возникало желания воспользоваться? Могу посодействовать, вон он, серенький, на столе стоит.

– Спасибо, не надо, – сощурилась Даша. – Я лучше сама слетаю и без всякой техники, с глазу на глаз…

– Лети. – Полетаев постучал кулаком по лбу. – Ума нет, своего не дашь. Лети, лети, за ногу тебя держать не буду.

– Ладно. – Даша села на диван и нахлопала ладонью рядом с собой. – Перебирайся ближе, попробуем поговорить по-хорошему.

Взгляд подполковника оставался недоверчивым. Ему то ли место удобное покидать не хотелось, то ли не верилось в искренность намерений собеседницы.

– Что ж, давай попробуем. – Он решился. Нехотя встал и пересел на предложенное место. – Правда, не знаю, что ты под этим подразумеваешь, но попробуем.

Даша переплела пальцы.

– Итак, почему ты сразу не рассказам мне, что Николай Андреевич был женат еще одним браком?

«Интересно, расскажет он о том, что Линьи выслали из СССР за шпионаж?"

– Просто не хотел. – Внешне Полетаев выглядел абсолютно спокойным. – Мне последствий и от первого брака за глаза хватило. Семь человек умерло. Тебе что, мало?

Даша рассвирепела, как всегда, когда сталкивалась с несправедливым обвинением в свой адрес:

– Что значит мало или много?! Какое право ты имеешь задавать мне такие вопросы?! При чем здесь вообще ты? Эти люди, между прочим, были моими родственниками…

– Были! И что с того? – вспылил в ответ Полетаев, – Я, на минуточку, присягал охранять жизнь и покой всех граждан этого государства. И не могу позволить истреблять народонаселение нашей Родины лишь на том основании, что они чьи-то там родственники.

– Ну чего ты мелешь? Я, что ли, их убивала?

– Не знаю, – отрезал подполковник, – Этим вопросом я еще пока вплотную не занимался. Может, и ты. А может, и кто другой. Люди-то гибнут.

– Люди гибнут за металл, – патетически провозгласила молодая женщина. – Так было всегда, так будет и впредь. И моя цель не воспитывать в них прекрасное, а предельно полно выполнить свою задачу…

– Нет, это просто удивительно, как месье Кервель сумел заморочить тебе голову, – всплеснул руками подполковник. – Да вас двоих надо изолировать от общества вплоть до кончины мадам Вельбах. Вы социально опасны. Вы фамильные маньяки.

– Сам ты маньяк! – Даша обозлилась еще больше. – А ну-ка, давай выкладывай, что еще ты от меня скрываешь! А то я могу тебя кое в чем заподозрить…

– Н-да? И в чем именно?

Даша уже хотела было заявить, что знает, почему он за ней шпионит, но в последнюю секунду вдруг сообразила, что говорить об этом пока не следует, и потому брякнула первое, что пришло в голову:

– В том, что ты работаешь на другую сторону. Полетаев прищурил синий глаз:

– Что?

– Что слышал.

– Ты иногда думай, что говоришь. – Подполковник как-то нервно обвел глазами вокруг. – На какую еще другую сторону?

Поняв, что задела больное место, Даша с удовольствием принялась на нем прыгать.

– А что здесь такого невероятного? – громче чем следовало заявила она. – Помочь одному из кандидатов стать единственным наследником – весьма выгодная работа. Любителям сладкой жизни не придется в старости мучиться проблемой поисков средств на новую обивку, – она кивнула на вызывающе роскошный ампирный стул. – Кстати, все никак не могу понять, где ты берешь деньги?

– В кассе взаимопомощи, – прошипел Полетаев. – А ты глупая, как гусыня.

– Что?

– То!

– Что?!

– То! – Выпустив пар, Полетаев попробовал говорить спокойно. – Если бы ты была чуть умнее, то сосчитала бы, что в этой истории не две стороны, а три.

– В смысле?

– В прямом. Раз браков было три, то и стороны три.

– Но моя…

– Твоя моя не понимай? Твой отец, несмотря на отсутствие сыновей, такой же кандидат, как и все остальные. Не хуже и не лучше.

– И что? – Даша действительно не понимала, о чем тот говорит.

– Он законный Вельбах и при равных условиях имеет абсолютно равные права, даже если и не собирается на них претендовать.

– Ну допустим. – Даша немного успокоилась. – Что дальше-то?

– А то. Приписывая мне сотрудничество с какими-то мифическими злодеями, которых, может, и в природе не существует, ты почему-то не задаешься простым вопросом: уж коли я вознамерился помогать в корыстных целях, то почему не твоему отцу и тебе?

– Потому что мы порядочные люди, – без малейшего колебания заявила Даша.

Полетаев шлепнул рукой по подлокотнику.

– Фу-ты, ну-ты! А все остальные, разумеется, нет. Это замечательно! Может, у тебя и патент на порядочность есть?

Молодая женщина отвела глаза в сторону.

– Ладно, извини. Допустим, ты прав.

– Допустим?

– Хорошо. Просто извини, я погорячилась. Это на нервной почве. Но ты сам виноват: зачем скрыл от меня второй брак?

Встав с дивана, подполковник подошел к окну и прикрыл форточку.

– Да потому что я не хотел, чтобы ты в ту же секунду рванула на Дальний Восток. – Задернув шторы, он обернулся. – Тебя там, как пить дать, пристукнули бы. Это в Москве народ ко всему привычный, а там люди нервные, издерганные энергетическим кризисом, они твоей наглости не поймут. Или представь: что, если действительно убийца происходит от второго брака, неужели он упустил бы такую возможность?

– Какую возможность?

– Получить наследство без излишней нервотрепки.

– Это как?

Вернувшись к гостье, Полетаев с удовольствием пояснил:

– Треснув тебе хорошенько по рыжей макушке, вот как! Даша сидела, опустив голову и шумно сопя носом.

– Платок дать?

– Угу. И дай еще какие-нибудь капли в нос. Я ноги промочила, теперь, наверное, заболею…

Добрый Полетаев не только выполнил ее просьбу, но и собственноручно закапал лекарство.

Пошмыгав, молодая женщина прогундела:

– Пасиба…

– Пабалуста… – поддразнил ее Полетаев.

– Очень смешно, – обиделась Даша. – Ладно, будем считать инцидент исчерпанным. Раз я теперь в курсе, давай выкладывай все, что знаешь.

– Да выкладывать почти нечего. – Подполковник убрал лекарство. – Информации, по большому счету, кот наплакал. Вернувшись на Дальний Восток, твой дед через пять лет женился вторично. От этого брака у него сын 1925 года рождения и дочь 1927 года рождения.

– Сын точно один?

– Насколько мне известно – да.

– Но ты не уверен? Полетаев помолчал,

– По крайней мере другой информации у меня нет.

– Ясно. Дальше.

– Во втором браке твоего деда так же ждала неудача. Его вторая супруга – Галина Семеновна – сбежала, прихватив детей. Развелся он позднее и заочно.

– Как это?

– Существует заявление начальника сектора АВИА ДВА Вельбаха Николая Андреевича с просьбой о расторжении заочно его брака с Вельбах Галиной Семеновной в связи с тем, что та три года как покинула дом вместе с детьми. Местонахождение жены и детей ему неизвестно.

Даша слушала внимательно, качая головой. Подполковник явно недоговаривал, но основные факты сообщил верно.

– Это я все и без тебя знаю. Лучше скажи, могу я получить хотя бы копии всех этих документов на руки?

Полетаев покачал головой:

– Нет.

– Что значит – нет?

– В данном случае слово «нет» означает отказ в просьбе.

– Черт!

– Будь сдержанна. Это приличный дом. Но Даше было все равно, какой это дом.

– Как я могу быть сдержанной, – шумела она, – если ты меня постоянно обманываешь и все скрываешь! Тебе что. жалко сделать копию? Я же не прошу оставить меня на ночь в Алмазном фонде…

– Дашенька, мне для тебя ничего не жалко. – Полетаев был нарочито ласков. – Но только в тех случаях, когда речь идет о моих личных вещах. Я и так сделал для тебя слишком много…

– Да ничего ты для меня не сделал! Подполковник развел руками:

– И это вместо благодарности!

– Не заговаривай мне зубы, – Даша недобро погрозила пальцем. – Что еще знаешь?

– Что еще? Да развели твоего деда. А через некоторое время он, на мою голову, женился еще раз.

Молодая женщина насторожилась:

– А и чем проблема?

– В том, что женился он на твоей бабушке.

– Отстань со своими остротами. Лучше скажи, что мне делать.

– Я уже говорил. Возвращайся в Прагу, живи, как жила.

– Не могу.

– Тогда оставайся здесь и выходи за меня замуж.

– Не хочу.

– В таком случае не задавай глупых вопросов. Неожиданно Даша приблизилась к Полетаеву, взяла его лицо в руки и повернула к себе.

– Ты действительно рассказал все, что знал?

Полетаев, как обычно, попытался отшутиться, но, увидев ореховые глаза впервые так близко, не выдержал.

– Нет, не все.

Нe отпускай рук. Даша коснулась своей щекой щеки Полетаева.

– Говори.

– Полгода назад сгорел архив одного маленького города.

– И что?

– В этом городе родился твой Титаевский.

Медленно отводя руки, Даша с испугом вглядывалась в темно-синие глаза.

– Что это может означать?

– Не факт, что это должно что-то означать, но… Молодая женщина еле слышно пробормотала:

– Значит, существует еще один наследник.

– Этого исключать нельзя. Теперь ты не полетишь? Даша медленно покачала головой'

– Теперь я должка лететь во что бы то ни стадо. Полетаев несколько раз стукнул затылком о стену.

– Это какой – то кошмар!..

– У меня нет выбора. Пока в том месте, где находится мой папа, эпидемия – он будет жить, но как только карантин снимут, убийца доберется и до него. Я должна найти убийцу раньше.

Она уже приготовилась выслушать новую порцию уговоров и даже угроз, но подполковник неожиданно произнес:

– Ну раз ты считаешь это более правильным… Хорошо, я мешать тебе не стану. Только позволь дать хотя бы пару советов.

Даша подняла голову. Она все еще сомневалась в искренности эфэсбэшшка.

– Попробуй.

– Первое. Вылетай не из Москвы. Второе. Постарайся избавиться от «хвоста».

– От кого?

– За тобой следят.

Даша почувствовала, как к щекам прилила кровь, в желудке же, напротив, заметно похолодело. Полетаев искоса взглянул на нее:

– Мне казалось, ты об этом знаешь.

– Да… Но… Я думала, может, это твои люди…

Все это прозвучало так жалко, что подполковник только махнул рукой:

– «Она думала»! Я ведь не частная контора! Те, кого ты называешь «моим и людьми», просто мои хорошие друзья. Именно они и засекли за тобой «хвост».

– Так почему же они его не оборвали?! – воскликнула Даша. – Неужели так сложно было подойти и попросить предъявить документы? Где-то вы честных людей на вздохе вяжете, но как только речь заходят о…

– Нет, я просто поражаюсь. – Подполковник смотрел обиженно и удивленно. – При таком отношении к нашей службе она еще имеет наглость требовать какой-то зашиты!

– Да, имею! Потому что вы существуете в том числе и на мои деньги! Деньги налогоплательщика…

Полетаев прищурил синий глаз.

– Хочешь, я прямо сейчас попрошу ребят из налоговой точно установить ту сумму, на которую мы жируем, благодаря твоим щедрым отчислениям?

– А причем здесь налоговая? – Даша немедленно притихла. – Ты же знаешь, что я не получаю доходов на территории…

– Тогда сиди и помалкивай. Если ребята не смогли узнать, кто за тобой следит, значит, не смогли. Они не первый день на службе. И еще раз хочу обратить твое внимание: не пугай личные проблемы с государственными. Для решения личных неурядиц существуют частные детективы. Вот возьми и найми себе такого. – Последняя фраза больше напоминала щелчок по носу.

Не найдя, что ответить, Даша насупилась и замолчала. Она пыталась сообразить, как ей действовать дальше. Одно дело просто продолжать разъезжать по городам и странам и совсем другое – узнать, что в дороге, совершен но точно, тебя будет сопровождать как минимум еще одно не установленное лицо. С не установленными целями.

Полетаев грустно смотрел на приунывшую гостью. Так родители смотрят на подросших детей: и отпустить страшно, и при себе уже не удержишь. А в том, что рыжая останавливаться не собирается, он даже не сомневался.

– У тебя хоть виза на Тайвань есть?

– Будет через два дня. – Даша подняла голову.

– Кто еще об этом знает?

– Кудрявый. Он мне визу и делает. Но он парень не из болтливых.

– Будем надеяться. – Полетаев выглядел неважно. – В общем, как только получишь паспорт на руки, немедленно уезжай. Но до этого времени веди себя как ни в чем не бывало, ходи в театры, в музеи. Чем-нибудь обозначь, что собираешься провести в Москве долгое время.

– Чем обозначить-то?

– «Чем, чем»… Возьми в театральной кассе билет на спектакль, который будет через неделю. Купи проездной на месяц. Закажи место в ресторане на выходные, запишись к парикмахеру, а лучше к стоматологу. В общем, веди себя так, как будто ты вернулась… – здесь Полетаев сделал паузу и трижды сплюнул через левое плечо, – как будто ты вернулась в Москву навсегда. Главное, убеди себя в этом и тогда твое поведение убедит в этом всех остальных.

– Хм. – Даша задумалась. – Ты действительно на моей стороне?

– Разумеется. Как ты могла думать иначе? – Полетаев чуть сжал ее руку. – Ты мне очень дорога.

Голос подполковника звучал по-человечески, совсем иначе, чем пятнадцать минут назад. В нем слышалась нежность, забота.

Даша растрогалась. Прижавшись щекой к мужественному плечу эфэсбэшника, она прошептала:

– Спасибо тебе за все. Извини, если я иногда бываю… злой. Это все нервы.

– Я знаю. – Он погладил рыжие кудри.

– Простишь? – Даша смотрела на верного рыцаря глазами, полными слез.

– Конечно прощу, куда я денусь. Ночевать останешься? – Рука сама собой скользнула к груди.

Секунды три в комнате висела тишина. Наконец Даша выпрямилась, осторожно отстранила руку, поправила кофточку и влепила растерявшемуся подполковнику такую затрещину, что тот едва не слетел с дивана.

– За что?!

– Ну и сволочь же ты, Полетаев! Чтоб я еще хоть раз тебе поверила… Пропади ты пропадом!

От грохота двери содрогнулись стены. Полетаев потер щеку и пожал плечами:

– Но попытаться-то ведь стоило…