Текст книги "Рассеивая сумрак. Бессонная война"

– Четвёртый отряд? А, двумя рядами далее…

Желание прятаться и бежать при приближении опасности так просто не вытравить из сердца отщепенца. Нуска инстинктивно дёрнулся, но кое-как устоял на месте, продолжая двигаться вперёд в строю. Если он хочет попасть на границу, то обязан пройти через это испытание.

– Главнокомандующий!..

– Вторая помощница Вильна…

– Что же…

– Разве она не следует в первых рядах и…

Вокруг зашумели простые солдаты, для которых появление такой значимой персоны стало необыкновенным событием. Энергия Вильны сейчас действительно была сильна – Нуска поджилками чувствовал, как она приближается, расталкивая особо нерасторопных солдат, не успевших выскользнуть из-под копыт скира.

Энергия окружающих сурии и без того круглые сутки давила на виски, а приближение сильной арцентки вызвало у Нуски головную боль. При появлении Вильны в поле зрения лекарь уже походил на ощетинившегося кота, готового располосовать когтями лицо неприятеля.

Вильна же не спешила атаковать. Она замедлила ход, стоило ей разглядеть небольшой отряд Нуски, а затем медленно подъехала ближе, остановив поджарого зверя ровно перед носом лекаря, преграждая путь.

– Офицер Нуска, вы поедете со мной, – с холодной яростью в голосе процедила она и вскинула подбородок.

Нуска лишь ненадолго задержался взглядом на парадной военной форме: сверкающая золотом броня прикрывала торс, длинные заострённые пластины – плечи. Яркие и плотные красные одежды скрывали остальные части тела, а длинный кровавый плащ за спиной арцентки развевался, стелясь по спине ездового зверя. Длинные волосы Вильна собрала в тугой конский хвост, как у большинства аристократов в числе войск, а витиеватый остроконечный шлем прикрывал щёки и лоб, оставляя открытыми лишь нос, глаза и рот. Сейчас Вильна выглядела как воинственный великий дух, готовый сжечь дотла противника, вставшего у неё на пути.

И разве Нуска в своих грязных одеяниях, порванных сапогах и разодранном плаще мог сказать ей хоть слово против? Отказаться, закатить глаза и во всеуслышание назвать её…

– Th`are, – не раздумывая в ту же секунду громко и отчётливо выругался Нуска. – Никуда я не поеду. Не брошу свой отряд.

Конечно, Нуска мог. Даже болтаясь на виселице, он бы перед смертью умудрился смачно плюнуть, да так точно, чтобы арцентка ещё долгое время оттирала глаза.

– Это приказ, офицер Нуска. Если ты хочешь, чтобы твой отряд остался при тебе и… – Вильна скосила взгляд и даже поморщилась, оглядев Оанна с ног до головы. – …некоторые из его членов не отправились пешком до Арценты прямо сейчас.

– Th`are, как будто сюда мы шли не пешком! Вечно знатные…! – подавив очередное ругательство, выкрикнул Нуска, но замолчал, скрежеща зубами. Он не мог подвести своих подчинённых, но… Яркое воспоминание о том, как его когда-то вынудили покинуть Эрьяру, сейчас стояло перед глазами. Лекарь думал, что давно позабыл о том случае, но надменное, чрезмерно высокомерное лицо Вильны заставило его окунуться в прошлое.

– То, что офицер Нуска шёл от самой Арценты сюда пешком, – лишь его проблема. Научиться верховой езде за год смог бы любой деревенский дурак, – ядовито отозвалась Вильна, а затем подъехала ближе и свесилась из седла. Её рука грубо легла на плащ Нуски – арцентка подтащила упирающегося лекаря прямо к скиру. В глазах Вильны плясал опасный огонёк.

– Сейчас же забирайся на скира. Ты должен понести наказание. И твоя судьба, и судьба твоего отряда ещё не решены. Так что если не хочешь…

– Да лучше я отправлюсь под трибунал, чем сяду с тобой на одного скира! – рявкнул со всей накопившейся за год злобой Нуска. Он терпел эту женщину слишком долго: её глупость, её высокомерие, её нетерпимость.

Вильна молчала, но её брови уже вырисовывали глубокую впадину над переносицей. Видимо, втаскивать офицеров в седла насильно не было принято в армии. Вот уж радость!

Однако, кажется, вторая помощница тоже успела малость поумнеть за год. Вскинув голову, она многозначительно проговорила:

– Разговор касается не только тебя, офицер Нуска. Если ты хотел бы увидеться с высшим сурии, то сначала должен ответить за свои проступки. Но если ты так жаждешь попасть под военный трибунал и оказаться заточённым в одной из крепостей по дороге на север, то не смею тебя отговаривать.

Внезапно вперёд вышел Оанн. Он выглядел не менее напуганным, чем и другие члены четвертого отряда, но он был единственным, кто решился вмешаться. Не сводя глаз с Вильны, которая всё ещё обводила высокомерным взглядом солдат, он проговорил:

– Господин Нуска, езжайте. Возможно, это ваш шанс.

Нуска прекрасно знал об этом и без Оанна. Но слова полукровки словно сняли пелену с его глаз: что бы он сейчас ни делал и ни говорил, результат будет один – заключение под стражу и насильное перемещение в стан мерзкой главнокомандующей.

И Нуска, будучи хоть и незначительным, слишком молодым и не очень способным, но всё-таки офицером, всё равно хотел получить немного уважения.

– Главнокомандующая Вильна, у вас два варианта. Либо вы волочите моё тело вслед за скиром по всему полю вплоть до крепости на границе, либо просите меня поехать вместе по-человечески. Я, как-никак, офицер, даже не рядовой. И, если вы будете унижать меня перед солдатами, то как я буду выглядеть в их глазах? Стоит ли им думать, что они могут ни во что не ставить своих офицеров, а заодно и их приказы?

Вильна явно напряглась и вытянулась в седле. Её глаза округлились – кажется, она не ожидала от этого случайно добившегося положения нищего столь разумных речей.

«Может, я и молод, неопытен и многого не знаю. Но я не глуп, Вильна. Уж точно умнее тебя», – высокомерно заключил про себя Нуска.

Лекарь стоял и смотрел на арцентку снизу вверх. Её ярко-красный плащ развевался, а доспехи переливались от падающих из-за облаков лучей звезды. Осанка выдавала её знатное происхождение, а сильная дэ мутила разум, но Нуска стоял перед ней, задрав подбородок. И его спина, и плечи вырисовывали ровную и горделивую линию. Лёгкие красные одежды, которые Нуска так и не сменил, сидели плотно и подчёркивали подтянутое и закалившееся в пути молодое тело. Золотистые глаза лекаря блестели ярко – теперь он может не только поносить словами своих недоброжелателей, он может и ответить им так, что они проглотят язык.

– Лекарь… Офицер Нуска. Прошу вас проследовать со мной на северную границу для подробного изучения касающегося вас дела, – процедила Вильна таким тоном, будто это Нуска отчитал её и был вышестоящим, а не наоборот.

«А ведь сработало!» – с изумлением думал Нуска, взбираясь на высокого и стройного зверя арцентки. Оанн и Варла подпихнули его со спины и помогли устроиться на задней луке. Сидеть было особенно неприятно и больно, а как только скир сдвинулся с места и понёс, то Нуска смог удержаться, лишь вцепившись в бьющий по лицу плащ Вильны.

На протяжении всего пути то Нуска пытался уронить вторую помощницу из седла, то она его, но когда в эту импровизационную войну подключился и сам скир, который уже долгое время громко фыркал и пускал пену, то им пришлось сдаться на милость травоядного. Уж если он откажется их везти и выбросит из седла, то лицо потеряют оба.

Нуска смутно себе представлял, куда его везут и зачем. Он в любом случае достиг бы границы к завтрашнему утру – так к чему эта срочность? Неужели его…

– И не мечтай встретиться с эрдом. Ни один здравомыслящий помощник не пустит тебя на поле боя, – в какой-то момент прошипела Вильна, силясь управиться со скиром, который то и дело хотел раскроить пару-тройку черепов мелькающих под ногами солдат.

Так разбились все надежды Нуски на быстрое воссоединение с эрдом. И когда уже настал вечер, а они всё неслись по бесконечным лугам между такого же бесконечного строя солдат, медленно растаяли и его мечты о теплом ужине и мягком матраце.

Болело всё, но сильнее остального – пятая точка. Нуска не чувствовал её уже несколько часов. Плащ Вильны, за который он так старательно цеплялся, был измят, но не порван. Вот она – одежда аристократов!

Стемнело, а они свернули по вытоптанной тысячами ног тропинке на северо-запад. Нуска нахмурился, но решил особо не возникать – не дай духи его тут и выбросят на съедение диким зверям. Хотя какие дикие звери? Провизию они с собой несли не просто так – вся живность на несколько километров вокруг попряталась, слыша ежедневный непрерывный шум, поступь тысяч сапог и топот сотен копыт.

Небо стремительно темнело, а Вильна решила сбавить шаг – теперь скир рысил, высоко вскидывая длинные ноги. Нуска сначала не понял, что же переменилось, но возрастающая боль в висках и удушающая тёмная дэ с каждой минутой усиливались, преумножая страдания лекаря во много раз.

Когда они в очередной раз свернули, а небольшая лысая чаща скрылась за спиной, впереди стелились лишь пустые холмы с вытоптанной травой. Не осталось на этих низких, плавно возвышающихся холмах ни одного зеленого участка – лишь голая выжженная земля, усеянная переломанным оружием, трупами и их частями.

Это было поле битвы. Уже прошедшей битвы, совсем недавней. Густой смрад крови и медленно разлагающейся плоти заполнял собой пустынную местность. Не было ни падальщиков, ни голодных птиц – ни одно животное не тронуло десятки безжизненных и изувеченных тел, потому что тёмная дэ полотном застилала собой всё.

– Слезай, – приказала тихо Вильна.

А Нуска и не был против – слишком сильную боль испытывал после неудобной поездки.

Они спешились. Скиры хоть и казались строптивыми животными, но обыкновенно хозяев своих не покидали – не сдерживаемый никем и ничем зверь просто стоял и рыл копытом землю, от недовольства раздувая ноздри, принюхиваясь. Наполненное земляной дэ создание ощущало опасность, но не видело её источника – а потому оставалось настороже, ожидая внезапного нападения.

Страшнее всего был этот закат. Забрезжил свет, лучи столкнулись с горизонтом, прикрывшим краешек заходящей звезды. Озарив месиво из разобранных на конечности трупов в красный, звезда спешила как можно скорее спрятаться в верхушках деревьев.

Нуска медленно перевёл взгляд на лицо главнокомандующей. Возможно, она хотела показать ему именно это – утопающее в кровавом свете место бойни. Вопрос лишь в том… зачем? Лекарю не впервой было видеть смерть. Оторванные руки и ноги, искорёженные от боли лица мертвецов. На секунду, возможно, дыхание в груди и перехватило. Быть может, на минуту или больше, пропал и голос.

Вильна заговорила:

– Северо-западная граница. Войска противника дошли сюда. Более двухсот скиданцев умерли… Умерли просто так. Но Син прибыл сюда и не позволил чужим войскам продвинуться вглубь наших земель. Теперь каждый из них погребён здесь, на полях смерти. И теперь здесь не менее тысячи мертвецов.

– И… зачем мы здесь? – не выдержал Нуска.

– Зачем, спрашиваешь?! – вспылила арцентка, а затем развернулась к Нуске, прожигая его взглядом. – Затем! Чтобы ты понимал, куда направляешься и что может случиться, потому…

– Я прекрасно представляю себе, что может случиться. И догадываюсь, что на войне без опытного лекаря не обойтись. Разве я не прав? – спокойно отозвался Нуска.

Вильна выглядела непривычно суровой и истощённой. Округлое лицо, что делало её женственной, осунулось, – теперь отличить её от мужчины было невозможно, как и заметить женскую фигуру под тяжёлыми латами и плащом.

– Нуска. Я не столько боюсь за тебя. Я боюсь за людей, которые будут под твоим началом, боюсь за твоё влияние на войско в целом и… – Она медленно перевела взгляд на усеянное телами поле впереди. В её руках внезапно появился тяжёлый длинный меч, переливающий чёрным. – Боюсь за Сина. Только мы с тобой на всём континенте знаем, что Син – не высший сурии эрд Скидана, а в первую очередь человек. И человек, переломанный целиком тысячи раз, человек, насильно собравший себя заново, чтобы вести нас вперёд. Но ты ведь понимаешь, Нуска, что малейшая рана – и он развалится на части. И, возможно, уже не сумеет себя собрать. Ни теперь, никогда.

Что-то внутри Нуски дрогнуло от этих слов, ведь он знал, что это чистая правда. Вильну не заботил ни Нуска, ни его жалкая жизнь отброса. Она всегда смотрела правителю в спину и защищала её всеми доступными способами.

О том же мечтал и Нуска. И то же сделать не смел и не мог.

Вильна, главнокомандующая скиданского войска, вскинула меч – и под ним родилось пламя. Занося оружие, она хмурилась, как и всегда, перенося вес с ноги на ногу, и скалилась, как животное. Двуручный меч ударил остриём в землю, и раздался взрыв – Нуска успел лишь прикрыть глаза от летящей в глаза пыли. Кострище разрослось от места, где они стояли, дальше, длинной полосой разбредаясь по полям смерти. И каждый труп, медленно охваченный огнём, начал таять, будто его и не было.

– Я пришла сюда не ради тебя, офицер Нуска. Это было задание от самого Сина Рирьярда – похоронить тела наших солдат и врагов. Так что обратно в строй будешь возвращаться пешком – как ты знаешь, скир неспособен нести больше одного всадника на протяжении долгого времени.

Вильна вновь довольно ухмылялась. Всю округу объяло огнём, а языки пламени танцевали в отражении её глаз. Видимо, огонь действительно придавал арцентам сил. Главнокомандующая уже забиралась верхом и собирала в руках поводья.

Чего не скажешь о Нуске, который стоял на фоне расцветающего красным пламени, совершенно потерянный и одинокий.

Вновь брести в одиночку, вновь искать, вновь бессмысленно надеяться.

Что же, если не он, оборванец Нуска из трущоб, то никто с этим не справится. Ведь он всю жизнь бессмысленно брёл и бессмысленно искал, пока не наткнулся на Сина. И только тогда он научился бессмысленно надеяться.

На самое лучшее.

Глава 65. Спасение

Спустя несколько дней Нуска достиг линии фронта.

Его одежды сбились от долгого пути, а первые несколько часов члены четвертого отряда не могли найти способ, чтобы разговорить его – лекарь отвечал лишь неразборчивыми звуками.

Оанн заботливо отвёл Нуску к местному озеру, которое, честно говоря, проще было назвать грязной лужей, помог раздеться и даже помыться. В какой-то момент лекарь, устремив в воду мутный взгляд, в неё же и плюхнулся. И Оанн возвращал своего командира обратно в лагерь уже на плечах.

Оказалось, что все эти дни Нуска брёл пешком на север без отдыха и сна. С ним не было ни провианта, ни подстилки – он отдыхал час на голой земле и, словно в беспамятстве, продолжал идти, пока в какой-то момент не набрёл на расставленные на ночь палатки. Там уже Нуска по знакомой энергии отыскал Оанна и остальных.

После возвращения в свой отряд, Нуска изредка приходил в себя, мучимый жаром. Из-за того, что лекарь берёг силы, он не расходовал энергию на лечение ног – сапоги для верховой езды не предназначались для долгих пеших переходов. Теперь же ступни Нуски походили на два ошмётка мяса. Истощение и усталость взяли своё – поднялся жар.

– Почему он не может просто вылечить себя сам? Разве хаванцы не бездново хороши в этом? – громко вопрошала Варла где-то над ухом у развалившегося на подстилке лекаря.

– Возможно, слишком истощён… Кто-нибудь помнит, как часто офицер Нуска ел, пока мы были в пути? – слабым голосом расспрашивал Оанн, меняя на лбу лекаря компресс.

– А? Да кто его знает. Обычно он отдавал свою порцию Ойми, – задумчиво протянула Варла.

– Эй! Не смотрите не меня так, я ничего не выпрашивала! – возмутилась на это молодая арцентка.

– Негоже чужую еду брать. Здесь и так каждый получает объедки. Бо́льшим такую армию не прокормишь, – проговорил Гард.

Нуска не открывал глаз и притворялся спящим. Да и что притворяться – даже если бы хотел, он бы не смог шевельнуть и пальцем. Сейчас он полностью зависел от милости Оанна, который помогал ему добраться даже до отхожего места.

– Мы плохо заботились о нашем командире, – снова тихо произнёс Оанн, а его пальцы коснулись раскалённой щеки лекаря – Нуска невольно поморщился от холода. – Позволили главнокомандующей забрать и выкинуть его где-то посреди леса в назидание другим… Некоторые солдаты до сих пор считают, что он пропал без вести.

– Но разве кто-то смеет так говорить с третьим лицом Скидана? Не выпороли сотней ударов – и то хорошо. Не уверена, что после наказания посерьезней этот парнишка остался бы в живых, – с беззлобной усмешкой заметила Варла.

– Хочешь сказать, что бросать человека возле полей смерти, во множестве километров от армии и без провианта – это нормально?! – вспылил Оанн.

– Может, и не нормально. Но все мы знаем, что она могла поступить намного хуже. Да и Нуска – не простой человек, он сурии, хаванец и офицер армии Скидана, – ответила на это Варла.

Все притихли. Нуска кожей ощущал напряжение своих солдат, а также гнев Оанна, чья энергия вдруг забурлила, крупицами стелясь по комнате. И даже сейчас Нуска не мог определить, чего в ней больше – холода или жара.

– Офицер Нуска, вы точно в порядке?

– Офицер Нуска, давайте сбавим шаг!

– Господин Нуска… вы точно завтракали? Я не видел, чтобы вы ели что-то со вчерашнего вечера!

Это всё был Оанн. Несмотря на то что Нуску усадили в повозку и теперь он ехал, а не шёл, а их запасам еды позавидовали бы отряды с передовой, Оанн походил на курицу-наседку, кудахчущую над своим яйцом.

Но Нуска продолжал игнорировать юнца, уткнувшись в записную книгу. Бумага в Скидане была крайне дорогой – её изготовление у всех, кроме сифов, вызывало множество трудностей. А сифы продавали одну страницу за два золотых, перекупщики же задирали цену до пяти. Однако в какой-то момент Нуска просто приказал своему отряду остановиться у одной из крупных деревень, где выкупил за двести золотых целую записную книгу в потрёпанной кожаной обложке. А всё потому, что…

Нуска совершенно ничего не смыслил в военном деле. И каждую крупицу полученной информации теперь вносил в свою книжку, ровным почерком выводя строчку за строчкой.

Пока члены четвёртого отряда маршировали рядом, Нуска ехал на облучке, изредка роняя из рук поводья. Благо его повозка ехала следом за повозкой Гарда, который отлично справлялся со своей задачей.

– Оанн, а это правда, что… – услышал вдруг Нуска вкрадчивый шёпот Ойми и насторожил уши.

– Тссс! – выдохнул Оанн в ответ.

– Что? Что вы там скрываете? А старшей сестре расскажете? – со смехом обратилась к ним Варла и втесалась между девушкой и юношей, кривя в улыбке губы, перечёркнутые длинным белым шрамом.

Нуска лишь почувствовал, как его передёрнуло от слова «сестра».

– Сначала господин, т-то есть, офицер Нуска… – внезапно начав заикаться, шёпотом заговорил Оанн, и Нуска, не дождавшись продолжения, нервно перебил его:

– Оанн, говори, что хотел.

В последние дни члены отряда пугались своего командира – Нуска видел это. Вот и сейчас они притихли, услышав строгий тон офицера. Но Оанн наоборот быстро взял себя в руки и выпалил:

– Офицер Нуска, к нашему отряду собирается присоединиться одна знатная сифа. Что вы думаете об этом?

Оанну пришлось высоко вскинуть голову, чтобы посмотреть на Нуску. Его глаза взволнованно блестели, а грудь высоко вздымалась и опадала. Кажется, он действительно беспокоился, что́ ему на это ответят.

– Я вижу впереди реку. Мы могли бы разбить там лагерь и обсудить, каким образом к нам сейчас планирует присоединиться знатная сифа. И через кого она договаривалась об этом, раз я впервые о ней слышу.

Ойми, Варла и Гард с облегчением вздохнули, услышав о долгожданном привале. Оанн же побледнел настолько, что походил на мертвеца. Но Нуска лишь перевёл взгляд на серый лист бумаги, на котором уже некоторое время не мог вывести ни одного слова. Ведь на всё, что Нуска знал, хватило пары страниц.

Уже несколько месяцев они путешествовали вместе. Потому, когда приходило время разбить лагерь, все действовали быстро и слаженно. Уже через полчаса в нескольких метрах от русла реки возвели три палатки: одну для Нуски, вторую для Ойми и Варлы, третью – для Гарда и Оанна. С тех пор как лекарь узнал, что Оанн использовал на нём свой навык, полукровка жил в другой палатке. А Нуска каждую ночь страдал от непрекращающихся кровавых кошмаров.

Устроившись вокруг костра, они жевали свои хлебные лепёшки и пили кипячёную воду. Ведь туда, куда они впятером направлялись, не возьмёшь ничего лишнего.

– Гард, как припасы? – поинтересовался Нуска. Он сидел за костром и очищал верхнюю одежду от грязи.

– Проверил – вся провизия надёжно упакована, оружие и латы тоже. Некоторые мечи пришлось заново перевязать, – отчитался арцент и с тяжёлым вздохом плюхнулся на подстилку у огня. Разминая затёкшие ноги, он ловил на себе недовольные взгляды Ойми и Варлы, которые уже уплетали свой ужин.

– Ишь! Что, Гард, тяжело на повозке ехать, пока мы плетёмся пешком? – съязвила Варла, глотая последний кусочек хлеба и облизывая пальцы от крошек. В свете костра её глаза казались бордовыми, как плащи повстанцев. – Не хочешь поменяться местами?

– И как часто ты правила повозками? – протянул арцент, сурово уставившись на Варлу. Он и сам с остервенением впился в свою лепёшку, будто волчак в сырое мясо.

– Немного ума надо, чтобы сидеть на облучке и дёргать за поводья! С этим и Нуска прекрасно справляется! – повысив голос, заспорила Варла, но вдруг осеклась, поймав на себе недовольный взгляд Оанна. – Точнее… офицер Нуска.

Арцентка прикурила трубку. Лекарь не без зависти смотрел, как она выпускает изо рта кольца дыма. На её же дерзкое и грубое заявление он не обратил ни капли внимания – Нуска и так знал, что все его подчинённые не самого лучшего мнения о своём офицере.

Сейчас они впятером сидели посреди перелеска – небольшого и лысоватого участка земли, где росли низенькие редкие деревья, которые не могли как следует скрыть отряд от чужих глаз.

Верно. Их огромное формирование разделилось, и каждый отряд был направлен в горячие точки. Однако в тот момент, когда Нуска заметил, что бесконечный ежедневный шум сотен солдат и скиров стих, они оказались совсем далеко от деревень, других офицеров и генерала Отэна.

Точнее, в тот момент, когда им дали распоряжение отправляться на фронт на северную границу, Нуска настолько ослаб, что молча согласился. И теперь он даже смутно представлял, куда и зачем они едут.

Никогда в жизни Нуска не испытывал такого напряжения. И никогда не чувствовал такого груза ответственности на своих плечах.

– Оанн, так что за сифа должна присоединиться к нам? И когда? – вдруг поинтересовался Нуска, и голос его показался всем особенно строгим в затянувшейся тишине.

Несколько секунд Оанн мялся, но затем заговорил:

– Одна сифа… ещё во время пути в составе корпуса Отэна интересовалась нашим отрядом. Тогда я не дал ей однозначного ответа, но… Когда вас забрала главнокомандующая Вильна, мне вдруг показалось не такой плохой идеей принять к нам в отряд опытную сурии… И вас не было рядом… и я… – Голос Оанна становился то громче, то тише, а затем и вовсе прервался.

Нуска только хмурился, уставившись в землю. Что он мог сказать? «Нет»?

– Когда же она планирует к нам присоединиться? В округе нет ни одного ориентира, ни единой деревни. Мы сейчас находимся слишком близко к границе с Дарвелем и к другим полям боя. Она точно не… – решился предположить Нуска, но его перебили:

– Нет-нет, офицер Нуска, она из наших! Лично знакома с генералом Отэном и происходит из какой-то знатной семьи. Говорила даже, что и вас знает… – затараторил Оанн.

– Меня? – изумлённо переспросил Нуска, у которого в голове вертелся лишь образ Ив, с грязной руганью бросающей ему в спину копьё. – И как же… её зовут?

– Кажется… Мара. Мара Сивьера, – неуверенно пробормотал Оанн себе под нос.

Нуска распахнул глаза, вглядываясь в пляшущие языки пламени в костре.

– Она сказала, что отыщет нас вблизи северной границы. Там не так много вытоптанных дорог, – добавил Оанн, но на этот раз Нуска ничего не ответил.

Варла, заметив, что допрос окончен, со вздохом похлопала Оанна по плечу и направилась в свою палатку. Остальные решили не медлить – тоже поскорее скрылись с глаз офицера.

Остались только скрючившийся где-то в стороне Оанн и Нуска, который никуда не спешил – впереди его ждала ночь бдения. Следом его сменит Гард или Варла, а пока… У Нуски ещё достаточно времени, чтобы обдумать происходящее.

– На поле боя действует одна и та же схема, офицер Нуска. Сначала в сражение вступают первые ряды пехотинцев – чаще всего это новобранцы, низшие ранги, тарки. Пушечное мясо. Следом идёт конница – сурии на скирах вступают в схватку и превращают битву в самую настоящую бездну, особенно если среди них много арцентов и риров. А обычно их очень много…

Где-то впереди Нуска уже чувствовал невероятное скопление дэ. На горизонте небеса и вовсе казались чёрными – кажется, именно туда им и нужно.

Голос Мары звучал в ушах, в самой голове. Нуске даже не требовалось это записывать – он сразу же всё запоминал, в таких красках Мара описывала сражения армий сурии.

– Битва сотен сурии против сотен сурии – это не поединок один на один и не пьяная драка. Если в битву вступают фасидцы и арценты, то бо́льшая часть из них умирает от резких перепадов температур. Над полями смерти часто то и дело идёт либо дождь, либо нещадно палит звезда – смотря чья сторона и чьё формирование побеждает. И всё же такая тактика не выгодна ни для одной из сторон, потому чаще всего используют смешанные корпуса. Или же один корпус состоит из представителей тёмной стороны дэ, а другой – светлой. Но даже тогда сильных энергетических выбросов не избежать. Да и кто в бо смотрит, куда бьёт? Обычно то там, то здесь взрывается энергия неудачно убитых сурии. Там уже не имеет значение количество, офицер Нуска, гибнут все подряд. А исход битвы… решают навыки.

Прекрасная сифа сидела рядом на облучке. Даже тяжеловозному скиру было непросто тащить и груз, и сразу двоих человек, но выбора не оставалось – Нуска хотел хотя бы примерно представлять, что его ждёт.

Как только эта белокурая сифа в зелёных одеждах присоединилась к отряду, то сразу же вызвалась поговорить с Нуской. И сейчас они уже на протяжении часа тащились на север под её непрекращающиеся рассказы.

Она как раз вернулась с фронта. Нуске потребовалось несколько минут, чтобы узнать в ней ту наивную и весёлую девушку, с которой он познакомился по пути в лесные племена. Тогда она была простой стражницей, но сейчас на ней красовались одежды высшего порядка. И Нуска даже предположить не мог, что же она забыла в этом маленьком отряде поддержки.

– Навыки? – переспросил Нуска, не дожидаясь, пока она начнёт рассказывать о чём-то ещё.

– Верно. – Её зелёные глаза блеснули. Она нахмурилась. – На протяжении нескольких километров может действовать навык лишь одного сурии. Одного-единственного, самого сильного и опытного сурии. И чаще всего именно он решает исход битвы. А потому в каждом отряде должен быть один сурии высшего ранга. Иначе всех его членов ждёт неминуемая гибель…

Нуска распахнул глаза и перевёл взгляд на Оанна, щурясь. Мальчишка плёлся слева от повозки и старался вслушиваться в разговор, но, поймав на себе недовольный взгляд офицера, так и сжался в плечах, пригнув голову.

«Он знал об этом. И поэтому сам пригласил Мару в наш отряд. И наверняка он знал, что мы с Марой знакомы. Но… Оанн ни слова не сказал мне».

С каждым днём у Нуски зарождалось всё больше и больше сомнений касаемо этого полукровки. Он был скрытным, ни с кем не делился своими мыслями или переживаниями. Его поведение было то чересчур самоуверенным, то чересчур скромным. В нём… сочеталось несочетаемое. Как, видимо, и полагалось полукровке.

– Как сейчас ситуация на границе? – поинтересовался Нуска, переводя взгляд на старательно вышагивающего впереди скира.

Мара впервые за несколько часов пути растерялась, услышав вопрос. Лекарь даже напрягся – неужели они… проигрывают? Неужели даже эрд неспособен защитить границу Скидана?

– Не томите же! – вдруг послышался взволнованный окрик Гарда. Он, как и всегда, правил первой повозкой, но не забыл и уши пригреть.

– Выигрышная, – вдруг спокойно выдала Мара, – но не для всех.

– Что это значит? – уточнил Нуска.

– Мы тоже несём потери, но меньшие, чем дарвельцы, – уклончиво ответила сифа и замолчала.

Тогда Нуска и вспомнил брошенные поля смерти, на которых побывал вместе с Вильной. Двести заживо сожжённых, замороженных, погребённых под землёй и проткнутых насквозь железом скиданцев покоились там, прежде чем превратились в пепел. Пускай Нуска и разглядел куда больше незнакомых знамён и одежд, но даже двести мёртвых скиданцев… Это всё равно ровно двести мёртвых знакомых, соседей, соратников, дальних родственников и друзей.

Дорога давным-давно закончилась. Повозку нещадно трясло, а они медленно катили вперёд под гробовую тишину и скрип колёс.

* * *

Небо сравнялось цветом с землёй. Синие, красные, зелёные, серые, жёлтые, чёрные всполохи. Полосы огней, цветных, переливающихся сгустков походили на густое разноцветное марево на огромном чёрном месиве из земли и тел.

И Нуска правда совершенно теперь не знал, что же ему делать.

Глубоко внутри боролось так много чувств, которые побуждали лишь к одному – бежать, позабыв про гордость, бежать, не думая о других, бежать, так и не встретив эрда.

Отец говорил: «Ты умеешь лечить, спасать жизни, да много что умеешь… Так делай это. Видишь больного – помоги, нашёл умирающего – вылечи».

Но когда вокруг умирают все и в помощи нуждаются все, то кого нужно спасать… первым?

Брат говорил: «Нуска, если видишь опасность, то сразу беги. Если что-то вызывает у тебя подозрение, то сначала спрячься, а потом думай. Даже если уловил незнакомую дэ – уже следует насторожиться».

Но что делать, если опасность повсюду? Если опасность там, куда тебе нужно идти? Если вокруг так много дэ, что Нуска уже неспособен почувствовать даже собственную… Куда тогда бежать?

Отэн говорил: «Я бы ни за что не пустил тебя на поле боя. Ты совершенно не готов».

И, наверное, был совершенно прав.

Нуска смутно осознавал, что они мчатся по полю смерти. Не пустому, не брошенному – настоящему. Скир вздымает голову, ржёт и хочет перепрыгнуть через очередное скопление тел, но ему мешает повозка. И Нуска, слыша пугающий влажный хруст, дребезжание колёс и груза, подлетает на облучке вверх, до крови стискивая в руках кожаный повод.

«Мы просто переехали. Мы просто переехали их. Они могли быть живы, но мы…»

У Нуски было ощущение, будто он то и дело теряет сознание. Несколько отрядов сражаются справа, фасидец заносит голубое копьё над головой вражеского сифа, но затем Нуска моргает – и картинка тут же сменяется. И перед ним вновь расстилаются лишь груды тел, толпы беспомощно стонущих дарвельцев и сдерживающие натиск вражеских отрядов малочисленные группы магов боли.