Текст книги "Эмигрант с Земли"

Дед Антон после столь нерадостной темы налил и выпил ударную дозу спирта.

– Так что, получается, все несчастны?

– Да нет, конечно. Все счастливы, потому что никто надолго не остается со своими чувствами, эмоциями, размышлениями. При возникновении каких-то позывов их тут же удовлетворяют любым из доступных способов. Так и живут ненастоящей жизнью, иллюзорным счастьем и искусственной радостью.

– А может не все так и страшно? Может быть, э… всё это драматизировано? Мне кажется, что не все же такие запущенные, то есть бездушные, безмозглые, безынициативные… безжизненные… Что же, среди 60-ти миллионов нет романтиков, творцов, героев… или хотя бы хулиганов, да хотя бы просто здравомыслящих? Разве нет активных людей?

– Да есть, конечно, как же… Я снова сгущаю краски. Есть юношеский максимализм, а есть старческий. Я обобщаю. Потому что очень мало, очень, этих людей, способных как-то менять жизнь, сопротивляться неправильным правилам… А менять что-то надо, иначе заплесневеет, застоится, деградирует наше общество.

– Но если честно, если бы нам сейчас на Земле предложили такое деградированное… существование, я думаю 99 и 9 десятых с удовольствием стали такими… не прочь бы так «погнить».

– Ты так думаешь? – Дед Антон грустно посмотрел на Вовчика, помолчал. – Вот это и плохо, что основная масса свободному труду предпочтет развлечение. Это и грустно. Жалко, что не к любимому труду стремятся люди, а к развлечению и наслаждению.

– Но это же в природе заложено. Облегчить труд, сократить время на труд, освободить время… приобрести возможность красиво отдыхать. Всегда, во все времена. У всех народов. Труд не был в радость. Труд всегда являлся или необходимостью или обязанностью. Которую прогрессивные мыслители мечтали превратить в природную необходимость… во внутреннюю потребность. Нет, Антон Павлович, не согласен… свобода отодвигает труд… Чем больше свобод, тем меньше желания трудиться…

– Да вселенская пустота! Володя. Не до такой же степени! Ну что за труд: раз в год проголосовать за кандидатов в депутаты Совета, что-нибудь сочинить, какую-нибудь безвкусицу, бессмыслицу, абракадабру, безделушку (новую форму пуговицы, к примеру, или новую версию сказки про колобка)?! Сыграть в Большую Игру!.. Ужасный труд, сложнейшая обязанность! А нас, Почетных граждан, и от этого освободили! Мы с Аэлитой можем даже и так не напрягаться, не утруждать себя. А вот тебе, видать, придется «попотеть» лет 50 (часов сто (!) в общей сложности) для нашего общего блага. Сгорбишься, руки сотрешь от такого «труда»?

– Да я вообще-то уже тоже Почетный…

– Ты?! За что это?

– За свою земную жизнь.

– Даже так!.. А, понимаю, с тебя сняли мыслеформу, и за это сокровище… ну что ж… Ты рад этому?

– Чему?

– Что не надо теперь напрягаться.

– Антон Палыч, честное слово, что ты меня приписываешь в разряд бездельников? Ну что мне, на соляные копи отправиться или роботов вручную собирать? Не буду я потребителем… пассивным обывателем. Я буду наблюдать, изучать, – и если почувствую силы – то писать, сочинять, или записывать наблюдения… Творчество является трудом?

– Запомни такие слова (в свое время я нашел их и они очень помогли мне в земной моей миссии): «Наблюдать людей значит презирать их, то есть лишать себя возможности понимать их; чтобы понимать их, надо жить с ними, презирая их образ жизни, а не их самих.» Ключевский. Постарайся наблюдать не со стороны, а изнутри. Влейся, вживись, прими местный образ жизни. Но постарайся остаться самим собой. И очень постарайся сохранить лучшее в себе, избежать худших сторон нашей действительности. Сохрани в себе силы мыслить, анализировать, сравнивать, отвергать ненужное, но и принимать чуждое тебе лучшее. Принимать неизбежное. Знаешь, что самое ценное в тебе: в тебе чувства живые, разноплановые, искренние, взрывные, обнаженные. Ты не догматичен в своих представлениях. Потому что ты землянин. Как бы советский… А у местных чувства комповые, искусственные, пресные, незрелые… или напротив, переспевшие, сгнившие. Мозги настроены на стабильность существования. А твой ум отличается пытливостью. Не математическим, не постепенным движением в сторону усложнения, постижения неизвестных, а взрывными, скачкообразными бросками в неизведанное с полным погружением в него и впитыванием знаний всеми рецепторами… Ты понимаешь мои выражения?

– Да. И хотел бы начать постигать сущность марсианского бытия… с твоей помощью, с твоими консультациями и комментариями.

– Ну что ж, я к твоим услугам. – Дед Антон явно был доволен. Что-что, а читать нотации, поучать, раскрывать глаза желторотикам – любимое занятие проживших длинную жизнь стариков. А если серьезно, так и должно быть: мудрость должна перетекать от старых к молодым. Беда только в том, что часто старики считают молодых слишком глупыми, неблагодарными и безнравственными, а молодые стариков – нудными, наивными, глупыми и закостенелыми мастодонтами. И всегда это не совсем так, ни с той ни с другой позиции. Но в нашем случае наставник заслуживал внимания и уважения. Его слушатель же действительно нуждался в советах и разъяснениях.

– И сразу вопрос. Как здесь делается политика? Кто реально стоит у руля?

– То есть в моей интерпретации? Официальную информацию-то ты изучил, не так ли? – Вовик на это кивнул. – Ну есть у меня собственное мнение по данному вопросу.

Дед, проживший целую сотню долгих лет, помолчал несколько секунд, почесывая подбородок. Придумывал затравку для эффектного изложения темы. Придумал. Тут же налил себе и выпил. Закинул в рот кислую ягоду синей линики. Поднял указательный палец перед носом, приоткрыл рот, намереваясь выдать что-то сенсационное… Но не выдал. Почесал этой же рукой левый локоть. И только тогда произнес раздельно:

– Продались колобкам подчистую. – Помолчал. И продолжил более быстрей. – Историю прихода колобков ты, естественно, не можешь не знать. Заметил подводные камни? Понял, откуда пошла угроза человеческой активной жизни? Дали всё и дали сразу и практически безвозмездно. Что за плата – уважать своих благодетелей? Да ради бога! Сколько угодно. Сто раз на день будем уважать, только дайте есть, оденьте и положите спать. В теплую постель, под надежной крышей. Да, и кино крутите, и музычку поставьте. Да не мешало бы других благ… Прогресса страна достигла не думая и творя, а прося и беря. Нет, конечно, содействовали некоторые, чтобы кровать была желаемой мягкости, а еда была самой вкусной, а транспорт самым удобным, а кино самым красивым, а дом самым теплым, а комп самым умным, но простым в работе… Трудились, помогали, думали, творили, мечтали. Десятки. Из десятков тысяч. Другие только пользовались. Быстренько устраивая себе уютные гнездышки.

Я считаю так: не нужно нам было все сразу давать. Ну хорошо, дали бы на первый год, пока ничего не росло, ничего не было, еды, одежды, инструмента… все. Давайте – стройте, выращивайте, производите. Спасли? Спасли. Все. Спасибо, до свидания.

– И сейчас бы жили как во времена Христа…

– Ну, во-первых, я думаю, нет, развились бы. А вообще, конечно, я поскромничал. Хорошо. Помогли бы фабрики, заводы поставить различные. Чтобы, главное, организовать переработку сырья. А дальше… А дальше бы люди работали, догоняли бы по старым знаниям свой уровень. Работали бы. Сами бы стремились к уже увиденному у колобков. Гравитация, атомарная перестройка… Не нужно было нам такого резкого скачка. Многие просто-напросто остались не у дел, невостребованными. Они учились-учились, трудились, думали, планировали – а тут бац! – в жизнь воплотилось то, о чем они даже не смели мечтать. А новые знания освоить не так-то просто. И потому кто с горя, кто с радости, кто от природной лени опустили руки, легли на диван, бросились в наслаждения.

– Так кто виноват больше: колобки или сами марсиане?

– Виноват?.. Как тебе сказать? Виноватить, конечно, можно и тех и других. Но что толку ругать случившееся. Надо думать о настоящем и особенно о будущем.

Кто нами правит? Совет Планеты – скажешь ты? Совет Планеты и многие из нас как-то думают о нашем бытии. И что они думают? Что кардинального предложили они или что нового произошло за последние 100 лет? Только то, что открылся Дальний Космос благодаря Каналу Переброски. Нам открылась Земля, ее история и культура. Но внутри страны, на Марсе, что изменилось? Мы стали жить по-другому? Мы стали активней, трудолюбивей, лучше? Нет. Мы только надевали на себя новые одежды, играли в новые игры, смотрели новые фильмы. Земля стала нам более знакомой, чем раньше, но не стала от этого родней и ближе. Не чувствовали уже марсиане боли от идущих там войн, не помнили они уже голода и не могли знать, как страшны болезни, не ведали, как ужасна разлука с любимыми и родными. Земля была далекой. Земля была словно бы одним из виртуальных миров. Никакой разницы, только сложней и многообразней. И непредсказуемей. Самое обидное: и история перестала быть чем-то каноническим, достойным уважения. Нет, она так же как и классическая литература стала всего лишь материалом, сценарием, сюжетом для фильмов и игр. Спроси сейчас, чем знаменит Александр Невский – тебе столько наплетут про этого легендарного супермена и его многочисленные похождения и победы над драконами, рыцарями и инопланетными пришельцами…

– Заметил такую особенность, – вспомнив беседы с молодежью, и аннотации к фильмам, улыбнулся Вова.

– Заметил? Вот… – Дед Антон приостановил свою пространную речь. – Но вернемся к политике. Нет у нас политики. Приняли сто сорок лет назад Закон Этики, так и живем. И в нем почти ни слова не изменилось с тех пор. Хорошо? Хорошо. Значит что, мы достигли пика развития? Это всё? Мы на уровне богов? Это идеал? А мне почему-то он не нравится. Далеко не боги наша молодежь. Боги всесильны, всемогущи. А мы беспомощны, бессильны и не знаем, к чему идем сами…

Мы деградируем. Веришь, я – столетний старик – сильнее почти любого двадцатилетнего мужика. Да ты посмотри на этих мужичков: прически, одеяния, повадки; на руки взгляни холеные и нежные, разговоры послушай… Мы в свое время все-таки поактивней были… и потому что я готовился… жил на Земле. Ты сейчас, даже если и не был спортсменом, вообще практически всех здесь в целом сильней и ловчей. За-жи-ре-ли. Мозги-то, конечно, у них натренированные в играх, но мышцы атрофируются… В играх у них сплошные враги и опасности, но здесь они в тепличных условиях и забывают, что существует реальность… На Марсе зла нет. Они забыли его. А если столкнутся? Я боюсь, что они сразу сдадутся, они не смогут ему сопротивляться! Они слабы для этого. Телом и духом. Имея зло только в играх и всеобщее добро и благополучие в жизни, они уже забыли, что есть мелкие но страшные паммукенсвебы, есть «богомолы», есть природные катаклизмы, есть враждебная всему живому вселенная.

А вдруг сейчас на планете появится враг? Да, конечно, спутники, система защиты. Но и враг не простак. А если внутренний? Какой-нибудь маленький Гитлер или даже Ленин объявится? От этого мы застрахованы? Боюсь, что нет. Не готовы мы к этому. Морально, духовно, физически… И что тогда? Тогда будет поздно.

– Антон Павлович, – Володя с интересом смотрел на старика. – Ты это серьезно? Ты этого боишься?.. А на какой основе… Ну… по каким причинам мог бы здесь родиться диктатор? Обоснование, почва для этого… И, кстати, каковы на самом деле системы безопасности?.. Да! Как отслеживают преступника, как ловят?

– Вот. Резонные вопросы. Саму планету, если не понял, окружают многочисленные спутники-наблюдатели и корабли-перехватчики. Система сложная и эффективная. Ни один метеорит не упадет. Но смотри, даже я могу придумать обход – а через измерения? Бац! – и на планете. Как мы на Земле. Да на любое оружие можно тут же придумать более сильное оружие, на любую сигнализацию способ отключения ее.

Насчет диктатора? Да у человека столько мотивов, столько желаний и – если задаться целью – столько возможностей невзлюбить, побить, убить, пленить и заставить делать что угодно другого человека! Посмотри игры и фильмы. Дело за малым – воплотить игру в реальность. Запросто можно ждать…

А как его остановить? У нас за порядком смотрят сами люди в первую очередь. Каждый сам за собой, в большей степени. Но если ты вдруг нарушишь Закон и сам не придешь в Совет Ответственных, тебя найдут, то есть установят твою виновность через спутник, датчики или через снятие мыслеформы с пострадавшего и с тебя. Улавливаешь? А системы предупреждения преступления не предусмотрено. Сначала ты убьешь, потом тебя вычислят, поймают (это просто) и отправят в Вольный Город. Несовершенство такой последовательности ты можешь сам по земному опыту обнаружить.

– Но мне такая система кажется гуманной. Человека заранее не подозревают в способности что-то натворить, за ним не следит полицейский с наручниками наготове, его не боится встречный прохожий.

По-моему, это нормально. Особенно в таком обществе. Да и чего бояться за свою жизнь, если тебя все равно оживят, восстановят, хоть тебя в клочки разорви?

– А-а, парень. Вот и ты забываешься. Страшна не сама смерть, а ее ожидание и болевой шок, предшествующий ей. Ужасен переход в иной мир, иное бытие-небытие. И рана заживет – но боль ужасна. И синяк пройдет, но обида останется. Вот за это, собственно, у нас и судят. За нервное, эмоциональное увечье, которое сложно восстановить.

Однако пора бы нам, пожалуй, заканчивать болтовню. Хоть и люблю я это дело, особенно с таким собеседником, но дела есть.

Значит, о политике. Непонятно, кто нами правит. И не понятно, какие цели у тех, кто нами правит. Я боюсь, что колобки готовят нас в качестве лакомой добычи для кого-то. Скажи, не похоже? Со стороны. Сверху. Мы же как одна большая птицеферма. Всё. Больше не скажу, сам думай. Итак-то наговорил… Еще есть какие срочные вопросы?

– Да! Да… Канал переброски. Как он работает? Где входы-выходы? Какая система?

– Ну, брат… Как работает – не все знаю. Посмотри в Сфере лучше. А где он располагается и как им пользуются – извини, это мой профессиональный секрет. Я дал клятву неразглашения. Так что не обессудь.

Все? Ну тогда пока. Как захочешь послушать старого ворчуна – викай, всегда рад. – И дед, живенько собрав корзинку, не оборачиваясь зашагал по вытоптанной им тропинке.

Дом получился на славу

Наверное, таким Вова мог бы нарисовать жилище своему фантастическому герою Роме Крамсу из ХХУ-го века. Дом, где можно наслаждаться жизнью, возвращаясь из тяжелых путешествий во времени и в космосе. В этом доме можно жить даже на необитаемом острове и не чувствовать себя несчастным и заброшенным.

Дом нравился.

А одиночество – не очень.

Но он вот уже пять дней сидел дома один, не желая никого видеть, никуда летать. Никому не викал. А Аэлите и Вике говорил, что очень занят, что думает и творит.

Это было состояние самоуничтожения. Ничего не хотелось… История повторялась. Вовчик вспомнил себя… некоторое время назад. Когда он так же, после всех его проблем, свалившихся в кучу, впал в депрессию. С той лишь разницей, что здесь-то он мог себе позволить спокойно поваляться на кровати или на диване, слушая музыку или глядя реалистический (реалистичный?) фильм и есть и пить при этом что угодно и в каких угодно количествах. Здесь он мог страдать чисто, не думая больше ни о чем. Мог… но не умел. Он не мог не думать о будущем. У него был такой склад ума – жить в будущем. О прошлом он вспоминал очень редко и как-то больше душой, эмоционально, а не фотографически, образно…

Это новоселье он запомнит на всю жизнь. И не только он. Может быть никто из местных никогда не видел и не увидит ничего подобного.

А всего лишь он напился до ужаса. К утру уже был как турецкая сабля кривой.

Началось празднование торжественно и весело. Первой, естественно, прилетела Аэлита. Она уже видела дом, они вдвоем его принимали. На этот раз Аэлита явилась не с пустыми руками. На новоселье дарят какие-нибудь безделушки для интерьера. Аэлита принесла великолепную композицию: на полусферическом, очень прозрачном основании стояло красноватое, но тоже очень прозрачное стилизованное сердце, а в нем, почти касаясь стенок, находился точнейший макет Земли, и что самое приятное, почти вся Россия и СНГ были видны сквозь тонкую паутину облаков.

– Вот это звёздно! – воскликнул Вовчик. – Слушай, Аэлита, кла-а-а-сс! Сама придумала? Умница! – Между прочим, по секрету, наш герой уже немного выпил вина, потому был несколько раскован и, скажем так, обречённо-вызывающе нагловат. Такое состояние бывает тогда, когда уже все потеряно и становишься смел, дерзок и отчаянно весел. – Да-а… А какой глубокий смысл. Земля в сердце… А! Земля наполняет всё сердце?! Ва-а! Аэлита, ты просто чудо! – и Вова чмокнул теперь уже свою гостью в губы. – Я это поставлю… Да вот прямо сюда – в центр. Да! Это как… ну… как визитная карточка… герб моего дома будет! Класс! Высше.

Вскоре начали подлетать один за одним и остальные гости. Сначала Вика со своим закадычным другом Сашей-эрудитом, потом родители Аэлиты, потом дед Антон пожаловал. Больше никого Володя не приглашал. Подружки-пустышки Аглая и Марианна его не привлекали, другие знакомые были так – приятелями, потому звать их на личный праздник он не стал.

Вика подарила ему толстую и очень красивую золотую цепочку с… волшебным кулоном. Если взять этот круглый выпуклый полупрозрачный медальон и поднести его к глазам, возникает словно бы окно иллюминатора, и там начинают появляться изображения – объемные фотографии и нарезки съемок самых прекрасных, живописных, памятных мест его родной планеты. И этот калейдоскоп каждый раз, когда подносишь кулон к глазам, из новых сюжетов. Вовчик, получив подарок, сначала три раза заглянул в свой мир и только потом обнял Викторию и пространно поблагодарил за возможность хоть ежеминутно бывать на родине.

Зевс Марсович подарил небольшую статуэтку в виде раскинувшего руки, словно стремящегося взлететь, человека. Комментировать не стал. А Афродита принесла букет живых местных цветов и сказала:

– Володя, полюби наш прекрасный Марс, пусть он станет тебе второй родиной, откуда бы тебе ни за что не захотелось улетать. – Она поцеловала хозяина дома тоже в губы.

Только дед Антон ничего не подарил. Он пожал Володе руку и сказал:

– Обживайся, заводи друзей. Будь счастлив. Но помни (дед склонился к уху Вовчика): счастье завоевывается и вырабатывается, а не получается в готовом виде из рук благодетеля. Писарев сказал.

Улыбка Володи слегка изменилась. Его взгляд приобрел на несколько секунд выражение революционера, недавно осознавшего, что впереди его ждет борьба, вечная нелегкая борьба за правое дело.

Столы соорудили и установили в гостиной его личные роботы Том и Гертруда (просто так взял и назвал), и они же их роскошно накрыли. Любой элитный, шикарный ресторан позавидовал бы выставленным яствам.

Марсиане и вообще-то люди достаточно общительные, в смысле – болтуны, а уж когда выпили, то разговоры потекли бурной рекой. Это в основном был никчемный треп о фильмах, о музыке, других видах искусств (если можно так назвать выкрутасы и выпендрежи всяческого рода), о комповых мирах и опять же, конечно же, пересуды о дальних чужих мирах.

Вся женская половина компании и Саша пили вина, Зевс смаковал коньячок, а вот Вовчик с дедом Антоном налегали на водку. Причем не сильно сдерживаясь. Антон Павлович в коллективе вел себя не так, как в лесу с Вовой, он спокойно слушал разговоры, иногда вставлял какую-нибудь нейтральную реплику. До той поры, пока речь не зашла о Земле-старушке. Кстати он же эту тему начал:

– Предлагаю тост за единственную нашу во все времена родину – за голубую, прекрасную планету Земля. Откуда родом наши с вами предки… в числе которых мы можем считать и хозяина этого нового дома. Я искренне завидую, что этот человек является коренным землянином. Это значит, что он настоящий человек, настоящий мужчина…

Я много знал настоящих мужчин Советского Союза… Он их прямой потомок. А мы уже потомки потомков их – вот таких парней. Конечно, сейчас у нас геройство не востребовано практически, но я хочу выпить за героизм, за мужество, с которым земляне борются за свое прекрасное завтра, за светлое будущее. Я, Володя, Аэлита сами, лично знаем, как это невероятно сложно – с голыми руками, на чистом энтузиазме, силой воли, испытывая нужду во всем: в еде, в одежде, в других удобствах и даже необходимых вещах – строить жизнь, верить в лучшее, верить в себя, и главное – оставаться при всех невзгодах честными, мужественными, добрыми, человечными. Слава землянам, слава нашим предкам, слава русскому человеку! За Землю!

И потом еще час-полтора в доме кипели страсти. Собрались знатоки Земли и у каждого были свои взгляды, мысли, воспоминания, мнения.

Первому все это надоело Вовчику. Он, как хозяин дома, распорядился веселиться. А это значит танцевать. Всех вытащили из кресел, даже дед Антон потряс свои столетние кости.

Просто удивительно, как Вовчик ничего плохого не вытворил в тот вечер и ночь. Напился он здорово. Он лихо отплясывал, подпевал исполнителям, кричал, визжал, отрывался по-полной, всех тормошил, заводил. Аэлита даже сказала ему: «Я тебя таким не видела. Не думала совсем, что ты так можешь…» – «А я и сам не знал, что способен на такое безобразие…» – и отправился дальше куролесить.

Это называется смех сквозь слезы. Он веселился, чтобы не впасть в странное уныние, кричал призывы радоваться, чтобы самому не завыть от тоски. Он громко восхищался своим новым домом, который они сделали с Аэлитой, а сам ненавидел его тихой ненавистью, потому что здесь он без Аэлиты.

Часов до двух ночи в доме бурлило общее веселье. Очень, ну очень развеселый (пьяный) Вовчик Вовчик загонял-прямо своих гостей. Он неутомимо заставлял их играть во всевозможные подвижные игры и друг с другом и с компом через окомани, выискивал в компе всяческие озорные конкурсы, они делали пародии на артистов и исполнителей как Земли, так и Марса… Но на протяжении всего этого праздника Аэлите меньше всего доставалось его внимания. Он явно ее избегал. Если даже и обращался к ней, то как-то издалека, как бы косвенно. А вот Вике, напротив, досталось его внимания как ведущего вечера чрезмерно, под занавес представления она стала убегать даже от его хватких рук… Но слава Богу, он не переступил черту, за которой начинается отвращение. Его пьяный запал не успел перерасти ни в свинство, ни в грандиозную истерику и ни в буйство и разнос; а мог бы, в душе у него происходил настоящий сход демонов.

Я вновь беру перо

Я начинаю жизнь с нуля…

Дальше поэзией не придумывается. Что ж, буду писать прозой.

Дом у меня хороший. У меня все есть. Даже комп самой распоследней модели и очень интересно исполненный снаружи. Как в супернавороченном фантастическом фильме. И мебель у меня звездатая, ультрафутуристическая. А кровать как звездолет. Да, дом получился научно-фантастическим. Это приятно. У меня свой дом. Собственный. На Марсе-2. Елки. Бред какой-то. Кто это выдумал? Кто так устроил? Еще недавно я не мог представить, что когда-нибудь напишу и издам свою книжку (предел мечтаний), а сегодня – такое…

А сегодня на улице наконец-то дневной дождь. Разрешили ему.

Свежесть…

Н-да. И сегодня я почему-то несчастлив. Почему? Ну почему?.. Ну почему я такой идиот?! Живу в раю – а что-то не хватает. Лечиться надо мне. Вот ведь – тело на 100% функционирует нормально (позавчера опять подправили), а душа, мозг чего-то барахлят. Здоровое сердце где-то как-то не на месте. Чего-то как-то ноет.

Почему такое одиночество? Ну только викни кому-нибудь или сядь в пузырь – и будешь с людьми, будешь веселиться, а не хочется отчего-то… Глупо. Глупо сидеть и изнывать от тоски. Кому скажи, что сохнешь от любви и без ласки – обсмеют как клоуна. Кругом – целые поля цветущих и зовущих девочек и тетенек, выбирай хоть поштучно, какая приглянется, хоть букет набирай. Можешь икебану искусственную составить из ССР. Можешь королевну или суперзвезду в виртуале любить. А он скучает. Придурок. Любовь?

Ха-ха! Любовь – это наслаждение от тесного общения, это удовольствие от контактов, это радость разнообразных плотских утех, это приятные ощущения нервных окончаний и сладостный оргазм. Вот что такое настоящая марсианская (свободная, истинная, современная, естественная, раскрепощенная и т. п.) любовь…

Жаль мне их. А себя многократней. Ведь всё понимаю, главное, а мучаюсь. Что понимаю? Понимаю, что такой любви, как хотелось бы, собственнической такой, эгоистической, вечной и прекрасной, – взаимной, – нет, не бывает, быть не может – а страдаю… А хочется ее. Хочется найти…

Хочется искать?..

Вот пытаюсь сейчас разобраться в себе и, кажется, нахожу причину тревоги. Я не вижу – опять, даже здесь! – будущее свое. Не могу как-то полностью его представить и осознать. Что меня ждет? Вечная радость? Да, здесь желают вечной радости… Значит, ее не хватает? Здоровья не желают – глупо, сходи и без проблем получишь свое здоровье. Счастья не желают – здесь вообще счастье, считается. Долгих лет? Куда еще?! Любви? Навалом, в их интерпретации, а о другой, земной (небесной), и речи быть не может. Какая любовь, когда все общие, все друг с другом без разбора? И ведь самое страшное – права Аэлита. Права, черт возьми! Не смогли бы мы оставаться здесь вместе. Никак. При таком устройстве общества – никак!

Как она мудра…

Всё есть, кроме вечной радости. Радость – это когда победа, удача. О какой удаче речь, когда твоя дорога прямая как стрела и ровная как водная гладь, когда любой твой шаг заранее предусмотрен и там уже лежит мягкий коврик, когда любое твое самое невероятное желание предугадано и тебе стоит только раскрыть рот или ладонь – и тебе положат, а хочешь – и разжуют. И помогут проглотить. И еще губки вытрут. И на горшочек сводят. И спать уложат. И одеяло подоткнут. И охранять будут, мошек отгонять.

Дурдом.

Вот этого я и не могу представить, что буду как сыр в масле кататься – я ж Почетный! – и стану таким как все: бездельником, занятым только тем, чтобы смотреть все новые фильмы, играть во всевозможные игры и всячески развлекаться. Как-то не по себе от такой перспективы. Ни целей, ни усилий над собой. Как зомби.

Животно-растительная жизнь.

И самое страшное – я уже почти стал таким. Очень нравится мне комп с безграничными возможностями (и больше в играх почему-то), а какие фильмы показывают! Я гибну в этой пучине. Понимаю, что надо собой управлять, а сам тут же включаю и пропадаю. Ведь как всё это интересно, увлекательно, поучительно. А мой пытливый мозг так любит новое! Вот и становлюсь рабом своих страстей.

Вот, отсюда и вывод: как можно упрекать, а тем более винить марсиан, если они с рождения живут в такой среде. Это их образ жизни. И кстати не худший. Вернее, лучший. Идеал нормального, обычного землянина. Не вдаваясь в подробности, которые осознаешь только в процессе такой изумительной жизни.

А вообще… к чему все мои размышления? К тому, что надо заставить себя обрести цель в жизни. Личную цель. Не трогая никого.

Оставить главное, пересмотрев детали.

А главное – ведь я литератор. Литератор? Писатель? И надо писать. Жизнь моя устроена, время для творчества свободно. Так что берем себя за шиворот и садим за… стол. Бумага или комп – это еще посмотрим, где толку будет больше. Или души с умом. Да и зарисовать есть что. Всё. Всё необычное. Всё фантастично.

А какая всё-таки свобода! Еще бы забыть свою любовную муку и спокойно наблюдать, трезво, мироустройство. Нет, как дед Антон сказал? Не наблюдать, а жить с людями. Людями, людьми, людишками, червячками, букашками, козявками… Как с ними жить только, если они все не живут, а развлекаются, отдыхают и играют? Не вылазят из виртуала. Играть с ними. Включиться в их игру. Но серьезней смотреть на условия, на игроков, на площадку.

Хо-ро-шо. И еще одно. Надо начать как-то записывать важные моменты, на бумаге классифицировать… наблюдения. Политика, личная жизнь, проблемы, культура, наука и т. д. Может письменно лучше смогу свои мыслишки составить попредметней.

Так. Даю себе слово: желательно каждый день записывать наблюдения; и думать над новыми сочинениями. Я же, между прочим, имею беспрецедентный опыт и судьбу, может это и станет моей козырной картой в творчестве. Да, и конечно нарисовать своих близких! Сейчас же!

Выговорился. (Выписался – ха-ха-ха.) Завтра начинаю жить.

Нормально, спокойно, без надрывов, без лишних иллюзий и сомнений.

В конце концов, пора становиться марсианином. А то Почетный, а какой-то дикарь туземский.

До завтра, белый лист, перо.