Текст книги "Эмигрант с Земли"

– Понятно. Если я верно сопоставил: Вольный Город – это самая гуманная тюрьма. И каждый волен выбирать – жить там или здесь.

– Да.

– Но и любые наказания основаны на том же выборе. Есть всем известные законы, нарушая которые ты совершаешь этот выбор: быть в тюрьме или на воле, быть казненным или награжденным.

– Разница в законах, в существующем обществе и самих наказаниях. На Марсе-2 сейчас практически идеальные для человека условия, самый гуманный и справедливый закон – итог мечтаний и стремлений всей земной цивилизации, и так называемая тобой тюрьма – поселение свободных в своих действиях людей без какого-либо надсмотра, вмешательства снаружи, с гарантированным минимумом удобств. Еще раз: Вольный Город – итог всей системы правосудия в Галактике, доказавший свою состоятельность.

– А такой вопрос: сколько там сейчас… обитателей?

– Это секретная информация.

– Почему?

– Чтобы не возникало мнения, что преступления широко распространены или что многие выбирают существование в ВГ вместо нормальной жизни.

– Значит, много?

– Я этого не говорил. При десятках миллионов населения и сотая доля процента – уже большое количество людей. Это в качестве примера.

– Ясно. С ВГ разобрались. Хотелось бы узнать о видении общего положения на планете с вашей стороны, со стороны более развитых цивилизаций или, скажем, с позиции совершенно иной цивилизации, расы, вида.

Тут же амарианин начал речь о различии взглядов на одни и те же вещи различными существами. В пример он привел самого же Володю, для которого все здесь непривычно, не соответствует его устоям, его нравственным критериям. Потому амариане изначально действовали только с учетом интересов, пожеланий самих людей, а не навязывали собственный образ жизни. Единственное, на чем они настаивали, это на неукоснительном соблюдении Закона Галактики, гласящем, что жизнь – главная ценность. Исходя из этого закона, категорически исключалась насильственная смерть, физические повреждения, эксплуатация человека человеком. То же в отношении к другим живым существам. Отсюда и ВГ. Но эти требования не были чем-то трудновыполнимым для людей, так как население Марса получило всё необходимое для жизни, социально-экономические отношения упростились до предела. Люди получили самое важное – полную свободу действий. Но в рамках Закона, принятого сообща.

Труд стал занятием для удовольствия. В первые годы восстановления после визита авахамцу и с появлением амариан работы было много, потому что мир для землян-марсиан расширился взрывообразно. Люди увидели, что им может стать доступна прекрасная, легкая, достойная жизнь, но для начала ее нужно обеспечить всем необходимым и удобным. На этом и втором этапе – с открытием Канала Переброски – люди стали интересоваться всеми известными культурами.

А в данное время наступил период стабилизации, бум узнавания прошел. Сейчас марсиане живут, используя достижения высших цивилизаций, и потихоньку развивают свою культуру, познают окружающий мир в реальном движении.

Безусловно, сам образ жизни марсиан несколько отличается от существования всех остальных цивилизаций данного уровня. Каждая из них имеет свой путь. Кто-то уделяет большее внимание науке, кто-то практическому освоению космоса, кто-то только глубокому изучению его; какая-то раса специализируется на самосовершенствовании, какая-то на музыке и танцах, другая на литературе, третья на архитектуре, скульптуре, живописи; есть такие, которые изучают подробнейшим образом собственную планету, есть те, которые блуждают в мирах собственных фантазий, есть такие, где происходит разгул по всем статьям (пьянство, наркотики, карнавалы и т. п.), есть даже техногенные роботизированные до крайности цивилизации. Несколько миров стали идиллическими, тихо существуют себе: спят, едят, гуляют, плодят потомство… У каждой цивилизации своя заморочка. Марсиане ушли в виртуальный, придуманный мир и между делом предаются другим развлечениям.

– А амариане? – спросил Володя.

– Наша цивилизация, одна из древнейших, последнее время занимается координацией действий Высших цивилизаций, консультационной и миссионерской деятельностью. Мы взяли на себя восстановление планет, опустошенных полчищами авахамцу и, собственно, спасение населяющих её живых и разумных существ. А в редких случаях устанавливаем партнерские отношения. В силу нашей биологической особенности мы являемся живыми хранителями знаний Вселенной.

– А можно об этом поподробней, я как-то не очень понял всё. – ВВ читал в справке об амарианах, об их цивилизации и виде, но плохо разобрался что к чему. Как-то всё заумно написали.

– В каждом из нас информация хранится с самых первых дней возникновения вида амариан. Наши тела не рождаются и умирают, а рождаются, а затем постоянно регенерируются, обновляются. И потому информация не исчезает. Кроме этого, вся информация от родителей сразу при рождении передается и нам. И что еще важно, у нас нет такого понятия как «забывать». Конечно, отбор информации для запоминания ведется сразу, отбрасывая совершенно неважное, знакомое, обыденное, или повторное, подобное, но зато потом хранится вечно. Благодаря этой особенности нас в Галактике ценят.

– Здорово! Я вам завидую, – честно признался человек, часто сталкивающийся с неудовлетворительной работой своих отделов памяти.

– А мы завидуем способностям человеческого мозга легко творить, быстро анализировать и находить решение, способности фантазировать и мечтать. А такие свойства: любить, смеяться и иметь различное настроение – вообще самые редкие в Галактике.

– Альтисарррасарр, а что, вот с этими авахамцу никак нельзя справиться, как-то их на место поставить?

– Насилие исключается, ты уже знаешь. А переговоры с ними заходят в тупик…

Дальше эмиссар рассказал следующее. Эти памбы не признают Законов Галактики, потому что они совершенно не похожи на других, в частности своим ускоренным темпераментом, во-вторых, их очень много и никакая планета их не выдержит, если им осесть там. А без этого нямстор не будет работать. И потом, это их образ жизни – грабить; перестроить сознание такого количества существ затруднительно. Воевать с ними, во-первых, Закон не велит, а во-вторых, это очень сложно и может быть связано с огромными жертвами. Они уже разбили за время своего существования не один десяток армий.

В их действиях Совет Высших цивилизаций усматривает даже положительные моменты. Они не дают планетам перенасыщаться и засоряться, что неизбежно происходит за периоды длительной эволюции. Они толкают разумные существа на пересмотр своих представлений о мире; в последнее время их действия дают возможность эмиссарам от СВЦ обустраивать планеты наиболее рационально, а разумным существам дается новое направление развития.

Еще оправдывает авахамцу то, что они не убивают разумных существ; к тому же они не действуют из соображений алчной наживы, власти, они делают это с целью прокормить себя, обеспечить всем необходимым. Они очень много работают в своих космических походах. У них самая развитая собственная культура практически без влияния на нее других. Их кочующее население составляет уже около 500—700 млрд. особей.

– Да-а, такую орду прокормить не так-то просто, – констатировал Вова.

– К тому же с ускоренным ритмом жизни, – добавил колобок.

– А Земле не грозит их вторжение? В ближайшее время, – встревожился землянин.

– Нет. Во-первых, они сейчас идут в другом направлении, а во-вторых, на периферию они не стремятся – большие расстояния, мал процент живых планет на объем пространства.

– Это хорошо, – сказал Володя. От сердца отлегло.

– Извини, я сейчас вернусь, – проговорил амарианин и прямо с креслом и квадратом пола плавно провалился вниз. Провал закрылся. Пирамидка осталась висеть, Вова чуть-чуть встревожился, потом подумал: может надо… колобку, – и продолжил сидеть. Через несколько минут амарианин таким же образом появился. От него пахнуло чем-то горьковатым.

– Меня еще такое волнует, – продолжил Вова, когда эмиссар принял свое первоначальное положение и приготовился дальше вести разговор. – Какое будущее у Марса? Что, так люди и будут играть, развлекаться, жить в свое удовольствие, не напрягаясь, не нервничая, не замечая по большому счету друг друга?

– В целом образ жизни на планете установился, отношения и приоритеты стабилизировались. Если не появится какого-то внешнего дестабилизирующего фактора (это может быть неведомое пока военно-политическое вмешательство, некое кардинальное научно-техническое открытие или еще какие-либо неучтенные и непрогнозируемые события), то марсиане будут продолжать существовать так длительное время, конечно же постепенно развиваясь в техническом плане.

– И деградировать в моральном, духовном, умственном и физическом, – продолжил мысль Володя.

– К сожалению, это возможно, – легко согласился бесстрастный амарианин. – Какие-то первоначально заложенные и приобретенные в условиях борьбы за существование качества будут утрачены. Но суть в том, что эти качества действительно не будут требоваться людям в дальнейшем для жизнедеятельности.

– Но не значит ли это, что люди перестанут быть людьми?

– Не значит. Люди будут такими, какими они должны быть в имеющихся условиях. Если взять представителей вашей планеты Земля из разных исторических эпох, из разных местностей – много ли будет в них общих одинаковых моральных и умственных качеств? Но это же не значит, что кто-то из них не является человеком. Высшие существа, меняясь сами, меняют среду обитания, а среда обитания, в свою очередь, сразу же меняет их. Вот и все. Это процесс развития. Это закон природы.

– Но на ваш взгляд, на взгляд Совета, это нормальный путь развития? Имею в виду на Марсе.

– Это свой путь. Нет стандарта как жить и какими быть.

Да, амарианин, конечно же, постороннее существо, другое существо, высшее существо. И смотрит на подопечных ему марсиан непредвзято. Он их наблюдает. Он фиксирует их поведение, их желания и движения. Для того, чтобы сохранить это в своем чудо-мозгу и поделиться информацией с другими цивилизациями, следящими за выходцами с дикой Земли.

– Альтисарррасарр, я хотел спросить: а почему вы таким образом решили спасти, облагодетельствовать, что-ли, людей, пострадавших от авахамцу? Не было других вариантов?

На эту тему амарианин отвечал пространно. Дело в том, что за Землей высшие цивилизации наблюдают давно. И сделали вывод, что по природе своей человек более гуманен, нежели воинственен. К тому же этот биологический вид обладает очень широким набором физических и умственных качеств, способствующих его практически бесконечному развитию. И если людям обеспечить благоприятные условия существования, из них должна получиться очень достойная цивилизация.

И вот появился корабль «Ермак» и на Марсе зародилась новая колония. Колония оправдывала надежды наблюдателей: она существовала мирно, стремительно развивалась, обустраивалась на планете, при этом стараясь не сильно вредить самой планете. Процесс шел быстро и прекрасно. Но планета оказалась в поле зрения авахамцу. Результат известен. Потому Совет ВЦ принял решение не только помочь землянам-марсианам, но и установить с ними дружественные отношения.

– Не разочаровались за это время? – перебил колобка Володя.

– Нет. Цивилизация получилась неплохая. И уже внесла свой огромный вклад в развитие Галактики в целом. Речь о Канале Переброски. Это совместное детище ученых Марса и Амари. Еще есть другие, чуть менее значимые вклады.

– Но мне кажется, что сейчас Марс вступил в фазу увядания.

Люди оказались лишены каких-то стимулов для самосовершенствования и прозябают в сытости и покое. Развитие прекратилось. Это мое мнение, как человека, человека со стороны. Не было бы лучше для марсиан, если бы вы не столь откровенно дали им все, что они хотели? Если бы они сами развивались?

– Лучше для кого или чего? Их развитие до нынешнего уровня могло бы растянуться еще на сотни лет. Зачем?

– Это нужно для самих людей. Они бы все занимались делом, они бы развивались духовно, развиваясь технически. А главное, у них была бы гордость, что они сами достигли таких высот. И у каждого человека была бы цель в жизни – добиваться большего, жить лучше день ото дня, вносить свой посильный вклад в общее дело. Сейчас этого нет. У каждого отдельного человека нет цели в жизни, нет смысла.

– Мне знаком такой взгляд на положение дел. Но должен заметить, что твое видение смысла жизни не соответствует желаниям марсиан. Мы с Советом Планеты чутко отслеживаем желания и настроения жителей планеты и делаем всё, чтобы их удовлетворить.

– Вот именно! В этом вся беда. До сих пор, уже ни в чем не нуждающиеся люди получают всё, что ни захотят, не прикладывая к этому практически никаких усилий… Расскажи, как это делается, кто производит всё необходимое на планете?

– В первую очередь сами марсиане. Мы – я имею в виду Совет планеты – рассылаем запросы населения в соответствующие институты, там производятся необходимые разработки и на различных производствах происходит воплощение идеи в реальность…

В общем, как и догадывался Вовик, основную работу производят роботы и технический разум. Собственно, это касается малой части работ. Вообще производство в современных условиях не то что раньше, на Земле.

Умственную, проектную работу делают сами компы (объединённый технический разум) с незначительным присутствием человека. Материалы, а точнее сразу детали, механизмы и приборы выращиваются, формируются атомарно-молекулярными сборщиками. Остальное: сборку крупных машин и конструкций, монтаж, установку, отгрузку-погрузку и т. д. делают роботы и автоматы. Участие человека заключается в направлении действий, правильной постановке задачи и контролю, испытанию, добавлению рекомендаций.

Люди работают в культуре, науке, общественной деятельности. Без участия людей невозможно представить образование, воспитание детей, медицину, какие-то услуги. Но конечно всюду помогают, делают всю сложную и рутинную работу компы, умные приборы и роботы (даже детей воспитывают и учат!). Но опять же, управлять всем этим, контролировать и совершенствовать всю технику должен – и делает – человек.

– Это два процента от взрослого населения. Не мало?

– Мало. Но значит так и должно быть. А кроме этого мы 98 лет назад ввели обязательный творческий минимум для каждого гражданина.

– Я знаю. Действительно минимум, который никак не поможет человеку стать созидателем.

– Мы не считаем, что абсолютно каждый должен трудиться. В свободном обществе трудится только тот, кто считает нужным что-то делать. И именно эта категория людей всегда делала прогресс.

– Согласен отчасти. Среди людей, особенно творческих, очень много таких, которым для действий необходимо признание, одобрение их труда или его несомненная необходимость. Равнодушие убивает в них стремление что-то делать. А с другой стороны, есть полные идиоты, бездари и хвастуны, которые будут творить любую ерунду, лишь бы что-то было сделано. Так что прогресс может только казаться или топтаться на месте.

И вот тут Верховный эмиссар Амариан сказал самую умную вещь:

– Но мы не можем за марсиан что-то делать, мы не можем их заставлять что-то делать. У жителей планеты полная свобода и только от них зависит, как они эту свободу, свое время и силы будут использовать. Мы – амариане – только наблюдатели, помощники и советчики. Выбор образа, качества, темпа жизни только за людьми.

– Спасибо. Именно этого я и ждал. Мне всё теперь понятно. Благодарю за столь терпеливую и искреннюю беседу. – Володя почтительно откланялся. – Радости вам.

– И тебе приятных дней. – Карикатурный, но жутко умный амарианин расставил свои ручонки в жесте прощания.

Володя вышел из института, сел в свой рупомс, поднялся в воздух. Пролетая над Римом, он вдруг почувствовал в себе неприязнь, презрение к Марсу. Под ним расстилался красивый, аккуратный, словно неживой пейзаж, чистенькие, как на картинках, дома и улицы. Всё чинно, четко, симпатично. Людишки не спеша гуляют, развлекаются, отдыхают. Рупомсы бесшумно и беспыльно, на четко заданных уровнях проплывают над красотой. Не жизнь – а компьютерный ролик. Вот пошли коттеджи: храмы, дворцы, усадьбы, крепости, особняки, красиво, по игрушечному нарядно. В каждом из этих дворцов живет один король с двумя слугами. У короля есть всё: ковер-самолет, скатерть-самобранка, волшебное зеркало, он может пить живую воду, ему подвластна любая принцесса. У короля есть всё, что ни пожелает. Стоит только пальцем указать и слово сказать. Весь мир у его ног. Вот только реально король ничем править не может, даже собой. Он над своей жадностью к развлечениям, азартом, над своей ленью не властен. Он полностью погряз во вседозволенности и безграничном комфорте…

Тропические и субтропические леса… Хорошо марсианам, планета большая, неподелённая. Живут в полосе вечного лета и горя не знают. Холод? Мороз? Бр-р! Зачем? Не надо. Надо тепло чтоб было, приятно. Никаких передряг. Наводнения, пожары, землетрясения, ураганы… нет, этого не бывает. Это в зародыше какие-то автоматы уничтожают…

Не помня себя, Володя прибыл в свой великолепный дом-мечту. Механически заказал еду. И уже приступив к процессу, остановился, посмотрел на стол и вздохнул. Вот. Еда. Лучшая еда, какую где-то кто-то когда-то приготовил. Вове она стоила нескольких слов и движений рук.

Даже звери, насекомые – божии создания – добывают пищу, ходят, ищут, гоняются, борются за нее, избегая при этом опасностей. А здесь – пожалуйста! Выходит, ему обеспечили пропитание, – да всё: и одежду, и жилье, и все блага! – предки? Со всей Галактики… Они трудились, думали, добивались, перебивались чем удастся ради того, чтобы он сейчас не зная горя наслаждался жизнью? А он? Его вклад в развитие?

Он продолжил есть, проглатывая пищу без внимания… Что он даст миру, потомкам? Будет изучать мир и писать о нем. Придумает какую-нибудь историю с жутко интересным сюжетом, и главной мыслью будет идея, что человек (марсианин) может победить любого врага или разгадать любую загадку. А где правда? Таких марсиан не наберется и двух из миллиона… А если и так, за что они борются? За свое превосходство? За мир? Ладно, 10 героев, 100 за мир, но не все же! И какой мир? Мир без чувств? Мир без простой, человеческой дружбы и любви? Мир без радости тревожного материнства, без счастья быть любимым ребенком? Мир без слез? Мир без человеческого тепла?

Чем расшевелить этот искусственный мир? У кого содрогнется, заболит сердце от описания голодной девочки-сироты? (Хм, проблема! Делов-то – дойти до нямстора; а дети все практически сироты, под опекой общества…) Кто поймет счастье отца, увидевшего, как его сын безмерно рад, впервые сам смастерив корявый макет корабля? (Проблема? Ктовзунтракес и не такое сотворит, а на компе и ребенок что хочешь изобретет и скомпонует.) Кто сглотнет слезы при виде расстающихся навсегда друзей? (Ну и проблема – вик всегда при тебе, рупомс есть, кругом полно других людей.) Кто почувствует боль и жалость при виде инвалида? (Ну в чем проблема – добраться до регенерационной камеры и восстановиться полностью.) Кто ощутит пустоту, крах несбывшихся надежд от сцены разрыва отношений между любимыми? (Ц, проблема – тут же идешь в бар или публичный дом; каждая встречная будет твоей – только предложи.) Кто поверит, что можно всю жизнь о чем-то мечтать, стремиться к этому, но так и не приблизиться к идеалу? Кто поймет, что можно быть плохо одетым и чем попало питающимся, но при этом радоваться жизни? Кто вспомнит, что высшая цель человека – дарить счастье ближним?

На Марсе таких, судя по всему, почти не осталось. Единицы.

Так ради чего здесь творить, писать, думать, если ни у кого не защемит сердце? Если кто-то и задумается над чем-то, вспомнит свою человеческую сущность, то тут же, после просмотра фильма, забудет, углубившись либо в другое кино, либо в сон, либо в компьютерную выдумку. И так ему и некогда будет совершить что-то полезное и геройское…

Нет, так творить он не будет.

Нет, и самому нельзя таким становиться. Не будет он жить как гриб, червяк или корова! Володя понял, он решился, он сделал окончательный нелегкий выбор.

Бежать.

Бежать отсюда! Домой. Нужно возвращаться домой! Эта планета, эта жизнь лишит его жизни. Он заживо сгниет на этой придуманной планете! Она его будет сто с лишним лет держать в своем дурмане.

Домой. Терять ему теперь почти нечего. Аэлиту он потерял.

Другой любви здесь не будет, не может быть. Да и не хочет он никого любить. Пустышек переходящих считать женщинами не получается. Робогейши и то больше женщины… Нет, из-за всех этих удобств превратиться самому в робота, в заводную игрушку с опилками в голове и с соломенным сердцем он не хочет. Фиг с маслом – живого человека превратить в живое существо. Нет. Пусть он будет страдать без чего-то, но он будет знать, что всё в его власти, всё в его силах, нужно только добиваться. Какое это счастье – преодолевать трудности, совершенствовать себя. Пример тому – встреча с Аэлитой. Вот был пик счастья! Ведь он нашел, добился! Придумал, встретил, получил! А, к примеру, если бы он вдруг оказался – ни с того ни с сего – на Марсе, радовался бы он так? Скорее всего – нет. Счастье – в борьбе за счастье.

– Александр Сергеевич, я готов, давайте приступим к озвучиванию.

– Да, конечно. Володя, ты особенно не напрягайся, ты просто наговори, с чем связано то или иное воспоминание, какие-то свои настроения на тот момент, слова свои, мысли, просто прокомментируй. Всё остальное сделает наш звукорежиссер.

На озвучивание ушло более шести часов. Закончив вспоминать свою жизнь, Вовчик обратился к директору с такими словами:

– Ну что, я исполнил свой долг перед Марсом. Как мне говорили, это огромный вклад в науку, так?

– Да, несомненно.

– Так вот, а теперь я прошу: отправьте меня домой. Насовсем. Всё. Я сыт по горло Марсом. Не могу больше. Очень домой хочу. Всё. Отправьте. Я клянусь, что о Марсе не скажу никому. Не говоря уж об агентах.

– Ты что такое говоришь? – Профессор был ошарашен. – Тебе не понравилось на Марсе?!

– Да. Я не хочу здесь проводить годы в игрушках. Я хочу на Землю, трудиться, стремиться, мечтать. Любить. Я хочу полнокровно жить. Не хочу играть в жизнь. – Он впервые так откровенно высказал свои тайные лиричные, романтичные, наивные, прекрасные мысли постороннему человеку. У него сейчас было такое состояние. Он был готов послать к чертям собачьим кого угодно, хоть самого батюшку Бога.

– Да что это за слова? Да на Марсе такие возможности! Безграничные! Все мыслимые условия для комфортной жизни. Все знания Галактики… Нет, я тебя не понимаю. Может ты забыл, что творится на Земле?

– Да нет, в том-то и дело, что прекрасно помню… Только что… видел. Там войны, реформы, там рыночная экономика, там столько работы, столько возможностей, столько проблем и перспектив, а я здесь наслаждаюсь. Александр Сергеевич, я в здравом уме, твердой памяти. И прошу только одного – отправьте меня домой! Прямо сейчас. Я готов.

– Владимир, но это невозможно.

– Почему? Разве я здесь в ссылке? Я добровольно попал сюда и добровольно хочу покинуть Марс. – Тут вдруг раздался короткий и тревожный сигнал в левом ухе, и маленький доктор в белом халате, возникший над браслетом у Володи, сказал: – «Это вик. Ты излишне взволнован! Постарайся успокоиться.» Вовчик озадаченно и несколько отрешенно глянул на виртуального «личного доктора» и молча опустил руку, продолжая важный диалог с профессором.

– По Закону планеты это невозможно, – сухо сказал Пушкин.

– А есть такой закон? Такая статья?

– Есть. Она гласит, что дважды в одно место агент не может быть послан.

– Но я уже не как агент хочу… я хочу домой. Насовсем. Я же исключение. – Володя уже начал терять первоначальное решительное спокойствие.

– Смысл закона в том, чтобы не случилось никаких проколов, чтобы о Марсе, вернее о его разведывательной деятельности, не просочилось сведений.

– Но я клянусь, что не пророню ни слова о Марсе.

– Это ты здесь так уверен. Но нет никакой гарантии, что там ты поведешь себя иначе. – Александр Пушкин был прав, конечно. – Ты можешь неосознанно даже проявить свои знания. И нет гарантии, что кто-нибудь не сумеет тебя «расколоть».

– Но меня могут взять под защиту ваши агенты.

– Это может усугубить ситуацию.

– Но… я же писатель-фантаст. Мои какие-то идеи, то есть знания, можно подать как вымысел.

– Вот видишь, ты уже говоришь, что собираешься использовать свои знания, – указал профессор.

– Но это не значит, что я раскрою агентурную сеть, назову координаты Марса, – оправдывался землянин.

– К сожалению, может и значить.

– Да нет, не раскрою. – Вова остановился. – Давайте сделаем так: составим контракт, если я стану угрожать безопасности Марса, пусть меня тут же нейтрализуют. Пойдет?

– Нет. На это мы не можем пойти.

– Александр Сергеевич. Всё. Я требую – отправьте меня домой. Я не могу здесь оставаться. Не хочу.

– Но что случилось? Может мы сможем как-то изменить ситуацию, исправить твое отношение?.. – Профессор терпеливо отвергал натиск.

– Нет. Ничего не случилось. Это не мое. Я здесь чужой и останусь всегда чужим. Мне не хочется здесь быть. Всё. Вопрос исчерпан. Хочу домой. Просто пустите меня в Кабину Переброски – и всё. – Володя становился не управляем. Он даже поднялся. – Я этого требую. Идемте.

– Куда? Это невозможно. Увы, но никак нельзя. Совершенно исключено. Технически.

– Можно. Я не марсианин, я землянин, и вы не имеете права держать меня здесь.

– Володя, прекрати. – Александр Сергеевич волновался, но был тверд.

– Нет. Отпустите. Отправь меня, Александр Сергеевич. Никого не надо вовлекать, сам, лично… А потом что-нибудь придумаешь. Как будто я силой или хитростью заставил.

– Невозможно. Ни силой, ни умом, ни хитростью. – Директор был непреклонен. – И не нужно этого. Прекрати. Поживи еще, подумай. Ты привыкнешь, тебе понравится.

– Вот этого я и боюсь. Нет, не согласен. Отправьте. Отпустите. – Вовчик говорил уже из упрямства, понимая, что его не отпустят.

– Лети домой, Володя, остынь. Полежи, послушай музыку, погуляй, поплавай. – Александр Сергеевич по-отечески тронул землянина за локоть и попытался повернуть его в сторону двери.

– Значит, не хотите? – Вова не сдвинулся с места. – А если я пойду на Совет Планеты, если я подыму шум в Сфере? Если я что-нибудь натворю плохого? Не боитесь?

– Не нужно этого делать, – тихо сказал директор института. – Володя, поверь, всё будет прекрасно. У нас хорошо. Нужно только обжиться. Сопоставь еще раз все «за» и «против» и ты увидишь, что не нужно отвергать наш прекрасный мир. Приятных дней тебе. – Профессор вышел сам из кабинета и дал понять, что Володя свободен. Как свободный марсианин. Может катиться отсюда…

Трудно передать чувства и мысли Владимира Вовчика, потерпевшего поражение. Эти чувства знакомы каждому, кого хоть раз лишали всяких надежд на осуществление его заветного желания. Но Вова еще не сдался, он выносил планы обходного маневра.