Текст книги "21 история о жизни и о любви"

– Иркутск, 14 июля 2017 года. Жара. К обеденному времени сильно припекло аж 32 градуса по Цельсию. Ну, плюс, конечно, чё, спрашивать. Это лето в Сибири выдалось почти как в тропиках. И в Тайланды всякие ездить не надо. Правда, обезьян на улице ходит маловато, – размышлял простой иркутский парень Лёха Шевченко.

Он уже почти подошёл к своему дому, что на улице Коммунистической. Он помнил, что в недавние времена она именовалась Сталинской улицей. Правда, ни от Сталина, ни от коммунизма в ней уже ничего не осталось, а может, и не было никогда. Да, и что такое коммунизм Алексей не очень осознавал. Ни в школе, ни в институте этой теме особого внимания не уделяли. А раньше… Дед говорил, что сдавал в институте экзамены по истории КПСС, научному коммунизму и диалектическому материализму. Были такие науки обязательными для знания всем студентам, даже в Иркутском политехническом институте. Как же технарям без великой коммунистической идеологии, никак нельзя. Без Карла Маркса ни самолёт не спроектируешь, ни ракету. Так считалось тогда при социализме. А сейчас почему-то обходимся без этих премудростей и ничего, получается вроде.

Осталось совсем немного пройти. С улицы 3-го Июля надо подняться в горку на улицу Коммунистическую. И вот он дом родной. Но слева у подножия этой природной возвышенности кто-то вёл раскопки или подготовку к строительству дома. Бульдозером было снято несколько слоёв старинного грунта. Раньше на этом месте, скорее всего, было русло реки Ангара. Потом древние люди в глиняных наносах устроили пещеры. К одной такой потайной и никому доселе неизвестных пещере вела узенькая дорожка. И без того скрытый вход в подземелье был привален грунтом и накрыт старым плакатом, вырванным из недр глины. На нём красовалась надпись: «Вперёд к бе..де ко… зма!» Большое количество букв было утрачено, истлели они под землёй. А если бы сохранились, то лозунг вещал о следующем: «Вперёд к победе коммунизма».

Как может сочетаться таинство древности с коммунизмом – светлым будущим всего человечества, было непонятно. Лёша решил проверить, как там, в коммунизме и, отодвинув плакат, шагнул в загадочное подземное царство. Кругом темнота. Только в конце тоннеля мерцал слабый свет. Несколько минут ходьбы сквозь пурпурную туманность, и Алексей оказался в самом центре Иркутска. Здесь велся ремонт фундамента памятника Ленину – вождю мирового пролетариата. Вот в пролом мраморной плиты и вышел на белый свет наш герой.

Странно, но в одно мгновение его родной город чудесным образом изменился, он постарел. На «панели», где обычно торгуют своими картинами самобытные творцы кисти и мастихина, не было завсегдатаев – иркутских художников. А дом «кривая линия партии» был новеньким и не очень-то благоустроенным по своему периметру. Машин на проезжей части было мало. Москвичи, Пазики, Уазики тарахтели, лениво неся своих пассажиров по улице Ленина и Карла Маркса. Иномарок не было вообще. Позванивали трамваи, родом из прошлого столетия, громыхая по гребням старых металлических рельсов. Иногда проезжали повозки, запряженные лошадьми. Одежды у проходящих мимо людей были похожи на те, которые носили актёры в старых кинофильмах. Лёше вдруг стало понятно, что он прошёл через скрытый портал лабиринтами времени и оказался в прошлом.

– Интересно, здесь в железнодорожном дворе, что наискосок от памятника Ленину, жил мой дед Сергей. Надо пойти посмотреть, может он сейчас играет в футбол на спортивной площадке.

Это же прикольно – увидеть деда и поболтать с ним, когда мы оба выглядим ровесниками! Надо будет попробовать. Ладно, сначала пройдусь по улице. Хочется поглядеть, чего тут продают в магазинах. Любопытно сравнить тогдашние товары с нашим ассортиментом с тем, что сейчас продают иркутянам, – начал размышлять Алексей.

Он перешёл улицу Ленина. Проходя мимо вывески «Областной комитет профсоюзов», Леха вспомнил, что дед рассказывал о располагавшемся в этом здании ранее в дореволюционные годы публичного дома. Там его обитали – женщины самой древней профессии оказывали специфические сладкие услуги в разных позициях страждущим дореволюционным самцам. А сейчас профсоюзы в одной позиции «по стойке смирно» беспрекословно подчиняются воли руководящей и направляющей силе социалистического общества – КПСС.

– Всё-таки какая-то преемственность в желании исполнить, угодить и понравиться осталась, однако, – заулыбался Лёха.

Подходя к магазину гастроном, он остановился и невольно загляделся. Сквозь огромную стеклянную витрину он увидел девушку – продавца необыкновенной красоты. Она была в белом, как врач халате. Он завораживающе облегал её стройную фигуру. Девушка торговала молочными продуктами. Очередь двигалась довольно быстро. Улыбающиеся покупатели загружали сетки – авоськи пузатыми бутылочками молока. Сверху эти бутылочки были закрыты крышками из фольги, обжатой, причудливым образом по периметру горлышка упаковочной машиной. Сейчас в двадцать первом веке подобной упаковки уже не встретить. Это чудо осталось в прошлом.

– Девушка, мне, пожалуйста, две бутылочки молока. Сколько я должен денег? Я давненько не покупал бутилированного продукта, – заулыбался Лёшка очаровательной голубоглазой брюнетке.

– Две пол-литровые бутылки по тридцать копеек каждая. Можете сами посчитать, – озорно улыбнулась в ответ молоденькая продавец, ослепив Алексея сапфировым взором своих безумно красивых глаз.

– А с тысячи рублей у Вас сдача будет? – заворожено глядя на девушку, немного смущаясь, взволнованно произнёс Алексей.

– Ой, что это у Вас за денежка такая? На ней нет портрета Ленина, и год стоит 2017. У нас такие купюры не применяются. Мы пользуемся купюрами после денежной реформы 1961 года. А Ваша купюра, наверное, прибыла из будущего. Где Вы её взяли? – вновь засмеялась девушка с оттенком внимательности и бдительности в голосе.

– Ох, ты, действительно. Я со съёмок фильма о будущем случайно с собой забрал этот реквизит – денежный знак. Мы снимаем фильм о том, каким будет наш любимый Иркутск в ХХ1 веке. У нас там пол-литра молока в полиэтиленовой упаковке стоит 30 рублей.

– Ничего себе. У Вас там, видимо, все миллионеры? Интересно, а Вы являетесь режиссёром или актёром в этом фильме?

– Нет, я помощник режиссёра. Я ещё учусь в институте.

– В каком? В нархозе, что напротив нашего магазина?

– Да, Вы угадали в Байкальском университете экономики и права.

– Ха, ха, ха. Нет такого института. Вы, наверное, шутите?

– Не, я не шучу. Он так будет называться в следующем столетии.

– Ой, как интересно. А Вы мне расскажете о новом Иркутске?

– Конечно, расскажу. Я внимательно прочитал сценарий. И уже многое знаю о том, как будет развиваться наш родной город. А, как Вас звать, красавица. Вы просто необыкновенная.

– Я Алёна Николаевна, можно меня просто Алёной называть, – смущаясь и краснея, произнесла девушка. А Вас как зовут, мой загадочный незнакомец? Может и имя у Вас какое-нибудь необычное из будущего? Раскройте тайну.

– Нет, имя у меня обычное русское старинное – Алексей. А, что Вы, просто Алёна, делаете сегодня вечером после работы? Может быть, проведём время вместе, путешествуя по родному городу? Мне очень хочется с Вами подружиться. Мне показалось, что между нами пробежала искра. Такой загадочный и таинственный небесный разряд. Это говорит о многом, по крайней мере, для меня.

– Какой Вы… настойчивый. Я начинаю Вас бояться, – зажурчал горным ручейком голос красавицы. – А Вы меня не обидите?

– Нет, что Вы. Как можно обижать такое божественное создание?

– Ой, я таких слов в свой адрес ещё не слышала. – Я родом из деревни Хомутово. А там мужики больше матом разговаривают. Нет, не ругаются, а, именно, разговаривают. А ласковые слова у них не в почёте. Вот мой папа ни разу мне или маме не сказал слова «люблю». Хотя я знаю, что он меня обожает сильно, сильно и маму очень любит. Только не говорит об этом вслух почему-то. А я всё сама вижу и понимаю. Это читается по его взгляду и видно по доброму и заботливому отношению к нам.

– Ну, и правильно. А чего словами-то разбрасываться, хотя мой дед говорит, что меня любит. Сдержанно, правда, а я и сам это знаю, чувствую. Это невозможно не заметить. Это здорово, когда тебя любят. А вот девушки меня ещё по-настоящему не любили, и я их тоже… Дед, его звать Сергей, говорил, что не надо торопиться вся жизнь впереди и любовь, и всё такое. А я и не тороплюсь. Это божественное чувство придёт само, кода ты и не ждёшь.

– Как интересно Вы говорите. Меня Ваша речь завораживает.

– Алёна, давайте общаться на «ты». Мы же молодые.

– Хорошо, Алёша, как скажешь, давай общаться на «ты». Не беда, что у тебя нет нормальных денег. Ты своё молоко с прилавка можешь забирать, а вечером принесёшь мне 60 копеек, ладно? Ты же придёшь, встречать меня после работы?

– Конечно, Алёнушка, приду. Я буду считать минуты до окончания твоего рабочего дня. Я буду ждать встречи с тобой.

– Эй, Вы, чё, там разболтались. Очередь уже скопилась за молоком. Свидание тут устроили на рабочем месте. Давайте, девушка, отпускайте товар покупателям. Сколько можно ждать? – грустно улыбаясь, сделала строгое замечание Алёне пожилая женщина.

Ей, наверное, припомнились свои молодые годы. Когда за ней молодой и красивой тоже ухаживали кавалеры. Ах, как давно это было. Не вернуть уже тех прекрасных лет, не вернуть и молодость.

– До вечера, Алёнушка, – прошептал Алексей и побежал обратно к фундаменту памятника Ленину, где был вход в портал времени.

Дед Сергей был на седьмом небе, когда глотал молоко прямо из горлышка бутылки. Перед этим он ловким движением большого пальца сорвал, отделяющую от вожделенного высококачественного продукта советской молочной индустрии, пробку из фольги.

– Как вкусно, как раньше, как в моём детстве! – А молоко-то самое настоящее! – Лёха, ты, где надыбал такое богатство?

– Места знать надо, – уклончиво ответил, загадочно улыбаясь, внук.

– Деда, а где у тебя склад старых монет? Ты мне его показывал, когда я был маленьким, – начал интересоваться внук.

– А на кой они тебе? Это не антиквариат, а простые монеты из СССР. Они будут иметь цену, наверное, спустя сотни лет, а может и тысячелетие, – ответил внуку дед Сергей.

– Мне сейчас надо. Я на них тебе докторской колбасы возьму. Тоже самый вкусный и самый настоящий продукт, – заинтриговал деда Алексей.

Потом они зашли в подвал и дед Сергей, открыв старинный сундучок, показал Алексею свою коллекцию старых денег. Там были советские облигации трёхпроцентного займа из далёких сталинских времён. Там были денежные знаки со времён царствования Екатерины второй, которую называли Великой императрицей. Но Лёху интересовали деньги эпохи социализма, выпущенные после 1961 года. Алексей читал много информации об том времени в интернете о том, что тогдашняя денежная реформа была предвестником застоя в СССР и последующего его распада. Вот как Алексею представлялись эти события – Денежную реформу 1961 года зачастую сейчас пытаются представить не иначе, как простую деноминацию – обмен денежных знаков в пропорции десять к одному. То есть со сталинских «портянок» убрали по одному нулю и новые более компактные и дорогие по номиналу хрущёвские купюры – фантики пришли им на замену. Типа, наподобие той деноминации, которую отчибучил в 1968 году президент Франции Шарль де Голь. Однако французы делали реформу под обеспечение золотыми запасами, возвращёнными из США. Американцы их украли у французов во время их поражения и унижения во второй мировой войне в 1942 году. Но потом были вынуждены его вернуть под давлением де Голя, который разорвал отношения с НАТО и начал вести самостоятельную, независимую от американцев политику. Наша же реформа была непродуманной и волюнтаристской. Мы «победили» доллар США! Но его цена не снизилась в 10 раз. Он стал стоить вместо четырёх рублей девяносто копеек. Почему-то не сорок копеек? Почему-то золотое содержание вместо того, чтобы стоить за рубль 2,22168 грамма, получилась 0,987412 г. золота. То есть покупательная способность рубля снизилась в 2,25 раза из-за искусственной недооценки рубля. Как следствие импорт неизбежно и резко подорожал и заграничные товары стали для советских людей практически недосягаемыми. При этом цены в государственной торговле снизились ровно в десять раз, а на рынке примерно в 4,5 раза. Рынок ведь обмануть невозможно. Если в 1960 году стоимость картофеля на рынке составляла от 75 копеек до одного рубля тридцати копеек, а в государственной торговле была установлена цена в один рубль, то в 1961 году в магазине цена на картошку стала десять копеек, а на рынке один килограмм стал стоить 33 копейки. Если в 1960 году при средней зарплате в 783 рубля человек был способен купить 1044 килограмма картофеля, то в 1961 при средней зарплате в 81,3 рубля лишь 246 килограмм. Продукты питания в магазинах начали исчезать. Появился всеобщий дефицит товаров. Экономика не могла эффективно развиваться. Поскольку зачастую директивно установленные цены продажи в госторговле на производимые в СССР товары были ниже их себестоимости. Производить их без дотаций от государства было невозможно. Государство для поддержания социалистической экономики, основанной на коммунистической идеологии без учёта рыночных законов, было вынуждено зарабатывать деньги природными ресурсами – нефтью и газом и проедать их, субсидируя свою неэффективность этими относительно лёгкими деньгами. Что, естественно, не могло быть бесконечно долгим процессом. Хитрая деноминация 1961 года принесла стране две беды – зависимость от нефтегазового экспорта и хронический дефицит товаров народного потребления и продовольствия. Всё это привело к росту коррупции во всех сферах, особенно в торговле. Появлялись спекулянты, фарцовщики и магнаты подпольных производств, так называемые цеховики, они в противовес государству стали удовлетворять спрос населения на товары народного потребления и самими стали зашибать бабло. Тогда же дано-огородное движение приобрело для советских людей массовый характер. Бытовало мнение: как постоишь рачком (следует понимать наклон в контексте сельскохозяйственной позы над грядками), так и будешь кушать всю зиму!

Эти беды и стали впоследствии одними из главных факторов, погубивших в итоге Советский Союз.

Правда, в настоящий момент нашего Алексея не очень волновали катаклизмы экономики страны Советов давно минувших лет. Ему просто очень хотелось порадовать деда Сергея и бабушку Елену продуктами того времени, используя свое открытие – портал в прошлое. Поэтому Лёха набил полные карманы своих джинсовых брюк монетами 1961 года выпуска. Взял с собою сувенирный платок, на котором была креативная машинная вышивка с изображением контура озера Байкал и эмблема детского танцевального творческого коллектива «Солнышко». Лёша, наряду с активными занятиями каратэ, в составе этого ансамбля объездил пол Европы. Он танцевал и солистом, и в массовке, получая вместе со всеми звания лауреата бесчисленных состязаний во многих странах. Там на платке ещё был выбит год 2012. Этот платочек из будущего Лёха намеривался подарить Алёне, при новом посещении прошлого. И вот наш герой направился вновь к входу в портал времени, возле развороченной бульдозером площадки у подъёма в гору на улице Коммунистической. Вот он уже преодолел расстояние до улицы Карла Маркса. Там возле гастронома он стал ожидать Алёну – свою новую очаровательную знакомую из далёкого прошлого.

Внешний вид у Алексея по меркам того времени был залихватским. Джины «Levi Strauss», батник «Versace» придавали его образу некий налёт фарцы. Такие тряпки стоили тогда очень дорого. Джинсы, сшитые во Вьетнаме под фирму, тянули на 100 рублей. И это при средней зарплате советского гражданина 100 рублей в месяц. Покупка, надо сказать, не дешёвая. Но и достать такое тогда – было делом не из лёгких. А обладатели фирменного «прикида» слыли крутыми людьми или пронырливыми фарцовщиками – спекулянтами. Но Алексей был простым и общительным парнем. Не было у него напыщенности или многозначительности, присущей тогдашним крутым «перцам».

Он располагал к себе, прежде всего открытостью и улыбчивостью. От него сквозило доброжелательностью. Алёна это почувствовала сразу. Она поэтому и потянулась к этому светлому и загадочному парню. Она была сама чиста как ребёнок.

Наконец, рабочий день в гастрономе завершился. Наш Алексей, успев отстоять длинную очередь в мясной отдел гастронома, умудрился купить для своего деда Сергея и бабушки Лены пару килограммов докторской колбасы (отпускали только по одной палке) и 200 грамм буженины. Всего на сумму около пяти рублей.

– Привет, Алексей, вот и я, – прозвенели весёлые нотки в голосе Алёны. – Я свободна, и мы можем провести целый вечер вдвоём.

Она была красивой и нарядной. На её ситцевом платьице был взгромождён бант в виде розочки. Он визуально увеличивал и без того прекрасную девичью грудь. На лице не было следов косметики. Да она и не нужна была вообще. Глаза Алёны были самым главным её украшением. Они были ослепительными небесно-голубого цвета, выразительными, озорными и немного по-детски наивными.

– Куда пойдём, мой загадочный странник? – засмеялась красавица.

На самом деле она была из далёкого иркутского прошлого, но этого не знала, не знала и того, что её новый друг Алексей пришёл к ней из будущего по лабиринтам времени через загадочный портал.

– Алёна, во-первых, вот шестьдесят копеечек за молоко, пока я не забыл про свой долг, будучи завороженный Вашей красотой.

– Да, ну, тебя, Алёша. Мы же договорились общаться на – ты.

– Ой, прости, я совсем забыл про это. Во-вторых, мы пройдёмся по центру Иркутска, и я расскажу тебе, каким он станет в двадцать первом веке. Я купил нам билеты на сеанс в кинотеатре «Гигант» на десять часов вечера. Поэтому, времени будет предостаточно. Кстати, этот центральный кинотеатр города в будущем немного обустроят и преобразуют в ночной клуб «Стратосфера». Там молодёжь двадцать первого века сможет прожигать своё время и деньги своих родителей на увеселительных мероприятиях, выпивая лёгкие и другие, в том числе крепкие спиртные напитки, балуясь дурманящими таблетками, курительными смесями, и лёгкой наркотой.

– О, какой ужас. Разве можно получать удовольствие от дури. Куда милиция-то смотрит и комсомол? Безнравственное и аморальное поведение надо пресекать на корню. А разного рода притоны немедленно закрывать. Надо заботиться о будущем. Это же дураку понятно, – искренне негодовала Алёна.

– Понятно то, понятно. Только в будущем может укорениться некая свобода нравов и то, что сейчас считается ужасным, станет нормой поведения. Некая трансформация сознания под влиянием западной и американской растлевающей идеологии, и пропаганды.

– Нет, не может. Ты свистишь, Алёша, и лапшу мне на уши развешиваешь. Смотри, чтобы тебя за такие высказывания в КГБ не упекли, – немного нервозно засмеялась Алена, трепетно прижавшись к своему спутнику, как будто бы боясь его потерять.

В её памяти были свежи воспоминания родителей о репрессиях. Её дед был по ложному доносу арестован в 1938 году и впоследствии расстрелян по решению «тройки» – эдакой судебной инстанции. Потом его реабилитировали посмертно. Но человека уже не вернёшь. Бабушка, перечитывая его письма, всегда горько рыдала.

– Алёша, ты ведёшь меня на набережную Ангары. А здесь до недавнего времени ходить было тревожно и даже опасно. Могли напасть разного рода хулиганы или грабители. Это совсем недавно группа молодых парней, их называют «Бродовские», начали своими силами наводить порядок в центре города. Они бьют морды всем без исключения бродягам, не уважающим приличий поведения, – забеспокоилась молодая девушка.

– Вот мы сейчас и зайдём в «Железку» – железнодорожный двор на углу улиц 5-ой Армии и Карла Маркса и посмотрим на этих парней, – взяв Алёну за руку, произнёс твёрдым голосом Алексей.

– Лёш, а ты не боишься? Вдруг нас там примут за чужих?

– Нет, у меня там есть очень близкий родственник – Сергей.

– Хорошо, тогда пойдём, посмотрим, чем занимаются крутые парни во дворе управления Восточно-Сибирской железной дороги.

А там посреди двора на спортивной площадке, отгороженной штакетником, шло боксёрское состязание. Самым здоровым парнем тяжеловесом был Гена Тюхменёв. Он проводил бой сразу с двумя соперниками. Толик Яковлев был его легче, Сергей Решетников тоже. Они поочерёдно и методично нападали на Геннадия. Тот длинными джебами (прямой удар в боксе) старался сохранить дистанцию и правым крюком пытался достать головы соперников. Но противники были шустрыми и вёрткими, они ныряли, уклонялись от разящих ударов тяжеловеса и сами наносили резкие удары. При этом лихие участники боксёрского состязания обменивались между собой шутками и весёлыми матерными прибаутками.

– Интересное дело. Дед Сергей всегда учил меня, что материться не хорошо. А тут матерится почти через каждое слово, да как виртуозно. Правда, его перлы в тему состязания и совсем даже не грязные, и не оскорбительные. Надо ему припомнить потом, когда я вернусь назад в будущее, – подумал Алексей, любуясь своим молодым и сильным дедом, бьющимся на спортплощадке железнодорожного двора в соревновании на силу, ловкость и выносливость.

Потом в состязательный спортивный процесс включились Серёга Андреев и Володя Оленкевич. Они сменили на «главной сцене» изрядно подуставших предыдущих спортсменов, которые отработали пятнадцать трёхминутных раундов без единого перерыва. Состязание было в полном разгаре. Как из распахнутого окна второго этажа третьего подъезда дома №71 показалась красивая взрослая рыжеволосая женщина. Она пригляделась к спортсменам и, увидев своего сына, стала звать его домой голосом добрым, но по-матерински не допускающим никаких возражений:

– Серёжа, домой. Покушайте, я борщ приготовила. Потом продолжите свои соревнования. Никуда они от Вас не убегут.

– Надо же, это моя прабабушка Надя зовет домой своего сына, моего деда Сергея. Она, к сожалению, умерла в апреле 2016 года.

А здесь в прошлом они-то не могут знать, что я – их потомок присутствую сейчас во дворе, – завосхищался Алексей.

Два Сергея и Володя откликнулись на призыв, повесили боксёрские перчатки на штакетник и собрались втроём идти подкрепляться. Лёша с Аленой вышли им навстречу.

– Здравствуйте, пацаны, – обратился Алексей к спортсменам.

– Мы тут с Алёной решили прокинуться с Бороды на Лысину (с улицы Карла Маркса на улицу Ленина) и по бульвару Гагарина. Не опасно ли это для нас двоих будет?

– А ты чей такой будешь? – Что-то лицо твоё мне будто бы знакомо, где-то видел, наверное, – спросил его один из Сергеев.

– Я местный, центровой с улицы Коммунистической.

– Ладно. Гуляй со своей девчонкой и никого не бойся. Если кто полезет, сам набей им рожи, ты вон крепкий пацанчик. Или скажи, что они будут иметь дело с нами. Нас-то как представить знаешь, небось, или тебе пояснить?

– Конечно, знаю, кто же Вас в Иркутске не знает-то.

И Алена с Алёшей пошли гулять по вечернему Иркутску.

– Алёша, а ты мне поможешь перенести вещи со съёмного жилища в новую квартиру, которую нам выделили на Куйбышевском заводе на работе отца. Теперь мы заживём как бояре при царе, – озорно протараторила Алёна, пытливо глядя на своего спутника.

– Да, конечно. Только царским боярам и не снилось тогда, как будут жить некоторые иркутские бизнесмены в двадцать первом веке. Да и завод имени Валериана Владимировича Куйбышева, основанный золотодобытчиками как обозные мастерские в 1907 году, в будущем почти загнётся. На его месте будут торговые ряды. А сам он превратится в торговый центр под названием «Фортуна». Вот так по сценарию нашего фильма будет. Та же участь ожидает и Иркутский завод карданных валов, который был основан в годы Великой отечественной войны 27 апреля 1943 года как завод газогенераторных установок, а потом стал специализироваться для автопрома.

– Это как понимать? Что двухкомнатная квартира для некоторых людей будет по площади подобно гардеробу под их одежду, что ли? А заводы, которые выпускали драги, другое оборудование для золотопромышленников и газогенераторы и карданные валы для автомобильной промышленности станут барахолкой?

– Ну, можно и, так сказать. Что тут поделаешь, так получилось.

– Вот смотри ещё. Слева от нас, а мы стоим лицом к Ангаре, вверх по течению возвышается, перекрыв реку и подперев воды Байкала, грандиозное и величественное сооружение – Иркутская ГЭС. Эту первую на Ангаре гидроэлектростанцию строили всей страной с 1956 по 1959 год. Площадь поверхности водохранилища, которое образовалось в результате строительства плотины ГЭС, составляет 32966 квадратных километров, а его полный объём 63000 миллиона кубических метров воды. В строительстве и оснащении её турбинами, оборудованием участвовали проектировщики, инженеры, строители многие и многие высококвалифицированные и обычные советские граждане. А в будущем результатами их труда будет пользоваться бизнес структура одного человека. Который и будет, по-существу, её хозяином, владельцем и пользователем. Вот так описано в сценарии нашего фильма. А ещё такая фишка: Вам квартиру выделило государство через завод тяжёлого машиностроения, а в будущем квартиры нужно будет покупать самим, на свои деньги. Примерно по 60—80 тысяч рублей за один квадратный метр.

– А где же их взять в таком количестве, это же огромные деньги? Наша квартира, что будет стоить 4 миллиона рублей? Это же просто охренеть можно! Кукую зарплату надо получать! – удивилась Алёна.

– Банки будут давать займы гражданам примерно под 16% годовых. Кто пожелает, может взять деньги в кредит с рассрочкой лет на двадцать. Это общепринятая мировая практика. Предприятия тоже под большой процент кредитуются им тяжело – пояснил Алексей.

– С ума сойти, Алёша, от такого будущего можно. Подобное не иначе, как в страшном сне может присниться. Это же мина замедленного действия под экономику страны заложена? Деньги должны быть доступными. Иначе и покупательная способность населения упадёт. Сейчас наше Советское государство у населения берёт деньги под 3% годовых. У бабушки таких облигаций куча, их раньше принудительно распространяли через предприятия. А в Вашем фильме о будущем государство будет давать народу займы на под 0,3%, а под космические 16% годовых? Это же полный бред! – удивилась Алёна.

– Понимаешь, Алёна, в будущем чисто государственных банков не будет, они станут коммерческими акционерными. Я тоже думаю, что в сценарии фильма о развитии общества допущена ошибка. Банки стали инструментом наживы для отдельных привилегированных лиц. А для экономики страны и для простых людей они выглядят паразитами, обирающими людей и предприятия. По ипотечному кредитованию на приобретение жилья юмористы даже шутку сочинили, что смертную казнь в России заменили ипотекой. Типа, взял деньги взаймы у банка, надел хомут до конца жизни плати, пока ноги не протянешь.

Такой вот сценарий у нашего фильма.

– Хреновенький, однако, у Вас сценарист. Как звать-то его? Это как же – всё опять буржуинам проклятым доморощенным достанется? Не верю я. Ты опять мне, Алёша, лапшу на уши вешаешь. Не смотри, что я простая девушка. Я в кооперативный торговый техникум поступила на заочное отделение. Уже на второй курс перешла, между прочим, с отличием. Я тоже маленько шуруплю в экономике и политике. Я так думаю, если тебя, Алексей, послушать, то мы опять в итоге придём к великой и кровавой революции из-за неравенства и классового расслоения. Ведь люди, владеющие несметными богатствами страны, ожиревшие банкиры, могут предать и продать свою Родину в угоду своим корыстным бизнес интересам. Они по определению не будут думать о бедствующем народе. Их интересы – это собственная нажива. А отдавать активы государству по доброй воле никто из них не захочет. Почитай работы великого Ленина и «Капитал» Карла Маркса. Наверное, при таком раскладе – это воистину бессмертные произведения. Да и улицы, по которой мы идём, носят имена коммунистических вождей. И не ври мне, пожалуйста, про будущее, не заводи меня. Вернее, не сочиняй всякие небылицы, – рассердилась на своего спутника Алёна.

– Ладно, не буду. Уж и посочинять нельзя. Я же без злости и с любовью отношусь к нашей стране к России.

– Опять ты, Лёша, не точен. Наша страна Союз Советских Социалистических республик, понял?

– Да, понял я. Только Россия тоже наша Родина.

– Алён, а где твои вещи? Давай их прямо сейчас перетащим на новое место твоего жительства. Совместим приятное с полезным.

– А тебя, Алёша, правда, приятно со мною болтать?

– Да, ты такая интересная и непреклонно убеждённая в торжестве идей социализма. Побольше бы таких людей в руководстве страны. Мы, может быть, в будущем смогли бы перейти на рельсы рыночной экономики, сохранив жёсткую партийную дисциплину и чистоту людей, особенно руководителей. Чтобы стать самой развитой во всех смыслах страной, самой лучшей на всей Земле.

– Ну, мы такими и станем непременно, и не сомневайся.

– Может быть со временем. Хотя я в этом сомневаюсь. Я читал сценарий нашего фильма о будущем Иркутска, и там несколько иное развитие события, чем ты это себе представляешь, моя прекрасная Алёнушка, – и Алексей робко взял руку взволнованную дискуссией свою красавицу собеседницу Алёну.

Их легкие прикосновения начинали волновать молодых людей. Алексею очень хотелось обнять и поцеловать эту неуступчивую в беседе девушку. Этого стойкого борца за социалистические ценности, в которые она свято верила. А сам Алексей с ними – с этими ценностями, был мало знаком. Он воспитывался в будущем, когда от коммунистического мировоззрения и норм морали почти не осталось и следа. Наши герои – молодые люди по-разному смотрели на жизнь, с разных позиций воспитания. От этого им было волнительно и безгранично интересно общаться друг с другом.

Вдруг из распахнутого окна чей-то квартиры послышалась мелодия старинного романса, она лилась как нежный поток добра:

 
Целую ночь соловей нам насвистывал,
Город молчал, и молчали дома…
Белой акации гроздья душистые
Ночь напролет нас сводили с ума.
 
 
Сад весь умыт был весенними ливнями,
В темных оврагах стояла вода.
Боже, какими мы были наивными,
Как же мы молоды были тогда!»
 

– Можем на автобусе остановку прокатиться, а потом пешком немного пройтись. Как ты, Лёша, на это посмотришь, согласен?