Текст книги "21 история о жизни и о любви"

20. Яшка Лёшкин

Сидим на завалинке старинного иркутского особняка. Правда особняком он был в восемнадцатом веке. А сейчас это двухэтажная многоквартирная развалюха. Без удобств. Они, как и в позапрошлом веке, должны быть на улице. Но мы-то народ сметливый, научились приспосабливаться ко всему, и к унижениям, и поборам, и к радости того, что ещё живы. Вот и водопровод провели. Скоро и унитазы установим. Чтобы барствовать, типа, современных жителей Рублёвского шоссе. А, чем мы хуже-то этих, ну… Мой кореш Яша Лёшкин начал рассуждать о нашей жизни.

– Серёг, а как мы живём в нашем двадцать первом веке? – чиркнула спичка, вокруг Яши завертелись кружева сизого сигаретного дыма.

– Мне почему-то кажется, что в этой жизни мы внутри какого-то энергетического кокона. А над нами современные «божества» – уроды царствия рыночных отношений, – так называемые, эффективные менеджеры. Они правят нами, они сосут из нас соки. Они повсеместно. А всего их две разновидности правителей. В большинстве своём это бессовестные хапуги по-крупному и другая категория – «крысятники». Они везде. И в бытовой сфере, особенно в ЖКХ, и в финансовой сфере. Где только их нет. Они правят бал. Они управляют культурой. Все современные фильмы мелодрамы показывают страдания олигархов или их жён. Зачем простым людям смотреть на переживания обожравшихся баблом придурков? Но именно они заказывают и оплачивают производство нужного им кино. Такие вот дела. Эти гады своими бациллами жлобства заражают наших детей. Это страшно. Нет, ну, есть, конечно, и хорошие руководители. Но их чё-то не много и не очень заметно, – начал рассуждать Яшка.

– Ну ты, Яша, хоть примеры какие приведи, обоснуй свой базар. А то как-то голословно рассуждаешь, не очень понятно для меня, – включаюсь в разговор я.

– Да, пожалуйста. Обосную. Вот, к примеру, первая группа моей классификации – хапуги по-крупному. Про Сердюка, бывшего министра обороны слышал? А про его кралю Василису прекрасную? Они миллиардами разворовывали имущество оборонного ведомства. Или это мент Захар. У него дома несколько миллиардов зелени ховалось. Типа скромный борец с коррупцией. А ворьё губернаторы разные. Жулик на жулике и жуликом погоняет. А есть ещё и честные воры, они по закону обогащаются. Кто это, как думаешь? Олигархи грёбаные. В долбаной Америке придумал пацан операционную компьютерную систему. Весь мир его разработкой пользуется. Он стал миллионером, здесь всё как бы понятно. Но наши то – чего полезного для общества сделали? Чем отличились? С чего вдруг они стали супербогачами? У некоторых рожи стали шире плеч. Они обижаются на критику и наветы разных оппозиционеров. Хрюкают что-то друг на друга. Смотреть противно. Никакого сочувствия. Если они разорятся или подохнут, сожаления в обществе думаю не будет. Не заслужили они богатства, не заслужили и уважения эти урки от экономики.

– Вегно товагищ говогит, – включился в разговор верный ленинец, председатель региональной партии дураков Адольф Демьянович, запивая дозу спирта янтарным пивом.

– Попгобую обосновать свой базаг. Наш главный госийский большевик – Зюга в пгошлом году, выступая с кгитикой, пгиводил конкгетные цифгы: За год из Госсии было экспогтиговано нагодного добга – нефти, газа, леса, металла и дгугого богатства на двадцать один тгиллион гублей. А бюджет годины вегнулось всего восемь. Остальные деньги осели у кгупных бугжуев – олигагхов. Зачем им столько бабла? Неужели всё никак не могут нажгаться гады?

– Правильно говоришь портайгеносе, – со сверкающими глазами подхватил доводы Адольфа Демьяновича Яшка Лёшкин. – Когда же они нажрутся, суки? Ленин нам нужен, чтобы твёрдой рукой разрубить буржуазный узел на верёвке, накинутой на шею нашей страны, и горло нашего народа. Ведь это же форменное безобразие. Это же реальная угроза национальной безопасности, когда горстка людей владеет шестьюдесятью процентами экономики страны. А управлять оставшимися сорока процентами направляют в правительство страны своих хмырей, – гневно продолжил Яша, запивая из пивной кружки.

– Наша пагтия дугаков выступила с законодательной инициативой. Мы пгедлагаем внести следующие ногмы в конситуцию Госсии: Экономика стганы социально огиентигована. Доля госудагства составляет в ней восемьдесят пгоцентов. Остальные двадцать пгоцентов может пгедставлять частный капитал. В связи с этим мы потгебовали, чтобы пгоизошло плавное и добговольное пегегаспгедиление активов в пользу госудагства. Если частные лица будут пготивостоять, то объявить их экономическими пидогасами, имущество отобгать полностью и всецело, а последних гастгелять, как уггозоу национальной безопасности Госсии, – торжественно произнёс верный ленинец.

– Правильно, я полностью поддерживаю эти, по-существу, революционные тезисы партии дураков, – радостно зааплодировал Яков Лёшкин.

От сокрушительных импульсов аплодисментов пивные кружки опрокинулись, и живительная влага оросила почерневшие от времени доски завалинки старинного дома.

– А что Вы думаете, наш президент этого не видит и не знает? Всё знает, но не всё может сделать в настоящий момент. Дело в том, что эти олигархи в определённой степени заинтересованы в санкциях против России. Есть куда убежать, покинув родину, если возьмут за жопу. Там в Лондоне, Париже, Нью-Йорке и некоторых других городах враги нашего государства их ждут с открытыми объятиями. Когда отношения между нами и западом устаканятся и собаки русофобы прижмут свои хвосты, тогда можно ожидать серьёзных мер к нуворишам. Тогда, вероятнее всего, все доходы от реализации нефтегазовой продукции и других, происходящих из недр нашей земли, будут идти в бюджет России.

– Ну, это, ребята глобальная тема. Всё-таки от предательства и государственной измены со стороны олигархата нас защищает наш действующий сегодня президент. А что по второй категории упырей разъясните? Я тут не всё могу догнать из Ваших кратких суждений, – включаю своё любопытство я.

– Хорошо поясняю. Вот ты, Серёг, интернетом пользуешься? Кто у тебя провайдер? Как он с тобой взаимодействует? – вопрошает со знанием тонкостей этого дела Яшка.

– Ну, я пользуюсь услугами Ростелекома, ТТК и Дом.ру. А что тут такого. Где коварная собака обмана зарыта? – интересуюсь я.

– Слушай сюда. Когда ты подключил услуги Ростелекома, тебе представили интернет и кабельное телевидение. Но обрати внимание на детали, предъявляемого счёта к оплате за услуги. В нём обязательно будет присутствовать подъёпка. С тебя будут дополнительно взымать за услугу ТВ высокого качества, которую ты не заказывал и сам не подключал. Плюсом к этому за услугу по паузе и перемотке фильмов при их просмотре по каналу вещания. Это ещё не всё. У тебя будет включена оплата за услугу, которую в принципе провайдер не может оказать. Это мультирум. Ты приобрел приставку для одного телевизора, второго у тебя просто нет. А с тебя будут взымать деньги, как если бы ты потреблял услуги на два телевизора. Вроде бы и небольшая сумма предъявляется к оплате – лишних двести, триста рублей в месяц. Можно и не возбухать. Многие и не возмущаются, потому что не разбираются в этих тонкостях. Что это? А это, на мой взгляд, не что иное, как наглый обман. Так называемые, эффективные менеджеры рассуждают, наверное, следующим образом: триста рублей в месяц с одного человека ему не очень заметно, но для фирмы в целом – это огромная прибыль, если учесть, что таких абонентов несколько десятков миллионов человек! Это сотни миллионов легких рублей. В Дом.ру такая же схема. У Витьки моего соседа подключено два телевизора и интернет. Когда он убедился, что интернет не выдаёт 100 мбит в секунду скорости, декларированной тарифом, он не захотел платить семьсот рублей в месяц за услуги, которые фактически не получал. Но переход на 540 рублей в месяц и скорость 50 мбит в секунду, которая фактически обеспечивалась, стал нецелесообразен. Потому что провайдер Дом.ру сразу автоматически увеличивал стоимость мультирума (пользование услугой ТВ на втором телевизоре) на 100%. Со ста до двухсот рублей в месяц. Иными словами, ты попался в лапы жуликоватым менеджерам. Они тебя и твои денежки не хотят отпускать. В ТТК напрямую такого жлобства я не встречал. Однако, что объединяет всех провайдеров услуг, всех без исключения и сотовых тоже – это одна милая забывчивость. Если ты, не дай Бог, просрочил платёж, тебя забросают Эсэмэсками, звонками роботов информаторов, письмами на электронную почту с напоминаниями о необходимости произвести оплату. Но при этом они никогда не проинформируют тебя о том, что за эти же деньги ты можешь иметь более высокую скорость и что ты находишься на устаревшем низкоскоростном тарифе. Тебя автоматически на новый скоростной тариф за те же деньги не переведут, суки. Вот мой сосед Нурик платит Ростелекому за услуги 1400 рублей в месяц по древнему тарифу с мизерной скоростью. А я за 700 рублей имею все те же параметры только выше и лучше. Но Нурик, как уроженец Киргизии, эти тонкости сам без посторонней помощи не догоняет. А оповещения про возможность улучшения уровня обслуживания можно и не ждать. Фирме нужны твои деньги, а на тебя по большому счёту им просто наплевать. Ну, чё, ещё привести пример по поборам на капитальный ремонт? По увеличению как бы невзначай счетов за воду, отопление и др. коммунальные услуги?

– Не, спасибо. Я действительно раньше не задумывался над темой, которую ты так чётко и эмоционально озвучил, – с недоумением произнёс я.

– Так вот здесь имеет место подход к населению менеджеров с культивируемой психологией «крысятника». Этот подход встречается везде. Но для серьёзной фирмы, уважающей себя такие методы работы просто неприемлемы! Большие хмыри воруют масштабно. Те, кто поменьше, тоже воруют, изобретая свои, так называемые маркетинговые схемы. Применяя различные замудрёные слова. Но все они – эти менеджеры ничем не отличаются от «крыс», ворующих и промышляющих на теле нашей страны в кошельках наших граждан. К слову сказать, в тюрьме или на зоне крысятничество является одним из мерзких проступков. А «крыса» несёт суровое наказание. У нас в масштабах страны непримиримого подхода к подобным явлениям не практикуется, не сформировался подход неприятия. Что далеко ходить. На днях я похвастался тебе, Серёг, что мы с женой приобрели четыре чудо-кастрюли за 120 тысяч рублей. Нас пригласили на мероприятие, угостили жратвой, приготовленной специалистами поварами. Специалист по промыванию мозгов обманным по-существу способом понудил нас добровольно заключить кредитный договор с банком на покупку этих кастрюль в рассрочку. При этом мы чувствовали себя счастливыми. Когда я похвастался тебе, и получив в ответ звание долбоёба, я упал на землю и просветлел. Ты сказал, что кастрюля не может стоить таких денег. Что это обман, поставленный на поток. Как же ты был прав. Но поражает то, что в упряжке с аферистами работает Альфа-банк в лице его иркутского представительства. Вот тебе и обоснование моего вывода о том, что нас повсеместно окружают «крысы» со своим неприкрытым «крысятничеством». И никто не предпринимает мер для нормализации и очистки атмосферы от этих рыночных зловоний, – закончил своё повествование Яшка Лёшкин.

– Геволюция нужна в сознании ггаждан в сознании гуководства стганы, иначе неизбежно будет кговавая геволюция с неизвестным и непгедсказуемым финалом, – вскинув руку вперёд к светлому будущему, прогромыхал верный ленинец.

Тут к нашей компании присоединился Игорёха Танцуев. Он коренной иркутянин прибыл погостить в родной город из ПМЖ в Москве. Он вывалился из такси и на полусогнутых ногах поковылял к нам в наше дружное мужское общество. Увидев на столике непочатую бутылку минеральной воды Ессентуки №17, он молниеносным движением открутил пробку и, запрокинув голову, устремил как бы водный поток к себе в пересохшее с перепоя горло. В это мгновение в его музыкантском сознании заиграл контрабас. Послышались удары бас барабанов. Они стучали в висках, выворачивая при этом наизнанку сознание и желудок. Его соло гитара сбойнула, струны зазвенели и порвались с плачем и стоном. Мир начал переворачиваться. Что же произошло? Да, ничего особенного. Просто в этой бутылке был налит чистый медицинский спирт. Из такого пузыря парни наливали себе в стаканы спирт и разводили его ангарской водой до нужной консистенции. Игорёха этого знать не мог. Ему очень хотелось погасить горящие трубы.

– Епать, копать и тут у ближайших друзей одни наёпки. Куда мы только катимся, – прохрипел, откашливаясь Игорь. Начало формы

Во блин, какая буква пропущена в заголовке? Да хрен её знает. Дальше по тексту будем разбираца. Может, чё, и придёт в дыню, тыкву, лысину. Летний день. Солнечные лучи звенят в высоте. Они, раздвигая упругие ветки деревьев, прорываются к нам на дворовую поляну. Здесь возле старинного деревянного дома разворачиваются эпохальные события. Важность, которых невозможно переоценить. Они направлены на улучшение уровня жизни и повышение комфорта в отдельно взятой российской семье. Семье простых и безмерно талантливых художников, пишущих старый город Иркутск, его древние уголки, которые впоследствии можно увидеть только на их картинах. Время безжалостно. Оно разрушает всё, не спрашивая ни у кого разрешения. И время нельзя повернуть вспять, проверено уже и не раз.

– Обещание Яшке Лёшкину давал вчера во время пьянки. Давал, теперь не отвертеться. Вот Вам и, пожалуйста, выполнил, ё-моё.

Обещания надо завсегда выполнять, иначе это не разговор, а просто гнилой базар, нестоящий настоящего мужика и делового человека, – горделиво изрекал я, торжественно глядя на растерянного друга Яшку.

Компактная землеройная машина – экскаватор уже тарахтит возле его дома, что на улице Грязнова в Иркутске. Его давняя мечта об унитазе в своей древней деревянной квартире начинает сбываться. При виде сей чудо-техники, Яков начал самопроизвольно тужиться. Толи он представлял, как металлический ковш, вгрызаясь в землю, начинает поднимать пласт за пластом землю, обнажая тайны преисподней. Толи, почувствовав позыв к освобождению желудка от вчерашних яств, начинал содрогаться его переполненный кишечник. Может ещё чего, не знаю. Только вид у него был как у обделавшегося в штаны подростка. За работу-то надо платить механизатору, а все деньги куры склевали. Да собаки недорезанные этих кур утащили. А без выгребной ямы унитаз в своём доме, как самолёту стоп-кран. Некуда изливать содержимому фаянсовой вазы. Вона как получается. Так и служил бы Яшке этот заранее купленный предмет сантехнического искусства тайным местом укрывательства заначки от жены. Само такое использование предмета непостижимой роскоши в деревянном и не благоустроенном доме было гениальным. Жена Оксана никогда бы в жизни не допёрла совать руку вглубь унитаза, чтобы избавить Яшку от запасов излишних заныканных от семьи денежек.

А сам унитаз казалось, стоял, горделиво поглядывая, на неопохмелённых с утра и небритых друзей. Он радовался, что скоро будет использоваться по своему прямому назначению. И никто и никогда уже не будет пихать в его утробу всякую ерунду – такую как смятые денежные купюры. Теперь он будет наслаждаться настоящим фаянсово-сантехническим счастьем. Потоки хрустально чистой ангарской воды будут, всенепременно, завершать весь процесс и прелюдию, и саму симфонию его взаимно – любовного общения с человеками. Люди – его домочадцы, могут слоняться по квартире, томиться в творческих муках, писать картины, но это всё обыденно. При этом они могут впадать в творческий ступор и вообще не подходить к полотну будущей картины. А с фаянсовым чудом у них совсем другие отношения. К нему идут, сняв или распахнув свои, ну, эти… объятия, что ли. Со всей жо…, ой, душой. С ним встречаются только тогда, когда они очень хотят увидеться, чтобы почувствовать быстрое облегчение в своей жизни. Это происходит только по взаимному притяжению, по взаимной любви. И он никому не отказывает, никого не отвергает. Это вам не картины писать, правда, надо тоже пИсать, только ударение на другом слоге. Да можно и ещё более серьёзные дела совершать по большому, так сказать. Во какие дела получаются, однако. Вот это жисть. Вот это кайф. Ранее о таком можно было только мечтать. Но если долго ждать, что-нибудь да получится.

Мечты и грёзы участников событий прервал грубоватый и хриплый голос небритого и тоже непохмелённого механизатора Григория: «Чё, нах, здеся яму роем, мать вашу так, или ближе к забору, ёшкин кот»?

– Ё, к забору-то не моя территория. Там соседка Манька, плять, заеб.., заё…, за ёлки нам моргалы выцарапат, если хоть одна хвоинка нах с них ёб…, ёлочки беречь надысь, – запричитал, подбирая приличные слова, Яшка.

– Да мне, чё, мне пох, плять эти нах нежности. Я рыть нах приехал или всяких баб бояться, ё-к-л-м-н, – разошёля в любезностях Гриша механизатор.

– Ты, негораздок лободырный, суемудр хренов, тебе лишь бы рыть. Болдырь ты самомнительный и лябзя, – вторил ему в ответ старинными русскими ругательствами разгневанный и непримиримый Яков.

– Ух, как стариной от Вас попёрло. Аж весь перегар заглушило. Неспроста это. Знать день будет везучий. Чтобы его подмазать, надо малость спиртику вмазать, – начинаю примирительно и немного с поэтичной хитринкой я.

Мои слова сопровождают плавные и нежные движения рук, вынимающие из холщовой сумки бутылочку спирта, расфасованного в пол-литровую ёмкость из под Ессентуки №17. Тут же на ящик из-под пива ложатся бутерброды с копчёным сервелатом на чёрных краюхах хлеба. Оксана тащит водичку и помидорки. Гриха вынимает из кабины экскаватора связку вяленого хариуса – великолепной ангарской рыбы. Перед бурной работой устанавливается лёгкая пауза. Она направлена на примирение сторон и конструктивный диалог партнёров по землеройному делу. Она должна подстёгивать инженерную мысль копателей выгребной ямы, которая призвана обеспечить в старинной квартире бесперебойную работу нового туалета.

Это Вам ни хухры-мухры. Это серьёзное дело.

– Блин, а, чё, такое хухры-мухры? – спрашивает волшебный унитаз.

– Это, вроде бы идиома. Говорят, что родом она из Калмыцкого языка: «Хухр-хухр гих – означает копошиться. Мухыр – конец, а на сленге мужской половой орган. А смысловое выражение всей фразы звучит так – это тебе не пипку дёргать. А ещё фразу можно представить по-другому – это не пустышка, не пустяк. Вот такая, значит этимология», – со знанием дела поясняю я лингвистическую загадку.

Наконец или на мухыр, дело сделано. Яшка прихухрил (причесал, стало быть) взъерошенные волосы. От принятого на грудь спирта кровь в жилах закипела, и начался сам процесс, собственно, из-за которого мы и собрались. Машинист гинеколога, так почему-то называют экскаватор со своеобразным маршрутом движения ковша и стрелы. Он как бы гребёт грунт к себе между расставленных ног – колёсных пар. От этого может быть и возникла сия ассоциация и образное сравнение. Кто придумал это доподлинно не известно. Но аналогичное движение применяют врачи гинекологи при проведении медицинского осмотра. После этих морфологических экскурсов я, чё-то, призадумался не на шутку: «Куда же мы сегодня полезим. Ой, чё-то будет».

Земля легко поддавалась мощному нажиму ковша экскаватора. Слой за слоем глина вынималась и аккуратно укладывалась в стороне. Вот уже глубина ямы превысила отметки в четыре метра. Яма была огромной с ровными краями.

– Гриха, может, хватит уже копать. Глянь, и так уже доху… я имею в виду глубоко, – встревоженно кричит Яшка Лёшкин.

– Как доху… я даже ещё до гальки с песком не дошёл. Она же не будет дренировать нах. За ассенизаторные машины по выкачке платить заеб…, ну, это самое, замучишься. Надо ещё один слой нах снять и пизд… в смысле конец моей работе, – начал старательно подбирать культурные слова к своей изысканной речи механизатор экскаватора – гинеколога Гришка.

И ковш землеройной машины вгрызся в лоно этой глиняной бездны. Внезапно послышался звук удара обо что-то твёрдое. А за ним ужасный скрежет взорвал гармонию монотонных звуков, работающей машины. Все замерли в ожидании разворачивающихся событий. А Григорий ювелирно расчищал поверхность круговой кирпичной кладки. Когда доступ к подземному объекту освободился, мы с Яшкой с осторожностью и опаской сиганули туда. Часть разломившихся кирпичей мы убрали, и нашему взору предстал вход в подземную галерею. Это была, именно, галерея. Большая такая. По объёму она как фюзеляж самолёта ТУ-154, но длинна её казалась безграничной. По пути следования было множество разветвлений. Вот с этого момента я и Яша стали диггерами, изучающими подземный мир Иркутска. Как же это было интересно и увлекательно, даже не описать словами. Но сначала нужно было провести подготовительную работу.

Первое, что мы сделали – это накрыли яму палаткой. Хоть мы и на улице Грязнова, но грязь за собой оставлять не хотелось. Вынутую землю накрыли брезентовым тэном. На шанхайке купили шахтёрские фонари на лоб. В бытовке строителе позаимствовали каски. И процесс познания неизведанного начался. Сначала мы прошли по подземной улице, которая вела под Иерусалимское кладбище. Но там было жутко и страшно. Это направление изучать мы не стали. Улица, ведущая нас под землёй в сторону памятника императору Александру 111, что на пересечении современной улицы Карла Маркса (ранее Большой) и бульвара Гагарина (ранее Александровский сад) нас поразила огромным складом вооружения. Там с царских времен завернутые в промасленную бумагу в бесчисленных армейских ящиках лежали винтовки, револьверы, различные боеприпасы и гранаты. Наверное, этот арсенал предназначался для мятежников и был направлен на борьбу с зарождающейся Советской властью. Как хорошо, что этот арсенал не попал в руки бандюков или других криминальных лиц. Сколько страданий и горя они могли бы принести иркутянам. Рассуждая так, мы завалили вход в эту галерею. Нам вооружение не нужно. Нашим оружием является кисть и перо. А если надо, то и чугунные кулаки, проверенные ни раз в уличных баталиях.

Подземная улица, ведущая в сторону посёлка Хомутово, просто сразила нас наповал. Там за сгнившими от времени брёвнами переборок был вход в огромное хранилище. Боже мой, сокрушались от смешанных чувств, охвативших наше сознание, мы, рассматривая оттиски на аккуратно соскладированных слитках Золотого запаса Российской империи. Ведь это золото адмирала Колчака 1200 тонн или 500 тонн. В разных источниках приводятся различные цифры. Историки и исследователи документов того периода полагали, что золото сгинуло в пучине Байкала. Там на КВЖД (Кругобайкальское железной дороге) в 1919—1920 годах следы эшелона с драгоценным грузом обрываются. На склонах крутого подводного обрыва позже водолазами было обнаружено несколько фрагментов вагонов, колёсные пары. Колчак был расстрелян в Иркутске в ночь на 7 февраля 1920 года, у него не спросишь. Где золото высказывались разные догадки и гипотезы. А оно вот где – перед нами в подземелье. Это же надо такой объём деньжищ свалился на нас.

– Яшка, чё, рюкзаками, несколькими ходками вытаскивать будем? А потом в ментуру заявим о находке? Нам всяко разно 25% по закону отслюнявить должны. Как думаешь, Лёшкин, попрём или нет?

– Не, Серёга, не мы его сюда положили, не нам и вытаскивать. Этот клад может нам и нашим семьям столько горя принести. Мало не покажется.

– Согласен, однако, я с тобой. Ход мыслей у тебя здравый. Хоть и в рваных штанах мы с тобой ходим, а на новенькие не всегда бабла хватает, семьи, дети…

– Ну, если ты, Серёг, со мной согласен, тогда давай забаррикадируем вход в эту галерею, и пусть этот клад открывает потом кто-нибудь другой. Я даже сейчас, хоть и прошло уже почти сто лет, ощущаю запах крови в этом сверкающем в лучах фонарика лабиринте зла.

Завалили, замаскировали и ушли по другому направлению. И мы направились галерею, что вела под Серый дом областного правительства, где раньше возвышался величественный Казанский кафедральный собор. Его взорвали большевики летом 1932 года. А подземная галерея уцелела и не была обнаружена ни кем из людей. Не подверглись расхищению и спрятанные в ней богатства. Сколько там было старинных картин и икон! Видимо, служители церкви, предвидя варварское уничтожение храма, спрятали то, что смогли в подземелье. Да сгинули потом сами безвестно. Вот это место просто рай для творческого человека. Мы решили какое-то время понаслаждаться духом старины. Этой светлой и нетленной энергетикой добра, невольно заключённой под землю. Организовав искусственное освещение, мы занялись расстановкой Яшкиных картин о старом Иркутске. Как же здорово сочетались его холсты с духом старины этого священного подземелья, сохранившего запах того далёкого времени, тех бессмертных эмоций! Как много здесь добра. Столько его на единицу объёма мне не доводилось встречать нигде. В этом замкнутом пространстве твоя душа летала и не чувствовала границ. Я никогда не думал, что рай можно встретить под землёй. Мое существо ликовало, моё сознание пело. Яков, похоже, испытывал аналогичные ощущения. Мы были счастливы. Картины Лёшкина погрузившись в то своё время, озарялись божественным светом. Они играли на тонких струнах любви всеми гаммами и мелодиями космической грусти. Их чувственные вибрации будоражили, располагая к покою и добру.

Когда мы пригласили в этот оазис душевного тепла Яшкиных сыновей, они сразу предложили обнародовать нашу находку и организовать там музей с приглашением для просмотра экспозиции всех иркутян и гостей нашего города. Нет, коммерческих целей они не преследовали. Тема предполагалась просветительская. Переписка Василия и Ильи по интернету на китайских сайтах дала оглушительный результат. Сотни тысяч граждан поднебесной выразили непоколебимое желание, погрузится в шахтёрской амуниции в прямом смысле в глубины истории города Иркутска. Наши знакомые девчонки – гиды выразили желание продолжить экскурсии на бренной земле с посещением КВЖД. Тема начала обретать невиданный размах. Отдел культуры администрации города Иркутска уже начал подсчитывать возможные барыши от предполагаемого потока туристов. Но мы не говорили, где находится наше главное сокровище. Держали это в секрете до поры, до времени. Однажды Яшку Лёшкина пригласил к себе в кабинет сам мэр города Иркутска. У них завязалась дружба несколькими годами раньше. Тогда мэр не дал прогнать художников с «панели». Это на их творческом жаргоне мастеров кисти карандаша и мастехина называется место обитания в створе здания управления Восточно-Сибирской железной дороги и памятника Ленину на улице Карла Маркса. Заместитель мэра по культуре доверительно попросила Яшку сводить её к месту этих неописуемых сокровищ. Она была готова надеть на свою стройную фигурку шахтёрскую амуницию и каску с фонариком на лбу. Яков не выдержал, не мог он отказать женщине, тем более высокой представительнице иркутской культуры. И вот мы втроём пробираемся через бархатную темноту галереи в тусклом свете шахтёрского фонаря. Страшно, почему-то мы испытываем бессознательную тревогу. Тревожное чувство не покидает нас ни на миг. И не напрасно. Не доходя нескольких десятков метров к заветной цели, мы почувствовали толчок далёкого гидравлического удара. Ужасные зловония ударили в нос. Под нашими ногами зажурчала мерзкая жидкость.

– Серёг, кажись надо спасаться. Открывай срочно люк к Московским воротам. Мы сейчас как раз на Нижней набережной Ангары, – закричал Яша.

Я рванул люк, и мы на руках вынесли на поверхность земли насмерть перепуганную девушку. Что же случилось, мы узнали потом. Оказалось, всё банально просто. Яшкин сосед по прозвищу Пузырь из рядом стоящего деревянного старого дома решил перенять опыт по обустройству выгребной ямы. И проделал соответствующую работу на своём участке. В отличие от Яшки он не пускался в заморочки дигерства и, вообще, он не вскрывал оболочку подземной галереи. Её стенки прорвались из-за напора нечистот, которыми пузырь быстро переполнил свою построенную отхожую ёмкость.

– Боже мой, откуда в этом Пузыре столько дерьма? – сокрушался Яшка. – Он же залил им всю нашу галерею, – вторил Лёшкину я.

От мучительных переживаний Яшка запил горькую и слёг в постель.

– Яша, да неубивайся так сильно. Картины новые напишешь. Всё это проходящее. Жисть наладится, однако, – успокаивал я художника.

– Серёг, не вороши угли счастья в моём сознании своей железной кочергой житейской логики. Они уже не вспыхнут и не разгорятся. Эти догорающие угли тихо согревают меня воспоминаниями о светлом, о былом. Не лезь мне в душу. Отвяжись, пожалуйста. Мне так тяжело не было никогда за всю жизнь.

Я ушёл, не обижаясь. Мне было тоже тяжело. Так какую же букву я пропустил в заголовке этой истории? Обобрали? Обокрали? Нет, всё-таки там напрашивается буква «С». Наверное, так было бы правильнее. А Яшка Лёшкин отходчивый человек потому, что он добрый. Его захватила и увлекла новая идея. В центре Питера он открыл свою собственную художественную галерею. А маркетинговый ход в её названии предложил ему я. «Галерея сибирских художников Якова Баргузинского и Оксаны Байкальской» такая надпись красуется сейчас недалеко от Зимнего Дворца. Успехов тебе, дорогой друг, Яшка Лёшкин!