Текст книги "Треба"

Глава 25
Пропасть

– Это еще не все, – заметил Эша, перематывая раненую руку. – В этот раз мы, конечно, – он перешел на шепот, – легко отделались, но нас стало меньше. А Тарп, – старик повысил голос, – был одним из самых лучших воинов, которых я только встречал.

Отряд остановился на отдых на противоположном краю котловины. Кишт, пряча от спутников заплаканное лицо, закладывал камнем могилу Тарпа. Никому он не позволил помогать ему. Сам копал яму, сам заворачивал тело командира в одеяло, сам закапывал.

– А ты, красавица, отдай мне фляжечку, отдай, – обратился к Арме Эша. – Однако если бы не зарубили Тарпа, и в самом деле убила бы кого-нибудь? И кого?

– Меня, – буркнул зашивающий мешок Шалигай. – Конечно, меня, кого же еще? Я ведь здесь самый мерзкий, трясусь над своим золотом.

– Ты самый глупый, – ласково ответил Шалигаю Эша. – А самый мерзкий я, потому как старый. Старость, да будет вам всем известно, мерзка. И более всего мерзка она самому старику.

– Чей это был голос? – спросила Илалиджа.

Смазывая рану на бедре, пустотница спустила порты, и Арма в который раз убедилась, что та прекрасна. По-пустотному, необычно, но прекрасна.

– Сиуна Неку, чей же еще? – удивился Эша. – Рядом никого больше не было, кто мог бы шептать нам на ухо.

– Зачем ему это? – поморщилась Илалиджа. – Чтобы потерять преимущество? Мы-то, скорее всего, устояли бы, но остались бы вдвоем с Каем. Я не так хорошо, как он, но что-то все-таки видела. Жаль, что Тарп пошел вперед. Ему было тесно с мечом. Он был отличным воином, но для того, чтобы сражаться как зеленоглазый, этого мало.

Кай стоял тут же и всматривался в продолжающуюся за котловиной равнину.

– А может, он хотел нас перессорить? – предположил Эша. – Представь себе, что Арма убила кого-нибудь. Шалигая за его глупость, меня – за мою мерзость, ту же Тешу за ее наглость, пустотная кровь как будто прибавила ей ума, но превратила в такую дрянь, что вон даже Кишт сторонится ее как припадочной. Больше убивать некого. Тарп был само достоинство, а Кишт сама молодость, которая еще не успела себя запятнать. Вот ткнула бы она кого-то мечом в спину, и нет нашего отряда. Каждый бы косился друг на друга после этого.

– Нашего отряда и так скоро не будет, – заметила Илалиджа. – Осталось только семь воинов.

– О! – восхитился Эша. – Меня сочли воином! Лестно. Семь – хорошее число. А сиунов, между тем, осталось три. И я надеюсь разглядеть каждого!

– Голос был знакомый, – задумчиво проговорила Теша.

– Да ну? – удивился Эша. – А ведь точно. И чей же? Кто сумел докричаться до нашего воинства? Что-то рядом я никого не заметил!

– Это был голос смерти, – сказал Кай. – Его слышно на любом расстоянии. Точно говорю. Но не голос Хары. Хотя он тоже показался мне знакомым. Вспоминай, Теша. Хотя теперь очередь Хары.

– Не понял? – нахмурился Эша.

– Где-то поблизости сиун Хары, – ответил Кай. – Думаю, что теперь ее очередь. Паркуи строил Храм Престолов, а Эшар вместе с Хиссой и Сакува вычерчивали рисунок на его крыше. Сиуна Хиссы мы уже миновали. Эшар встретит нас у последней черты, в этом я уверен. Сакува тоже будет тянуть до последнего, таков уж у него характер, тем более что именно он виновник произошедшего. Так что – следующая встреча с Харой.

– Подожди! – вскочил на ноги Эша. – Тогда где-то рядом Сарлата? Арш? Украденная Аи? И десять воинов? На лошадях и с луками? Что у нас есть против них? Только лук Илалиджи, луки Теши и Шалигая, да эта смешная стрелялка Армы? Ай, я же совсем забыл, Шалигай больше не может держать лук! Чего ж ты его таскаешь с собой, приятель? Отдай кому-нибудь?

– Я готов взять лук, – подошел к Шалигаю Кишт, вытирая руки.

– Бери, – равнодушно пробормотал Шалигай, пересчитывая монеты. – Но стрел осталось штук десять, не больше.

– И у меня, – подала голос Теша.

– У меня тоже, – откликнулась Илалиджа, – так что на луки надежда не слишком велика. Нет, если бы мы сидели в засаде, то хватило бы и этих стрел, но в засаде, скорее всего, будет Арш.

– Пора, – сказал Кай. – Надеюсь, что Хару мы встретим не в темноте.

Равнина закончилась через несколько лиг. Сначала горизонт показался необычно близким, словно путники приблизились к краю земли, как перед бездной ветров. Затем из нависающих над головой туч пролился дождь, смыл пыль с дороги и освежил не только неприветливую равнину, но и небо. Оно прояснилось. Спутники шли уже привычным бодрым шагом, перебрасываясь ничего не значащими словами, радуясь уже тому, что на ровном месте не так просто устроить засаду, пусть даже и укрытие на ровном месте найти не менее трудно.

– А что нам, собственно, может угрожать? – размышлял вслух Эша. – Три сиуна – это серьезно, конечно. К тому же зеленоглазый считает, что они будут более изощренны, чем предыдущие. Хотя меня более всего напрягла Кессар. Не то чтобы я не умею плавать, не знаю, может быть, и умею, но противостоять стихии – дело гиблое. С этой точки зрения, ни Сакува, ни Эшар, ни Хара особой опасности не представляют. Только вообразим себе, какая может быть стихия от правителя разума и зрения, от крови или страсти, от смерти со всей ее ненавистью и безупречностью?

– Что-что, а страсть – это самая настоящая стихия, – заметила Илалиджа. – Да-да, и в Пустоте тоже, сколько бы вы не представляли ее в виде выгребной ямы.

– Да и смерть не так проста, – вставил слово Шалигай. – По мне, так какой-нибудь мор ничем не лучше стихии.

– Гадать – не копать, – подала голос Теша. – Лучше бы представили, как мы будем сражаться с Аршем. Я правильно поняла, что он теперь вроде бы не простой воин?

– Скорее всего, – кивнул Кай.

– Смотри-ка! – воскликнул Эша. – А ведь я не удивлюсь, если мы и вправду окажемся на краю земли! Надеюсь, больше никому не придет в голову переламывать равнину?

Горизонт или и в самом деле край земли приближался с каждым шагом. Арме уже не терпелось посмотреть, что за ним, но, не подойдя к самому краю, сделать этого было невозможно. Равнина же слегка поднималась вверх, словно намеревалась усилить любопытство всякого путника. В довершение всего и дорога вздымалась на изрядную высоту. Так что причина для ворчания Эша имелась самая прямая, старику опять пришлось взбираться в гору.

– Я понимаю, когда идешь туда, куда надо, – бормотал он, карабкаясь вслед за спутниками и даже иногда помогая себе руками, – но когда идешь неведомо куда, то поругать всякий косогор, болото – совершенно необходимое дело. От ругани производится успокоение головы, сердца и даже некоторое отдохновение.

– Если бы от нее еще и путь прояснялся, – остановился на краю земли Кай.

Арма поднялась на гребень вслед за зеленоглазым и замерла. Салпа, Запретная долина или изрядная ее часть заканчивалась. Дорога, а вместе с нею и равнина – обрывались. Под ногами путников зияла пропасть, дна у которой не было, а если и было – рассмотреть его не имелось никакой возможности, потому как внизу ползли облака.

– Никакой веревки не хватит, – пробормотал Эша, осторожно ложась на край равнины. – До облаков не хватит. Сверху стенка вроде гранитная, но что ниже – не представляю. Да тут тысяча локтей только до облаков, а уж что ниже, только… сиунам известно.

– Там Анда? – протянула руку вперед Теша.

– Не знаю, – покачал головой Кай. – Но где-то она определенно есть. И уж если дорога обрывается над обрывом…

– То она совершенно точно должна продолжиться внизу, – заметила Илалиджа.

– А если она не продолжится, то мы окажемся в Анде, – закончил мысль Эша.

– Или в трактире, – добавил Шалигай. – Кто-то говорил, что мы должны оказаться там еще раз?

– Ты что? – сел Эша. – Неужели догадался, что единственный способ вынести из Запретной долины хоть какое богатство, так это потратить все монеты на еду и как следует набить живот?

– К сожалению, я не верблюд, – заметил Шалигай. – И вообще, я не согласен с тем, что я гнусный тип. Золото, что я несу, я ни у кого не украл. А если бы я хотел гибели Каю, да кому бы то ни было, то лучшего момента не сыскать. Толкнул – и готово. Либо расправляй крылышки, либо в лепешку. И никакая пустотная мазь не поможет.

– Господин Кай, – послышался голос Кишта. – Вот, я нашел. Блеснуло в траве, я прошел и увидел. Это лежало в полусотне шагов к западу по краю обрыва. Смотри. – Хиланец протянул руку. На его ладони лежала красная лента.

– Дочь Муриджана дает о себе знать, – заметила Илалиджа.

– Или ее похитители заманивают нас в ловушку, – предположила Теша.

– Меня устраивают оба исхода, – сказал Кай.

Спуск с обрыва обнаружился через пару лиг. Величественную каменную стену, по гребню которой шли спутники, пересекала складка, и вдоль нее довольно круто вниз уходила тропа. Судя по следам, не так уж давно по тропе прошел конный отряд.

– Вчера, – пошевелил ноздрями Эша. – Вчера прошли. Кони хорошие, и кормят их хорошо. Зерном. Но по такому уклону лошадей вели под уздцы, это точно.

– Я была бы не против, если бы и меня кто-нибудь взял под уздцы, – с опаской посмотрела на узкий барьер Теша.

– Там, где уздцы, там и седло, – заметил Эша и с сожалением вздохнул: – Но это забава для молодых. Зато теперь каждый поймет, что спуск гораздо более трудное дело, чем подъем. Станете стариками, почувствуете на своей шкуре. Старик спускается каждый день, каждую минуту. Посмотришь, вон он вроде лезет на дерево, а на самом деле спускается.

– В таком случае на этот спуск у тебя есть приличная компания, Эша, – заметила Илалиджа.

– Шалигай, – окликнул хиланца Кай. – Насколько я знаю, ловчих иши учат разному, но в том числе запоминать дорогу?

– А мы разве будем возвращаться? – удивился Шалигай.

– Нет, – успокоил его Кай. – Но нужно будет проверить, есть ли внизу продолжение дороги. По гребню мы прошли две лиги. Сейчас начинается спуск в ту же сторону. Возможно, тропа будет поворачивать, увеличивать или уменьшать уклон. После того как мы спустимся, ты сможешь точно сказать, сколько нам нужно будет пройти, чтобы оказаться в том месте, где дорога оборвалась?

– Конечно, – расплылся в улыбке Шалигай. – Можешь на меня положиться.

– Зачем тебе это? – удивленно прошептала Арма. – Я бы сказала тебе и сама.

– Пусть думает о дороге, а не о золотых в собственном мешке, – подмигнул Арме Кай. – А уж сколько нам останется, чтобы вернуться к дороге, я буду знать с точностью до шага и сам. Что ж, – он обернулся к спутникам, – нас осталось семеро. И я скажу, что никому из погибших я не желал смерти. И никто из выживших не бежал от нее. Пусть тем, кому повезло, везение не изменит.

– Примерно так и я хотел бы высказаться, – высморкался Эша. – Но не успел. Как-нибудь в другой раз теперь. Вы уж не обессудьте, друзья, но я пойду последним. Зато за собственный тыл вы можете не беспокоиться.

Спуск оказался и впрямь тяжелым. Одно утешало Арму, что враг шел этой же тропой с лошадьми, а значит, ему было еще тяжелее. Хотя ветер, который дул со стороны пропасти и прижимал путников к стене, облегчал спуск, но не в качестве послабления, а только в виде поддержки от случайного падения. До облаков тропа не изменила ни направления, ни уклона. Такой же она осталась и в облаках, но камни стали мокрыми, да и одежда тут же отсырела. Едва тропу заволокло туманом, как за спиной начал чихать и кашлять Эша. Старик плевался на каждом шагу и жаловался, что, оказывается, облака вовсе не мягкие и не пушистые, хотя если их как следует отжать…

Облака закончились вдруг. Именно в этом месте дорога ныряла в каменный грот, чтобы после крутого спуска вновь выбраться на поверхность стены и вести путников уже в обратную сторону, но Кай остановился у арки и принялся всматриваться в пропасть.

– Что там? – вывалился из облаков последним Эша, вытаращил глаза и сдвинул на затылок колпак. – Вот ведь как… Ну, так это… Уф…

Далеко внизу вновь лежала равнина. Рассмотреть ее всю не удавалось, потому что лигах в десяти – пятнадцати впереди громыхала гроза, и стена туч отгораживала часть горизонта, но ближе, хотя и все еще далеко-далеко внизу, паутинкой змеилась речка, торчали иглами крохотные деревья, пятнами целые рощи, и что-то еще, затянутое низким, ползущим по самой земле туманом.

– Сколько высоты здесь? – спросил Кай.

– Примерно три тысячи локтей, – прикинул Шалигай. – То есть – полторы лиги.

– Считая от самого гребня, общая высота две с половиной лиги, – кивнула Илалиджа. – Впечатляющая ямка.

– Да уж, – наконец обрел дар речи Эша. – В такую примерно ямку могло и не одно море поместиться, а целых два!

– То есть нам места хватит? – задумался Кай.

– Что тебе не нравится? – спросила Арма.

– Когда я был, пусть в видении, но был на крыше Храма Пустоты, я видел с него вершины гор. Из этой ямы никаких гор не увидишь.

– Ладно, – махнул рукой Эша. – Пошли. После того моря, а еще пуще после той бездны ветров, удивить меня трудно. Чем быстрее доберемся…

– Стоять! – зарычал Кай.

Поперек входа в грот была натянута тончайшая бечева. Эша замер с поднятой ногой, покачался и шлепнулся на ягодицы. Сплюнул, перевернулся и отполз в сторону.

– Вот это уже веселее, – скривила губы Илалиджа. – Будем перешагивать или срывать?

– Нет уж, – мотнул головой Кай, вытаскивая из-за пояса нож, – за спиной опасность оставлять нельзя.

Зеленоглазый прижался к стене, примерился и метнул в проем нож. Бечева лопнула, где-то в глубине грота разогнулся мощный лук, и тяжелая стрела молнией выщелкнула на высоте горла зеленоглазого, после чего канула где-то в глубине долины.

– Да найдет она затылок какого-нибудь мерзавца, – приложил ладони к груди Эша.

– А вот это вряд ли, – сказал Кай. – Но дальше первым иду я. И только я.

Спуск, который начался после грота и вел в обратном направлении, уже не был столь крутым, да и ширины в нем хватило бы, чтобы разъехаться двум всадникам, но зато длился он не менее четырех лиг. И под тем самым местом, где путники начали спускаться в пропасть, на обширной площадке обнаружился выстроенный из неровного камня и крытый черепицей дом на два этажа. Отряд остановился за пару сотен шагов до него.

– До долины не менее лиги еще, – прищурился, свесившись с обрыва, Шалигай. – Но дорожка дальше нормальная. В самом низу сквозь туман не разгляжу, но петляет, кособокая. Раза четыре по паре лиг навернет до дна.

– До дна, выходит, – задумался Кай и повернулся к Илалидже. – Что скажешь?

– Дорога, – расплылась она в улыбке.

– Дорога? – не понял Кай.

– Дом выстроен на дороге, – объяснила пустотница. – Да приглядись ты, весь двор пересекает наша дорога, которую мы оставили наверху. От стенки до обрыва. И дом стоит прямо на ней. Никак мы его не минуем.

– Так и дальше, – вытаращил глаза Шалигай. – Вон внизу. Смотрите! Как раз под этим домом на каждой петле тропы по куску мостовой. Вот же расстарался кто-то. Нет, так мы не заблудимся. Захотим даже если, а все одно не заблудимся.

– Ты бы устроила тут засаду? – спросил Кай Илалиджу.

– Я из Пустоты, – скривила губы та. – Засады там не устраивают. Там все… другое. Но если бы я была человеком, – Илалиджа негромко засмеялась этой мысли, – я бы отправила девчонку с парой провожатых вниз, куда там они спешили, коней отвела бы дальше по тропе, потому как та виляет вдоль скалы, есть, где оставить, чтобы мы не видели, а уж в доме бы устроила засаду. Расставила бы лучников на втором этаже, мечников в коридорах, насторожила бы самострелы, тем более что это они умеют. И ждала бы.

– До дома отсюда две сотни шагов, не больше, почему они не стреляют? – спросил Кай.

– Мы выше, – объяснила Илалиджа. – Луки у них довольно большие. Чтобы стрелять под таким углом, нужно лечь на пол и, может быть, даже держать ложе лука ногами, а тетиву тянуть на себя. Вряд ли среди этих воинов есть подобные умельцы.

– Так стреляли лапани когда-то, когда воевали орда на орду, – подал голос Эша. – Но давно это было. А больше никто в Текане.

– Им это и не нужно, – прищурилась Илалиджа. – Они и так дождутся своих целей.

– Хорошо, – задумался Кай. – Теперь прикинем обстановку со стороны целей, которые вовсе не хотят, чтобы их выцеливали. Смотрите, дом повернут к нам торцом. В нем окна только на втором этаже. Два окна. Со стороны пропасти окон будет три или четыре, и тоже на втором этаже. Подобные дома ставят в Хастерзе. На первом этаже только внушительная дверь.

– Дверь будет открыта, – заметила Илалиджа. – Им будет нужно, чтобы мы вошли в дом. Или хотя бы попытались.

– Ну что, Эша? – повернулся к старику Кай. – Опять нужны твои камни.

– Так есть, – оживился старик. – Десятка два, а больше и не нужно. Перекрытия-то все одно внутри дома деревянные! В окна забросить? Легко. Вяжи к стреле, а уж там я все устрою.

– Нет, Эша, – покачал головой Кай. – Камни вместе с тобой мне будут нужны внизу. А бросать огонь в окна второго этажа не стоит. Все-таки полной уверенности, что девчонку отправили вниз, – у меня нет. Правда, и сиуна в доме я не чувствую, но рисковать не стану. А вот напугать или отвлечь лучников хотелось бы. У тебя получилось что-нибудь с моими зарядами?

– А чего с ними должно получиться? – сморщился Эша. – Только грохот да вспышки. Даже пламени толком нет. Что там заговаривать? Крохотный запал? А все остальное не под мою магию. Да и заговорил-то я от силы десяток зарядов.

– Хватит, – повернулся к Илалидже Кай. – Сможешь попасть в окно стрелой с закрепленным зарядом?

– Я смогу, – твердо сказала Теша.

– Пять стрел отправлю в окно за половину минуты, – ухмыльнулась Илалиджа. – Успеешь добежать?

– Пять – нет. – Теша поджала губу, заколебалась. – Три стрелы успею!

– Ты? – повернулся к молодому хиланцу Кай.

– Я с мечом, – потянул клинок из ножен Кишт.

– Аккуратнее там, – высыпал из кисета на камень заряды Эша, выудил из-за пояса моток бечевы. – Хотя что я говорю? Я ж с камешками с вами должен быть. Так вот, аккуратнее надо. Дом-то чуть живой. Трещины по стенам, вот-вот рухнут, черепица едва держится, наверное, балки прогнили.

– Эша, – улыбнулся Кай, – мы жить в нем не собираемся.

– А я бы и ночевать в такой развалюхе не стал, – ответил Эша.

Они побежали вниз впятером: Кай, Арма, Кишт, Шалигай и Эша, который катился с горы едва ли не кубарем. Первые же стрелы Илалиджи и Теши достигли цели. Раздался грохот, из окон повалил дым. Пока Кай успел добежать до угла дома, еще трижды громыхнуло над головой. Ни одна стрела не полетела в сторону штурмующих. Кай выглянул из-за угла, бросил взгляд на фасад дома.

– Шалигай, – приказал он хиланцу, – проверь дом с обратной стороны. Да будь осторожнее. Мы идем через центральный вход. Окна с фасада заколочены досками, но дверь вроде бы открыта. Идем по дуге в пяти шагах от стены. Арма, держи наготове самострел, будь рядом. Кишт, в пяти шагах за мной. Эша, кидаешь по моему жесту горючие камни внутрь, а дальше посмотрим.

– А есть там кто? – скорчил гримасу Эша.

– Есть, – на мгновение закрыл глаза Кай. – Пятеро наверху и двое внизу.

Они успели пройти от угла дома только десять шагов. Сверху посыпалась черепица. Арма подняла голову и обмерла. Передняя стена дома плавно отходила от его фасада и падала вниз. Кай протянул руки к Арме, схватил ее за ворот рубахи и за ремень и передвинул, как двигают горшки с тягучим варом на кухонном столе, на два шага в сторону.

Удар был страшным. На мгновение Арма лишилась и слуха и зрения, но, когда начала оседать пыль, она поняла, что удар, который едва не проломил ей голову, уберег ее от более страшной участи. Она даже не упала, пробив головой несущийся на нее оконный проем. Но ни Кая, ни Эши, ни Кишта в клубах пыли и кучах камня не было видно.

– Ну что, зеленоглазый! – раздался радостный вопль Сарлаты. – Не ожидал? Где ты? Выползешь из-под камня и сам отдашь мой нож или мне придется раскапывать твой труп?

Арма подняла глаза. На перекрытиях второго этажа полуразрушенного дома стоял седой разбойник и размахивал обнаженным мечом. Рядом еще четверо выцеливали Арму из луков. Первый этаж заполняла клубящаяся пыль. Она медленно отбросила в сторону самострел. Очень медленно потянула из ножен меч.

– Сарлата, скрестишь со мной меч или ты умеешь баб убивать только со спины или спящими? Скрестишь или струсишь?

Наверное, будь Сарлата в окружении собственных подельников, он приказал бы проткнуть Арму стрелами. Или подсечь ей ноги, чтобы позабавиться уцелевшей частью тела. Но рядом с ним стояли воины, которым еще только предстояло доказать, что их новый командир чего-то стоит. Поэтому Сарлата спрыгнул на кучу камня и пошел к девчонке.

Она начала медленно отступать, нащупывая ногами камни, пока не оказалась на чистой части двора, и за эти десять – пятнадцать шагов успела понять, что ничего у нее не сломано, хотя ободран лоб, имеется одна или две внушительные шишки на голове и содрана кожа на плечах. К тому же ныли и саднили раны, полученные в битве с воинством Неку. Может быть, к вечеру еще заболит и спина. Но не теперь. Это было не главным. Точно так же, как не главным было пока, жив ли спасший ей жизнь Кай. Теперь главным было другое. Сможет ли чем-нибудь удивить ее Сарлата. Она его ничем удивлять не собиралась. Он должен был умереть, не успев удивиться. Но и спешить тоже не следовало. Иначе ни Шалигай, ни Илалиджа, ни Теша ничего не успеют придумать. Во всяком случае, четверо лучников, что стояли над разрушенным фасадом, были неуязвимы с горы.

Вот и Сарлата ступил на свободное от камня место. Выставил вперед правую ногу, развернул ее. Согнулся, взметнул меч, прижал подбородок к плечу. Очень похоже на школу фехтования Гиены. Гиена самый близкий город к Холодным пескам. Гиенские мечники никогда не славились в Текане, но были весьма опасны. Не умея долго вести танец, они стремились сократить схватку до одного или двух движений. Они учились убивать быстро. Что должна сделать она? Если Сарлата знает гиенское фехтование, он должен знать и еще что-то. Что знают все в Текане и окрестностях? Ну конечно, неуклюжий танец стражников Хилана. Всякий, кто появлялся на хиланской водяной ярмарке пораньше с утра, видел, как натасканные в бессмысленных движениях стражники меняют караул. Делают два быстрых шага вперед с занесенным над головой мечом, рубят сверху вниз, еще раз рубит сверху вниз, припадают на одну ногу, выставив над головой меч, изображая защиту от удара, делают два быстрых шага назад и снова прикрываются мечом. И так три раза подряд. Видел или не видел?

Между ними было десять шагов. Арма прикусила губу и тщательно, именно так, как и должна выполнять затверженные назубок движения старательная воительница, исполнила все, что мгновенно прокрутила в голове. Вернулась на исходную позицию, прищелкнула каблуками и пошла на повтор.

На губах Сарлаты уже расцветала уничижительная усмешка. Он даже поднял брови в знак сочувствия синеглазой мечнице. Верно, уже примерился, куда ее поразить, чтобы не умерла сразу и оживляла стонами последующие развлечения. Но расслабляться разбойник не собирался. Он снова выдвинул правую ногу, мгновенно подтянул к ней левую, поставил ее на носок и приблизился еще на шаг к шагающей навстречу ему Арме. «Вот почему гиенских мечников называют крабами, – вдруг подумала и с трудом сдержала усмешку ненависти Арма. – Крадутся боком и меч держат над головой, как клешню».

Она сделала два шага вперед и выполнила то, чего от нее ждал Сарлата, – «соблазнилась» близкой целью и, сделав третий шаг, выполнила рубящий удар сверху вниз прямо на его голову, которой конечно же на месте удара не оказалось. Сарлата уже разворачивался на левой ноге, перенося вес тела и закручивая гиенский вихрь, когда мечник уходит влево, а его меч прилетает с противоположной стороны и разит растерянного противника в гортань, в грудь, в живот или в бедра. Если бы разбойник знал, сколько сотен дней безжалостных упражнений пришлось ей пережить в разных кланах, и среди них целый год под руководством одного из лучших мастеров клана Смерти, он был бы более осторожен, хотя и это его бы не спасло. Меч Сарлаты еще только вспарывал пространство там, где только что упражнялась с диковинным желтым мечом старательная хиланская мечница, а Арма уже переворачивалась через голову в прыжке в сторону, и, возвращая меч после скользящего удара, была уверена, что голова Сарлаты упадет на камень после того, как на него встанут ее ноги.

– Восхищена! – захлопала в ладоши стоявшая рядом с Тешей над трупами четырех лучников Илалиджа. – Это было великолепно. Даже твое колдовство не восхитило меня в такой степени! Ты достойна зеленоглазого!

– И двое моих! – появился из пыли первого этажа чихающий Шалигай.

– Кай! – бросилась к каменной осыпи Арма.

– Я не понял, – часть каменной кучи зашевелилась, в сторону откатилась довольно увесистая глыба из скрепленных раствором камней, и за ней появилась растрепанная, вымазанная кровью и присыпанная пылью голова Эша, – меня-то кто-то думает спасать или нет?