Текст книги "Эхо любви. Роман"

Глава 23. Андрей

Однажды, в посёлке Василиса неожиданно увидела знакомого молодого пугачёвца, который в бытность их в отряде помогал ей с родами.

Он, увидев её, спросил:

– Василиса, ты ли это? А меня узнаёшь? – и сам ответил:

– Андрей я.

– Кто же ещё, – ответила она.

Андрей стал спрашивать её о ребёнке, о жизни, а когда они подошли к дому, где жила Василиса, неожиданно выскочил Пётр.

– Это он, – уверенно произнёс Андрей. Как он похож на атамана!

– Тише, – успокоила она его. Зайдём в дом.

В доме они вспоминали давно ушедшие дни, своих товарищей и, конечно, атамана Петра. Никто из них не знал о его дальнейшей судьбе, ходили слухи, что он был застрелен при попытке побега во время конвоирования по этапу.

Разговор продолжился до позднего вечера.

Наконец, Василиса спросила его:

– А откуда ты родом, и где твой дом?

Оказалось, что родом тот был из недалёкого села, но он не знает, цел ли его дом, живы ли родители, потому что десять лет скитался по уральским деревням и посёлкам.

Василиса пристально посмотрела на него, красивый, высокий, сильный, и подумала:

– А может это судьба? – и что-то ёкнула в груди.

– Как я его ранее не замечала? Атаман закружил голову… А, может, пришёл час начать всё с начала, – подумала она.

Она взглянула на него ещё раз, и, опустив глаза, промолвила:

– Ладно, оставайся у меня, будем жить вместе.

Он, не веря своему счастью, мгновенно поднялся, подошёл к ней, обнял и робко поцеловал.

Она не отстранилась, а, наоборот, всем телом прижалась к мужчине, который вдруг судорожно стал прижимать её к себе, гладить её лицо и пальцами рук теребить пуговицы на её платье.

Она, понимая, что и сама хочет этого, что тело её слабеет, сказала тихим голосом:

– Подожди немного, сейчас посмотрю, где сын.

Сын спокойно спал в своей кровати.

Василиса потянула Андрея за руку, и оба безропотно подчинились взаимному желанию овладеть друг другом.

Так неожиданно Василиса окунулась в новую жизнь, которая продолжалась долгие годы.

Василиса и Андрей оказались очень нужными друг другу, их одинокие души давно жаждали любви и семейных отношений.

Андрей решил для начала посетить свой родовой дом в селе Каменистое, находившемся в двух десятках вёрст от посёлка Васильево-Шайтанский. В нём он родился, провёл детство и очень надеялся увидеть своих родителей маму Екатерину Ивановну и отца Гаврилу Петровича. Он думал об этой встрече с тех пор, когда восемнадцатилетним юношей ушёл вслед за другими ребятами сражаться за обиженного царя и народную волю. Не мог знать юноша, что временная свобода позже окажется неволей для большинства его товарищей, а ему были предназначены скитания по обедневшим, а подчас и пустынным сёлам Урала.

Сын представлял себе свою маму, стоявшей у русской печи и вынимавшей из огня ухватом чугунок с тушёной очень вкусной картошкой, и как она, увидев его, крепко обнимет, а потом будет долго плакать и причитать:

– Сыночек, мой родной, где же ты так долго пропадал. Мои глазоньки просмотрели все тропинки, по которым ты ходил, но тебя не увидели, мои уши ловили каждый шорох твоих шагов, но ты не возвращался, я каждую ночь видела тебя во сне и просила бога вернуть тебя мне, но и этого не случилось. Где же ты скитался, ведь я так ждала тебя?

Когда он, наконец, подошёл к своему дому, то увидел его с заколоченной дверью и провалившейся крышей. Оторвав полусгнившую доску на двери и войдя внутрь дома, поразился пустоте и разрухе. Печь стояла давно не топленной, столы и лавки были покрыты толстым слоем пыли, лишь глаза богоматери, смотревшие на него с деревянной иконы, висевшей в углу безжизненной избы, напоминали о прошлой жизни.

Он присел на лавку и заплакал. Потом утёр глаза рукавом и пошёл искать дом своего дяди Евсея Петровича Медведева, родного брата своего отца.

Евсей, словно поджидая его, сидел у дома на скамейке. Он сразу узнал Андрея, обнял его, ввёл в дом, где все родственники встретили его с большой радостью.

Оказалось, что в скорби по нему, пропал его отец и умерла мать.

– Гаврила Петрович, – рассказывал дядя Евсей, – по настоянию своей жены часто уходил на твои поиски в соседние деревни, но однажды ушёл и до сих пор домой не вернулся. Куда он делся, никто не знает. Мать же, лишившись и мужа, и сына, потеряла покой, часто стала тоже покидать свою деревню. Вскоре её нашли мёртвой у большого камня на берегу реки. Закопали её на кладбище.

Андрей заплакал и закрыл глаза руками. Несколько минут стояла тишина.

– Давай сходим туда, авось найдём, – нарушив молчание, сказал Евсей.

И они пошли. Кладбище было небольшим, многие могилы были не обозначенные, просто холмики, время от времени, по всей видимости, по весне кем-то подсыпавшиеся.

Евсей указал на холмик, почти сравнявшийся с землёй:

– Вот она, могила твоей матери.

Пётр вновь не сдержал своих слёз. Возвратились с кладбища обратно в дом Евсея, чтобы помянуть Екатерину Ивановну, и где на столе уже стояло угощение и бутыль с брагой.

Евсей Петрович сказал:

– Андрей, я знаю тебя со дня рождения. Да и имя твоё было дано пусть и батюшкой, но по моей подсказке. Жаль, что всё так получилось. Мать твоя, Екатерина, была добрейшей женщиной. Мы все её любили, а особенно любил её твой отец Гаврила. Я, надеюсь, что мой брат живой. Ты вернулся, думаю, дождёмся и твоего отца. Катя умерла от тоски по тебе и мужу. Пусть память о твоей матери будет всегда с нами.

Он поднял стакан с брагой и выпил.

Потом Андрей, расслабившись, стал рассказывать о своей отрядной и скитальческой жизни.

В отряде он был посыльным, помогал в родах женщинам, которых возили с собой пугачёвцы, выполнял хозяйственные работы, ради устрашения поджигал пустые дома богачей, но никогда и никого не убивал. После разгрома их отряда, как и многие другие, бежал в горы. С этого времени и началась его скитальческая жизнь. Сколько деревень он прошёл, сам не знает. Боялся, что поймают. Чтобы прокормиться, пришлось наниматься на работу к хозяевам, в основном, за еду. Так прошло почти десять лет. Но он всё время думал о родителях, о своей деревне.

После рассказа племянника о своей нелёгкой жизни, его дядя сказал:

Андрей, ты вернулся, и теперь не должен нас покидать, – и завёл разговор о работе, предложив попробовать счастья на золотом прииске.

Он рассказал услышанную им историю о том, как один из местных мужиков обнаружил камень, из которого блестели кусочки золота, похожих на золотых жуков.

– Шесть золотых жуков выбрал. И сидели они, скажу я тебе, как на цепочке. Позже оказалось, что четыреста граммов наскрёб золота из одного куска. Мужики говорили, что там попадались скопления самородков золота и в виде гнёзд, содержащих до нескольких килограммов, – эмоционально и громко, забыв по какому поводу они находятся здесь, – говорил Евсей.

Он также сказал, что пробовал ходить на реку, но одному это делать сложно, да и опасно.

И они договорились идти и попробовать счастья вместе.

Глава 24. В поход за золотом

На следующий день Андрей возвратился к Василисе, рассказав ей о предстоящем деле, а через неделю дядя и племянник уже отправлялись на поиски золота к реке Неизвестной.

Шли через лесные заросли по тропинке, известной только Евсею, мимо которой протекала речка. Она была не широкая, но очень быстрая. Добрались до того места, где берега реки становились пологими, а река значительно расширялась, образовав два русла, одно из которых было бурным, полноводным и глубоким, а второе тихим и мелким. Здесь и сделали остановку.

На берегу построили шалаш, возле которого разожгли костёр. Принялись ловить рыбу, которую на мелководье ловили почти руками. Наварили ухи, а из лесных ягод заварили чай. Домашним был только каравай хлеба. Поели.

Потом прошлись по берегу реки, выискивая места для старательных работ, которые, по мнению Евсея, были самыми перспективными.

По рассказам местных старателей он знал, что движение золота, которое во много раз тяжелее воды, достаточно предсказуемо.

– Для того, чтобы сдвинуть золотину, необходим сильный напор воды, поэтому, когда он ослабевает по той или иной причине, золото в том месте оседает, в особенности его зерна. Они не плывут, а ползут, прижимаясь ко дну, – поучал Андрея Евсей. Вот и здесь, возможно, скопилось золото. Внутренний поворот реки – самое перспективное место для поисков. Здесь золото надо искать на дне за валунами, в расщелинах, ямах, под наносным грунтом, – не унимался Евсей и рассказывал Андрею, как бывал здесь весной по время паводка, когда это русло превращалось в сплошной бурный поток.

Потом они прошли по дну старого русла и отметили возможные места, где рано утром начнут поиск жёлтого металла. Здесь было много крупных камней, за которыми могли быть ловушки. На дне реки было много выступов, углублений, трещин, нагромождений камней, стволов упавших деревьев, среди которых журчали слабые ручейки воды.

Подготовили длинные черенки для лопат и черпаков, которых нарубили с запасом, чтобы не тратить лишнее время завтра.

Спать легли рано, и Андрей уснул сразу.

Утром его разбудил Евсей. Ещё было темно, но надо было завтракать и со свежими силами начинать работу. Взяли инструменты: лопаты, черпаки, топоры. На место прибыли засветло. Евсей ещё раз пояснил, что хорошим указанием на то, что здесь может находиться золото, были перекаты с крупными валунами, разбросанными по линии от одного конца внутреннего изгиба реки до начала другого.

Добытчики жёлтого металла босиком прошли к внутреннему повороту старого русла реки, и каждый из них выбрал свои полузатопленные водой валуны. Андрей осторожно поднимал каждый совок лопаты и перебирал грунт руками. Пока ничего не попадалось.

Вдруг Евсей закричал:

– Смотри, Андрей, жёлтый кусочек!

Андрей на радостях побежал и увидел маленький еле заметный кусочек, который Евсей бережно положил в сумку. Он теперь понял, что на такую мелочь, он даже не обращал внимание. Пришлось возвращаться и перебирать песок снова.

Вскоре такие же маленькие еле заметные песчинки золота стали появляться и у него. Он бережно, по примеру Евсея, стал складывать их в свой мешочек. За первый день намыв золота был едва заметен, но всё же что – то прощупывалось в уголке мешочка.

Почти две недели трудились они на реке. Пётр за это время приобрёл опыт, стал более внимательно относиться ко всему, что попадалось, подбирая не только золото, но и красивые камешки. Евсей предупредил его о том, чтобы об этом месте он никому не рассказывал и чтобы следующую ходку он без него не делал.

Пётр возвращался к Василисе победителем, он теперь представлял себя более богатым и уверенным в себе человеком, чем прежде, отчего его любовь в жене становилась ещё сильнее.

Однако, золото надо было ещё продать или обменять, а это можно сделать было только у заезжих скупщиков. Правда, в Васильево-Шайтанский посёлок они не заезжали, зато в город прибывали постоянно. Пришлось вновь отъехать на неделю, и ему повезло, на рынке он быстро сбыл драгоценный металл, получил деньги и, чтобы не привлекать к себе внимания, скрылся от любопытных глаз.

Теперь он понял, что такие старательские поездки у него должны стать постоянными.

Два года неразлучно с Евсеем он каждый сезон отправлялся на реку за золотом. За это время они значительно разбогатели, каждый из них даже купил себе по лошади, что значительно облегчало их труд.

Тогда же в семье Андрея и Василисы случилось пополнение, у них родился мальчик, очень похожий на Василису. Назвали его Васильком.

Василий Андреевич рос крепким малышом, и родители искренне радовались пополнению семьи. Василиса же через год опять забеременела, пришлось рожать и третьего ребёнка. Опять родился мальчик. Василиса настояла, чтобы имя ему дали Андрей, в честь мужа.

– Это будет Андрей Андреевич, лучше не придумаешь, – говорила Василиса.

– Нам нужны мальчики, помощники и наша надежда, – говаривал муж.

Тяжело Василисе было с тремя детьми, а особенно с двумя маленькими Васильком и Андреюшкой. Пётр, как мог, старался помогать маме, ходил в лавку за съестным, нянчил старшенького братца. Маленький Андрюша был ещё совсем грудным, и к нему мама разрешала только подойти и улыбнуться.

– Улыбка – это первое дело для маленьких детей, – поощряла мама хорошее настроение малышей.

Как же быстро бежит время. Подросли их маленькие детки, Васильку стукнуло шесть, Андрею пять, а Петру пошёл уже восемнадцатый год.

Детки росли, а мама грустила: нет помощницы у неё в доме. И вскоре у них родилась девочка.

– Пусть у нас в семье будет Василиса Вторая, – пошутил отец.

Что ещё надо для полного счастья: три мальчика и одна девочка. Пришлось и дом расширять, и хозяйство увеличивать.

Пётр возмужал, расправились его богатырские плечи, фигурой и лицом он стал всё более походить на атамана Рыжанко. Это понимали и Василиса, и Андрей.

Но говорить об этом самому Петру никто не решился, ведь своим отцом он считал Андрея, который однажды затеял с ним разговор о старательском деле.

– Не хочешь ли ты поехать со мной на речку, там такая красота, горы, вода, лес, рыбалка. Поучу тебя добычи золота. Там такие красивые камни попадаются на каждом шагу, подберёшь, подаришь братишкам, а особенно сестрёнка будет счастлива. Проведём там неделю и вернёмся домой, – осторожно завлекал его Андрей.

Пётр согласился, только сказав:

– Если мама отпустит.

А мама об этом давно сама просила мужа.

– Пора приучать Петра к делу. Поговори с ним, – не раз обращалась она к нему.

Пётр и сам давно уже хотел попросить Андрея взять его с собой на прииск, но ему было жалко маму, которой надо было помогать управляться с братиками и сестрёнкой.

Перед отъездом Пётр помог маме убрать весь дом, наносил на неделю воды, отнёс для стирки бельё на речку. Он ещё никогда не отлучался на целую неделю, да и Василиса очень переживала о нём и просила Андрея:

– Дорогой мой муженёк, следи за Андреем, он ещё не приспособлен к тяжёлой работе.

– Ладно, могла бы мне и не говорить, я и так понимаю. Всё будет выполнено как можно лучше, он мне так же дорог, как и тебе. Не надо так волноваться, – отвечал тот.

Надо сказать, что старательское место Андрея и Евсея было уже хорошо обустроенным. На берегу реки был построен небольшой домик, где можно было отдохнуть, оставить снасти и инструменты.

В то время так поступали все копатели этой деревни, у которых было золотое правило, не вторгаться в пределы чужого прииска и, если это иногда случалось, то виновника искали сообща и потом его жестоко наказывали.

И вот в ранний летний час запрягли лошадь в телегу, и мужчины тронулись в путь.

По лесной каменистой дороге доехали до большого озера, на высоком берегу которого расположилась деревня Каменистая, где Андрей без труда нашёл дом Евсея.

Бородатый и огромного роста старик вышел из дома с сыном, тоже высоким юношей лет двадцати и сказал:

– Приятно видеть подмогу. Как звать малыша?

– Пётр, – как то неуверенно ответил юноша.

– Будем знакомы. Ростом с меня будет, ну что ж, будем трудиться вместе. А это мой сын Илларион. Думаю, подружитесь.

Они погрузили свой груз на телегу, забрались сами, и все вместе тронулись в путь.

В первый раз Пётр почувствовал настоящую свободу и желание находиться в этом бесконечно зелёном мире природы. Мимо медленно проплывали огромные вековые деревья, скалы, поросшие травой и кустарниками, над которыми возвышалось голубое небо с лёгкими облаками. Показалась полноводная и широкая река, вдоль которой пролегала узкая тропа. Она была видна не каждому путнику, а только не раз бывалому в этих краях и хорошо знакомому с этими местами.

Весь путь занял не более часа. Наконец, тропа увела старателей немного в сторону от реки, подняла их в гору, а затем опять опустила, приблизив к себе и распахнув широкие и низкие рукава.

Андрей остановил лошадь:

– Тпру-у-у!

Евсей своим густым и низким голосом сказал:

– Всё. Приехали. Дальше дороги нет.

Все сошли с телеги на землю. Распрягли лошадей. Евсей и Андрей, взяв своих лошадей под уздцы, по тропе стали спускаться к реке. За ними, взяв поклажу в руки, шли их сыновья. Вскоре показалась широкая дельта реки, открывшая перспективу виднеющихся вдалеке гор, из-за которых начало выглядывать рыжее солнце.

Такими Пётр горы видел впервые, потому что так рано и далеко ещё никогда не заходил.

Показался и дом, в который юноши занесли поклажу. Лошадей же поставили в построенные за домом сараи. После лёгкого завтрака примерно через час старатели разделились на две группы: Андрей и Пётр отправились к своим камням, а Евсей с Илларионом – к своим. Сразу же приступили к работе.

Андрей заметил, что в две лопаты стало работать значительно быстрее. Пётр загружал лоток песком, а Андрей промывал его и пропускал через решето.

В первом же лотке Пётр впервые увидел мокрые золотые песчинки и очень обрадовался. Через час работы их количество увеличилось. Андрей перетирал речной песок тщательно, не пропуская ничего. Теперь он знал, что песок, залегающий более глубоко, иногда приносит не только золотые песчинки, но и небольшие самородки, поэтому просил Петра копать глубже, несмотря на то, что вода сразу же заполняла вырытые ямы.

Пётр трудился без устали, так что Андрей еле успевал промывать грунт. Солнце уже стояло над головой и хорошо припекало, но журчавшие ручейки воды возле камней создавали приятную прохладу.

Наступило время обязательного отдыха и обеда и, оставив инструменты на местах, они пошли в старательный домик. Вскоре туда прибыли и Евсей с сыном.

Так было заведено, что когда солнце становилось особенно жарким, все возвращались в домик для обеда и отдыха. Пётр ещё не почувствовал сильной усталости, но требование Андрея было для него законом. Правда, после обеда ложиться спать он не стал, а пошёл к реке, чтобы полюбоваться прекрасными видами.

Когда он подходил к реке, то недалеко от того места, где они только что были, увидел медведя. Огромный зверь стоял в воде и усиленно смотрел на журчавшие струи воды. Вдруг он прыгнул, схватил большую рыбу и тут же стал есть. Медведь вёл себя настолько смело, что вовсе не обращал никакого внимания на смотревшего на него человека.

Пётр побежал обратно в дом и сообщил об этом Андрею, который предупредил его о том, что эти места опасные из-за хищных зверей, поэтому ходить одному по лесу не желательно. Здесь медведи ходят у себя дома и неизвестно, как они себя поведут.

– Эти места рыбные, и нам ещё предстоит заняться ловлей рыбы для своего вечернего ужина. Придётся прогонять медведя, если сам не уйдёт, – сказал Андрей.

Через два часа время отдыха закончилось, и вновь, как и прежде, мужчины разошлись по своим участкам. Медведь, услышав шорохи и разговоры людей, ретировался в лес.

Старатели провели на реке неделю и вернулись домой, довольные своей работой. Привезли и по полмешка свежей и сушёной рыбы.

С этого времени поездки Петра на реку за золотом и рыбой стали постоянными в течение всего сезона вплоть до октября месяца.

Глава 25. Пётр и Анна

Прошло два года. Однажды к старателям в гости прибыли младшие дети Евсея.

Шестнадцатилетний сын Антон привёз двух сестёр: пятнадцатилетнюю Анну и тринадцатилетнюю Ирину. Они давно просились побывать в домике на реке, но Евсей из-за малолетства не разрешал им этого делать. Антону, умевшему управляться лошадьми и хорошо знавшему дорогу на участок, на этот раз он приехать разрешил.

Дети появились в полдень, когда после работы все старатели пришли в дом отдыхать. Стало непривычно шумно от их веселого настроения, причём девочки щебетали громче всех. Инициативу в разговорах всегда проявляла старшая сестра, которая и настояла на поездке к отцу.

Пётр в шутку, чтобы попугать её, рассказал ей о медведях. Но вместо испуга, она захотела это увидеть.

Девочки, не видевшие никогда медведя, просили показать его.

Анна засыпала Петра вопросами:

– Медведи очень большие? А как они ловят рыбу? Длинные ли у них лапы? А медвежата там были? – делая при этом такие вопросительные глаза, словно с огромным интересом ожидала ответа именно от него.

Когда на её вопросы отвечал Антон или Илларион, она делала равнодушный взгляд и вновь задавала их, глядя на Петра. Показывать места, где ходили медведи, пришлось их отцу.

Пётр пошёл вместе с ними и уже на берегу реки рассказывал о медведе, которого видел сам.

Девочки остались в доме и на ночлег. Они долго не могли угомониться, на что Евсей строгим голосом сказал:

– Мужчины устали после работы, хотят спать. В доме должна быть тишина.

Пётр тоже не мог долго уснуть. А во сне он видел Анну, которая подходила к нему, брала его за руки и тянула к реке. Он повиновался её воли, и они сидели на берегу и любовались медведями, которые ловили рыбу и кормили ею своих маленьких медвежат. Он смотрел в её глаза и обнаружил, что они у неё слишком голубые и наклонился к ней очень близко, чтобы сказать:

– Аннушка, я чувствую, как твои глаза проникают мне в душу, достигая моего сердца.

С этой мыслью он проснулся.

Утром Антон увёз девочек домой в деревню, однако, синие глаза Анны так и остались волновать душу Петра.

По пути домой в конце старательской недели Пётр попросил отца заехать к Антону, где вновь увидел её, выскочившую им навстречу:

– Пётр, дядя Андрей, заходите к нам скорей, мама чаем с вареньем вас напоит, – возбуждённо сказала она.

Пришлось зайти в дом, где за столом Пётр не сводил с Анны глаз, а она, словно нарочно, села напротив него.

Так почти с первого взгляда полюбили друг друга Пётр и Анна. Вскоре он сказал своей маме Василисе:

– Нет у меня сил переживать о ней. Стоит она везде перед моими глазами и думать ни о чём больше не могу.

Василиса поняла, что настала пора ему заводить свою семью, о чём и рассказала Андрею.

– Буду говорить с Евсеем, хотя не знаю, как к нему и подобраться, ведь он считает Петра своим родственником. Анна – красивая девка, – ответил на это он.

В тот же вечер поговорил и с Петром:

– Что, запала девка на душу? А она – то согласна? – спросил он его.

– Да, просила присылать сватов, – был ответ.

Очередная старательская поездка была намечена через неделю.

Как обычно ранним утром Андрей и Пётр были уже в Каменистой, где их ждали Евсей и Илларион. Анна тоже как бы случайно выбежала, чтобы поприветствовать их.

Вся неделя прошла как обычно. В последний день по пути домой Андрей, отправив Петра на подводу к Иллариону, сам подошёл к дяде:

– Дядя Евсей, разговор есть. Пусть молодость прокатится отдельно.

– Хорошо. О чём разговор? – спросил тот.

Андрей прыгнул к нему на телегу, удобно уселся и не спеша начал издалека разговор:

– Как ты считаешь, мой Пётр человек серьёзный?

– Да, конечно, хороший малый, трудолюбивый и серьёзный.

– А он похож на меня?

– Мне кажется, не очень.

– В его двадцать два года он кажется самостоятельным мужчиной?

– Да, конечно. Но что ты загадки мне строишь?

– Ну, хорошо, теперь перехожу к отгадкам. Полюбил он твою Анну, жить не может без неё. Требует посылать сватов.

– Ты, что? Анна ещё не доросла до этого. Да и как я отдам её за близкого родственника, нам это делать ни совесть, ни церковь не велит.

И тогда Андрей рассказал всю историю рождения Петра, напомнил об атамане Рыжанко, о Василисе и её любви к нему.

Евсей, удивлённый его рассказом, подумал и спросил:

– А сам Пётр об этом знает?

– Нет, пока не знает, он считает меня своим отцом. Не знаю, надо ли ему об этом говорить?

Евсей задумался, а потом сказал:

– Да, историю ты мне подкинул. Парень то он хороший, лучшего зятя и не найти, но как я об этом скажу своей Катерине, да и Анне то же.

– Не знаю, но сватов мы к вам на следующей неделе засылаем. Парень с ума сходит. Да и Анна его любит. Ждите нас.

И вот, наступил этот день.

Семья Евсея уже ждала приезда гостей и, заслышав приближение повозки с шумной кампанией, высыпала за ворота.

Приехали все: Андрей, Василиса и, конечно, дети.

Все были одеты по-праздничному: женщины красовались в расшитых узорных сарафанах с цветными шалями на головах, а мужчины щеголяли в косоворотках и блестящих сапогах.

На лужайке у дома стало необычно многолюдно и весело от перекликающихся между собой девичьих звонких и басистых юношеских голосов, а также приветствий взрослых женщин и мужчин.

Гостей позвали в дом.

Разговор начал Андрей:

– Вот ищем овечку, не заблудилась ли она у вас?

На что Евсей ответил:

– Да нет, у нас овечки только свои пасутся.

– Тогда, может у вас курочка найдётся, у нас петушок есть. Нельзя ли их загнать в один хлевушок?

– Тесноват хлевушок, надо хлеба мешок.

– Но у нас ещё есть селезень, а у вас, я знаю, уточка, не породниться ли нам с утречка? – продолжил Андрей.

– А где ваш Селезень? – спросил Евсей.

– А где же уточка? – переспросил Андрей.

Одновременно с этими вопросами из двери вышли Пётр и Анна, которые, смущаясь, приблизились к краешку стола.

Андрей в руках нёс подарки: Екатерине Ивановне – красивую шаль, Евсею Петровичу – лисью шапку.

Дрожащим от смущения голосом он произнёс:

– Дядя Евсей и тётя Катя, примите от меня скромные подарки, – и передал их им в руки.

А потом продолжил:

– Я люблю Аннушку, и прошу вас разрешить ей стать мне невестой.

Евсей посмотрел на Анну и спросил:

– Доченька, а ты согласна?

Анна, потупив взор, кивнула головой и сказала:

– Да, я люблю Петра.

Тогда он задал второй вопрос Петру:

– А где же вы жить собираетесь?

На что тот ответил:

– Я хочу построить у вас в посёлке новый дом.

Спросила и Катерина Ивановна:

– Будешь ли ты, Петруша, помогать своей жене деток растить?

Пётр ответил:

– Я хочу, чтобы у нас было много детей, я их буду очень любить и всё сделаю, чтобы и Аннушка, и мои дети росли здоровыми и были счастливыми.

Родители с обеих сторон одобрили желание молодых людей.

За столом все разговоры свелись к подготовке к свадьбе, которая после недолгого обсуждения была назначена на начало октября в Покров день.

Незаметно пролетело время. Свадьба удалась на славу, в домах родителей, где она проходила, почти целую неделю царила обстановка веселия и радости.

Вскоре для молодых в селе Каменистом возвели новый большой дом, который и сейчас стоит в посёлке, отличаясь от других домов красотой узорной деревянной отделки.

В нём в спальне Анны на видном месте стоит её комод, в котором лежат многие свадебные предметы: платье невесты, венок, полотенца, скатерти и меха, утверждавших прочность семейных отношений всех поколений рода, настраивавших родственников на мысль о том, что браки, совершённые на земле и утверждаемые на небесах должны продолжаться всю жизнь.