Текст книги "Повелитель магии"

Глава 69. Маленькая принцесса

Симон, после всего увиденного и услышанного прошлой ночью, проснулся еще до завтрака. В голове кружился рой вопросов, чтобы привести мысли в порядок, юноша решил заняться рисованием. Он достал лист бумаги, карандаш и только собрался приступить к работе, как за дверью услышал плач Эллы и голос мадемуазель Жаклин.

– Нельзя, мадемуазель, не мешайте брату, – говорила гувернантка. – Идемте, пожалуйста.

Симон открыл дверь.

– Эля, мадемуазель Жаклин, что случилось? – спросил юноша.

Девочка сразу же обняла Симона.

– Простите, месье Меровинг, – сказала гувернантка, – юная мадемуазель немного капризничает. Я сейчас уведу ее. Пойдемте же, мадемуазель Элла.

– Да нет, не надо уходить, – сказал Симон. – Вы ничего не мешаете мне. Но что произошло?

– Мадемуазель Элла не в духе.

– Симоша, а когда мы поедем к маме и папе? – спросила Элла, не выпуская брата. – Я хочу домой.

– Эля, чуть позже, – Симон опустил глаза.

– Ну, пусть мама и папа приедут сюда! Я соскучилась по ним, – не унималась девочка.

– Вот как закончат дела, так и приедут, – строго проговорила мадемуазель Жаклин. – У мадам и месье сейчас очень много работы. Вы уже большая и должны понимать, что взрослые все работают.

– Папа и мама нас бросили? Да? Ведь правда, Симоша? – не слушая гувернантку, задала Элла вопрос Симону. – Они никогда не оставляли нас одних. А теперь с нами этот дядька.

– Тебе не нравится мистер Шельдман?

– Ну не знаю, – задумалась малышка, – он хороший, но папа и мама – лучше. Симоша, почему мама и папа к нам не едут? Мы плохо себя вели? Поэтому они больше не хотят нас видеть? – глаза девочки наполнились слезами. – Я хочу к родителям, я хочу домой!

– Мадемуазель Элла, вам пора в свою комнату, – сказала гувернантка.

Она хотела взять девочку за руку, но Элла оттолкнула мадемуазель Жаклин.

– Я никуда не пойду, я хочу к маме и папе, – плакала малышка, – Пусть они приедут сюда!

– Эля, как ты себя ведешь! – возмутился Симон. – Прекрати немедленно!

– Не буду! Не буду! – топала ножками Элла. – Мама, папа, не бросайте меня! – рыдала девочка. – Это из-за вазочки. Я разбила мамину вазочку и ничего не сказала. Я ничего плохого не хотела. Я показывала Фантику наших фарфоровых зверюшек в шкафчике, а вазочка упала, когда я знакомила Фантика с зайчиком. Я нечаянно задела вазочку рукой. Симоша, скажи маме, что я принесу новую вазочку. Только пусть она заберет меня домой. Я не хочу здесь больше жить!

– Эля, мама не будет на тебя сердиться, и вазочка здесь ни при чем, – попытался успокоить девочку Симон. – У папы и мамы сейчас очень много дел. И не шуми так, пожалуйста, ты перепугаешь всех, и мистер Шельдман будет недоволен.

– Не нужен мне никакой мистер Шельдман, я пойду к маме!

Элла выбежала из комнаты, мадемуазель Жаклин бросилась за подопечной. Но за дверью девочка сразу же столкнулась с хозяином дома.

– Опс! – весело воскликнул миллиардер, когда заплаканный ребенок налетел на него. – Во что играем? Меня возьмете в игру?

– Мама, мамочка, папуля! – плакала малышка.

– Мадемуазель Элла, как вам не стыдно, – мадемуазель Жаклин опять попыталась взять девочку за руку, но Элла вновь не далась.

– Простите, месье Шельдман, детские капризы, – гувернантка поправила растрепавшиеся локоны. – Такое с детишками иногда случается.

Симон тоже выбежал за сестрой.

– Мистер Шельдман, Эля чего-то дурит, – извиняясь, проговорил юноша. – Наверное, спала плохо.

– Ладно, молодежь, – сказал Шельдман, – сейчас будем разбираться по пунктам.

– Домой, к маме, к папе! – рыдала Элла.

– Мадемуазель Жаклин, – сказал Шельдман, – вы пока погуляйте, я сам приведу девочку к вам.

Гувернантка, краснея и волнуясь, удалилась.

– Пойдем-ка, малышка, – Роберт Шельдман чуть взял девочку за плечи, Элла упрямо дернулась. – Не бузить, – строго проговорил бизнесмен.

Эля притихла.

– Вот так-то лучше, – сказал Шельдман. – Идемте в мой кабинет.

Юноша тоже не посмел задавать вопросы. Шельдман взял девочку за руку, она больше не вырывалась, лишь обиженно сопела. Шельдман привел детей в свой кабинет и усадил в кожаные деловые кресла.

– Почему капризничаешь? – спросил Шельдман, подходя к девочке.

Малышка подняла голову и заплаканными глазенками посмотрела на миллиардера.

– Я хочу к маме и папе, – тихо проговорила она.

– Это невозможно, Элла, – спокойно сказал Шельдман, – их больше нет, они погибли.

– Мистер Шельдман, зачем? – испуганно, с отчаянием, воскликнул Симон.

– Элла должна знать правду, и это очень неправильно, что мы так долго молчали.

– Погибли? – прошептала девочка, не смея поверить в страшные слова. – Это неправда! Вы все врете! Мама и папа приедут за мной! Они меня ждут, они меня любят!

– Твоих родителей убили злые люди, ты бы тоже погибла, если бы не беспримерный подвиг твоего брата. Ты знаешь, что Симон сражался с бандитами и был тяжело ранен. Мы с тобой навещали его в больнице. Сим, сними рубашку.

– Мистер Шельдман, не надо, – прошептал Симон.

– Надо, Элла должна это знать. Для ее же блага.

Симон покорно расстегнул рубашку. Девочка сидела в соседнем кресле, испуганно смотря на брата. Увидев страшный шов, Эля вскрикнула и закрыла ручонками глаза. Бизнесмен решительно отвел ладошки девочки.

– Твой брат – герой! Ты обязана ему жизнью.

Девочка подбежала к Симону. Юноша поспешно застегивал рубашку.

– Симоша, Симуля, тебе больно? – захлебываясь от слез, спросила Элла, она вновь обняла брата.

– Нет… – начал Симон.

– Больно, девочка, твой брат очень страдает. Ранение до сих пор дает о себе знать. И мы все должны заботиться о Симоне, а не расстраивать его. Ты поняла?

– Я не буду больше расстраивать Симошу, – послушно закивала девочка. – А папа и мама действительно погибли? – Элла в глазах брата с отчаянной надеждой искала опровержение.

– Да, милая, – сказал Симон, гладя сестру по шелковым белокурым волосам. – Я, к сожалению, не смог их спасти. Теперь мистер Шельдман, и мистер Ирвинг, и мадемуазель Жаклин заботятся о нас. Ты должна быть умницей и слушаться их. Они – наши друзья. Ты ведь будешь хорошей девочкой?

– Да, – кивнула малышка, не отпуская брата. – Только ты не болей, Симоша. Я никогда тебя не обижу. Симоша, это я у тебя прошлым летом съела твои любимые конфеты. Ты их поставил в вазочке на окно и ушел рисовать, а я их увидела и съела. А потом сказала, что их утащили мышки. Мы пойдем гулять с мадемуазель Жаклин и купим тебе новые конфеты. И ты сразу выздоровеешь.

– Элечка, какая же ты славная, – Симон прижал сестру к себе. – Простите нас, мистер Шельдман, мы доставляем вам столько хлопот. Но Эля еще совсем маленькая, многого не понимает. Она не со зла так себя ведет.

– У тебя чудесная сестра, Сим, я всегда мечтал, чтобы у меня тоже была сестра или брат.

Элла подбежала к бизнесмену и взяла его руку.

– Мистер Шельдман, простите меня, я буду хорошей девочкой, буду слушаться Симошу, вас, мистера Ирвинга и мадемуазель Жаклин.

Миллиардер осторожно пожал крошечную ладошку.

– Этим пожатием мы, как деловые люди, скрепляем этот договор, – торжественно проговорил Шельдман. – Принцесса Элла обещает вести себя хорошо, а я, со своей сторон, обещаю всячески помогать ей в этом. А теперь, в знак этого дружественного соглашения, предлагаю всем пойти и отметить его в одном отличном кафе.

– Да, – тихо сказала малышка.

– Ничего, Элла, это твое первое испытание, его надо выдержать и пережить, – сказал Шельдман. – Мы с тобой. Ты не одна. Хороший человек никогда не будет одинок.

– Спасибо за все, мистер Шельдман, – сказал Симон, с признательностью смотря на покровителя.

День прошел очень спокойно, девочка больше не плакала, хоть и была тиха и задумчива. Уснула она спокойно, положив в кроватку рядом с собой любимого цветастого Фантика, бархатную алую подушечку, куклу Розу и нового обитателя игрушечного царства, рыжего лохматого львенка – подарок мистера Шельдмана.

– Мистер Шельдман, – сказал покровителю Симон, – а все же зря вы сказали Эле о гибели наших родителей. Любовь ее погубит.

– Немного чувств не повредят девочке. Мы воспитаем ее настоящей леди, но не хладнокровной жестокой особой. Пусть умеет сострадать и страдать.

– Да, мистер Шельдман, вы, как всегда, правы.

Глава 70. Трудное решение

Симон и Леони очень сдружились. Правда, Симона, помня его разрушительный визит, больше не приглашали в замок, да юноша и сам не стремился в обиталище сиятельных графов. Леони тоже опасался близкого знакомства с грозным миллиардером Робертом Шельдманом, поэтому друзья встречались на нейтральных территориях: в театрах, парках, музеях. Юноши увлеченно обсуждали картины, музыку, спектакли. Обмен энергиями происходил где-нибудь на лоне природы, в укромных уголках садов и парков. Это взаимное энергетическое обновление особо благотворно влияло на юных экстрасенсов. Ирвинг или личный шофер графского сына возили их на художественные выставки и концерты выдающихся музыкантов.

Элла и ее гувернантка, бойкая мадемуазель Жаклин, были абсолютно счастливы. Бутики и кафе не иссякали, неутомимая наставница юности, с неукротимой энергией, открывала для себя и воспитанницы все новые и новые заведения, призванные скрасить серость будней. Щедрое содержание мистера Шельдмана сделало их жизнь одним нескончаемым праздником. Роберт Шельдман приобрел участок земли на территории Франции.

Симону нравилось на зимнем курорте. Юноша полюбил горные лыжи. Уже через месяц Симон лихо спускался с самых высоких трамплинов. Заснеженный пейзаж Куршевеля напоминал мальчику родину. Чтобы спасателям, в случае чего, было легче обнаружить спортсмена, Шельдман посоветовал юному подопечному для катания с гор одеваться как можно ярче. Симон в одном из привилегированных бутиков выбрал себе нарядную красно-сине-желтую куртку и яркую синюю шапочку с белым помпоном. Шельдман, увлеченный примером Симона, тоже встал на лыжи. Для занятий спортом грозный властитель мира приобрел себе пестрый яркий лыжный костюм в зелено-оранжевых тонах. Теперь посетители курорта часто видели хозяина их развлечений, отважно покоряющего горные склоны. Все шло необычайно хорошо.

Утро одного из дней началось с невеселой новости. Симон и Шельдман завтракали. Миллиардер, машинально отпивая кофе, просматривал экономическую газету.

– У нас проблемы, Сим, – оторвался от чтения Шельдман.

– В чем дело? – юноша отставил внушительную чашку с чаем и с некоторым сожалением отложил нож и вилку, при помощи которых, уплетал большой мясной стейк.

– Как ты знаешь, я решил расширить «Полимикс», – сказал Шельдман. – Я хочу здесь, во Франции, построить филиал концерна. Землю я приобрел без труда, но вот получить разрешение на строительство – оказалось куда сложней. Этим заведует твой приятель Леони, ну, точнее, не сам парень, а его родовитый папаша. Старик Клермон – влиятельная шишка в правительстве. Этот феодал имеет против меня предубеждение: я не аристократ да еще и не француз. Американский деловой человек для него – как республиканское знамя для монархиста. Мне понадобится твоя помощь, Сим. Надо переупрямить этого сектанта.

Сим с отчаянием смотрел на своего покровителя.

– Понимаю, приятель, Леони – твой дружок, вы там отлично ладите, но «Полимикс» стало моим детищем, я все сделаю для него. Кроме того, он нужен людям, за ним будущее мира. Новые технологии, новые рабочие места, новые открытия – за это стоит биться.

– Да, конечно, – тихо проговорил Симон.

– Я договорился о встрече. Понятно, что сиятельный граф притащит своего сыночка, чтобы отбить у меня охоту даже помышлять о строительстве в их стране. Сим, надо крепко поработать. Мы должны одолеть графа.

– Да-да, я все сделаю, – прошептал Симон.

– Не грусти, Сим, это бизнес. В нем нет друзей. Клермон – сноб. Он раздает разрешения направо и налево всяким мерзавцам, вся заслуга которых лишь в том, что они родились в аристократических семьях. Они строят преступно, не соблюдают экологических норм, губят леса и реки. Но Клермону на это плевать, он в душе мечтает о восстановлении монархии и потому благоволит каждому отщепенцу с родословной. Он организовал что-то вроде элитарного клуба, куда вхожи всякие проходимцы, доказавшие свое знатное происхождение. Они все обязаны Клермону, под предводительством своего сюзерена эти прихлебатели собираются вместе, ведут монархические разговоры и славят своего патрона. Ральфсон мне докладывал, что откупщики Клермона избрали его в своей тусовке кем-то вроде короля. Принц-командор или еще как-то они его там величают.

Симон молчал, опустив голову.

– Сим, я не знаю всех твоих приемов, убеди этого роялиста, что я тоже знатный. Или еще чего придумай. Мне очень нужен этот документ.

– Вы знатный, – тихо сказал Симон, не поднимая головы.

– Вот и расскажи об этом феодалу Клермону, – засмеялся Шельдман. – Ладно, Сим, не горюй! Уверен, для тебя это будет пустячное дело! Переговоры завтра. Будь готов, – Шельдман встал и, весело потрепав приунывшего Симона по плечу, вышел из столовой.

Симон уже без особого аппетита доел свой завтрак, потом взял телефон и позвонил другу.

– Леони, у мистера Шельдмана с твоим отцом переговоры, – сказал Симон.

– Я знаю, – холодно проговорил юноша.

– Леони, что делать?

– Ты – что хочешь, но знай, твой босс никогда не получит подписи от моего отца, – высокомерно проговорил Леони.

– Почему такое предубеждение против мистера Шельдмана? – спросил Симон. – Строительство не повредит природе. У мистера Шельдмана очень хорошие инженеры-экологи, самые современные технологии, опытные рабочие.

– Его экологи и технологи меня не интересуют и мне плевать на все эти стройки. Но мой отец против. А я служу моему отцу. Если он сказал «нет», значит, нет. Мой тебе совет как экстрасенсу, убеди своего шефа отказаться от этой затеи. Пусть он строит свой завод в любой другой стране, кроме Франции. Я все сказал.

Леони отключил телефон.

– Ты любишь своего отца, а я – мистера Шельдмана. – прошептал Симон. – И я его никогда не предам!

Симон не спал. Впервые ему предстояло сразиться не просто с экстрасенсом, но близким с другом. Много мыслей было в ту ночь в голове Симона. Он вспоминал, как его и Эллу, двух сирот из чужой страны, рискуя собой, репутацией и даже свободой, перевез через границу незнакомый мужчина. Как этот незнакомый человек готов был перевернуть весь мир, чтобы спасти жизнь русскому мальчику. Как этот незнакомый человек, недосягаемо влиятельный, самоотверженно бился за здоровье русского мальчика, лично давал лекарства, помогал превозмогать боль, поддерживал всеми силами. А сколько души вложил в него и его сестру мистер Шельдман, сколько денег!

– Я все для вас сделаю, мистер Шельдман, все, – решительно проговорил Симон. – Вы – мой истинный друг!

Глава 71. Разоблачение

В день переговоров Симон был мрачен. Он ограничился лишь маленькой чашкой чая, не став даже есть.

Кабинет Клермона—старшего находился в правительственном здании. Роберта Шельдмана и Симона проводили к влиятельному графу. Клермон сидел за добротным столом из массивного красного дерева, во всей обстановке чувствовалось историческое прошлое. В уголке сидел преисполненный важности Леони. Сейчас Клермон уже не выглядел чудаком-ретроградом, это был солидный чиновник, обличенный властью и наделенный огромными полномочиями. Он молча показал на кресла возле стола.

– Мистер Шельдман, несмотря на то, что мой сын дружит с вашим консультантом, и я ничего не имею против такого общения, но однозначно заявляю, я никогда не дам вам разрешения на строительство в моей стране. Я, собственно говоря, для этого и позвал вас, чтобы сказать вам это лично. На сем предлагаю и завершить нашу встречу и не тратить время на бесплодные разговоры, – граф собрался встать.

Шельдман поднял руку.

– Подождите, мистер Клермон.

Чиновник недовольно сел.

– Что вам еще не понятно? Другого ответа нет и не будет. Советую вашему консультанту не расходовать зря свои силы. Пусть лучше наши мальчики не устраивают тут энергетическую дуэль, а пойдут погуляют. Я даже не буду возражать, если Симон приедет к нам в гости. Симон, я приглашаю вас сегодня к нам на ужин.

– Да, Симон, – весело тряхнул головой Леони, – эти переговоры не имеют смысла, поехали лучше на выставку картин эпохи Ренессанса! Сегодня она открывается в Лувре. А потом к нам, в замок.

Симон был сбит с толку. Дружелюбие и открытость Леони не располагали к сражению. Шельдман растерянно смотрел на Симона, ища помощи и поддержки. Наверное, так смотрел Юлий Цезарь на своего воспитанника Брута в тот роковой день мартовских ид. Шельдман, словно, не хотел верить в то, что его друг идет против него. Симон чувствовал себя двойным предателем, сейчас он предавал и Леони, ставшего для него другом, и мистера Шельдмана, ставшего для него почти отцом. Этот хаос мыслей длился лишь миг, и вдруг юношу, как будто ударила молния. Странное видение возникло перед его мысленным взором: грозное сочетание букв – ФБТ. А дальше откровения прошлого, как в стремительно крутящейся пленке кинофильма, пронеслись перед его глазами.

– Это все иллюзия, обман, – бормотал Симон. – Все не так.

– Что не так? – спросил Леони Клермон. – Тебе плохо, Симон?

– Леони, зачем ты играешь в эту мерзкую игру. Зачем ты обманываешь меня? – Симон поднял голову, он прямо смотрел в глаза своему другу.

Леони молчал.

– Эй, Симон, – крикнул Клермон-старший, – хватит гипнотизировать моего сына! Ничего не выйдет, эти наглые американцы уже много веков разворовывают нашу страну. Это из-за них мы влачим такое жалкое существование. Лафайет, Талейран да и Вольтер тоже – они все были агентами американских банкиров. И вот до чего довели Францию! Американские торгаши покупают президентов, устанавливают всюду свои лицемерные порядки, утверждают лживые идеи! Вот такие, как Шельдман и губят нашу родину. Это из-за них 300 лет назад был казнен на гильотине твой великий предок, граф Этьен де Клермон, а его супруга, графиня Изабелла, с маленькими детьми была вынуждена бежать в Испанию. Алчные предки Шельдмана уже влезли в нашу страну, захватив Куршевель. Но их потомок пошел еще дальше, он решил проглотить всю страну. Эти бессовестные торговцы из США уверены, что своими грязными долларами они могут скупить весь мир. Дадим торговцам отпор, Леони. Покажем, что такое – истинная знать! Не отдадим ни пяди нашей родины!

Симон поднялся и подошел к столу Клермона-старшего.

– Вы говорите ложь, месье, – сказал Симон. – У вас нет ни идей, ни убеждений. Все ваши разговоры про великое прошлое Франции – прикрытие. Вы служите Амсету – вот это правда.

Шельдман был удивлен, но не подал виду, он сразу включился в игру.

– Наш монархист – совсем не монархист, – пренебрежительно проговорил миллиардер.

– Месье де Клермон – не тот человек, каким пытается казаться, – сказал Симон, наступая. – Леони, ведь ты знаешь истину.

Ленони молчал, опустив глаза, он нервно теребил край своего пиджака.

– Сын, что же ты не защищаешь меня? – в отчаянии воскликнул де Клермон. – Меня оскорбляют и обвиняют в чем-то, но в чем именно, я понять не могу, и ты молчишь!

– Но, папа, Симон прав, – Леони встал и вдруг, побледнев, ничком упал на пол.

Симон бросился к другу.

– Мерзавец, если ты причинил зло моему сыну, – закричал Клермон, – я посажу тебя и твоего американского хозяина в тюрьму! Не смей к нему прикасаться!

Но Симон уже поднял Леони на руки и заботливо перенес его на большой кожаный диван, стоящий в кабинете.

Клермон склонился над Леони.

– Надо позвать врача! Сынок, очнись же! – Клермон развязал галстук Леони, расстегнул рубашку, он хлопал юношу по щекам, но все было тщетно, Леони не подавал признаков жизни.

Старый граф положил руку на грудь сына, но не уловил биения сердца. Бледность неумолимо разливалась по лицу юноши.

– Ты убил его, убил американский прихвостень! – слезы катились по щекам Клермона.

Он схватил телефон, чтобы позвонить. Но Симон лишь чуть поднял руку, и граф ощутил, что не может пошевелиться.

– Подонок, гангстер, – с ненавистью прошипел Клермон. – Убей и меня тоже. Я умру, как и мои славные предки, как и мой сын, за процветание Франции.

– Вы сами губите своего сына, месье, – невозмутимо сказал Симон, – и себя. И еще продолжаете врать.

Симон взял Леони за руку.

– Не прикасайся к нему, американский слуга! – крикнул Клермон. – У тебя благородная фамилия, но ты опозорил ее, продавшись капиталистам!

– Месье де Клермон, если вы сейчас не замолчите, я не смогу помочь Леони, – спокойно проговорил Симон.

– Да, Клермон, заткнитесь, – сказал Шельдман, – не мешайте Симону работать. Вас уже ждет судебное разбирательство по факту сотрудничества с международным террористом Амсетом. Не усугубляйте свое положение.

– Вы ничего не докажите, вы – банда шантажистов! И все же я прошу, спасите Леони.

Симон продолжал держать Леони за руку. Лицо Симона было сосредоточенно, так прошло минут десять. Даже Шельдман напряженно замер. Внезапно с дивана раздался вздох. Клермон хотел подбежать к сыну, но по-прежнему не мог даже сдвинуться с места.

– Сынок, ты жив, ответь мне! – закричал старый граф.

– Папа, ну не шуми так! – слабым голосом проговорил Леони. – И пусть мне принесут мои сердечные капли. У меня просто небольшой приступ, но я в порядке.

– Ты жив! Жив! – слезы вновь побежали из глаз де Клермона. – Позвольте же мне дать сыну лекарство, или сами дайте ему. Капли здесь, в моем столе.

Симон лишь мельком взглянул на графа, и подвижность вернулась к Клермону. Граф стремглав подлетел к столу, открыл запертый на ключ ящик, достал оттуда небольшую склянку, и накапав из нее несколько капель в хрустальный бокал с водой, заботливо поднес Леони. Симон помог юноше приподняться.

– Это лекарство выписал мне Нармер, – сказал Леони. – После перенесенной клинической смерти у меня сердце слабовато. Нармер говорит, что со временем пройдет. Я надеюсь на это. А пока, при очень сильной нагрузке, я теряю сознание. Я должен был это предвидеть, что с тобой тягаться бесполезно, Симон Меровинг. Ты – супер. Ты круче нас всех. Ты круче Нармера.

– Что ты говоришь, Лео? – возмутился Клермон. – Этот лакей банкира просто шантажирует нас! Он гипнозом вызвал у тебя сердечный приступ, чтобы заставить меня подписать эту чертову бумагу. Но я говорю: нет, нет и нет. Какие бы фокусы тут ни демонстрировал Симон, как бы ни угрожали нам агенты США, пока я жив, ни один американский выскочка не прикоснется к нашей великой родине!

– Папа, – устало проговорил Леони, – хватит играть. «Полимикс» – хороший проект, и ты это тоже знаешь. Подпиши разрешение на строительство, так будет лучше для всех.

– Как, ты предаешь меня, мой сын? Ты испугался этих трюкачей? Но ты сильнее их, в тебе кровь славного рыцарского рода графов де Клермон! Мы не должны отступать перед ними.

– Папа, ты не на собрании клуба, – сказал Леони, он сел на диван. – Симон знает правду. Симон, хоть мы и графы, но мы очень бедны. Этот замок и все, что ты видел в нем, и положение в обществе моего отца – это все благодаря Амсету.

– Сын, ты загипнотизирован! – возмущенно воскликнул Клермон. – Тебе внушают эти слова!

– Да никто мне ничего не внушает. У Симона – дар, у мистера Шельдмана – личная разведка, они бы все равно докопались до истины, и даже скорее, чем ты думаешь. Поэтому, как говорится, карты на стол.

Клермон-старший лишь злобно заскрежетал зубами.

– Да, я стал экстрасенсом после того, как едва не утонул в бассейне, – продолжил Леони. – Но этот бассейн был не в замке, а в супермаркете. Так у меня открылся экстрасенсорный дар. Нармер отслеживает появление настоящих уникумов, но и Амсет делает то же. Амсет вышел на меня первым. Он пришел к моему отцу и рассказал, каким я стал, и какая будет у меня теперь жизнь. В общем, оказалось, что мои способности могут приносить неплохую прибыль. Амсет обещал нам свое покровительство и защиту за некоторые услуги для него и его людей. Вторым появился Нармер. Амсет – сильнейший экстрасенс и иногда даже сильнее Нармера. Он сделал так, что Нармер не узнал о его визите к нам. Нармер свел меня с моим учителем, которого ты уже знаешь. Со мной стали заниматься, и не прошло и нескольких лет, как, благодаря моему таланту, моя семья сколотила отличный капитал, а папа из мелкого клерка сделался министром.

– Леони, – возмутился Клермон-старший, – ты заговариваешься!

– Хотелось бы, чтобы то, что я говорю, – было лишь бредом, – горько усмехнулся Леони, – но, увы, нет. Амсет присылал своих людей, которые тоже служили ему. Папа подписывал им разрешения на застройку. Так они возводили здесь свои гостиницы, рестораны, всякие фирмы. В качестве прикрытия Амсет посоветовал использовать наше происхождение. Для всех мой отец де Клермон – убежденный монархист.

– Я верю в монархию! – дерзко проговорил Клермон-старший.

– Но не настолько, как ты утверждаешь, папа, – усмехнулся Леони. —Если бы верил, не связался с бы с этим преступником Амсетом.

– Он знатный, он швейцарский дворянин Сен-Томас.

– Он преступник. И ты, чтящий рыцарский кодекс, бегал к этому международному террористу на поклон и заискивал перед ним, и меня заставлял пресмыкаться перед Амсетом.

– Я был вынужден, Лео. Если бы я отказался служить Амсету, он бы убил и тебя, и меня. И никакой Нармер нас бы не защитил. Амсет сильнее вашего Нармера.

– Вам лучше уехать, – сказал Симон.

– Амсет не прощает тех, кто предал его, – тихо проговорил Клермон-старший. – Я могу разрешить это строительство, но вы не из людей Амсета. Он будет в ярости, когда узнает, что я подписал документы кому-то, кроме его ставленников. Я могу рисковать своей жизнью, но не жизнью сына и жены.

– Но ведь всем известно, что вы симпатизируете потомкам аристократических родов, – сказал Симон.

– Да, все, кто получили от меня карт-бланш на строительство, доказали свое знатное происхождение.

– Но мистер Шельдман тоже аристократ, хоть он и американский подданный.

– Симон, не пытайся меня убедить в этой сказке. Даже такой ловкий гипнотизер, как ты, не сможет доказать то, чего нет и не было.

– Но, тем не менее, это так. Смотрите сами, – с этими словами Симон раскрыл папку и вытащил оттуда какой-то ветхий манускрипт, который почти рассыпался от времени. – Это свидетельство о том, что король Меровей, мой предок, дает баронское звание своему верному вассалу Адальберту Шельдману. Подписано подлинно королевской рукой. А вот и печать Меровея.

Юноша положил пергамент на стол перед Клермоном—старшим. Клермон, Леони и Шельдман с интересом смотрели на этот уникальный удивительный артефакт. Старый граф потрогал старинный документ и даже чуть поскреб его пальцем.

– Вы мне советовали, ваше сиятельство, изучить вопрос моих предков, и вот я последовал вашим рекомендациям, и мне удалось добыть интересные сведения.

– Нет сомнения, что документ подлинный, – прошептал Клермон-старший. – Я разбираюсь в таких вещах. Но как он к вам попал, месье Меровинг?

– Семейная реликвия, – скромно сказал Симон.

– Продайте мне этот манускрипт, – хрипло проговорил Клермон-старший. – Никаких денег не пожалею!

– Увы, не могу, – сказал Симон. – Эта вещь бесценна для меня, она касается моих предков. Вы меня понимаете, граф.

– Да, месье Меровинг, я с вами согласен, такая вещь должна передаваться только по наследству, или ближайшим родственникам. Я подпишу вам разрешение на строительство. Мы, настоящие рыцари, сделаем Францию процветающей державой. Зовите ваших юристов.

После кратких обсуждений формальностей Клермон подписал документы. Симон и Шельдман покинули кабинет сиятельного графа.