Текст книги "Повелитель магии"

Глава 115. Шельдман в ярости

Утром Шельдман почувствовал себя лучше. Он вышел к завтраку. Уже накрыли стол, но Симона все не было.

– А где Сим? – спросил миллиардер Ральфсона. – Если он еще спит, то не будите его. Вчера был тяжелый день, пусть парень отдохнет.

Ральфсон направился в комнату консультанта хозяина и осторожно заглянул в нее. Тишина царила в обители экстрасенса. Опытный охранник сразу ощутил неладное. Он осторожно вошел в покои Симона и отдернул полог роскошного ложа. Постель была убрана, и все говорило о том, что в эту ночь на нее не ложились. Начальник службы безопасности увидел на столе лист бумаги. Ральфсон быстро пробежал его и бросился к Шельдману.

– Сэр, – сказал Ральфсон, протягивая записку боссу, – мистера Меровинга в комнате нет, но я обнаружил там это письмо.

Шельдман прочитал записку Симона. Бизнесмен побледнел.

– Что это значит? О чем говорит Симон? – воскликнул он. – Что он должен? Куда пошел?

– Не могу знать, сэр, – стараясь сдержать волнение, проговорил Ральфсон. – Мистер Меровинг не сообщил мне о своих намерениях.

В столовую вошел глава иерофантов.

– Мистер Снофру, умоляю, проясните ситуацию, – бизнесмен дал письмо мальчика.

Снофру прочитал послание, минуту подержал его между ладонями, потом сказал:

– Мистер Шельдман, пусть нас оставят наедине. Я расскажу вам все, что смогу. Подробности, увы, мне неизвестны.

Миллиардер отослал Ральфсона, который, хоть и старался казаться невозмутимым, но тоже переживал за Симона. Бизнесмен и глава иерофантов сели за стол.

– Мистер Шельдман, – сказал Снофру, – прежде всего вы должны знать, что ваша внезапная болезнь вызвана не простудой, а порчей.

– Что? – удивленно воскликнул Шельдман. – Но кто это сделал? И зачем?

– Несчастная мадемуазель Жаклин. Безнадежно влюбленная в вас девушка решила обратиться к старинному способу, то есть привороту. Амсет воспользовался ее наивностью и неопытностью и сделал послушной игрушкой его преступной воли. У вас на руке не след от укуса насекомого, как вы предполагаете, а прокол от шприца. Убежденная Амсетом гувернантка взяла вашу кровь. Вместо любовного заговора была сделана смертная порча.

– О Боже! Так вот, в чем причина моего внезапного недуга.

– Да. Но не спешите осуждать мадемуазель Жаклин, девушка виновата лишь в том, что полюбила. Она сама стала жертвой преступника. Симон и я, мы выяснили, что произошло, но я не знал, где скрывается Амсет. Симону же, великому пророку и провидцу, открылось убежище преступного жреца. Когда сделана порча на смерть, спасти от нее можно, лишь убив того, кто навел ее. Симон пошел сразиться с Амсетом.

– Симон, мой благороднейший друг! Снофру, мы должны, мы обязаны найти Симона! Применяйте какие угодно меры воздействия, но спасите Симона. Если вы даже убьете кого-то в ходе работы, я сниму всю ответственность с вас, и моральную, и юридическую. Мне нужен Симон, я горы сверну, но не дам Симу погибнуть!

– Я попробую еще раз поговорить с мадемуазель Жаклин. Возможно, блокировка ее сознания хоть немного ослабла.

– Найдите Симона, во имя самой Вселенной! Все расходы – за мой счет. Обо мне не думайте, направьте все силы на спасение Сима. Моя порча, да черт с ней! Умру я или выживу – не важно! Но Сим должен жить! Он нужен миру.

– Я сделаю все, что смогу, мистер Шельдман. Но над судьбой Симона я не властен.

Глава 116. Поиски

Глава иерофантов постучал в комнату гувернантки.

– Входите, – всхлипнула мадемуазель Жаклин.

Снофру вошел к ней. Девушка сидела на подоконнике, обхватив колени руками, она плакала. Увидев иерофанта, мадемуазель Жаклин задрожала. Она испуганно спустилась на пол.

– Чем могу быть полезна, месье? – пролепетала девушка, поспешно вытирая слезы.

– Не бойтесь меня, мадемуазель, – сказал Снофру, – я пришел вам помочь. Вы просто должны довериться мне. Вы меня поняли?

Экстрасенс посмотрел в глаза мадемуазель Жаклин. Гувернантка вновь ощутила, как и с Амсетом, что теряет всю волю и чувства.

– Не мучайте меня, пожалуйста, – прошептала она.

– Все будет хорошо, – мягко проговорил Снофру, – просто дайте мне руку, и мы совершим небольшое путешествие в ваше недавнее прошлое.

Снофру взял вялую ладонь, уже впавшей в оцепенение девушки, он усадил мадемуазель Жаклин в кресло, а сам встал рядом.

Между тем Шельдман связался с министром безопасности Швейцарии.

– Вы снова ищете вашего консультанта? – усмехнулся месье Арнье. – Но я помню, нечто подобное уже было во Франции, когда вы подняли на ноги все спецслужбы страны, уверяя, что его похитили террористы, а оказалось, что ваш Симон, по собственному капризу, просто отправился на прогулку в горы. Если вы вновь потеряли своего служащего, то обратитесь в полицию. Месье Меровинг – весьма своеобразная личность, наделенная, безусловно, уникальными, но проблемными способностями. Не надо делать из его завихрений дело государственной важности.

– Месье Арнье, но здесь другой случай! Симон действительно находится в плену у главы международных террористов, Александра-Максима Сен-Томаса, известного как Амсет. Вы же видели наш фильм о нем.

– Фильм видел, – невозмутимо проговорил министр безопасности, откусывая кусок бутерброда, – любопытное кино.

– Это все правда!

– Допустим. И ваш этот Амсет действительно так ужасен, как вы рассказывали о нем в этом вашем видео. Но у нас нет никакой информации, что данный преступник находится на территории Швейцарии.

– Да у вас и не будет таких данных! – вскипел Шельдман. – Амсет не из тех, кто оповещает о своем присутствии.

– Уважаемый месье Шельдман, – Арнье с шумом отхлебнул кофе, – если вы общаетесь с паранормалами, то должны знать, что у нас в организации служат люди, тоже кое-что умеющие по этой части. Они чувствуют присутствие себе подобных за тысячи миль. Успокойтесь и выпейте вина. Ничего не случилось с вашим Меровингом, вероятно, юноша, под влиянием астральных или каких-то еще флюидов, отправился побродить по горным лугам и полям. Сейчас он медитирует где-нибудь на вершине. Советую и вам последовать его примеру.

Арнье закончил разговор.

Шельдман, весь красный от жара, но замерзающий внутри, обхватил пылающую голову руками.

– Сим, Сим, где же ты? Я найду тебя.

Сосчитав до десяти, миллиардер вновь взял телефон и набрал номер министра безопасности.

– Мистер Арнье, так мы не закончили разговор, – четко проговорил Шельдман. – Речь идет о безвозмездной помощи вашей структуре, в сумме, которую вы сами определите.

– Ну хорошо. – Арнье допил кофе. – Сейчас мои люди подъедут к вам, и мы обсудим дальнейший план действий. В конце концов, Сен-Томас – швейцарский подданный и за все свои злодеяния должен отвечать перед родиной.

Снофру вошел в гостиную, Шельдман был еще там.

– Ну как, – с нетерпением спросил он, – гувернантка что-нибудь вспомнила?

– Увы, нет. Провал в памяти. Она помнит лишь, что ездила к кому-то, и гибель Ирвинга. Все остальное – пустота.

– Бедный мой Сим, – простонал Шельдман, – Где он? Он жив?

– Симон жив, но очень страдает.

– Что с ним? Он ранен?

– Не могу сказать, знаю лишь, что сейчас ему очень плохо.

– Можно хоть как-то поддержать его? – прошептал Шельдман.

– Нет. Симон окружен, словно непроницаемым энергетическим коконом. Мы уже и раньше всем Братством пытались нейтрализовать Амсета, но, увы, это не в наших силах. Амсет сильнее всех нас вместе взятых. Волею судьбы, противостоять ему может только ваш консультант, Симон Меровинг, но Симон еще слишком юн. Если бы их встреча состоялась через несколько лет…

Глава 117. Страдания

Уже неделю длились пытки, на восьмой день Амсет изменил тактику: поило, которым он мучил юношу, теперь было соленым до горечи. Соль нестерпимо жгла раненый желудок.

– Ты ловок, Симон Меровинг, – сказал Амсет, – но теперь избавиться от моих яств тебе будет сложнее. Соль задерживает жидкость в организме, посмотрим, как тебе понравится это мое новое угощение.

Симон закрыл глаза, его сжатые до предела мускулы напряглись так, что, казалось, готовы были разорваться, через поры кожи потек тяжелый соленый пот.

– Тебя надолго не хватит! Скоро ты измотаешь, и тогда мы продолжим нашу конструктивную беседу. Если, конечно, ты еще будешь жив. – Амсет вновь положил руку на живот мальчика, Симон с ужасом почувствовал, что больше не может избавляться от переваренной массы. – Ну вот и все, – захохотал Амсет – ты выдохся, ты бессилен передо мной! Скоро ты станешь смирным и покорным, как голубь небесный.

Макинский все вливал и вливал месиво, живот юноши неумолимо раздувался, жесточайшая боль рвала внутренности. Это состояние он уже испытывал, когда после обильной трапезы в Англии стремительно вышел из экстрасенсорного состояния. На миг паника охватила мальчика, Амсет победно смотрел на Симона. Юный чародей быстро взял себя в руки. Симон изо всех сил стал избавляться от распиравшей его сырой массы. От напряжения сосуды лопались, тело юноши покрылось синяками.

– Я измотаю тебя, парень, – проговорил Амсет. – Рано или поздно, ты не выдержишь. Тебя ждет длительный жестокий бой, Симон Меровинг!

Глава 118. Симон Меровинг

Вторую неделю продолжалась пытка принудительным питанием. Кровоподтеки покрывали тело Симона, кожа и желудок горели от соли и нескончаемого напряжения. Страшно хотелось пить. Но жидкость была лишь та, что входила в состав смеси, которую насильно заливали в Симона. Амсет запретил убирать, и юноша, чтобы не лежать в зловонной луже отходов, повышал температуру тела, так высушивая одежду и обувь. Его свитер и брюки покрылись грязной жесткой коркой, для мальчика не было отдыха. Амсет не позволял Симону даже на миг забываться сном. Симон чувствовал, что теряет силы. После очередного кормления Симон решил не избавляться от месива, давая передышку своему дару. Юноше казалось, что у него в желудке огромный тяжелый камень, но Симон решил терпеть.

– Вздумал отдохнуть? – захохотал Амсет. – И такое я наблюдал! Не надейся перехитрить меня, парень. Я сильнее и умнее, я – небожитель, а ты – глупый упрямый мальчишка.

Палачи вновь оставили юношу одного, Симон медленно дышал, давая организму совершить пищеварение в положенный срок.

Макинский стоял у большого котла и что-то яростно размешивал в нем.

– Делайте гуще, и главное – больше соли, – говорил Амсет. – Это должна быть одна сплошная соленая масса.

– Да я уже пять пачек высыпал, – сказал Алоизий Макинский, – а комки крупы могут не проходить через зонд,

– Ничего, пропихнем. Мы накормим этого выскочку до смерти. Он должен испытывать невыносимые, адские мучения. Самые крепкие из моих подопечных не выдерживали этого поила больше недели.

– Как мне все это надоело, – с отвращением проговорил Макинский. – Сколько нам еще возиться с этим парнем?

– Столько, сколько я скажу, – жестко сказал Амсет. – На следующей неделе открытие «Полимикса». Шельдмана ждет замечательный сюрприз: спятивший или мертвый экстрасенс, которого я швырну к ногам этого властителя мира. Это будет отличным дополнением к моему подарку.

– У Симона вчера начал кровоточить шов, – озабоченно проговорил Макинский.

– Это чудесная новость! Симон скоро сломается. Я ужесточаю режим. Кормление каждый час. Он будет вынужден избавляться от моего блюда, если не захочет лопнуть. Или он все же умрет мучительной смертью, или спятит. Рацион я немного разноображу. – Амсет достал шприц. – Психотропные средства добавят нашему всезнайке ощущений. И вас, мой дорогой мистер Макинский, я могу обрадовать, Симону осталось недолго!

– Вы в этом уверенны? – с сомнением покачал головой Макинский. – Он дьявольски живуч. Игра обещает затянуться на неопределенный срок.

– Чтобы ускорить этот срок, я и прибегну к медицине. Принудительное кормление в сочетании с нервно-паралитическими средствами дают неизменно отличный результат!

– Будем надеяться, – пробормотал Макинский.

Палачи снова вошли в подвал, где лежал юный экстрасенс.

– Мы так о тебе заботимся, Симон, – сказал, смеясь, Амсет, – что решили еще больше уделять внимания твоей драгоценной персоне. Но ты плохо воспитан и не ценишь наше гостеприимство, пренебрегаешь угощением. Поэтому мы применим к тебе особые воспитательные меры.

Амсет достал большую ампулу и шприц, поднял рукав свитера мальчика и ввел лекарство в вену правой руки. Симон пытался напрячься, чтобы не допустить укол, но у него ничего не получилось. Игла глубоко вонзилась в тело Симона.

– Ну ты же знаешь, паренек, что сопротивляться мне бесполезно, – с укором проговорил Амсет. – Упорством ты только утяжеляешь свои муки.

Амсет сделал инъекцию в левую руку мальчика. Последняя доза пришлась в центр кровоточащего шва на животе Симона. Симон не мог кричать, да и кодекс жрецов запрещал показывать слабость перед врагами, но боль была столь невыносимой, что Симон потерял сознание. Горькая тягучая смесь, неумолимо растягивающая желудок, который еще не успел освободиться от недавнего варева, вернула мальчика к реальности. В голове стоял туман, перед глазами плясали полыхающие огни, мозг готов был разлететься от напряжения.

– Скоро тебе конец, – злорадно прошептал Амсет. – Но ты можешь еще спастись. Или вступай в союз со мной, или отрекись от себя! Забудь все, чему тебя учили, откажись от своих убеждений!

– Я – Симон Меровинг! – мысленно изо всех сил крикнул мальчик.

– Твоя смерть будет ужасной и мучительной, паренек, – сказал Амсет, – но ты сам ее выбрал.

У Симона болело все тело, мысли путались, но он все же смог заставить свой организм перерабатывать отраву. Медленно, по капле, с кровью сочилась она через кожу.

Амсет ушел. Макинский приблизился к мальчику.

– Очень скоро все повторится, – тихо сказал Макинский. – Он убьет тебя. Каждый час он будет тебя накачивать этой гадостью и, наверное, пичкать психотропными. И я даже не представляю, что он еще придумает. Знаешь, давай я лучше освобожу тебя, и ты убежишь. Мы вместе убежим. А потом ты замолвишь за меня словечко перед Шельдманом, чтобы мне выделили часть акций в «Полимиксе». Я не претендую на весь концерн, с меня хватит и процентов 30 акций.

Юноша посмотрел на Макинского.

– Хорошо, я согласен и на 20 процентов. Я хочу быть акционером.

И вдруг Макинский услышал звонкий юношеский голос:

– Я уйду отсюда только тогда, когда убью Амсета!

Макинский удивленно взглянул на Симона, юноша по-прежнему неподвижно лежал привязанный на столе, но его губы беззвучно шевелились. Алоизею Макинскому стало страшно, он выбежал из подвала.

Глава 119. Зло не будет торжествовать!

– Этот мальчик, – бормотал испуганный Макинский, – нам его не победить.

– Как же вас легко напугать, – усмехнулся Амсет, – простой трюк вывел вас из состояния равновесия.

– Но он говорил. Вы лишили его голоса, но Симон разговаривал. Он угрожал вам.

– Парень создал иллюзию. Он нем, как рыба. Мне не понравилась ваша инициатива с побегом.

– А мне не нравится ваша жестокость! – вспылил бизнесмен.

– Да ладно, Макинский, вами движет не жалость, а жадность.

– Я деловой человек и привык видеть результат предприятия. А здесь мы уже столько времени мучаем этого мальчишку, но не продвинулись ни на шаг. Он не сдается, не умер и не спятил. А, наоборот, смеется над нами и угрожает.

– Всему свое время.

Как и обещал Амсет, через час экзекуция повторилась. «Я Симон Меровинг», – мысленно говорил юноша, чтобы не потерять разум от боли.

– Скоро только имя тебе и останется, а потом ты и его забудешь, – сказал Амсет.

– Возможно, я и умру, но первым будешь ты! – мысленно проговорил Симон.

– Веселись, мальчик, пока можешь, пока твои внутренности не лопнули, пока кожа не сгнила, пока разум еще подчиняется тебе, – прошипел Амсет.

– Ты сдохнешь раньше, Амсет, – дерзко, одной силой мысли, проговорил Симон.

Пытка длилась весь день, к вечеру Макинский запросил пощады.

– Слушайте, мистер Амсет, вы с Симоном, конечно, особенные, и вам такие забавы, похоже, только в радость, но я устал. Все эти дни у меня не было полноценного сна, я только успеваю готовить смесь, а теперь я еще должен каждый час кормить вашего приятеля. Найдите себе другого помощника.

– Времени нет. Идите за мной.

Макинский растерянно смотрел на хозяина.

– Не бойтесь, я не сержусь, что пытались вступить в сговор с Меровингом. Другого я от вас и не ожидал, вы хитрый подлый лицемерный человек. Но именно такие и добиваются успеха. Вы получите «Полимикс» весь, целиком, если проявите терпение.

– Да уж, что мне остается, – вздохнул Макинский.

Амсет привел подельника в одну из комнат дома, где располагалась алхимическая лаборатория. В реторте кипела и циркулировала мутная жидкость. Экстрасенс подвел Макинского к огромным бутылям, наполненным кристально прозрачным веществом, напоминающим воду.

– Здесь чистейший спирт, – с гордостью проговорил Амсет. – Я сам его изготовил. Обратимся к опыту незабвенного императора Тиберия, о котором я вам рассказывал. Пусть Симон отведает моего напитка. Пытка жидкостью была популярна во все века и эпохи. При чрезвычайных допросах в человека могли влить до 14 литров. Это предел, после которого жертва умирала. Но мы имеем дело с особенным экземпляром. Заставим проглотить Симона за один раз 15 литров. Я думаю, для начала с него этого хватит. Я смешал их в равных пропорциях с солью, в общем, нашему юному другу придется очень напрячься, чтобы спасти себя.

Макинский и Амсет разлили спирт по канистрам по три литра каждая.

– Отнесите их в подвал, а я сейчас подготовлю лекарства. Водка и наркотики ускорят процесс уничтожения Симона Меровинга. Если он все-таки выживет, то станет конченым человеком.

– Возможно.

Макинский понес канистры со спиртом вниз.

– Теперь тебе точно конец, парень, – сказал бизнесмен, – Амсет решил тебя до смерти напоить. Не представляю, как ты это выдержишь.

Пять емкостей выстроились возле стола. Амсет вновь вколол наркотические вещества юноше, потом взял воронку. Макинский, тяжело вздохнув, стал вливать в желудок мальчика концентрированный соленый спирт. После длительной борьбы с психотропными веществами, юноша испытывал сильнейшую головную боль. Она мешала сосредоточиться и руководить организмом. Сквозь мутную пелену, окутавшую сознание, Симон вдруг ощутил, что органы почти не слушаются его. Жгучая вода душила и разрывала мальчика, но он ничего не мог сделать.

– Ну вот, о чем я и говорил! – воскликнул Амсет. – Ты выдохся, Меровинг! – Пока мои блюда не принесли тебе серьезных увечий, но все еще впереди. Я добился того, что ты не можешь больше перерабатывать их. Теперь ты стал вроде закрытого сосуда. Очень скоро наступит тот момент, когда проглоченный спирт начнет сжигать тебя изнутри. Я не дам тебе покоя. Как только будет готова новая порция, я вернусь, и мы продолжим наше пиршество. Конечно, если на тот момент ты еще будешь жив!

Преступник ушел, а с юношей остался Макинский. Симон, переполненный до предела соленым спиртом, весь покрытый гематомами и синяками от внутреннего напряжения, отравленный наркотиками, неподвижно лежал на пыточном столе. Но юноша был в сознании. Кровавый пот медленно выступал через расширенные поры кожи. Макинский принес миску с водой и губку и, подняв промокший насквозь от выделений свитер, стал осторожно протирать Симона.

– Чтобы соль и спирт окончательно не разъели кожу, – сказал Макинский, – хоть немного облегчу твои страдания. Несчастный мальчик. Симон, я не претендую на долю акций, я удовлетворился бы и членством в совете директоров «Полимикса». Если что, замолви за меня словечко перед Шельдманом, я ведь не враг тебе. Я сам —жертва Амсета. Мы с тобой товарищи по несчастью. Соберись же, ты должен бежать отсюда и меня с собой возьми. Мне не справиться с Амсетом. Я полностью в его власти. Но ты можешь, ты очень сильный. У тебя есть время. Амсет пошел готовить спирт, я видел, я был у него в лаборатории, там еще процесс перегонки идет. Но скоро он завершится, и Амсет продолжит пытки. Беги же.

– Только, когда убью Амсета, – опять у себя в голове услышал Макинский голос Симона.

– Глупец, Амсет убьет тебя! Жаль, ты не видишь, на кого ты похож, тебя же того гляди разорвет, а все тело у тебя уже лилового цвета.

– Сначала умрет Амсет, – четко, силой мысли, проговорил Симон.

– Похоже, Амсет все же победил тебя, ты сошел с ума. Ладно, упрямец, оставайся со своими идеями. Я не знаю, как тебе помочь, спасай себя сам.

Юноша вновь остался один. Дурман медленно покидал организм Симона, неимоверно переполненный желудок разрывался от боли. Симон закрыл глаза, пламя плясало в его голове, он был весь, словно охвачен огнем. Костер разгорался все больше и больше. Внезапно пламя распалось, будто на две половинки, образуя между ними дорожку, в конце которой Симон увидел современное здание и много людей вокруг. И вдруг в центре строения прогремел взрыв, клубы огня и дыма устремились вверх, искалеченные труппы взметнулись и низринулись обратно в пламя. Симон чувствовал и внутри себя огонь. Внезапно огонь исчез, теперь мальчик бежал по пустыне, жаркой и безжалостной, путь ему указывала тонкая поджарая собака. «Анубис, – догадался мальчик. – Бог-проводник в царство мертвых».

– Ты решил забрать меня из мира живых? – крикнул Симон, следуя за Анубисом. – Но я не хочу туда! Я хочу к моим друзьям!

Анубис остановился, Симон тоже встал. Шакал посмотрел на мальчика, но теперь перед Симоном был не египетский повелитель пустыни, а волк, житель заповедных лесов России. С ним рядом стояла Дафна, она была в том самом белоснежном платье богини, в котором ее изобразил Симон. Одной рукой она гладила волка по жесткой холке, в другой – держала лотос. Жрица вытянула руку с лотосом по направлению к Симону и властно проговорила:

– Симон, ты нужен людям!

Видение тут же исчезло, а Симона вдруг что-то резко кольнуло где-то в области шейных позвонков.

Все это время талисман, подаренный шаманом, был на Симоне. Кожаный шнурок незаметно перевернулся, и амулет оказался у юноши на спине. Палачи не заметили оберег, а юноша забыл про него. Симон лежал на талисмане, но не ощущал его. Макинский, обтирая Симона, нечаянно чуть переместил мальчика, и сейчас острый клык впился Симону в шею. Этот укол вернул Симону подвижность. Юноша изо всех двинул мощной грудью и порвал ремни. Стремительно он выдернул зонд, который был уже частично разъеден желудочным соком, соскочил со стола, нацепил кроссовку, которую снял Амсет, когда прижигал ступню мальчику, и бросился к выходу. Голова страшно кружилась. Симона рвало. Юноша, извергал спирт, так и не подвергшийся пищеварению. Пытаясь удержаться, мальчик схватился за стену и нечаянно смахнул один из факелов, который упал в лужу спирта, исторгнутого Симоном. Пламя вспыхнуло стремительно. Юноша подбежал к другому факелу и бросил его на пол, рвота не прекращалась. Сдерживая рвотные рефлексы, Симон схватил последний факел и побежал с ним наверх. Дверь оказалась незапертой. Он пробежал по пустынному дому и очутился возле лаборатории, юноша рывком распахнул дверь. Амсет и Макинский были там, они замерли от неожиданности, когда на пороге, с пылающим светильником, словно неотвратимый ангел мести, возник Симон. Юный чародей швырнул факел в самую гущу кипящих реторт. Послышался звон разбивающегося стекла, в единый миг все было охвачено огнем. Амсет кинулся на Симона, но юноша чуть согнулся, мощный поток спирта вылился из его рта, часть попала на Амсета. Малая искра, коснувшись горючей субстанции, взметнулась горой, она охватила Амсета.

– Нет! – закричал преступник.

– Зло не будет торжествовать! – крикнул Симон.

Сквозь разрастающееся пламя и дым юноша поймал отчаянный испуганный взгляд Макинского.

– Макинский, сюда! – скомандовал Симон.

Около стены еще была маленькая полоска, не тронутая пока огнем. Бизнесмен, вдавившись в стену, стал пробираться к выходу. Он боялся, но юноша протянул руку и резко выдернул Макинского из лаборатории. Амсет уже был весь в огне. Симон захлопнул дверь.

– Теперь бежим!

– Век ваш должник, мистер Меровинг, – на бегу проговорил Макинский.

Они выбежали из горящего дома.

– Я с вами! – сказал Макинский.

– Нет, со мной нельзя. Покиньте страну, скройтесь. Только так вы себя спасете.