Текст книги "Город золотых теней"

Ну и дрянь! Они еще не пытались продать тебе членство в религиозных сетевых узлах? Давненько ему не попадалась столь откровенная халтура.

Орландо трудно сосредоточиться на том, что происходит в симуляции – он думает о Фредериксе. Нет, осознает он, не столько о Фредериксе, сколько о месте, которое он занимал в его жизни. Когда-то ему казалось странным иметь друга, которого он никогда не видел. А теперь… как странно потерять друга, которого у тебя никогда на самом деле не было.

По траншее к тебе ползет Олеков. Правой руки у нее практически нет – лишь пузырь плотного пластика чуть выше локтя, где боекостюм запечатал рану. Лицо за визором шлема поразительно бледное от потери крови. И ты не можешь не вспомнить Деккамер-1. Отличное было времечко – ты, Олеков и десять дней отпуска.

Всплывают воспоминания. Олеков выходит из горного озера, с ее обнаженного тела срываются капельки, бледные груди похожи на сугробы. Вы часами занимались любовью, ненасытно, не давая друг другу покоя и зная, как мало у вас времени и что такой день может никогда уже не повториться…

– Пан-Йи… они схватили Пан-Йи, – стонет она, и ее преисполненный ужаса голос рывком возвращает тебя к действительности. Атмосферные искажения здесь настолько сильны, что даже на таком расстоянии ее голос едва пробивается сквозь шум помех. – Какой кошмар!..

До Деккамера-1 множество световых лет, и больше ты его никогда не увидишь. Помочь ей или хотя бы подбодрить ее тебе уже некогда.

– Ты можешь стрелять? У тебя остался заряд в батареях?

– Они схватили его! – вопит она, разъяренная твоим внешним безразличием. Что-то в ее голосе необратимо изменилось. – Схватили и поволокли в гнездо. Они… что-то заталкивали ему… через глаза… тащили и заталкивали…

Ты содрогаешься. Последний заряд ты прибережешь для себя. Тебе доводилось слышать, что эти существа проделывают со своей добычей. И ты не допустишь, чтобы такое случилось с тобой.

Олеков лежит на дне траншеи, сотрясающая ее тело дрожь быстро превращается в конвульсии. Кровь из раненой руки капает ей на шлем – пластырь на ране протекает. Ты нерешительно замираешь, и тут сенсоры костюма начинают вопить снова. Ты поднимаешь голову и видишь десяток силуэтов с многосуставчатыми ногами, каждый размером с небольшую лошадь, мчащихся к тебе по дымящейся и усеянной обломками земле чужой планеты. Всхлипывания Олеков становятся предсмертными хрипами…

– Босс! Эй, босс! Да плюньте вы на эту паршивую имитацию. Мне надо с вами поговорить.

– Черт побери, Бизли, терпеть не могу, когда ты так поступаешь. Мне только-только начало нравиться. – И Господь свидетель, за последнюю неделю ему почти не удавалось хоть чем-то отвлечься. Орландо раздраженно обвел взглядом виртуальную комнату. Даже без дурацких трофеев она вгоняла его в тоску. Обстановку явно требовалось сменить.

– Извините, но вы сами просили сообщить, если с вами свяжутся Озлобыши.

– Они что, на линии?

– Нет. Но только что прислали сообщение. Хотите посмотреть?

Орландо подавил раздражение.

– Да, черт подери. Включай.

В центре комнаты появилось облачко желтых пятнышек. Орландо нахмурился и прибавил увеличение. Наконец он смог ясно разглядеть фигурки, но с очень скверным разрешением; во всяком случае, у него даже заболели глаза, когда он, щурясь, рассматривал мохнатых обезьянок.

Те висели в воздухе небольшим вращающимся облачком. Пока одна из них говорила, остальные продолжали летать плотным кругом, игриво шлепая друг друга.

– Озлобыши… встретятся с тобой, – заявила ближняя обезьянка, говорящая от имени остальных. Мелодраматическую торжественность ее слов сильно нарушали возня и толкотня на заднем плане. У нее была такая же мультяшная улыбочка, что и у остальных, и Орландо так и не смог понять, слышал ли он прежде ее голос. – Мы встретимся с тобой в «особом секретном клубном бункере», в Скворечнике. – Рядом с ней вспыхнули время и сетевой адрес узла, написанные корявым детским почерком. Сообщение закончилось.

Орландо нахмурился:

– Пошли ответное сообщение, Бизли. Передай, что я не могу попасть в Скворечник, так что им или придется протащить меня туда, или встретиться со мной здесь.

– Понял, босс.

Орландо уселся на воздух и посмотрел в окно на марсианский пейзаж. Крошечные роботы упорно трудились, бездумно выполняя заданную работу. Орландо ощутил какую-то странность. Сейчас ему полагается испытывать возбуждение или как минимум удовлетворение: ведь он установил связь со Скворечником. Но на душе у него было тяжело.

«Они маленькие дети, – подумал он. – Просто малыши. А я обманом подбиваю их сделать… что? Нарушить закон? Помочь мне тайком куда-то пролезть? А что, если я прав и тут замешаны очень крутые и серьезные люди? Так во что я их втягиваю? И ради чего?»

Ради картинки. Ради того, что он видел всего несколько секунд и что может оказаться лишенным смысла… или абсолютно ничем.

«Но это все, что у меня осталось».

Он сидел в шкафу. Это было ясно по запаху одежды и тонким скелетным очертаниям вешалок, различимых в слабом свете, сочащемся через щель под дверцей. Он сидел в шкафу, и кто-то снаружи его искал.

Давным-давно, когда родители еще принимали гостей, к нему на Рождество как-то приехали двоюродные братья и сестры. Тогда его проблемы со здоровьем были не столь очевидны, и хотя дети задали ему больше вопросов про болезнь, чем ему хотелось бы, он все равно испытал какое-то странное удовлетворение, очутившись в центре их внимания, и очень радовался гостям. Кузены научили его многим играм – из тех, в какие одинокие дети вроде него играют только в ВР – и среди прочего показали, как играют в прятки.

Игра произвела на него поразительное впечатление, и он до сих пор помнил лихорадочное возбуждение, охватившее его, когда он, затаив дыхание, прятался в темном укрытии, а его искали. После третьей или четвертой игры он отыскал местечко в стенном шкафу родительской спальни – весьма хитроумное убежище, потому что пришлось вынуть и спрятать одну из полок, чтобы в нем уместиться, – и он просидел там, пока не услышал: «Бычок, бычок, выходи». И тот момент триумфа, когда невидимый противник признал поражение, остался одним из самых счастливых воспоминаний в его жизни.

Так почему же сейчас, когда он съежился в темноте, а кто-то обыскивает комнату, ему так страшно? Почему сердце колотится, как у загнанного оленя? Нечто снаружи, чем бы оно ни было – он почему-то не мог представить «это» в человеческом облике, а ощущал безликое и бесформенное присутствие чего-то – наверняка не знает, где он. Иначе почему бы ему просто не распахнуть дверь шкафа? А может, оно все-таки знает , но наслаждается игрой, упиваясь своей властью и его беспомощностью.

А ведь это действительно какое-то существо, понимает он. Вот что нагнало на него такой ужас. Это не кто-то из кузенов, не отец, и даже не некий монстр из Срединной страны. Это существо. Оно.

Легкие болят – сам того не заметив, он затаил дыхание. Ему отчаянно хочется глотнуть свежего воздуха, но он не осмеливается издать даже малейший шум. Снаружи слышится царапанье, потом наступает тишина. Где оно теперь? Стоит возле дверцы и прислушивается? Дожидается красноречивого звука из шкафа?

А что самое страшное, внезапно понимает Орландо, кроме этого существа в доме никого нет. И он наедине с существом, которое сейчас распахнет дверцу шкафа. Совсем один.

Сидя в темноте и сдерживая рвущийся из глотки вопль, он закрывает глаза и молится, чтобы игра скорее кончилась.

– Я принес вам анальгетик, босс. Вы сильно метались во сне.

Орландо с трудом делает вздох. Легкие кажутся слишком маленькими, и когда ему наконец удается наполнить их воздухом, все его тело сотрясает влажный кашель. Он садится и невольно стряхивает с груди тело Бизли. Тот беспомощно валится на одеяло, потом поднимается.

– Я… мне просто приснился кошмарный сон. – Орландо оглядывается, но в его комнате даже нет шкафа, во всяком случае настолько старомодного. Да, ему все приснилось – случаются скверные ночи, когда ему снятся кошмары. Но с этим сном связано нечто важное, и даже более важное, чем страх.

Бизли, снова поднявшись на обутые в резиновые башмачки ноги, уже ползет по одеялу в сторону стенной розетки-кормилицы.

– Подожди, – шепотом останавливает его Орландо. – Я… мне надо позвонить.

– Дайте мне сперва откинуть копыта, босс. – Бизли неуклюже спускается по раме кровати на пол. – Встретимся в онлайне.

* * *

Двери салуна «Последний шанс» распахнулись. Убийца, расчленявший топором жертву, вежливо оттащил ее в сторонку и продолжил работу. Через быстро расползающуюся лужу крови перешагнула знакомая широкоплечая фигура с мускулистой шеей штангиста. На лице сима Фредерикса, когда тот уселся за стол, читалась настороженность.

На его лице? Или на ее? Орландо ощутил нечто вроде отчаяния.

– Я получила твое сообщение.

Орландо покачал головой.

– Я… я просто не хотел… – Он набрал в грудь воздуха и начал сначала: – Даже не знаю, что и сказать. Паршиво мне. Понимаешь?

Фредерикс медленно кивнул.

– Да, наверное.

– Так… как мне тебя называть?

– Фредерикс. Он был крутым парнем, верно? – На широком лице мелькнула улыбка.

– Да, но… ты ведь девушка. А я думал, что парень.

– Все путем. Я тоже представляла себя парнем. Когда действовала вместе с тобой.

Орландо немного помолчал, чувствуя, что ступает на неизведанную и потенциально опасную территорию.

– Так ты что, транссексуал?

– Нет. – Друг пожал плечами. – Просто мне иногда… скучно быть девчонкой. Поэтому когда я начала гулять по сети, то иногда прикидывалась парнем. Что тут необычного? – Голосу Фредерикса почему-то не хватило уверенности. – Но это довольно неудобно, когда становишься кому-то другом.

– Я заметил, – презрительно фыркнул Орландо, подражая Джонни Айспику. – Так тебе нравятся парни, или ты розовая, или что?

Фредерикс что-то с отвращением буркнул.

– Мне парни нравятся, не волнуйся. У меня среди парней много друзей. И среди девушек тоже. Блин, Гардинер, ты заговорил совсем как мои предки. Они тоже считают, что я обязана принимать все важные решения, помня, что у меня растут груди.

На мгновение мир вокруг Орландо пошатнулся. Представить Фредерикса с грудями… нет, такое ему сейчас не по силам.

– Так… что? Ты так и останешься парнем? В смысле, здесь, в онлайне?

Фредерикс снова кивнул.

– Пожалуй, да. И я тебе почти не наврала, Орландо. Когда мы вместе, я… ощущаю себя парнем.

– Да откуда тебе это знать? – фыркнул Орландо.

Фредерикс сперва обиделся, потом рассердился:

– Я становлюсь дурой и веду себя так, словно я пуп земли. Вот откуда.

Орландо невольно рассмеялся.

– Итак, что нам теперь делать? Так и останемся парнями, когда мы вместе?

– Наверное, – пожал плечами Фредерикс. – Если ты с этим справишься.

Гнев Орландо немного смягчился. Он тоже не рассказал Фредериксу кое-что важное, так что тоже не без греха. Но все равно, сразу смириться с таким фактом было трудно.

– Что ж, – сказал он наконец. – Тогда, наверное… – Ему никак не приходило в голову окончание фразы, не смахивающее на цитату из скверного сетефильма, и он остановился на таком варианте: – Тогда, наверное, все в порядке. – Фраза получилась поразительно глупой, к тому же он сильно сомневался, что все действительно в порядке, но пока сойдет и это. – В любом случае, все началось, когда я стал тебя искать. Где ты была? Почему не отвечала на мои сообщения?

Фредерикс не сводил с него глаз, пытаясь, наверное, решить, достигли ли они снова какого-то равновесия.

– Я… испугалась, Гардинер. Но если тебе втемяшилось в голову, будто причина в том, что я девушка, или еще какой-нибудь фенфен вроде этого, я тебя убью.

– Так ты испугалась того, что произошло в Скворечнике?

– Всего. С тех пор, как ты увидал тот город, ты закусил удила, и чем дальше, тем больше у тебя ехала крыша. А теперь что, попробуем свергнуть правительство? И попадем в камеру смертников по обвинению в «орландогардинеризме»? Я просто не хочу влезать в новые неприятности.

– Неприятности? Какие еще неприятности? Да нас просто выгнала из Скворечника шайка старых акису .

Фредерикс покачал головой:

– Нет, причина была гораздо серьезнее, и ты это знаешь. Да что вообще происходит, Гардинер? И чем тебя этот город… околдовал?

Орландо взвесил выбор. Должен ли он что-то Фредериксу – нечто вроде честности? Но друг ведь не поделился с ним своим секретом добровольно – Орландо пришлось вырвать правду.

– Не могу объяснить. Пока не могу. Но дело очень важное – я это знаю, и все тут. И еще я, кажется, могу вернуться в Скворечник.

– Что?! – рявкнул Фредерикс. Остальные посетители «Последнего шанса», привычные к воплям и смертельным ссорам с драками, даже не обернулись. – Вернуться в Скворечник? Ты что, до упора просканировался?

– Может быть. – Орландо опять стало трудно дышать. Он убавил громкость, пока тело сотрясал кашель. – Может быть, – повторил он, когда снова смог говорить. – Но ты мне нужен. И нужен там. Кем бы ты ни был, Фредерикс, ты мой друг. И открою тебе один секрет – ты не просто мой лучший друг… ты мой единственный друг.

Фредерикс закрыл лицо руками, словно хотел отгородиться от всего мира.

– Какая же ты сволочь, Гардинер, – произнес он с обреченной покорностью. – Это нечестно.

СЕТЕПЕРЕДАЧА/РАЗВЛЕЧЕНИЯ: «Чернота» выиграла пальмовую ветвь д'Ора.

(Изображение: Остренд принимает приз.)

ГОЛОС: Пайк Остренд ни минуты не сомневался в выигрыше главного приза на фестивале нимофильмов этого года, хотя многие другие участники, опрошенные нами в залах и барах, были просто ошеломлены. Четырехчасовой фильм Остренда «Чернота», который, помимо незатейливых световых эффектов и психоделических звуков, содержит лишь черные титры, до сих пор считался слишком примитивным для такой высокой оценки обычно консервативного жюри.

(Изображение: Остренд на пресс-конференции.)

ОСТРЕНД: «Он такой, какой есть. Просто если вы рассказываете людям о дыме, они тут же хотят увидеть огонь».

Глава 29
Стеклянная гробница

Какое-то время костер, разведенный Ксаббу, был единственным источником света. Тихое красное зарево оставляло углы и верхние ярусы лаборатории в вуали их тайны. Но потом над головой раздалась серия щелчков, лампы на каменном своде снова зажглись, и белое сияние наполнило пещеру, высветив каждую трещинку на полу и стенах.

– Мартина! Ты сделала это! – Рени захлопала в ладоши. – О дармовом электричестве мечтает каждый житель Пайнтауна. И вот наконец наше заветное желание сбылось!

– Тогда ты должна благодарить не только меня. – Голос застенчивой феи, звучавший из настенных динамиков, наполнил пещеру веселым эхом. – Я не справилась бы с этим без мистера Сингха. Чтобы скрыть следы и распределить информацию о потребляемой электроэнергии, мне пришлось пройти сквозь систему защиты очень мощной энергетической компании.

– Все это очень мило, девочки, но могу я, в конце концов, пойти и сделать кое-что по-настоящему полезное? – В голосе Сингха чувствовалось неподдельное раздражение. – Наша глупая затея предполагает, что в течение нескольких дней я должен взломать защиту Иноземья. Надеюсь, вы понимаете, что, если я не пройду через нее, эта пещера с грязевыми ваннами будет нужна вам как зайцу стоп-сигнал?

– Конечно, мистер Сингх, – торопливо ответила Рени. – Мы все прекрасно понимаем.

Она действительно нуждалась в поддержке старого хакера. Поблагодарив его и Мартину, Рени прервала контакт и вызвала по внутренней сети Джереми Дако, который ждал ее звонка у коммутатора автостоянки.

– Закрывай въездные ворота и отключай приемопередатчик машины, – сказала она. – Теперь у нас есть электричество и сетевые каналы, которые никто не отследит.

– Я все сделаю, Рени. – Через наушник телефона она услышала, как загремели, закрываясь, наружные ворота. Затем в трубке снова раздался голос Джереми: – Мне становится не по себе, когда я вижу эту дверь закрытой. Так и кажется, что нас замуровали в гробнице.

– Но это не гробница, – ответила она, поражаясь сходству их впечатлений. – Если только ты не имеешь в виду гробницу Лазаря. Лучше считай, что мы обрели плацдарм, откуда можем начать свою контратаку. Ладно, спускайся вниз. Нам предстоит большая работа. – Она подняла голову и увидела отца, который наблюдал за ней с язвительной насмешкой. – Да, мы начнем контратаку! И мы снова увидим Стивена, папа! Такого же живого и веселого, как раньше! Поэтому нечего на меня так смотреть!

– А как я смотрю? Бог свидетель, девочка, иногда я вообще не понимаю, о чем ты говоришь.

Когда освещение включилось, Ксаббу погасил костер. Засыпав золой последние угли, он повернулся к Рени и сказал:

– Ситуация изменилась, и появилось много новых вопросов. Может быть, нам стоит сесть и обсудить дальнейшие действия.

Подумав немного, Рени кивнула.

– Но только не сейчас. Мне не терпится проверить виртуальные капсулы. Мы можем поговорить и вечером. Перед сном, хорошо?

– Если среди нас есть старший, на мудрость которого мы полагаемся, – с улыбкой ответил Ксаббу, – то это вы, Рени. Я тоже считаю, что вечер – хорошее время.

Результаты осмотра превзошли все ожидания Рени. В-капсулы, несмотря на большие габариты, почти ни в чем не уступали новейшим интерактивным устройствами и обладали достаточным потенциалом для длительного путешествия в ВР. Кроме того, они предлагали более точное и полноценное сенсорное взаимодействие с системой, чем то, к которому она привыкла в политехе. Конечно, физическая имплантация датчиков создавала гораздо лучшую восприимчивость, но у виртуальных капсул было несколько преимуществ: они специально разрабатывались для долгосрочного пребывания в ВР. Оснастка имела питательную, выводящую и кислородную системы, а также полный контроль за жизнеобеспечением. Поэтому пользователю требовалась лишь небольшая помощь со стороны.

– А что это за жидкость? – спросил отец, заглянув в открытый контейнер и брезгливо скривился. – Пахнет хуже дерьма.

– Это гель. – Рени опустила руку и прикоснулась пальцем к вязкой субстанции. – Во всяком случае, мне так кажется.

– А я-то думал, что протухшее желе. – Длинный Джозеф согнул крючком мозолистый палец и осторожно постучал по полупрозрачному материалу корпуса. – Смотри, какой странный пластик.

Рени покачала головой.

– Этот каркас выполняет множество функций. Когда на его участки подается напряжение, гель вокруг них становится тверже или мягче, холоднее или теплее – причем в полном соответствии с виртуальной программой. А вот здесь находятся микронасосы. – Она указала на крохотные отверстия, покрывавшие внутреннюю сторону резервуара. – Они регулируют давление. Процессоры компьютера воспринимают через гель любое движение человека, и поэтому интерактивная система обеспечивает прекрасное взаимодействие. Она может воспроизвести почти любое ощущение – холодок на коже, скалу под ногами или фактуру лужи. Одним словом, все что хочешь.

Во взгляде отца промелькнули любопытство и гордость.

– Вот что значит высшее образование! Ты узнала обо этом, когда училась в университете?

– Частично. В дни моей юности плазмоидальные процессы считались важным шагом в освоении виртуальной реальности, и я о них много читала. Теперь они используются только для индустриальных целей. Большинство современных сетей ВР рассчитаны на применение прямых нейронных связей.

Длинный Джозеф встал и осмотрел десятифутовый резервуар.

– Так ты говоришь, что сюда подается ток? Прямо на это дерьмо? На желе?

– Да, и под воздействием электрического тока гель меняет свои свойства.

Отец покачал головой.

– Знаешь, девочка, ты можешь говорить что хочешь. Но надо быть полным придурком, чтобы лечь в ванну, через которую пропускают ток. Лично я не собираюсь залазить в нее.

Рени улыбнулась и кивнула.

– Ты прав, папа. Тебе туда забираться не стоит.

День был удачным – во всяком случае, так считала Рени. С помощью Мартины и того (несомненно, незаконного) источника информации, который привел их на базу, она поняла, как подготовить к работе виртуальные капсулы. Все казалось настолько сложным, что Рени отводила на эту работу несколько дней. Но контейнеры удалось запустить тем же вечером.

Военные, оставив на подземной базе так много оборудования, позаботились о его сохранности. Автоматизированная система, защищавшая объект от вторжения посторонних лиц, не только поддерживала требуемую сухость воздуха, но и обеспечивала исправную работу машин. Тем не менее несколько капсул пострадало из-за недосмотра, хотя при желании Рени и ее помощники могли бы подключить одну или даже две установки, позаимствовав части от других устройств. Компьютеры капсул безнадежно устарели, но в свое время они были лучшими и самыми мощными. Поэтому Рени надеялась, что при загрузке новых программ – а для этого им снова требовалась помощь Сингха – старые процессоры позволят ей осуществить большое и долгое путешествие в виртуальной реальности.

Доедая запеканку, приготовленную Джереми, и вычищая ложкой дно своей тарелки, она отважилась бросить взгляд в недалекое будущее. Перспективы были слишком блеклыми, но уже не такими безнадежными, как несколько дней назад.

– Рени, мы договорились, что вечером обсудим нашу ситуацию, – напомнил Ксаббу.

Его тихий голос вызывал в огромной пустой столовой тревожное эхо.

– Прежде всего, у нас кончается еда, – сказал Джереми.

– Где-то здесь должны быть аварийные запасы продовольствия, – ответила Рени. – Эту базу строили во время Первой антарктической войны – на гребне истерии и паники. Я думаю, они предусмотрели ее автономность – возможно, даже на несколько лет.

Глаза Джереми округлились от ужаса.

– Аварийный паек? Ты хочешь сказать, что мы будем питаться мясными кубиками и порошковым молоком? Или какой-то подобной дрянью?

– А ты забыл, что случилось с твоей кредитной карточкой? Если мы начнем покупать продукты в окрестных городах, оплата наличными может вызвать подозрение. К тому же этих самых наличных у нас почти нет.

– И что? У нас больше не будет свежей пищи?

Дако кивнул на блюдо с запеканкой. Рени сделала глубокий вдох, стараясь сохранять терпение.

– Джереми, это не воскресная поездка. Мы ввязались в серьезное дело. Люди, которые гонятся за нами, убили доктора Ван Блик!

Он бросил на нее сердитый взгляд.

– Я знаю.

– Тогда помоги мне! Это база дает нам шанс войти в Иноземье.

– А я считаю, что вы затеяли какую-то ерунду, – вмешался отец. – Неужели мы мчались через всю страну и пробирались в эти дьявольские катакомбы только ради того, чтобы ты поиграла в компьютерные игры? Ну скажи, как это поможет Стивену?

– Ты хочешь, чтобы я объяснила тебе это еще раз? Пожалуйста! Иноземье представляет собой огромную и сверхбыструю сеть виртуальной реальности. Она настолько засекречена, что людей, узнавших о ее существовании, безжалостно убивают. Хозяева этой сети превратили Стивена и многих других детей в обреченных коматозников. Они убили Сьюзен Ван Блик и, возможно, подложили зажигательную бомбу под нашу многоквартирку. Это они пытаются уволить меня из политеха. И это они уничтожили всех старых программистов, которые работали вместе с Сингхом над проектом «Иноземье».

Мы имеем дело с богатыми людьми. Очень могущественными людьми! Никто не способен добраться до них. Никто не может затащить их на скамью подсудимых. Да и что мы могли бы сказать, оказавшись в роли свидетелей? У нас есть лишь подозрения и догадки, и эти догадки больше смахивают на бред сумасшедшего.

Вот почему я должна проникнуть внутрь Иноземья. Если причина того, что случилось со Стивеном и другими детьми, связана с этой сетью, мне необходимо получить серьезные доказательства. Возможно, они создали ее для подпольной торговли органами или для какого-то культа, основанного на детской порнографии. Я даже не могу представить себе, каким образом они хотят использовать детей в своих политических играх и экономических аферах.

Рени осмотрела лица мужчин. Отец, по крайней мере, слушал ее внимательно. Рени ощутила уверенность и спокойствие, что случалось с ней чрезвычайно редко.

– Если нам удастся задействовать виртуальную капсулу, а Сингх вломится в систему их защиты, я отправлюсь вместе с ним в Иноземье. Резервуары предназначены для длительного пребывания в ВР и почти не нуждаются в уходе – так что вы трое не переработаетесь, пока я буду находиться в капсуле. Время от времени вам придется проверять датчики и следить за подачей кислорода, но я думаю, что с этим справится Ксаббу.

– А что же делать нам? – спросил отец. – Слоняться вокруг и ждать, когда ты вылезешь из этой чертовой ванны?

– Не знаю. Вот поэтому нам и надо было поговорить. Чтобы все спланировать заранее.

– Не забывай о Стивене, малышка. Если я буду сидеть здесь, то кто проследит за его лечением? Они же могут отключить его от системы жизнеобеспечения.

– У меня нет ответа на твой вопрос, папа. Джереми тоже беспокоится о своей матери. Но запомните, люди Братства убивают без промедления и колебаний. И что хуже всего, если вас поймают, то арестуют и подвергнут допросу. – Рени вздохнула и пожала плечами. – Я не могу предложить вам ничего другого, как только остаться здесь.

Наступило долгое молчание. Приподняв голову, Рени увидела, что Ксаббу наблюдает за ней. Заметив на его лице какое-то странное выражение, она хотела спросить, о чем он думает, но в это время из динамика, встроенного в стену, раздался звонок, который заставил всех подскочить на месте.

– Я нашла дополнительную информацию об этих капсулах и загрузила ее в память вашего лабораторного компьютера, – сообщила Мартина. – Недавно мне звонил Сагар Сингх. Старик ковыряет сейчас какое-то трудное место – да, он сам мне так сказал. Сингх говорит, что надежды есть, хотя и небольшие. И еще он готов помочь тебе перепрограммировать процессоры резервуаров.

– А почему наши надежды небольшие?

– Я не уверена, что поняла его правильно. Система защиты, созданная для сети Иноземья, невероятно сложна. Она настолько уникальна, что Сингху трудно работать с ней, не привлекая к себе внимания. Он говорит, что наши шансы – пятьдесят на пятьдесят.

Рени почувствовала тяжесть на сердце.

– Значит, в среднем ноль? Но ведь мы и не имели соотношения лучше, чем это. С самого начала, правда?

– Еще он сказал, что, если ему не удастся войти в программу, вам придется уехать оттуда – и как можно быстрее.

– Здорово. Он разведет руками и скажет «не могу», а мы потеряем готовые к работе капсулы?

Мартина уныло рассмеялась.

– Да, что-то вроде этого. Но я стараюсь изо всех сил.

– Ты для нас настоящая волшебница. Даже не знаю, что бы мы делали без твоей помощи. – Рени вздохнула. Ее уверенность, разорванная реальностью, ослабевала с каждой минутой. – Ладно. Сделаем все, что только сможем.

– Мартина, у меня к вам вопрос, – сказал вдруг Ксаббу. – Вы говорили, что все линии связи, выходящие из этого места, надежно защищены. Вы действительно уверены, что мы не выдадим себя, если воспользуемся ими?

– «Защищены» – не то слово. Я провела их по целой сети узловых станций, которые подключают наши каналы к выбранным наугад исходящим линиям. Таким образом, их можно проследить лишь до внешнего узла, а внутренние круги защиты останутся скрытыми. Между станциями и источником информации нет никаких очевидных связей. Это проверенный и повсеместно употребляемый метод.

– А что ваши слова означают на человеческом языке? – спросил Длинный Джозеф.

– Значит, мы можем использовать входящие и выходящие линии и даже перекачивать по ним программы? – не унимался Ксаббу.

Казалось, он хотел прояснить какой-то вопрос.

– Да. Вы спокойно можете пользоваться ими. Но я не советовала бы вам шутить с такими фирмами, как «Телеморфикс» или ЮНКОМ. Их специалисты вычислят вас без особого труда. Не ищите себе лишних проблем.

– Ну что ты, Мартина! – воскликнула Рени. – Мы не собираемся создавать себе проблем. У нас их и так хватает.

– Хорошо. Я ответила на ваш вопрос?

– Да, – кивая, произнес бушмен.

– Зачем тебе понадобилось это выяснять? – спросила его Рени, когда Мартина попрощалась с ними и прервала контакт.

Впервые с тех пор как она узнала его, Ксаббу выглядел смущенным.

– Я предпочел бы не отвечать на ваш вопрос, Рени. Но обещаю, что не сделаю ничего безответственного – особенно после предупреждения Мартины.

Рени терзало любопытство, но она не стала настаивать. С некоторых пор она питала к нему нечто большее, чем доверие.

– Я знаю, что ты не сделаешь этого, Ксаббу.

– Ладно, ребята, – поднимаясь с кресла, сказал Джереми. – Я пошел звонить своей матери. Телефонная линия не отслеживается, так что бояться нам нечего.

– Нет, Джереми, – торопливо ответила встревоженная Рени. – Такой звонок попадает под определение «искать проблемы». Если людям из Братства удалось наложить запрет на наши кредитные карточки, то, думаю, им не составит труда взять под наблюдение телефон твоей матери.

– Но Мартина сказала, что звонок невозможно отследить!

– Да, она так говорила, – со вздохом согласилась Рени. – А потом попросила нас быть осторожными. Ты собираешься звонить по номеру, который почти наверняка взят под наблюдение. Зачем этот глупый риск?

Лицо Джереми потемнело от гнева.

– Послушай, леди! Не слишком ли ты молода, чтобы мной командовать? Я не потерплю здесь ничьих приказов!

Прежде чем Рени успела что-то ответить – причем довольно резко, – в их спор вмешался Ксаббу:

– Рени заботится о нас как только может. Мы все очень расстроены, мистер Дако. Но вместо того чтобы сердиться, нам надо подумать и найти какое-то другое решение.

Оценив вмешательство бушмена, Рени последовала его совету.

– Хорошая идея, Ксаббу. Слушай, Джереми, у тебя есть родственники, с которыми можно было бы связаться по общественным телефонным линиям?

Она знала, что в Пайнтауне, среди тех, кто не мог позволить себе услуг персональной информационной службы, многие люди пользовались коммунальными телефонами. Любой из них считал своим долгом позвать соседа, которому предназначался звонок.

– Я сомневаюсь, что ищейки Братства прослушивают каждую общественную линию в кварталах, где живут твои родственники. Нас, слава Богу, не объявили врагами народа, так что им приходится вести свою слежку тайно и тихо.

Джереми задумался, и его гнев иссяк. Рени улыбнулась Ксаббу, дав ему понять, что оценила помощь. Но бушмен по-прежнему выглядел озабоченным.

– У нас есть две полностью исправные капсулы, – сказал Ксаббу.

Рени заканчивала осмотр одного из резервуаров, пригодность которого стояла под вопросом. Ей оставалось проверить несколько оптико-волоконных кабелей в резиновой оболочке, которые свисали с крышки капсулы, как щупальца осьминога, спрятавшегося в расщелину скалы.

– Я знаю. Если случится какая-то непредвиденная поломка с одним из них, у меня останется шанс на второй дубль.