Текст книги "Город золотых теней"

Она не сводила с него черных глаз.

– Полджонас. Странное имя для моих ушей, но когда ты его произносишь, я что-то ощущаю. – Она сложила крылья и улеглась. – Но мне сейчас больно думать. Я устала.

– Тогда спите. – Он взял ее прохладную руку. Женщина не сопротивлялась. – Я останусь с вами. Сейчас вы в безопасности.

Она медленно, словно уставший ребенок, покачала головой.

– Нет, это не так. Но почему, я не могу сказать. – Она зевнула. – Как много в нас обоих странных идей, Полджонас! – Черные глаза закрылись. – Не могло ли это быть… – сонно пробормотала она. – Кажется, я припоминаю место, где было много листьев, деревьев и растений. Но оно мне видится, как в старом сне.

Пол тоже вспомнил это место, и его пульс зачастил.

– Да?

– Это все. Не знаю, что это означает. Быть может, то место я видела в детстве. Быть может, мы познакомились, когда были детьми…

Дыхание ее стало медленнее, и через несколько секунд она заснула. Пол не выпускал ее руки, пока не пришла Джоанна и не позвала его завтракать.

Он возвращался в палатку Ваалы, держа кружку с чаем и горку смазанных маслом лепешек, когда его перехватил профессор Бэгуолтер.

– А, вот вы где. Я надеялся застать вас одного – такие разговоры за завтраком не ведут, если вы меня понимаете.

– А в чем дело?

Бэгуолтер снял очки и нервно их протер.

– Я хотел задать вам вопрос. Он… полагаю, его можно счесть неприличным.

Пол внезапно ощутил горячее марсианское солнце. По шее потекли струйки пота.

– Спрашивайте, – выдавил он наконец.

– Я все гадал… – Бэгуолтер был откровенно смущен. – Черт, такое никак не спросишь вежливо… Вы гражданин?

Вопрос застал Пола врасплох. Он и сам не знал, чего именно опасался, но только не этого.

– Не понимаю.

– Гражданин. Вы гражданин или марионетка? – хрипло прошептал Бэгуолтер, словно его заставили произнести вслух непристойность.

– Я… не знаю, кто я такой. И понятия не имею, что означают эти слова. Гражданин? Или… что?

Профессор напряженно всмотрелся в его лицо, потом вынул из кармана платок и вытер лоб.

– Возможно, здесь не разрешается задавать такие вопросы. Должен признаться, прежде я никого об этом не спрашивал. А может, мой английский не настолько хорош, как я полагал, и вы меня не смогли понять. – Он огляделся. К ним направлялся талтор Ксааро, но он был еще далеко. – Я имею честь быть гостем господина Джун Бяо, очень важной персоны – он самый влиятельный человек в «Нью чайна энтерпрайз». Возможно, вы о нем слышали? Он близкий друг и коллега господина Жонглера, создавшего эту симуляцию, поэтому мне и разрешили здесь находиться.

Пол покачал головой. Он ничего не понял – или почти ничего: последнее имя вызвало у него слабый отклик, словно словечко из колыбельной, которую он не слышал с детства.

Профессор, внимательно за ним наблюдавший, щелкнул языком и произнес с печальной покорностью:

– Я подумал… раз вы мне показались каким-то чужим… я не хотел вас обидеть, но здесь так мало граждан. Нескольких я встречал в клубе «Арес», но они были по большей части искателями приключений. Я также опасался, что вы тайком подсмеиваетесь над моим английским. Возможно, в этом нет ничего удивительного – когда-то я говорил на нем вполне свободно, но не пользовался им с тех пор, как учился в Норвичском университете. В любом случае, я надеялся поговорить с кем-то реальным. Я в этой симуляции уже месяц, а иногда становится так одиноко…

Пол шагнул назад, изумленный и в немалой степени напуганный. Профессор нес какую-то чушь, но все равно создавалось впечатление, что для него это имеет смысл.

– Профессор! – Картограф подошел совсем близко. Его желтовато-зеленая кожа блестела от пота. Похоже, такой климат он переносил хуже, чем рабочие-нимборы. – Любезный господин, простите, что прерываю ваш разговор, но вас просят к радиофону.

Бэгуолтер обернулся к нему, не скрывая раздражения:

– Кто это, ради всего святого? Кто меня вызывает?

– Телларианское посольство в Туктубиме.

– Придется идти, – сказал профессор Полу. – Послушайте, старина, если я чем-то вас обидел, то непреднамеренно. Прошу вас, забудьте наш разговор. – Он пытался поймать взгляд Пола, словно что-то в нем искал, и на его лице читалась едва ли не мольба. На мгновение Полу показалось, что за маской флегматичного англичанина он видит лицо совершенно другого человека.

Бэгуолтер направился к кругу палаток. Пол проводил его тревожным взглядом.

Когда он вошел, Ваала уже проснулась и сидела на постели, полурасправив крылья. В этих больших пернатых плоскостях, распахнутых по обе стороны ее тела, ощущалось одновременно что-то смущающее и величественно уместное, но Пол был уже по горло сыт полувоспоминаниями. Рассказав историю ее спасения из дворца Соомбара, он дал ей кружку с чаем, успевшим достаточно остыть. Она взяла ее двумя руками, поднесла ко рту и робко отхлебнула.

– Хорошо. – Она улыбнулась, и все внутри Пола сжалось от нежности. – Странно, но мне нравится. Это улламарский напиток?

– Наверное. – Он сел на пол палатки, прислонившись к туго натянутому холсту. – Конечно, я много чего не помню. Так много, что иногда даже не знаю, с чего начинать думать.

Она ответила ему долгим и серьезным взглядом.

– Знаешь, тебе не надо было забирать меня у жрецов. Они рассердятся. Впрочем, они все равно выберут для жертвоприношения другую дочь Вонара.

– А мне все равно. Звучит, может, и ужасно, но это правда. У меня нет никого кроме тебя, Ваала. Ты можешь это понять? Ты моя единственная надежда узнать, кто я и откуда.

– Но как такое может быть? – Ее крылья поднялись, раскрылись, потом снова сложились. – Пока меня не привезли сюда, я никогда не покидала свой мир и за всю свою жизнь видела лишь нескольких теллариан. И уж тебя бы я точно вспомнила.

– Но ведь ты говорила, будто вспомнила что-то – место с растениями, сад или что-то вроде этого. И еще ты сказала, что мое имя тебе кажется знакомым.

Она пожала хрупкими плечиками.

– Странно, и я это признаю.

Пол услышал какой-то непонятный, все нарастающий скрежещущий звук снаружи, но не пожелал отвлекаться.

– Более чем странно. Но если я что-то и знаю наверняка, так это то, что мы с тобой уже встречались. – Он приблизился и взял Ваалу за руку. Она какое-то мгновение сопротивлялась, но потом позволила завладеть ею. Пол ощутил, что уже простой контакт с ней наполняет его силой. – Послушай, профессор Бэгуолтер – он один из тех, кто помогал тебя спасать, – задавал мне очень странные вопросы. Они явно должны были для меня что-то значить, но я ничего не понял. К примеру, он назвал это место симуляцией.

– Симуляцией? Он имел в виду иллюзию, вроде тех фокусов, какие проделывают жрецы Соомбара?

– Не знаю. И еще он называл имена, много имен. К примеру, «Шонглоор». Другое звучало примерно как «Джун Боу»…

Зашуршало полотно у входа в палатку. Обернувшись, Пол увидел Гэлли. Хриплый воющий звук заметно приблизился.

– Пол, иди посмотри! Они уже почти здесь. Какая необыкновенная машина!

Пол был раздражен, но возбуждение мальчика было трудно игнорировать. Когда он повернулся, Ваала сидела, прижавшись к стенке палатки и широко раскрыв черные глаза.

– Что с тобой?

– То имя… – Она подняла руки с длинными пальчиками, словно заслоняясь. – Мне… мне оно не нравится.

– Какое имя?

– Да пошли, Пол! – Гэлли дергал его за рукав. Вой и скрежет теперь были очень громкими, к ним добавился и более низкий шум, который Пол ощущал через песок под полом палатки.

– Я сейчас вернусь, – сказал он Ваале, вышел вслед за Гэлли из палатки и изумленно застыл.

Через долину в сторону лагеря двигалась самая странная из всех машин, какие он видел или мог себе представить, – огромная четырехногая конструкция в сотню футов длиной, очень напоминающая крокодила, сделанного из металлических балок и полированных деревянных панелей. «Голова» была узкой, как нос корабля; «спина», за исключением трех гигантских извергающих пар труб, была покрыта полосатым тентом. Крутились маховики, вверх и вниз ходили поршни, из клапанов со свистом вырывался пар. Механическое чудовище медленно спускалось по склону. На макушке его «головы» Пол с трудом разглядел несколько крошечных фигурок.

– Разве не здорово! – завопил Гэлли, стараясь перекричать грохот и скрежет.

Из-за другой палатки вышел профессор Бэгуолтер и подошел к ним.

– Мне очень жаль, но что поделаешь? – прокричал он. – Они только что звонили по радиофону. Очевидно, это и есть люди из телларианского посольства. Им поручено провести какую-то проверку, пока мы не перебрались работать в другое место. Нечто вроде мелкой пакости, сочиненной мандаринами Соомбара. Валлахи нашего посольства постоянно хотят быть в хороших отношениях с Соомбаром, что обычно означает невезение для всех остальных теллариан.

– А вы не думаете, что это как-то связано со спасением Ваалы? – крикнул Пол, с восхищением наблюдая, как чудовищный механизм, замерший в нескольких десятках ярдах от лагеря, содрогается и плюется паром, как кипящий чайник, сбрасывая давление в котлах. На его боку было изображено золотое солнце, окруженное четырьмя концентрическими кругами – тремя белыми и одним зеленым.

– О, в этом я сильно сомневаюсь, старина. Вы же видели, как медленно движется эта штуковина. Они наверняка отправились в путь несколько дней назад.

Когда бряцание и шипение машины стихли, Пол услышал за спиной шорох крыльев Ваалы. Не оборачиваясь, он протянул назад руку, и секунду спустя их пальцы сомкнулись.

– Что это?

– Кто-то приехал из посольства. Но будет лучше, если они тебя не увидят, – добавил Пол.

Большая механическая «голова» опустилась почти к самой земле. Сбоку в ней распахнулся люк, откуда выдвинулась конструкция из усеянных заклепками металлических пластин, сложившихся в трап. Из люка на ступеньки шагнули две фигуры.

– Пожалуй, мне пора заняться чем-нибудь полезным, – произнес Бэгуолтер и направился к странной машине-крокодилу.

Что-то во внешности спускающихся по трапу людей вызвало у Пола внезапную тревогу. Один из них был высок и угловат; на лице у него что-то поблескивало – похоже, он, как и профессор, носил очки. Второй, только что ступивший на трап, оказался настолько гротескно толст, что, казалось, просто спуститься по ступенькам для него станет трудной задачей. Пол не сводил с парочки глаз, и страх его все нарастал. Было в них нечто зловещее и леденящее мысли.

Рядом простонала Ваала. Когда Пол обернулся к ней, она выдернула свою руку и, пошатываясь, шагнула назад. Ее глаза настолько широко раскрылись от ужаса, что Пол ясно увидел белки вокруг черных зрачков.

– Нет! – Она дрожала, как в лихорадке. – Нет! Я им не позволю снова схватить меня!

Пол протянул к ней руки, но она была уже вне пределов досягаемости. Он бросил взгляд на вновь прибывших, только что добравшихся до подножия трапа. Навстречу им шли Харли Браммонд и Джоанна, профессор отстал всего на несколько шагов.

– Вернись, – позвал он Ваалу. – Я помогу тебе…

Она расправила крылья, отошла от палатки и резко ими взмахнула. Они громко хлопнули в воздухе. Ваала сделала новый взмах, потом еще несколько, и ее ноги оторвались от красного песка.

– Ваала!

Пол бросился к ней, но она поднялась уже футов на шесть и продолжала взлетать. Крылья распростерлись шире, ловя слабый пустынный бриз, и она поднялась еще выше.

– Ваала!

Пол подпрыгнул, бессильно протягивая к ней руки, но она уже была маленькой и далекой – сравнение пришло к нему непонятно откуда: как ангел на вершине рождественской елки.

– Пол, куда она летит? – Похоже, Гэлли воспринял все это как игру.

Ваала быстро приближалась к холмам, ее движения обрели уверенность. Глядя, как она улетает все дальше и дальше, Пол ощущал, что его сердце превращается в камень. Толстяк и худой о чем-то спорили с профессором, почти срываясь на крик. Они излучали жуткую неправильность – даже быстрый взгляд на них теперь наполнял Пола ужасом, который, должно быть, и побудил Ваалу улететь. Пол развернулся и бросился вниз по склону к дальнему краю лагеря.

– Пол! – услышал он приглушенный расстоянием крик Гэлли. Остановившись, Пол побежал обратно к мальчику.

– Беги ко мне! – крикнул он.

Каждый зря потраченный миг казался вечностью. Его прошлое, вся история его жизни быстро уносилась к холмам, а в долине его ждало нечто зловещее. Гэлли смотрел на него, ничего не понимая. Пол принялся отчаянно махать руками. Когда мальчик наконец бросился к нему, Пол развернулся и помчался к стоящим на якорях кораблям.

Он уже забрался на палубу ближайшего, того самого, на котором они прилетели, когда подбежал Гэлли. Пол перегнулся через борт и втащил его на палубу, потом бросился к штурвалу.

– Да что ты делаешь? И куда полетела леди?

Бэгуолтер и остальные наконец заметили, что что-то происходит. Джоанна, прикрыв одной рукой глаза, указывала другой на Ваалу, превратившуюся теперь в бледное пятнышко на фоне голубого неба, но Харли Браммонд уже во весь дух бежал к кораблю. Пол заставил себя вглядеться в панель красного дерева с органами управления. Там было много бронзовых рычажков. Пол щелкнул одним. Где-то внутри корпуса заверещал звонок. Пол ругнулся и щелкнул подряд всеми остальными. Палуба под ногами запульсировала.

– Проклятье, ты что задумал? – заорал Браммонд. Его отделяло от корабля всего два-три десятка ярдов, и Харли быстро сокращал это расстояние крупными тигриными прыжками. Выражение раздраженного удивления на его лице быстро сменилось яростным, и он уже нашаривал на поясе саблю.

Пол крутанул штурвал. Корабль дрогнул и стал подниматься. Браммонд достиг пятачка, где тот стоял, и подпрыгнул, но не дотянулся и упал, подняв облако пыли. К нему уже бежали, размахивая руками, двое прибывших.

– Не будьте дураком, Джонас! – крикнул профессор Бэгуолтер, сложив ладони у рта. – Вам незачем… – Его голос сильно ослабел, потому что корабль резко набрал высоту.

Пол посмотрел вверх. Ваала стала точкой на горизонте, летящей над иззубренной цепочкой холмов.

Лагерь за кормой быстро удалялся. Корабль качнулся и дернулся, откликаясь на попытку Пола расшифровать назначение рычажков управления, потом резко накренился. Гэлли заскользил по полированному полу кокпита, но в последний момент ухватился за ногу Пола. Навалившись на штурвал, Пол сумел более или менее выровнять корабль, но тот шел нестабильно, и его сильно потряхивало в более ветреных небесах над холмами.

Ваала немного приблизилась, и Пол ощутил мгновенное удовлетворение. Они догонят ее и улетят втроем. А вместе они решат все загадки.

– Ваала! – крикнул он, но та была еще слишком далеко и не услышала.

Когда корабль пролетал над вершиной холма, внезапный порыв ветра снова бросил его в сторону. Пол вцепился в штурвал, но корабль клюнул носом. Новый порыв заставил его завертеться, и Пол потерял управление. Гэлли вцепился за его ногу, вопя от ужаса. Пол давил на штурвал, пока его суставы не пронзила боль, но корабль вертело, как падающий лист. Сперва навстречу им бросилась земля, потом они стали падать в небо, затем снова на землю. Пол на мгновение заметил внизу извивающийся темной змеей Великий канал, но тут что-то ударило его по голове, и мир взорвался искрами.

СЕТЕПЕРЕДАЧА/МУЗЫКА: Запрет на «опасные звуки».

(Изображение: молодая женщина в барокамере госпиталя.)

ГОЛОС: После серии травм и одного смертельного случая во время последнего концерта парик-группы «Будешь ли ты меня любить, когда мне вырвут сердце» озабоченные устроители музыкальных фестивалей запретили использование звуковых установок, которые действуют вне диапазона человеческого слуха. Запрет был вызван тем, что американские и европейские страховые компании отказались возмещать ущерб, нанесенный здоровью людей в случаях, когда использовались «опасные звуки».

(Изображение: клип «Твое пылающее лицо стало моим горящим сердцем».)

ГОЛОС: «Будешь ли ты меня любить…» и другие известные парик-группы принимают ответные меры. Они объявили бойкот США и Европе, заявив, что не позволят бюрократам и чиновникам вмешиваться в стиль их артистического самовыражения.

Глава 31
Мрачные тени

Рени не нравилось, когда отец дулся на нее. Но в данный момент она решила не обращать внимания на его капризы.

– Папа, я должна пойти туда. Ради Стивена! Неужели для тебя это неважно?

Длинный Джозеф потер лицо мозолистыми ладонями.

– Конечно, важно, девочка. Ты же не будешь говорить, что я не забочусь о нашем мальчике. Но все эти компьютерные забавы кажутся мне огромной глупостью. Я не понимаю, как ты собираешься вывести брата из комы с помощью какой-то игры.

– Папа, это не игра! – Рени посмотрела на отца. Он изменился, но в чем именно, она не могла понять. – Ты боишься за меня?

Он фыркнул.

– Что? Бояться, что ты ляжешь в ванну, наполненную дурацким желе? Я уже говорил тебе, что об этом думаю.

– Папа, я могу провести там несколько дней – возможно, даже неделю. Ты должен относиться к этому спокойно и с пониманием.

Ее терпение подходило к концу. Зачем она вообще завела разговор на эту тему? Что он ей даст, кроме печали и сердечной боли?

– Да, я боюсь за тебя, – внезапно ответил отец, мрачно уставившись в пол. – Я боюсь за тебя все это время. Ты ведешь себя как малое дитя. Я надрывал пупок, чтобы дать тебе дом и хорошее воспитание. Если ты болела, я оплачивал счета докторов. Мы с мамой сидели у постели и молились о твоем здоровье, когда ты лежала с высокой температурой.

Рени вдруг поняла, что изменилось в отце. Его глаза стали чистыми, а слова – четкими. Военные интенданты, ликвидировавшие эту подземную базу, забрали все, что могли увезти, – в том числе и запасы алкогольных напитков. Позавчера ее отец выпил последнюю банку пива из той упаковки, которую они купили по пути. Немудрено, что у него такое плохое настроение.

– Я знаю, ты много работал, папа. И вот теперь настала моя очередь позаботиться о Стивене. Но прошу тебя, не усложняй мою задачу – она и так сложна.

Он повернулся к ней. Его глаза покраснели от слез. Рот искривился от обиды.

– Я буду паинькой, девочка. Да и что здесь может натворить такой спокойный человек, как я? А ты… Эта штука тебя не погубит? Мне бы не хотелось, чтобы она зажарила твои мозги или сделала какую-нибудь гадость с телом. И потом не говори, что я тебя не предупреждал!

Рени знала, что этими словами он хотел сказать, как сильно любит ее.

– Я постараюсь, чтобы мои мозги остались целыми. Честное слово, папа, постараюсь.

– Эх, хотелось бы мне, чтобы кто-то из нас имел медицинскую подготовку. – Рени с отвращением осмотрела канюлю, прикрепленную к ее руке тонкой латексной мембраной. – Я не доверяю справочникам – особенно военным медицинским.

Джереми пожал плечами, накладывая такое же устройство на тонкую руку Ксаббу.

– Не так уж все и трудно. Однажды моя мать попала в аварию, и у нее была рана, которую требовалось дренировать. Так я справился с этим сам.

– Все будет хорошо, Рени, – сказал Ксаббу. – По-моему, вы учли любую возможность.

– Надеюсь, что так. Но ведь всегда что-то упускаешь из виду.

Она осторожно погрузилась в гель. Как только он покрыл ее, Рени сняла нижнее белье и бросила его через край резервуара. Она сомневалась, что Джереми заинтересуется ее голым телом. А отец, не желая наблюдать за герметизацией саркофагов, ушел на кухню проверять припасы. Тем не менее она смущалась своей наготы в присутствии друзей. Ксаббу, не имея подобных предрассудков, сидел без одежды на краю резервуара и невозмутимо ждал, пока Джереми закончит последние приготовления.

Рени подсоединила трубку к шунту на руке, затем, подавив дрожь от неприятного прикосновения инструментов к телу, закрепила уринальный катетер и толстый фекальный шланг. На щепетильную брезгливость не оставалось времени. Ей приходилось думать о себе как о солдате, уходящем в тыл врага. Она должна была выполнить задание – все остальное стало второстепенным.

В двенадцатый раз проверив пункты регламентного списка, Рени убедилась в том, что все сделано, как надо. Остальные настройки должны были выполнить В-капсула и плазмообразный гель. Она надела маску и подала знак Джереми. Тот подключил подачу кислорода. Почувствовав в подгубнике прохладную струю воздуха, Рени погрузилась в активную жидкость.

Она парила в темноте и невесомости, ожидая, когда Джереми запустит в действие компьютерную систему. Казалось, это длилось целую вечность. Она даже решила, что у Ксаббу возникли какие-то проблемы с оснасткой. А что, если его программная оболочка окажется несовершенной и ей придется отправиться в сеть в одиночку? Осознав глубину своего отчаяния при этой мысли, Рени ужаснулась. Она стала зависимой от Ксаббу, от его потрясающего спокойствия и огромной рассудительности. И как бы ей ни хотелось оставаться свободной, это не меняло факта ее зависимости.

– Рени? – Голос Джереми в наушниках звучал немного странно. – Все нормально?

– У меня – да. Чего мы ждем?

– Ничего. Значит, ты готова? – После долгого молчания она решила, что Джереми прервал разговор. – Удачи тебе, Рени. Узнай, кто сделал это с доктором.

– Мы будем стараться изо всех сил.

Внезапно ее окружило серое пространство – море статического «ничто» без поверхности и дна.

– Ксаббу? Ты меня слышишь?

– Я здесь. Мы не имеем тел, Рени.

– Пока не имеем. Сначала мы должны войти в контакт с Сагаром Сингхом.

Она вызвала операционную систему подземной базы, и перед ней появилась типичная контрольная панель, заполненная обзорными окнами, имитацией кнопок и тумблеров. Рени набрала код информационного канала, который им прислала Мартина. Контрольная панель замигала функциональными сообщениями и вдруг исчезла вместе с серым фоном, словно проглоченная чернотой. Через несколько секунд рядом с ней послышался знакомый голос француженки:

– Рени?

– Да, это я. Ксаббу, ты где?

– Я тоже здесь.

– Мы здесь, Мартина. Почему нет визуальных образов?

Ей ответил хриплый голос Сингха:

– А потому, что у меня не было времени и желания забавлять вас веселыми картинками. Скоро у тебя будет столько образов, что шары на лоб полезут – если, конечно, мы прорвемся в систему.

– Тем не менее вам нужно набрать кое-какие стандарты для ваших образных форм, – сказала Мартина. – Мсье Сингх говорит, что многие узлы этой сети автоматически достраивают симы тех, кто входит в Иноземье, поэтому вы можете выбрать для себя что-нибудь простое и удобное…

– И не слишком приметное, – добавил Сингх.

– Как нам это сделать? В чьей системе мы сейчас находимся?

Мартина промолчала, но из темноты к Рени выплыл светлый голографический куб, снабженный стандартными манипуляторами виртуальной реальности. Она приступила к созданию сима.

– Поторопитесь! – рявкнул Сингх. – Через пятнадцать минут я раскрою окно, и к тому времени вы должны быть уже готовы.

Рени задумалась. Старый хакер полагал, что сеть Иноземья служила игровой площадкой для богатых и влиятельных пользователей ВР. Если она сделает простой и невыразительный сим, он будет привлекать к себе подозрительные взгляды. Значит, ей следовало побаловать себя и создать что-то действительно красивое.

У нее мелькнула мысль о воплощении в образе мужчины. За последние два тысячелетия отношения между полами почти не менялись, и, насколько она знала, большинство мужчин имело о женщинах невысокое мнение. Но, с другой стороны, это было вполне разумной причиной для того, чтобы не претендовать на их самовлюбленный пол. Увидев перед собой довольно среднюю африканку, любой мультимиллионер, запрограммированный на общее мнение, не сочтет ее достойным противником. А недооценка соперника не раз приводила к поражениям. Значит, ей надо оставаться самой собой.

– Прошлой ночью я видел сон. – Бестелесный голос Ксаббу напугал ее. – Очень странный сон о Деде Богомоле и Всепожирателе.

– Извини, но я тебя не понимаю.

Рени выбрала базовый женский сим, и тот появился в кубе, как скульптура из проволоки.

– В основе сна лежит история, которую я узнал еще в детстве. Это очень важная история для моих соплеменников.

Рени нахмурилась, пытаясь сосредоточиться на прорисовке сима. Она наделила фигурку темной кожей и коротко остриженными волосами, потом удлинила ее до своих пропорций и немного подправила маленькую девичью грудь.

– А ты можешь рассказать мне ее позже, Ксаббу? Я делаю сим. Разве ты не занимаешься тем же самым?

– Вот поэтому сон и кажется мне таким важным. Дед Богомол говорил со мной во сне – представляете, Рени, сам Дед Богомол! Он сказал: «Пришло время всем Первым людям объединиться друг с другом». Но простите меня, Рени. Я, наверное, мешаю вашей работе. Спешу оставить вас в покое.

– Я пытаюсь сосредоточиться. Расскажешь мне об этом позже, ладно?

Она увеличила окно с лицом, быстро просмотрела несколько форм и нашла образ, похожий на свой собственный. Носы, глаза и рты пробегали перед ней, как претендентки на хрустальный башмачок, и она поочередно отвергала их, пока не составила комбинацию, напоминавшую ее лицо без всяких прикрас и фантазий. Рени не уважала людей, которые делали свои симы более привлекательными, чем их реальный облик. Это казалось ей слабостью – нежеланием жить с тем, что дано от рождения.

Она посмотрела на законченный продукт – безмятежный сим, который при беглом осмотре выглядел как ее собственный труп. Рени почувствовала сомнение. Зачем же создавать свой собственный портрет? Насколько она знала, люди из Братства не страдали склерозом. Тогда зачем облегчать им поиск и навлекать на себя возмездие?

Рени увеличила форму скул и подбородка, затем подобрала более узкий нос и придала глазам косой разрез. Это занятие почти не отличалось от игры в куклы. Теперь сим выглядел лишь слегка похожим на нее и больше напоминал принцессу пустыни из какого-то сетевого фильма о барханах и кривых ятаганах. Посмотрев на свою работу, Рени самодовольно усмехнулась – разве она виновата в том, что ей пришлось приукрасить этот сим?

Она нарядила свое новое тело в самую функциональную одежду, какую только могла придумать – форму пилота и ботинки. Если сим претендовал на качество, то он должен иметь соответствующий наряд. Рени осмотрела перечень опций – сила, выносливость и другие физические показатели, которые в большинстве сим-программ составляли в сумме нулевое значение. Каждое увеличение в одной позиции компенсировалось уменьшением в другой. Покончив с числами и закрепив за собой набор качеств, она сообщила друзьям о завершении этой задачи. Сим и проекционный куб исчезли, снова оставив ее в черноте.

Из пустоты донесся скрипучий голос Сингха:

– А теперь слушайте! Говорю вам это в первый и последний раз. Мы идем внутрь, так что ничему не удивляйтесь – даже нашей неудаче. Это самая причудливая и дьявольская сеть, в какую я только когда-либо входил, поэтому не даю вам никаких обещаний. И не задавайте мне своих глупых вопросов, пока я буду работать.

– А я считала вас одним из тех, кто создавал ее, – сказала Рени.

Она уже устала от дурного характера Сингха.

– Я не работал над самой ОСой, то есть операционной системой, – ответил он. – Мы создавали лишь отдельные компоненты. Их ОСа была самым большим секретом со времен проекта Манхэттена. Я имею в виду создание первой атомной бомбы в двадцатом веке, если вы, ребята, из тех, кто не знает истории.

– Прошу вас, мсье Сингх, – сказала Мартина, – нельзя ли ближе к теме? У нас ведь мало времени.

– Черт побери, верно. Говоря по правде, я производил небольшие набеги на эту систему и долгое время наблюдал за ее созданием. Тем не менее у меня осталось множество вопросов. Эта штука имеет временные циклы, которые почти не заметны для пользователей. При вхождении в сеть она кажется довольно стабильной во всех временных зонах, но сама ОСа построена на периодах, смысла которых я не понимаю. Иногда система работает быстрее, чем в остальное время. Я выявил двадцатипятичасовой цикл, при котором она девятнадцать часов циркулирует на высокой скорости, а затем переходит на шестичасовой ленивый режим. В это сонное время гораздо легче бродить вокруг ее защитных программ. Однако не забывайте, что она в два раза быстрее любой другой сети и может увеличивать свою скорость до безумных пределов.

– Вы сказали, двадцатипятичасовой цикл? – Голос Мартины немного дрожал. – Вы уверены?

– Конечно, уверен, – огрызнулся Сингх. – Кто пасет эту штуку целый год, ты или я? Но ближе к делу, ребята. Чтобы пробраться в сеть и протащить вас туда, мне придется создать плацдарм для высадки десанта. Это означает, что я должен вскрыть систему, изолировать несколько входных каналов, закрепить их за собой, а потом перетащить вас с волоконных телефонных линий на отслеженные мной места. И вы не получите никакой картинки, пока не попадете внутрь. У меня нет времени на эти детские забавы. Поэтому слушайте мой голос и делайте все, что я вам скажу. Надеюсь, вы поняли инструкции?

Рени и Ксаббу ответили унылыми «да».

– Вот и хорошо. Сидите в сторонке и молчите. Сначала я должен пробраться к дыре, которую мы с Мелани и Сакатой оставили в системе. Думаю, ее хватит, чтобы пробраться в ОСу, но дальше может случиться всякое. Они снабдили ее кое-какими сумасшедшими устройствами – потрясающий уровень сложности, которого я еще не видел.

Голос Сингха умолк, и наступила тишина. Рени терпеливо ждала, не зная, как без звуков и визуальных образов измерить проходившее время. Минут через десять или, возможно, через час, голос хакера снова зажужжал в ее наушниках.

– Беру свои слова обратно. – Он задыхался и был чем-то очень взволнован. – «Сложность» – не то слово. Скорее, «безумие»! Все внутренние кольца этой системы расположены под жутко беспорядочными углами. Я знал, что они собирались сделать центром ОСы нейронную сеть, но даже она имеет какие-то правила. Самообучающиеся сети дают один оптимальный результат на тысячу ошибок, но потом они уже никогда не ошибаются в этом месте.

Рени надоело сидеть в темноте и ничего не делать. Наверное, впервые в жизни она затосковала о возможности коснуться кого-то или чего-то. В древних книгах по ВР это называлось телеприсутствием, или контактом на расстоянии.

– Я ничего не понимаю, – сказала она. – Что случилось?

Сингх был настолько расстроен, что даже не обиделся на ее реплику.

– Она открыта! Открыта настежь! Я спокойно прошел в нее через свою лазейку. Каждый раз, когда мы делали это раньше, на другой стороне нас ожидал причудливый барьер гнездового кода. Я разработал решение для него, допустив, что он является первым защитным слоем вокруг ядра системы. Но теперь его нет! Кто-то открыл нам путь в Иноземье! Нас больше вообще ничего не задерживает.

– Что? – встревоженно воскликнула Мартина. – Вы говорите, что система не защищена? Я не верю этому.