Текст книги "Город золотых теней"

Ксаббу покачал головой.

– Я не это хотел сказать, Рени. У нас есть две капсулы. Вы собираетесь совершить путешествие в одиночку, но это неправильно. Я уже сопровождал вас раньше в таких походах, правда? Кроме того, мы хорошие друзья.

– Ты решил отправиться в Иноземье вместе со мной? Ах, Ксаббу! Разве тебе мало тех неприятностей, которые я принесла в твою жизнь? И потом нас будет трое – Сингх тоже пойдет туда и, возможно, Мартина.

– Не все так просто. Вы подвергаете себя большой опасности. Вспомните богиню Кали! Мы уже стояли друг за друга и могли бы снова действовать сообща.

Уловив в его голосе упрямые нотки, Рени поняла, что этот вопрос просто так не решить. Она выпустила из рук змееподобные провода.

– Но… – У нее вдруг не оказалось никаких аргументов. Более того, Рени поняла, насколько увереннее она будет себя чувствовать, если Ксаббу пойдет вместе с ней. Тем не менее желание возражать было по-прежнему сильным. – А кто тогда будет присматривать за оборудованием? Я же говорила тебе, что путешествие в ВР может потребовать несколько дней… или недель.

– Джереми умный и ответственный человек. Ваш отец тоже может справиться с этим, если только поймет всю важность происходящего. И потом вы сами говорили, что контроль за капсулами и нашим состоянием будет выполняться почти автоматически.

– Ты уже говоришь о «нас»? – спросила она, не в силах сдерживать улыбку. – Даже не знаю, Ксаббу. Думаю, ты имеешь столько же прав на это оборудование, сколько и я.

– Моя жизнь уже вовлечена в вашу битву, – очень серьезно ответил бушмен. – Я по своей воле отправился с вами на эту базу. И мне хотелось бы сопровождать вас дальше – в Иноземье.

Рени вдруг сообразила, что вот-вот заплачет. Его голос был строгим и степенным, но сам он почти ничем не отличался от мальчишки. Ксаббу бескорыстно принимал на себя часть ее ответственности, как свое собственное бремя. Такая преданность казалась ей странной и даже немного пугала ее.

«Почему он стал настолько близок мне? И как быстро! – Эта мысль буквально ошеломила ее. – Он как брат – брат-одногодок, а не ребенок, вроде Стивена, который всегда нуждался в присмотре. Или здесь что-то больше, чем это?»

Она смутилась и быстро произнесла:

– Ладно, будем считать, что мы все обсудили. – Рени пригнулась к волоконным проводам, боясь, что Ксаббу заметит, как горят ее щеки, и неправильно истолкует это. – Да, и поговори с отцом и Джереми. Если они будут согласны, ты и я отправимся вместе.

– Я по-прежнему считаю, что ты сходишь с ума, малышка, – проворчал отец, скрестив руки на груди.

– Это не так опасно, как ты думаешь, папа. – Рени подняла тонкую и гибкую маску. – Смотри, она полностью соответствует человеческому лицу и почти не отличается от водительского шлема. Эта пластина закрывает глаза, а линзы фокусируют проекцию изображения на сетчатку. Иными словами, они посылают образы на заднюю стенку твоих глаз. Данный способ настолько близок к нормальному образу зрения, что визуальная информация кажется реальной. А вот это приспособление для дыхания. – Она указала на три клапана – два маленьких и один большой, – которые создавали треугольник. – Они плотно накладываются на нос и рот. Воздух подается и выводится через эти патрубки. Как видишь, все просто. Пока вы с Джереми будете следить за правильной подачей кислорода, мне и Ксаббу нечего опасаться.

Длинный Джозеф покачал головой.

– Я знаю, что тебя уже не остановить. Поэтому даже не пытаюсь. Но если тут что-нибудь сломается, не вини меня в этом.

– Спасибо за поддержку, папа. – Рени повернулась к Джереми: – Надеюсь, ты проследишь за порядком.

– Все будет под жестким контролем. – Он нервно взглянул на стойку с рядами экранов. – Ты только проверь сейчас эту систему, ладно? Вы ведь ненадолго?

– Пробудем там минут десять или около того. Только убедись, что все подключено правильно. – Рени взглянула на пучки волоконных кабелей, которые соединяли две капсулы с громоздкими устаревшими компьютерами. – Следи за показаниями жизненных функций. Мы с Мартиной сделали полную настройку по перечню регламентных работ, но здесь так много всяких соединений, что я, по правде говоря, не разобралась в этой чертовой схеме. – Она повернулась к Ксаббу, который, следуя ее примеру, заканчивал проверку своей капсулы: – Ты готов?

– Если вы готовы, Рени.

– Ладно. Чем займемся? Я тебя уже учила в политехе некоторым простым трехпространственным манипуляциям. Но на всякий случай мы повторим урок.

– Хорошо. И, возможно, сделаем кое-что еще.

– Что именно?

– Поживем – увидим. – Он несколько раз поднял и опустил забрало маски, которое тихо поскрипывало давно не смазанными соединениями.

Рени пожала плечами.

– Джереми, подключай наши капсулы к сети. С помощью основных тумблеров на пульте питания.

Послышался щелчок, а затем тихое гудение. Лампы над головой мигнули. Рени наклонилась и заглянула в капсулу, на три четверти заполненную гелем. Вещество, казавшееся прежде жестким прозрачным пластиком, превратилось в темный светонепроницаемый материал. На его поверхности появилась рябь – тысячи крохотных волн в концентрических завитках, которые напоминали отпечатки пальцев. Прежде чем Рени успела отследить основной узор, рябь исчезла.

– Как показания приборов? – спросила она.

Джереми открыл несколько информационных окон на огромном демонстрационном мониторе.

– Все так, как ты хотела. – Его голос звучал немного нервно.

– Хорошо. Мы входим.

Когда этот момент наступил, она почувствовала волнение, как перед прыжком с высокого трамплина. Сняв через голову джемпер и оставшись в бюстгальтере и трусиках, она заглянула в резервуар. Несмотря на то что воздух в пещере был теплым и сухим, ее кожа покрылась пупырышками.

«Это просто активная среда, – сказала она себе. – Обычное интерактивное устройство наподобие сенсоэкрана. Что с тобой, детка? Ты начинаешь походить на отца с его дурацкой идеей о ванне, наполненной электричеством». На этот раз они отправлялись в ВР лишь на несколько минут, и задача облегчалась тем, что им не требовалось вставлять катетеры и выводящие трубки.

Она надела маску, вставила в ноздри патрубки и разместила пузырек встроенного микрофона напротив рта. Джереми уже открыл вентили, и, несмотря на слабый металлический привкус, обогащенный воздух был просто великолепен. Рени отрегулировала положение наушников и приступила к одной из самых трудных процедур – размещению глазных линз. Справившись с ними, она на ощупь опустилась в капсулу.

Гель достиг стаза – параметры вещества сравнялись с температурой и плотностью ее тела. Рени как бы парила в воздухе. Она вытянула руки и убедилась, что находится в центре резервуара – пальцы так и не коснулись краев капсулы. Она повисла в пустоте, как маленькая, едва родившаяся звезда. Темнота и безмолвие были абсолютными. Рени ожидала, когда Джереми запустит первую проверочную программу. Эта пауза показалась ей слишком уж затянутой.

Яркий свет ослепил глаза. Вселенная снова обрела глубину – неизмеримую и серую, как у бездонной пропасти. Почувствовав легкую перемену в давлении, Рени поняла, что гидравлика развернула виртуальную капсулу на девяносто градусов к первоначальному положению. Она начала обустраиваться. Прежде всего Рени закрепила за собой небольшой вес, и парящее ощущение сменилось мягким тяготением. Впрочем, гель мог снова подвести ее к невесомости или тому состоянию, которое было заложено в тестирующей программе.

Рядом с ней появилась другая фигура – обычный схематический сим, почти такой же простой, как интернациональный символ гуманоида.

– Ксаббу? Как ты себя чувствуешь?

– Очень странно. Совсем не так, как в лаборатории политеха. Здесь я ощущаю себя в каком-то огромном пространстве, словно мы попали… куда-то еще.

– Я понимаю, о чем ты хочешь сказать. Хорошо, давай приступим к работе.

Она высветила несколько окон с элементами ручного управления и создала под ними темную серую плоскость, которая тянулась к предполагаемому горизонту. Разделив пустое пространство на «низ» и «верх», Рени опустилась на плоскость и почувствовала под ногами ее твердую поверхность.

– Это дно резервуара? – спросил Ксаббу.

– Нет, просто гель выполнил команду процессоров и затвердел там, где я создала прочную опору. – Она оформила шар того же цвета, что и плоскость. Он показался ей слишком уж твердым, и Рени смягчила его до плотности резины. Процессоры компьютера воспроизвели желаемый объект. – Лови!

Ксаббу поднял руку и схватил летящий шар.

– И это тоже гель? Затвердевший так, чтобы соответствовать нашим представлениям о предмете?

– Да. Можно даже не создавать объект целиком, а только наделять его правильным набором тактильных ощущений.

– И когда я бросаю его, – произнес Ксаббу, кидая шар в направлении Рени, – гель воссоздает дугу полета в вашем и моем резервуарах?

– Верно. Нечто похожее мы делали и в политехе, однако это оборудование в сто раз лучше прежнего. Твоя капсула может находиться на другом конце земли, но если мы встречаемся в виртуальной реальности, субстанция в резервуарах создает стопроцентное соответствие наших переживаний.

Ксаббу понимающе кивнул своей рудиментарной головой.

– Я уже говорил вам об этом раньше, но ваша наука, Рени, действительно может творить чудеса.

Она засмеялась.

– Во-первых, это не моя наука. А во-вторых, как мы уже убедились, она может служить отвратительным и ужасным целям.

Они воспроизвели несколько новых объектов, проверили калибровку тактильной системы и опробовали различные эффекты, которые были недоступны примитивному оборудованию политеха, – температуру, гравитацию и тому подобные атрибуты. Рени охотно поработала бы с ними в более сложной и отлаженной симуляции. Ей не терпелось узнать, на что еще способны их В-капсулы. Но она решила не искушать судьбу – день и так оказался на редкость удачным.

– Думаю, мы уже выполнили тест-программу, – сказала она. – Может быть, ты хочешь сделать что-нибудь сам?

– Да, хочу. – Ксаббу – вернее, его неоформленный сим – повернулся к ней: – Доверьтесь мне. У меня есть заветная мечта, которой я хочу поделиться с вами.

Он пробежал пальцами по виртуальной клавиатуре, и серая вселенная исчезла, оставив их в полной темноте.

– Что ты делаешь? – встревоженно спросила Рени.

– Прошу вас, потерпите. Сейчас я все покажу.

Вопреки желанию метаться и требовать ответов, Рени сохраняла спокойствие. Она понимала причину своего недовольства. Ей не нравилось, когда контроль над ситуацией переходил в другие руки.

Когда ожидание стало казаться вечным и невыносимым, перед ней вдруг вспыхнуло зарево. Оно расползлось вокруг темно-красным облаком, а затем разломилось на мраморные куски с узорами белых, золотых, пурпурных и фиолетовых цветов. Темнота, нарушенная этим сияющим великолепием, заклубилась и замелькала чередой каких-то смутных образов. Свет и тень сплелись в свирепом водовороте, и на фоне этого неописуемого смятения возникло ослепительно яркое пятно – настолько яркое, что Рени не могла смотреть на него. Темные области обрели глубину и форму. Они медленно опускались вниз, на дно того, что было перед ней, словно сахарный песок, растворявшийся в стакане с чаем.

Она стояла посреди огромного и плоского ландшафта, залитого ярким светом. Однообразие пространства нарушали лишь низкорослые деревья и бугры красноватых скал. Шар солнца плавился над головой, как раскаленный слиток металла.

– Это пустыня, – сказала она. – О мой Бог! Откуда ты взял такую симуляцию?

– Я сделал ее сам, – ответил Ксаббу.

Рени удивилась еще больше, когда повернулась к нему. Бушмен стоял рядом с ней, вполне реальный и узнаваемый. Вместо безликого сима устаревшей операционной системы Рени увидела маленькую стройную фигуру, которая имела поразительное сходство с ее другом. Даже лицо, несмотря на определенную сглаженность, повторяло его собственные черты. Одежда сима представляла собой традиционный наряд его народа и состояла из кожаной набедренной повязки, сандалий и ожерелья из белых бусин. За плечом висели колчан и лук, а в руке он держал копье.

– Ты сделал это сам? Вот это все?

– Тут не так много, как кажется, – с улыбкой ответил Ксаббу. – Части ландшафта я заимствовал из уже существовавших модулей, таких, как «пустыня Калахари». Их полным-полно в каналах бесплатного обеспечения. Однако основные куски панорамы я взял из академических проектов, которые мне удалось отыскать в информационных банках университета Наталя, – это различные экологические модели, работы по биологии и эволюции существ. Перед вами, Рени, мой дипломный проект. – Его улыбка стала еще шире. – Но разве вы не хотите посмотреть на саму себя?

Рени взглянула вниз: набедренная повязка, на голых ногах сандалии. Женский сим имел больше украшений, чем мужской. Верхнюю часть тела прикрывала сделанная из шкуры накидка, которая подвязывалась на пояснице жесткой бечевкой. Вспомнив, что они собирались проверить В-капсулы, Рени ощупала пальцами свой наряд. Выделанная шкура казалась скользкой и немного липкой – очень похожей на настоящее изделие.

– Это называется каросс . – Ксаббу пояснил, что накидка на спине имеет мешочек. – Женщины используют ее не только как одежду. Они носят там грудных детей или продукты, собранные за день.

– А это что? – Она кивнула на кусок дерева, который сжимала в руке.

– Палка-копалка.

Рени засмеялась.

– Это потрясающе, Ксаббу. Откуда ты ее взял? Я хочу сказать, как ты ввел такую программу в систему? Тебе не удалось бы сделать это за то время, пока мы находимся в ВР.

Его сим виновато понурил голову.

– Я скопировал ее из своего модуля памяти в политехе.

Рени почувствовала укол тревоги.

– Ксаббу!

– Мне помогла Мартина. Все безопасно, уверяю вас. Мы провели программу через… Как же она сказала? «Оффшорный маршрут». И еще я оставил вам сообщение.

– О чем ты говоришь?

– Войдя в базу данных нашего политеха, я послал на ваш адрес сообщение. Написал, что хочу встретиться с вами и поговорить о моем дипломном проекте.

Рени покачала головой. Услышав мелодичный звон, она приподняла руку и коснулась сережек.

– Ничего не понимаю.

– Я подумал, что кто-то может проверять ваши контакты. Так пусть эти люди считают, что мне не известно, где вы. Тогда они не станут докучать моей хозяйке, у которой я снимаю комнату. Она не очень любезная женщина, но не заслуживает тех проблем, которые мы можем навлечь на нее. И все же, Рени, в моем сердце теперь печаль.

Она не удержалась от вопроса.

– Почему, Ксаббу?

– Оставив это сообщение, я понял, что намеренно лгу. Мне еще никогда не доводилось обманывать других людей. Боюсь, что я начинаю меняться. Наверное, поэтому я и потерял песню солнца.

Взглянув на маску сима, Рени поняла, что маленький мужчина опечален.

«Вот этого я и боялась». Она не могла его утешить. С любым другим человеком Рени затеяла бы спор об этике полезной лжи или обмане ради самозащиты. Но ни один ее знакомый не воспринимал бы ложь как вид физического разрушения. Она даже не могла вообразить, чтобы кто-то из них отчаивался из-за того, что не слышит больше голоса солнца.

– Покажи мне что-нибудь еще, – попросила она, пытаясь сменить тему разговора. – Я хочу узнать историю этого места.

– Здесь оно лишь начинается. – Бушмен нежно коснулся ее руки, словно благодарил за чуткость и внимание. – Я хочу сделать симуляцию, которая была бы похожа на мою родину. Пока мне этого не удалось – я еще не достиг такого уровня мастерства. – Он двинулся вперед, и Рени последовала за ним. – Тем не менее у меня есть небольшой кусочек, собранный по материалам лекций и на основе опыта, который я извлек из своих ошибок. Хотите посмотреть?

Он указал на горизонт, где над чашей пустыни возвышалось несколько темных форм. Их почти полностью скрывала роща колючих акаций.

– Это холмы Тсодило – очень важное место для моих сородичей. Священное место, как вы могли бы назвать его. К сожалению, мне не удалось передать их истинного величия. Они получились слишком уж застывшими.

Рени взглянула на холмы. Несмотря на недовольство Ксаббу, в них все-таки было что-то неотразимое. Они являлись единственным возвышением на этой огромной равнине. И если настоящие холмы имели с ними хотя бы отдаленное сходство, то Рени могла понять, почему соплеменники Ксаббу относились к ним с таким почитанием.

Она вновь задела рукой сережки и коснулась бус из скорлупы страусовых яиц.

– А что ты скажешь обо мне? Я похожа на саму себя?

Он покачал головой.

– Наверное, это было очень самонадеянно с моей стороны. Я взял два сима из своего раннего проекта, выполненного в рамках учебной программы. Позже я усложнил их оснастку, но в данный момент это все, что у меня есть – два сима, изображающих мужчину и женщину моего народа. – Его улыбка казалась печальной и немного злой. – Но в любом случае я не верю, что в страну бушменов отправится кто-то другой, кроме бушменов.

Они спустились по пологому склону в песчаную низину. Над ними лениво летали жужжащие мухи. От жары и лютого солнца Рени почувствовала жажду. Она буквально затосковала по глотку воды, хотя, по ее подсчетам, они находились в капсулах не более получаса. В какой-то миг, несмотря на неприязнь к катетерам и иглам, Рени пожалела о том, что не подключилась к гидросистеме.

– Здесь, – сказал Ксаббу. Он сел на корточки и начал копать древком копья. – Помогите мне.

– А что мы ищем?

Он не ответил, продолжая сосредоточенно рыться в песке. Работа оказалась нелегкой. Солнечный зной навевал усталость. Рени уже и не вспоминала о том, что они находятся в симуляции искусственно созданного пространства.

– Вот! – Ксаббу наклонился вперед. Отложив копье в сторону, он осторожно вытащил из ямы какой-то плод, похожий на маленький арбуз, и торжествующе поднял его над головой. – Это тсама . Она помогает моим сородичам выжить в буше во время засухи, когда в ручьях исчезает вода.

Ксаббу вытащил нож и отрезал макушку плода, потом стряхнул с тупого конца копья землю и песок и воткнул его в «арбуз». Он долбил им по мякоти, как пестиком, до тех пор, пока содержимое плода не превратилась в жидкую кашицу.

– Теперь пейте, – с улыбкой предложил он Рени.

– Это бесполезно, Ксаббу. Мы не можем чувствовать вкус.

Он кивнул.

– И все же, когда я завершу свою программу, вы сможете пить – даже если по-прежнему не будете чувствовать вкуса. Никто не поймет судьбы моего народа, пока не начнет сражаться за каждую каплю воды и за каждый кусочек пищи в этой суровой, но удивительно прекрасной стране.

Рени взяла кусок тсамы и поднесла ко рту. Вокруг лица проявилось странное отсутствие тактильных ощущений. Она услышала тихий плеск, и тонкие струйки жидкости потекли по ее шее и животу. Ксаббу принял от нее плод и произнес какую-то непонятную фразу, в которой было много щелчков и вибрирующих звуков. Он тоже пригубил сок тсамы .

– Пошли, – сказал бушмен. – Я хочу показать вам кое-что еще.

Рени встала, не зная, как отказать ему в просьбе.

– Все это чудесно, но Джереми и отец будут тревожиться, если мы задержимся надолго. Я не научила их, как вступать с нами в аудиоконтакт, и вряд ли они додумаются до этого сами. Отец может попытаться вытащить нас отсюда. Он может отключить питание.

– Собираясь показать вам свою симуляцию, я предупредил их, что мы задержимся на более долгий срок, чем вы предполагаете. – Взглянув на нее, Ксаббу смущенно кивнул. – Однако вы правы. Я слишком эгоистичен.

– Нет, ты не эгоистичен. Все было прекрасно.

Она действительно так думала. Несмотря на то, что Ксаббу собрал свою симуляцию из частей других проектов и модулей, он обладал потрясающим даром виртуальной инженерии. Рени могла лишь молиться о том, чтобы его знакомство с ней закончилось по-хорошему. Осмотрев этот маленький мир, она не могла позволить его мечте остаться невоплощенной.

– Ты создал чудесное место. Надеюсь, мы проведем здесь когда-нибудь несколько часов.

– Скажите, у нас есть еще немного времени? Это очень важно для меня.

– Конечно, Ксаббу.

– Тогда давайте пройдем чуть-чуть вперед.

Он повел ее к холмам. Казалось, что путники прошли лишь несколько сотен ярдов, но горы внезапно приблизились и поднялись над ними, как огромные каменные скирды. В их тени ютился маленький круг бамбуковых хижин.

– Конечно, мы прибыли сюда неестественно быстро, но это оттого, что у нас мало времени.

Ксаббу взял Рени за руку и вывел на полоску песчаной почвы перед одной из хижин. У входа лежала кучка ветвей, приготовленных для костра.

– Мне придется сделать еще одну неестественную вещь. – Он взмахнул рукой. Солнце начало двигаться быстрее, и через минуту, когда оно полностью исчезло за холмами, небо потемнело до фиолетового цвета. – Сейчас мы разведем костер. – Ксаббу вытащил из своего мешочка две палки. – Мы их называем «мужской палкой» и «женской палкой», – сказал он с широкой улыбкой.

Бушмен поместил одну из них в углубление другой, потом положил вторую палку на землю, прижал ее ногой и быстро завертел между ладонями первую. Время от времени он вынимал из мешочка щепотку сухой травы и заталкивал ее в углубление. Через несколько минут трава задымилась.

Звезды расцвели над головой, украсив ночное небо. Температура резко снизилась, и Рени стало холодно. Она надеялась, что ее друг ускорит процесс разведения огня, даже если это означало натяжку в точности событий.

Когда Ксаббу поднес тлеющую траву к куче ветвей, Рени откинула голову назад и осмотрела широкое небо. Оно было просторнее и глубже, чем небосвод над Дурбаном. И звезды казались такими близкими, что у нее возникало желание встать и коснуться их рукой.

Костер получился до удивления маленьким, но Рени почувствовала его тепло. Однако Ксаббу не дал ей насладиться уютом огня. Он достал из мешочка два кокона и привязал их веревками к лодыжкам. При любом движении они издавали мягкий и гулкий треск.

– Идемте. – Он поднялся и поманил ее за собой. – Теперь мы будем танцевать.

– Танцевать?

– Разве вы не видите луны? – Он указал рукой на огромный диск. Тот парил в черноте, как жемчужина в луже масла. – Разве вы не видите широкого нимба? Это духи танцуют вокруг луны, считая ее своим костром. И мы должны следовать их примеру.

Он протянул руку и сжал ладонь Рени. Какая-то часть ее разума не могла забыть, что они находятся в разных капсулах – в нескольких ярдах друг от друга. Но она чувствовала его присутствие, и психика говорила ей, что он держит ее за руку и танцует странный танец, состоящий из прыжков.

– Я ничего не знаю…

– Это исцеляющий танец. Он поможет нам собрать силы. Путешествие еще только начинается, а мы уже страдаем от боли потерь. Просто делайте, как я, Рени.

Она старательно повторяла его движения. Сначала у нее ничего не выходило, но потом, когда Рени перестала думать о ритме, он сам завладел ее телом. Через несколько минут она уже не чувствовала ничего, кроме ритма – встряхнуться, шагнуть, прыгнуть, встряхнуться, шагнуть, голову назад, руки вверх. Тихий шепот трещоток сливался с мягким топотом их ног.

Они танцевали под восходящей луной и перед холмами, которые вздымались вверх, как черные арки на фоне звезд. И на какое-то время Рени забыла обо всем…

Она сняла маску и, поднимаясь из геля, почувствовала вдруг легкое головокружение. Руки отца подхватили ее и начали вытаскивать из капсулы.

– Нет, – сказала она, с трудом восстанавливая дыхание. – Подожди. – Рени откашлялась. – Я должна соскоблить с себя это вещество и поместить его обратно в резервуар. Гель нечем заменить – поэтому ни капли не должно упасть на пол.

– Ты валялась в этой гадости слишком долго, – сердито сказал отец. – Мы уж думали, что вы оба потеряли сознание или с вами случилось какая-то беда. Этот парень Джереми не хотел вынимать вас оттуда. Твой маленький дружок сказал ему, что так, мол, все и будет.

– Прости, папа.

Она посмотрела на Ксаббу, который сидел на краю второго резервуара и счищал с себя гель. Рени улыбнулась ему.

– Путешествие было потрясающим. Вы бы только видели, что сделал Ксаббу. Как долго мы там находились?

– Почти два часа, – сердито ответил Джереми.

– Два часа! О мой Бог!

Рени изумленно покачала головой. «Неужели мы танцевали целый час?»

– Простите! Вы, наверное, совсем извелись?

Джереми недовольно поморщился.

– Мы видели, что ваше дыхание, сердечный ритм и прочая всячина в норме. Но нам хотелось, чтобы вы быстрее вернулись обратно. Твоя француженка звонила раза три. Она сказала, что у нее есть какое-то важное сообщение.

– А какое? Ты не спросил? Ах, Джереми, ты должен был вытащить нас отсюда.

– Поди угадай, что тебе надо, – нахмурившись, сказал отец. – С этими женщинами так всегда и бывает – то зови, то не зови, то вытаскивай, то не вытаскивай.

– Ладно, успокойся. Я же попросила прощения. А Мартина…

– Она велела, чтобы ты позвонила ей, когда вернешься из виртуальной реальности.

Рени накинула на липкое тело пятнистый маскировочный халат и, подойдя к телефону, набрала новый номер Мартины. Через несколько секунд в трубке послышался голос таинственной женщины:

– Я рада, что ты позвонила. Испытания прошли успешно?

– Да, превосходно. Но мы можем поговорить о них позже. Мне сказали, что у тебя есть для меня срочное сообщение.

– Да, от мистера Сингха. Старик просил передать, что он нашел лазейку в защитном барьере Иноземья. Но он говорит, что наши шансы на успех уменьшаются с каждым днем. Сеть очень перегружена – а это означает, что вскоре должно случиться какое-то важное событие. Впрочем, нам уже сообщали об этом посредством песочных часов и календаря. В любом случае, отведенные нам десять дней подходят к концу. Мы не можем ждать другой такой возможности.

Сердце Рени забилось быстрее.

– И что Сингх намеревается делать?

– Он собирается войти в сеть завтра. Это очень рискованно, потому что многое остается вне его контроля. Так он мне сказал. Если ты присоединишься к нам, тебе придется смириться с этим. Но запомни, другого шанса не будет.

СЕТЕПЕРЕДАЧА/НОВОСТИ: Малайские повстанцы предупреждают страны Запада.

(Изображение: сражение в джунглях северного Борнео; жертвы ракетных обстрелов.)

ГОЛОС: Группа малайских повстанцев, называющая себя «Мечи новой Малакки», предупредила западных туристов и бизнесменов, что отныне те въезжают в зону боевых действий. Повстанцы, вот уже шесть лет ведущие войну с федеральным правительством Малайзии против его секулярной и прозападной политики, убили трех португальских дипломатов во время атаки на прошлой неделе и заявили, что отныне будут обращаться со всеми иностранцами в Малайзии, включая австралийцев и новозеландцев, как с «вражескими шпионами».

(Изображение: Ранг Хуссейн Кават, представитель повстанцев.)

ХУССЕЙН КАВАТ: Европа и Америка вот уже пятьсот лет насаждают во всем мире режим хулиганства, но мы положим этому конец, а если потребуется, то и утопим их в крови. Может пролиться и наша кровь, но она больше не будет отравлена западными кредитами и западными идеями. Коррупция федерального правительства неверных в Куала-Лумпуре есть вонь в ноздрях Небес.