Текст книги "Слово президента"

– Проверьте, – холодно произнёс президент.

* * *

В Пекине было солнечное утро. Адлер только что получил шифровку из Вашингтона и теперь знал больше, чем все остальные. Нельзя сказать, чтобы депеша была особенно подробной, в ней освещались только главные вопросы, и Адлер показал её военному атташе. Армейский полковник, которому государственный секретарь привык доверять, сказал, что в ней можно верить каждому слову. Однако содержащаяся там информация была мало кому известна. Телевизионные репортажи поступали по военным каналам, а поскольку сейчас была ещё ночь, в них только сообщалось, что идут бои. Если КНР состояла в сговоре с ОИР, китайцы могут даже по-прежнему считать, что их друзья в далёкой стране близки к победе. Можно попробовать, подумал государственный секретарь, уверенный в том, что президент Соединённых Штатов поддержит его.

– Мы рады снова видеть вас, господин секретарь, – приветствовал его министр иностранных дел. И опять здесь сидел Чанг, молчаливый и загадочный, как всегда.

– Спасибо. – Адлер опустился в своё прежнее кресло, которое было менее удобным, чем в Тайбее.

– Вы считаете, что сообщения о том, что происходит, действительно соответствуют истине? – спросил его китайский коллега.

– Такова официальная позиция моего президента и моего государства, – ответил государственный секретарь. Следовательно, это правда.

– У вас достаточно вооружённых сил, чтобы защитить свои интересы в том регионе?

– Господин министр, я не являюсь военным экспертом и потому не вправе комментировать, – прозвучал ответ Адлера. Все так и есть, однако человек, уверенный в силе своей страны, сформулировал бы ответ по-другому.

– Будет очень плохо, если вы не сможете одержать победу, – заметил Чанг.

Сейчас следовало бы поинтересоваться, какова позиция КНР по этому вопросу, но ответ будет ничего не значащим и ничего не прояснит. В равной степени они ничего не скажут относительно присутствия у берегов Тайваня боевой авианосной группы «Эйзенхауэра», самолёты которой патрулировали сейчас «международные воды» Формозского пролива. Фокус заключался в том, чтобы заставить их вообще сказать хоть что-то.

– Ситуация в мире иногда требует пересмотреть позицию, занимаемую страной по многим вопросам, и время от времени следует тщательно обдумать проблему, с кем стоит поддерживать дружеские отношения, – пустил пробный шар Адлер.

Воцарилось молчание, которое продлилось полминуты.

– Мы стали друзьями Америки с того момента, когда президент Никсон впервые приехал сюда, что было мужественным поступком, – ответил министр иностранных дел по некотором размышлении. – И мы продолжаем оставаться её друзьями, несмотря на временные недоразумения.

– Приятно слышать это, господин министр. У нас есть поговорка о друзьях, которые познаются в трудные времена. – О'кей, пусть задумаются над этим. Может быть, сообщения средств массовой информации соответствуют действительности. Может быть, ваш друг Дарейи и впрямь добьётся успеха. Соблазнительная приманка висела перед китайцами секунд пятнадцать.

– Видите ли, единственным разногласием, постоянно возникающим в отношениях между нашими странами, является позиция, занятая Америкой по вопросу, который ваш президент неосторожно назвал «двумя Китаями». Если удастся урегулировать этот вопрос… – задумчиво произнёс министр иностранных дел.

– Я уже говорил вам, что президент пытался объяснить свою точку зрения репортёрам в крайне сложной ситуации.

– Значит, нам не следует обращать на это внимания?

– Америка по-прежнему считает, что мирное решение этого вопроса, носящего сугубо местный характер, послужит интересам всех стран. – Это было подтверждением прежней позиции, занятой Америкой, когда она была мощной, уверенной в себе державой, и раньше Китай не решался открыто подвергать её сомнению.

– Мир всегда предпочтительнее конфликта, – согласился Чанг. – Но вы ведь не можете бесконечно испытывать наше терпение, правда? Недавние события только подтверждают необходимость скорейшего решения проблемы, лежащей в основе этих разногласий.

Наконец-то, отметил Адлер, китайская сторона сделала шаг, направленный на то, чтобы в скрытой форме выразить свои устремления, – Мне понятно ваше разочарование, – произнёс он, – но все мы знаем, что терпение является самой ценной из всех добродетелей.

– Однако наступает момент, когда терпение становится потворством. – Министр иностранных дел протянул руку к чашке с чаем. – Понимание нашей позиции со стороны Америки будет воспринято нами с исключительной благодарностью.

– Значит, по вашему мнению, нам следует внести некоторые изменения в прежнюю позицию Соединённых Штатов? – Интересно, подумал государственный секретарь, вступит ли Чанг снова в разговор, после того как он слегка изменил его направление.

– Мы всего лишь считаем, что важно обратить внимание на логику ситуации. Это значительно упрочило бы дружбу между нашими странами. К тому же, в конце концов, вопрос Тайваня является второстепенным в отношениях между такими странами, как наши.

– Понятно, – кивнул Адлер. И ему действительно всё стало ясно. Теперь исчезли последние сомнения. Он поздравил себя с тем, что ему всё-таки удалось заставить китайцев выразить свою точку зрения. Нужно побыстрее связаться с Вашингтоном, если они там не слишком заняты военными действиями и смогут уделить внимание другим проблемам.

* * *

Десятый бронетанковый полк пересёк границу и снова вернулся на территорию Саудовской Аравии в половине четвёртого утра по местному времени. Теперь «Буйволы» двигались фронтом шириной в тридцать миль. Ещё через час они перережут линии коммуникаций Армии Аллаха, причём оказавшись здесь незаметно для противника. Американские войска двигались теперь гораздо быстрее, почти с тридцатимильной скоростью. Разведывательные группы Магрудера обнаружили несколько вражеских патрулей и подразделений войск внутренней безопасности на территории ОИР – это были главным образом грузовики с солдатами – и сразу же уничтожили их. Теперь, когда американцы выйдут на следующее шоссе, патрулей будет больше. Прежде всего это будут группы военной полиции – или как там они называются у противника, – управляющие движением транспорта. Сейчас в сторону военного городка короля Халеда из ОИР движется множество автозаправщиков, и первостепенная задача «Буйволов» состоит в том, чтобы прервать снабжение Армии Аллаха горючим.

* * *

Вторая бригада дивизии «бессмертных» почти час подвергалась американскому обстрелу, пока наконец не прибыл приказ возобновить движение. Машины бывшей иранской бронетанковой дивизии устремились вперёд. Генерал-майор, командующий ею, находился теперь в тылу Третьей бригады, которая обходила фланги противника. Он старался меньше говорить и побольше слушать, продолжая удивляться отсутствию американской воздушной мощи и благодаря Аллаха за это. Корпусная артиллерия прибыла и скрытно заняла позиции, не сделав пока ни единого выстрела, чтобы не дать противнику обнаружить себя. Генерал знал, что это не может долго продолжаться, но ему хотелось использовать фактор неожиданности. Американские войска силой не более бригады занимали позицию рядом с шоссе, а он располагал вдвое большей огневой мощью. Но даже если ему противостоит целая бригада на фланге, его поддержит иракская дивизия, так поступил бы и он сам, будь перед ним открытое пространство. Не прекращая движения, чтобы избежать неожиданного нападения вертолётов или артиллерийского обстрела, генерал приказал по радио своим бригадным командирам перейти в наступление. Сам он следовал за войсками в открытой командирской машине. Теперь, если только войска противника останутся на тех же позициях, на которых они находились во время первого сражения, столь успешно закончившегося для американцев, генерал сумеет продемонстрировать им свою силу…

* * *

Батальон «Лобо» пересёк первый этап «Манассас» на двадцать минут позже, чем было предусмотрено графиком движения. Это вызвало раздражение у полковника Эддингтона, который считал, что выделил достаточно времени для такого манёвра. Зато этот чёртов адвокат, командующий подразделением «сов», снова двигался впереди, прикрывая правый фланг, в то время как заместитель командира батальона находился на левом фланге, и требовал огневой поддержки, хотя сам не сделал ни единого выстрела.

– «Волчья стая-шесть», это «Сова-шесть», приём.

– «Волчья стая-шесть» слушает вас, «Сова».

– Противник наступает, сэр, две бригады по фронту сконцентрированы в один кулак, сейчас пересекают границу второго этапа «Хайпойнт».

– Они далеко от вас, подполковник?

– В трех тысячах метров. Я приказал своим людям отойти. – Планом были предусмотрены пути отступления. «Совы» надеялись, что все помнят, где они находятся. В результате передислокации разведывательные подразделения окажутся на востоке и смогут прикрыть правый край батальона, находящегося на восточном фланге.

– О'кей, прошу очистить мне поле боя, господин адвокат.

– Понял вас, профессор Эддингтон. Отвожу своих людей. «Совы» полетели. Конец связи, – ответил адвокат в чине подполковника. Через минуту он приказал своему водителю проверить, с какой максимальной скоростью сможет тот вести в темноте их бронетранспортёр. Такая команда привела в восторг водителя, который не пропускал ни одной телевизионной передачи о чемпионате Америки по кольцевым гонкам, предоставив ему возможность продемонстрировать свои способности.

Спустя четыре минуты Эддингтон получил такой же доклад с левого фланга. Итак, его бригаде противостояли четыре бригады противника. Пора было несколько изменить соотношение сил. Артиллерийский батальон «Волчьей стаи» перенёс огонь на новые цели. Командиры танков и бронетранспортёров «брэдли» принялись искать движущиеся цели на горизонте, и все три бронетанковых батальона устремились вперёд, чтобы встретить противника на марше. Командиры рот и взводов убедились, что между их подразделениями сохраняются соответствующие интервалы. Батальонный командир в своём танке занимал место на левом фланге, а S-3, заместитель по оперативной части, находился на правом. Как обычно, «брэдли» двигались чуть сзади пятидесяти четырех тяжёлых танков «Эйбрамс» – перед ними стояла задача обнаруживать и уничтожать пехотинцев и машины поддержки.

Артиллерия вела огонь как обычными снарядами, взрывающимися при ударе о цель или землю, так и снарядами с электронными дистанционными взрывателями, причём последние представляли грозную опасность для танков с открытыми люками и людей, оказавшихся на открытой местности. Были забыты рыцарские представления о справедливости и благородстве. Поле боя было слишком растянуто. Ситуация скорее походила на морское сражение среди песчаных отмелей и подводных скал. Эддингтон находился с батальоном «Белый Клык», которому была отведена роль подвижного резерва. Скоро стало ясно, что противник продвигается вперёд на обоих флангах, оставив в центре только группу прикрытия.

– Контакт, – доложил командир одного из взводов по каналу связи своей роты. – Вижу танки противника на расстоянии пять тысяч метров. – Полковник посмотрел на свой дисплей ИССЭ, чтобы ещё раз убедиться, что впереди нет своих машин. Отлично. «Совы» успели отойти. Теперь перед его бригадой были только танки «красных».

* * *

Взошла луна – точнее, ущербная четвертушка, – но она достаточно ярко осветила местность, и передовые части «бессмертных» заметили на своём видимом горизонте движение. Танкисты Второй бригады, подогреваемые яростью из-за обстрела, которому они подверглись в ожидании приказа о наступлении, были готовы к бою. На некоторых танках были установлены лазерные дальномеры, которые свидетельствовали, что противник находится на расстоянии, почти вдвое превышающем дальность огня. Поступил приказ увеличить скорость, чтобы быстрее сблизиться с противником и выйти из зоны артиллерийского огня, который скоро должен прекратиться. Стрелки в танковых башнях наводили орудия на цели, предвкушая, что случится через пару минут или того меньше. Усилившийся рёв двигателей означал увеличение скорости, все приготовились к стрельбе. Теперь уже можно было пересчитать цели перед собой, и количество американских танков не произвело на иранских танкистов особого впечатления. У них огромное преимущество, решили они.

Но если так, то почему американцы продолжают наступление?

* * *

– Открыть огонь на дистанции четыре тысячи метров, – приказал командир роты своим экипажам. Танки «Эйбрамс» были рассредоточены с интервалом почти пятьсот метров, двигались двумя эшелонированными рядами и для одного бронетанкового батальона занимали очень широкий фронт. Всё время сближения командиры танков смотрели из открытых люков, затем нырнули внутрь и включили системы управления огнём.

– Наводка закончена, – доложил стрелок своему командиру. – Т-80 опознан, дистанция четыре тысячи двести пятьдесят.

– Заряд? – спросил командир.

– Орудие заряжено подкалиберным. Заряжающий, пока не последует другой команды, подавай только «серебряные пули».

– Понял тебя, стрелок. Только не трать их понапрасну.

– Четыре сто, – выдохнул стрелок. Он подождал ещё пятнадцать секунд и нажал на двойной спусковой крючок, первым в своей роте открыв огонь, и поразил цель. Огромный шестидесятидвухтонный танк вздрогнул при отдаче, но продолжил движение.

– Попадание, цель – танк на одиннадцать часов, – произнёс командир по сети внутренней связи.

Заряжающий нажал ногой на педаль, открылась дверца отделения, он достал оттуда очередную «серебряную пулю», привычным движением сначала вставил, а потом загнал снаряд, изготовленный главным образом из пластика, в зарядную камору.

– Готово! – выкрикнул он.

– Цель опознана! – тут же сообщил командиру стрелок.

– Огонь!

– Летит! – Короткая пауза. Трассирующий след вёл прямо к цели. – Попадание!

– Цель поражена! – послышался возглас командира. – Траверс направо, цель – танк на один час. Заряжающий:

– Готово! Стрелок:

– Цель опознана! Командир:

– Огонь!

– Ле-е-е-тит! – произнёс стрелок, нажимая на спусковые крючки и отправляя к цели свой третий за одиннадцать секунд снаряд.

Это не походит на действительность, подумал командир батальона, увлечённый стрельбой из своего танка. Происходящее напоминало скорее набегающую волну. Первым взорвался передовой Т-80, затем последовало несколько промахов, исправленных через пять секунд, а потом начал взрываться второй ряд танков противника. Затем они открыли ответный огонь. Дульные вспышки походили на взрывы зарядов Хоффмана, имитирующих стрельбу на тренажёре в центре подготовки НЦП, где он тренировался совсем недавно, и оказались такими же безвредными. Вражеские снаряды оставляли трассирующий след, и командир видел, что весь первый залп противника упал с недолётом. Несколько Т-80 успели выстрелить во второй раз, но ни одному не удалось произвести третий выстрел.

– Боже мой, сэр, найдите мне цель! – послышался голос стрелка.

– Выбирай сам.

– Тогда «бимп», – пробормотал стрелок. На этот раз снаряд был фугасно-осколочным, и бронетранспортёр взорвался на расстоянии чуть больше четырех тысяч метров. Как и раньше, бой закончился меньше чем через минуту Американские танки продолжали движение. Несколько бронетранспортёров противника выпустили противотанковые ракеты, но теперь они попали под обстрел танков и «брэдли» и начали взрываться один за другим. В небо поднялись столбы огня и дыма. Появились бегущие солдаты. Они рассыпались в стороны, спасаясь от убийственного огня, порой оглядывались отстреливаясь или в поисках укрытия Стрелки, не видя крупных целей, открыли огонь из спаренных пулемётов. Теперь «брэдли» поровнялись с танками и взялись за охоту всерьёз.

Передовые американские танки миновали дымящиеся остатки машин дивизии «бессмертных» меньше чем Через четыре минуты после первого залпа. Их башни поворачивались из стороны в сторону в поисках новых целей. Командиры открыли башенные люки и, глядя сверху, сжимали ручки крупнокалиберных пулемётов, установленных на башнях. Как только замечали, что кто-то открывает огонь, тут же следовала ответная очередь Это походило на соревнование «кто убьёт больше». Гвардейцы испытывали боевой азарт, прежде незнакомое чувство божественного могущества: в их власти было даровать жизнь или смерть одним движением пальца. Они знали, за что воюют, понимали, что их послали сюда, чтобы отомстить. Боевые машины неумолимо ползли вперёд, пожиная жизни. Они походили на доисторических чудовищ, бесчеловечных и безжалостных.

И вдруг азарт начал угасать. Это перестало быть долгом, перестало быть местью и перестало быть забавой, которой сначала им казалось происходящее. Это превратилось в убийство, и один за другим танкисты начали понимать, чего от них ожидают и кем они могут стать, если не прекратят жестокую охоту. Война, которую они ведут, не походит на действия лётчиков, стреляющих в цели с сотен и тысяч метров, которые появляются в виде точек на дисплеях систем наведения, ничуть не похожие на людей. Здесь люди были гораздо ближе Танкисты различали лица, раны и кровь на беззащитных спинах солдат, убегающих от них. Их охватило чувство жалости даже по отношению к тем глупцам, которые в попытке отстреливаться падали, изрешечённые пулями. Им стала ясна бессмысленность происходящего, и американские солдаты, прибывшие в эту пустыню переполненными ярости и жажды мщения, почувствовали отвращение от того, куда завела их эта ярость. Пулемёты смолкли, скорее с общего согласия, чем по приказу командиров, вражеские солдаты перестали сопротивляться, и вместе с этим исчезла необходимость убивать Танки и бронетранспортёры тактической группировки «Лобо» проползли через то, что осталось от двух бронетанковых бригад противника, продолжая поиски целей, заслуживающих их профессионального внимания. Прежний азарт вызывал теперь у них чувство стыда.

* * *

Всё кончено. Генерал отошёл от своего командирского бронетранспортёра, дав знак экипажу следовать за ним. По его команде солдаты положили оружие на песок и поднялись на холмик в ожидании американцев. Ожидание оказалось недолгим. Начинался рассвет. На востоке появились первые оранжевые лучи солнца, предвещающие начало нового дня, столь отличного от предыдущего.

* * *

Первый конвой проехал совсем рядом с ними – тридцать автозаправщиков с горючим для Армии Аллаха следовали с приличной скоростью, и, видно, шофёры приняли направляющиеся к югу бронемашины за собственные войска. Стрелки в башнях «брэдли» Первой роты Третьего батальона Десятого бронетанкового полка тут же разубедили их в этом несколькими очередями из своих «бушмастеров», отчего взорвались пять первых автозаправщиков. Остальные остановились, два опрокинулись в кювет при поспешной попытке водителей развернуться и спастись и взорвались сами. Американские стрелки подождали, пока водители в панике не выскочили из машин, затем уничтожили автозаправщики фугасно-зажигательными снарядами и продолжили путь на юг, мимо озадаченных шофёров, которые стояли на обочине, глядя им вслед.

* * *

На него натолкнулся один из бронетранспортёров, он подъехал на пятьдесят ярдов и встал. Генерал, всего двенадцать часов назад командовавший отборной бронетанковой дивизией, стоял не двигаясь. Он не шелохнулся, и когда четыре пехотинца, выскочив из заднего люка бронетранспортёра, стали приближаться к нему с автоматами в руках, в то время как из башни на него угрожающе смотрели дула пушки и пулемёта.

– Лечь на землю! – скомандовал капрал.

– Я отдам приказ своим людям. Я говорю по-английски, а они – нет, – ответил генерал и что-то произнёс на фарси. Солдаты тут же легли лицом вниз. Он продолжал стоять, возможно, надеясь, что его застрелят.

– Подними руки вверх, приятель. – На гражданке капрал служил в полиции. Стоящий перед ним офицер – капрал ещё не знал, какого он ранга, но его мундир был явно слишком нарядным для рядового – выполнил приказ. Затем капрал отдал автомат напарнику, достал пистолет, подошёл к иранцу и, приложив дуло пистолета к его голове, привычными движениями обыскал его. – О'кей, можете опустить руки. Если будете сохранять спокойствие, никто не пострадает. Скажите это своим людям. В случае необходимости нам придётся применить силу, но мы не собираемся никого убивать, ясно?

– Сейчас скажу.

* * *

Когда рассвело, Эддингтон снова поднялся в кабину вертолёта, который получил во временное пользование, и отправился осматривать поле боя. Скоро ему стало ясно, что его бригада разгромила две бронетанковые дивизии. Он приказал разведывательным группам выдвинуться вперёд и быть готовыми к преследованию противника, затем связался по радио с Диггзом и запросил указания, как поступить с пленными. Прежде чем разобрались с этой проблемой, из Эр-Рияда прилетел вертолёт с телевизионщиками.

* * *

Пока не появился телерепортаж с места разгрома дивизий Армии Аллаха, начали распространяться слухи, как это обычно бывает в странах, где нет свободных средств массовой информации. Русскому дипломату позвонили домой ещё до семи утра и разбудили его, но уже через несколько минут он ехал в своей машине по пустынным улицам Тегерана к условленному месту, чтобы встретиться с человеком, который, как надеялся дипломат, уже созрел для вербовки.

Русский разведчик потратил десять лишних минут, петляя, чтобы проверить, нет ли за ним слежки, но всякий, кто захотел бы следить за ним этим утром, должен был быть невидимкой. К тому же, подумал он, почти всю службу безопасности аятоллы наверняка отправили на фронт.

– Да? – спросил русский вместо приветствия. Сейчас не время для обмена любезностями, решил он.

– Вы были правы. Нашу армию разгромили этой ночью. В три утра меня вызвали в министерство, чтобы расспросить о намерениях американцев, и там я узнал все. Мы даже не можем связаться с нашими войсками. Командующий армией исчез. В Министерстве иностранных дел царит паника.

– Этого следовало ожидать, – кивнул русский. – Могу сообщить вам, что туркменский лидер…

– Мы знаем… Он позвонил Дарейи вчера вечером и спросил, имеет ли тот какое-нибудь отношении к эпидемии.

– И что ответил ваш духовный вождь?

– Он сказал, что это клевета, распространяемая неверными, – чего ещё можно ждать от него? – Чиновник сделал паузу. – Его ответ не прозвучал достаточно убедительно. Как бы то ни было, туркменский лидер отошёл в сторону. Индия предала нас – я узнал и об этом. Китаю ещё не известно о происшедшем.

– Полагать, что китайцы поддержат вас, – все равно что нарушать ваш запрет на алкоголь. Моё правительство выступит, разумеется, на стороне Америки. Вы остались совсем одни, – подчеркнул русский. – Мне нужна информация.

– Какая именно?

– О месте, где находится лаборатория, производящая биологическое оружие. Эта информация нужна мне сегодня.

– На экспериментальной ферме к северу от аэропорта.

Неужели все так просто? – изумлённо подумал русский.

– Вы уверены в этом? – спросил он.

– Оборудование было закуплено в Германии и Франции. В то время я работал во внешнеторговом отделе. Если хотите убедиться, это очень просто. Много ли ферм, которые охраняют вооружённые солдаты? – Чиновник беспомощно пожал плечами.

Русский кивнул.

– Я проверю. Есть и другие проблемы. Скоро Америка объявит войну – я имею в виду тотальную войну – вашей стране. Моя страна сможет предложить вам роль посредника в переговорах. Если вы сможете прошептать пару разумных слов в ухо нужного человека, наш посол готов прийти на помощь, и вы окажете услугу всему миру.

– Это просто. К полудню мы будем пытаться найти выход из создавшегося положения.

– Для вашего теперешнего правительства выхода нет. Никакого, – подчеркнул сотрудник Службы внешней разведки.