Электронная библиотека » Том Клэнси » » онлайн чтение - страница 32

Текст книги "Слово президента"


  • Текст добавлен: 3 октября 2013, 17:11


Автор книги: Том Клэнси


Жанр: Зарубежные детективы, Зарубежная литература


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 32 (всего у книги 107 страниц)

Шрифт:
- 100% +

– Значит, Райан не правильно выразился? – Злорадная усмешка репортёра не могла быть более красноречивой. В своей статье он напишет, что высокопоставленный правительственный чиновник «разъяснял» – что означает исправлял – точку зрения президента.

– Вовсе нет. Просто ты не правильно его понял.

– Его заявление показалось мне совершенно ясным, Арни.

– Это потому, что ты привык выслушивать профессиональных политиков. Президент, которого мы сейчас имеем, говорит прямо и откровенно. Более того, мне это нравится, – солгал ван Дамм; на самом деле такая манера говорить сводила его с ума. – Между прочим, это может даже облегчить твою задачу – тебе больше не придётся гадать на кофейной гуще, что он имеет в виду. Просто записывай, что он говорит. Или суди его по справедливости. Мы оба признали, что он не политик, но ты обращаешься с ним, как с профессиональным политическим деятелем. Просто прислушивайся к его словам, вот и все. – Или, что ещё проще, просмотри видеозапись, хотел сказать Арни, но передумал. Он приблизился сейчас к самому краю. Разговаривать с представителями средств массовой информации – все равно что гладить незнакомую кошку; никогда не знаешь, в какой момент она оцарапает тебя.

– Перестань, Арни. Ты самый преданный парень в этом городе. Черт побери, из тебя получился бы отличный семейный врач. Мы все знаем это. Но Райан ни в чём не разбирается. Эта речь в национальном соборе, потом безумное выступление в Овальном кабинете. Его поведение так же мало соответствует президентскому, как поведение председателя клуба «Ротари» где-нибудь в Бамфаке, в Айове.

– А кто решает, каким должно быть поведение президента и каким нет?

– В Нью-Йорке это решаю я. – По лицу репортёра снова пробежала насмешливая улыбка. – Что касается Чикаго, тебе придётся спросить кого-нибудь другого.

– Но Райан – президент Соединённых Штатов.

– А Эд Келти придерживается другого мнения, к тому же ведёт себя, как подобает президенту.

– Эд выбыл из игры. Он подал в отставку. Роджеру позвонил государственный секретарь Хансон и сообщил об этом. Черт побери, ведь ты сам сообщил об этом в газете.

– Но чем он руководствовался, когда подавал…

– Чем он руководствовался, когда бегал за каждой юбкой, привлекающей его внимание? – резко возразил глава администрации. Отлично, теперь я сам восстанавливаю против себя средства массовой информации, подумал он.

– Эд всегда увлекался женщинами. Он взял себя в руки после того, как бросил пить. Это никак не отражалось на исполнении им своих обязанностей. – Точка зрения корреспондента стала теперь ясной. Подобно своей газете, он был ревностным защитником прав женщин. – Нужно подождать, и слухи об этом утихнут.

– Какую позицию займёт «Нью-Йорк таймс»?

– Я пришлю тебе копию редакционной статьи, – пообещал репортёр.

* * *

Он не мог больше терпеть. Бадрейн снял телефонную трубку и набрал шестизначный номер, глядя в темноту за окном. Солнце зашло, и небо затянуто облаками. Приближалась холодная дождливая ночь, а затем наступит утро, которого он может и не увидеть.

– Слушаю, – ответил голос ещё до конца первого звонка.

– Говорит Бадрейн. Для следующего рейса нам понадобится самолёт больших размеров.

– У нас стоит наготове «Боинг-737», но мне нужно разрешение, чтобы отправить его.

– Этим я сейчас займусь.

Принять срочные меры заставили его телевизионные новости. По телевидению не передавали ничего о политике, программы были ещё более приглушёнными, чем обычно. Ни одной политической передачи, и это в стране, где политика нередко вытесняла даже прогноз погоды. Самым зловещим было то, что состоялась передача о мечети, старой шиитской мечети, которую не ремонтировали много лет. Ведущий выразил сожаление, рассказав о длительной и достойной уважения истории этого здания, причём забыл упомянуть о том, что она обветшала потому, что когда-то стала местом встречи группы заговорщиков, обвинённых, наверно справедливо, в том, что они собирались устранить погибшего ныне любимого и великого политического деятеля Ирака, о котором скоро все забудут. Хуже всего было то, что на видеозаписи были видны пять имамов, которые стояли перед мечетью, даже не глядя в камеру, а просто показывали на потускневшие голубые плитки на стенах и, по-видимому, обсуждали, что следует предпринять. Эти пятеро были те самые, которые прилетели в Багдад в качестве заложников. Но на телевизионном экране не было ни единого солдата, а лица по меньшей мере двух имамов были хорошо знакомы иракцам. Кто-то сумел убедить телевизионную компанию или, точнее, её служащих. Судя по всему, доводы оказались убедительными – если вы хотите остаться на работе и сохранить голову, пора посмотреть в лицо новой реальности. Будут ли эти несколько коротких моментов на экране достаточными для народных масс, чтобы рассмотреть и узнать лица приехавших – и понять смысл передачи? Поиски ответа на этот вопрос могут оказаться опасными.

Но мнение народных масс не имело значения. А вот мнение майоров и полковников, а также генералов, не попавших в список улетающих из Ирака, имело значение, причём немалое. Очень скоро они все поймут. Возможно, кто-то уже понял. Они начнут звонить по телефону, сначала обращаясь к вышестоящим начальникам, чтобы выяснить, что происходит. Некоторым будут лгать. Другие вообще не услышат ответа, потому что хозяева телефонов уже покинули страну. И тогда они задумаются, начнут встречаться друг с другом. В течение следующих двенадцати часов им придётся принять решение. Это люди, которых считают преданными гибнущему режиму, которым некуда скрыться и у которых нет денег, чтобы прожить оставшуюся жизнь. Им придётся остаться в Ираке. Их преданность прошлому режиму может означать смертный приговор – для большинства так и произойдёт. А вот у некоторых есть шанс на спасение. Чтобы уцелеть, им придётся поступить так, как поступают преступники во всём мире. Они спасут свою жизнь, выдав более крупную добычу. Так бывает всегда. Полковники свергнут генералов.

Наконец генералы поняли, насколько опасно положение.

– Наготове стоит «Боинг-737». Там хватит места для всех. Он может прилететь сюда через девяносто минут, – сказал Бадрейн генералам.

– А нас не убьют в мехрабадском аэропорту? – спросил заместитель начальника генерального штаба иракской армии.

– Вы предпочитаете умереть здесь? – ответил Бадрейн.

– Что, если это ловушка?

– Нельзя исключить и такой риск. В этом случае умрут пять имамов, выступавших по телевидению. – Разумеется, этого не случится. Это должны будут осуществить солдаты и офицеры, преданные уже не существующим генералам. Такая преданность здесь отсутствует. Все знали это. Сам акт получения заложников был инстинктивным шагом и уже стал бессмысленным из-за чьих-то действий, возможно, средств массовой информации, но скорее полковника, стоящего во главе вооружённой охраны иранских священнослужителей. Полагали, что он надёжный сотрудник службы безопасности, вспомнил Бадрейн, верующий суннит и сын члена баасистской партии. Это могло означать, что баасистскую партию уже подчиняют своему влиянию. События развивались теперь слишком быстро. Имамы не собираются скрывать причины своего приезда в Ирак, не правда ли? Но все это не имело значения. Расправа с заложниками не принесёт ни малейшей пользы. Оставшись в Багдаде, генералы были обречены, а принятие мученической смерти не будет чем-то оскорбительным для иранских имамов. Это было неразрывной частью шиитских традиций.

Нет, решение было уже принято, причём бесповоротно. Просто высокопоставленные военные чины ещё не поняли этого. Они не продумали развития событий до конца.

С другой стороны, если бы они были по-настоящему компетентными военачальниками, их любимый вождь давно расправился бы с ними.

– Да, мы согласны, – сказал старший из генералов.

– Спасибо. – Бадрейн поднял телефонную трубку и снова набрал номер.

* * *

«Глубина конституционного кризиса, в котором оказалась Америка, стала очевидной лишь вчера. Несмотря на то что вопрос мог показаться чисто техническим, его содержание оказалось совершенно иным.

Джон Патрик Райан – несомненно способный человек, но требуется ещё выяснить, обладает ли он талантом, необходимым для того, чтобы исполнять обязанности президента. Первоначальные симптомы далеко не многообещающи. Государственная служба – не для дилетантов. Наша страна нередко обращалась к таким людям, но в прошлом они всегда составляли меньшинство и были способны совершенствоваться, а затем исполнять свои обязанности планомерно и организованно.

Нет ничего планомерного и организованного в кризисе, перед которым стоит наша страна. Пока мистер Райан принимал правильные и рассчитанные меры по стабилизации правительства. Его временное назначение на пост директора ФБР, например, Дэниела Мюррея – вполне приемлемо. Равно как и Джордж Уинстон станет, возможно, неплохим временным министром финансов, хотя и не обладает способностями политического деятеля. Скотт Адлер, исключительно талантливый кадровый дипломат, может стать лучшим выбором настоящего кабинета министров…»

Райан пропустил два следующих абзаца.

«Вице-президент Эдвард Келти, несмотря на свои личные недостатки, знаком с деятельностью правительства, и его умеренная позиция по большинству вопросов, затрагивающих судьбу страны, гарантирует правильный курс до тех пор, пока не будет избрана новая администрация. Но справедливы ли его утверждения?»

– А вам разве не все равно? – спросил Райан, обращаясь к передовой статье завтрашнего номера «Нью-Йорк таймс».

– Они знают его и не знают тебя, – ответил Арни. И тут зазвонил телефон.

– Слушаю.

– Звонит мистер Фоули, господин президент. Он говорит, что у него важный вопрос.

– О'кей… Эд? Я переключаю тебя на динамик. – Джек нажал на соответствующую кнопку и положил трубку. – У меня в кабинете Арни.

– Получены надёжные сведения. Иран вступает в игру, быстро и решительно. У меня есть отрывок телевизионной передачи, если хочешь посмотреть.

– Включай. – Джек знал, как это делать. В его кабинете, как и в других, стояли телевизоры, соединённые с Пентагоном и другими федеральными департаментами, защищёнными оптиковолоконными кабелями. Он достал из ящика стола пульт дистанционного управления и включил телевизор. «Шоу» продолжалось всего пятнадцать секунд, затем повторилось, и потом Райан начал смотреть его по отдельным кадрам.

– Кто они? – спросил Джек.

Фоули прочитал имена. Два из них Джек слышал раньше.

– Советники Дарейи, среднего и высшего уровня. Они в Багдаде, и кто-то решил объявить об этом. Итак, мы знаем, что высшие иракские чины улетают из страны. Теперь мы видим, как пять имамов говорят по национальному телевидению Ирака о восстановлении знаменитой мечети. Завтра они будут говорить уже громче, – пообещал исполняющий обязанности директора ЦРУ.

– Есть что-нибудь от наших людей в том регионе?

– Нет, – признался Фоули. – Сейчас я свяжусь с начальником станции в Эр-Рияде, чтобы он пробрался туда и поговорил с кем-нибудь, но к тому времени, когда он окажется там, говорить будет не с кем.

* * *

– Этот немного больше, – произнёс офицер на борту несущего вахту АВАКСа. Он считал знаки с буквенно-цифрового дисплея. – Полковник, – обратился он по командной связи, – я вижу самолёт, похожий на чартерный «Боинг-737», летящий из Мехрабада в Багдад, курс два-два-ноль, скорость четыре-пять-ноль узлов, высота двадцать тысяч футов. Из «Пальмы» поступило сообщение о том, что с того направления ведутся шифрованные голосовые переговоры с Багдадом.

Командир самолёта, находящийся в хвостовой его части, проверил дисплей. Лейтенант, сидящий перед экраном в носу, был прав. Полковник включил радио, чтобы доложить об этом в командный пункт, расположенный в военном городке короля Халеда.

* * *

Остальные генералы прибыли одновременно. Им бы лучше подождать, подумал Бадрейн, и приехать в аэропорт, когда самолёт уже совершит посадку, чтобы… но нет, они спешат.

Он с улыбкой посмотрел на них, этих вчера ещё могущественных людей. Неделю назад они важно расхаживали повсюду, уверенные в своём положении и своей власти, их мундиры цвета хаки украшены наградными планками, говорившими о многочисленных героических подвигах владельцев. Это было несправедливо. Некоторые из них действительно раз-другой вели своих солдат в бой. Может быть, один или два генерала и впрямь убивали врагов. Иранцев. Тех самых людей, которым сейчас они доверили свою безопасность, потому что боялись соотечественников ещё больше. И вот теперь они стояли маленькими группами, испуганные люди, не решающиеся доверять даже своим телохранителям. Особенно им. У телохранителей было оружие, и они стояли рядом, и генералы не оказались бы в столь сложном положении, если бы на телохранителей можно было положиться.

Хотя и его жизнь находилась в опасности, Бадрейн счёл это забавным. Он потратил всю свою жизнь на то, чтобы приблизить вот такой момент. Сколько раз он мечтал, как увидит высокопоставленных израильских офицеров, стоящих в аэропорту подобно вот этим генералам, улетающими в другие страны, оставляя позади свой народ, который ждёт неопределённая судьба, побеждённых его… но ирония судьбы вовсе не столь забавна, правда? Прошло больше тридцати лет, и ему удалось добиться лишь одного – уничтожить арабскую страну. Израиль по-прежнему существует, Америка все ещё защищает его, а он занимается тем, что меняет центры власти вокруг Персидского залива.

Он бежит точно так же, как вот эти генералы, подумал Бадрейн. Потерпев неудачу в деле всей своей жизни, он сумел успешно выполнять работу наёмника, и что дальше? У генералов хотя бы есть деньги, и впереди у них шикарная жизнь. У него нет впереди ничего, а позади одни неудачи. Подумав об этом, Бадрейн выругался, откинулся на спинку кресла и тут же увидел тёмную тень, промчавшуюся по ближней посадочной дорожке, замедляя свой бег. Телохранитель в комнате дал знак генералам. Через две минуты все увидели «Боинг-737». Дозаправки не требовалось. Механический трап поехал к самолёту и остановился одновременно с ним. Когда дверь открылась, трап был уже на месте, и генералы со своими семьями в сопровождении телохранителей, а некоторые и любовниц, поспешно вышли из здания терминала под только что начавшийся холодный моросящий дождь. Бадрейн вышел последним. Даже ему пришлось ждать. Иракцы подошли к трапу толпой, толкая друг друга, забыв о своей важности и достоинстве в стремлении как можно быстрее подняться на борт самолёта. На верхней площадке трапа стоял член экипажа в мундире иранского лётчика, механически улыбаясь людям, которых ненавидел. Али подождал, пока трап опустел, прежде чем поднялся сам. На маленькой площадке перед входом в самолёт он остановился и оглянулся назад. Вообще-то в такой спешке не было надобности. Не было никаких приближающихся зелёных грузовиков, полных солдат. Оказалось, вполне можно было подождать ещё час. Но ещё немного, и они приедут сюда и не найдут ничего, кроме пустого терминала. Бадрейн покачал головой и вошёл внутрь самолёта. Член экипажа закрыл за ним дверь.

В кокпите пилоты связались с башней управления полётами и запросили разрешения на рулёжку. Оно поступило автоматически. Авиадиспетчеры уже передали по телефону имеющуюся у них информацию, но, не получив никаких инструкций, просто делали свою работу. У них на глазах самолёт вырулил на взлётную полосу, двигатели его взревели, он промчался по дорожке и исчез в темноте, в которую скоро погрузится вся их страна.

Глава 19
Средства

– Прошло немало времени, мистер Кларк.

– Это верно, мистер Хольцман, – согласился Джон. Они сидели в той же кабинке, что и в прошлый раз, в самом конце зала, рядом с музыкальным автоматом. «Эстебан» по-прежнему был хорошим семейным рестораном рядом с Висконсин-авеню и по-прежнему оставался популярным среди студентов и преподавателей Джорджтаунского университета, расположенного поблизости. Кларк отметил, что никогда не называл журналисту своего имени.

– Где ваш друг?

– Он сегодня занят, – ответил Кларк. Вообще-то Динг пораньше уехал с работы и направился в Йорктаун с намерением поужинать с Пэтси, но журналисту вовсе не обязательно это знать. Судя по его лицу, он и так знал слишком много. – Чем могу быть полезен? – спросил оперативник.

– Как вы помните, у нас была договорённость.

– Да, помню, – кивнул Кларк. – Мы говорили о пяти годах. Время ещё не истекло.

Ответ ничуть не удивил его.

– Ситуация изменилась. – Хольцман взял меню и начал читать его. Ему нравилась мексиканская пища, хотя последнее время его желудок принимал её неохотно.

– Договорённость остаётся договорённостью. – Кларк не взял меню. Он смотрел на корреспондента, сидевшего напротив. Редко кто выдерживал его пристальный взгляд.

– Пошли слухи. Екатерина обручена с каким-то молодым человеком, увлекающимся охотой на лис в Винчестере.

– Я не знал об этом, – признался Кларк. Впрочем, обручение Екатерины Герасимовой мало его интересовало.

– Я и не думал, что вам известно об этом. Вы ведь больше не служите в охране. Вам нравится оперативная работа?

– Если вы собираетесь говорить об этом, то не можете не знать, что я…

– Тем хуже. Я следил за вами последние пару лет, – признался журналист. – У вас чертовски впечатляющая репутация оперативного агента. К тому же говорят, что и у вашего напарника многообещающее будущее. Это же вы были тем парнем в Японии, – с улыбкой заметил Хольцман, – вы спасли Когу.

Кларк постарался скрыть беспокойство за презрительной усмешкой.

– Откуда, черт побери, вы это взяли?

– Я беседовал с Когой, когда он приезжал сюда. Его спасли двое, сказал он. Один высокий, второй – небольшого роста. Кога описал ваши глаза – синие, с жёстким и пристальным взглядом, сказал он, но тут же добавил, что вы показались ему разумным человеком. Неужели нужно быть таким уж проницательным, чтобы догадаться, кто был этот высокий мужчина? – Хольцман улыбнулся. – Когда мы с вами разговаривали в прошлый раз, вы сказали, что из меня вышел бы хороший разведчик. – Официант принёс два стакана пива. – Приходилось пробовать этот сорт? Гордость Мэриленда, выпускается маленьким заводом на восточном берегу.

Когда официант ушёл, Кларк подался вперёд.

– Послушайте, я отдаю вам должное, после нашего разговора прошлый раз вы сдержали своё слово, этого я тоже не могу не уважать, но мне хотелось бы напомнить вам, что, когда я принимаю участие в операции, моя жизнь зависит от…

– Я не раскрою, кто вы. Этого я не сделаю никогда по трём причинам: во-первых, это нечестно, во-вторых – противозаконно, а в третьих – я не хочу иметь такого врага, как вы. – Журналист сделал несколько глотков пива. – Мне чертовски хотелось бы когда-нибудь написать о вас книгу. Если даже половина слухов соответствует истине…

– Отлично, пусть в кино меня играет Вэл Килмер.

– Нет, он слишком симпатичный. – Хольцман ухмыльнулся и покачал головой. – У Ника Кейджа более проницательный взгляд. Ну ладно, вот почему я захотел встретиться с вами… – Он сделал паузу. – Её отца вывез из Москвы Райан, но подробности мне не известны. Вы высадились на берег и забрали Екатерину и её мать, доставили на подлодку. Не знаю, какую именно, но мне известно, что это была одна из наших атомных субмарин. Однако речь не об этом.

– Тогда о чём же?

– Райан вроде вас, невоспетый герой. – Роберт Хольцман с удовлетворением отметил, что глаза Кларка широко раскрылись от удивления. – Он мне нравится. Я хочу помочь ему.

– Почему? – удивился Джон, спрашивая себя, можно ли верить корреспонденту.

– Моя жена, Либби, получила информацию, уличающую Келти в поведении, недостойном вице-президента, его даже собирались привлечь к уголовной ответственности. Она поторопилась с публикацией этих материалов, и теперь ими уже нельзя снова воспользоваться. Он подонок, причём гораздо больший, чем многие другие мерзавцы в нашем городе. Не все представители средств массовой информации так считают, но Либби говорила с парой его жертв. Случается, насильнику удаётся уйти от ответственности, особенно если политическая линия, проводимая им, считается «прогрессивной». Но только не теперь. По крайней мере он не должен уйти, – поправил себя Хольцман. – Понимаете, я не уверен, что нашей стране нужен такой президент, как Райан. Но он честен, старается поступать правильно и разумно. Как любил говорить Роджер Дарлинг, Райан – тот человек, к которому нужно обратиться, когда оказываешься в тяжёлом положении. Я постараюсь убедить своих редакторов в том, что это хорошая мысль.

– Как вы собираетесь сделать это?

– Я напишу статью о том, что он сделал нечто крайне важное для страны. Что-то такое, что уже утратило покров секретности, но случилось не так давно, и люди поймут, что это тот самый человек. Боже милостивый, Кларк, ведь он спас русских! Он не допустил развития политической борьбы за власть в России, которая могла бы снова отбросить весь мир в эпоху «холодной войны» ещё на десять лет. Это настоящий подвиг – и он не рассказал об этом никому. Мы дадим понять, что эта информация просочилась не от него. Более того, перед публикацией мы могли бы обратиться к нему за подтверждением. Но вы знаете, каким был бы его ответ.

– Он сказал бы, чтобы вы не публиковали эту статью, – согласился Кларк и тут же подумал: а от кого Хольцман мог узнать обо всём? От судьи Артура Мура? Или от Боба Риттера? Неужели они рискнут разгласить такое? При обычных обстоятельствах он решительно отверг бы вероятность этого, но сейчас? Сейчас он не был совершенно уверен. Стоит человеку достичь определённого уровня, и он, находясь там, может решить, что имеет право нарушить правила, потому что этого требуют какие-то высшие интересы страны. Джон знал об этих «высших интересах». Они не раз ставили его в крайне опасное положение, причём в самых разных ситуациях.

– История слишком хороша, чтобы замалчивать её. Мне понадобились годы, прежде чем я разобрался в том, что тогда случилось. Общественность имеет право знать, что за человек находится в Овальном кабинете, особенно если это именно тот, который сейчас нужен стране, – продолжал журналист. Хольцман явно был одним из тех, кто и монахиню убедит раздеться прилюдно.

– Боб, ты не знаешь и половины всего… – Кларк начал и тут же прикусил язык, проклиная себя за то, что сказал слишком много. Он ныряет в глубокий омут и пытается плыть со свинцовым поясом, тянущим ко дну. Ну и ладно, какого черта… – Хорошо, расскажи, что тебе известно о Джеке.

* * *

Была достигнута договорённость, что они воспользуются и дальше тем же самым самолётом, и, к облегчению обеих сторон, не задержатся в Иране и минутой больше необходимого. Проблема с «Боингом-737» состояла в том, что по дальности полёта он уступал маленькому «Гольфстриму G-IV», и потому было решено, что авиалайнер совершит посадку в Йемене для заправки. Иракские генералы не вышли из самолёта в Мехрабаде, и, когда трап подъехал к двери, по нему спустился один лишь Бадрейн, не услышав и слова благодарности от тех, кого спас. У трапа его ждал автомобиль. Бадрейн не оглянулся назад. Генералы уже были частью его прошлого, а он – частью их.

Автомобиль направился в город. В машине находился один шофёр, которому понадобилось сорок минут, чтобы добраться до места назначения. В это время ночи улицы были почти пустынны. Скоро машина остановилась перед трехэтажным зданием. Здесь он в безопасности. Значит, Дарейи живёт теперь в Тегеране? Бадрейн вышел из машины. Охранник в армейской форме сравнил его лицо с фотографией и сделал жест в сторону двери. Внутри дома второй охранник, на этот раз офицер и, судя по трём звёздочкам на погонах, капитан иранской армии, вежливо обыскал его. Затем Бадрейн поднялся в кабинет. По местному времени было три часа ночи.

Сидя в удобном кресле, Дарейи читал отнюдь не святой Коран, а пачку документов. Важные государственные бумаги. Ну что ж, в этом нет ничего странного. Небось за свою жизнь Дарейи посвятил чтению Корана столько времени, что знает его наизусть.

– Мир вам, – почтительно произнёс Али.

– Мир и тебе. – Ответ Дарейи прозвучал совсем не так механически, как ожидал того Бадрейн. Старик встал и подошёл к гостю для традиционного объятья. Лицо его было спокойным и уверенным. Правда, на нём лежала печать усталости – для аятоллы это были два нелёгких дня, но благоприятное развитие событий взбодрило его.

– У тебя все в порядке? – спросил он Бадрейна, жестом приглашая гостя сесть.

Али опустился в кресло и глубоко вздохнул.

– Теперь – да. Меня беспокоило, как долго ситуация в Багдаде будет оставаться стабильной.

– Разногласия никому не принесли бы пользы. Мои друзья говорят, что древняя мечеть обветшала и нуждается в ремонте.

Бадрейн мог бы ответить, что не знаком с состоянием мечети, тем более что давно не посещал её. Но это обстоятельство вряд ли пришлось бы по вкусу Дарейи.

– Предстоит огромная работа, – уклончиво ответил он.

– Да, это верно. – Махмуд Хаджи Дарейи вернулся за стол, сел в кресло и отодвинул бумаги в сторону. – Ты отлично поработал, мы высоко ценим твои услуги. Были какие-нибудь трудности?

– Нет, все прошло гладко, – покачал головой Бадрейн. – Поразительно, какой страх охватил этих людей, но ваше предложение было щедрым. У них не было выбора, чтобы не принять его. Вы не собираетесь..? – осмелился начать он.

– Нет, пусть отправляются с миром.

Неужели аятолла действительно собирался сдержать слово? Это немало удивило Бадрейна, хотя он сумел скрыть свои чувства. У Дарейи не было оснований щадить этих людей. Все они играли активную роль в войне между Ираном и Ираком и несли ответственность за гибель тысяч людей. Эта рана все ещё кровоточила и причиняла страдания нации. Погибло столько юношей! Именно эта война была одной из причин, почему Иран многие годы не играл активной роли в международных делах. Но скоро все изменится, не так ли?

– Вы позволите мне поинтересоваться, что намерены предпринять дальше?

– Ирак долгое время был больной страной. Его народ страдал во тьме, не имея доступа к Подлинной Вере.

– И его душило эмбарго, – добавил Бадрейн, не зная, какую реакцию вызовет это замечание.

– Настало время положить этому конец, – согласился Дарейи. По выражению его глаз Али понял, что аятолла благосклонно воспринял замечание, и поздравил себя за проявленную смелость. Конечно, этого следовало ожидать, верно? Шаг навстречу Западу, желание улучшить отношения. Эмбарго будет снято. И тогда в Ирак хлынет поток продовольствия, отчего население с радостью воспримет новый режим. Таким образом аятолла угодит всем, думая только о том, чтобы удовлетворить лишь собственные желания. И желания Аллаха, разумеется. Однако Дарейи принадлежал к числу тех, кто считают, что предпринятые ими шаги вдохновлены Аллахом, а Бадрейн уже давно отказался от подобных мыслей.

– Америка может помешать вам, как и некоторые соседние страны.

– Мы тщательно рассматриваем эти вопросы. – Дарейи произнёс эту фразу с непоколебимой уверенностью. Ну что ж, у него есть на то основания. Аятолла, должно быть, вынашивал этот план многие годы и в такой момент чувствует себя непобедимым. Бадрейн знал, что и на то у него есть основания. Дарейи всегда считал, что Аллах на его стороне – пожалуй, точнее сказать, рядом с ним. Возможно, это действительно так. Он не оставляет аятоллу, но даже это ещё далеко не все. Если хочешь добиться успеха, должен иметь и другие заготовки. Чудеса происходят чаще всего тогда, когда они тщательно подготовлены. Почему бы не попытаться принять участие в осуществлении очередного чуда, подумал Али.

– Я внимательно присматриваюсь к новому американскому президенту.

– Вот как? – Дарейи одарил Бадрейна ещё более пристальным взглядом.

– В наш век нетрудно собрать подробные сведения. Американские средства массовой информации публикуют очень многое, да и в их банки данных нетрудно получить доступ. В настоящий момент мои люди заняты этим, собирают самое детальное досье на нового президента. – Голос Бадрейна звучал бесстрастно. И тут ему не нужно было прилагать особых усилий. Он смертельно устал. – Просто поразительно, как уязвимы западные политические лидеры.

– Вы так считаете? Не могли бы вы поделиться подробностями?

– Ключом к Америке является этот парень Райан. Разве не очевидно?

* * *

– Ключом к изменению Америки является конституционная конвенция, – произнёс наконец Эрни Браун после нескольких дней молчаливых размышлений. Пит Холбрук сидел возле проектора, щёлкая пультом дистанционного управления. Не в силах удержаться от туристической привычки, он отснял три кассеты возле здания Капитолия и ещё на нескольких кассетах запечатлел другие правительственные здания, в том числе и Белый дом. Увидев, что один из слайдов установлен вверх ногами, он недовольно проворчал себе под нос.

Идея созревала слишком долго, но результаты оказались не особенно впечатляющими.

– Действительно, мы затянули с обсуждением, – согласился Холбрук, доставая пакет слайдов из проектора. – Но как ты собираешься…

– … форсировать события? Очень просто. Если в стране нет президента и не существует способа выбрать его в соответствии с Конституцией, то что-то обязательно придётся предпринять, правда?

– Ты предлагаешь убить президента? – фыркнул Пит. – Которого из них?

В том-то и проблема. Чтобы понять её суть, не обязательно быть видным учёным-ракетчиком. Стоит устранить Райана, и его место займёт Келти. Устраняем Келти, и президентом становится Райан – причём со скоростью Флинна[45]45
  Эррол Флинн (1909-1959) – американский киноактёр, который прославился стремительными схватками на шпагах.


[Закрыть]
. Даже сейчас достаточно трудно организовать покушение. Оба помнили о мерах безопасности, которые видели в Белом доме. Стоит убить одного из них, и американское гестапо поставит вокруг того, кто уцелел, такую стену, что пробить её можно разве что атомной бомбой. У «горцев» таких бомб не было. Они предпочитали традиционное американское оружие – винтовки. Но и винтовками воспользоваться будет непросто. На Южной лужайке Белого дома густо росли деревья, и оба обратили внимание на то, что её надёжно защищали искусно скрытые земляные уступы. Даже просто увидеть Белый дом можно только вдоль одной улицы, за фонтаном перед самым домом. Все здания вокруг принадлежали правительству, и на вершине каждого всегда находились люди не только с биноклями, но и со снайперскими винтовками. Американское гестапо твёрдо решило не допускать народ к «своему» президенту, слуге народа, охранники которого ничуть этому народу не доверяли. Но какая надобность в такой охране, если человек, живущий в Белом доме, один из представителей американского народа? Однажды Тедди Рузвельт распахнул настежь двери и целых четыре часа пожимал руки простым американцам. Разве сейчас такое может быть?


  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации