Электронная библиотека » Уильям Макговерн » » онлайн чтение - страница 17


  • Текст добавлен: 30 апреля 2021, 17:35


Автор книги: Уильям Макговерн


Жанр: Исторические приключения, Приключения


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 17 (всего у книги 35 страниц)

Шрифт:
- 100% +

В ответ на это требование шаньюй заявил: «В договоре, который заключил с Китаем мой отец Хуханье, сказано, что все, лежащее южнее Великой стены, находится в прямом подчинении императору Китая, а все, лежащее севернее Великой стены, находится в юрисдикции повелителя гуннов. Еще там сказано, что границы обоих владений должны остаться нерушимыми и что ни одна из сторон не должна принимать беглецов с другой стороны. В соответствии с этим положением мы последовательно отказывались принимать беженцев из Китая и возвращали таких людей китайским властям.

Однако в данном случае беженцы пришли не из Китая, а из другой страны, и я не вижу причин, почему я должен отказать им в защите».

Несмотря на эти аргументы, китайские послы продолжали настаивать, чтобы беглецы были отосланы назад в Кашгарию, и в конце концов шаньюй покорно согласился. Двух беглых князей сопроводили до границы с Кашгарией и передали в руки китайскому военачальнику, который уже ждал их. Правда, шаньюй сделал последнюю отчаянную попытку спасти жизнь своим недавним гостям, отправив специального гонца в китайскую столицу с прошением, чтобы их помиловали. Император остался глух к его просьбе. По его приказу была созвана всеобщая ассамблея правителей всевозможных мелких государств Каш гарии, и в присутствии этих достопочтенных особ оба мятежных правителя были торжественно обезглавлены в знак предупреждения о том, что ждет других, если им придет в голову замышлять что-нибудь против Поднебесной империи.

Не удовлетворившись этой радикальной мерой, император послал гуннскому шаньюю ультиматум, гласивший, что в будущем гуннов ждут большие неприятности, если им вздумается укрывать у себя следующих лиц: a) тех, кто прибыл из самого Китая; б) тех, кто прибыл из царства усуней в Джунгарии; в) тех, кто прибыл из любых вассальных государств Западного края, то есть Кашгарии; г) тех, кто прибыл с востока из земли ухуаней. На тот момент гунны согласились выполнять все условия этого ультиматума.

Воодушевленные видимым успехом своей имперской политики, китайцы сделали еще один шаг вперед. К тому времени народ ухуань, обитавший в Южной Монголии, который прежде входил в состав царства гуннов, стал в значительной степени независимым. Тем не менее он по-прежнему должен был платить своим бывшим хозяевам небольшую ежегодную дань в виде подарков из меха и тканей.

Следуя своей политике и стараясь изолировать гуннов от контактов с другими окружавшими их народами, китайцы отправили гонцов нескольким разрозненным ухуаньским племенам с заявлением, что они больше не должны платить дань гуннам. Ухуани с радостью последовали этому совету, и, когда на следующий год гунны разослали своих обычных сборщиков дани, они обнаружили, что дани не будет. Такое поведение ухуаней привело к тому, что гунны отправили против них карательную экспедицию, задавшую им серьезную взбучку. Многие сотни ухуаней были убиты, а их жен и детей гунны забрали в плен.

Ухуани, естественно, ждали от Китая помощи в этой истории, но Китай в то время пал жертвой крупных беспорядков внутри страны. Последний монарх ранней династии Хань был свергнут, и на «троне дракона» воцарился узурпатор по имени Ван Ман. На тот момент он был слишком занят реорганизацией системы внутренней власти, чтобы посылать войска на север, и дерзкой выходке гуннов, напавших на преданных вассалов и протеже Поднебесной империи ухуаней, позволили остаться безнаказанной.

Прежде чем перейти к дальнейшему рассказу о судьбе гуннов, необходимо сделать небольшую паузу и рассмотреть некоторые события, происходившие в Кашгарии и в других частях Западного края в то время, когда гунны были верными вассалами Китайской империи, иными словами, в период с 50 г. до н. э. по 9 г. н. э.

В самой Кашгарии происходило мало событий, достойных упоминания. Китаю удавалось сохранять в этом регионе доминирующее положение. Должность наместника последовательно занимал ряд весьма способных людей, так что этот пост сам по себе внушал местным кашгарским государствам благоговейный страх. Чтобы облегчить задачу контроля над различными отрядами китайских солдат, разбросанных по региону, был учрежден пост главнокомандующего, но даже этот военачальник находился в полном подчинении наместника.

Кроме того, китайцы продолжали проводить свою политику создания военно-земледельческих колоний в различных стратегически важных пунктах. Одна из таких колоний располагалась в Южной Кашгарии вблизи Яркенда или в нем самом, другая находилась на северо-востоке Кашгарии, в Турфане или Южном Гуши, иными словами, недалеко от границы с гуннами. Учитывая те трудности, с которыми столкнулись китайцы при поддержании контроля в этом регионе, неудивительно, что были приняты все меры предосторожности, чтобы он снова не перешел в руки врага.

Помимо гарнизона и военно-земледельческой колонии в Гуши (Турфане), китайцы пытались использовать этот регион как дальний конец новой дороги, проходившей из самого Китая через разные местные государства Кашгарии. До этого времени и торговцы, и военные пользовались дорогой, идущей прямо из Дуньхуана в Лоулань по берегу озера Лобнор. На выходе из Лоуланя дорога разветвлялась. Одна из ветвей под названием Северная дорога шла на северо-запад в Кашгар и дальше.

Однако на пути главной дороги из Дуньхуана в Лоулань встречались серьезные географические препятствия. Путешественникам, которые шли этим путем, приходилось нести с собой большой запас еды и воды, поскольку дорога проходила через солончаки по абсолютно безлюдным землям. Другого пути, ведущего в Южную Кашгарию, не было, поэтому в течение всего этого времени дорогой продолжали пользоваться.

Однако, имея под контролем Турфан, китайцы могли добираться до Северной Кашгарии, проложив дорогу прямо от северной части Китая в Турфан, а затем продлив ее на запад в Карашар, Кучу и Кашгар. Эта новая дорога позволяла избежать многих трудностей, связанных с солончаками и соляной пустыней, окружавшей озеро Лобнор, и со временем ее стали считать главной дорогой на север. Именно по этой дороге шла большая часть путешественников из Китая в Западный край.

До нас не дошли точные подробности китайской системы управления того периода. Все, что нам известно, – это что, помимо признания и ведения переговоров с царями и князьями многих местных государств, на которые была поделена Кашгария, китайские власти жаловали грамоты и печати многим должностным лицам этих местных государств, и общее число таких грамот составило 376. Такая система жалования грамот непосредственно министрам местных государств, несомненно, служила укреплению китайского влияния на весь регион.

Летописи рассказывают, что в начале этого периода насчитывалось в общей сложности 36 местных государств, но в течение следующих нескольких лет процесс дробления продолжился, и в результате к концу этого периода количество местных государств возросло до пятидесяти. К сожалению, у нас нет никаких сведений о том, как, когда и почему происходило это дробление. Мы даже не знаем, какие государства разделились и было ли это разделение спонтанным или произошло под давлением китайцев. Но поскольку китайцы всегда свято верили древнему правилу – «разделяй и властвуй», можно предположить, что они воспринимали процесс дезинтеграции по меньшей мере с удовлетворением.

Но если в течение рассматриваемого нами периода китайцам удавалось держать гуннов на положении вассалов и господствовать над местными кашгарскими царствами, то их дела в других частях Центральной Азии не всегда были столь же успешными. Во-первых, следует заметить, что в течение этого периода Китай потерял контроль над своими территориями в Южной Маньчжурии и Северной Корее. Эта территория, которую прежде занимало царство Чаосянь (Чосон), была аннексирована китайцами в 108 г. до н. э., так что она была частью Поднебесной империи более семи десятилетий. Ее потеря для Китая была вызвана усилением независимого царства Когурё, от которого мы получили знакомое нам название Корея. Кстати, можно добавить, что это царство просуществовало до 688 г. н. э., и за все это время Китай никогда не имел над ним реальной власти.

Как ни странно, утрата этой территории очень мало расстроила китайские власти. На самом деле китайские историки тех времен почти не упоминают это важное событие безусловно в значительной степени потому, что правители Когурё продолжали называть себя вассалами Поднебесной империи. В любом случае этот регион был изначально завоеван китайцами, чтобы окружить гуннов, и теперь, когда гунны больше не представляли опасности, прямое управление этим регионом утратило свою первоначальную стратегическую значимость.

Гораздо более важным с китайской точки зрения были постоянные волнения на западе среди усуней Джунгарии, поскольку китайцы чувствовали, что эти волнения в любой момент могут привести к потере Кашгарии, непосредственно примыкавшей с юга к владениям усуней. Не будем забывать, что когда мы последний раз говорили о положении дел в их государстве, ситуация там была весьма напряженной. Местный правитель Безумный царь вступил в открытую войну со своей женой, а китайские власти никак не могли решить, на чью сторону встать.

К счастью, эта щекотливая ситуация довольно быстро разрешилась, когда один усуньский князек – сын предыдущего царя и пасынок китайской принцессы – убил Безумного царя и взял бразды правления в свои руки. К сожалению, это событие не сильно способствовало тому, чтобы избавить китайские власти от страхов и подозрений, поскольку этот правитель был сыном матери-гуннки, и его симпатии были скорее на стороне гуннов, чем китайцев.

Какое-то время казалось, что Китай применит военную силу, чтобы помешать новому правителю усидеть на троне, но в конце концов дипломатические переговоры предотвратили применение насилия. Некая китайская дама, которая была замужем за знатным усунем, по собственной инициативе взяла на себя роль посредника, и в результате ее действий компромисс был найден.

Царство усуней было разделено на две части, подлежавшие управлению двумя монархами, один из которых назывался «великий кунми», а другой – «малый кунми». Старой столицей, Крепостью Красной долины, и 60 тысячами семей должен был править «великий кунми», а земли на северо-востоке и оставшиеся 40 тысяч семей передавались под управление «малому кунми».

Пасынок-гунн и de facto новый правитель в обмен на признание и поддержку со стороны китайцев согласился занять подчиненную позицию «малого кунми» и позволить своему сводному брату, сыну царицы-китаянки, получить трон и привилегии «великого кунми». После некоторых первоначальных неурядиц это соглашение было благополучно приведено в исполнение, и китайцы с облегчением выдохнули, полагая, что им удалось окончательно решить проблему с усунями.

В скором времени китайская принцесса (которая в значительной степени была причиной проблемы, но которая, похоже, осталась вполне довольной новым положением вещей) начала чувствовать груз лет и, поскольку у нее на примете больше не было мужа, обратилась за разрешением вернуться назад в Китай. Разрешение было получено, и эта достойная дама после своей долгой и напряженной жизни среди «северных варваров» смогла умереть и упокоиться в родной земле.

В течение нескольких лет разделение усуньских владений на великое и малое царство, по-видимому, работало очень хорошо. Вполне естественно, что китайцы имели гораздо больше власти над «великим кунми», чем над «малым кунми», поскольку первый, будучи китайцем по матери, с большой готовностью слушался китайских советчиков. Но даже «малый кунми», несмотря на свое гуннское происхождение, оставался верен своим обязательствам в отношении китайцев, о чем свидетельствует тот факт, что он отказался присоединиться к гуннским ордам под предводительством Чжичжи и, чтобы ублажить китайские власти, убил гуннских послов.

Однако такое положение вещей было слишком благостным, чтобы продлиться долго, и, когда оба «кунми», и «великий и малый», умерли и их место заняли сначала их сыновья, а затем внуки, две части усуньского народа начали между собой войну. В результате китайцам пришлось отправить несколько экспедиций, чтобы восстановить мир и баланс сил в стране. Экспедиции стали источником множества проблем и затрат, но так и не привели к устойчивому успеху. Вскоре китайцев уже мутило от всех этих дел, но с учетом стратегической значимости усуньской территории они понимали, что не могут уклониться от ответственности.

Еще больше огорчений доставило китайцам царство кангюев, расположенное дальше к западу и занимавшее значительную часть современной Трансоксании. Конечно, поражение, которое китайцы нанесли Чжичжи, господствовавшему на территории кангюев в течение нескольких лет, было предметом их особой гордости. Военная мощь китайцев произвела на кангюев такое большое впечатление, что они добровольно согласились платить небольшую дань китайским властям и даже отправили заложника ко двору императора. Но, несмотря на это, кангюи были далеко не образцовыми вассалами, поскольку понимали, что большое расстояние, отделяющее их от Поднебесной, делает маловероятной отправку против них военной экспедиции. Заложник кангюев в Китае вел себя очень дерзко и высокомерно к большому неудовольствию китайских чиновников, которые чувствовали, что он подает очень плохой пример другим заложникам, находившимся при дворе императора.

Еще более скандальным было обращение с китайскими послами, прибывавшими ко двору царя кангюев. Несмотря на все усилия китайцев, усуни и кангюи продолжали обмениваться между собой дипломатическими миссиями, и китайцы с ужасом видели, что в некоторых случаях к послам усуней относились с большим уважением, чем к их собственным. Еще хуже было то, что во время официальных пиров царь и все представители высшей знати настаивали, чтобы им подавали еду раньше, чем китайским послам, таким способом заставляя последних «терять лицо».

Учитывая эту неловкую ситуацию, наместник Кашгарии, отвечавший за все дипломатические отношения с кангюями, не раз предлагал своему центральному правительству разорвать все взаимоотношения с этими заносчивыми варварами и отказаться получать от них дань и заложников. Однако китайский двор так сильно грела сама мысль о существовании пусть номинального, но господства над этим далеким царством, что он отказывался следовать совету наместника, и все оставалось по-прежнему.

Китайские хроники рассказывают очень мало, почти ничего, о том, что происходило в этот период у юэчжей, но в свете дальнейших событий мы понимаем, что юэчжи, оставив свои кочевые обычаи, начинали вести оседлую жизнь в качестве правящей аристократии Бактрии и примыкающих к ней регионов. Их сила и численность постепенно росли, подготавливая их к той важной роли, которую им предстояло в дальнейшем сыграть в мировой истории. На этот раз китайцы добровольно оставили их в покое и довольствовались тем, что изредка отправляли свои посольства этому далекому народу, который когда-то был их непосредственным соседом, и, в свою очередь, принимали посланников юэчжей у себя.

В какой-то момент казалось, что в этот период могли возникнуть близкие отношения со страной, которую китайцы называли Гибинь, занимавшей тогда значительную часть Северной Индии. Этот регион стал известен китайцам несколько десятилетий назад. На самом деле во времена великого императора У-ди (140—87 гг. до н. э.) китайскому посланнику удалось не только добраться до этой страны, но и сыграть роль в восстании, которое привело к смене монархов. В результате сведений, доставленных этим посланником, китайцы, несомненно, получили достаточно хорошее представление о географии и недавней истории этого интересного царства. Они знали, что царствующую семью и аристократию Гибиня составляли саки, которые когда-то жили в Джунгарии и которые, будучи изгнаны из этого региона юэчжами, бежали на юг и создали себе новое владение в Индии. С тех пор саки оставили свою кочевую жизнь и были поглощены местным населением Индии, поскольку известно, что обитатели Гибиня были знамениты своим сельским хозяйством, торговлей и производством товаров.

Но, несмотря на то что Китай установил взаимоотношения с Индией вскоре после того, как занял господствующее положение в Кашгарии, эти взаимоотношения преждевременно закончились, когда правители Гибиня начали убивать прибывавших в эту страну китайских посланников. Поскольку Китай был не в состоянии отомстить за это, его министры решили не делать дальнейших попыток поддержать контакт с народом, обитавшим на жарких равнинах Индии.

Однако примерно в 25 г. до н. э. двор Гибиня по собственной инициативе отправил в Китай посольство, которое везло дань. Послы извинились за убийства китайских дипломатов в минувшие дни и попросили возобновить регулярные связи между Гибинем и Китаем. Сначала императорский двор очень обрадовало прибытие посольства Гибиня, и планировалось отправить эскорт, сопроводить посольство в его страну, чтобы проложить путь регулярным дипломатическим контактам. Но в это самое время один влиятельный министр прислал записку, сообщая, что было бы разумнее продолжить прежнюю политику и воздержаться от контактов с Гибинем. «Дружеские взаимоотношения с другой нацией целесообразны только в тех случаях, если тем самым вы отводите от себя опасность нападения. Гибинь находится слишком далеко, чтобы представлять опасность даже для наших западных владений. Отправить ответное посольство означало бы просто снова подвергнуть наших послов опасности и невероятным тяготам.

Чтобы дойти из Кашгарии в Гибинь, нашим послам придется пересечь четыре страны, в каждой из которых они могут стать объектом нападения. Еще большую опасность представляют природные преграды. Им придется преодолевать огромные горы, которые называют «Горы головной боли», поскольку они вызывают головные боли, лихорадку и тошноту (очевидно, речь идет о горной болезни). Затем следует тропа над ущельем длиной (при переводе на современные меры измерения. – Ред.) в тридцать миль и шириной меньше двух футов. Один неверный шаг означает падение в бездонную пропасть. Там путешественники должны привязаться веревкой друг к другу и идти один за другим.

С учетом этих трудностей нам следует оставить все мысли об отправке посольства в Гибинь».

Ознакомившись с этой запиской, китайский двор оставил план восстановления регулярных дипломатических контактов с Индией, хотя с южной стороны Гималайских гор продолжали прибывать отдельные торговые миссии. Безусловно, совет министра был очень мудрым, однако то, что ему последовали, показывает, что прежняя знаменитая политика неограниченной экспансии постепенно уходила в прошлое.

Единственный случай, когда Китай продемонстрировал вспышку прежнего милитаристского имперского духа, имел место в отношении племен цянов из Северного Тибета. Китайцы покорили эти племена в 62 г. до н. э., но уже через двадцать лет цяны снова восстали и доставили императорскому двору массу беспокойств, тем больших, что в самом Китае несколько лет свирепствовал голод, и китайское население было совсем не в настроении участвовать в широкомасштабной военной операции.

Командовать экспедицией против тибетцев назначили полководца Фэн Фэн-ши, который в 65 г. до н. э. подавил восстание в Яркенде. Но когда он потребовал для этой кампании войско в 40 тысяч воинов, политики сказали, чтобы он довольствовался 10 тысячами. Фэн возразил, что посылать такое маленькое войско означает просто накликать беду, после чего ему скупо добавили 2 тысячи человек. Полкокодец крайне неохотно выступил во главе этой армии на юго-запад, и, хотя он делал все, что мог, его мрачные предчувствия оправдались, поскольку вскоре он потерпел серьезное поражение. После этого Фэн отправил ко двору гонца, умоляя о подкреплении в 36 тысяч воинов, и передал карту Тибета, чтобы показать, какую огромную страну ему предстоит покорить.

Теперь ситуация действительно встревожила императора и его министров, и вместо того, чтобы послать 36 тысяч воинов, они отправили 60 тысяч. Благодаря этому подкреплению тибетцев удалось быстро одолеть. Тысячи мятежников были обезглавлены, а те племена цянов, которые отказались подчиниться даже после этого поражения, были оттеснены в глубь Тибета. Чтобы защитить свои границы от новых нападений, китайцы основали на землях цянов несколько новых военно-земледельческих колоний.

На этот раз полководец Фэн, которого в 65 г. до н. э. политики лишили заслуженной награды, добился признания своих заслуг и получил дворянский титул и поместье. Но, как это часто бывает в таких случаях, награда пришла слишком поздно, чтобы он мог долго наслаждаться ею, поскольку вскоре после этого старый воин скончался.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации