Текст книги "Древние империи Центральной Азии. Скифы и гунны в мировой истории"

После разграбления Аквилеи гуннская армия растянулась вперед и вширь по всей Северной Италии. Без особых трудностей гунны захватили и разграбили Падую, Верону и Милан. У них была мысль двинуться дальше на юг и напасть на священный город Рим. Однако как раз в это время в лагере гуннов начался голод и, что еще хуже, эпидемия. Кроме того, Аэций, который до этого времени был не в состоянии оказать серьезного сопротивления гуннским армиям, получил подкрепления из Восточной Римской империи, и потому смог создать гуннам серьезные проблемы. Пока его положение не позволяло дать генеральное сражение, но, благодаря серии более мелких боев, ему удалось подорвать силы гуннской армии.

Вследствие сложившейся ситуации гунны благожелательно отнеслись к римскому посольству во главе с папой Львом I. До нас не дошло никаких подробностей этих переговоров, но в конце концов гунны согласились вернуться в Венгрию, вероятно, при условии, что римляне в дальнейшем не будут предпринимать против них никаких военных действий, и им будет позволено забрать с собой огромную добычу, которую они уже успели захватить. Более того, мы знаем, что, возвращаясь в свои владения, Аттила оставлял себе лазейку для возобновления войны. В любой момент, когда ему вздумается, он мог пригрозить Италии еще большими бедствиями, если ему не отдадут его «невесту» – страстную принцессу Гонорию.

Аттила со своей армией вернулся в столицу гуннов. Забыв свою любовь к прекрасной Гонории, он в начале следующего года пополнил свой гарем еще одной красавицей. «После свадьбы, – пишет достойный готский епископ Иордан, – Аттила предался безудержным брачным утехам, и когда он лежал на спине, отяжелевший от вина и сна, прилив избыточной крови, которая обычно выходила у него носом, устремился прямо в горло и убил его… На следующий день, когда добрая часть утра уже миновала, придворные заподозрили неладное и подняли большой переполох. Взломав двери, они нашли мертвого Аттилу, плававшего в крови, но не имевшего ни единой раны на теле, и девушку[76]76
  По имени Ильдико, германского происхождения (скорее всего, дочь короля бургундов, но есть версии, что она готского или гепидского или франкского происхождения), исключительной красоты.


[Закрыть], которая, потупившись, плакала под своим покрывалом».

По преданию, Аттилу похоронили в тройном гробу: первый слой был железным, второй – серебряным, третий – золотым. Место погребения хранилось в секрете, а чтобы никто не выдал этот секрет, всех, кто готовил могилу, предали смерти.

История Аттилы всегда обладала особым очарованием для более поздних европейских народов. Помимо серьезного изучения всеми известными историками, занимавшимися этой территорией и этим периодом, удивительный рассказ о его жизни и делах вскоре нашел свое отражение в легендах латинских и германских народов. Позднее (в конце IX в.), когда мадьяры вторглись в Венгрию и захватили ее, они тоже внесли свой вклад, создав сложную замысловатую легенду об Аттиле, представляющую большой интерес для фольклористов, но лишенную какой-либо ценности для тех, кто серьезно изучает древние времена.

Аттила действительно был великим человеком, но когда мы рассматриваем долговременные результаты его блестящего бурного царствования, выясняется, что его достижения на удивление малы. По-настоящему важным и единственным долговременным результатом гуннского нашествия в Европу было вытеснение готов и других германских народов на запад в Римскую империю. Но эту работу сделал не Аттила, а его предшественники, о которых мы знаем очень мало или совсем ничего. Сам Аттила повлиял на переселение народов совсем мало. Его главным делом стало создание гигантской гуннской империи, но эта империя рассыпалась как карточный домик, а соплеменники Аттилы были навсегда изгнаны из Западной Европы всего через несколько лет после того, как Аттила лег в могилу.

Падение европейских гуннов произошло во многом из-за внутренних распрей, начавшихся сразу же после смерти Аттилы. Он оставил после себя большое количество детей, многие из которых старались создать собственные независимые царства. Воспользовавшись этой ситуацией, германские народы во главе с гепидами и остготами подняли восстание против гуннского господства. В 454 г. на берегах Недао – маленькой реки в Паннонии – произошла жестокая битва, в ходе которой были убиты десятки тысяч гуннов, включая старшего сына Аттилы Эллака и их союзников.

В результате этой битвы силы гуннов оказались непоправимо подорваны. Отдельные небольшие группы, управлявшиеся мелкими вождями, продолжали жить в разных частях Венгрии, но основная масса гуннов была вынуждена отступить на восток в Карпаты и далее, где они нашли приют вместе со своими сородичами, которые прожили прошедшие три четверти века в степях Южной России.

Господство над Венгрией, территорией, где находилось царство Аттилы, было поделено между разными германскими народами, одержавшими верх в восстании против власти гуннов. Гепиды заняли большую часть региона к востоку от Дуная, а остготы на тот момент обосновались на западе от этой реки, в Паннонии. Через несколько лет потомки Аттилы снова двинулись на запад и сделали слабую попытку вернуть себе малую часть территории, которая когда-то составляла владения их прославленного предка. Но гепиды держались твердо, и гунны смогли захватить лишь некоторые районы в низовьях Дуная, расположенные южнее гепидских крепостей.

Любимый сын Аттилы Эрнак (Ирна) с немногочисленными соратниками овладел районом, который теперь называется Добруджа, расположенным непосредственно к югу от устья Дуная. Два других гуннских принца, по имени Эмнетзур и Ултзиндур, захватили часть восточно-римской провинции Прибрежная Дакия, располагавшейся дальше к западу. Другие гунны расселились мелкими группами в разных частях Восточной Римской империи. Однако эти поселения не представляли серьезной опасности для стабильности империи. Константинопольский двор, по-видимому, не делал попыток изгнать эти гуннские группы, и, возможно, гунны пришли к миру и взаимопониманию с римлянами, получив статус федератов или автономных союзников в районах, ставших безлюдными или малонаселенными в результате жестоких войн второй половины века.

В 461 г. еще один сын Аттилы, Денгизик (Денгизих), сделал достаточно дерзкую попытку восстановить господство гуннов на западе. Вероятно, он поднялся выше по течению Дуная, потому что, избежав столкновения с гепидами, напал прямо на остготов в Паннонии. Готам удалось отбить это нападение, но группа гуннов осталась там и жила по соседству с ними в течение нескольких лет. В 468 г. они снова перешли Дунай, но на этот раз в южном направлении, и напали на Восточную Римскую империю. Империя оказалась на высоте. Атака гуннов была отбита, Денгизик и многие его воины лишились жизни. Этот случай является последним событием, упомянутым в связи с потомками Аттилы.

У нас есть веские основания полагать, что попытки потомков Аттилы вернуться на запад и снова обеспечить себе плацдарм в Венгрии и на Балканах были предприняты не по доброй воле и не из желания оживить славу империи Аттилы. Истинной причиной очередного движения на запад стало возобновившееся давление с востока, связанное с новыми волнениями в Центральной Азии.

Незадолго до этого в Монголии возникла новая «туранская» империя, созданная народом, известным европейцам как авары, а китайцам как жужани. Есть веские основания считать, что эти люди говорили на какой-то разновидности монгольского языка и, таким образом, представляли собой первый монгольский народ, известный в письменной истории. Авары «со скоростью света» взяли под контроль не только всю Монголию, но и значительную часть Северо-Восточного Туркестана, чем вызвали большой переполох среди народов, обитавших в Центральной Азии. Некоторые из этих народов, желая избежать подчинения аварам, решили переселиться на запад. Среди них важное место занимала группа, известная как савиры, название которых стоит отметить, поскольку, возможно, именно от них пошло название Сибирь. Вероятно, в то время основная масса савиров оставалась на севере Туркестана и в Южной Сибири, но точно известно, что определенная часть этого народа двинулась на запад и, переправившись через Волгу, обосновалась к северу от Кавказских гор, в районе современной Кубани, где они жили на протяжении нескольких веков. О савирах нам известно очень мало, но классические авторы называют их «гуннским» народом, на основании чего можно предположить, что в отношении языка они принадлежали к тюркской группе. Впрочем, вполне вероятно, что в них присутствовала большая примесь финно-угорской крови.

Давление, оказанное савирами, привело в движение другие народы. Те гуннские группы, которые раньше жили восточнее рек Дон и Волга (где до этого обитали аланы), были вытеснены на запад. Одна часть таких групп, которой пришлось уйти из Северо-Восточного Туркестана, смогла сохранить за собой большую территорию между Доном и Волгой. Другая часть, вытесненная еще дальше на запад, перебралась через Дон и поселилась в степях Южной России, изгнав или поглотив те гуннские племена, которые долго жили в этом регионе.

Все эти новые иммигранты были тесно связаны как в расовом, так и в языковом отношении с гуннами, примерно за сто лет до этого вторгшимися в Европу. Именно по этой причине некоторые классические авторы называли новых захватчиков общим именем «гунны». Однако, строго говоря, они составляли отдельную ветвь гуннского семейства и потому часто получали отдельные названия, как, например, булгарские гунны или просто булгары. Возможно, это название является просто вариантом слова «волгары» по названию реки Волга, которая долгое время была центром их жизнедеятельности. В дальнейшем этим булгарам было суждено основать два больших и важных государства: Великую Болгарию в верхнем течении Волги и Черную Болгарию на Балканах, ставшую предшественницей современной Болгарии.

Однако в течение века после того, как они вошли на территорию Европы (что произошло где-то между 461 и 465 гг.), они занимались в основном тем, что кочевали по равнинам Южной России. Но даже в этот период существовала большая разница между болгарами, обитавшими к востоку от Дона и называвшимися утигуры, и теми, которые жили к западу от этой реки и назывались кутригуры (кутургуры). Утигуры позднее основали в верховьях Волги Великую Булгарию, а кутригуры создали Черную Булгарию на Балканах. В течение первых десятилетий после того, как они впервые появились в Европе, кутригуры упоминались гораздо чаще, чем их восточные сородичи и соседи, и тому есть простая причина: именно кутригуры вступили в близкий контакт с германскими народами, обитавшими в Венгрии, и греко-римскими жителями Восточной Римской империи.

Следуя по стопам более ранних гуннов, гуннов Улдина и Аттилы, болгарские кутригуры предприняли несколько попыток захватить Венгрию. Однако на этот раз готы и их германские сородичи смогли сдержать натиск азиатов. Великий король остготов Теодорих разгромил болгарских захватчиков и собственными руками убил их вождя. Внук Теодориха Аталирих, писавший в начале VI в. римскому сенату, рассказывает о другой крупной победе, одержанной над этими гунно-болгарами одним из его вонечальников.

Восточная Римская империя оказалась не столь успешной в сдерживании болгарских гуннов. В нескольких случаях болгарским ордам удавалось перейти Дунай и разорить различные части Фракии и Македонии. Один из таких набегов произошел в 493 г., другой – в 499 г., третий – в 535 г. Гораздо более серьезная кампания была предпринята в 558–559 гг. В этом случае армии болгар, точнее сказать кутригуров, под предводительством вождя по имени Заберган захватили большую часть Балкан и даже осадили Константинополь, заставив жителей столицы в панике бежать. Император Юстиниан, несмотря на то что он был человеком способным, оказался бессилен против болгар, пока наконец не призвал на помощь старого военачальника Велисария, пребывавшего на покое.

Великолепный тактик, Велисарий быстро смог перехитрить болгар и заставить их отступить к северу от Дуная. Однако очевидно, что сила болгар была далеко не сломлена, и они в любой момент могли возобновить нападение на империю. Чтобы предотвратить такую возможность, император Юстиниан начал переговоры с утигурами, теми болгарами, которые еще жили к востоку от реки Дон.

В результате чрезвычайно умной дипломатии и дачи крупных взяток восточные римляне спровоцировали утигуров на войну с их сородичами-кутригурами. Две ветви болгар сошлись в страшной битве. Ни одной из сторон не удалось одержать решающую победу, а потери сторон были такими огромными, что военная мощь обеих ветвей оказалась сильно подорванной.

Как раз в это время, в 559 г., с востока, с равнин Центральной Азии хлынула новая волна захватчиков[77]77
  Авары появились в среднем течении Дуная, в степях нынешней Венгрии, уже в 557 г., а в 558 г. здесь уже образовался Аварский каганат.


[Закрыть]. В Монголии и окружающих ее регионах возникла еще одна туранская империя, а именно империя тюрков. Тюрки смогли полностью уничтожить империю своих предшественниковаваров[78]78
  Алтайские тюрки разгромили жужаней (будущих аваров) в 552–555 гг.


[Закрыть] и продолжили подчинять своему господству многочисленные племена Центральной Азии, которые прежде признавали владычество аваров.

Как и следовало ожидать, некоторые из этих народов воспротивились такой смене правителей. Одна группа этих центральноазиатов – вархуны (или, возможно, вары и хуны) решила избежать гнета тюрков и бежала на запад. Вскоре они перешли Волгу и вторглись в степи Южной России. Благодаря тому, что до этого они входили в состав империи аваров, вархунов обычно называли аварами, и под именем аваров, или «ложных аваров», они с тех пор были известны европейским летописцам.

Перейдя через Волгу, эти авары стали быстро разрушать царства, созданные их предшественниками. Первым пало государство савиров, располагавшееся к северу от Кавказа, в районе современной Кубани. Затем настала очередь болгарских народов, утигуров и кутригуров, почувствовать на себе всю тяжесть новой волны захвачиков. Классические авторы пишут, что обе ветви болгарского народа были стерты с лица земли. Это, безусловно, преувеличение. Как отдельные образования и утигурское и кутригурское царства были полностью уничтожены, но большое количество болгар продолжало существовать как мелкие группы (племена) со своими вождями, хотя эти вожди, конечно, были вынуждены признать господство аваров.

В более поздние времена, когда могущество аваров начало слабеть, некоторые из этих групп снова обрели независимость и даже часть своей прежней силы. Однако история этих болгарских групп относится к более позднему периоду истории, и в данный момент не должна нас интересовать. С приходом аваров существование старых традиционных гуннских царств в Европе подошло к концу.

Глава 18
Гунны в Иране и в Индии

Теперь, когда мы описали судьбу более поздних гуннских орд в Китае и в Европе, наша задача – рассказать историю гуннов – почти закончена. Но прежде чем написать под этим трудом слово «конец», необходимо дать краткое описание эфталитов или белых гуннов – народа, тем или иным образом связанного с гуннами, народа, который завоевал большую часть Кашгарии и Туркестана и предпринимал серьезные посягательства на Иран и Индию. Однако прежде всего нужно дать беглый набросок собственной истории этих регионов между тем временем, когда мы последний раз говорили о них, а именно 150 г. н. э., и временем, когда белые гунны впервые появились на исторической сцене, то есть примерно 400 г. н. э.

В Кашгарии, в Южном Туркестане (земле кангюев), а также во владениях юэчжей, или кушанов, включая Бактрию, Афганистан и Северо-Западную Индию, это был период внутренней стагнации и упадка. Все эти регионы не подвергались нападениям или захватам извне, но внутренние распри привели каждый из них к распаду на ряд мелких царств и княжеств, ни одно из которых не имело большого значения.

В отношении Кашгарии, благодаря ее близости к китайцам с их историческими записями, у нас есть более полная информация, чем в отношении других двух регионов, но даже здесь наши знания несколько отрывочны. Китайское господство над этим регионом, которое начало слабеть вскоре после 150 г., судя по всему, закончилось примерно в 175 г. В дальнейшем Китай был так занят своими собственными внутренними распрями, что не мог поддерживать даже видимость господства над мелкими государствами Таримского бассейна. В течение двух последующих веков китайским военачальникам один или два раза удавалось ввести войска в Северную Кашгарию и одержать победу над местными царями или припугнуть их. В одном или двух местах предпринимались попытки воссоздать китайские военно-земледельческие колонии, некоторые из них просуществовали несколько десятилетий.

Если бы Китай был в состоянии поддерживать твердую власть и порядок у себя дома, он, безусловно, смог бы сохранить господство над всеми кашгарскими государствами, но внутренние беспорядки каждый раз сводили на нет все успехи китайских военачальников за пределами страны. Правителей Китая, которые направляли китайские войска в Кашгарию, свергали, китайские чиновники, как гражданские, так и военные, самовольно оставляли свои посты, и государства, составлявшие Кашгарию, несмотря на то что они были готовы платить дань любой династии, правившей Поднебесной империей, быстро начинали сознавать себя полными хозяевами своей судьбы.

Китайские летописцы тех времен сообщают, что в Туркестане и на западе Кашгарии по-прежнему существовали государства Фергана (царство Давань) и Согдиана (царство кангюев). Тот факт, что приблизительно в 300 г. царь Ферганы прислал в Китай посольство, показывает, что этот регион по-прежнему сохранял целостность и независимость. История царства кангюев, по-видимому, более сложна. Летописи сообщают, что царь кангюев присылал в Китай посольство ориентировочно в 270 г. Из этого можно сделать вывод, что этим регионам правил один монарх, хотя нет сомнения, что под его властью существовал целый ряд полуавтономных племенных вождей и феодальных хозяев.

Несколько позднее мы видим, что территория кангюев распалась на несколько независимых княжеств, у каждого из которых собственный правитель, хотя большинство этих правителей связаны тесными родственными узами и носят одну и ту же фамилию, по-китайски звучащую как Чаоу или Цзяоу. Примечательно, что, согласно летописям, все члены этого семейства ведут свой род от древней аристократии юэчжей. Мы не в состоянии проследить генеалогию этого родства и не знаем, означает ли оно, что около 300 г. имело место какое-то новое завоевание Согдианы юэчжами. Но мы знаем, что с самых ранних времен между правящими семействами обоих владений существовала тесная связь. Поэтому то, что семейство Цзяоу (Чаоу) ведет свой род от юэчжей, может означать всего лишь непрямые родственные связи. Кроме того, возможно, что разные независимые правители по фамилии Цзяоу (Чаоу) были тесно связаны с семейством, которое когда-то правило единым царством кангюев и которое распалось в результате принудительного разделения территории между различными членами семейства.

События, происходившие в этот период у юэчжей (кушанов), столь же туманны. Мы почти ничего не знаем о судьбе кушанской династии после смерти царя Васудева, случившейся, как принято считать, в 220 г. Однако китайские историки, писавшие в период 220–265 гг., рассказывают, что кушаны еще сохраняли власть над Бактрией, Афганистаном и Северо-Западной Индией. Вскоре после этого великая Кушанская империя, по-видимому, распалась на несколько мелких царств и княжеств, но в каждом из них правление продолжало оставаться в руках правителей кушанского происхождения. В Индии эти кушанские государства охватывали значительную часть Пенджаба и региона, расположенного к северо-западу от Пенджаба и обычно именуемого Гандхара. Другая группа кушанов продолжала сохранять контроль над долиной Кабула и многими соседними с ним районами Афганистана. Еще одна очень значимая группа кушанов оставалась в Бактрии, где основала очередное независимое царство.

Прежде чем закончить этот обзор, нужно сказать пару слов об империи Сасанидов, господствовавшей на большей части Иранского нагорья, и империи Гуптов, которая в этот период правила огромной частью Индии. Обе эти империи проводили в своих владениях жесткую националистическую политику в отношении прежних правителей-инородцев.

Династия Сасанидов, начавшая править в Иране в 226 г. н. э., вышла из провинции Персида (иначе Фарс) в юго-западной части Иранского нагорья[79]79
  Правитель Персии Ардашир Сасанид восстал против правящей парфянской династии Аршакидов и в 224 г. в двухдневном побоище при Ормиздагане в Мидии победил войско парфянского царя Артабана V, лично в упор сразил его и приказал содранную с царя кожу натянуть на стену храма богини Анахиты. После чего в 226 г. Ардашира коронуют как шахиншаха – царя царей.


[Закрыть]. Именно в этой провинции Кир и Дарий создали древнюю империю Ахеменидов, и именно в этом регионе в долгий период, когда Ираном правили варвары-парфяне[80]80
  Парфяне были такими же иранцами, и некоторые элементы «варварства» растворились в древнейшей культуре Ирана в течение одного-двух поколений.


[Закрыть], лучше всего сохранялись старые национальные традиции. За удивительно короткий промежуток времени основателю династии Сасанидов Ардаширу удалось сбросить последнего парфянского правителя и подчинить себе все бывшие парфянские владения. В этой связи огромную важность имеет тот факт, что владения Сасанидов включали в себя значительную часть Юго-Западного Туркестана и, как следствие, политически и культурно вступили в непосредственный контакт с народами Центральной Азии. Некоторые авторитетные ученые пошли даже дальше, утверждая, что Сасаниды смогли установить некое неопределенное господство над кушанскими монархами Бактрии. Это крайне сомнительно, но, к сожалению, у нас нет возможности прояснить этот вопрос, поскольку за первые два века правления Сасанидов у нас нет сведений об их взаимоотношениях с регионами, расположенными севернее и восточнее их владений.

Мы определенно знаем, что в период подъема династии Сасанидов была сделана попытка предать забвению все, что было после падения империи Ахеменидов. Несмотря на то, что с точки зрения языка парфяне были иранцами, делалось все возможное, чтобы принизить и преуменьшить их дела. Парфяне благожелательно относились к греческой культуре, и в дни парфянского господства на Иранском нагорье, являвшемся воротами в Центральную Азию, сохранялись некоторые элементы греческой культуры. Однако с приходом Сасанидов последние следы греческой культуры были вырваны с корнем, и с тех пор народы Центральной Азии, вероятнее всего, подвергались воздействию чисто иранского влияния.

Частичным исключением из этого правила оставалась только сфера религии. Сасаниды оказались гораздо более ревностными проповедниками и защитниками зороастризма, чем парфяне. Парфяне активно сочувствовали зороастризму и оказывали ему моральную поддержку, но они допускали существование других религиозных сект в своих владениях и оставались достаточно терпимыми к их взглядам. Сасаниды были гораздо более ортодоксальными зороастрийцами и временами активно преследовали христиан и, вероятно, буддистов, живших на их территории.

Тем не менее временами они демонстрировали значительную терпимость в религиозных делах, особенно когда во внимание принимались политические соображения. Когда в Восточной Римской империи начались преследования христиан-несториан – еретической ветви греческой христианской общины, – многие несторианцы нашли приют в империи Сасанидов. Им была предоставлена определенная степень религиозной свободы, в результате чего несторианское христианство распространилось как в Иране, так и во всех частях Центральной Азии.

Похожая ситуация сложилась в отношении манихейства. Манихейство представляло собой возникшую в Месопотамии странную комбинацию зороастризма, христианства и буддизма, которая в какой-то момент времени нашла адептов во многих частях римского мира, о чем свидетельствует тот факт, что святой Августин в молодые годы был приверженцем манихейской веры. На западе христианский фанатизм привел в конце концов к полному запрету манихейства. В Иране манихейцы тоже подвергались преследованиям. Основатель этой религии, Мани, был убит по приказу одного из сасанидских монархов, и предпринималось несколько попыток искоренить манихейскую веру на всей территории сасанидских владений. Однако в Иране эти преследования никогда не заходили слишком далеко и не были такими всеобъемлющими, как на западе. В результате манихейству веками удавалось сохраняться на Иранском нагорье, и в конце концов оно распространилось на север, в Центральную Азию и сыграло очень важную роль в культурной жизни нескольких центральноазиатских народов.

Империя Гуптов, возникшая около 320 г. в Индии, во многих отношениях очень схожа с империей Сасанидов. Так же, как империя Сасанидов, которая возникла на месте древней империи Ахеменидов, династия Гуптов возникла в Магадхе, в бассейне среднего Ганга на месте династии Маурья, самой блистательной из всех древних индийских династий. И так же как Сасаниды, свергнувшие власть полуварваров-парфян, изначально происходивших из Центральной Азии, Гупты сделали все, что могли, чтобы уничтожить власть таких же центральноазиатов саков и кушанов, которые долгое время играли доминирующую роль в политике Северной Индии. По правде сказать, Гупты были далеко не столь успешны в своей борьбе против варваров, как Сасаниды, поскольку последние смогли полностью уничтожить власть парфян, а Гупты смогли только ослабить своих противников-варваров.

Тем не менее Гупты, безусловно, смогли изгнать ряд мелких династий чужеродного происхождения, до этого царствовавших в бассейне Ганга, и восстановить во всем этом регионе местное правление. Кроме того, Гуптам удалось сокрушить так называемые «западные сатрапии». Западные «сатрапы» сакского происхождения на правах автономных или полуавтономных наследственных губернаторов долгое время правили большой территорией в Западной Индии, хотя в течение нескольких веков они реально или номинально признавали верховенство кушанских монархов с севера.

В результате нескольких кампаний Гупты смогли разрушить эти западные сатрапии, уничтожив, таким образом, последние следы правления саков, а также лишить кушанов последних претензий на верховенство в этом регионе. Судя по хвастливым заявлениям некоторых царей из династии Гуптов, они смогли, по крайней мере на какое-то время, даже обложить данью сами кушанские царства. Правда, дань не предполагала полного подчинения этих кушанских царств, и мы знаем, что некоторые мелкие кушанские династии продолжали править большими территориями в бассейне Инда, сохраняя, таким образом, власть над самой Индией, помимо контроля над такими внешними провинциями, как Афганистан, Бактрия и Кашмир. Этот факт приобретает важность, если вспомнить, что он указывает на отсутствие любых прямых взаимодействий Гуптов с Центральной Азией, следовательно, они не имели возможности оказывать такое же влияние на этот регион, как империя Сасанидов на Иран.

И так же как появление Сасанидов означало возрождение местных доэллинских религиозных, литературных и художественных традиций в Иране, появление Гуптов означало низвержение полугреческой культуры, которой благоволили кушанские монархи, и возрождение местной индийской традиции во всех сферах культурной жизни. К счастью, Индия так никогда и не смогла до конца забыть то, что дала ей греческая художественная традиция. Но в искусстве и литературе, развивавшихся под патронажем Гуптов, греческая традиция заметно ослабела, и основной упор был сделан на идеях чисто индийского происхождения.

Наиболее очевидно эта тенденция проявила себя в сфере религии. На протяжении долгих лет буддизм, который, несмотря на свое индийское происхождение, был по характеру синтетическим и космополитичным, являлся хотя и не единственной, но доминирующей религиозной системой на большей части Индии. В период Гуптов и в значительной степени под их покровительством наблюдалось заметное оживление ортодоксального индуизма с его жестким делением на касты (варны) и сложными религиозно-социальными правилами. Из-за этих правил ортодоксальный индуизм был лишен возможности завоевать симпатии и влияние у народов Центральной Азии или Дальнего Востока, и в результате в период правления Гуптов и после него Индия утратила свою доминирующую роль в культурной жизни этих народов.

Вместе с тем правителей династии Гуптов нельзя назвать особенно нетерпимыми. Несмотря на то что они не под держивали буддизм, множество буддийских монастырей продолжало существовать, а монастырские библиотеки в значительной степени сохранили свою древнюю славу. На протяжении всего этого периода из Поднебесной империи в Индию приходили многочисленные паломники, которые уносили с собой манускрипты на санскрите, чтобы перевести их на свой родной язык. Таким образом, культурные контакты между Индией, с одной стороны, и Центральной Азией и Китаем, с другой, никогда не прерывались полностью. Но следует заметить, что паломники интересовались исключительно духовным наследием Индии более раннего периода, поскольку буддийские знания и литература получи ли свое развитие до прихода Гуптов к власти. Новая индуистская литература, философия и искусство, созданные в этот период, не очень интересовали буддийских пилигримов и их соплеменников из Центральной Азии и Дальнего Востока.

Закончив этот краткий обзор политических и социальных изменений, имевших место на Ближнем Востоке с 150 по 400 г., мы можем продолжить изучение изменений, причиной которых стало оказанное на этот регион давление со стороны гуннов. В определенной степени это давление начало сказываться еще до 400 г. Как известно, именно в этот период (150–400 гг.) Северный Туркестан был захвачен различными гуннскими племенами, что было прелюдией к их вторжению в Европу.

Некоторые гуннские группировки из Северного Туркестана совершали долгие походы на юг и причиняли заметный ущерб северным форпостам Персидской империи Сасанидов. Как мы уже видели, около 356 г. персам (иранцам) особенно досаждали хиониты, и у нас есть все основания считать, что хиониты являются одной из ветвей гуннского семейства. Однако только полвека спустя давление гуннов превратилось в серьезную угрозу независимости Северного Туркестана, Ирана и Индии. В это время хроники упоминают уже не хионитов, а совершенно новую группу под названием эфталиты.

Происхождение и точные сведения об этнических связях эфталитов теряются во мраке. В греческих и римских исторических документах того времени их часто называют просто гуннами. Индийские легенды и предания, упоминающие наводящих ужас Hunas, тоже восходят к периоду вторжения эфталитов и указывают на то, что слово «гунн» стало ассоциироваться с эфталитами сразу же после их первого появления на мировой исторической сцене.

Однако из разных источников нам известно, что эфталиты были весьма своеобразной группой, радикально отличавшейся от большинства других гуннских групп. Так, например, византийские авторы особо выделяют их из массы других «обычных» гуннов, вторгшихся в Европу, и называют эфталитов «белыми гуннами». Летописец того времени Прокопий пишет: «Эфталиты принадлежат к расе гуннов и называются гуннами, но они совершенно не такие, как гунны, которых мы знаем. Среди всех гуннов только у них одних белая кожа и правильные черты лица».