Текст книги "Культура духа"

Часть 6. Культура воли

6.1. Что есть свобода?

Дух технически развитой цивилизации, проникший в глубины своего естества – материи и формы ее бытия – пространство и время, все еще остается беспомощным в своем внутреннем мире, главным образом, в понимании своей сущности – свободы и цивилизованно-диким в ее претворении в жизнь. Интеллектуально-волевая немощь односторонне развитого духа, гордого достижениями в области высоких технологий, но невежественного в вопросах своей сверхчувственной, идеальной природы, неразрывной с материальным миром – главным предметом деятельности однобокого сознания, есть фундаментальная причина дезинтегрированного состояния современной цивилизации.

Логически разорванный, нравственно и религиозно опустошенный дух тотальной лжи дискредитировал великие понятия свободы и демократии. Будучи самоопределяющейся деятельностью, он способен превращаться в собственно свободу или в свободу несвободы, выступающей в различных состояниях и формах: от эгоизма – принципа мира сего, воспроизводящего соответствующий себе мир и себя в этом мире, аморализма, правонарушения, военных преступлений во имя свободы и демократии, всевозможный извращений, совлекающих человеческое в человеке, – до богохульства, сжигающего на огне отемненного духа остатки своего смысла, сохраняя при этом способность творить добро или вытворять зло. Та или иная мера соотношения между негативной и позитивной свободой человеческой цивилизации есть истинное мерило ее целостной, материально-духовной, культурной развитости.

Мировая экспансия зла несвободной свободы умственно и нравственно деградированного потомства творцов великой культуры Востока и Запада вызвала в религиозном сознании и писательской среде России публичную реакцию неприятия идеи человеческой свободы как абсолютной ценности и права человека самому определять, что хорошо, а что плохо, а также противопоставления свободе – идеи справедливости, источником которой является Бог. Действительно ли идея человеческой свободы в качестве высшей ценности, положенная во главу философии и практики, не совместима с божественной справедливостью и опасна для человеческого рода? Этот вопрос имеет не только религиозно-мировоззренческое, но и политико-практическое, государственное значение. Для его решения недостаточно нравственно здорового сердца. Нужен целостный ум-разум, так необходимый душевному духу России.

По своей природе свобода духа – это ноумен-феномен, требующий для своего понимания адекватного себе способа мышления. Философский гений, альфа и омега философии которого есть свобода, писал: «Ни об одной идее нельзя с таким полным правом сказать, что она неопределенна, многозначна, доступна величайшим недоразумениям и потому действительно им подвержена, как об идее свободы, и ни об одной не говорят обычно с такой малой степенью понимания ее. Поскольку свободный дух есть действительный дух, постольку связанные с ним недоразумения имеют громадные практические последствия, ибо с того момента, когда индивидуумы и народы ввели в круг своего представления абстрактное понятие для-себя-сущей свободы, ничто другое не имеет такой непреодолимой силы именно потому, что свобода есть подлинная сущность духа, и притом как его действительность. Целые части света, Африка и Восток, не имели этой идеи и не имеют ее до сих пор; греки и римляне, Платон и Аристотель, а также стоики тоже не имели ее, они, напротив, знали, что человек действительно свободен по своему рождению (в качестве афинского, спартанского и т. д. гражданина) или вследствие силы своего характера, благодаря образованию, философии (мудрец свободен, будучи рабом и в цепях). Эта идея пришла в мир благодаря христианству, согласно которому индивидуум как таковой имеет бесконечную ценность, поскольку он является предметом и целью любви бога и тем самым предназначен к тому, чтобы установить к богу как к духу свое абсолютное отношение, дать этому духу поселиться в себе, другими словами, что человек в себе предназначен для высшей свободы. Если в религии как таковой человек знает отношение к абсолютному духу как свою сущность, то в дальнейшем он имеет дело с непосредственным присутствием божественного духа также и в качестве того, который входит в сферу мирского существования, – в качестве субстанции государства, семьи и т. д. Эти отношения под влиянием упомянутого духа в такой же мере развиваются и конструируются в соответствии с ним, в какой единичному существу становится присущим нравственный образ мыслей вследствие присутствия в нем этого духа, и индивидуум тогда в сфере своего особого существования, непосредственного ощущения и воления действительно свободен.

Если знание об идее, т. е. знание людей о том, что их сущность, цель и предмет есть свобода, является спекулятивным (логически конкретным, истинным – В.М.), то сама эта идея как таковая есть действительность людей, не та, которую они, в силу этого имеют, но та, каковой они суть. Христианство достигло, например, в лице своих последователей того, что не быть рабами стало для них действительностью… Однако свобода эта, которая заключает в себе содержание и цель свободы, сама прежде всего есть только понятие, принцип духа и сердца, и сама определяет себя к развитию до степени предметности, до степени правовой, нравственной и религиозной, а также и научной действительности»[158]158
  Гегель, Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. В 3-х т. Т. 3. Философия духа. – М.: «Мысль», 1977. – С. 324–325.


[Закрыть]. Приведенный текст (не для клипового сознания) требует внимательного прочтения, напряженного и тщательного обдумывания.

* * *

Если идея в ее философском значении есть самореализованное понятие, живое единство смысла и его действительности, то идея человеческой свободы в ее логической, а не исторически возможной полноте – божественна. Потенциально божественной она является даже тогда, когда воля человека – образа и подобия Божьего, находится в несвободном состоянии, будучи по своему понятию свободно самоопределяющейся деятельностью. Как дух неотторжим от своего иного – материи, так и человек един со своей сущностью – свободой, которая в ее негативном или позитивном состоянии не существует вне сознательно-волевой, т. е. собственно человеческой (социальной) жизни, и по отношению к которой Бог как абсолютная идея свободы, есть основа человеческой свободы – реального способа бытия божественной справедливости, проявляющейся в социальном мире в виде судьбы человека, народа, истории его государства. Так что онтологически, по своему генезису, свобода человека божественна.

Человеческая свобода есть социальная форма Земного бытия абсолютной свободы, мера наличия которой в идее человеческой свободы пропорциональна мере развитости последней. Ее сознательно-волевой центр – это искра божественного духа-огня, прошедшая инволюционный путь материализации и эволюцию идеализации природы, чтобы в образе человека – микрокосмоса, содержащего в себе все состояния, формы и опыт своего субчеловеческого развития, стать самосознанием, потенциально свободным духом. Через человеческий дух мыслит абсолютный дух как различенное единство самого себя – бесконечного духа, космоса – своего другого и конечного духа – человека, абсолютный смысл и эволюционное назначение которого – освободиться путем практического самопознания от своей конечности и стать бесконечным, подлинно свободным духом – идеей богочеловеческой свободы. Развернем сказанное.

Фундаментальный принцип человека, отличающий его от животного, – мышление – бессознательно и сознательно самоидеализирующаяся, замкнутая на себя, бесконечная, а потому и свободная деятельность – творческий корень духа как единство Бога и природы. И в этом смысле человек, мышление и свобода – синонимы, ибо по природе своей мысль свободна. Как мыслящее, бесконечно свободное внутри себя существо, человек может выработать любое содержание своей сознательно-волевой деятельности, каковой он по существу и является, так что свобода – это те или иные волеопределения человека, неотчуждаемые и отчуждаемые от него.

Универсальная способность человека к выбору своего поведения, заключающаяся в том, чтобы оставаться в состоянии самоопределения вообще как врожденной возможности определять себя к нарушению закона жизни или его исполнению, есть свобода в форме произвола – основы добра и зла. В этом двойном значении, а не только в качестве отрицательной свободы, следует понимать природу произвола, без которого свобода несвободы, собственно свобода и осуществление божественной справедливости – принципиально невозможны.

Простейшее определение свободы – это независимость от другого, а зависимость от самого себя, каковым и является мышление, «я», выступающее по отношению к себе как объектом, так и субъектом. Но мышлению как внутренне-волевой деятельности противостоит бытие в виде человеческого тела, природы, общества и содержащееся в «я» его высшее духовное начало, потенцией которого человек является: «Я сказал: вы – боги, и сыны Всевышнего – все вы» (Пс. 81:6). Сознательно-волевое овладение божественным ядром человеческого духа, или, что то же самое, его господство над своей духовно-огненной, идеально-материальной (энергетической, световой) природой, есть универсальное условие всяческой свободы, власть духа над собой, стихиями, природным и социальным миром, абсолютная цель человеческого бытия, ибо сказано: «Итак, будьте совершенны, как совершен Отец Ваш Небесный» (Мф. 5:48).

И вот, чтобы не абстрактно, идеально, а конкретно, реально быть свободным, человек должен соотноситься с самим собой не как в мышлении, непосредственно, а через противостоящее ему материальное, социальное и духовное «не-я», находясь в котором, он пребывал бы у самого себя. Для этого противостоящий себе мир и дух человек должен сделать своим, иным самого себя, своей сущностью, природным и социальным телом, средством и способом законосообразной жизни. Это возможно только тогда, когда объективную закономерность бытия человеческое мышление превратит в свое существенное содержание – истинное знание. Разумной волей установит фактическое господство над индивидуальным и общественным бытием, охраняемым законом и государством, в котором и благодаря которому он соединяется с самим собой, а духом веры – с божественным духом, который внутри нас. «Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас?» (1 Кор. 3:16), ибо «Господь есть дух; а где Дух Господень, там и свобода» (2 Кор. 3:17).

Мысль, согласно которой свобода заключается в том, чтобы в своем другом находится в зависимости от самого себя и что свобода существует там и тогда, где и когда для меня нет ничего другого, что не было бы мною самим, есть принцип свободы, саморазвивающийся в идею – динамическое единство понятия свободы и его духовной, материальной (природной и социально-экономической) и организационной (государственно-правовой и мировой) реальности. Без этого конкретно-всеобщего принципа свободы, требующего для понимания и реализации не обыденно-разорванного сознания и не вульгарно свободной воли (в чем, собственно и заключается вся проблема свободы как истинного знания и разумной силы, словом, внутренней и внешней культуры), а целостного духа – истинная свобода человека, подлинный суверенитет государства, следовательно, и реальное, а не либеральное развитие России – неосуществимы. Этот принцип свободы – свобода в ее понятии, есть основа и международной организации, каждый член которой по отношению к другим должен быть и средством, и целью, особенным суверенным субъектом, выражающим сущность организации в целом.

* * *

Учитывая трудность и практическую значимость истинного понимания идеи свободы как исторически возможной полноты человеческой жизни в ее духовной, материальной и организационной целостности, вернемся к сказанному и рассмотрим более подробно понятие свободы, которое в отличие от ее определений, уходящих в дурную бесконечность, существенно одно. Свобода как волевая мысль и мыслящая воля – продукт природы и культуры духа, дар Бога и эволюции человека, мышление которого есть бессознательно-сознательное, бесконечное, не зависимое от другого, а потому и свободно соотносящаяся с собой идеальная деятельность. Непроизвольно-произвольное самоопределение воли – источник свободы человеческого духа, по своему генезису также не является результатом его сознательной деятельности, а вот выбор того или иного содержания самоопределения, свободы воли является произволом в смысле произвольным, а не рефлективным, исходящим от собственно воли, а не от природы, сознательным, а потому и виновным делом самого человека.

Реальным условием свободы человеческого духа как идеализированной, сознательно-волевой формы природы является его самоосвобождение, независимость от самого себя, господство центра самоопределения, «я» над самим собой путем самопознания и самоовладения, а следовательно, и свободного отношения к своей периферии – природным и социальным формам как к своему другому, вне которого дух – мысленная абстракция. Так самоопределяющаяся деятельность духа, соответствующая понятию свободы, есть основа всех прав и свобод человека, жизнедеятельности государства как воспроизводящейся свободы духа народа, его социальной действительности. Вот почему свобода – в духе, а не в его государственно-правовых формах, лишенных способности самоопределения, (о чем должен помнить учитель и законодатель), не в собственности, а во владении без порабощающего и сотрясающего мир кровавого чувства собственности. Свобода в духе, но не в любом, а в культурном, обладающем силой истинного мышления и силой разумной воли. В противном случае неокультуренная сила животной природы человека поработит его дух, в котором зарождается свобода, созидающая свой, нравственно-правовой мир.

В век обессиливающего комфорта и рыхлой воли нужно понять, что свобода как практический разум – в силе духа. И вот для того, чтобы человек, будучи в мире, был независим от мира, свободен в нем, он должен:

– силой разумного мышления превратить внешнее во внутреннее, вещь – в мысль, а мысль – в идеальную вещь как единство объективной закономерности (необходимости) содержания мысли и ее субъективной формы в виде категорий и понятий – истинное знание как существенное содержание цели;

– силой разумных волеопределений реализовать цель в адекватные ей средства, условия и способы жизни как в социально-экономическую и государственно-правовую реальность свободы и тем самым, находясь мыслью в сущности бытия и общепризнанной, охраняемой законом и государством свободной волей господствуя над ним как над своим другим;

– возвратиться к самому себе, но не в качестве абстрактно свободного человека, а по своей сущности в виде всех общественных отношений, организованных в социальный мир, каковым в действительности и является человек, реально свободный.

Так, изначальный центр мысли-свободы – непосредственное единство «я» с самим собой, логически развивается в сознательно-волевой, силовой центр-периферию опосредованного отношения человека к самому себе в другом и через другое как свое природно-социально-божественное другое, его идеальное и реальное присвоение, единение с абсолютным духом. И чтобы быть действительно свободным, реализовать закрепленные в Конституции и других нормативных актах свои права и обязанности, человек должен овладеть этим центром духа через познание себя и власть над собой – стать сознательно-волевым собственником самого себя, господином своего «я»: мышления, чувства, воли и тела. В противном случае, человек, будучи материально богатым (наличное бытие, внешняя сторона свободы), но не освободившимся от порабощающего чувства собственности, остается рабом самого себя, своего неокультуренного, невежественного, алчного, объективно безбожного духа, ибо свобода – в духе и вырабатывается она тяжелейшим трудом самого духа, его мышлением и волей, теоретической и практической деятельностью, которая и должна быть понята, прежде всего, властью, в качестве универсального ресурса развития России.

Поскольку идея свободы по своему понятию есть основа и способ, цель, процесс, средство и результат человеческой жизни в сверхчувственном и пространственно-временном мире, то для ее реальности недостаточно лишь внутренне-внешней культуры духа. Необходимы природные, технические, социально-экономические, государственно-правовые, другие условия и средства жизни, которые не только юридически, но и фактически были бы доступны народу, что предполагает соответствующую экономико-государственную форму свободы. Но эти средства жизни не должны быть предметом лишь физического владения, а опредмеченным разумом, объективированной истиной духа, соотносящегося в объекте владения с самим собой как со своей собственностью, т. е. правомерным, справедливым, свободным владением, всеобщим способом бытия которого является государство, а духовный субстанцией последнего, его абсолютной основой – Бог.

Свобода – это сущность человека, вне которой нет и самого человека; содержание его духа, в том числе и божественное, вырабатываемое им самим; жизнь народа в единстве ее внутренне-внешней свободы, организованной в государство; смысл и процесс исторического развития последнего как реализация божественного замысла; абсолютная цель эволюции человеческого духа. «К свободе призваны вы, братья, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти; но любовью служите друг другу» (Гал. 5:13). И как бы низко не пала человеческая свобода, формально она едина с божественной справедливостью и соотносится с ней как низшее и наивысшее состояние единого, дифференцированного внутри и вовне себя духа.

В своем творческом ядре свобода неуничтожима. Так произвол как свобода выбора человеком того или иного содержания своей воли, действуя вопреки понятию свободы, все же остается свободой произвола, принцип которого «что хочу, то и ворочу» порождает свободу несвободы. Эта отрицательная свобода – признак низости духа, редуцирующего божественную природу своего «я». Лжесвободные квазидемократы в своем безбожии утратили чувство собственной безопасности перед обратным ударом абсолютной силы. Разве не сказано: «Посему говорю вам: всякий грех и хула простятся человекам; а хула на Духа не простится человекам» (Мф. 12:31). Правда, утешение в том, что по своему невежеству представители просвещенной абстрактным духом Просвещения Европы не ведают, что творят. Если сущность человека – свобода, то степень ее развития, начиная от произвола до нравственности как сознательно-волевого отражения божественности на Земле, прямо пропорциональна степени духовной развитости человека. Другого критерия его истинности и элитарности не существует, каким бы капиталом он ни обладал, в какие бы одежды ни рядился, какие бы должности ни занимал и как бы правдоподобно ни лгал. Это относится и к духу народа в целом, его социальной организации – государству, подлинным критерием развитости которого является не его техноэкономический уклад вместе с опосредствующей правовой формой, а мера соответствия свободы граждан своему высшему содержанию – нравственности. Экономико-политическая «элита» не подтверждает истинность сказанного, как, впрочем, и понятие элиты опровергает ее представление о самой себе.

Низшая форма идеи свободы – свобода юридическая. Ее социальная реальность – формальное право – принцип современного мира, основное содержание либерального духа, выше которого, как показывают его лучшие мысли, слова и дела, он не поднимается. Если абстрактная, т. е. недоразвитая до своей полноты, свобода есть принцип социальной жизни, то его носители и основанные на этом принципе рыночное общество, права и обязанности человека, социальная справедливость, либеральноевропейские ценности, сознательно-волевая форма, опосредствующая жизнедеятельность народа в виде государства – также абстрактны, представляют собой лишь минимум идеи свободы. Вот почему развитие свободы – основы национальной идеи, стратегического направления государственной политики, универсального ресурса-самоцели, должно осуществляться путем углубления ее формального принципа в самого себя, в свою субстанциальную сущность. От низшего, абстрактного, юридического до высшего, конкретного, морально-нравственного и божественного содержания идеи свободы – вот путь развития России и ее национальная особенность в отличие от либерального, духовно редуцированного курса, а также европейского общества формальной свободы.

В этом смысле права религиозная мысль, отмечая атеистический характер философского либерализма, оговариваясь при этом, что речь идет о философском, а не об экономическом и политическом либерализме. Но именно в нем-то и содержится практическое безбожие, по отношению к которому философский либерализм есть его теоретическое самосознание, воплощающееся в социальную практику. Теизм и атеизм не только в мысли и сердце, но и в самой жизни. И суть дела не в форме, а в сути дела, в его содержании, по отношении к которому теизм может быть атеизмом. Истинная философия как саморазвивающееся понятие предмета по своей форме научна, а по содержанию – религиозна, так как имеет с религией общий, единый для них предмет – абсолютный дух. И не философия, тем более не либерализм, триединый принцип которого – абстрактность духа: разорванность мышления, эгоистичность чувства и формализм воли, – является источником идеи человеческой свободы как абсолютной ценности, а, как мы уже отметили, христианство – религия истины и свободы, где высшая свобода есть свобода в Боге – высшей истине. «И познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Иоан. 8:32).

Свобода – это абсолютная ценность, поскольку человеческая жизнь, в отличие от дочеловеческих форм жизни бессознательно разумных, возможна лишь при осознании своих законов и реализации знания в самое жизнь. Сознательно-волевая закономерность жизни – истина, превращающаяся в свободу, и есть специфическое условие человеческого бытия.

Практическое самосознание жизни – свобода, без которой человеческая жизнь принципиально невозможна, должна стать содержанием и формой духа народа, саморазвернутого в совокупность всех общественных отношений, организованных в семью, гражданское общество и государство – социальную действительность свободы.

Свобода и человеческая жизнь, соответствующая своему понятию, – синонимы. Ценность свободы есть ценность самой жизни. Вот почему жизнь-свобода, идея человеческой свободы, есть абсолютная ценность.

Что же касается справедливости, то она не существует вне свободы, а есть ее явление, суждение, суд как установление соответствия того или иного волеопределения своей основе – понятию свободы, поскольку, лишь находясь в единстве с правдой, истиной – самосознанием законов бытия, внутреннее состояние и внешнее выражение воли – справедливы. Ноумен-феномен абсолютной свободы есть божественная справедливость как отношение воли человека и Бога – абсолютной субстанции социального мира.

* * *

Креативно-трендовый, мыслящий частью мозга, рыночный купле-продажный дух, который морально протух, вслед за абстрактным материализмом считает, что основой и способом общественной жизни является не идея свободы, а ее материальная, несамодостаточная часть – экономика, теперь уже не реальная, а идеальная (монетарная), не самосознательная (плановая), а полусознательная (рыночная) при господстве частной собственности над государственной – что-то типа желудка и того, что ниже диафрагмы, без того, что выше ее. Хроническое заблуждение недомысленной мысли – препятствие в развитии человеческой свободы.

Рассмотрим в самых общих чертах диалектику экономики и соответствующих форм свободы с необходимостью развивающихся в государство как всеобщее условие реального существования экономики, всех форм общественной жизни. Но для начала надо осознать и постоянно удерживать в сознании следующую понятийную, т. е. диалектически-конкретную, различенно-единую мысль: свобода не есть нечто самостоятельное по отношению к экономике, как и наоборот, а представляет собой ее практически действующее самосознание, ту же самую экономику в ее истине и действительности – сознательно-волевой форме бытия в виде права, морали, нравственности, государства и религии – идея свободы.

Свобода как духовно-материальное единство

– сознательной цели, всеобщая сущность которой – эволюционный смысл человеческого бытия;

– трудовой деятельности, ресурсов и средств производства, соответствующих цели;

– социально-экономических и иных фактических общественных отношений, адекватных своим законам;

– сознательно-волевой формы их внутренне и внешне свободного, в том числе и религиозного существования;

– продукта жизнедеятельности народа – материально-духовно-организационных средств его действительного бытия, есть формула социальной жизни, идея свободы, взятая в свернутом, субстанциальном определении. Уберите любой элемент этой формулы, разорвите органическую взаимосвязь материального и интеллектуально-чувственно-волевого содержания и формы свободы – и социальная жизнь станет деградировать и самоуничтожаться.

В деле развития страны надо опираться на разум как интеллектуальный ресурс нации и, наконец, понять, что экономика сама по себе не может быть подлинной основой общества, потому что в своем чистом виде она лишена самосознания и воли, а если экономика рассматривается в единстве со своей сознательноволевой формой как практической самоидеализацией, то это уже есть право и государство в их позитивном и негативном проявлениях.

Экономика – материальный способ человеческой жизни, существующей самостоятельно лишь в абстрактно (частично) мыслящей голове, несет в себе конечный, диалектический характер, объективную неизбежность перехода в свою сознательно-волевую основу – право, регулирующее с помощью государства, т. е. внешне принудительным способом, движение экономики в границах ее познанных законов, защищая тем самым закономерное развитие производственных отношений от разрушения со стороны произвола. Именно в форме права экономика вступает в действительную жизнь.

Будучи сознательно-волевой основой и формой бытия экономики, других социальных явлений, право, однако, с количественной точки зрения регулирует не все виды общественных отношений, а только те, которые, во-первых, подвержены по своей природе внешнему регулированию и, во-вторых, объективно, в целях своего сохранения нуждаются в правовой защите. В качественном отношении право не является совершенным способом социального регулирования, так как может существовать и без убежденной и добровольной саморегуляции в соответствии с законами свободы.

Основой права является внутренняя свобода человека – мораль, которая так же, как экономика и право, подвержена диалектическому переходу в свою высшую форму развития, в реальное условие своего не только абстрактного, внутреннего, но и внешнеобъективного, действительного существования. Мораль, экономика и право не являются своей собственной основой, потому что не выражают собой всей идеи человеческой свободы, всей полноты социальной действительности.

Итак, экономика как материальная форма духа народа хотя и определяет исторически конкретное содержание сознания и воли людей, но не определяет саму свободу человека, его способность к добровольному самоопределению в соответствии с экономическими законами.

Право, хотя и является сознательно-волевой основой и многообразной формой реального существования экономики, но эта основа не субстанциальная, способ не совершенный, не всеобщий, а потому и нуждающийся в универсальной основе своего бытия, о чем свидетельствуют всевозможные правонарушения, в том числе и в самой правоохранительной системе. Такой основой является внутренне свободное и добровольное самоопределение человеческого духа. Но ее недостатком является то, что она лишь внутренняя, субъективная основа.

Только право, исполненное на основе морального долга, совести, или, что то же самое, практически осуществленная мораль как органическое единство внутренней и внешней свободы, есть подлинная, в количественном отношении – всеохватывающая, в качественном – совершенная материально-духовная основа как экономики, права, морали, так и самой себя. Единство внешней (право) и внутренней (мораль) свободы духа народа есть нравственность – субстанциональная сущность человека. В качестве нравственности воля уже не переходит из менее развитого в более развитое состояние, поскольку она полностью реализовала свое понятие. Для своего действительного существования нравственная воля не нуждается, за исключением божественной воли как завершенной идеи свободы, ни в каком другом основании, кроме объективных форм своего реального бытия. Именно поэтому она и является субстанцией, самоосновой человеческой жизни.

Творческой силой самоопределения нравственная субстанция-субъект – нравственный дух народа, порождает и выбрасывает в объективную реальность всю совокупность материально-духовных общественных отношений, развертывает и обособляет себя на внешне-объективные способы своего действительного существования: семью, различные отрасли экономики, законодательные, исполнительные, правоохранительные и судебные органы; систему социальных институтов, являющихся способом удовлетворения разнообразных потребностей и интересов народа. Существующая совокупность всех социальных явлений есть та же нравственная субстанция, но уже не в качестве всеобщего начала, всеохватывающей, все содержащей в себе сознательно-волевой основы общества, а в виде систематически развернутой субстанции, объективно выраженной совокупности всех общественных отношений, организованных в государство – реальную основу и нравственно-правовой способ свободной жизни каждого и всех. Именно дух народа как свободная субстанция, саморазвернутая через соответствующие социальные феномены во всеобщий политический организм проявленной свободы, и есть государство – всеобщее условие и средство реализации самоцели человеческой жизни – развития свободы. Дух народа и государство – два полюса свободы, соотносящиеся с собой как центр и центр вместе со своей периферией, т. е. как одна сторона отношения свободы, так и все отношение в целом, каковым и является саморазвивающаяся идея свободы.

Таков в самых общих чертах ответ на вопрос, что есть свобода.