Электронная библиотека » Виталий Полупуднев » » онлайн чтение - страница 51

Текст книги "Великая Скифия"


  • Текст добавлен: 12 ноября 2013, 13:59


Автор книги: Виталий Полупуднев


Жанр: Историческая литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 51 (всего у книги 52 страниц)

Шрифт:
- 100% +
Глава пятая
Осуждение Херемона
1

Херемон, сын Никона, из рода Евкратидов, был и оставался одним из самых богатых людей в Херсонесе, владетелем кораблей, домов, немалых накоплений в виде дорогой посуды, золотых статеров, погребов со старыми винами, сохранившимися даже после осады.

В Керкинитиде, Стенах, Прекрасном порту имелись у него склады, десятки доверенных лиц занимались до скифского нашествия скупкой хлеба и торговлей с варварами.

– Чьи караваны с хлебом идут с Равнины в Керкинитиду?

– Богатого Херемона!

– На чьих многовесельных судах развеваются разноцветные флаги?

– На судах богатого Херемона!

– Чьи рабы ломают камень в горах?

– Его же!..

Было странно видеть, как сотни, тысячи людей, подобно кропотливым муравьям, тащили каждый свою ношу, чтобы опустить ее к ногам земного бога – костлявого Херемона. Росла и умножалась из года в год слава «грифа, стерегущего золото», увеличивались и его богатства.

И казалось, особенно тем, кто слышал об этом человеке где-нибудь в далеком углу Тавриды, но никогда не встречался с ним лицом к лицу, что Евкратид – человек высокого роста и необыкновенной силы, могущий устрашить своим видом кого угодно, что он полон энергии, утопает в роскоши, живет в многобашенном дворце и вообще похож не то на сказочного великана, не то на могучего царя, окруженного тысячами подданных и сотнями слуг.

Но богатый Херемон был немощен и стар. Он иссох, как стебель прошлогоднего бурьяна, что торчит среди снежной пустыни и печально склоняется под напором холодного ветра.

Он носил поношенную одежду и искал средства от вшей, которые по неизвестной причине нашли свой приют на его полумертвом теле.

Старик не имел сына, и единственной наследницей его была прекрасная лицом и добрая нравом Гедия, воспитанница храма Девы-Покровительницы.

Перед советом города стояла немаловажная задача решить судьбу имущества Херемона на случай его смерти. Это имущество составляло немалую часть, так сказать, «национального» достояния Херсонеса.

Да и не только об имуществе Херемона болели души отцов города-государства. Дело шло о дальнейшем существовании многорукого и многоликого хозяйственного организма, который работал на этого человека и сросся со всей общественно-хозяйственной системой полиса.

Структура полиса была очень компактной. В ней в неразрывном единстве сосуществовало личное и общее. Хлеботорговое дело являлось одним из самых мощных щупальцев небольшого, но прожорливого государства-спрута, его рабочим придатком, проникающим в самую толщу живого тела Скифии и жадно сосущим его соки. Херемон входил в кучку хлебных магнатов, фактических хозяев города. Разрушить его хозяйство – значит парализовать одну из самых сильных присосок Херсонеса, отсечь клешню у рака, перебить крыло у птицы!.. Расстройство хозяйства и торговли старого «грифа» могло ослабить всю колонию.

Это понимали многие, но относились к Херемону по-разному.

Бедные – а их в Херсонесе было немало и с каждым годом становилось все больше – ненавидели костлявого кащея за его безжалостное отношение к должникам, за его скупость и черствость к тем, кто гнул на него спину, умножал его богатства.

Но многие радетели демократии, такие, как Бион, то есть люди среднего достатка, которые желали сохранения заведенного порядка вещей и боялись потрясений, замечали глубокомысленно:

– Херемон, несмотря на жесткость характера и неприглядную внешность, хороший гражданин и демократ!.. Будь на месте Херемона сильный и честолюбивый человек, он стал бы тираном Херсонеса. А Херемон удовлетворяется должностью пастуха священных овец и не претендует на большее.

Такого же мнения были и высшие демиурги, которые цепко держались за кормило государственной власти, умело используя ее для собственного обогащения.

Менее покладистый человек на месте Херемона в самом деле оказался бы опасным для кучки городских заправил, захватил бы власть в свои руки и стал бы единоличным властителем, тираном.

Многие поддержали бы такого смельчака в надежде что-то получить в свою пользу при разгроме старой власти. Бедные жаждали разбогатеть, способные – приложить свои таланты, честолюбивые – выдвинуться, обиженные – отомстить. Немало было и таких, что таили мечты о расширении границ полиса, о преобразовании города-государства в эллинистическую монархию наподобие Боспора. Не таким ли был и Скимн-архитектор?

Но Херемон стар и болен, он скоро умрет. Кто займет его место? Кто возглавит его хозяйство?

Сотни людей могли сейчас сказать:

«Я работаю у Херемона!»,

«Я работаю на Херемона!»,

«Я кормлюсь у Херемона!»,

«Я раб Херемона!»,

«Я наемник Херемона!»,

«Я откупщик у Херемона!»,

«Я охраняю богатства Херемона!»

И вдруг – Херемона не станет! Не будет ли это означать потерю направляющей и сдерживающей силы для многочисленных людей, занятых у Херемона?

Как сделать, чтобы потеря хозяина не отразилась на деятельности его хозяйства?

Как поступить, чтобы существующий порядок в полисе не дрогнул после смерти Херемона?

Все эти вопросы занимали членов совета и служили темой обсуждения на тайных совещаниях эсимнетов.

Имя Гедии, наследницы богача, многократно произносилось под сводами храма Обожествленного города и в домах демиургов.

Кто станет мужем девушки-жрицы, тот фактически займет место Херемона.

Было бы лучше, если бы это оказался человек незначительный по своему уму и не пользующийся популярностью среди народа!

Тогда все будет идти по-старому и архонтам можно будет спокойно править народом, часто повторяя слово «демократия», но на деле проводя в жизнь свои замыслы и тайные решения.

2

Мата наказывала архитектору донести совету о положении в Керкинитиде, думая, что она первая позаботилась об этом.

Скимн и Бион блуждали где-то в степи, а херсонесские властители уже знали все подробности о волнениях среди воинов, обеспокоенных потерей богини, о приезде Херемона в лагерь Диофанта и об его энергии в деле подготовки немедленного похода против Неаполя. Стало также известно, что в состоянии безумного ослепления горем Херемон обещал сделать Диофанта своим зятем и наследником. Знали демиурги и о том, что Диофанту понравилось предложение старика и что он через Гориопифа усиленно занимается розысками Гедии, добивается ее освобождения в чаянии получить обещанную награду. Не совсем было ясно, зачем Диофант срочно едет в Херсонес и с какими предложениями обратится он к совету.

Но уже то, что стратег везет на трех кораблях хлеб, говорило само за себя. С одной стороны, это радовало демиургов, с другой – беспокоило и наводило на размышления.

Уж не собирается ли он подготовить почву для предстоящей женитьбы на богатой наследнице?

Диофант в роли зятя Херемона и наследника его огромного состояния будет являть собою прямую угрозу для демократии полиса. Чужак использует все права, полученные при этом, и станет хозяином Херсонеса!.. Тогда прощай независимость города! Полис, гордый своей многовековой элевтерией, превратится в раба Митридата, станет частицей Понтийской империи, а пучеглазый синопеец будет его тираном, поддерживаемым из-за моря!..

– Этого нельзя допустить! – изрекли архонты на тайном совете.

Дамасикл и Херемон считались друзьями детства. Но после скандала в судилище, когда была вскрыта измена Ханака, между ними пробежала черная кошка. Секретарь не мог забыть публичных обвинений, брошенных ему в лицо Херемоном, и ждал случая отомстить.

Теперь он решил, что такой случай настал и он сможет нанести чувствительный удар «старому грифу», причем сделает это как бы в интересах полиса.

Лицемерный и злопамятный секретарь начал действовать.

По городу поползли слухи, что Херемон не просто из любопытства ходил к еврею-гадателю, но был через него связан с нечистыми духами, враждебными городу.

В подвале Тириска, на рыночной площади и у домашних очагов пошли разговоры, что не Херемоновы ли гадания у еврея-иноземца оказались причиной если не всех, то многих бедствий Херсонеса?

– Недаром Миний говорил на экклезии, что в городе есть тайный отступник, променявший своих богов на чужих!

– Я сам видел, как он ходил к еврею и жег с ним какие-то травы, но тогда никто из нас не мог подумать худого о члене совета. Теперь же все ясно.

Простые люди были рады обвинить Херемона в самых страшных преступлениях и грехах. Скрягу богача ненавидели давно, но остерегались проклинать его вслух, боясь преследований со стороны совета. Теперь же о тайных волхвованиях старика кричали во все горло на всех перекрестках и никто не пресекал этого. Большинство граждан не только поверило слухам, но всячески старалось раздуть их, еще более очернить «грифа», сидевшего на сундуке с деньгами и управляющего должниками как подданными при помощи своих безжалостных подручных Голода и Нужды.

Кто-то бросил камень в окно его дома. Домашние рабы кинулись с палками в руках, желая задержать виновных, но им преградила путь толпа вооруженных мужчин. Последние встретили слуг Херемона ударами ножен и многих перекалечили, говоря при этом со злорадством, что они портят имущество нечестивца и наносят ему убыток.

– Бейте рабов старого скряги, пусть они потеряют способность приносить ему пользу!

– Волхвователь, колдун! – кричали горластые подстрекатели, побывавшие перед этим в доме Дамасикла.

– Кто бы мог подумать, что Херемон способен на т а к о е! – в страхе переговаривались женщины, выглядывая из калиток.

– И ему были поручены священные овцы!

– Он был членом совета! О великая Дева! Не на него ли она гневалась?

– Отольются ему наши слезы, ростовщик проклятый!..

Еще один слух возмутил горожан. Кто-то узнал и рассказал всем о тайном сговоре Херемона с Диофантом, о том, что старик обещает понтийцу сделать его тираном города и отдает ему в жены свою дочь вместе со всеми богатствами.

– Херемон продал полис за выкуп дочери из плена!

– Он и дочь продал иноземцу, чтобы лишить Херсонес независимости!..

Херсонесцы были очень чувствительны к посягательству на их элевтерию. Толки и слухи усилились, возбуждение и негодование нарастало. На площади, подобно морскому шторму, бушевали страсти народные. Слышались выкрики:

– Изгнать Херемона-отступника из города!

– Забить камнями изменника!

– Лишить его прав гражданства и имущества!

Виновник всех этих волнений находился на борту «Арголиды» и не знал, что в городе его ждет страшная опала, что его авторитет неожиданно рухнул, черная клевета преградила его жизненный путь.

Дамасикл, сидя у камина в своем доме, слушал, как шумит на площади толпа… Вошла Василика и доложила о прибытии воина-гонца.

– Введи его сюда! – приказал секретарь, продолжая греть ладони перед огнем.

Вошел рослый мужчина в меховом плаще. На его плечах и скифской шапке белел снег.

– К дальней заставе, – доложил он, – подъехали трое: Скимн, Бион и дочь Херемона!

– Что?… Дочь Херемона?

Глаза секретаря изумленно округлились, но он быстро овладел собою. Возвращение Гедии явилось для него неожиданностью и не входило в его планы. К тому же он не знал, кто выкупил девушку и почему ее сопровождает архитектор, который, по сведениям, сидел в оковах и даже подлежал казни, против чего секретарь не возражал бы. Недовольство Скимна своей судьбой и порядками полиса давно было известно совету. Подумав с минуту, Дамасикл обратился к воину:

– Хорошо, завтра разберемся. Сделай так, чтобы все трое попали в город не ранее завтрашнего полудня, к концу экклезии. Доставишь их прямо к храму Девы!

– Слушаю и повинуюсь!

– Езжай да держи язык за зубами!.. Сделаешь, как я сказал, – получишь награду от совета!

3

«Арголида» бросила свой двузубый якорь в гавани Херсонеса к концу дня.

Отцы города наспех организовали встречу.

Но еще не ступив ногою на херсонесский берег, Диофант услыхал рев толпы, собравшейся на площади, и многозначительно взглянул на Бритагора.

– Мы прибыли в самый раз! – заметил он вполголоса.

Их встретили нарядные горожане и рабы, девушки с цветными покрывалами в руках. Ученики гимнасия и юные эфебы-первогодки, спешно согнанные со школьных скамей, тонкими голосами исполняли песнь, восхваляющую стратега.

Миний, Дамасикл, Агела и целая плеяда жрецов и демиургов, источая сладкие улыбки, кланялись Диофанту и поздравляли его с победой.

– Потомки не забудут твоих подвигов, стратег!

– В память о твоих победах будут высечены стелы из мрамора и отлиты бронзовые изваяния!

– Ты спас Херсонес, и город готов воздать тебе хвалу и венчать тебя золотым венком!

Так говорили льстивые херсонесцы. Диофант пробежал взором по их сморщенным от улыбок лицам, но уши его были открыты не только для льстивых похвал, но и для угрожающего гомона толпы, что бушевала на площади и не принимала участия во встрече своего освободителя.

– Да, да, – рассеянно отвечал Диофант, – мы одержали великую победу над варварами, мы отвели угрозу варварского вторжения в наш Священный город. Жаль, что это радостное событие не может утолить нашу общую скорбь по случаю утраты святыни города – Девы. Но мы вернем ее!

Понтиец поднял правую руку, сжатую в кулак, словно принося клятву, и нахмурился с видом решительным и грозным.

Архонты обменялись быстрыми взглядами, но продолжали сохранять мину внимания и любезности, не показывая ничем своего отношения к словам стратега.

– Я готов выступить немедленно перед народом и заявить, что ксоан будет скоро водворен на свое место в храме города!.. Пусть граждане не шумят и не волнуются. Тот, кто освободил город, тот не преминет вернуть и временно потерянную святыню!.. А сейчас я прошу объявить городу, что со мною прибыли три корабля с пшеницой из Керкинитиды, а также то, что Прекрасный порт в наших руках со всеми хлебными запасами!

– Слава Диофанту!

– Слава Митридату!

Толпа на площади продолжала шуметь.

На палубе показался несколько задержавшийся Херемон. Он вышел из рубки, пошатываясь и запахивая дрожащими руками полы своей шубы. Его лицо подергивалось, выражало недоумение и внутреннее усилие. Старик был настроен очень решительно и собирался предстать перед советом и народом с речью, в которой хотел обвинить власти города в легкомыслии, спросить их перед народом: как они решились на страшное и неслыханное дело – вынести ксоан куда-то далеко на поле битвы?… Не потому ли народ утвердил сие неверное решение, что лукавые архонты припугнули его призраком голода?… Херемон решил бросить в лицо властям обвинение в олигархии и поднять народ на священный поход против скифов сейчас же!.. Он верил, что Диофант всецело поддержит его в этом требовании и возглавит священный поход за освобождение из плена богини города.

С этими мыслями он ступил на трап. Он уже видел Миния и других сильных мужей полиса, и лицо его еще больше задергалось от внутреннего волнения.

«Освободим Деву, вернем мою голубку Гедию, а потом можно будет настроить народ на переизбрание всех магистров!.. Нужно Херсонесу вернуть его демократию!»

Эта мысль родилась в голове Херемона мгновенно. И опять он решил, что опорой его в борьбе против Миния и Дамасикла будет Диофант.

Но с берега уже увидели «грифа, стерегущего золото», и те люди, которые только что восхваляли Диофанта, закричали возмущенными голосами:

– Вот он, отступник от городских богов!

– Колдун! Не пускать его на берег!

– Прочь с херсонесской земли волхвователя!

– Херемон – друг ночных сфинксов и демонов!

Это прозвучало столь неожиданно, что понтиец вздрогнул. Архонты с неудовольствием обернулись назад и стали махать руками крикунам, побуждая их замолчать. Но херсонесцы были людьми со странностями, и когда входили в раж, особенно на площадях, то их сдержать не представлялось возможным.

– Забить камнями старого «грифа»!

– Его следует сжечь, как зловредного чародея!

Херемон наконец понял, что оскорбительные обвинения направлены прямо на него. Он торопливо сбежал по трапу и издали задал вопрос Минию:

– Эй, эпистат! Почему негодные люди оскорбляют мою старость?

Но глава правительства только пожал плечами и отвернулся.

– Агела, может, ты скажешь, что это значит?

Но царь тоже не захотел говорить со стариком и даже не взглянул на него. Толпа видела это. На растерявшегося «грифа» посыпались насмешки и гневные обвинения.

Херемон понял, что произошло нечто необыкновенное. Его искаженное старостью лицо задергалось более чем всегда.

Диофант в недоумении обменялся взглядами с Бритагором. Хотел обратиться к Минию за разъяснением, но Бритагор шепнул ему:

– Не спеши, стратег, пусть они делают что хотят. Херсонесцы подготовили для нас какую-то комедию и сейчас начали ее разыгрывать!.. Будь осторожен.

Их повели окружным путем в дом Дамасикла, где и устроили с почетом и удобствами.

– Отдохни до завтра, о стратег, – поклонились ему вежливые архонты, – ты заслужил перед царем Митридатом и полисом все награды и нуждаешься в отдыхе!

– Почему такой шум на площади? Чего требует народ?

– Народ херсонесский всегда шумит и всегда чего-либо требует, – уклончиво ответили ему. – Завтра с утра на площади будут решаться вопросы, волнующие народ.

Принесли меды и дорогие вина, что немало удивило понтийца. Он подумал: «Во время осады умирали с голоду, а вина сберегли! Не иначе они сохранились в тайниках богачей, о чем народ не знал. Вот она, демократия!»

– Я хотел бы, – заявил полководец, берясь за массивную чашу, – самолично выступить на площади и пообещать народу скорейшее возвращение Девы в Херсонес!

Дамасикл погладил бороду и поклонился.

– Всему свое время, великий стратег, – ответил он мягко, – сначала с утра совет и народ решат свои дела, а потом мы попросим у народа разрешения пригласить тебя на площадь. Ты же знаешь, что по законам полиса на экклезии могут присутствовать лишь полноправные граждане. Иностранцам, даже таким знатным и уважаемым, как ты, наш заступник и благодетель, для этого надо иметь особое разрешение или постоянную проксению.

Диофант опять переглянулся с Бритагором.

– Разве народ шумит не потому, что опечален утратой богини?

Секретарь поднял палец и знак молчания и прислушался. Шум и крики на площади усилились. Там стало известно о прибытии Херемона.

– Нет, не поэтому… – ответил секретарь с непроницаемой улыбкой.

4

Толпа праздных женщин смотрела, как разгружают прибывшие корабли. По скользким трапам, покрытым коркой хрустящего льда, сновали рабы. На борты кораблей они взбегали быстро и легко, плетеные корзины за их плечами были пусты. Зато на берег они шли охая, согнувшись под тяжестью тех же корзин, полных пшеничным зерном, осторожно ступали рваными чувяками на зыбкие доски, боясь оступиться и слететь в воду.

– Пшеница! Хлеб!

Эти слова переходили из уст в уста. Женщины радостно перекликались. По мере разгрузки корпуса судов поднимались выше, показывая мокрые борта, бывшие под водой, а потому не покрытые ледяным налетом.

По окончании разгрузки всех гребцов сняли с судов и стали сводить на берег. Это делалось по двум причинам. Во-первых – навигация закончилась, суда становились на зимовку. Во-вторых – мороз настолько крепчал, что оставлять невольников на ночь около весельных амбразур было бы бесхозяйственностью. Они отморозили бы руки и ноги и надолго стали бы даровыми нахлебниками. Поэтому гребцов переводили в городской эргастерий под присмотр Морда и его помощников.

Они шли попарно. Цепи на руках и ногах покрылись инеем. На плечах лежал снег. Их лохмотья, грязные лица, заросшие бородами, заскорузлые руки и ноги, обмотанные какими-то тряпками, производили отталкивающее впечатление даже на привычных к таким картинам херсонеситок.

– Фу, какие эти рабы отвратительные, – сморщилась одна женщина, – по-видимому, отъявленные бунтари и опасные люди!

– Да, в них мало человеческого!.. Видимо, варвары, они легко превращаются в зверей!

– Посмотри, посмотри, дорогая, не все из них такие ужасные на вид! Вон среди них идет мужчина, просто красавчик! О Геката! Кто же он такой, этот раб?

Женщины, кутаясь в меховые накидки, пялили глаза на Фарзоя, который действительно казался белым голубем среди воронов. Его расписные замшевые шаровары и свободный синий кафтан еще не успели обветшать и превратиться в рубище. Ветер развевал мягкие русые кудри, щеки горели морозным румянцем. Несколько дней работы за веслом, в цепях, не сломили его гордой осанки. Он смотрел не рабом, а свободным и независимым человеком. Тем более было странно видеть на нем цепи и железный ошейник с надписью: «Я раб Сколот, гребец с «Арголиды», смотри за мной зорче, а то убегу!»

– Ах, зачем таких красивых рабов сажают за грубую работу! Ведь он украсил бы любой дом!

– Да, – усмехнулась другая, – особенно дом какой-нибудь одинокой вдовы или старца, имеющего молодую жену! Он спал бы на перине и ел с хозяйского стола!

Женщины весело рассмеялись.

Когда колодники прошли набережную и свернули влево, из погребка Тириска вышли двое.

– Как мне надоел этот проклятый Херсонес! – громко вздохнул молодой черноглазый мужчина в скифском тулупе. – Здесь я испытал звериный голод, гиперборейский мороз, что и сейчас пробирает меня, и много раз рисковал быть убитым!.. А что я заработал?… Вино мое выпили тавры!.. Что я имею? Ничего!

– Я с тобою согласен, Мениск, – тонким голосом ответил другой, пуская изо рта струи морозного пара. – Мои товары, так же как и твое вино, стали достоянием таврских пиратов вместе со злосчастной «Евпаторией»!.. И я, подобно тебе, живу милостью совета! К сожалению, мы вернемся в Гераклею не ранее чем окончится война!.. Надеюсь, что к началу весенней навигации Диофант покончит со скифами! Я даже рассчитываю кое-что вернуть к отъезду!..

– Каким образом?… Неужели потребуешь у тавров?

– Нет, что ты! Теперь при одном упоминании об этих головорезах у меня дрожат ноги. Просто хочу немного поторговать.

– Чем, скажи на милость?

– Я приобрел у Тириска сто амфор местного вина… Это удивительно, но хитрый раб утаил свои запасы в дни осады. Вино не плохое! Я поеду с ним вслед за войском Диофанта и буду продавать его после взятия каждого города. Солдаты будут отдавать за вино мне свою добычу. Это самая выгодная торговля!

– Ты умнейший человек, Автократ!.. Ты достоин стать архонтом! Возьми меня в компанию, ведь тебе одному будет трудно справиться!

– Охотно! Ты владеешь мечом и будешь мне полезен!.. Но если ты не внесешь свой товар в общее дело, я смогу платить тебе лишь десять процентов прибыли.

– Я внесу пятьдесят амфор!

– Это другое дело, тогда ты имеешь все тридцать!

– Пятьдесят!

– Тридцать пять!

Их громкий спор был прерван неожиданным окриком:

– Эй, посторонись! Дай пройти страже!

Гераклеоты попятились к двери кабачка. Мимо них шли мрачной чередой кандальные рабы с «Арголиды», окруженные понтийскими копьеносцами. Торгаши смотрели на них с пьяным равнодушием. Автократ заметил красивого раба. Несмотря на вечерние сумерки, ему почудилось в нем что-то знакомое.

– Те-те-те! На кого же похож этот невольник?… Гм… Не иначе пленный варвар!.. Где же я мог его видеть?

– Где?… Этот?… Да это же…

Не договорив, Мениск высоко поднял голову и, открыв рот, громко расхохотался. Смех его становился все громче, он схватился за бока и стал топать ногами.

– Хо-хо-хо! Ха-ха-ха… Ой, держи меня!

– Что с тобою, Мениск? Ты с ума сошел?

– Охо-хо-хо!.. Погляди на него! Попал прямо в гребцы к Диофанту, да еще в кандалы!.. Боги решили по-своему отомстить за нас!.. Ведь это же князь Фарзой! Наш спутник с «Евпатории»! Новоявленный друг тавров!.. Родственник Палака! Хо-хо!.. Подожди, я сейчас ему напомню, как он обокрал нас!

Мениск перестал смеяться, злоба сверкнула в его глазах. Он схватил с земли камень и, мерзко изругавшись, пустил его вдогонку белокурому пленнику. Но пьяная голова плохо работала, в глазах двоилось от гадкого вина, в которое Тириск добавлял настой из дурманящих трав. Камень запрыгал по мерзлой земле, не задев никого.

– Да, это он… – задумчиво протянул Автократ, глядя вслед уходящим рабам. – Значит, он попал в плен и не выкуплен своими. Это странно. Почему Диофант поработил князя? Он мог получить за него слиток золота! Гм… Тут я чую какую-то тайну. А я падок на чужие тайны.

– Зачем они тебе?

– Не мне они нужны… Впрочем, это тебя не касается. Пойдем в кабак, мне нужно подумать.

– Пойдем, эта скифская шуба совсем плохо греет меня.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации