Текст книги "Пугачев и Екатерина"

5

София и Даша очухались в овраге, и хотели сначала бежать наверх, туда, где осталась их карета с оружием. Ведь они ехали сюда, чтобы отомстить.

Полгода назад их захватили в плен и предложили на выбор два варианта свободной – как у всех – жизни:

– Публичный Дом, или Бойцовский Клуб.

– Почему именно Публичный Дом? – сказала Даша. – Мэй би, мы будем просто работать официантками.

– Половицами, то есть? – спросил местный Голиаф, по конкретному имени Гордон. И добавил: – Так это одно и тоже.

– Нет, – пояснила София, – мы ни с кем трахаться не хотим, просто будем носить блюда и английское пиво гостям. Так можно?

– Можно-то можно, – сказал Гордон, – да только нельзя.

– Почему? – спросила Даша.

– По двум причинам. Во-первых, английское пиво у нас бывает редко.

– А какое же?

– Только немецкое!

– Мы любим немецкое, – наперебой закричали девушки.

– Во-вторых, – сказал великан, – работая половицами, вы не сможете заработать на выкуп.

– А сколько с нас?

– Двести пятьдесят золотом.

– С обеих?

– С каждой!

– Это много. И да, а нельзя серебром? – добавила Даша.

– Можно. Но только в виде исключения.

– Я согласна на исключение. А ты, Со?

Некоторые засмеялись.

– Нет, я не понял, – спросил Голиаф Гордон, – Со? или Со-Со?

Народ собравшийся у кабака рассмеялся.

– А вторую как звать? Да? Или тоже:

– Да-Да! – и он загоготал еще громче.

– Нет, отличные имена, – сказала, подходя Варвара, – Сосо и Дада. Так и будем их звать.

– Слишком много трахаться я не хочу, – сказала София. – Давай лучше перейдем в Бойцовский Клуб.

– Ты умеешь драться? – спросила Даша.

– А с детства участвовала в кулачных боях. Можно сказать, что я была организатором кулачных боев в своей стране.

– Надо было там и оставаться! – услышала она чей-то голос из толпы. Это услышал ее разговор сам Атаман. Он пробирался сквозь толпу к только недавно выстроенному, еще пахнущему свежим деревом Заведению. Так это и место и назвали. Ибо был спор:

– Опять отдыхать в хибарах, или завести что-нибудь новенькое. Такое более приятное для проведения досуга заведение. И решено было:

– Завести. – Поэтому новое двухэтажное здание и назвали:

– Заведение. – Новое.

– Хорошо, – сказал он, – пусть отрабатывают долг в кулачных боях.

– Мы вообще-то никому ничего не должны, – сказала Даша.

– Теперь должны. И да, вымоешь ноги, и придешь сегодня ко мне сразу после захода солнца. Окей?

– Не-ет! С какой стати? Я же сказала, что записываюсь в Бойцовский Клуб.

– Ах, да! Тогда приходи по любви.

Даша осмотрела Атамана с головы до ног, и обратно: с ног до головы.

– Не знаю, что и сказать, но думаю, больше нет, чем да.

– Я за нее схожу, – выдвинулась вперед София.

Атаман осмотрел ее, как статую Рамсеса Второго, неожиданно встретив ее в пустыне недалеко от Луксора.

– Очень неплохо, – сказал он. И добавил: – Приходите.

Что это означало, было непонятно. То ли приходи, ладно, то ли, хорошо, приходите вместе. Размышления тех, кто так думал, были прерваны возгласом Варвары:

– Только через мой… э-э… бой. Ты обещал, – обратилась она к Атаману, что все, кто хочет до тебя добраться, должны сначала биться со мной.

– Ну, окей, окей, – ответил парень, – пусть приходит после боя.

– Она Баба Здоровенная, – слегка улыбаясь, говорила Варвара, щупая подбородок и руки Софии.

– Мы должны отдохнуть, – сказала Даша.

– Хорошо, – сказал Атаман, – бой начнем после захода солнца при свете костров.

– И да, – сказала Варвара, – обязательно помойтесь. Я не люблю, когда женщины пахнут потом до боя.

А мылись здесь за Заведением, у небольшой речки, поросшей высокими кустами. Однако были здесь, прямо позади Заведения две большие бочки, обтянутые металлическими обручами. Дамы решили помыться в этих бочках. В одной вполне могли уместиться двое, даже трое, но девушки решили мыться отдельно.

6

И одну из них, а именно маленькую, черненькую, черноволосенькую Дада, утащил Голиаф. Так здесь не делается, но парень не мог преодолеть потока своего еще необузданного сознания. Девушка виделась гиганту таким розовым Амурчиком, с соблазнительно вьющимися белокурыми волосами. Он даже на бегу к реке, к зарослям причмокивал:

– Ах, ты мой розовый поросеночек. – Хотя дама больше походила на черную американскую свинью. Хотя и домашнюю. Тоже красивую, но далеко не розовую. Более того, сделав всё то, что только мог представить его необузданный разум, Голиаф не соизволил не только извиниться, но даже не отнес даму на прежнее место. А именно:

– В бочку для продолжения купания. – Может быть, он подумал, что незачем. Помыться можно и в реке. Даша не стала его спрашивать, а только три раза ударила в солнечное сплетение это огромное, неподвижное, храпящее тело. И ничего, Голиаф не задохнулся. Только все три раза недовольно хрюкнул.

– Тварь! – сказала она, и сама стала подниматься в гору.

София даже не заметила ее отсутствия. Она уже пятый раз мылила голову сосновым мылом, которое всегда возила с собой в кожаном мешочке. А мешочек крепила на поясе. Другие возили чай, кофе, а она мыло с тонким ароматом русского леса.

Они думали, что драться ночью при свете костров придется полуобнаженными. Оказалось, еще более того:

– Обнаженными полностью до пояса.

– Ничего особливого, – сказал Атаман, – просто это больше нравится публике. Традиция.

– Они же ж делают все ставки, – поддержала мужа Варвара. И потрясла грудями. Каждой можно было отправить человека в нокдаун. Тем более, если он не очень твердо стоял на ногах, или зазевался, пытаясь разглядеть их более внимательно.

– Ну, окей, окей, – сказала София, – и тоже разделась.

Раздался вздох облегчения. Народ ведь пришел получать удовольствие, а если бы груди оказались маленькими, было бы намного менее интересно. А так они были не меньше, чем у Варвары. А многие посчитали, что и:

– Даже больше.

– Две такие толстые колбасы по столичному, – резюмировал Оглобля, телохранитель Атамана. Левша не считался телохранителем, так только – оруженосцем. Но и он высказался:

– Наверное, с вкусным таким мягким шпиком. – И добавил: – Их либе дих. – Раздался дружный смех.

София подошла к Левше вплотную. Зрачки его глаз сошлись у переносицы

– Насмотрелся?

– Да. То есть, нет!

– Поздно, второй ответ не засчитывается, – сказала Со, и тыльной стороной ладони нанесла Левше удар слева в подбородок.

Глава вторая

1

Начался бой с Варварой. Почти все поставили на Варвару. Думали, что это шутки, дамочки не смогут драться по местным правилам. А оказалось, правила везде почти одинаковые. Как будто открытие, сделанное в одном месте, разносится по Земле эфирным ветром, и становится известным всем. Хоть в Англии, хоть в Германии. Наверное, и в Америке даже. Вот насчет Японии есть сомнения. Там другие хуки яки. Этим ребятам надо было обязательно устроить Перл Харбор, чтобы перейти к всеобщей обязательной модернизации.

София ударила в живот. И удачно: Варвара согнулась. Но оказалось, что притворилась. И когда София уже хотела провести хук левой, ударила ее головой в подбородок.

Изумленная Со, попыталась выговорить, точнее спросить:

– Разве так можно?! – но не смогла. Ноги заскользили вперед, и Со упала спину. Волосы ее чуть не загорелись от выпавшей из костра головешки.

– Разрешено всё, что не запрещено, – услышала она.

– Значит, будут рвать волосы, и царапать лицо, – поняла она. – Вот если бы на руки можно было надеть перчатки или варежки. Было бы безопасно. Надо над этим подумать.

Тут Варвара взяла ее на плечи. Народ начал скандировать:

– В костер, в костер, в костер! В костер ее! – Варвара бы бросила. А почему нет, если это разрешено. Сгореть не получится, но обжечь волосы, руки, даже лицо вполне возможно.

– Что вы за луди такие! – риторически закричала София. – Надо драться по-честному. – И, видя, что своим обращением вызвала только еще больший смех, извернулась, как змея, и укусила Варвару за ухо.

Оказавшись на земле, София нанесла Варваре, все еще визжащей и держащейся за ухо, резкий удар пяткой в колено. И жена Атамана упала в огонь. Правда, ее сразу вытащили три девушки. Они были ее друзьями. Если бы не эта крайняя опасность, чужие не узнали бы, что эти трое охраняют Варвару. Такова была здешняя тактика:

– Не только чужие – свои не должны знать всех телохранителей Атамана. Или его жены. И знаете почему? Свои представляют опасность не меньшую, чем чужие. Даже большую.

Хотели уже выплачивать ставки за победу Со, но Варвара закричала, что бой будет продолжен.

– Ту минитс, – сказала она, и показала два пальца. – И я разорву тебя пополам.

Объявили перерыв. Атаман в принципе был рад. Он ставил на Сосо.

Бой должен был быть продолжен. И некоторые уже думали, что правильно сделали, что поставили на Со. Но тут произошло невероятное. Прибежал Голиаф, и начал кричать, что эти девки – он указал на София и Дашу – его изнасиловали. Кто-то ему нашептал то ли во сне, то ли просто на ухо, что его могут обвинить в применении насилия к невинной девушке. Атаман этого не любил. Надо было или купить, или выиграть девушку. Нет, иди в бордель, плати деньги и трахай кого хочешь и сколько хочешь. Хоть девять дней и девять ночей подряд. Можно и больше. Были бы деньги. Ну, если силы есть. Вот так хватать, трахать, и как ни в чем не бывало ложиться спать было нельзя. Тем более, раньше самого Атамана или Варвары.

Голиаф решил обезопаситься и первым сообщить о нарушении правил. Мол, обрадовались, что мужик здоровый и набросились на него, пока спал. А он только и понял, что происходит, когда через два часа все закончилось.

– Ну, бред же, чистый наговор! – закричала Даша, когда услышала рассказ Голиафа в исполнении местного дурака-глашатая Яшки-музыканта. Самого-то Голиафа никто бы не услышал, особенно у дальних костров. Для этого и нужен был Яшка-музыкант. Он или так, или под мандолину орал очень громко. Как будто голос внутри него усиливался недавно открытым электрическим магнетизмом. Атаман даже как-то открыл ему пасть, и долго с интересом смотрел внутрь, пытаясь понять, как это делается. Ибо такой голос и ему был нужен до зарезу. А пока что приходилось таскать с собой Яшку.

2

В качестве наказания на одной из дам решено было проверить изобретение Сикорского. Бык.

Девушки провели беспокойную ночь в сарае на сеновале. Сейчас при восходящих лучах солнца они наблюдали через щели между свежими, еще не проконопаченными бревнами, как напротив на площади возводят чудовищное сооружение похожее на эшафот и виселицу одновременно.

Скорее всего, предполагается колесование, – сказала Даша.

– Хорошо бы, – пошутила София.

– Хочешь, я за тебя пойду?

– Так еще точно неизвестно, кого они решили выбрать: тебя или меня?

– Думаю, тебя. И знаешь почему?

– Нихт.

– Меня не будет видно из дальних рядов.

– А-а. Возможно. Не надо.

– Почему?

– Ты сама говоришь, что они не согласятся.

Дамы решили, что приспособление, придуманное гениальным Сикорским под названием Бык – это просто плагиат с древнегреческого или древнеримского.

– Мэна просто помещают в этого медного Быка, и начинают потихоньку жарить.

– И зачем? – спросила Со.

– Видимо, Сикор посчитал, что мэн, помещенный в Быка будет издавать звуки.

– Какие? Петь?

– Ноу, это очень сомнительно даже теоретически. Думаю, другие, – сказала Да.

– А именно? – попросила уточнить Со.

– Как-то: выть.

– Выть, – констатировала Со. – А зачем? Кому приятно это слушать?

– Видимо, уже тогда были сделаны теоретические разработки о лечении сердечных ран звуками.

– Каким оружием наносили эти раны?

– Предательством, ревностью, оскорблением, неразделенной любовью. Видимо, древние правители и правительницы были до такой степени ранимы, что тогдашние теоретики поняли:

– Надо их как-то лечить.

– И придумали Быка.

– Да. Он воет, и раны, нанесенные этим Быком, начинают заживать.

– Ужас. Неужели это правда?

– Что? Что так бывает, или что раны действительно заживают?

– Второе.

– Теоретически вполне возможно. Единственное, что меня смущает, это глубина ран. Неужели могут быть такие глубокие болезненные раны, что захочется слушать этот вой, чтобы такая рана зарубцевалась? Неужели они – сейчас я имею в виду уже этих Варвар… этих варваров – так обижаются, если не услышат ответ на пароль:

– Только с моего разрешения.

– Скорее всего, наоборот, – ответила София. – Именно для того, чтобы приучить их к культуре, чтобы люди понимали важность этого Пароля:

– Только с моего разрешения.

– Почему же тогда они так делают?

– Забывают.

– Что?

– Забывают спросить Пароль.

– А когда вспоминают – всё уже кончено. И чтобы напомнить – пусть и с опозданием – ученые придумали этого Быка, – констатировала Даша.

– Думаю, не для этого, – возразила София. – Бык сделан для того, чтобы сделать саму рану. Ведь им же ж всё по барабану, как говорят некоторые подполковники, муштруя солдат. А надо, чтобы люди поняли:

– У вас рана. – Только вы ее просто не замечаете.

– Бык воет и униженный, и оскорбленный начинает понимать, что был, действительно, ранен, а теперь излечился.

– Умный народ.

– Не такой умный, как кажется. Ведь это складывалось веками. А потом родится какой-нибудь Ньютон, обожрется яблок, и чтобы как-то оправдаться, захватывает себе все сделанные до него наработки. Так что Бык – это общечеловеческое достижение. Как и Законы Ньютона.

– И мы должны его испытать, – резюмировала Даша. – Мне кажется, я бы лучше полетела на парусной птице с утеса над морем.

– Я бы даже над пропастью, – сказала Со. И добавила: – не могу поверить, что они так бесчеловечески относятся к людям.

И действительно, все оказалось значительно проще, чем они думали. С одной стороны, проще, а так-то конструкция была довольно сложной.

Софию уложили на помост, задрали платье, а сверху по конструкции на нее забрался большой черный бык. Так-то, без конструкции, его тяжести никто бы не мог вынести.

Вот это произошло в их первую поездку. А теперь они ехали отомстить за все нанесенные им здесь оскорбления.

А чтобы никто не знал, решили нанять киллера. Одного, но способного справиться, если не со всем поселением, то хотя бы перебить часть. И обязательно:

– Атамана, Варвару, Сикорского и Голиафа.

3

Никто не нашел Дашу и Софию, а Голиаф нашел. Он сел под деревом и запел своим пискливым голосом песню про двух девушек, которых он очень любит, но не знает, где их найти. Но однажды ему очен-но повезло. Он сидел под высоким деревом и мечтал. И мечты сказали ему:

– Далекое бывает очень близко. – Так близко, что не всякий может его увидеть.

Срублю-ка я это большое дерево, и посмотрю, кто там живет. Что за диковинные птицы.

И он начал методично рубить дерево саблей.

В конце концов, девушки не выдержали, и закричали из-за ветвей:

– Окей, окей, мы спускаемся!

– Кажется, птицы разговаривают, – сказал Голиаф и осмотрелся по сторонам.

– Он притворяется, или не понимает, что мы здесь? – спросила Даша.

– Скорее всего, он заметил нас, а сейчас, скорее всего, пугает, – ответила София.

– Значит, он не срубит дерево до конца, и мы не упадем?

– Скорее всего.

– Мы высоко сидим, мне страшно.

– Мне тоже. – И они закричали:

– Хватит, хватит, – мы сдаемся.

Но Голиаф как будто не слышал, и продолжал рубить.

– Ты, глухой циклоп, прекрати рубить, сломаешь саблю.

Бесполезно.

Он прорубил дерево уже на одну треть. Скоро оно должно было повалиться. Голиаф перестал только после слов Софии:

– Закончи стучать по дереву, больван!

– Смотри, подействовало, – сказала Даша.

Они начали спускаться, а Со приговаривала:

– Молодес, молодес, больван.

Едва они ступили на землю, Голиаф нанес Даше сильный удар в лоб.

– За что ты так сильно ее ударил? – спросил София.

– Так не надо было стучать на меня.

– Она не стучала.

– Но хотела.

– И не хотела. По крайней мере, это никому неизвестно.

– Тогда за то, что заставила меня так подумать. Зачем мне волноваться из-за какой-то Матрешки.

– Могу я высказать тебе свое мнение? – спросила Со.

– Да, пожалуйста. Все равно тебе это не поможет. Я сдам вас Варваре. В Бойцовский Клуб. Будете гладиаторами. Для таких баб, как вы, здесь только два пути:

– Или биться, или трахаться.

– Можно я выберу первое?

– Да, можно хоть первое, второе, третье!

– А что третье?

– Третье… – Голи не успел договорить, а может даже, вспомнить свою третью мысль, так как она просто на просто не умещалась на глиняной дощечке его памяти, – Со провела ему правый боковой. Гигант потряс головой, но очухаться вот так сразу все-таки не смог, и упал на колено.

София хотела продолжить, но Даша попросила одолжить ей:

– Этого Коротышку. – Голиаф стоял на коленях, и был с ней почти одного роста: метр пятьдесят. Может чуть больше. Но метр шестьдесят точно не было. Метр пятьдесят пять, может быть.

– Окей. Бей, пока у него голова еще кружится, – сказала Со. Она думала, Даша обеспечит встречу картофельного лица Голиафа со своей коленкой. Но легкая Да прыгнула с разбегу, и опустила две свои подошвы на морковный нос Голиафа.

Потом они потащили его, опутав себя веревками, как волокушу, и положили между двух берез средней величины. Измерили шагами расстояние до каждой, и немного сдвинули Голиафа, чтобы расстояние было одинаковым.

– Как думаешь, разорвет?

– Не уверена. Но толстые мы не сможем согнуть.

– Хорошо, давай привяжем к этим.

Побеседовав между собой, девушки согнули сначала одну березу, привязали к ней одну ногу противника, потом согнули другую березу, и привязали к ней вторую ногу. Они решили, что нагибать сразу две березы не получится.

– В одиночку можно не удержать согнутую березу, – сказала Даша.

– А так?

А так Да сначала залезла на одну березу, кинула веревку Со, и, таким образом, вместе – одна снизу, другая сверху – они смогли согнуть довольно толстое дерево. Ногу Голиафа привязали к вершине. Даша полезла на второе дерево, а София удерживала тело на земле.

– Давай быстрее! – крикнула она Даше.

– А че? Какие-нибудь проблемы?

– Та вырывается!

– Очухался?

– Не, но ему помогает гравитация.

– Кто помогает? – не поняла Даша.

– Да этот Ньютон, открывший Закон Притяжения.

– Притяжения? Тогда это должно не мешать, а наоборот, помогать! – крикнула Да, уже почти поднявшись на самый верх березы.

– Так я и говорю, что несмотря на то, что Ньютон открыл Притяжение, он все равно старается подняться вверх раньше времени.

– Ты права, открыл-то, открыл, но, видимо, открыл мало. Сядь на него всем телом, дорогая, – посоветовала Да. Она спустись вниз, сидя, как маленький медвежонок на верхушке, и они стали привязывать вторую ногу. Но их веса все-таки не хватило. Голиаф начал подниматься раньше времени.

– Вяжи быстрей! – закричала София.

– Сейчас, сейчас. – Но сила берез была все-таки намного больше силы английского математика. Плотно привязать вторую ногу не удалось. Голи начал подниматься, как на воздушном шаре вверх, и наконец, повис между двух берез. Одна его нога была плотно привязана к дереву, а другая болталась на двухметровой веревке.

– Поэтому его и не разорвало, – сказала Даша. И добавила: – Наука.

– Да-а, – добавила подруга, – не так силен этот Ньютон, как его малюют. – Или наоборот?

– Кажется, наоборот, – сказала Даша. – Так-то бы он улетел на Луну.

– Теперь скажут, что мы были втроем.

– А кто третий?

– Ньютон.

– А! Да. Один на один вообще трудно остаться.

Мы живем в развитом обществе.

4

Девушки сели под одним из деревьев, на которых висел Голиаф, выпили вина, положили перед собой запеченную рыбу. С собой у них, естественно, ничего не было. Кроме небольших флаконов с духами. Они висели на золотых цепях, на шее, вместо бриллиантовых, изумрудных или рубиновых ожерелий.

– Кстати, я люблю рубиновые ожерелья, – сказала Даша, и помазала себя из фужерчика духами со вкусом ландыша. У Софии форма была другая. Это был шарик на палочке. И духи имели тяжелый сладковатый запах.

– Тебе не нравится? – спросила София.

– Это вкус колдовства, – сказала Даша.

– Тогда я помажу только голову рыбы.

– Хорошо, я тогда своими помажу хвост.

Дело в том, что рыба Голиафа пахла рыбой, а им это не нравилось. Дамы любили рыбу с травами. С розмарином, орегано, базиликом, тимьяном, лимоном. А так как с собой у них специй не было, решили использовать каждая свои любимые духи. Вообще, конечно, для этого надо иметь привычку. Например, если бы Голиаф сорвался с деревьев, он бы не стал есть эту духовую рыбу. Он даже сейчас, сверху, закричал:

– Уйдите отсюда! Я не могу вынести этой пытки.

Они подумали, что ему больно. Голиаф с трудом держал ногами угол в сто двадцать градусов. А березы тянули его все дальше и дальше.

– А чем дальше, тем трудней сопротивляться этим березам, – сказала София.

– Они как пружины, – сказала Даша. – Но думаю, сейчас он высказался по поводу запаха духов.

– Не любит?

– Нет.

– Тварь.

– Тварь безмозглая. – И они с удовольствием продолжали есть рыбу, политую духами, и пить вино из фляжки Голиафа.

– Его надо добить, – сказала Даша. – Зачем мучиться.

– У него, вероятно, были лук и стрелы, – сказала Со.

– Скорее всего, это уже высокоразвитое общество, – сказала Да. – Они стреляют из ружей и пистолетов. Ты видишь, он висит, и ему все по барабану.

– Лентяй?

– Конечно. Ему бы только трахаться. Разве он будет стрелять из лука. Ты только представь себе, надо успеть выстрелить, когда лошадь подняла от земли все четыре копыта! Это трудно.

– Тогда надо поискать пистолеты. Скорее всего, они у него были.

– Надо шарить по траве, а мне что-то не хочется, – сказала Даша.

– Мне тоже.

– Я хочу спать.

– Я… – Они заснули.

Дело в том, что хитрый Голиаф возил с собой фляжку с усыпляющим порошком, который был растворен в вине.