Текст книги "Вера и рыцарь ее сердца. Роман в 6 книгах. Том 2"

– Ох, Вера, а я всегда смотрю на ваших детей и любуюсь ими. Они выглядят такими счастливыми, непосредственными. Мои дети очень боятся отца, в них от испуга перед отцом гаснет детский задор. Алёнка считает, что из-за ночных страхов она не растет, вы же, Вера Владимировна, сами обратили внимание во время медосмотра, что она отстает по физическому развитию от своих сверстников. Я вам откроюсь, … мой муж, Гена, когда он пьян, насилует меня у неё на глазах!

– О боже! Татьяна, как вы можете это допускать!

– Гена сейчас имеет меховой бизнес, а раньше работал в милиции. Он меня каждый раз предупреждает, что на земле нет места, где бы он меня не нашёл. Даже если я убегу от него и спрячусь где-то в тайге, то он меня найдёт и в живых не оставит. Когда были живы мои родители, я молчала о своём унижении, иначе и их бы ждала подобная участь.

– Какой ужас. Он у вас просто гестаповец!

Тут дверь в квартиру отворилась, и на пороге гостиной показался и сам «гестаповец». Вера от волнения принялась уплетать за обе щёки конфеты из вазочки, стоящей на журнальном столике, уже не чувствуя их вкуса, но Геннадий не спешил показать своё «садистское» лицо, он прикинулся датским принцем и галантно обратился к жене:

– Татьяна, дорогая, подай-ка вазочку, я принёс свежие конфеты «Мишка на севере» и «Красная шапочка». Давай мы угостим нашу дорогую гостью индийским чаем… Вера Владимировна, если не ошибаюсь?.. Слышал о вас немало хорошего. Мы с Танюшей очень рады, что вы посетили нас с визитом.

С каким облегчением вышла Вера из гостей, теперь её собственные семейные проблемы показались ей милым развлечением.

– Ну и пусть Женя меня сторонится, зато не требует того, что сам не может мне дать, любви.

Прошло несколько месяцев после этой встречи. Татьяна оставалась на высоте своего социального положения, каждый день демонстрируя всему посёлку модные модели одежды, пахнувшие французской парфюмерией, а для Веры начался дачный сезон.

До этого ночного звонка Вера встречалась с Татьяной ещё два раза.

Во время первой встречи Татьяна поведала о том, что её муж …бессмертный!

– Вчера Гена на своём уазике попал в автомобильную аварию. За рулём сидел его друг. Все три его друга скончались на месте происшествия, только мой муж остался в живых. Почему меня это беспокоит?.. Потому что его мама заговорила его от смерти.

– Татьяна, как это заговорила? Как можно заговорить человека от смерти?

– Молитвой заговорила. Оказывается, есть такая молитва, которой заговаривают детей от смерти. Из этой молитвы я помню только несколько слов: «Под сенью Всевышнего…» и ещё что-то об ангелах, что будут Гену носить на руках.

Во вторую встречу Татьяна напугала Веру странным, можно сказать, бесовским взглядом, который прятался в синеве её глаз под густыми длинными ресницами. В тот раз она сама пришла к Вере домой и, когда Катя увела детвору на улицу и они остались в квартире вдвоем, начала разговор шёпотом, как будто боялась, что их услышат.

– Вера, у меня есть золото. Не всё золото и драгоценности достались Гене. Мама сохранила золотые вещи и втайне передала их мне перед своей смертью.

Вера силилась понять, куда клонит её гостья, и причём тут золотой клад.

– Вы не догадываетесь, о чём я говорю?

Вера отрицательно покачала головой.

– Мы дадим объявление в газете! И пусть это случится…

Вера совсем запуталась, а её гостья от волнения становилась всё прекраснее.

– Вера, вы читали объявления в газетах типа: «Берусь исполнить любую работу» или «Я весь к вашим услугам». Так вот, так ищут клиентов наёмные убийцы. У меня есть золото, теперь только надо втайне с ними связаться. Вы мне поможете? Только поддержите меня, чтобы я не испугалась в последний момент.

Нет, в таких делах Вера помогать не собиралась.

 
                                          * * *
 

С последнего разговора прошёл месяц или немного больше, и тут случился этот криминальный звонок. Голос в трубке добивался Вериного согласия на убийство зверя в облике человека, но убивать – это дело не женское, совершенно не женское.

– Таня, где твои дети?

– Они спят в спальне. Они уже не могут мне помешать.

– А Гена?

– Он приговорён!.. Я уже неделю не выхожу из дома. В то воскресенье он притащил меня за волосы из гостей, а дома избил, как собаку не бьют. Сегодня вечером он пришёл домой пьяный, насиловал меня до крови, а теперь довольный спит. Наверное, надо сразу ударить по горлу или тупым концом топора по голове?.. Я лучше ударю прямо в сердце и оставлю топор до прихода милиции.

– Боже, Таня, опомнись, – чуть ли не рыдала Вера в телефонную трубку, – а ты подумала, как напугаются твои дети, когда увидят своего отца с топором в груди? Как им жить дальше: папа садист, а мама убийца! Тебе предстоит пожизненно гнить в тюрьме, а твоим детям жить в сиротстве. Таня, который час?

– Половина четвёртого.

– Положи топор под кровать. Прими душ и пойди в детскую к детям, там твоей Алёнке снится страшный сон, как злодей душит её подушкой. Защити свою девочку. Таня, ты меня слышишь?

– Слышу… Вера, я боюсь выйти из комнаты. Боюсь, что он проснётся и подкрадётся ко мне, если я от него отвернусь. Мне кажется, что он нас слышит. Ты помигай мне светом из окна, когда я буду в спальне, а я тебе отвечу. Хорошо?

Вера прошла на кухню и стала включать и выключать свет. В соседнем доме одинокими вспышками ей вторило световое эхо. Как человеку необходимо знать, что кто-то не спит и готов мигать светом во тьме. К рассвету Татьяна перезвонила. Голос у неё был сонный или удручённый.

– Я пошла спать… Он остался жить, кощей бессмертный, хотя кому нужно это его бессмертие? Может, только дьяволу… Спасибо.

– Таня, я люблю тебя, ты молодец. Иди спать, а утро вечера мудренее.

 
                                          * * *
 

С того ночного разговора прошло несколько недель.

Вера сидела на вечернем приёме. Больных детей в те летние дни было немного. В перерывах между пациентами она дописывала свою участковую отчётную документацию и думала о том, стоит ли ей навестить красавицу Татьяну или не стоит, ведь официально они были незнакомы.

В те жаркие дни Татьяна лежала в травматологии с сотрясением мозга и сильными ушибами груди, рук и бёдер. Муж Татьяны юлой крутился у постели своей супруги, вспухшей и посиневшей от побоев. Он задаривал её цветами и драгоценными украшениями. Вскоре весь обслуживающий персонал больницы уже жалел Геннадия больше, чем избитую им красавицу-жену, которой и так повезло в жизни.

От этих размышлений Веру оторвала торопливая мамаша с сыном, которому срочно нужна была справка от врача о состоянии его здоровья для участия в районных соревнованиях.

– Новый тренер, Евгений Викторович, увидел в моём мальчике талант атлета. Он готовит его на золотую медаль. Мишенька говорит, что Евгений Викторович очень заботливый тренер. Ему всё интересно о моём мальчике, как мой Миша одет, что ест и как спит.

Когда эта говорливая мама Мишеньки ушла, Вера потянулась от удовольствия.

– Слышали, Надежда Ивановна, – обратилась она к своей патронажной медсестре, от которой не ускользала никакая поселковая новость, – какой у меня заботливый муж?

– Я слышала и ещё кое-что о нём.

Надежда Ивановна явно что-то недоговаривала. Вера встала из-за стола, подошла к двери кабинета и закрыла её на замок изнутри, а ключ спрятала в карман.

– Надежда Ивановна, я хочу знать всё, что говорят в посёлке о моём муже. Дверь закрыта, ключи у меня, а часы приёма окончены, поэтому нам никто не сможет помешать.

– У вашего мужа есть любовница!

– Да? Очень хорошо. А как её зовут?

– Её зовут Алина Рябцева, мамаша со второго участка. Она имеет сына трёх лет.

– От моего мужа?

– Нет, что вы, отец ребёнка от неё сбежал.

 
                                          * * *
 

Вера не обладала опытом ревнивой жены, повода засомневаться в его верности у неё не было. Иногда этот факт её смущал, но до последнего времени она была уверена, что является той единственной женщиной, которая разглядела в Жене, имеющем грубые манеры и обыкновенную внешность, нежное сердце и неординарное мышление. Да и какая женщина посмотрит на чужого мужа, еще и склонного к алкоголизму.

Хотя нет, один раз Женя не ночевал дома, что Веру сильно взволновало. Тогда она подумала, что с ним приключилась беда, ведь перед уходом в гараж он пожаловался на боли за грудиной. В полночь она отправилась в гараж, но испугалась темноты.

Когда наступил рассвет, Вера уже стояла у семейного гаража, и он был на замке. Возвращаясь домой, она проходила мимо спортивного комплекса и решила разузнать, где пропадает её муж. Дверь ей открыла якобы заспанная охранница.

– Что случилось? Милицию вызвать?

– Не притворяйтесь, пожалуйста, я в курсе ваших ночных мероприятий. Только что из этих дверей спортивного комплекса вышел мужчина, а следом за ним выбежала какая-то женщина. И как вы объясните такое бегство в полшестого утра? …Прошу, скажите мне, где Лебедев, мой муж?

– Его здесь нет, он ещё с вечера уехал, – отрапортовала женщина, как бы оправдываясь, и захлопнула дверь перед Вериным носом.

Муж пришёл к обеду, жизнерадостный и бодренький.

– Врагу не сдаётся последний варяг… пощады никто не желает, – пропел он вместо приветствия и крепко обнял Веру, как боевого товарища, впервые за столько месяцев, но она не поддалась на отвлекающий манёвр Жени и стала задавать вопрос за вопросом, которые его только смешили.

– Моя Верочка-конфеточка вздумала меня приревновать к моим друзьям! Я ушам своим не верю, ты меня ревнуешь?.. А я сделал доброе дело, отвёз друга к его заболевшим родителям.

– Но ты бы мог меня предупредить, – проворчала Вера, довольная, что у мужа появился друг в посёлке.

 
                                          * * *
 

Когда люди называют любовницу мужа по имени, то тут уже не отвертеться, надо реагировать.

– Кто такая Алина Рябцева? – спросила Вера в лоб мужа, когда тот пришёл с работы.

– Кто такая Алина Рябцева? Ты серьёзно? Она работает кассиром у нас в спорткомплексе. Я знаю её только в лицо и по имени тоже, вот и всё. Уж не ревнуешь ли ты меня уже второй раз? И тебе не стыдно?

Вера посчитала, что лучший вариант, чем постоянные сомнения в верности мужа, – это доверие.

Всё бы на этом и закончилось, так нет же. Буквально через неделю купалась Вера в поселковом бассейне со своими детьми, и тут её пригласили в раздевалку. Катя умела плавать, а Витя и Танюша нет, они висели на шее у матери и играли, как утята, в хлорированной воде бассейна.

Вере пришлось детей вытащить из воды и взять с них честное слово, что они до возвращения мамы не будут лезть в воду. Дети уселись на скамеечке, а женщина в мокром купальнике отправилась в раздевалку. В раздевалке её ждала молодая особа в длинном драповом пальто, в высоких сапогах и с тонкой шеей, подвязанной атласным красным платочком, которая с лёгкой насмешкой разглядывала Веру, стоящую перед ней в старомодном выцветшем купальнике. С купальника в горошек на пол стекала вода, и Вера чувствовала себя бабушкой-стриптизёршей.

– Здравствуйте, меня зовут Алина Рябцева. Вам говорили, что мы с Женей любовники, но могу вас заверить, что это только слухи. Женя проводил меня домой несколько раз. Ну, вот и всё.

Вера сразу уловила неточность. «Женей» её мужа могла звать только жена, родные и друзья или любовница, и оказалось, что муж соврал, когда говорил о его шапочном знакомстве с Алиной, хотя сам уже несколько раз проводил эту молодую даму до дома, а её, Веру, он не провожал ни домой, ни из дома. Они с Женей уже давно ходили разными дорогами. Допытываться от мужа правды было бы себе дороже, потому Вера приняла грех на душу и сделала вид, что ничего не произошло.

Всего несколько дней оставалось до дня рождения Танюши.

 
                                          * * *
 

Женя ненавидел эти детские праздники! Единственное, что ему хотелось в праздники, – выпить, закусить и на боковую. Его спортивная популярность росла с каждым днём, особенно среди молодых ухоженных женщин. Конечно, Вера по сравнению с этими фанатками проигрывала во всём, кроме законного титула идеальной супруги. Она даже ради приличия не ревновала и в какой-то момент просто ему надоела как женщина, как жена, как мать его детей.

Чужая баба приглашала его в кровать, шептала на ухо, какой он красивый и сексуальный мужчина, как неистов в любви. Особенно милашка Алина, на работе она обстреливала его глазками, приглашала попить чай у неё дома, где любила неистово, но Женя не видел в ней ту, которая способна была заменить ему Веру.

Только Верка могла одним взглядом сделать его или самым счастливым мужчиной на свете или одной фразой втоптать в грязь как ничтожество. Как ей это удавалось, он не знал, но другую жену не хотел.

– Женя, милый, не приходи ко мне, – вдруг заявила Алина как раз перед семейным праздником по случаю рождения Танюшки и добавила искренне: – Мне очень неудобно обманывать твою супругу, такую добрую порядочную женщину, так что сиди-ка ты дома, а то мне соседки пообещали ноги выдернуть, если ты, мой милый, будешь ко мне похаживать!

Кому понравится такой поворот событий? Женя планировал переждать детский праздник на даче с Алиной, а тут на тебе, у Алины совесть заговорила! Настроение испортилось, и он несолоно хлебавши отправился домой.

Дома ждал его, как обычно, горячий ужин, но Вера ещё суетилась с выпечкой коржей для именинного пирога. Раковина ломилась от немытой посуды. В зале на его любимом диване Катюша читала Вите и Тане книжки перед сном.

Надо сказать, что и Катю тоже раздражала предпраздничная суматоха, потому что приходилось усиленно помогать маме. Вот сейчас вместо того, чтобы читать книгу «Всадник без головы», она читает Вите и Тане про «живую» соломенную шляпу, и уже седьмой раз, чтобы дети не мешали маме на кухне.

Вера, увлечённая взбиванием желтков, решила тактично подготовить мужа к завтрашнему дню.

– Женя, как дела? …Вот и хорошо, что всё у тебя хорошо. Ты будешь на дне рождения у Танюши? …Нет? Ну, я так и предполагала. Из гостей я пригласила только Танину подружку, Леночку, и твою тётю Катю… Ничего не поделаешь, я её уже пригласила. Будь в гараже, а когда все разойдутся, приходи. Обещаю, что к 6 часам вечера гостей уже не будет. Я пеку торт с…

Кляц! Женя швырнул стакан в угол кухни. Стёкла от стакана разлетелись по всей кухне. Прибежали испуганные дети и столпились в дверном проёме. Вера медленно подняла глаза на мужа и поняла, что дело плохо, надо спасаться.

– Хорошенькой прикидываешься! – подзуживал Женя, наступая на жену. – Всё на цыпочках бегаешь, а что ты сама из себя представляешь! Ни рыба ни мясо, а… шматок сала!

Вера молча уходила из кухни спиной, за которой были дети, а в руках она держала миску со взбитыми желтками.

– Что уставилась, глаза выпучила! Пошла вон! Чтобы через минуту никого в доме не было! Никого! А то…

Вере не хотелось знать, что означает «а то…», и, подхватив детей, она выбежала в подъезд дома. Ночь провела Вера у своей соседки с четвёртого этажа Людмилы. Соседка была примерно одного с ней возраста, но у неё рано умер муж, который при жизни носил её на руках, а она его доброту оценила только после его смерти.

Лёжа на чужом диване в окружении детей, Вера поклялась себе, что такое положение вещей будет в последний раз в её жизни, но, как говорится, утро вечера мудренее.

День только зародился, Вера вернулась домой. Женя храпел на своём диване, видимо, ночью хорошо погулял. Она быстро проветрила комнаты, убралась на кухне, потом украсила комнаты красными флажками и шариками, чтобы дети расценили ночь, проведённую у соседки, как предпраздничное приключение.

Женя пришёл в себя, выпил рассол и теперь с удивлением смотрел на жену, которая уже не обращала на него никакого внимания. Она спокойно допекла именинный пирог и резала овощи на салат. Он не догадывался, что спокойствие ей давало принятое ночью решение уйти из дома.

Когда всё было готово к именинам, пришли дети, Танюша светилась от счастья, видя, как красиво был убран зал и накрыт для гостей стол. Катюша сразу подалась на кухню попробовать салаты, а Витя захотел тоже подарки: машинку, автобус и трактор.

И тут зазвонили в дверь. Гости? Так рано?

Именинница побежала в коридор, открыла входную дверь и запрыгала от радости: перед ней стояла бабушка Римма, а в её руках были большие сумки с подарками. Вере ничего другого не оставалось, как перенести планы о разводе на другое время и радоваться встрече с мамой.

Праздничный обед прошёл на славу, а к вечеру, когда довольные гости разошлись по домам, на именины дочери пожаловал и Женя. Он хозяином уселся за опустевший стол, налил себе бокал красного вина и принялся поедать холодные пельмени из общей тарелки. Потом, не нарушая молчания, улёгся на диван и уставился в телевизор.

– Вера, это всегда вы так живёте с Женей? – спросила Римма дочь, когда та перемывала посуду.

– Нет, мамочка, не всегда. У Жени от таких детских праздников сильно болит голова.

– А у тебя не болит?

Вера рассмеялась. Мама всегда проблему видела глубже, чем это говорилось.

На следующий вечер Женя домой не пришёл. Катя рассказала, что папа приходил домой ещё в обед и допил вино из именинной бутылки, а потом сказал, что повезёт друга на свадьбу. Это был тревожный знак. Женя пьяным за руль в последние годы не садился, и друзей у него не было.

К вечеру Верино сердце разболелось, оно упрямо предсказывало скорое вдовство. Дети спокойно укладывались спать, Вера делала маме массаж спины, при этом горестно вздыхала от грустных мыслей, потому что она уже думала, как надо правильно готовиться к похоронам.

За полночь, когда в спальне мирно спали дети с бабушкой, Вера просматривала семейный фотоальбом, словно привыкая к мысли, что Женя погиб. Вдруг ей стало нестерпимо душно. Она подошла к балконной двери и распахнула её настежь. Ночь пахла осенним дождём.

– Я всё равно не смогла бы сделать его счастливым, даже если бы умерла за него, но так страшно ждать известия о его смерти. А если его смерть – расплата за мой грех?

Ночная прохлада дрожью прошла внутрь женщины. Жаль, что в поселке не было церкви, не перезванивались колокола, и из глубины памяти Вере послышался церковный напев в два слова: «Господи, помилуй… Господи, помилуй… Господи, помилуй».

Потом тяжелые капли дождя окропили ее лицо и барабанной дробью застучали по балконным перилам, и где-то вдалеке послышались раскаты грома.

 
                                          * * *
 

Женя до рассвета веселился на чужой свадьбе, где спиртное лилось рекой. На обратной дороге домой он не смог вписаться в крутой поворот при подъезде к Шантюбе. Машину развернуло, и она на большой скорости влетела в кювет. В ночной тишине раздался грохот, металлический скрежет, предсмертный человеческий крик, а в следующее мгновение наступила оглушительная тишина. Разбитую машину с человеческими телами покрыла ночь, и небо печально заплакало первым осенним дождём.

Часть 3

Глава 1

Пегги считала себя достаточно взрослой, чтобы активно участвовать в спасении отца. Что папу надо спасать, девочка знала без подсказки со стороны, ведь её родители друг друга на дух не переносили.

Семья Пегги была непохожа на семьи других детей. В её доме было много комнат, много дорогих игрушек, к родителям приходило много гостей, но мама и папа спали в отдельных комнатах, на разных этажах и бегали друг от друга, как в мультфильме «Том и Джерри», только наоборот, где кот-папа убегал от серой мышки, роль которой играла мама.

Самыми счастливыми днями для девочки были те, когда папа свой выходной проводил в семье и на завтрак сам готовил хот-доги, а на обед жарил мясо, отваривал картошку, заливал её мясным соусом и тушил стручковую фасоль.

Во время еды папа обычно рассказывал смешные истории, спрашивал дочь о её школьных делах. Пегги беззастенчиво врала о своих успехах в учёбе, лишь бы порадовать своего любимого отца. Жаль, что такие выходные обычно заканчивались ссорами между родителями.

Пегги очень не нравилось, когда над её отцом посмеивались друзья и мама, а то, что её умный папа сам позволял смеяться над собой, даже обижало. Повзрослевшей девочке казалось, что только она одна может стать отцу настоящим другом, и она очень дорожила его доверием.

В последнее время папа стал жаловаться на боли в животе, от жалости к нему у Пегги терялся аппетит и начинала болеть голова. Девочка настойчиво отправляла его к докторам и следила, чтобы тот принимал медикаменты по расписанию, но почти каждую ночь в спальне отца раздавались глухие стоны. Когда стоны прекращались, Пегги становилось страшно от мысли, что её папа умер. Она на цыпочках поднималась по скрипучей лестнице на второй этаж и, прислонив ухо к замочной скважине, прислушивалась к его дыханию.

Что она могла сделать для отца? Только любить его.

Когда папа проходил обследование у какого-то знаменитого доктора, Пегги овладело предчувствие беды. В ожидании результата обследования папа все вечера проводил у себя в кабинете, а девочка приносила ему бутерброды. Она радовалась, когда у отца был хороший аппетит и огорчалась, когда он говорил, что для него настала пора подумать о Боге.

Теперь Пегги в свободное время сидела в своей комнате перед громко орущим телевизором, но видела только мелькающие кадры очередного мультика, потому что боялась остаться без папы.

Вот и настал день, когда папа с утра отправился к доктору, который хорошо разбирался в папиной болезни. Пегги стояла у ворот. Она подождала, пока белый «Мерседес» отца не выехал из ворот, а потом вынесла во двор маленький стульчик, на который положила подушечку, уселась и приготовилась ждать папу, чтобы первой его встретить и узнать, что сказал ему доктор.

Папа вернулся уже ближе к вечеру, и девочка со всех ног бросилась к нему.

– Папа, что сказал доктор? Тебя положат в больницу? …Почему ты улыбаешься?

– Пегги, доктор сказал, что у меня «болезнь пастора».

– Папа, это лечится? Ты не умрёшь от этого заболевания?

Ронни нежно пригладил рукой тёмные кудри дочери, а Пегги всё время пыталась забежать вперёд, чтобы заглянуть в его глаза, она боялась увидеть в них грусть.

Плотно поужинав, мужчина поднялся в свой кабинет, поудобнее устроился в кресле и закурил. Из раздумий его вывел голос дочери, которая сидела у его ног и поглаживала кота Моора.

– Папа, от «болезни пастора» умирают?

– Да. Если я не изменю ситуацию, то умру, – ответил Ронни, вздыхая.

– Так измени эту ситуацию поскорее, а я тебе буду помогать!

Мужчина был тронут заботой дочери и опять нежно погладил её по голове.

Как-то незаметно прошли годы, его старшая дочь вытянулась в нескладного подростка, хотя она умом не отличалась, но оставалась доброй девочкой.

– Пегги, каждый мужчина нуждается в женской любви.

– Папочка, тебе нужен секс?

Ронни засмеялся и не ответил на вопрос девочки. Этот деликатный вопрос обсуждать с подросшим ребёнком мужчина не собирался, но Пегги думала иначе.

– Если мой папа не нужен никому на свете, то я должна сама позаботиться о нём.

Прошло немного дней после того вечернего разговора с отцом о необходимости «изменить ситуацию», а план по его спасению у девочки был готов к исполнению.

 
                                          * * *
 

В тот день распогодилось, уже с утра жителей окраины Антверпена баловало солнышко, и комнаты продувал тёплый ветерок.

– Папа, – обратилась Пегги к отцу, – давай перед началом школьного года съездим в Арденны на кемпинг. Мы возьмём с собой Тима и мою подружку! Хорошо?

Немного подумав, Ронни решил, что идея Пегги стоит того, чтобы к ней отнестись со вниманием.

Кто не любит отдыхать на природе гористой Валлонии?! Только тот, кто не любит природу и предпочитает чахнуть в городе. К разряду последних Де Гроте себя не относил, и в конце августа провёл недельный отпуск на кемпинге для натуристов, для тех, кто на природе любит отдыхать без одежд и доспехов.

Мужчина знал по опыту, что голый человек более общителен и более приветлив, чем человек в одежде. Хоть и принято встречать человека по одёжке, но лучше сразу без неё, тогда отпадает необходимость играть чью-то роль. Надо отметить, что отдых в клубе натуристов особенно подходит амбициозным дамам, чтобы они перестали смотреть на других женщин свысока, сознавая, что нет в природе женского тела без какого-либо изъяна. Ронни было по душе, что в кемпинге для натуристов всегда царило радушие между отдыхающими, что способствовало хорошему семейному отдыху.

Подруга Пегги оказалась замужней девушкой, лет восемнадцати, у которой подрастал годовалый сынишка. Возраст Норы и её приличный жизненный опыт немало удивили мужчину, но не настолько, чтобы принимать её всерьёз.

Отдыхал Де Гроте с детьми в своём «мобилохоуме», а по-простому, в мобиломе марки «Форд-транзит».

Отдых с детьми на кемпинге для натуристов проходил замечательно. Десять дней яркого солнца, горного целебного воздуха в радушной компании любителей природы поднимали жизненный тонус натуристов и укрепляли их здоровье на весь рабочий год.

Мобилохоум, а по-простому «мобилом» марки «Форд-транзит», представлял собой маленький теремок на колёсах. Пегги спала вместе с братиком Тимом на верхней полке, под самой крышей. Ронни досталось спальное место внизу, и это место ему пришлось делить с подругой дочери Норой и её маленьким сыном. Ронни чувствовал, засыпая, как Нора ластилась за его спиной, но это нисколько не мешало его здоровому сну, так что план Пегги позорно провалился, хотя он был очень хорош. Жаль, что подружка Нора не оправдала её доверия.

Два года назад Нора забеременела от своего одноклассника, бросила с позором школу и была выдана замуж за 30-летнего мужчину, которому нужны были дети. Сама Пегги считала, что рождение ребёнка вне брака является не позором, а настоящим женским подвигом. Своего покладистого мужа Нора не полюбила с первой брачной ночи. Когда у неё родился сын, то Нора всё время хотела убежать от мужа, но бежать ей было некуда. Пегги очень сочувствовала своей взрослой подруге. Как можно любить мужа преклонного возраста, который боится собственной тени и слова поперёк не может сказать? Её план по спасению отца должен был одним выстрелом убить трёх зайцев: Нора должна была соблазнить отца и женить его на себе, а саму Пегги удочерить, тогда бы папа получил исцеление от болезни пастора, Нора заимела бы достойного мужа, а сама Пегги – новую семью. Только жаль, что папа так и не соблазнился.

 
                                          * * *
 

Надо сказать, что Каролин тоже расстроилась, что планы дочери провалились. Она была в курсе планов Пегги, и ей не терпелось уличить мужа в супружеской измене. Женщина была уверена, что живому человеку негоже тягаться со святыми в святости, потому что кто на свете не лжёт и не крадёт? Все потихоньку лгут и крадут, только одни попадаются, а другие живут припеваючи. Главное, чтобы люди не теряли удовольствие от жизни, не терзали себя и других ненужными угрызениями совести, как это постоянно делал её супруг. Своим вечным недовольством и занудством Ронни доводил Каролин до отчаяния, а она ведь замужняя дама, которой положено радоваться жизни и тратить деньги супруга по своему усмотрению.

– Святоша выискался! Зазубрил с детства стишок с десятью заповедями и решил с Папой Римским потягаться! Шут гороховый.

В бурчании женщины не уточнялось, кто из них двоих был гороховым шутом, тут главную роль играло то, что Папа Римский жил в Риме, а Ронни – под боком.

Сама Каролин на службу в церковь не ходила, эти службы ей надоели ещё с детства, когда бедных сирот загоняли с раннего утра в церковь, как солдат на полигон, и никто из детей и пикнуть не смел. С тех времён прошло много лет, и теперь она законная супруга социалиста Де Гроте, не надо её пугать мучениями в аду, которые придумали пасторы для непослушных детей. Если бы ад существовал, то его бы боялись не только дети, но и взрослые. Люди вокруг Каролин боялись потерять работу, страшились бедности и дрожали перед смертью, но никого не пугала преисподняя.

Как Ронни не понимал, что она и так знала, что воровство и обман – это плохо, но зачем из этого трагедию делать и выходить из себя?.. Каждую неделю Ронни выходил из себя, но Каролин своей привычке брать даром всё, что лежало без присмотра, не изменяла и не собиралась изменять, поэтому не обращала внимания, когда муж ловил её на воровстве.

– Ну зачем ты, воровка последняя, утащила с работы 10-литровый титан для варки кофе? Сколько ты можешь выпить кофе за день? …Десять литров? Так лучше в реке утопись, всё легче будет! …Кто тебя на работу возьмёт с репутацией воровки? В Африке за воровство руки отрубали, чтоб неповадно было брать без спроса, а тебя только могила исправит! – возмущался Ронни на весь дом, а украденный женой титан как стоял в чулане, так и стоял.

Каролин периодически выгоняли с одной работы, но принимали на другую, где все воровали, и она тоже. Уж так был устроен мир, в котором нет места для святых.

Совсем недавно её выгнали с фабрики по переработке мусора, а она не куда-нибудь, а в детский центр отдыха еврейских детей устроилась – название этого центра само говорило за себя: «Ронни @ Золотой мундштук» – на очень престижное место уборщицы в столовой.

В последнее время женщина порывалась начать бракоразводный процесс, но для этого надо было иметь веский повод, а самый лучший повод для развода – измена мужа, зафиксированная в полиции нравов.

Эта роль соблазнительницы мужей отводилась подруге дочери Норе, но у той кишка тонка, чтобы прельстить Ронни на отдыхе, когда и карты в руки. Зря только Каролин ей летнюю детскую колясочку подарила, не дала эта бесстыдница ложные показания в полиции на отца Пегги, а какой он Пегги отец?

Каролин любила слушать истории о разводах своих знакомых и подруг. В это время в рабочем посёлке, где жила семья Де Гроте, одна за другой рушились семьи, а бракоразводные процессы интриговали Каролин больше, чем истории о верной любви.

Особой популярностью в посёлке пользовался скандал по поводу развода одной знакомой дамы, многодетной женщины Жозефин.

Фредди, муж Жозефин, работал портовым грузчиком и успешно содержал семью, в которой подрастали четыре мальчика и две дочки. Характер у мужчины был нордический, и редко что могло бы вывести его из себя. Изменить жене ему даже в голову не могло прийти, детей он любил, но с годами стал к вечеру уставать и предпочитал больше нежиться в постели, чем исполнять свой супружеский долг.

Кто его знает почему, но Жозефин вдруг захотелось кардинальных перемен в своей жизни домохозяйки, ведь какой женщине понравятся грубые манеры супруга и его блатной жаргон портовиков, а поводом для придирок стала привычка Фредди проводить вечера по пятницам в портовом кафе, где пиво лилось рекой.