Текст книги "Вера и рыцарь ее сердца. Роман в 6 книгах. Том 2"

– Слава Богу. Я пошлю вам на помощь кочегаров, они помогут с переездом.

Как только эта ситуация с привидениями разрешилась, так начал чудить завхоз.

Виктор Буталов взял за моду скрываться в рабочее время, пропускать выдачу продуктов питания на кухню и огрызаться на хозяйственных пятиминутках.

Потом мамы с больными детьми стали жаловаться, что долго им приходится ждать в коридоре своей очереди, чтобы пойти в кабинет, где принимала больных детей фельдшер по детству. Разве могла Вера догадаться, какие разговоры и с кем отвлекали Буталову Наталью Александровну от работы?

 
                                          * * *
 

В последнее время Гайдарчук приходила на приём к фельдшеру по детству, как к себе на работу. Она по-деловому садилась на кушетку напротив Натальи Александровны и начинала подливать масло в огонь.

– Ох, Наташа, жалко мне тебя, пропадаешь ты ведь зазря. Я вот что скажу, хватит тебе клушей сидеть в своей консультации, тебе пора бразды правления в свои руки брать! Я на твоей стороне! Власть в районной больнице сменилась, так что и у вас в больнице грядут перемены…

– У Лебедевой-то диплом доктора имеется, а у меня – только диплом фельдшера, – скромно поддержала её Наталья.

– А у меня два! И все экономические! Не в дипломах сила! Вы с Виктором пошто штаны-то протираете, пишите куда надобно, чтоб новое начальство в курсе было о нашей придурковатой Верочке. Пришла пора врачиху раскулачивать, какой дом себе отгрохала. Хватит нам и Петра Петровича, с его барскими замашками! Его дедов в Сибирь заслали, а они в Сибири дома себе отгрохали, поля под зерновые возделали, скот развели, так их по второму разу пришлось раскулачивать! Понаехали в Сибирь куркули, хотят здесь хозяйничать! Пётр Петрович самым хитрым оказался, он на рожон не лез, он коммунистом стал, авторитет поимел, он сам как был кулак, так кулаком и остался, а в больнице как у себя дома хозяйничал, и тоже с дипломом фельдшера. Главное, что он сам хорошо жил и другим жить хорошо не мешал!.. Эта врачиха выведала, что на ремонт школы «Газпром» выделил нашему сельсовету гуманитарную помощь, и взбесилась. Наших местных депутатов взбаламутила, куда, дескать, деньги делись? А её какое собачье дело, куда деньги делись, делись, и всё тут.

Наступило неловкое молчание. Гайдарчук сразу поняла, что лишнее сболтнула, а отступать и не думала.

– Я по весне к бабке Елене ходила, чтоб та на врачиху порчу навела, так она взяла и кони двинула, отмучилась, горемычная. Говорят, что грудь у неё вся в язвах была. Вишь, что получается, куда ни крути, а врачиха всегда сухой из воды выскочит. Вот, погодь, когда я председателем сельсовета стану, то каждому выдам по заслугам, а с Лебедевой по отдельности разговор будет.

Обычно Наталья Александровна слушала бабьи сплетни в пол-уха, но в тот день её допекло!

– Ох, эта врачиха сговорилась с Лидкой, а та совсем нос задрала. У самой медсестринские курсы, что были ещё при царе Горохе, и она корчит из себя незнамо кого, старшей медсестрой числится. Мой Витёк так мне и сказал: «Или я, или твоя подруга Лидка». А какая мне Лидка подруга-то, ну, дружили мы с ней семьями, так теперь она всё с врачихой на короткой ноге, а к той и на хромой козе не подъедешь! Недавно мне выговаривала, что я детишек плохо лечу, а сама своих-то забросила, всё где-то разъезжает!

От этого разговора о наболевшем Наталья вспотела, жар в теле выступил пятнами на её широком лице.

– Что, Наташка, раскраснелась-то, как буряк по осени? Видно, Витька твой в отставку ушёл, спит, небось, до рассвета увальнем. А ты его кулачком под один бочок, да под другой, глядишь, что и получится… А, врачиха-то только с виду скромница. Мы за её домом слежку установили, мои бабы сутки напролёт контроль ведут, всё подмечают. Ты что думаешь, что она святая? Каждую ночь к ней мужики приходят, да не только наши здешние, но и из района жалуют, все пузатые, да блудастые.

– А Иван-то что? Он ведь к ней подкатывал…

– Так он уж давно перебесился. Разве ему деревенских баб мало? Зачем ему эта суматошная стерлядь…

Тут дверь в кабинет распахнулась и на пороге появилась сама «суматошная стерлядь».

Вера не скрывала своего недовольства.

– Наталья Александровна, вы больных детей-то уморить вздумали сегодня? Дети плачут, их мамы волноваться стали.

В одно мгновение лицо Натальи Александровны преобразилось и его украсила радушная улыбка.

– Хорошо, Вера Владимировна. Мы тут с Гайдарчук говорили о здоровье её сынишки. Мальчику уже год, надо бы его отправить к специалистам, ведь роды были осложнённые, я мальчика в район направляю для консультации у невропатолога.

Наталья Александровна принялась что-то записывать в свою тетрадку, Гайдарчук встала с кушетки, расправила плечи и направилась к выходу. Вера вежливо посторонилась, дала ей выйти в коридор, а потом сама отправилась по делам.

 
                                          * * *
 

Отношения с завхозом Виктором Буталовым портились изо дня в день. На планёрки он являлся с опозданием и делал какие-то свои дела в обход главного врача. Вера только успевала на них реагировать, но не предупреждать. В один из понедельников, после хозяйственной планёрки, проходящей в её кабинете, она попросила завхоза Буталова остаться для разговора.

– Виктор Сергеевич, кто дал вам право разглашать данные ведомости по зарплатам между сотрудниками? Это рождает нездоровые пересуды в коллективе.

– Да что вы, Верочка Владимировна, это всё бабьи сплетни.

– Я вам не Верочка, где плата за пользование гаража? По договору за пользование тёплого гаража господин Медведев должен платить помесячно, прошло два месяца, а платы в больничную казну не поступало.

– Да вот, Вера Владимировна, он нам тут одну детальку для трактора дал в пользование. Она нам очень-то в хозяйстве пригодится.

– Почему я об «этой детальке» впервые слышу! Вы же знаете, что деньги за гараж и за пользование нашей водонапорной скважиной, которая в единственном числе функционирует в селе, предназначены на социальные нужды нашим работникам. Это не даёт вам права быть добреньким за моей спиной. Вы меня поняли?

Обиженный Виктор Буталов вышел из кабинета, а на следующее утро к Вере явился и сам господин Медведев, местный фермер, потому что на больничном гараже уже висел новый замок, а ключи от замка были только у неё. Лидеру деревенской знати, Медведеву, в пользовании гаражом было отказано!

По деревне поползли слухи, что Буталовы пишут на врачиху в район доносы, но Вера слухам не верила, хотя обо всём, что происходило в больнице, первым узнавал главный врач района Чернов.

В коллективе стала ощущаться тревога, все ждали каких-то перемен и не знали, на кого делать ставку. Как-то в кабинет Лебедевой зашли без приглашения три медсестры. Они прошли и сели рядком на диванчик, прямо перед столом, за которым работала Вера. Отложив в сторону медицинскую литературу, она внимательно посмотрела на вошедших.

Посередине троицы восседала тучная Наталья Александровна, её белый халат расходился на груди и животе, зато высокой накрахмаленный колпак плотно сидел на голове хозяйки и был хорош во всех отношениях. Она-то и начала заранее приготовленную речь.

– Мы возмущены вашим поведением, Вера Владимировна!

– Извините, – перебила её Вера, – кто это «мы»!

– Мы, больничный профсоюзный комитет. Мы выбраны коллективом, чтобы отстаивать права трудящихся.

– Уважаемая Наталья Александровна, я не помню за годы моей работы в больнице, когда эти выборы имели место?

Наталья Александровна вместо ответа продолжила как по писаному:

– Мы являемся членами профкома больничных работников, и коллектив больницы доверил нам право защищать его права. Мало того, что вы приходите на работу с опозданием, вы, Вера Владимировна, увольняете сотрудников без согласования с нами, профсоюзными лидерами. Неделю назад был уволен тракторист Плотников, отец двоих детей, кормилец семьи. Вы его уволили за то, что он в свой выходной хотел побыть со своей семьёй и отказался работать на вас. Мы, профсоюзный комитет, требуем восстановить Плотникова трактористом.

Тут в кабинет вошёл прилично одетый тракторист Плотников, он по привычке снял перед начальством кепку.

Вера опешила.

Сначала она не знала, что можно сказать в ответ на такую наглость. От важности момента грудь Буталовой поднялась кверху, словно её надували изнутри, а её обладательница из миловидной женщины на глазах превращалась в ленивую прислугу, очень злую на хозяев. Вере эти перемены не понравились.

– Вы меня удивили, Наталья Александровна, вашей лисьей манерой бить из-за угла. Виктор Сергеевич, наш завхоз, а ваш муж, пишет Чернову доносы, чтобы опорочить меня и наш медперсонал. Это предательство, но вы пошли дальше, теперь вы устроили публичный суд надо мной?.. Пока я нахожусь в должности главного врача – вы будете соблюдать субординацию.

Вера встала из-за стала и продолжила свою речь:

– Во-первых, на работу я буду по-прежнему приходить на пять минут позже, чтобы дать медсестрам возможность поговорить между собой о дежурстве перед началом официальной части пятиминуток. Во-вторых, товарища Плотникова я сама приняла на должность тракториста и была довольна его работой, но за последний месяц товарищу Плотникову были вынесены три выговора за самовольное использование трактора с целью личного обогащения. Вот он стоит у дверей. Вы его спросите, на кого работал трактор все прошедшие выходные?.. Видите, он молчит, значит, он человек совестливый. А в-третьих, кто из вас не пользовался услугами трактора в выходные дни с моего разрешения, как руководителя больницы? Я даже на преступления шла, оплачивая сотрудникам отгулы на сенокос и сбор картофеля, а мне, матери троих детей, было отказано в помощи по перевозке молотого зерна для свиней, потому что только в выходной день мои друзья из Тюмени смогли мне помочь. Это профсоюзом одобряется? Но я справилась и без Плотникова, чья жена изволила меня оскорбить.

Тут Вера непосредственно обратилась к Плотникову:

– Товарищ Плотников, расскажите суду, как я вас домогалась, как это утверждает ваша супруга? Отвечайте, мне тоже будет интересно услышать! Отвечайте, мы вас слушаем!

Вместо ответа тракторист надел на голову новую кепку и вышел из кабинета. Вера с усмешкой посмотрела ему вслед и продолжила:

– А в-четвёртых, с этого дня я лично буду контролировать ваше присутствие на работе, Наталья Александровна, и больше не стану покрывать ваши уходы на полтора часа раньше положенного времени. Моё рабочее время ненормированное и… Теперь вы мне скажите, что вы сделали для меня лично, как для многодетной матери. Лодыри вы, а профсоюзом только прикрываетесь!

Тут и случилось непредвиденное, слёзы побежали по лицу Веры, и это было обиднее всего. Она схватила сумку и выбежала на улицу, оставив трёх представительниц профсоюзного комитета сидеть в её кабинете.

На другой день, отревевшись в домашних условиях, Вера вышла на работу, и Лидия Ивановна после пятиминутки рассказала Вере о готовящемся в больнице перевороте.

Оказывается, Наталья Александровна подговаривала медсестёр сменить старшую сестру. Почему? Потому что не надо делать добра злому человеку, даже если он числится в твоих друзьях.

 
                                          * * *
 

Тогда, в зимний ноябрьский день, когда Вера застала Буталову, бегающую от мужа по больнице в непотребном виде, Лидия Ивановна пожалела подругу, приютила в своём доме, хотя сам Буталов чуть ворота не вышиб кулачищами, а когда отошёл от запоя, то объявил Лидке войну. Не зря в народе говорят, что муж и жена – одна сатана. Спасённая от надругательства мужа Наталья Александровна встала на сторону супруга и поклялась изжить со света свою подругу Лидку.

– Хорошо, что я не замужем, – оптимистически заметила Вера, выслушав эту историю до конца, но Лидия Ивановна с этим была не согласна.

– Вам бы мужика хорошего найти, ведь как одной без любви прожить?

– А хорошие мужики или меня боятся, или боятся моей детворы, так что давайте принимать меры по наведению порядка в больнице.

Вера уже не знала, что надо предпринять, чтобы вернуть доверие персонала и наказать виновников разлада. И тут на беду она увидела на кухонном столе книжку какой-то Васильевой, в которой описывалась белая магия как помощь для обиженных людей.

«Вам плохо, вас незаслуженно обижают? Есть выход! Дождитесь грома в четверг и проговорите заговор из книги, и тот, кто вам досаждает, оставит вас в покое!»

Вскоре над деревней разразилась первая летняя гроза. По календарю стоял четверг. Вера ринулась в дом, схватила книжку по белой магии и стала лихорадочно искать слова заговора. Её внутренний дух противился этому импульсивному желанию использовать магию в личных интересах, но проиграл.

Когда прогремел очередной раскат грома, женщина начала акт возмездия. Она вышла на крыльцо и стала читать слова заговора с рвением праведницы. Смысл произносимых слов доходил до её сознания, но с опозданием. Ужасные вещи стояли в конце заговора, где говорилось что-то о пиках и о вилах, но было уже поздно отступать.

На крыльцо часто закапали дождевые капли.

На следующий день, в пятницу, Вера опять опаздывала на работу. У Вити порвались брюки, а новые пришлось гладить. Открывая свой кабинет, она случайно оглянулась через плечо и застыла на месте. К ней неслась по коридору высокая женщина, с явно плохими намерениями. Вера от страха быстро провернула ключом уже в обратную сторону и закрыла кабинет снаружи.

– Как вы смеете опаздывать на работу!

Это обвинение прозвучало, когда Вера уже оказалась в западне, её спина упиралась в дверь собственного кабинета, а грудь – в живот Гайдарчук, но фасон надо было держать.

– Уважаемая Гайдарчук, это не ваше дело, когда я прихожу на работу и когда ухожу. Извините, но я спешу.

Тут произошло неожиданное. Главный экономист сельсовета с двумя дипломами о высшем образовании схватила доктора Лебедеву за грудки и попыталась вдавить её в дверь кабинета главного врача, но дверь в кабинет была на замке. Тогда она высвободила одну руку из захвата, размахнулась её и закатила Вере звонкую пощёчину.

 
                                          * * *
 

Во время ноябрьской учёбы в Тюмени на Веру тоже нападал бандит.

Хотя Вера сначала приняла его за спортсмена, бегающего ночью по двору, потом за друга, обнимающего её сзади, но тогда, когда почувствовала лезвие ножа у горла, поняла, что находилась в руках убийцы. Поняла и впала в ступор, приняв безропотно свою судьбу, ведь чему быть, того не миновать, но когда убийца стал вырывать сумку из её рук, то страх перед смертью сменился возмущением, переходящим в истошный крик. «Не отдам! Не отдам! Это моё!».

Не обращая внимание на нож у горла, Вера вцепилась в сумку звериной хваткой, потому что в этой сумке лежали чужие деньги, предназначенные на покупку памятных подарков преподавателям курса. Но силы были на стороне нападающего. Уже падая на мокрый снег, Вера видела, как мужчина судорожно вытряхивает на землю содержимое её сумки. Подарочные деньги были спрятаны в конвертике, а конвертик находился в синей Библии, но вор этого не знал. Не найдя денег, преступник со злостью отшвырнул от себя пустую сумку и убежал в темноту, а под фонарём в глубине городского двора Вера осталась одна.

Быстро поднявшись на ноги, она схватила пустую сумку и поковыляла домой. Через несколько шагов вспомнила о том, что деньги в конверте остались лежать в сугробе. Когда Вера вернулась к месту преступления, то там уже толпился народ и милиционеры. Оказывается, её крик о помощи всполошил весь двор.

Но тогда, в Тюмени, когда Вера заходила в тёмный двор, она попросила защиту у Господа: «Ты меня всегда защищаешь, выручи меня ещё раз! Мне так не хочется идти в общежитие окружной дорогой, по дворам ближе выходит».

 
                                          * * *
 

Если к убийству во дворе она была готова, то к пощёчине – нет!

Испуганная санитарка, свидетель разборок между врачом и Гайдарчук, прижалась к стенке, она стояла с мокрой тряпкой в руке, а на пол с тряпки капала грязная вода.

Сама Вера по сторонам не глядела, она не отводила удивлённого взгляда от чёрных зрачков Гайдарчук, в которых намеревалась увидеть нутро ведьмы.

– За что? Вы… Вы… Вы меня ударили. Вы… меня ударили?.. За что?

Тут и сама Гайдарчук опомнилась. Как нашкодивший пёс, она быстро оглянулась по сторонам и побежала к выходу. Перед порогом Гайдарчук приостановилась и бросила через плечо странно короткую фразу:

– Это тебе за… Ивана.

Удар закрывшейся двери, как выстрел, привёл Веру в чувство. Её щека горела, а рука по-прежнему крепко обнимала пустую трёхлитровую банку из-под молока.

«За Ивана? Причём здесь Иван?»

Вера нашла в себе силы открыть свой кабинет. Через пять минут она вошла в административный зал, оглядев притихший персонал, и обратила внимание на пылающее лицо Натальи Александровны. Её предали.

Вечером того же дня Вера сидела в доме Ивана Илларионовича, которого не было дома, зато была сестра Валентина.

– Вера, что-то случилось? На тебе лица нет.

– Тебе никогда не давали пощёчину?.. А вот мне влепили. В милиции очень обрадовались, что не насмерть влепили, а то бы дело пришлось заводить.

– За что?

– А за вашего дядю Ваню. Теперь я хочу сама от него услышать, кто он такой, что из-за него бьют женщин по лицу.

Смена красок пробежала по лицу Валентины.

– Это была Гайдарчук?

Вера кивнула. Потом Валентина пододвинула свой стул поближе к Вере и рассказала историю, слушая которую, Вера пожалела, что выбрала профессию врача, а не журналиста.

– Верочка, наша Гайдарчук – непростая дама, она штучка-то ещё та. Года два назад, как ты знаешь, она родила третьего ребёнка, Павлика. Она его родила, чтобы досадить тебе, Верочка.

– Мне?.. С какой стати? Да, я что-то помню, как она с животом бегала от меня по всей больнице, но зачем мне было обращать внимание на сумасшедших беременных? Наблюдение за ходом её беременности я перепоручила Буталовой.

– Ох, наивная ты душа, Гайдарчук хвасталась мне, что узнала от Буталовой, что ты однажды в Новый год очень сокрушалась, что не родила Ивану сына. Так вот, когда я приехала в Андрюшино (мама меня вызвала), Гайдарчук пообещала мне работу в сельсовете. Я согласилась, но за это обязалась эту вражину в наш дом привести под любыми предлогами. Она с Иваном по ночам в бане тешилась, а я её выгораживала перед её мужиком, дескать, всю ночь я с ней в карты резалась. А случилось так, что эта самая Гайдарчук в одну ночь переспала с моим братом и со своим мужем и «залетела», а когда родился мальчик, то наш дядя Ваня за сына подарил ей норковую шубу, а своего мужа она отправила в декрет по уходу за младенцем. Такова была её месть тебе, Вера, а ты ничего не замечала, и это-то её очень злило.

– Так мы не встречаемся с Иваном Илларионовичем уже годы.

– Вера, ты не обижайся, я ведь тебя не знала тогда, а кто такая Гайдарчук, я знала. Она, однако, всем сельсоветом вертит, как хочет. Ты знаешь, почему меня недавно сократили? Потому что я продолжаю с тобой дружить. Бестия доморощенная!

– Но бить-то зачем?

После этого рассказа Вера говорить с Иваном расхотела.

Пять ночей пролежала она с открытыми глазами, строя и перестраивая коварные планы мести, которые сходились на одном: Вера обязана подать на Гайдарчук в народный суд за оскорбление личности. Зло должно быть наказано!!!

Она собирала документы для суда, а до неё стали доходить слухи, что её старшая дочь растёт распущенной девицей.

– Катя, ты знаешь, что говорят о тебе в деревне? – обратилась она к девочке, которой исполнилось уже 16 лет.

– Мама, а ты знаешь, что говорят о тебе?

Видя, что мама пришла в замешательство от её вопроса, Катя тут же попыталась сгладить свой правдивый ответ.

– Мама, мне всё равно, что обо мне говорят, потому что я знаю, что я делаю, а что я не делаю и делать не собираюсь. Не обращай внимание на сплетни, ты и так ночи не спишь, а что толку воевать-то, если воевать-то не с кем… Поговорят и перестанут.

Конечно, Вера была согласна с дочерью, но ей хотелось доказать свою честность.

Глава 2

«Лицом к лицу – лица не увидать, большое видится на расстоянии, когда волнуется морская гладь, уже не ищешь оправдания…»

Эти перефразированные к текущему моменту строки Есенина утешали Веру, потому что они точно описывали её состояние души и подтверждали её духовное родство с поэтом.

Вера сидела в мягком автобусе и любовалась видом из окна, радовалась тому, что удалось вывезти детей из зоны затопления и что все необходимые документы для предъявления в суд были собраны, теперь Гайдарчук не отвертеться от справедливого возмездия! Езда в комфорте автобуса, мелькание сибирского пейзажа за окном действовали на неё успокаивающе.

В Кургане Вере с детьми предстояла пересадка на поезд, идущий в Караганду, билеты на который продавались за час до прибытия, так что пришлось подождать в очереди у вокзальной кассы. Всё шло своим чередом, людей у кассы было немного, свободные места в поезде имелись, и осталось только рассчитаться за четыре билета, два взрослых и два детских. Выяснилось, что у Веры не было достаточно денег, так как за последний месяц цены на билеты выросли сразу на 10%.

– Катя, – обратилась она к дочери, выйдя из очереди, – ты не знаешь, кто взял 50 рублей, которые лежали на комоде? Вечером они лежали, а утром пропали. Теперь дело в том, что билеты мы можем купить только на меня и на Таню с Витей!.. Так-то вот. В Андрюшино вернуться не можем, нам не добраться, тайга стоит в воде, а ехать дальше нет денег, и скоро поезд отправится без нас к бабушке в гости. Кстати, дети, вам понравилось в ковше экскаватора ездить? Лучше было плыть по тайге на лодке? Да, но теперь только вплавь нам можно до дома добраться. Витя, а ты плавать умеешь? Так-то вот. Что делать, ума не приложу.

Дети, видя, как мама расстроилась, не стали задавать ненужных вопросов и последовали за ней в зал ожидания. Потом они, все четверо, уселись по старшинству на скамейке и стали ждать у моря погоды. Дети послушно молчали, Вера напряжённо думала и для лучшего понимания сложившейся ситуации говорила сама с собой:

– Это ловушка. Выхода нет?.. Если это Бог меня так наказывает, то причём здесь дети? Если я наказана, то тогда за что?

Тут совесть подсуетилась и выдала хозяйке готовый ответ от Бога: «За гордыню и желание мстить!». Вера была согласна и с тем, и с другим, хотя не понимала одного, почему за её ошибки должна страдать вся семья.

– Ваш дедушка говорит, что и в безвыходных ситуациях есть выход. Так что, мои дорогие Катя, Таня, Витя, давайте искать вместе этот самый выход, – обратилась она за помощью к детям.

Витя обрадовался, мама наконец-то заговорила, и стал играть машинкой, а Таня принялась предлагать маме невероятное множество вариантов спасения, один из которых: найти лес, в лесу устроиться на ночлег, как Робинзон Крузо, а утром вызвать «скорую помощь» из Андрюшино. Катя думала молча, перелистывая странички книги «Всадник без головы», потому что она знала, кто украл 50 рублей с комода, потому что 50 рублей пропали после того, как Настя, дочка тёти Вали, приходила пожелать всем счастливой дороги.

Шло время, на первый путь прибыл поезд на Караганду, а выхода не было! Вера отчаялась, как тут на ум пришёл мудрый совет святого православного старца, который каждое воскресенье обращался к телезрителям со словом божьим.

«Не отвечайте на зло злом, так учит нас Господь. На любую злую силу найдётся всегда более злая сила. Побеждайте зло добром! Так говорит нам Господь».

Эти слова старца Вера приняла как Божье наставление.

Да, Вера приготовилась привлечь Гайдарчук к ответу на суде, но теперь она поступит иначе.

Когда мама решительно встала со скамейки, дети c надеждой посмотрели на неё. Витя обрадовался первым, потому что он угадал по её взгляду, что мама нашла выход и скоро они поедут к бабушке.

Сначала Вера выкинула в мусор зелёную папку с письмами, свидетельскими показаниями, с документами, приготовленными для суда над Гайдарчук. Суда над злом не будет.

«Господи, на тебя надеюсь. Помоги».

Потом она приказала детям не шалить, а сама пошла к начальнику по вокзалу. Начальником вокзала оказалась очень строгая женщина, которая со вниманием выслушала Верин рассказ о наводнении и о непредсказуемом подорожании цен на билеты, и своей начальственной властью посадила многодетную женщину с детьми в поезд на Караганду без билетов.

В переполненном вагоне у Веры хватило денег на одно пассажирское место, сидеть на котором предполагалось 12 часов, а счастливая Вера на все оставшиеся деньги накупила гору горячих беляшей у торговки, проходящей по поезду, что до того дня не делала никогда.

– Дети, ешьте беляшики. Ваша бабушка нас не поймёт, для неё каждый беляш начинён сальмонеллами и дизентерийными палочками, но, уверяю вас, что от этих бестий беляши станут ещё вкуснее. Нет, Танюша, ты не кривись, а ешь с аппетитом, если отравишься, то у меня припасены таблетки левомицетина. Но только об этом бабушке не говорить!

По прибытии в Караганду Вера не нашла в своём кошельке и копейки, чтобы заплатить за проездные билеты в городском автобусе, пришлось ехать к дому родителей безбилетными «зайцами», хорошо, что в автобусе не было контролёра.

 
                                          * * *
 

Ко времени Вериного приезда в Караганду Саша уже увёз свою семью на постоянное место жительства в Калининград. Это решение сына Римму очень расстроило, но изменить ход событий было ей не под силу. Отъезд Саши она переживала тяжело, но тяжелее всего было то, что сын забрал с собой в Калининград родителей Галины, тогда как со своими родителями только попрощался, поэтому приезду дочери с внуками женщина обрадовалась, как никогда раньше, тем более, что у неё имелся план по спасению судьбы дочери.

Дело в том, что Раиса, новая подруга Риммы, знала, как можно исправить судьбу любого человека, а в частности судьбу Веры, а так как она служила в органах исполнительной власти и на пенсию вышла в чине полковника милиции, то могла влиять на умы граждан и гражданок.

Во время званого по случаю приезда дочери с детьми обеда Римма представила гостям Раису как друга семьи Саши, уехавшего в Калининград. Вере было интересно слушать истории о невероятных чудесах экстрасенсов, с которыми Раиса была на короткой ноге, тем более, что этой паранормальной силой был исцелён её брат от рака лёгких! О болезни брата Вера не знала, как и то, что сыроедение стало основой его выздоровления.

Римма же сильно сомневалась в диагнозе сына, который был поставлен без её участия, а сыроедение считала необоснованным и варварским методом лечения, сожалея, что, следуя этой нездоровой диете, её сын не заметил материнской любви, способной на чудеса.

Как Раиса вошла в доверие к маме, Вера понять не могла. Может быть, её частые приходы помогали маме скрасить разлуку с братом? Может быть, погоны и звёздочки на милицейской форме делали Раису в маминых глазах героиней? Так или иначе мама и её подруга решили кардинально изменить и Верину судьбу с помощью очень сильной ясновидящей, тоже хорошей знакомой Раисы, и, чтобы не огорчать маму, Вера согласилась на спиритуальный сеанс, какие были в моде ещё во времена постреволюционного НЭПА.

Целительница человеческих душ принимала посетителей в пригородном посёлке городского типа, который выглядел заброшенной декорацией послевоенного времени. В полупустом зале одной из квартир неприглядных пятиэтажек собирался народ и рассаживался на стулья, стоящие вдоль стены. Вера села рядом с мамой, показательная серьёзность которой её очень смешила.

Хозяйка квартиры расположилась в кресле у окна, чтобы одним взглядом окинуть всех пришедших на сеанс людей. Вместо приветствия она ударила в ладоши и заговорила… обычным голосом.

– С этого момента говорить буду только я одна. Закройте глаза, жмуриться не надо. Вам должно быть комфортно. Смотрим закрытыми глазами перед собой. В розовом поле необходимо отыскать чёрный квадрат, зафиксировать его взглядом и доложить мне. Все закрыли глаза?.. Хорошо. Расслабляемся… Я буду помогать каждому из вас выполнять это задание. Если не получится в первый раз, то вы сможете прийти ко мне повторно… за полцены. Приготовимся. Время пошло! Начинайте поиск чёрного квадрата. Я буду мысленно входить с вами в контакт, когда это будет необходимо.

Вера старательно закрыла глаза. Перед ней замелькали расплывчатые круги жёлтого и красного цвета. Она разглядывала эти круги, а её мысли гуляли там, где им хотелось самим.

– Хорошо ещё, что это не школа дыхания, куда несколько лет ходила Сашина дочка, – беседовала она сама с собой. – Как только брат пустил Маринку на подобные упражнения с потусторонними духами. Там на сеансах дыхания люди заходили в царство мёртвых, где можно было остаться навсегда. Это будет, пожалуй, пострашнее, чем поиск чёрных квадратиков…

Не успела Вера понравившуюся ей мысль о потустороннем мире додумать до логического конца, как перед её закрытыми глазами замигал… живой… огромный влажный… человеческий глаз.

– Если перед вами появился человеческий глаз, – спокойно прокомментировала этот феномен ясновидящая, – то сглазили, но надо продолжить поиск чёрного маленького квадратика.

Время шло, Вера то дремала, то ёрзала на стуле, но глаза открыть побаивалась. Неожиданно перед взором закрытых глаз выплыл не чёрный квадрат, а горящая свеча.

И тут опять раздался пророческий голос хозяйки квартиры:

– Если вы увидели горящую свечу, то это означает, что на вас была поставлена свеча за упокой.

Час от часу не легче. Перед глазами опять замелькали красно-жёлтые бесформенные пятна. Время тянулось вечно. Теперь Вере казалось, что она приросла к этому стулу и от неё скоро пойдут отростки, как от клубники на маминой даче.

Один за другим счастливчики, увидевшие чёрный квадратик, уходили из комнаты, а Вера продолжала вращать глазами под плотно сжатыми веками в поисках мистического квадрата, разогревая в себе энтузиазм кладоискателя. Мама увидела, но не чёрный квадрат, а чёрный кружок, но этот кружок не зафиксировала и опять задремала.

Вскоре Вере стало невмоготу бороться со здравым смыслом, по которому абсурдны были все её старания, ибо никаких чёрных квадратов, кружков и ромбиков ей не увидеть вовеки, с закрытыми глазами или с открытыми, потому что их нет в помине, их надо только себе вообразить. Ситуация разрешилась враньём.

– Ой, я вижу чёрный квадрат!

От возгласа дочери Римма проснулась и тоже открыла глаза.

Ясновидящая поверила Вере на слово и повела её в другую комнату, где, усадив в мягкое кресло, продолжила сеанс. Теперь Вере, уютно сидящей в кресле с закрытыми глазами, надо было увидеть окошко, а в нём – лицо того человека, которого угораздило поставить свечку за упокой Вериной живой души.