Текст книги "Петербургские тайны. Занимательный исторический путеводитель"

Перстень Шаляпина

В мемориальной квартире-музее великого русского певца в Петербурге, что на улице Графтио (д. 26), хранится много его подлинных вещей. Мебель, костюмы, документы, коллекция старинного оружия, подаренная Горьким, картины. Есть и знаменитый портрет Шаляпина во весь рост кисти Бориса Кустодиева, написанный в 1921 году и переданный позднее в музей дочерями певца. На нем можно рассмотреть самый ценный «экспонат» этого музея, которого, однако, «в натуральном виде» в мемориальной квартире нет.

Рассказ сына

Речь идет о массивном перстне с сердоликом и бриллиантами, надетом на мизинец правой руки Шаляпина. Мизинец на картине кокетливо отведен немного в сторону, а сама рука находится на уровне груди. Наверное, художник сделал это специально, чтобы перстень был более заметен. «Да, конечно, – рассказал еще в 1978 году в Риме, где автор этой книги раньше работал корреспондентом ТАСС, сын Шаляпина Федор. – Конечно, я думаю, художник это сделал не просто так. Ведь это был очень знаменитый перстень, и отец его очень ценил и дорожил им. В свое время он принадлежал самому Петру I и был освящен патриархом всея Руси.

– А как же этот перстень попал к Шаляпину?

– Не знаю, – покачал головой Федор Федорович. – Знаю только, что отец никогда с ним не расставался. Он верил, что тот, кто его носит, не имеет проблем с возрастом и всегда в голосе. Вы знаете, ведь певцы, как и все люди искусства, – очень суеверный народ. Обращают внимание на всякие мелочи.

Однажды, например, Шаляпин обратил внимание на одного человека, который постоянно на всех его концертах всегда сидел в первом ряду и не сводил с певца глаз. Отец уже начал было думать, что это – самый преданный поклонник его таланта. Но оказалось, наоборот. «Любитель пения» приходил на концерты Шаляпина совсем по другой причине. Он завидовал его колоссальному успеху и ждал, когда же отец потеряет голос! Когда Шаляпин про это узнал, то долго смеялся, но перстня перед концертами потом никогда не снимал…

Работа старых мастеров

Перстень, по виду явно древний, работы старых мастеров, выполнен из золота, но ободок его от многих лет ношения стал тоньше. На массивной оправе искусно выгравирован старец, стоящий на коленях перед крестом. В перстень вставлены два бриллианта чистой воды. Очень старые, потому что на них даже простым глазом видны трещинки. Шаляпин обычно носил перстень, поворачивая камни во внутрь.

С этим перстнем связана одна интересная история. В 1930-е годы, когда Шаляпин уже жил в эмиграции в Париже, в Европе гремело имя болгарской певицы Илки Поповой. Образ старой графини, мистической обладательницы тайны трех карт, в «Пиковой даме» в ее исполнении до сих пор считается образцовым. Во время прославленных Русских сезонов в Париже она пела вместе с Шаляпиным не только в этой опере, но и в «Борисе Годунове» и в «Князе Игоре».

Талисман помог

Однако в этот момент – певица была уже в возрасте – у Поповой начался кризис голоса. У нее появился страх, что она может потерять его или во время выступления с ней произойдет какой-нибудь другой конфуз. Опечаленная Попова обратилась к врачам, психиатрам, стала расспрашивать вокальных педагогов, но никто ей помочь ничем не мог. Репетируя вместе с Шаляпиным, она поделилась и с ним своей бедой. Да он и сам уже заметил, что у певицы не все в порядке с голосом, который звучал уже не так, как надо, и решил ей помочь. Шаляпин снял с пальца свой перстень и, рассказав про его историю, сообщил: «Это – знаменитый талисман. Кто его носит, никогда не имеет проблем с голосом». Илка Попова надела перстень и выступила с ним на премьере оперы «Фаворитка». Успех был ошеломительным. Голос певицы звучал как никогда мощно и красиво. Попова не знала, как благодарить своего спасителя и стала перед каждым выступлением просить у него чудотворный талисман. Шаляпин, который в последние годы болел и уже почти не мог сам выступать, отдал ей чудодейственный перстень насовсем.

Рассказ Бончева

Прошло много лет. Шаляпин уже умер, да и сама Попова состарилась и перестала петь. Однажды она пригласила к себе журналиста Марина Бончева, который написал про нее книгу, и решила его отблагодарить: «Я хочу, – сказала она, – подарить тебе очень дорогую старинную вещь. Ты будешь носить перстень Шаляпина…» Об этой истории Бончев, который сразу поверил в чудодейственную силу подарка, потом сам написал в своих мемуарах. «Лично я, – признался Бончев, – лишь однажды им воспользовался. Анна Томова-Синтова должна была петь в Берлинской городской опере в «Отелло» Верди… Появление на сцене для певицы имело большое значение – это был ее официальный дебют. Как на грех, Анна выглядела слишком нервной, возбужденной, а на премьеру были приглашены мастера, импресарио, дирижеры, режиссеры. Неудача могла оказаться роковой… Тогда я и рассказал историю перстня и надел его Ане на палец. Ее Дездемона очаровала публику…»

Магический сердолик

Историю необычайного перстня тщательно исследовал в свое время ученый-минералог и большой знаток драгоценных камней Спартак Ахметов. По его сведениям, в настоящее время шаляпинская реликвия хранится в сейфе Болгарского национального банка среди самых важных сокровищ государства.

Некоторые полагают, что воздействия перстня было чисто психологическим: певцы и певицы верили, что он поможет, и он помогал. Однако есть и другое объяснения. Дело в том, что в кольце был еще и сердолик. А еще в древности люди замечали целительные свойства этого камня. Позднее ученые обнаружили слабое радиоактивное излучение, исходящее от сердоликов и этим объяснили их оздоровляющее действие на человеческий организм. Во время войны в сибирских госпиталях лечение сердоликовым лучом приводило к улучшению состава крови, снижению температуры, заживлению ран. Улучшался сон и аппетит раненых. Может именно эти качества камня и в самом деле могли повлиять на голос певицы?

–VI.–

НА ВАСИЛЬЕВСКОМ ОСТРОВЕ

VI. На Васильевском острове

Стрелка, Ростральные колонны и Биржа. Академия наук. Чудеса Кунсткамеры. Дешифровальщик Кнорозов. Миклухо-Маклай. Памятник Ломоносову. Здание Двенадцати коллегий – Университет. Менделеев. Дворец Меншикова. Академия художеств. Репин. Шишкин. Врубель. Загадка грифонов. Куда исчез золотой запас России. Архитектор Верховский. Рерих – в поисках Шамболы. Музей-квартира академика Павлова. Спирит Бутлеров. Памятники террористам. Статуя Крузенштерна. Подвиг капитана Щастного. Нахимов – роковое имя. Баталист Верещагин. Лейтенант Шмидт. Подворье Оптиной пустыни. «Неизвестный» патриарх. Первый конструктор России. Музей Горного института. Ксения Петербуржская. «Зазеркалье» академика Бехтеревой.

Стрелка, Биржа и Ростральные колонны

Попасть на Васильевский остров с Дворцовой площади – просто. Достаточно перейти Дворцовый мост, названный так в честь Зимнего дворца, – вот вы и на острове! Заложив Петропавловскую крепость на Заячьем острове, Петр I хотел, чтобы Петербург стал морской цитаделью и торговым центром. Но на Петроградской стороне было мелководье, и он решил перенести порт на Васильевский остров, и именно там разместить центр новой столицы. Но из этого ничего не вышло. Тем не менее, сегодня этот район – одно из красивейших мест города.

Ненужные уже маяки

Восточный мыс острова, где Нева разделяется на Большую и Малую, получил название Стрелки. Ее украшают знаменитые Ростральные колонны (от латинского «рострум» – нос корабля), стволы которых украшены носами побежденных кораблей и скульптурами Наяд. Высота их 32 м, а спроектировал колонны архитектор Тома де Томон. У подножья каждой – четыре скульптуры, символизирующие реки Волгу, Днепр, Волхов и Неву. На вершине колонн – треножники с чашами, в 19 веке в них заливали масло, которое с наступлением вечера зажигали – они служили маяками для входящих в Неву кораблей. В наши дни маяки уже не нужны. Во время праздников при зажжении факелов на колоннах используют газ.

Центральное здание Стрелки – Биржа, построенная по проекту француза Тома де Томона в виде величественного античного храма с колоннами. Со стороны Невы его украшает скульптура «Нептун и Меркурием и двумя реками». С 1940 года в здании размещался Военно-морской музей, который недавно перевели в Крюковские казармы. Полукруглый выступ на набережной перед Биржей использовался для парадной набережной морского порта. Спуск к воде украшен огромными гранитными шарами, которые знаменитый каменотес Самсон Суханов вырубил на глаз, безо всяких измерительных инструментов. Глаз мастера был верный, шары кажутся идеально круглыми.

Академия наук

Если идти от Стрелки по набережной Невы, то мы выйдем сначала к зданию Петербургской академии наук, которая была учреждена в 1724 году указом Петра I. Путешествия за границей, беседуя с тамошними учеными, Петр убедился в необходимости создания в России Академии наук. В 1718 году Генрих Фик представил ему записку «О нетрудном воспитании и обучении российских младых детей, чтобы оных в малое время в совершенство поставить». Записка удостоилась такого комментария Петра: «Сделать Академию, а ныне приискать из русских, кто учен и к тому склонность имеет». В Петербургской академии наук трудилось много замечательных ученых. Достаточно назвать такие блестящие имена, как Ломоносов, Павлов, Бутлеров, Эйлер. А среди ее иностранных членов имелись такие мировые знаменитости, как Вольтер, Дидро, Гете, Кант, Дарвин, Пастер, Планк и другие.

На протяжении истории Академия несколько раз меняла названия. Сначала она называлась Императорской академией.

С 1917 года ее стали называть Российской академией наук. С 1925 года – Академией наук СССР (в 1934 году она переехала в Москву), а в нашем городе осталось ее отделение. С 1991 года она снова называется Российская академия наук (РАН).

Чудеса Кунсткамеры

Следующее за Академией здание – Кунсткамера (Университетская наб., 3). Это – старейший музей России. Основан в 1714 году на базе личных коллекций «монстров и раритетов» Петра I, приобретенных им во время путешествий в Западную Европу. В 1724 г. Кунсткамера вошла в состав Академии наук и превратилась в комплексный музей, включавший собрания минералов, скелетов животных и птиц, многочисленные анатомические аномалии, произведения искусства и коллекцию оружия. С1717 помещалась в специально построенном для нее здании (архитекторы Г.Маттарнови, Н. Гербелъ и др.) на Университетской набережной. После пожара 1754 г. перестроена архитектором С. Чевакинским. Там же разместилась обсерватория и библиотека Академии наук. Говорят, что поначалу для привлечения посетителей всем мужчинам здесь бесплатно наливали рюмку водки с закуской в придачу. В круглом зале на третьем этаже был установлен уникальный глобус-планетарий Готторпский диаметром 3,1 м., подаренный Петру голштинским герцогом Карлом Фридрихом. Ныне в здании Кунсткамеры располагаются музей Антропологии и этнографии РАН и мемориальный музей М.В. Ломоносова.

Дерево Ту

В Кунсткамере, где много всяких диковин, у центральной лестницы при входе в музей установлено странное, несколько похожее на палку дерево. Это шаманское дерево Ту. На него забирался шаман во время ритуальных действий для общения с «верхним ярусом мира». Старые музейные служители верили, что когда сильный шаман залезал на самый верх, то внезапно исчезал. Говорят, эту легенду уже в советские времена захотел проверить некий атеист, дабы опровергнуть «темное суеверие». Однако стоило ему в ходе эксперимента достичь вершины дерева, как он исчез. Правда, случилось это в 1937 году, а потому так и осталось невыясненным, то ли он и в самом деле исчез из-за магии волшебного дерева, то ли по другой причине, из-за которой тогда бесследно и таинственно исчезали многие ленинградские ученые, верующие и неверующие…

Мистическое место

Кунсткамера, как говорят, вообще самое мистическое место в Петербурге. Однажды, согласно легенде, прогуливаясь по Васильевскому острову, Пётр I наткнулся на две необычные сосны. Ветвь одной из них вросла в ствол другой так, что было совершенно невозможно определить, какой из двух сосен она принадлежит. Такой раритет будто бы и подсказал Петру место для строительства первого музея в России.

Кунсткамера, несомненно, мистическое место, считает один из ее сотрудников, профессор Михаил Родионов. Много лет назад, рассказал он, когда я был совсем зеленым аспирантом, мне приходилось дежурить в ней по ночам, и, надо признаться, было несколько не по себе во время обходов здания. Я даже надевал тогда перчатки. Почему-то казалось, что в перчатках будет безопасней. Нет, привидений я не видел, но вот паркет иногда таинственно поскрипывал. Но, вероятно, потому, что просто был очень старый. Кстати, о привидениях мне часто рассказывала моя жена, которая работает в знаменитой Театральной библиотеке Петербурга на улице зодчего Росси. Библиотекарши признавались в разговорах между собой, что по ночам там тоже таинственно скрипят половицы, а к одной из них однажды кто-то подошел сзади и положил руки на лоб. Другие, впрочем, считают, что причина таинственных поскрипываний – пудовый кот, который долго жил в библиотеке.

Жутковато ночью…

По ночам в Кунсткамере особенно жутковато проходить мимо китайского рикши, везущего в повозке некоего господина, лица которого не видно из-за занавески. Невольно казалось, что этот рикша-убийца из ненаписанного романа Агаты Кристи везет свою жертву – живую или мертвую – неведомо куда. Правда, днем под этим рикшей можно прочитать прозаическую и вполне успокаивающую надпись: «Рикша, двухколесная тележка приводимая в движение человеком… В народном Китае этот вид транспорта ликвидирован». А дальше идет описание, как трудна и тяжела для трудящихся эта утомительная работа. Впрочем, рикши на велосипедах теперь появились и в Петербурге.

Крашеный деревянный гроб «богатого китайца» выставлен в зале рядом с кабинетом нашего отдела, говорит профессор Родионов. Наверное, поэтому сотрудники Музея так и называют наш кабинет – «гроб». Да и в абрисе потолка видят очертания домовины. Все так привыкли к этому названию, что иногда могут сказать пришлому человеку, разыскивающему кого-нибудь из нас: «А он – в гробу». И не сразу понимают, чего тот испугался.

На старой экспозиции стояли манекены папуасов и других экзотических воинов, которые целились в тебя из луков и пневматических трубок. Говорят, что однажды такая трубка или лук выстрелили. Но все это так, разговоры. Куда серьезней манекены в вороньих перьях, исполняющие тайный обряд Ворона, смотреть на который непосвященным – то есть нам с вами – запрещено индейцами, а нарушение запрета когда-то каралось смертью.

Скелет гайдука Буржуа

Вообще, надо сказать, если вы читали Гофмана, продолжает М. Родионов, то манекены людей куда страшнее скелетов. Скелет – бывший человек, и с ним уже ничего не случится, а вот что может выкинуть манекен – мертвая природа, прикидывающаяся живой? Однако самый легендарный экспонат Кунсткамеры – это, несомненно, скелет гайдука Буржуа. Петр Великий по время своих путешествий по Европе встретил на ярмарке в городе Кале некоего гиганта-француза, ростом в 2 метра 27 сантиметров (рост самого Петра, как известно, был чуть выше двух метров), который выступал там в балагане. Звали великана Николя Буржуа. Петр пригласил его в Россию, посулил изрядное жалованье, а когда тот согласился, сделал его своим гайдуком-телохранителем, чтобы тот ездил на запятках его кареты. Говорят, Петр задумал вывести новую породу огромных людей, женив своего гайдука на рослой девице Василисе.

Однако из этой затеи ничего не вышло, детей у супругов не получилось. Вероятно, от болезни Буржуа, которую в Испании называют «французской», а во Франции – «испанской». Вскоре тосковавший в холодной России гайдук умер от апоплексического удара и пьянства. Петр поцеловал труп в губы (царь вообще делал много очень странных поступков) и повелел снять с покойного Буржуа маску, содрать кожу и набить ее соломой, выставив вместе со скелетом в Кунсткамере. Так и сделали. Одновременно сохранили для назидания потомству детородный орган гиганта (сейчас он заперт в сейфе у антропологов) и его огромное сердце.

В страшном пожаре 1747 года сгорело чучело славного Буржуа. Вероятно, тогда же исчез и его череп. Все имеющиеся в коллекциях музея черепа были слишком малы для гиганта. Однако теперь скелет стоит в шкафу в полном комплекте. Легенда утверждает, будто за черепом послали специального человека в Среднюю Азию, где тот нашел басмача с подходящей головой, которую и привез в Кунсткамеру. Ее-то и приделали потом к скелету Буржуа.

Голова исчезла

После октябрьского переворота в Кунсткамеру ворвались революционные матросы и, согласно абсолютно недостоверным, но упорным слухам, выпили всю царскую водку из банок, в которых хранились заспиртованные экспонаты. Известно: царскую водку пить нельзя – это яд. Если голова Буржуа бесследно исчезла, то некоторые из экспонатов Кунсткамеры просто не могут существовать в разлуке с нею. Кажется, они сами сопротивляются похитителям. Так похищенные в начале девяностых годов прошлого века образцы традиционного индийского оружия через некоторое время были найдены в брошенном автомобиле и благополучно вернулись в музей!

Великий дешифровальщик

В Кунсткамере в советские времена работал историк, этнограф и лингвист Юрий Кнорозов, который сделал то, что никак не могли сделать ученые всего мира, – расшифровал письменность древней цивилизации майя. Однако помимо узких специалистов, его сегодня мало кто знает в России. Однако он был великим ученым, награжденным высшими орденами иностранных государств. В Гватемале его считали, чуть ли не богом, он был единственным русским, которому в далеком Мехико был установлен памятник. Но в его родном городе ему нет даже мемориальной доски…

Удар крокетным шаром

Родился Юрий Валентинович в поселке под Харьковом в ноябре 1922 года. В детстве великолепно играл на скрипке, писал стихи и проявлял большие способности к рисованию, изображал предметы с фотографической точностью. Окончил 7 классов железнодорожной школы, а потом рабфак. По воспоминаниям друзей, в юности Кнорозов получил сильный удар по голове крокетным шаром. В результате получил сотрясение мозга, чудом удалось сохранить зрение. В шутку он потом говорил, что его лингвистические способности – результат этой травмы, а потому будущих дешифровальщиков древних письменностей следует «лупить по башке» – дело только в правильном методе». А в одном из написанных в юности стихотворений он сам предсказал свою судьбу:

Наш жребий – жить! Судьба, завидуй!

 
Опять нам бедствия готовь.
Венком для нас обоих свиты
Свобода, радость и любовь…
 

В 1940 году Кнорозов поступил на исторический факультет Московского университета, где первоначально специализировался на египтологии. Почти всю стипендию тратил на книги, а потом у всех одалживал на еду, питаясь хлебом и водой. Но тут грянула война. Кнорозов был признан невоеннообязанным по состоянию здоровья и в сентябре 1941 года его направили в Черниговскую область на строительство оборонительных сооружений. При контрнаступлении немцев на Харьков Кнорозов с матерью успел эвакуироваться в Воронежскую область. Он вновь был признан негодным к военной службе из-за крайней степени дистрофии. Осенью 1943 года Кнорозов оформил перевод на истфак Московского государственного университета и продолжил учёбу на втором курсе этого вуза, на кафедре этнографии. В университете Кнорозов смог реализовать своё увлечение историей Древнего Востока, этнографией и лингвистикой. В марте 1944 года был призван в армию. Служил в школе младших специалистов-ремонтников автомобильных частей. Победу встретил телефонистом 158-го артиллерийского полка Резерва Верховного Главнокомандования, под Москвой. Награждён медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.».

Кнорозов не участвовал во взятии Берлина, но, тем не менее, согласно возникшей позже легенде, именно из Берлина в качестве военного трофея он якобы привёз две исключительно важные для его профессии книги («Сообщение о делах в Юкатане» Диего де Ланда в публикации Брассёр де Бурбура и «Кодексы майя»), якобы спасенные из пламени горящей библиотеки. Сам Кнорозов называл эту легенду «дурацкой» и утверждал, что книги лежали в ящиках подготовленной для эвакуации немецкой библиотеки в Берлине и оттуда были взяты советскими офицерами.

В октябре 1945 года Кнорозов был демобилизован и вернулся в университет на кафедру этнографии. Работая затем в московском отделении Института этнографии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая АН СССР, Кнорозов провёл несколько месяцев в Узбекской и Туркменской ССР. В это время ему на глаза попалась статья немецкого исследователя Пауля Шелльхаса под названием «Дешифровка письма майя – неразрешимая проблема». «Как это неразрешимая проблема? То, что создано одним человеческим умом, не может не быть разгадано другим», – решил Кнорозов и посвятил свою жизнь ее решению.

Цивилизация майя

Цивилизация народа майя, который жил на территории нынешней Мексики, – одна из самых загадочных цивилизаций, существовавших на планете. Высокий уровень развития медицины, науки, архитектуры поражает умы наших современников. За полторы тысячи лет до открытия Колумбом Американского материка народ майя уже использовал свою иероглифическую письменность, изобрел систему календарей, первыми использовал в математике понятие нуля, а система счета во многом превосходила ту, которую использовали их современники в Древнем Риме и Древней Греции.

Древние индейцы обладали удивительными для той эпохи сведениями о космосе. Ученые до сих пор не могут понять то, каким образом племена майя получали столь точные знания в астрономии задолго до изобретения телескопа. Обнаруженные учеными артефакты ставят новые вопросы, ответы на которые пока не найдены. В 10 веке эта цивилизация стала угасать и о причинах этого ученые спорят до сих пор. Долгое время загадкой был и язык майя. За ее решение и взялся советский ученый Юрий Кнорозов.

Однако сделать это было не просто. Кнорозову сообщили, что он не может претендовать на аспирантуру в Москве, поскольку он и его родственники оказались на оккупированной территории. Юрий Валентинович переехал в Ленинград и стал сотрудником Музея этнографии народов СССР, где занимался, по собственным словам, «черновой музейной работой без претензий». Параллельно велась работа по дешифровке письменности майя. С 1953 года до самой смерти работал в Музее антропологии и этнографии имени Петра Великого (Кунсткамера) РАН.

Научная сенсация

Кнорозов составил каталог иероглифов майя и, после упорной работы, к 1952 году смог установить фонетическое чтение некоторых их них. Когда он стал защищать на эту тему диссертацию на соискание степени кандидата исторических наук, то его доклад длился всего три минуты и 30-летнему соискателю единогласно присудили сразу степень доктора исторических наук. Как говорили, перед защитой Кнорозов всерьез опасался ареста. У Маркса было сказано, что у древних майя «государства не было», а ученый утверждал противоположное. Так что его вполне можно было заподозрить в «ревизии марксизма», что в те времена было страшным преступлением. Однако крамолы, то ли не заметили, то ли никто попросту не донес.

Работа Кнорозова стала научной и культурной сенсацией в Советском Союзе. Очень быстро о дешифровке узнали и за рубежом, породив у иностранных специалистов бурю эмоций: восторг вперемешку с завистью. Американская наука, которая делегировала на изучение письменности майя несколько сот ученых, вообще была в шоке. Они не понимали, как человек, ни разу не видевший воочию предмет своего исследования, смог создать такой блестящий труд. А знаменитый американский археолог Майкл Ко, признавая поражение, заявил: «Прав оказался Кнорозов и теперь мы все, занимающиеся майя, являемся кнорозовистами». Копию своего письма он разослал коллегам.

Невыездной гений

Но во времена СССР Кнорозов долго считался «невыездным». На приглашения, зная, что его все равно не выпустят, дипломатично отвечал: «Я – кабинетный ученый. Чтобы работать с текстами, нет необходимости лазать по пирамидам». Тем не менее, за полный перевод иероглифических рукописей майя Кнорозов был удостоен Государственной премии СССР. А в Южной Америке ученому удалось побывать только, когда стал рушиться СССР. В 1990 году, когда Кнорозову было уже 68 лет, его пригласил лично президент Гватемалы и вручил Большую Золотую медаль. В Мексике он был награжден орденом Ацтекского орла, который вручается иностранцам за исключительные заслуги перед государством. Уже перед самой смертью Кнорозов получил почетную награду из США.

До поездки в Мексику Кнорозов ученый заявлял, что все археологические места он прекрасно знает по публикациям. Однако, добравшись до вершины пирамиды, Кнорозов долго стоял в одиночестве и курил одну сигарету за другой. Начиная с 1995 года, он уже неоднократно бывал в Мексике, посетил самые заветные места майя. Под конец жизни судьба подарила ему возможность пожить на побережье в тропической сельве у Карибского моря вместе с индейцами майя и в двух шагах от древних пирамид.

Кошка Ася – его соавтор

С детства у гениального ученого был упрямый, неуживчивый характер, его даже хотели исключить из школы за плохое поведение. Но он обладал феноменальной памятью и мог цитировать целые страницы из книг. Жил Кнорозов прямо там, где работал. В Кунсткамере ему выделили маленькую комнатку, которая была заставлена книгами. Там еще был письменный стол и койка, заправленная простым солдатским одеялом, а на стенах висели иероглифы майя. У него не было семьи, и друзья рассказывали, будто Кнорозов много пил. Однако ученый неутомимо работал и исследовал культуру майя, составлял словарь, переводил книги до последних дней своей жизни.

Круг научных интересов Кнорозова был широк – от дешифровки древних систем письма, лингвистики и семиотики, до заселения Америки, археоастрономии, шаманизма, эволюции мозга и теории коллектива. По воспоминанием его знакомых, с виду он казался суровым и угрюмым, но к нему всегда и везде тянулись и дети, и животные. А сам он особенно любил кошек, которых считал животными «священными и неприкосновенными». Любопытно, что когда Кнорозову было еще только пять лет, то первый написанный им рассказ был посвящен домашнему коту.

Самой знаменитой представительницей этого рода у него была голубоглазая сиамская кошка Ася (Аспид), у которой был котенок по имени Толстый Кыс. Асю Кнорозов вполне «серьезно» представлял в качестве соавтора своей теоретической статьи, посвященной проблеме возникновения сигнализации и речи, и возмущался тому, что редактор, готовивший статью к публикации, убрал из заглавия кошачье имя. Портрет Толстого Кыса всегда занимал самое почетное место на его письменном столе.

Друзья ученого часто подмечали, что Юрий Валентинович, порой сам не отдавая себе в том отчета, начинал вести себя по-кошачьи. Людей, которые были ему неприятны, он обходил стороной, старался не разговаривать и даже не смотреть на них. А в разговорах с друзьями внезапно мог выразить свои эмоции через мяуканье разных оттенков или, к примеру, самое настоящее кошачье шипение. Он считал, что это позволяет более экспрессивно выразить отношение к собеседнику. Людей, мало знакомых с ученым, такой стиль общения порой ставил в тупик, но настоящие друзья не удивлялись, понимая, что гениям порой дозволяется то, что не подобает простым смертным.

«Словно растворился в воздухе…»

Особое отношение к кошкам было не одной странностью гения. Известный петербургский ученый и писатель Евгений Водолазкин приводит в своей книге «Кунсткамера в лицах» такие эпизоды из его жизни: «Рутинные вещи его присутствие превращало в незабываемые события. Так, по окончании одной из московских конференций сотрудники Кунсткамеры ехали на Ленинградский вокзал. Добираться решили в такси. Сев в машину, коллеги обнаружили отсутствие Юрия Валентиновича. Поскольку такси он ловил вместе с остальными, все выскочили из машины и бросились его искать. Специалист по культуре майя, еще минуту назад стоявший у такси, словно растворился в воздухе. После тщательных поисков было принято неизбежное решение ехать на вокзал. На вокзале Юрий Валентинович вышел из машины вместе со всеми. Этот путь он проделал в багажнике…» «Другая история была связана с нелюбовью Кнорозова к общению с журналистами. Стоит при этом заметить, что интервью у расшифровщика таинственных письмен хотели взять постоянно. Однажды директрисе Кунсткамеры удалось уговорить его дать интервью одной газете. Для встречи с журналисткой Юрию Валентиновичу было предоставлено солидное помещение – кабинет знаменитого этнографа Дмитрия Алексеевича Ольдерогге. Войдя в кабинет первым, Кнорозов закрыл за собой дверь на ключ. Журналистка растерянно улыбалась. Снисходительная к издержкам гениальности, директриса легонько постучала в дверь. Затем сильнее. Юрия Валентиновича попросили открыть дверь и даже слегка пожурили. Попросили хотя бы отозваться, но молчание было им ответом. Когда принесли запасной ключ и отперли дверь, оказалось, что в комнате никого нет. Створка распахнутого окна, как сказали бы романисты прежних лет, обреченно скрипела на ветру. Кабинет Ольдерогге находился в бельэтаже, что, собственно, и определило ход мысли Юрия Валентиновича. Интересно, что вместе с дирекцией в кабинет Ольдерогге вошла милиция. Увидев, как из окна Кунсткамеры выпрыгнул человек, кто-то из прохожих проявил бдительность…»

Смерть в одиночестве

И потому, наверное, отношение к Кнорозову со стороны начальства при его жизни всегда было прохладное. Умер великий русский ученый, кумир стран Южной Америки, кавалер ордена Ацтекского орла Мексики, Большой золотой медали президента Гватемалы, почётный член Мадридского общества по изучению майя, член Национального географического общества США 31 марта 1999 года в одиночестве на койке, выставленной в обшарпанный больничный коридор, в одной из захудалых петербургских больниц. К нему долго никто не подходил, и он скончался в результате инсульта и отека легких. Зал Кунсткамеры, где он жил и работал, для прощания руководство решило не предоставлять, однако тесный больничный морг был переполнен теми, кто пришел попрощаться с гением науки.

Похоронили Кнорозова на отдаленном Ковалевском кладбище, где памятник ему поставили только в 2004 году. На нем он изображен вместе с любимой кошкой Асей на руках, а рядом высечены расшифрованные им для человечества иероглифы майя.