Текст книги "Петербургские тайны. Занимательный исторический путеводитель"

Памятники террористам

На здании под номером 24, что на 11-й линии Васильевского острова, сегодня висит мемориальная доска: «В этом доме находилась динамитная мастерская партии «Народная воля»…» Что это? Неужели памятники террористам!? Тем, кто подкладывал бомбы и убивал людей? Да, в наши дни такое может показаться совершенно невероятным, но в Ленинграде было время, когда убийц называли героями, террористам и палачам ставили памятники, на домах, где они жили, устанавливали мемориальные доски, а их именами называли улицы.

Школа взрывников

Так что же творилось за стенами этого обычного на вид петербургского дома много лет назад, до октября 1917 года, который одним до сих пор называют Великой Октябрьской социалистической революцией, а другие – так как оно и было на самом деле: вооруженным переворотом, в результате которого власть насильственным путем захватили большевики? Из материалов следствия, которое проходило по делу одной их террористических групп подрывной партии «Народная воля», явствует, что в апреле 1882 года некий Грачевский получил от «Исполнительного комитета» этой подпольной группировки задание «организовать техническую школу для обучения нескольких лиц приготовлению взрывчатых веществ, начиная с гремучей ртути и до пироксилина и видов динамита, употребляемого в боевых делах партии, а также устройству мин и метательных снарядов». Грачевский занялся «приисканием лица», в квартире которого можно было бы устроить вышеупомянутую школу, и остановил свой выбор на Прибылеве и невесте последнего Раисе Гросман. Получив согласие названых лиц, говорится в материалах следствия, Граческий поторопил их свадьбу, после которой они поселелились в Серапинской гостинице и стали приискивать удобную для своих целей квартиру, которая и была найдена на Васильевском острове по линии 11 в доме № 24.

Динамитная мастерская

Квартира, в которой террористы устроили мастерскую для изготовления «бомб и метательных снарядов», состояла из четырех комнат, одна из которых и была занята лабораторией. В ней, согласно описанию следователей, находились «комод, стол, табуретки, а пол был обит войлоком и сверху клеенкой, а в одном углу комнаты прикрыт, кроме того, досками. На комоде видны следы недавних химических работ: а на ближайшем к комоду окне лежали записи о приготовлении взрывчатых веществ, раскрытые на странице, где излагается наставление о приготовлении динамита».

В ящиках комода оказались: «пироксилин в шашках, около четырех фунтов черного динамита, вата, гуттаперчевые трубки и плоский цинковый сосуд эллиптической формы с двумя отверстиями: одно для наполнения, а другое для приспособления его к произведению взрыва. Сосуд этот начинен белой массой, причем на стенах его видны следы разъедающего вещества. Кроме всех перечисленных принадлежностей лаборатории, в той же комнате найден черный крючок с шнурком, по-видимому приспособленный для ношения чего-либо на шее».

В спальне в нижнем ящике комода нашли «вполне готовый и заряженный метательный снаряд с припаянным к нему крючком, устроенным для ношения снаряда на шнурке…» По заключению эксперта, минного офицера лейтенанта Смирнова, найденный в квартире Прибылевых «метательный снаряд, по внутреннему устройству своему, вполне соответствует тем снарядам, которые были употреблены при злодеянии 1 марта (когда террористами были убит царь Александр II – прим. автора), по внешней же своей форме, он представляет цинковый цилиндрический сосуд с отдельною крышкой. Такая форма придана снаряду по-видимому для того, чтобы метальщик мог носить его на груди».

Такие вот деда творились в квартире на Васильевском острове, где сегодня живут вполне мирные обыватели. Квартирантов-террористов, правда, своевременно арестовали, а их лабораторию ликвидировали. Но такая мастерская в нашем городе была не одна и в те годы от бомб, пуль и метательных снарядов «борцов за светлое будущее» погибло более 80 тысяч человек.

«Память надо увековечить…»

В первых числах апреля 1918 года Ленин в беседе с Луначарским поделился мыслью о необходимости установить в России целый ряд памятников «видным революционерам», как большевики называли террористов и убийц из-за угла, чтобы «увековечить их память». Уже через несколько дней расторопный Луначарский предложил на рассмотрение Совнаркома проект декрета «О памятниках республики», который с небольшими поправками был принят. Затем 24 июня газета «Известия» опубликовала список лиц, «коим предложено поставить монументы в г. Москве и в других городах Российской Социалистической Федеративной Советской Республики», состоявший из 63 имен. В итоге только в Москве и Петрограде предполагалось воздвигнуть 167 памятников. Среди прочих, в списки были перечислены и имена непосредственных изготовителей бомб, организаторов покушений и убийц: Желябова, Перовской, Халтурина и других. Совнарком снова все это одобрил и работа закипела.

Мистические неудачи

Но вот, что удивительно, словно какой-то рок мешал эти памятники установить! Исполнить памятник Желябову для столицы взялась скульптор А. Синицина, однако создать его ей не удалось. 7 ноября 1918 года в Москве на Миусской площади состоялось открытие памятника Халтурину, устроившему взрыв в Зимнем дворце. Однако он вызвала у «революционеров» возмущение. Малевич заявил: «засученные рукава и выражение лица наводят ужас на окружающих». В итоге памятник был признан властями неудовлетворительным и его разобрали.

Вскоре на той же Миусской площади открыли памятник Софье Перовской, выполненный скульптором И. Рахмановым, но и его потом разобрали. 29 декабря памятник все той же Перовской, работы скульптора О. Гризелли, был открыть в Петрограде перед зданием Московского вокзала. Гризелли был футуристом и потому изобразил террористку в виде могучей львицы. Как писали современники, на монументе Перовская была изоражена «…с громадной прической, с мощными формами лица и шеи – ничего общего с реальным образом революционерки. Это так поразило и оскорбило присутствующих, что памятник был немедленно закрыт». А нарком просвещения Луначарский печально констатировал: «многих огорчило чрезвычайно нечеловеческое изображение Перовской». Вот уж воистину, Бог шельму метит!

Так и не появился…

В конце 20-х годов, когда отмечался юбилей партии «Народная воля», вновь был поднят вопрос о памятнике ее лидерам, в частности, Желябову. Инициатором выступило Всесоюзное общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев. В июне 1928 года ленинградский отдел коммунального хозяйства предложил Ленсовету утвердить проект памятника Желябову, исполненного скульптором В. Синайским. Бывшие народовольцы предложили установить монумент на Невском проспекте или на месте памятника Екатерине II. Несколько позднее памятник Желябову предлагали поставить около Зимнего дворца: «это место подходит и по идее – устремления «Народной воли» против личности царя – и удобно для экскурсий, т. к. близко к музею революции». В итоге в сквере Зимнего дворца была произведена закладка памятника. На мемориальной доске выгравировали надпись: «Андрею Ивановичу Желябову – славному борцу героической партии «Народная воля». Скульптор Н. Андреев изготовил пять вариантов памятника, но неожиданно скончался. Проект памятника разработал затем скульптор Б. Королев. Монумент мыслился в виде целого архитектурного комплекса: самого Желябова и четырех рабов, разрывающих цепи, а также шести барельефов на историко-революционные темы. Но и этот памятник так и не появился…

Товарищ Сталин дал приказ

В 1934 ^ГОДУ ^в Ленинграде был убит Киров. Его смерть Сталин использовал для расправы над своими противниками и оппозицией. На страну обрушилась волна массовых репрессий и невиданного террора. Стало ясно, что в такой атмосфере устанавливать памятники революционерам-террористам и речи не могло идти. Вскоре было распущено и само общество политкаторжан, а в ходе репрессии 19337 года уничтожена почти вся старая гвардия большевиков. Молох революции безжалостно пожирал ее детей. А устанавливать памятники бомбометателям из «Народной воли» в Москве или в Ленинграде потом больше уже никто не предлагал. Сталин сам был организатором невиданного еще в истории террора и никаких аналогий на этот счет не терпел.

Статуя Крузенштерна

Университетская набережная, на которой расположены Кунсткамера, Академии наук и художеств, а также сам Университет, переходит в набережную, носящую имя лейтенанта Шмидта. На ней, недалеко от Благовещенского моста перед зданием Морского корпуса имени Петра Великого высится памятник Крузенштерну. Он был установлен в 1873 году (скульптор И. Шредер, архитектор И. Монигетти). Адмирал Российского флота Иван Федорович Крузенштерн прославился тем, что первым в нашей стране совершил кругосветное путешествие.

«Голубая мечта»

Судьба Крузенштерна еще до «кругосветки» была совершенно невероятной. В 17 лет он был уже мичманом и принял участие в войне со Швецией. На его корабле «Мстислав» были убиты все офицеры, палуба залита кровью и он, еще совсем мальчишка, стал его командиром. После войны Крузентштерна отправили в Англию «на практику». Он служил мичманом на английском фрегате, но во время плавания к берегам Америки, корабль разбился о скалы, и его выловили американские рыбаки. Узнав, что Крузенштерн – не англичанин, которых там люто ненавидели, к нему отнеслись хорошо. Настолько, что юного русского офицера принял лично президент США Джордж Вашингтон. Во время беседы он предложил русскому послужить в американском флоте. Тот согласился, но вскоре ему это надоело. У него была «голубая мечта» – попасть в далекую Индию. Это было не просто, потому что англичане старались любой ценой не пускать иностранцев в свою колонию.

«Гроб, а не корабль»

Отыскав корабль, который шел в нужном направлении, Крузенштерн решил наняться на него. Что оказалось не трудно, поскольку половина его экипажа умерла от малярии. «Гроб, а не корабль», – с ужасом говорили о нем моряки. Однако именно на нем Крузенштерн добрался до Калькутты. Затем отправился в Китай, но по дороге заболел тропической лихорадкой и несколько месяцев провалялся в малайском госпитале. Объехав полсвета без гроша в кармане, Крузенштерн вернулся в Россию. Вскоре женился, в 1903 году переехал в Петербург.

А родился Иоганн-Антон Крузенштерн в тогдашней Эстляндии, в небольшом имении в Хагудис. Школу окончил в Ревеле, а потом поступил в Морской корпус. Давно обрусел, а имя изменил на русский лад, назвавшись Иваном Федоровичем.

Муза странствий

Но муза дальних странствий продолжала властно увлекать беспокойного моряка. Он мечтал совершить кругосветное путешествие. Составил проект и отправил его тогдашнему императору Павлу I. Но император, ненавидевший любую инициативу, начертал на прошении: «Что за чушь!» Но вскоре Павла убили, и на престол взошел Александр I. Тот высочайше одобрил проект и выделил необходимые для этого средства. Для плавания купили два корабля. Один назвали «Надежда», а другой «Нева», где капитаном стал Лисянский. Крузенштерн сам набирал экипаж. Ему советовали взять матросами англичан, как более опытных в морском деле. Но он собрал команду только из русских. Причем брал исключительно добровольцев, назначив им небывалое по тем временам жалованье – 120 рублей в год. Лично позаботился обо всем, даже о закупке нательного белья и одеял для матросов. Много хлопот доставляла вода. Холодильников тогда не было, и пресная вода для многомесячного плавания представляла главную проблему. Для этого Крузенштерн заказал обожженные изнутри бочки, так как уголь помогал сохранению воды.

Первое плавание

Первое кругосветное плавание началось 26 июля 1803 года и продолжалось три года. Уже сразу суда попали в сильнейший шторм. Моряки ужасно мучались, в каютах валялись вповалку, кают-компания была пуста. Рацион на кораблях был скудным. На Пасху подарком была дополнительная кружка тухлой воды.

У Крузенштерна имелась большая программа научных исследований. В то время Антарктиды на карте не было вообще, а Австралия обозначалась огромным белым пятном. Путешественник собирал материалы, чтобы откорректировать географическую карту, изучал морские течения, новые острова, описывал быт аборигенов.

Экспедиция направилась через Атлантический океан, обогнула мыс Горн, прошла Тихий океан, обратив особое внимание на Камчатку, Сахалин, Курильские острова. Любопытно, что в своих записках Крузенштерн, сравнивая, с удивлением отмечал, что люди в России тогда жили гораздо лучше, чем, как считали, в «богатой Европе». Во многих местах, например, в Португалии и Испании, его поразила ужасающая нищета, свирепство инквизиции. «Здешний гражданин не имеет ни малейшей свободы», – писал он. Последнее особенно примечательно, поскольку в России тогда царило крепостное право.

Месяцами пассажиры и экипаж не видели берега, проводили время в тесных каютах. Вместе могли собираться только в кают-компании, где не только обедали, но и рисовали, читали, писали, музицировали. Было немало проблем. Особенно из-за дурного нрава посланника Николая Резанова, которого Крузенштерн должен был отвезти в Японию. Кроме того, в экипаж каким-то образом затесался известный скандалист и дуэлянт граф Федор Толстой. Тот самый, которого описал Грибоедов в «Горе от ума»: «В Камчатку сослан был, вернулся алеутом, был крепко на руку не чист, да умный человек не может быть не плутом!» Именно на Камчатке Крузенштерн был вынужден списать буйного Толстого на берег.

Команда его боготворила

Самого же Крузенштерна команда боготворила. На «Надежде» не было физических наказаний – большая редкость для тогдашнего времени. «У нас на корабле, – писал домой один из офицеров, – царит беспрестанная радость и душевный подъем, и мы благодарим небо, пославшее нам капитана, который качеством своего ума и добротой сердца завоевал безусловную любовь всех». Во время всего плавания на двух кораблях, благодаря вниманию офицеров и искусству капитанов, не погиб ни один матрос. Мало того, суда не потеряли ни одной мачты, ни одного якоря, ни одного троса – уникальный случай в анналах морской истории.

Возвратившись в Россию, Крузенштерн получил бессрочный отпуск и занялся составлением «Атласа Южного моря». Но на правительство его историческое плавание не произвело должного впечатления. «По-настоящему никто вознагражден не был», – с горечью записал он в дневнике. Позднее Крузенштерн стал инициатором второго кругосветного плавания, но сам в нем уже не мог принять участия, так как стал терять зрение. Потом был назначен директором Морского кадетского корпуса. В отставку ушел в звании адмирала, после чего уехал к себе в имение, но не переставал трудиться. Принял участие в создании Русского географического общества. Умер путешественник в 1846 году и похоронен в Домеком соборе Таллина, о чем у нас мало кто знает. В Эстонии же его считают «великим эстонцем». Именно в таком качестве он и занесен там в энциклопедию.

Подвиг капитана Щастного

Напротив памятника Крузенштерну на набережной Лейтенанта Шмидта, в здании № 47 расположен Морской корпус Петра Великого, который раньше назывался Морским кадетским корпусом, а в советские времена – Военно-морским училищем им. Фрунзе. На его фасаде – множество мемориальных досок с именами русских флотоводцам и героям флота. Но доски в память окончившего его капитана Алексея Михайловича Счастного на нем нет. А ведь зимой 1918 года именно он совершил беспримерный подвиг – спас Балтийский флот. Вывел из портов Ревеля и Гельсингфорса 236 боевых кораблей, в том числе 6 линкоров, 5 крейсеров и 54 миноносца, из-под носа у стремительно наступавших немцев и через льды увел их Петроград. «Награда» за подвиг была неожиданной – по личному приказу Троцкого герой был арестован и поспешно расстрелян, якобы за «измену». Это был первый расстрел, официально совершенный большевиками.

Тайный приказ

Родился Алексей Михайлович в семье артиллерийского офицера, однако стал моряком – окончил в Петербурге Морской корпус и посвятил свою жизнь флоту. За отвагу в годы Русско-японской войны был награжден орденом Святой Анны. Во время Первой мировой дослужился до звания капитана первого ранга, командовал миноносцами и линейными кораблями. После захвата власти большевиками продолжал верно служить России, защищая ее от немцев. Был официально назначен наморси – начальником Морских сил Балтийского моря. Но все называли его просто «красным адмиралом». После заключения «похабного» Брестского мира Щастный получил секретный приказ от Троцкого и Ленина подготовить суда Балтийского флота к взрыву. Троцкий даже обещал выплатить «подрывникам» денежное вознаграждение, приказав депонировать для этого специальные суммы в банках, понимая, что иначе будет трудно заставить моряков уничтожать родные для них корабли. Эскадра Балтфлота базировалась тогда в портах на территории нынешней Финляндии, к которым уже подходили немцы.

Спасти флот!

Однако Щастный не стал минировать боевые корабли, решив их спасти. Сделать это было невероятно трудно, среди «революционных» экипажей, разложенных пропагандой большевиков и анархистов, царили разброд и шатания. С огромным трудом, проявив огромную энергию, наморси сумел подобрать надежных матросов и офицеров. Путь кораблям через торосы прокладывали ледоколы. Вскоре все линкоры и крейсера, а также все другие корабли Балтфлота были уже в Кронштадте. Благодаря Щастному только они и спаслись: Черноморский флот, как известно, был затоплен, а все корабли Северного и Тихоокеанского флотов достались интервентам. А спасенная на Балтийском море эскадра потом верно служила России, защищая ее в годы Великой Отечественной войны. Линкор «Марат» (бывший «Петропавловск»), например, оборонял осажденный Ленинград, громя гитлеровцев своими мощными орудиями.

Немцы были взбешены

Когда немцы вошли в Ревель, и не обнаружили там русских кораблей, они были взбешены. Германское командование тут же направило в Кремль секретную ноту протеста. Ведь согласно условиям Брестского мира Россия должна была уничтожить все виды вооружений. Кроме того, современные историки считают, что между большевиками и немцами были заключены еще некие секретные соглашения, предусматривавшие передачу им русских крейсеров и линкоров.

Официально Ленин и Троцкий всегда опровергали тайные связи с немецким генштабом. Но теперь уже ни для кого не секрет, что «пломбированный вагон», в котором Ленин с подельниками проехали через всю охваченную войной Европу в Петроград, на самом деле был оплачен немцами. На этот счет были обнаружены документы. Известно, что однажды и сам Гитлер сказал, что самая блестящая операция немецкого генштаба состояла в отправке в Россию Ленина. Есть серьезные основания полагать, что были такие тайные договоренности и насчет «нейтрализации» большевиками боевого флота России. Вероятно, что некоторые документы попали в распоряжение Щастного.

О чем проговорился Троцкий

На заседании ревтрибунала, на котором судили спасителя Балтфлота, Лев Давыдович заявил: «Вы знаете, товарищи судьи, что Щастный, приехавший в Москву по нашему вызову, вышел из вагона не на пассажирском вокзале, а за его пределами, в глухом месте, как и полагается конспиратору. И ни одним словом не обмолвился о лежавших в его портфеле документах, которые должны были свидетельствовать о тайной связи советской власти с немецким штабом».

Тут же поняв, что проговорился, Троцкий сказал, что речь идет о «грубой фальсификации». Однако, вспомним, что точно также большевики постоянно твердили о «клевете», опровергая обвинения, связанные с «пломбированным вагоном», которые потом были неопровержимо подтверждены документально.

Официально Щастного обвинили в «контрреволюции», в том, что он не подготовил корабли к уничтожению. Защитить боевого моряка никто не мог. Троцкий был единственным свидетелем на процессе, других просто не пустили. И Щастного приговорили к смертной казни. Это был первый смертный приговор, официально вынесенный большевиками.

Китайцы зарядили ружья…

Спасителя Балтийского флота казнили во дворе Александровского военного училища. Причем, расстрельная команда состояла из китайцев, которым было все равно, кого убивать. Но командовал наемниками русский по фамилии Андреевский. Впоследствии был опубликован его шокирующий рассказ о казни: «Я подошел к нему: «Адмирал, у меня маузер. Видите, инструмент надежный. Хотите, я застрелю вас сам?» Он снял морскую белую фуражку, отер платком лоб. «Нет! Ваша рука может дрогнуть, и вы только раните меня. Лучше пусть расстреливают китайцы. Тут темно, я буду держать фуражку у сердца, чтобы целились в нее». Китайцы зарядили ружья. Подошли поближе. Щастный прижал фуражку к сердцу. Была видна только тень, да белая фуражка… Грянул залп. Щастный, как птица, взмахнул руками, фуражка отлетела, и он тяжело рухнул на землю».

«Зарыть так, чтобы невозможно было не найти»

Дальше Андреевский приводит еще более трагические подробности. По его словам, после казни китайцы засунули тело убитого в мешок, и он отправил гонца в Кремль, что получить команду, что делать дальше. Пришел приказ от Троцкого: «Зарыть так, чтобы невозможно было найти». Не долго думая, палачи вскрыли пол в училище и зарыли его прямо в комнате. Однако тело героя не нашли до сих пор…

Чего же так опасался всемогущий тогда Троцкий? Почему спешил уничтожить первого «красного адмирала»? Да еще старался сделать так, чтобы его потом не нашли? В точности об этом мы уже никогда не узнаем. Можем только догадываться, что в портфеле, с которым Щастный приехал в Москву, были такие документы, обнародования которых смертельно боялись большевики.