Текст книги "Злой"

8

На этот раз возвращение в лабораторию агрессивной физиологии нельзя было назвать триумфальным. Памятуя его прежний побег, конвоиры не удержались от соблазна немного отыграться на пленнике, и в клетку его швырнули уже порядком помятого, с эффектной гематомой на скуле.

– Смотрите-ка, Злой вернулся! – жизнерадостно воскликнул один из лаборантов. Он приблизился на безопасное расстояние к прутьям решетки, повернулся спиной и, задрав синюю рубаху, продемонстрировал жирный бок. Там виднелась синеватая отметина.

– Видишь?! Здорово ты нас приложил! – радостно поделился лаборант. – Прикинь, я очнулся, смотрю – мать моя женщина! – а я ведь обмочился и даже в штаны наложил! Что это за штука была, а?

Злой хмуро смотрел на веселого лаборанта и не мог понять: действительно ли тот настолько наивен, чтобы вести душевные разговоры с тем, кого в скором времени предстоит насмерть замучить?

Между тем подтянулся старший научный персонал. Начиналась рутинная исследовательская деятельность. С вялым интересом Злой думал, объявится ли здесь протрезвевший доктор Стивенс? А если объявится – как будет смотреть в глаза тому, кто должен был его убить – но сохранил жизнь?

Доктор Грегори Стивенс объявился.

Он пробежал по клеткам ничего не выражающим взглядом и принялся отдавать распоряжения касательно участи «образцов». Надо сказать, Грег оказался прав: несмотря на то, что после «электрошоковой» расправы над персоналом лаборатории клетки были распахнуты, никто из обреченных и не подумал бежать отсюда.

Дошла очередь и до Злого.

Грег невозмутимо оглядел его с головы до ног и сказал, обращаясь к коллегам:

– Ну, раз против стандартной процедуры у образца возник парадоксальный иммунитет, предлагаю использовать его для отработки доминантного контроллера.

– А стоит ли? – осмелился возразить доктор Гордон. – Это же не совсем наша тема. А у соседей опыты над животными еще не закончены…

– Вот и пусть кусают себе локти: они еще с животными не справились, а мы уже на людях отрабатываем, – усмехнулся Грег. – Это перспективное направление. Если перехватим – статус отдела повысят.

– Да-да, – оживился доктор Гордон. – Только вы же знаете – у коллег до сих пор наблюдается некоторая обратная связь со стороны образца…

– А не будет никакой обратной связи, – неожиданно помрачнел Грег. – Введите ему тройную дозу комплекса. И пятикратную – седативного.

– А вот это правильно, – рассудительно кивнул доктор Биф. – В заторможенном состоянии будет проще контролировать спонтанные рефлексы.

Ученые принялись активно обсуждать предстоящую работу. Злой понятия не имел, какую мерзость затевают эти умники, но ничего хорошего для себя не ждал.

Сегодня никого не мучили, не пускали кровь, не расчленяли – только из коридора лаборанты бодро закатывали какое-то новое оборудование. Составляли, монтировали, тестировали.

– Ну что ж, попробуем, – прищурился Грег.

– Без предварительной санкции и протокола? – с сомнением проговорил доктор Гордон.

– Пока не в качестве официального эксперимента, а, так сказать, для обкатки оборудования! – в предвкушении потирая руки, пояснил доктор Биф.

– Ладно, к чему формальности, – нетерпеливо бросил Грег, ловко разбираясь в невероятной мешанине проводов. – Что тут куда? Ага, вот оно…

Ученые принялись шумно обсуждать ход предстоящего эксперимента. Из этих фраз у Злого неожиданно начало складываться совершенно новое представление обо всем, что происходило в закрытых лабораториях «Андромеды». Это было безумие – но безумие, вполне укладывающееся в логику одного большого безумия, именуемого проектом «Кронос».

Бесам было мало физической власти и поклонения миллиардов людей. Это было слишком просто для их изощренной фантазии. Они хотели контролировать людей, подчинять их своей воле, управлять ими одним усилием мысли. Не больше и не меньше.

Для реализации фантазий свихнувшихся от собственной власти безумцев и разрабатывался так называемый «доминантный контроллер». Разрабатывался с огромным трудом, туго. И, несмотря на серьезный задел, успехи оставались скромными.

Еще Злой понял: Грег тяготился собственной работой, справедливо считая ее достойной мясника. Он метил выше. Он был амбициозен – очень амбициозен. В кого он хотел вырасти – в руководителя отдела, сектора, направления? Может, мечтал стать шефом всего научного подразделения корпорации? Кто знает, может, таким способом хотел завоевать внимание Вики? Глупый способ, к которому из поколения в поколение безрезультатно прибегают все отчаявшиеся «ботаники».

Но для столь стремительного карьерного взлета мало выпотрошить даже миллион «образцов» и собрать тонны статистического материала. Нужно преподнести совету директоров нечто, что произведет яркое впечатление. Нечто понятное, но вместе с тем особенное – способное удивить даже равнодушных к науке обладателей миллиардов.

Например, этот самый доминантный контроллер, с которым коллеги из смежного отдела возятся уже несколько лет. Грег думал, что дело сдвинется с мертвой точки, если перейти сразу к опытам над теми, с кем и предстоит иметь дело контроллеру.

Над людьми.

Как биохимик в прошлом, Злой готов был признать: в этом была своя зловещая логика. Единственное, чего ему не хотелось, так это помогать карьере Грега в качестве подопытной крысы.

Но, похоже, за него уже все решили.

Для начала его обездвижили выстрелом из лабораторного парализатора, однако на этот раз сознание осталось при нем. Клетку открыли – и к неподвижному телу осторожно приблизился лаборант. Нашлепнул на шею маленькую металлическую пластинку – датчик физиологического состояния.

– Все в порядке, – глядя на показания монитора, сказал доктор Биф.

– Ну, тогда вживляйте ему контакты, – сверкнув очками, приказал Грег. – Вот по этой схеме!

Он сунул лаборанту стопку тонких пластиковых листков.

– Но… на этой схеме – крыса! – удивленно сказал лаборант.

– А он и есть крыса, – чуть улыбнувшись, заметил доктор Стивенс. – Хватит рассуждать – вживляй по аналогии. Нам нужно посмотреть основные принципы работы, мудрить будем после…

Один лаборант засадил в вену «образца» новую дозу адской смеси из псевдовируса и хищных наноботов, задав жару отчаянно дерущемуся внутри антидоту. Второй лаборант приблизился с массивным прибором в руках. Неподвижным взглядом Злой отметил: прибор здорово напоминает инструмент из его ремонтной сумки – тот самый, предназначенный для вколачивания в стены железных дюбелей.

Острая боль пронзила скулу: он почти не ошибся. Правда, прибор вколачивал не дюбеля, он вбивал в мышцы микродатчики. Сколько раз повторилась эта процедура, Злой не помнил: все тело захватила невыносимая боль.

Послышался голос Грега:

– Ну-ка, протестируйте его в программном режиме. Пусть компьютер создаст его рефлекторный профиль.

Злой все еще не мог управлять собственным телом. Но, как оказалось, это мог делать кто-то другой.

Тело само собой выгнулось, задвигались руки и ноги, закачалась из стороны в сторону голова – словно гигантский невидимый ребенок проверял подвижность конечностей куклы-марионетки.

– Прекрасно, – заметил доктор Гордон. – Физический контроль на уровне.

– Вы же понимаете, коллега, – цепляя на виски присоски датчиков, сказал Грег, – физический контроль – только часть проблемы. Главная задача – подчинить волю.

– Ну что, возьмете его под контроль, доктор Стивенс? – с горящими от любопытства глазами поинтересовался лаборант Хью.

– Конечно, – снисходительно отозвался Грег. – Только… введите ему еще дозу седативного. И раствор усиленного нанокомплекса. На всякий случай.

В руках лаборанта вновь появился ненавистный пистолет для инъекций.

Эта доза, пожалуй, была лишней. Впервые Злой явственно ощутил, что антидот перестает справляться, а разум начинает сдаваться.

В то же время неведомая сила заставила его подняться на ноги. Его качало, словно пьяного, – но он ничего не мог с этим поделать.

– Трудно удерживать равновесие, – посетовал Грег. – Очень необычное ощущение.

Безумным взглядом Злой уставился на доктора Грегори Стивенса. Тот глядел на него сквозь решетку – застывший в какой-то напряженной, хищной позе, увешанный проводами, что раскачивались на нем, как лианы.

Грег сделал малозаметное движение пальцами – и руки Злого сами собой обхватили прутья решетки.

– Чтобы не грохнулся, пока я осваиваюсь, – с улыбкой пояснил Грег.

– Браво! – воскликнул доктор Биф.

Раздались аплодисменты – сотрудники лаборатории почувствовали первые признаки успеха.

Тем временем в голове Злого происходили какие-то перемены. Его бросало то в панику, то в эйфорию, и он никак не мог взять под контроль собственное состояние. Разум метался, словно увертываясь от хищников, стремящихся разорвать его на кусочки.

И лишь краем гибнущего сознания он понял: эти люди пытаются управлять им. Как дети – маленьким игрушечным роботом. Только без посредства пульта управления – а напрямую, силой своей поганой мысли.

– Теперь попробуем более сложные движения, – с отстраненной улыбкой сказал Грег.

Чужая воля завладела телом Злого и принялась бросать его по пространству клетки. Она заставляла ходить, бегать, подпрыгивать, приседать…

Дружный смех ненадолго привел его в чувство: оказывается, только что он пытался с разбегу пройти сквозь стену, колотил в нее руками, бился о бетон головой. Отходил назад – и снова бился.

Как муха о стекло.

– Это не я, – удивленно сказал Грег. – Что-то сбоит в управлении.

Он врал. Ему хотелось, чтобы непокорный Злой сам причинял себе боль, сам себя унижал, сам себя превращал в тупое животное – раз это не удавалось сложным биологическим препаратам.

И вот Злой упал на колени, подполз к решетке и начал, извиваясь, вылизывать грязное покрытие.

– Доктор Гордон, посмотрите, что там с коннектом? – невинно обращается к коллеге Грег. – Он, кажется, вышел из-под контроля…

И живодер в белом халате полным ненависти усилием воли заставил несчастную марионетку жрать собственные экскременты – это призвано окончательно унизить плененного врага.

Но Злому уже все равно. Адская смесь в крови убивает в нем остатки личности. И он послушно запрыгал по камере, попытался взобраться по прутьям решетки, словно разыгравшийся павиан…

Лаборанты то и дело покатывались со смеху. Наверное, со стороны все это – презабавное зрелище.

– Погодите, погодите! – воскликнул один из них. – Я включу видеосъемку!

– Только для внутреннего пользования, – благодушно разрешил доктор Биф.

– Коннект в порядке, – недоуменно пожал плечами доктор Гордон.

– Да-да, – охотно отозвался доктор Стивенс. – Я чувствую: контроль возвращается.

Злой перестал развлекать благодарную публику. Пришло время более важного эксперимента.

– Задокументируйте, доктор Гордон: вхожу в интеллектуальный контроль…

Что-то взорвалось в голове Злого.

И без того невыносимая боль стала попросту адской. Будто мало было этой бесконечной схватки антидота с враждебными инъекциями. Теперь кому-то было недостаточно просто подобрать шифр к сейфу его личности, и Злого решили попросту взломать.

И он ощутил это.

Ужас проникновения в твою личность чужого разума. Сильного, здорового, умного. Подавляющего, размазывающего в ничто.

Как этот чужой разум начал копаться в мыслях, окончательно лишая собственной воли и самой личности…

– Невероятно… – часто заморгав, прошептал Грег. – Это просто потрясающе!

– Получается? – затаив дыхание, спросил доктор Биф.

Доктор Гордон, открыв от изумления рот, пялился на столбики цифр и взметнувшиеся дуги синусоид. Он был способен оценить по достоинству всю эту безумную пляску показателей.

– Это… Это просто не описать словами… – глаза Грега разгорелись, руки затряслись от восторга. – Я вижу, как он, чувствую, как он! Это же полный контроль, коллеги… Это победа… Это революция!

Злой стоял на коленях.

Он был окончательно повержен. Теперь не только тело, но и его разум был отдан на поругание победителю. Он стоял на коленях, склонив голову, и в оцепенении ожидал своей участи.

– Это… Это невероятные перспективы! – завороженно пробормотал Грег, и его пьяный восторг, словно по трубкам, перетекал к Злому.

И Злой оскалился, вторя радости своего повелителя.

– Это мощно, это грандиозно! – тряся кулаками, закричал Грег.

И Злой тоже затряс кулаками, разбивая их в кровь о решетку.

– Тот, у кого будет контроллер, – станет владеть миром! – так восторженно возопил Грег, что даже его коллеги покосились на него с некоторой опаской.

И пока присосавшийся к мозгу Злого паразит предавался восторгу победителя, тот ощутил некоторое ослабление этого жуткого, подавляющего контроля.

Надо же – какая-то искорка еще теплилась в нем. Последним усилием он постарался раздуть в себе этот слабый огонек. Огонек тлел, медленно разгораясь в последнем, не тронутом еще уголке разума, становясь все ярче, все горячее.

Этим последним, что еще оставалось в нем своего, была ненависть.

Ненависть…

Теперь она разгоралась, захватывая все его существо, поддерживая разум и волю, – как костыли поддерживают безногого калеку.

Злой прислушивался к своим ощущениям и почуял это странное, новое образование разума – словно живая, пульсирующая вена, тянувшаяся в сторону от его головы, от его тела. Он бросился по этому темному туннелю – прочь из собственного тела.

И с изумлением увидел себя со стороны: обмякшего, грязного, безвольно уткнувшегося в решетку.

Черт возьми – он же смотрит на себя глазами Грега!

Вот что означали эти слова – «обратная связь»…

Зря вы, доктор Грегори Стивенс, не послушали коллег. Обратная связь, оказывается, серьезная и презабавная штука: ты пытаешься контролировать объект, но при этом – даешь возможность объекту контролировать себя самого.

И тут уж вопрос только в том, чья воля сильнее…

У Злого почти не осталось воли. Но была заменившая волю ненависть.

И ненависть вспыхнула, заставив предупреждающе загореться красным биофизические показатели на мониторах, вынудив доктора Гордона предупреждающе вскрикнуть, потянуться к аварийному выключателю контроллера…

Поздно.

Его ненависть уже не остановить. И кого-то в этом тесном помещении она убьет.

Злой не знал, как все это работает. Он даже не пытался перехватить контроль над Грегом через эту странную эфемерную «вену». Он просто заставил через нее хлынуть потоком всю накопившуюся злобу.

И Грег закричал.

Закричал страшно, чужим голосом. Схватился за голову, упал – и принялся кататься по полу, дергаясь в конвульсиях.

Но поток ненависти не иссякал. Он ворвался в этот сложный прибор, призванный подчинить один разум другому, – и вырвался на свободу, сжигая по пути хрупкие микросхемы. Этой ненависти больше не были нужны посредники.

Что-то происходило – вокруг и внутри существа, некогда бывшего человеком. Существа, забывшего свое имя и знавшего теперь только то, что он – Злой.

Существа, сутью которого в этот момент была одна лишь всепоглощающая ненависть. Чувство, уже потерявшее собственную причину, ставшее самодостаточным и стремящимся притом захватить все окружающее пространство. Злой уже и сам потерял связь с этим чувством: он лишь отстраненно наблюдал, как корчится на полу Грег, как что-то подобное начинает происходить с другими сотрудниками, как нарастает все это безумие и лаборатория наполняется криками ужаса и боли.

Он спокойно смотрел, как один за другим падают навзничь доктора и лаборанты и их судьбе следуют несчастные существа из соседних клеток.

Последним рухнул он сам.

9

– Черт возьми, что здесь произошло?

Старший офицер ВБ стоял в центре лаборатории, а бойцы обходили помещение, придерживая автоматы, с профессиональным интересом осматривая трупы.

– Внешних повреждений не обнаружено, – доложил медик. Он завершил осмотр тел и теперь складывал аппарат экспресс-диагностики, брезгливо стягивая с рук силиконовые перчатки. – Но смею предположить, что это похоже на кровоизлияние в мозг.

– У всех сразу?

– Это всего лишь предположение. Однозначный ответ можно дать только по результатам вскрытия.

– Никакого вскрытия не будет, – отрезал офицер. – Тела не покинут пределов лаборатории.

– Сэр! Этот еще жив, сэр! – раздался голос одного из бойцов.

– Ученый? Лаборант?

– Похоже, опытный образец…

Офицер вместе с медиком подошли к мощной решетке, вырастающей из плитки пола и врезающейся в белый потолок. На синтетическом покрытии вольера чуть вздрагивало изможденное тело.

– Попытаемся спасти? – предложил медик.

Офицер нахмурился и покачал головой:

– Он все равно ничего не расскажет. Это же просто безмозглое тело. И вообще – лучше здесь ничего не трогать. Внимание всем! – офицер повысил голос. – Ни к чему не прикасаться! Прямо отсюда все направятся в блок санации!

– Думаете, это инфекционное? – задумчиво спросил медик.

– Мы в закрытых лабораториях. Ничего нельзя исключать, – ответил офицер И коснулся сенсора рации на виске. – Докладывает седьмой. Мы на месте. Так и есть – все мертвы… Да, подтверждаю. Все понял… Да, сэр.

Оглядев помещение, он сказал сухо и жестко:

– Никто из научного персонала не должен знать о случившемся. Нам все-таки придется здесь подчистить.

– И что же, разбираться никто не будет? – растерялся медик.

– У меня приказ, – отрезал офицер. – Вас он тоже касается. Никаких разговоров на эту тему. Нам только паники не хватало…

– Что делать с телами? – деловито спросил сержант. Он важно расхаживал среди трупов, словно фермер, любующийся обильным урожаем овощей.

– Главное – не трогать, – поморщился офицер. – Минут через пять прибудет команда дезинфекции. Наша задача – проследить, чтобы всех отправили в Утилизатор. Лабораторию опечатать, карантин высшего уровня!

– А с этим что делать? – кивнув на тело в клетке, спросил медик. – Ведь он еще жив.

– Всех – в Утилизатор! – сквозь зубы процедил офицер. – У меня приказ!

Часть четвертая. Изнанка ада

1

Первым чувством было удивление.

Он все еще жив.

Вторая мысль была менее позитивной: рядом кого-то едят. Едят шумно, с аппетитом, с какой-то болезненной жадностью.

Лишь после этого Злой решился открыть глаза. В следующий миг на него обрушился тяжелый, как свинцовый дождь, поток ощущений.

Во-первых, вонь. Страшный, обволакивающий, совершенно непередаваемый смрад.

Его вырвало. Рядом продолжали жрать. Краем глаза он увидел: жрали лаборанта, того самого – по имени Хью. Левая рука, левая половина туловища и головы были уже порядком обглоданы. Уцелевшая сторона лица выражала крайнее удивление.

Злого вновь вырвало. Как ни странно, стало легче. Особенно учитывая последние минуты из тех, что остались в памяти.

Над ним издевались, издевались изощренно, уничтожая не только тело, но и разум. Однако он жив, а его мучители – вот они, лежат вокруг, ждут своей очереди быть сожранными неведомыми трупоедами…

Глаза постепенно привыкали к странному полумраку. Не сразу стало понятно – отчего «странному».

Туман. Густой, как кисель, тошнотворный туман, пропитывал здесь все, ограничивая видимость и искажая расстояния. Здесь была неимоверная влажность, и тело покрывала испарина – столь же омерзительная, как и все в этом месте.

Злой огляделся. Невдалеке виднелась вертикальная, уходящая ввысь и теряющаяся в белесом мареве бетонная стена. Под ногами и вокруг, насколько хватало глаз, были кости. Самых всевозможных видов, размеров и цветовых оттенков: от узких ребер с остатками сгнившей плоти до огромных, сверкающе-белых, точно отполированных бедренных костей. Были и черепа – в основном раздробленные…

Самый эффектный череп пялился на Злого изломанными темными провалами глазниц. Уродливый, с вытянутыми челюстями, узкими прорезями ноздрей и страшными острыми зубами, он был водружен на длинный шест, сооруженный из нескольких реберных костей. Череп – дорожный знак, означавший здесь нечто вроде «добро пожаловать!».

Над головой раздался тоскливый металлический скрежет и следом – низкий гул гидравлических приводов. Злой задрал голову: в туман медленно уплывал гофрированный пластиковый рукав полутораметрового сечения, с которого обильно капала какая-то жижа. Стандартный автоматический мусоропровод.

Злого внезапно охватил приступ совершенно неуместного веселья.

Он только что родился заново. Вышел в этот новый чудный мир из теплого лона мусоросбрасывателя!

Только теперь до него дошло, где он находится.

Утилизатор.

Самое кошмарное место на Земле, куда сливается все, что отрыгнула человеческая цивилизация, все, что не желают видеть не только простые люди, но даже болезненно любопытные ученые.

Кто бы мог подумать?

Злой хохотал – страшным, нечеловеческим смехом, в котором не было ни капли веселья. Жадные твари, пожиравшие Хью, зарычали и в страхе попятились. А Злой хохотал – и не мог остановиться.

Он больше не желал держать себя в рамках. Он знал, что прибыл сюда, чтобы сдохнуть. Ведь все, что сливается сюда, должно сдохнуть. Для того и создано это место. Итак, он закончил свое погружение в лоно передовой научной мысли – суперсекретный комплекс «Андромеда». И вот достойный финал: он на дне. На самом дне.

А значит, можно считать себя свободным от всего. Даже от самой жизни. Что ж, вот он и дома. В аду.

Злой встал. Вокруг, в тумане, ощущалось движение. Здесь, в этом обиталище смерти, как ни странно, было полно жизни. Странной, болезненной, отвратительной, но все же жизни.

Клубы тумана сгустились в одном месте – там было что-то большое. Страшное. И оно смотрело на него.

– Ну, ты, тварь! – с усмешкой выкрикнул Злой. – Иди сюда! Вот он я! Иди и сожри меня!

Рваные лохмотья тумана подались в сторону. И оно вышло.

В лицо ударило смрадным дыханием. Сгорбленное косматое чудовище двухметрового роста вышло и остановилось в метре от Злого. Низко зарычало и протянуло к нему непропорционально длинные, с дюймовыми когтями лапы.

Сейчас оно разорвет его. И будет в своем праве.

– Давай же, – оскалился Злой. – Убей меня!

Монстр вздрогнул – и вдруг попятился в туманную гущу.

– Куда же ты? – почти разочарованно крикнул Злой. – Эй!

Но монстр уже растворился в тумане. Будто что-то испугало его. Что-то или кто-то? В это было трудно поверить, но, похоже, монстр испугался собственной жертвы.

Злой спокойно воспринял и появление, и уход чудища. Ему уже было наплевать на сам факт жизни. Пытливые ученые все-таки что-то сотворили с его телом и разумом. Иначе как объяснить, что его совершенно не пугает окружающий пейзаж, не страшит перспектива гибели, у него напрочь исчезли нормальные инстинкты самосохранения и элементарной брезгливости? Даже эта всепроникающая вонь больше не волновала его.

Злой подошел к телам своих недавних мучителей. Во все стороны прыснули многочисленные мелкие твари.

Как же все получилось? Неужто это был не сон, не последний в жизни кошмар? Неужто он и впрямь убил их всех силой одной своей неуемной злобы? Или все дело в самонадеянности этого идиота Грега, банально перепутавшего контакты?

Нет, это он, Злой. Именно он это сделал. Он захотел, чтобы они сдохли, – и вот они мертвы. Злой ощутил, как лицо расплывается в странной, похожей на оскал улыбке. Он – чудовище, порожденное человеческим любопытством, смешанным с человеческой же жестокостью. И это чудовище с удовольствием убило бы еще множество любознательных подонков в белых халатах…

Кстати – а где же тело Грега? Краем угасающего сознания Злой слышал – ни для кого из тех, кто находился в лаборатории, не сделали исключения. Значит, и его тоже сбросили сюда. Наверное, Грега уже успели умять эти симпатичные зверьки – помесь крысы с бультерьером. Сколько же их здесь, мать честная! И кто сказал, что Утилизатор – обитель смерти? Это же настоящий рай для мутантов!

Злой посмотрел себе под ноги и подхватил большой желтый обломок кости. Сжал кость в руке – она лежала в ладони удобно, как рукоятка ножа, при этом наружу торчал острый, как бритва, обломок сантиметров тридцати в длину. Отличное оружие времен каменного века.

Если уж придется сдохнуть – стоит продать свою жизнь подороже.

* * *

Он уже определил, что находится на дне одного из гигантских бункеров Утилизатора. Времени теперь было предостаточно, и Злой решил обследовать свое последнее пристанище.

Он неторопливо шел сквозь едкий туман, ступая осторожно, чтобы не провалиться в какую-нибудь мусорную ловушку. Спустя какое-то время он не без удивления убедился: в этом жутком мире есть свое очарование. Эстетика безобразного – где-то он слышал такое выражение. Туманные холмы были зловещи и таинственны – если отвлечься от того, что в основном они состояли из распавшейся или же мумифицировавшейся плоти.

И всюду ощущалась жизнь – болезненная, странная и агрессивная, яростно бьющаяся за выживание. А потому Злой крепче сжимал в руке свой импровизированный «нож» – и продолжал путь.

Однажды он услышал леденящее душу рычание из тумана – и медленно обошел это место.

В другой момент перед ним возникли мечущиеся силуэты, донеслись рычание и полный боли визг: похоже, еще кого-то разрывали на куски и жрали с жадным чавканьем – при том, что жалобный скулеж все не прекращался. Живьем, надо полагать, жрали.

Несколько раз к нему подкрадывались – со спины, сбоку, наперерез. И Злой останавливался, принимал боевую хищную стойку, поудобнее перехватывая свое оружие, в готовности принять последний в своей жизни бой. Но всякий раз зловещие тени, покружив вокруг, бесшумно исчезали в тумане. Это было странно, но совсем не огорчало.

Прошло какое-то время, и он поймал себя на том, что разум отключился, полностью передав управление телом каким-то ранее неизвестным инстинктам. Злой не шел, а крался, он не слушал, а вслушивался, не ощущал зловоние – он внюхивался, пытаясь создать картину окружающего мира по запахам и звукам.

Это очень ему не понравилось – будто телом пытался завладеть лишенный разума зверь. Зверь был силен, властен, и его следовало обуздать…

В какой-то момент Злому отчаянно захотелось пить. Тогда и наступило понимание: если его не убьют эти мерзкие твари, он быстро сдохнет от жажды, так как совершенно не представлял себе, где здесь, на дне огромной могилы, можно отыскать источник питьевой воды…

Задумавшись, он все-таки угодил в какую-то щель между костями, споткнулся и кубарем скатился с небольшого холма в какую-то ложбину. И попал прямо на праздник: здесь как раз собирались устроить кровавое пиршество.

Сначала он, по простоте душевной, за главного хищника принял жуткую косматую тварь, в бок которой ткнулся, слетев со склона. Даже успел мельком удивиться: это был двойник тех самых волков-биороботов, что так ловко взяли его на складе вооружений. Правда, этот экземпляр не отличался лоском, холеностью, изящностью движений, да и глаза его горели не ярким рубином – в глазницах сверкали жуткие бельма.

Все правильно: в Утилизаторе нет места ничему достойному. Надо полагать, эта зверюга – сброшенный производственный брак, порочная мутация.

В позе зверя не было ни капли превосходства: он сжался, вздыбив шерсть, и готовился к драке, причем не к нападению, а к обороне. А потому совершенно не обратил внимания на беззащитного двурукого и двуногого, буквально свалившегося ему на голову.

Злой проследил взгляд зверя – и увидел: с трех сторон к ним подкрадывались мерзкие зубастые существа, напоминающие гигантских ящериц с обрывками шерсти на туловище.

Этих тварей Злой вспомнил: такая же плевалась на него ядом в террариуме. Надо думать, все это – тоже брак, слитый подыхать в гигантский могильник. Только подыхать монстры совершенно не собирались. Было их не меньше дюжины, и сомневаться не приходилось: сейчас они расхватают их на кусочки – и волка-мутанта, и прямоходящее существо.

– Будем держаться вместе, парень, – сказал Злой волку, прижавшись к его горячему боку спиной и выбросив перед собой руку с обломком кости. – Мы теперь с тобой одной крови, верно? Если у тебя, конечно, есть кровь…

В ответ волк издал неуверенный низкий рык. И Злой принял его за знак согласия по поводу временного союза.

А потом твари перешли в нападение.

Поначалу Злой оторопел от непонятной, почти ирреальной тактики монстров: они не двигались в атаку все разом, а, замирая на миг, давали возможность перебежать на пару метров одному из стаи. Все это казалось мелькающей картинкой стробоскопа – создавалась иллюзия, будто бы все оставались на месте, но зубастая, ядовитая сила приближалась неумолимо, отрезая все пути к отступлению.

Злой не стал дожидаться, когда его подадут на обед.

В нем снова проснулся монстр. Небрежно отодвинул ненужное сейчас, слабое человеческое сознание – и полностью отдался инстинктам. Тем, что твердят телу только одно: «Убивай!»

Он зарычал и бросился навстречу монстрам. Каким-то хищным чутьем он угадал слабое место этих тварей: в коротких бросках им требовалась столь же короткая, секундная – но все же передышка. Уже несясь вперед, он выхватил взглядом тварь, только что закончившую очередной цикл перемещения.

Это был тот самый момент – миг, когда можно нанести удар.

И Злой не замедлил сделать это. В один миг он оказался на спине чудовища. Кожа его оказалась плотной, как резина, и невероятно скользкой. Это едва не привело Злого к гибели: он замешкался, и тварь стала уже разворачивать к нему свою ядовитую пасть. В отчаянном рывке Злой добрался до загривка – и всадил свой костяной нож под основание плоского черепа по самую рукоять.

Брызнула черная и густая, как нефть, кровь, тварь издала глухой звук сдувающегося мяча.

Этот неожиданный маневр отвлек тварей от основной атаки: теперь все внимание монстров переключилось на новую жертву, посмевшую вмешаться в хорошо отработанную тактику охоты. Свирепые зубастые «бревна» стремительно ринулись к нему. Со всей отчетливостью Злой понял: теперь у него никаких шансов. Зря он ввязался в эту драку. Ведь это была не его война.

Один из монстров с шипением встал в боевую стойку, жутко выпучив желтые глаза с вертикальным зрачком и надув огромными пузырями шею. На зубах были видны обильные жирные подтеки яда. Злой замер в оцепенении и не сразу понял, что происходит.

Тварь отвлекала его, гипнотизировала – как тогда, за стеклом террариума. А в это время сзади подползала другая, и еще одна, и еще…

Когда он понял, в чем дело, было уже поздно: подкравшаяся со спины тварь атаковала. Краем глаза он увидел, словно в замедленном кино: в прыжке приближается эта змееподобная морда, медленно поворачивается голова и под невозможным углом распахивается пасть – чтобы с легкостью перекусить ему шею…

И в этот момент что-то темное и стремительное перечеркнуло эти планы, сметя коварное существо. У Злого в голове мелькнуло: «Одной крови…», и в тот же миг он всадил обломок кости в висок гипнотизировавшего его монстра.

С этого момента ситуация резко изменилась. Строй охотников был разрушен, и, похоже, были убиты лидеры – доминантные особи этой стаи, что лишило остальных должной мотивации. На пару с волком Злой одолел еще двух тварей, после чего остальные шумно, взметая мусор, бросились врассыпную и исчезли в тумане.