Текст книги "Злой"

…Злой сидел на торчащем из утрамбованной «почвы» остове какого-то крупного существа. Сидеть на позвоночнике и оголившихся ребрах не слишком удобно, но венского стула никто не предлагал. Он тяжело дышал, приходя в себя после схватки. Чудовище внутри него, все еще рыча, уползало в глубину, уступая место человеческому сознанию. Это было странное, двойственное ощущение. И впервые Злой испугался самого себя.

Рядом зализывал раны чудовищный зверь, только на первый взгляд похожий на волка.

– Что же они с тобой сделали, – с какой-то тоской произнес Злой. – Тебе место на свободе, в лесу, а не на этой помойке…

И тут же усмехнулся: встреть он в лесу это чудовище, да еще и с оружием в руках – ни капли жалости к нему испытывать не стал бы. Этому монстру не место в нормальных человеческих лесах. Вот еще одно подтверждение старой истины: все познается в сравнении.

– Ну, ладно, друг, я пошел, – объявил Злой, подымаясь со своего сиденья. – Славная была охота, а?

И отправился дальше, в туман. Однако через сотню шагов почуял, что по его следам кто-то движется.

Он остановился, перехватив поудобнее «нож», и стал ждать.

Из тумана показался давешний «оборотень». Зверь неуверенно замедлил шаг и уставился на Злого своими бельмами. Что-то подсказывало, что порок зрения не мешает ему прекрасно ориентироваться в пространстве.

– Ты чего идешь за мной? – поинтересовался Злой. – Если сожрать захотел – убил бы сразу.

Это был хороший вопрос: зверь по силе и ловкости стоил трех, а то и более ящерообразных тварей, и убить человека ему ничего не стоило, сколько бы тот ни размахивал своим жалким оружием.

Но волк не спеша подошел ближе – и ткнулся длинной мордой Злому в колено.

– Вот как, – удивился тот. – Подружиться хочешь? Или в стаю принять?

Он осторожно, превозмогая какое-то природное отторжение, запустил пальцы в свалявшуюся косматую шерсть. «Оборотень» позволил. Даже пошевелил огромными острыми ушами, на одном из которых Злой заметил остатки вытатуированного штрихкода.

– Да, – вздохнул он. – Мы оба с тобой – отработанный материал… Надо бы тебе имя дать… Раз я – Злой, а ты такой сильный, будешь Цербер. Согласен?

Зверь, конечно, не ответил. Только поднял морду и уставился в туман слепыми, как могло показаться, бельмами глаз.

– Предлагаешь – туда? – усмехнулся Злой. – Ну, что же, пошли…

Так они и брели по этому лесу из рассыпающихся скелетов – бывший человек и бывший волк.

2

Он даже не сообразил, как оказался на дне этой глубокой ямы, – просто почва ушла у него из-под ног и он полетел в смрадную темноту. Вокруг еще оседала пыль, а Злой хотел пошевелиться – и не мог. Обалдело оглядевшись, понял, что застрял аккурат между двумя длинными и острыми, как иглы, костяными кольями.

Черт побери – ловушка! Самая настоящая охотничья ловушка! И видать, на зверя покрупнее него – иначе не было бы этого спасительного зазора между кольями.

Тем не менее он был пойман и чувствовал, что не в состоянии вырваться из этой костяной расщелины. Он пыхтел от напряжения, пытаясь расшатать проклятые колья, чувствуя себя мухой, завязнувшей в густом киселе. И когда и без того скудный свет над головой померк, он оставил свои безнадежные усилия.

За ним пришли.

Охотники оказались странными, уродливыми, но все же человекоподобными существами. Смотреть на них было больно: наверное, так и выглядят настоящие мутанты. Но Злой преодолевал отвращение, заставляя себя разглядывать этих уродцев: а что здесь еще делать, как не любоваться экзотикой?

Они отдаленно напоминали мифических гоблинов – изуродованные позвоночники, серая морщинистая кожа, страшные несимметричные лица, разное количество пальцев на конечностях.

Что за отвратительные эксперименты на них ставили? Или же эти существа – собственное порождение Утилизатора?

Охотники были молчаливы. Возможно, они вообще были лишены речи, но двигались четко, прекрасно контролируя поведение «добычи» и хорошо ориентируясь на местности, несмотря на туман. Вооружены они были костяными копьями и отрезками полых трубчатых костей, очевидно приспособленных под духовые трубки. Присмотревшись, Злой с удивлением увидел и запасы «плевательных» боеприпасов: на поясах у охотников болтались гроздья использованных игл от шприцев, обкрученных у основания какими-то волокнами. Наверное, такого добра в Утилизатор сваливают предостаточно.

В какой-то момент Злого посетила мрачная мысль: ведь он может всех их убить. Без особых усилий – просто свернуть им по очереди шеи, не дав времени опомниться и воспользоваться ядовитыми стрелами. И что-то внутри стало настойчиво подталкивать: «Убей… Убей их…» Злой с трудом отогнал неприятное наваждение, а внутренний зверь еще некоторое время продолжал нащупывать слабые места его разума.

Вели его долго – не столько из-за расстояния, сколько из-за склонности аборигенов петлять по многочисленным тропкам, останавливаться и долго вслушиваться в ватную тишину тумана. Надо полагать, жизнь у Утилизаторе была непроста даже для таких приспособленных к ней обитателей.

Задумавшись, Злой не сразу заметил большую, наплывающую из тумана тень. В какой-то миг он словно пересек невидимую черту – туман растаял.

В изумлении он остановился перед впечатляющим сооружением, возведенным из костей и шкур. На длинные шесты по обе стороны от сооружения были насажены полуразложившиеся головы – звериные и человеческие (или же только похожие на людские), а несколько скелетов каких-то кошмарных монстров выполняли роль статуй – словно охраняли это место или же были призваны запугать непрошеного гостя. То ли стойбище кочевников, то ли языческое капище.

Здесь было полно человекоподобных существ – более или менее похожих на молчаливых «гоблинов», пленивших его, а некоторые выглядели совсем уж отталкивающе. В глубине сооружения на ниспадающей ступенями желтоватой пятнистой шкуре сидел невысокий толстый человек с одутловатым лицом и болезненно выпученным глазом. Вместо второго глаза зияла дыра.

– Приветствую, вождь, – с достоинством сказал один из охотников. – Смотри, кто попался в звериную яму.

– Пришелец… – с некоторым недоверием сказал тот, кого назвали вождем. – Не похож на андроида.

– Я не андроид, – подал голос Злой. Его обрадовала возможность с кем-то поговорить в этом жутком месте. – Хотя я и не уверен, что до сих пор остаюсь человеком.

– Здесь нет и не может быть людей! – нахмурился вождь, прищурив единственный глаз. – Каждый, кто сколько-нибудь походил на человека, попав сюда, обретает свое истинное лицо. Посмотри на нас – и попытайся увидеть в этих телах тех, кем мы были когда-то!

Злой счел за лучшее промолчать. Ибо голос этого маленького повелителя Утилизатора дрожал от негодования. И можно не сомневаться: уродливые «гоблины» со своими копьями и ядовитыми иглами намного опаснее любых диких мутантов.

– Или я зря тебе рассказываю? – одноглазый оскалил черные изломанные зубы. – Может, ты один из творцов этого темного мира?

Он обвел пространство изуродованными короткопалыми руками.

– О нет, я совсем не Господь Бог, – чуть улыбнулся Злой.

– При чем здесь Он? – фыркнул вождь. – Этот мир создал Сатана – руками своих демонов в белых халатах!

– Да, что-то в этом есть, – признал Злой. – Только я не из этих демонов. Я пришел сверху.

По толпе пронесся недоверчивый шепоток.

– Сверху? – вождь недоверчиво склонил голову. – Где небо и солнце?

– Да, – просто сказал Злой. – Впрочем, я уже не слишком-то помню, что это такое…

Один из охотников сделал шаг вперед:

– С ним пришел зверь…

В один миг толпа раздалась в стороны. И Злой почувствовал его тепло и звериный запах. Цербер бесшумно приблизился со спины – огромный, жуткий, как сама смерть, и легкий, как ветер. Так же бесшумно он улегся у его ног.

– Это избранный… – раздалось в толпе.

Одноглазый вождь поначалу напряженно смотрел на «оборотня» у порога своего обиталища, потом, успокоившись, задумался. Спросил:

– Как тебя звать, пришелец?

И пленник странного племени мутантов ответил, пожав плечами:

– Зовите меня – Злой.

3

Странное маленькое племя мутантов приютило его, дало ему кров и пищу.

Нужно было дойти до особого состояния духа и тела, чтобы заставить себя жить здесь, жрать и пить все ЭТО. Впрочем, на деле все оказалось не так плохо. Питались мутанты не только охотой на отвратительных обитателей гниющей помойки, но и вели странное, ни на что не похожее «сельское хозяйство»: в стыках бетонных плит здесь росли россыпи огромных, шарообразных, отвратного вида грибов, часть которых была смертельно ядовита, часть имела галлюциногенные свойства, часть же – благополучно шла в пищу. Нужно было лишь суметь приготовить.

Вообще здесь в пищу шло все что угодно. Его научили, как правильно обработать мясо мутировавшей крысы, чтобы не сдохнуть от обилия токсинов и не перенять еще более опасный штамм мутагена. Там же, на стенах, добывали и воду – драгоценный конденсат, стекавший по желобам из выделанных костей в сосуды из огромных черепов и глубоких хитиновых панцирей. Извращенное воображение какого-нибудь свихнувшегося этнографа могла бы даже умилить эта своеобразная культурная традиция. Но в действительности на жуткую эстетику смерти всем было наплевать. Этим несчастным существам с изуродованным генофондом хотелось только одного – выжить. Впрочем, никуда не деться: они жили, обрастали своими привычками и ритуалами, и теперь это действительно был их мир.

Никто не мог сказать, когда все это началось. Когда жуткий Утилизатор стал домом для обреченных.

Ведь жили эти существа очень мало. Поколения сменялись за год-другой, пришельцы извне разбавляли «население», но внешний мир давно уже стал для них, скорее, красивым мифом, чем правдой. Большинство было уверено, что мир так и устроен: Твердь – из трупов и костей, Небо – из ядовитого тумана. Иногда Небо низвергало дары в виде пищи и орудий труда. А иногда Небо гневалось. И тогда оно низвергало на головы провинившихся новых и новых Чудищ.

Все это Злой выслушивал в обители вождя, которого, как оказалось, звали просто – Сэм. Сэм некогда был лаборантом там, наверху, но почти ничего не помнил об этом – настолько губительным было воздействие здешней мутагенной среды на организм и разум.

– Каждый являющийся в этот мир проходит через Чистилище, – рассказывал Сэм, закуривая в костяной трубке мерзкую смесь из сушеных грибов.

– Что это за место такое?

Вождь снисходительно улыбнулся, ткнув кривым черным пальцем в грудь Злого:

– Это место – у тебя внутри. Твердь начинает ломать, перестраивать под себя твое тело. И только от Неба и Тверди зависит, что при этом из тебя получится. Если ты был хорошим человеком там, наверху, – станешь добрым обитателем Тверди. Если же в тебе скрывался монстр… – Сэм помолчал, почмокал губами, закончил: – То здесь твой монстр вырвется наружу. Разорвет твою плоть, вылезет и начнет убивать. Здесь не скрыть свою внутреннюю сущность. Она быстро проявит себя. Вот почему этот мир – самый справедливый мир во Вселенной…

Злой поначалу пропустил мимо ушей космологические взгляды мутантов. Единственное, что он понял, – попав сюда, каждое живое существо начинает изменяться вопреки изначальному генному плану.

Начинает мутировать.

А это значит, что Кацуми Танака права в своих мрачных предположениях. Активный мутаген существует. Здесь, в Утилизаторе, он нашел себе прекрасную почву для жизни. И только мощная биологическая защита периметра Утилизатора мешает жуткой заразе вырваться на просторы Земли.

Злой помрачнел. Сэм, очевидно, по-своему воспринял его настроение:

– Ты, Злой, особенный. Ты здесь уже двое суток – но никаких заметных изменений в тебе не происходит. Значит, ты не просто человек.

Он сделал паузу, задумался, затянувшись наркотическим грибным дымом, и сказал:

– Ты – святой.

Злой вздрогнул, во все глаза уставившись на вождя, – этот странный человечек шутит? Однако тот был совершенно серьезен.

– Ты святой, – повторил он. – И ты пришел сюда неспроста. Само Небо прислало тебя, чтобы спасти нас…

Можно было бы снисходительно возразить, начать бубнить про антидот, про мощный иммунитет, выработанный измученным организмом в процессе мучительных экспериментов…

Было еще одно обстоятельство: даже если Злой не менялся внешне, как большинство из этих несчастных, что-то безусловно происходило с его внутренним миром. Зверь внутри него уже освоился, да и он сам научился сдерживать порывы этой дикой части своего «я». Но вдруг Злой осознал, что вовсе не является исключением из правил. Он тоже мутирует, и, возможно, даже более страшным образом, чем может себе представить.

Только сейчас не следовало говорить о своих внутренних проблемах, которые могли показаться ничтожными по сравнению с мучениями обитателей Утилизатора. Это было бы совершенно неуместно в этом несчастном агонизирующем мире.

– Спасти – от чего? – тихо спросил Злой.

Как и полагается мудрому вождю, тот не ответил сразу, начал издалека – продолжив рассказ об устройстве этого мира.

Мир был устроен просто: четыре Тверди разделены крест-накрест титанической бетонной стеной.

«Четыре котлована-могильника», – мысленно перевел Злой. Он все еще помнил, как этот ад выглядит сверху, с эстакады. Надо признать, со дна этой ямы котлован выглядел многократно больше. Действительно целый мир.

Болезненный, уродливый, полумертвый мир.

Это разделение мира произошло неспроста.

В пространстве каждой Тверди существуют совершенно разные модели мироустройства.

Эта Твердь – Тихая. В ней достаточно зла, но вполне можно жить. Сюда регулярно сваливается еда в виде отходов научных экспериментов, а иногда – какие-то полезные в быту предметы, вроде отработанного научного инструментария.

Есть Твердь Мертвая. Там не живет ничего. Говорят, небо однажды осерчало на тамошних жителей – и полило их дождем из какой-то химической дряни. Умерло все – даже невероятно живучий налет на стенах. И каждый, кто попадет в Мертвую Твердь, обречен на быструю и ужасную смерть…

– Прямо Содом и Гоморра, – содрогнувшись, пробормотал Злой.

– Есть Твердь Зла, – продолжал вождь, выпуская дым в лицо Злому. Наверное, от этого дыма и возникали перед глазами леденящие душу картинки, сопровождавшие неторопливый рассказ. – Безнадежно жуткое, ужасное место. Там не знают ни добра, ни сострадания, там не ведают друзей и близких. Все, ради чего существуют жители этой Тверди, – жрать и убивать друг друга. Жрать – чтобы выжить, убивать – чтобы убивать. Зло возведено там в абсолютное благо, и нет большей радости, чем убить ближнего. Жизнь там бурлит, бьет ключом – жирным ключом крови. И от постоянных битв, от бесконечной грызни обитатели Тверди Зла – самые сильные и беспощадные в этом мире.

А есть – Черная Твердь. И она – самая страшная. Потому как обитатели ее способны подчинить себе и Добро, и Зло. Они мрачны и безмолвны. Они умеют повелевать стихиями, мыслями разумных и диких тварей. Внешне они не столь яростны и плотоядны – но, холодные, расчетливые, погруженные в свои нечеловеческие думы, они достигли еще больших вершин в познании Тьмы и Зла…

В этом месте Злой стал прислушиваться повнимательнее. Что-то знакомое показалось ему в мифе о мире, населенном Черными существами, способными читать мысли и повелевать чужой волей…

Еще ему показалось интересным такое разное мироустройство в четырех соседних, пусть и гигантских бетонных котлованах. Может, мутируют не только многоклеточные существа, попавшие сюда?

Может, мутирует и сам «активный мутаген», распавшись на своеобразные подвиды – «тихий», «злой» и «черный»?!

Что-то беспокойно заметалось в душе Злого. Он с удивлением понял: это забытое уже чувство, свойственное ученому. Чувство близкого открытия! Надо же: он, как червяк, извивается на дне выгребной ямы – и думает о научной сенсации!

Злой тихо рассмеялся своим мыслям.

Вождь продолжал:

– Миры неспроста отделены друг от друга – они несовместимы, они способны только на одно – уничтожить друг друга. Но, тем не менее, случаются редкие переходы сквозь бетонную преграду.

Попасть из Тверди в Твердь непросто. Иногда какому-нибудь смельчаку удается перебраться через стену… Правда, до сих пор никто не возвращался, чтобы рассказать в подробностях, как там – за стеной…

Но самое главное и самое страшное: Зло издавна, целеустремленно, с упорством пытается пробить мощную бетонную преграду – и ворваться в эту беззащитную Тихую Твердь.

– Зачем?

– Это ведь Зло! На то оно и Зло, чтобы стремиться все захватить, все подчинить себе, а если не получится – просто убить, убить во имя самого же Зла!

– А вот и миф о Конце Света, – заключил Злой. – И финальная битва Света и Тьмы. Армагеддон. Что ж, все логично…

Вождь запнулся, внезапно оборвав рассказ.

– Тебе нужно к Шаману! – неожиданно заявил он.

– Кто это? – вяло отозвался Злой. – Зачем это нужно?

– Шаман знал, что ты придешь, – вождь нахмурился, вспоминая. – «Он придет с Неба, избегнет Чистилища, и с ним будет зверь». Видишь – это про тебя! Ты должен пойти к Шаману!

Злой хотел было возразить – но возразить толком было нечего. Отчего бы и не сходить к этому Шаману? Какое-никакое, а развлечение.

* * *

Развлечение, правда, оказалось сомнительным. Путь в обитель таинственного Шамана был долог и опасен. Впрочем, как и любое перемещение в глубинах Утилизатора. С ним отправилось двое мутантов-охотников. И не отставая ни на шаг, легкий, как тень, следом двигался Цербер. Не всегда, правда, следом – иногда он исчезал, а потом так же мгновенно появлялся. Наверное, обследовал округу. Или охотился.

Мутанты поначалу боялись жуткого зверя, сторонились его. Небось, такие, как он, сожрали здесь не одного бедолагу. Злой сам не понимал, чем он притягивает этого монстра. Вряд ли тут дело в одной только благодарности хищной твари.

Дело в нем самом. И сам он, и сопровождавшие его охотники давно уже заметили его странную способность – отгонять, отталкивать от себя хищников. Правда, далеко не всех. Самые безмозглые монстры выжидали в засаде, наскакивали из тумана, пытались напасть со спины, но охотники знали свое дело, отбиваясь ловкими отточенными движениями. Помогал и Цербер. Но зверя не интересовала безопасность охотников. Он защищал хозяина – или кем он там считал Злого? Вожаком стаи?

Долгий путь сквозь наполненный опасными сюрпризами туман все же закончился. Показалась обитель Шамана – если так можно было назвать огромную груду звериных черепов, уложенную крутой горкой. Присмотревшись, Злой оценил замысел: все черепа зорко смотрели наружу черными провалами мертвых глазниц. Была в этом какая-то зловещая красота.

Холм из черепов оказался полым внутри и имел вход, завешенный полусгнившей шкурой.

– Иди один, – сказал старший из охотников, почтительно поглядывая в сторону входа. – И зверя оставь.

Злой молча поглядел на Цербера. Тот улегся, перегораживая дорогу ко входу. Злой обошел волка, приподнял шкуру:

– Эй, есть кто-нибудь?

Ответ последовал не сразу. В темной глубине послышалась возня – и донесся слабый дребезжащий голос:

– А, это ты? Проходи…

Некоторое время они молча сидели возле крохотного костерка, устроенного в крышке черепа. Там тлели сушеные грибы – очевидно, универсальная здесь замена всему, что можно одновременно есть, жечь и курить.

Большого труда стоило не отвести взгляда от лица хозяина.

Чего и говорить: вид был не для слабонервных. Лицо Шамана, начисто лишенное кожи, с дырявыми, точно рваными щеками, пузырилось то ли следами ожогов, то ли какой-то болезни. Было оно влажное – на нем проступали мелкие желтоватые капли и медленно стекала густая сукровица. Лишенные век вытаращенные глаза казались просто огромными, они слезились и истекали гноем.

Из одежды Шаман имел лишь кусок черной пластиковой пленки с прорезью для головы, обхваченный полоской из той же пленки вокруг тощего тела.

Ощущение страдания, которое должно было испытывать это существо, навязчиво передавалось Злому. Но он сжал зубы – и терпел, стараясь смотреть Шаману прямо в глаза.

– Вот ты и пришел, – слабо проговорил тот. – А мы уже и не надеялись.

Злой мрачно усмехнулся:

– Здесь вообще мало поводов для надежды.

– Ты прав, – отозвался Шаман. – Но с другой стороны, этот болезненный мир – удивительное место. Здесь порой выживают те, кому не смогла бы помочь самая прогрессивная медицина. Посмотри на меня: разве такие живут – там, наверху?

– Это тот самый активный мутаген? – тихо спросил Злой.

– Думаю, дело именно в нем, – чуть заметно кивнул Шаман. – Такова она – оборотная сторона зла: я живу, вопреки всем устоям науки. Жаль, никто не оценит по достоинству…

Он едва слышно рассмеялся.

– Вы, наверное, ученый? – осторожно поинтересовался Злой.

– Был ученый, да весь вышел, – вздохнул Шаман. – Знаешь, как поступает корпорация, когда в лаборатории происходит авария, в воздух вырываются смертоносные вирусы и требуется полная дезинфекция?

Злой уже знал ответ – только боялся услышать все это произнесенным вслух.

– Лаборатория – со всем персоналом, разумеется, – сливается в Утилизатор. В густой ароматной пене обеззараживающего раствора. Почти под каждой лабораторией есть особый, сдвижной пол. А под полом – клоака. И все это стекается сюда…

Злой судорожно сглотнул. Вспомнил сектор С-35, систему канализации под ним. Нет… Это же просто дикость! Не может быть, чтобы с самого начала были предусмотрены такие варварские ходы.

– Как это только пришло архитекторам в голову…

– Думаю, архитекторы исходили из практических задач – просто удобства для работы. Иногда лаборатории санируют – но ведь никто не заставляет оставлять там сотрудников. Не создавался же топор нарочно для убийства, а печь – для сжигания людей заживо. Вопрос использования – в руках того, кто владеет этими опасными вещами. Иногда велик соблазн исправить накопившиеся ошибки не аккуратно зачеркивая и вымарывая – а просто скомкав и выкинув листок с расчетами.

– И все-таки… – Злой покачал головой. Даже чудовище внутри него восставало против этого безумия.

– Тебя что-то удивляет? – насмешливо проговорил Шаман. – Что именно? Жестокость? Но здесь нет никакой жестокости. Простой финансовый расчет: когда издержки на возможное лечение персонала и риск заражения других превышают расходы на сокрытие информации – отчего бы не поступить именно так? Ведь приходя в «Андромеду» вы подписывали контракт?

– Подписывал.

– Вас предупреждали, что работа в комплексе может затянуться?

– Предупреждали.

– Вот-вот. И всем это известно. Годом больше, годом меньше… Корпорация хорошо изучает досье и предпочитает тех, кого не будут искать, – потому что некому…

Злой потрясенно молчал. Неужели что-то еще способно впечатлить его?

– Но сейчас разговор не обо мне, – склонившись над костерком и медленно вдыхая едкий дым, сказал Шаман. – Речь о тебе, Злой.

– Вы знаете меня?

– Я ждал тебя. И вот ты пришел. Судьбу не обманешь.

– И зачем же я, по-вашему, пришел? – насупившись, спросил Злой. От длинных разговоров, от этого наркотического дыма у него начинала тяжелеть голова.

– Ты пришел, чтобы пройти свой путь, – тихо поведал Шаман.

Злой усмехнулся:

– С чего вы взяли, что у меня есть какой-то там путь? Лично мне кажется, я пришел сюда сгнить в отбросах.

– А ты вспомни: что вело тебя сюда? Случайно ли ты оказался здесь? Не было ли на твоем пути преград, которые ты преодолевал – будто бы чудом? Ответь сам себе: случайность ли все это?

Слова Шамана заставили Злого задуматься. Все это действительно было похоже на происки злого рока.

Но главное – предчувствие. Ведь с самого начала, едва завидев на горизонте бетонный купол «Андромеды», он почуял беду…

– У тебя особенный путь, – далеко, за густой завесой ядовитого дыма, вещал Шаман. – Опасный, страшный путь. Но другого пути для тебя нет и быть не может. Ты – избранный…

– Черт возьми – кем?! – бессильно простонал Злой. – Кем я избран? Для чего?!

– Трудно сказать, – отозвался Шаман. – Думаю, есть силы, что заставляют человека двигаться собственным путем. Как муравья в муравейнике…

– Я не муравей… – хмуро огрызнулся Злой.

– Но уже и не совсем человек, верно? Прислушайся к себе. Много ли осталось там, внутри, от тебя прежнего?

Это была правда. Та самая, в которой просто страшно было признаться самому себе. Все эти эксперименты не прошли даром.

Он уже не человек. Он – оболочка для множества совершенно не совместимых сущностей – от псевдовирусов и наноботов до не менее загадочного антидота. Он мутант. Такой же, как и все эти странные существа. Только сохранил пока еще внешний облик человеческой особи.

– Это будет твоим главным испытанием, – продолжал Шаман. – И, наверное, самым трудным. Возможно, ты даже погибнешь. И тогда нам придется ждать нового избранного. Но другой может уже не успеть.

– Не успеть что?

– Ты должен пройти через все круги этого ада, – не слушая его, продолжал Шаман. – Чистилище ты уже миновал – считай это хорошим отдыхом перед настоящим испытанием.

– Вы здорово умеете успокоить, – пробормотал Злой.

– Взгляни на меня, – сухо сказал Шаман. – Похож ли я на того, кто способен кого-либо успокоить?

Сказано было в точку. Злой прикусил язык.

– Я все еще жив не для того, чтобы утешать избранного, а для того, чтобы направить его. Готов ли ты узнать свою судьбу?

Злой посмотрел в эти страшные, выпученные, как у препарированного трупа, глаза и решился.

– Готов.

– Тогда слушай… – Шаман вдохнул еще дыма, выпрямился и принялся тихонько раскачиваться из стороны в сторону. Наверное, в этот момент он прикрыл бы глаза – будь у него веки. – Твоя цель – далека. И дело не столько в расстоянии, сколько в агрессивности сред, которые тебе предстоит преодолеть. Можно идти напрямую: вот она – стена. Но ТАМ тебя уже ждут. Чтобы убить. Откусить тебе голову – едва ты решишься ее поднять и оглядеться. А потому ты пойдешь по Большому Кругу. Думаю, в этом есть какой-то особый смысл…

Шаман, задумавшись, умолк. Злой терпеливо ждал, глядя на тлеющие угольки.

– Сначала ты отправишься через Мертвую Твердь…

– Но там ведь невозможно выжить… – проговорил Злой. – Звучит, как приговор.

– Ты избранный, – возразил Шаман. – Если кто-то пройдет эту преграду – то лишь ты. К тому же прошло уже много времени с момента катастрофы. Может быть, смертельная угроза там миновала.

– Что ж, смертельной угрозой больше, смертельной угрозой меньше, – философски заметил Злой.

Его даже стал забавлять план, предначертанный ему Шаманом. Впрочем, дело могло быть просто в наркотическом дыме.

– Угроза Мертвой Тверди сглаживается хотя бы тем, что она пассивная. Мертвая, одним словом. Потому там вся надежда на твою выдержку и хладнокровие. Самое страшное начнется за пределами этого «первого круга».

– Уже интереснее…

– Следующим испытанием станет Злая Твердь. – Шаман снова задумался, замерев в болезненном оцепенении. – Здесь все будет зависеть от твоей силы, ловкости, агрессивности и даже жестокости. Злая Твердь не прощает расслабленности и жестоко карает за ошибки. Готов ли ты прорваться сквозь ад, кишащий чудовищами?

– У меня все равно нет выбора, – кисло усмехнулся Злой.

– Ну а если тебе удастся преодолеть и этот барьер – наступит главное испытание. Ты ступишь на Черную Твердь.

– И что же мне делать там? Во имя чего все эти испытания?

Шаман остановил свое бесконечное покачивание, сказал:

– Средоточие зла – там. Не внешнее, биологическое проявление агрессивного распада живой материи. Там – суть самого зла. Его дух…

Шаман облизал засохшие струпья губ над черными деснами и продолжил глухим голосом:

– Никто не знает точно, каковы обитатели Черной Тверди. Считается, что там ждет своего часа непостижимый Черный Разум.

– Звучит как-то неубедительно.

– Это имя придумали перепуганные жители нашего маленького, несчастного мирка. Ведь даже они порой чувствуют волны зла, приходящие из-за стены. И тебе, первому из людей, или тех, кто сохранил в себе хоть что-то человеческое, предстоит предстать перед ним…

– Зачем мне это?

– Это нужно не тебе и не мне. Речь о вещах более высокого порядка. Только у тебя есть шанс удержать наш мир на краю пропасти.

– Зачем мне спасать эту помойку? Прости меня, Шаман, но мне наплевать на Утилизатор и всех его поганых обитателей. И если со мной что-то случится – сожрет меня какой-нибудь вурдалак или я сгнию заживо, – буду только рад этому обстоятельству. Жизнь в выгребной яме не по мне.

– Я говорю не про Утилизатор, – Шаман покачал головой. – Я говорю про весь мир. Про Землю. Про все человечество.

Злой недоверчиво поглядел на Шамана. Поинтересовался:

– Не слишком ли много берет на себя эта черная сила? Все-таки именно человечество засунуло ее в унитаз и спустило сюда.

– Все не так просто. В руках Черных – сила. Небывалая, созданная в невиданных на Земле условиях. Страшная сила, способная уничтожить все живое…

Шаман повел перед собой обожженной костлявой рукой, словно хотел разогнать наконец дым и увидеть лицо собеседника.

– В лабораториях этого комплекса слишком долго, слишком безрассудно играли с живой материей. И, сами того не ведая, создали новый разум – холодный, всезнающий, не нуждающийся ни в человеческом теле, ни в человеческой технике. Невероятно мощный, подавляющий любую волю и сознание, на порядок обогнавший способности человеческого мозга. Но главное – ненавидящий собственных создателей.

Разум этот не способен на чувства, на созидание – он изначально уродлив, ущербен. Но самое страшное в том, что он понимает собственную ущербность. Он знает, что стал всего лишь небрежной ошибкой ученых, пытавшихся создать небывалый биологический суперкомпьютер. Ученые не стали разбираться в причинах «технологического брака» – и отправили свое неудавшееся дитя туда, где потом оказались и мы с тобой. А эта невероятная тварь выжила. И в черных глубинах чудовищного разума затаилась, все нарастая, жажда мести…

…Шаман вдруг подался вперед – так что Злой отпрянул от неожиданности. А тот заговорил быстро, горячечно:

– Ты не спрашиваешь себя: отчего твари, обитающие в соседнем котловане, настолько сильны? Отчего они так быстро эволюционируют? И главное – почему с ними не поступят так же, как с теми, кто обитал в Мертвой Тверди? Почему их не уничтожат, пока не стало СЛИШКОМ ПОЗДНО?!

– Я не знаю… – пробормотал Злой.

– Очень просто, – оскалился Шаман. – Все контролируют обитатели Черной тверди, а главное – сам Черный Разум. Я не знаю пределов их возможностей, но самое главное – они способны проникать в чужие мозги. Они повелевают страхом. Ужасом, способным разрушить изнутри любое разумное существо. Не зря Утилизатор остался предоставленным сам себе: люди неосознанно избегают появляться здесь. Все попросту пущено на самотек. И подготовка продолжается.