Текст книги "Хозяин дома"

– Друзья мои! – громко обратился к присутствующим Сергей Анатольевич. – Ну и что вы здесь забыли? Чего неймётся-то вам? Пытаетесь привлечь сюда этого Хозяина, чтобы он якобы усовершенствовал этот дом? Думаете, будто после этого жизнь станет лучше и радостней? Но откуда у вас такая уверенность-то возникла? Что, жизнь с Хозяином, по-вашему, будет чем-то принципиально отличаться от той, которой вы живёте сейчас? На данный момент вы, по крайней мере, предоставлены сами себе, можете делать всё, что заблагорассудится – а после прихода Хозяина этому будет положен конец! Жизнь с ним – это непрестанное выполнение какого-то непонятного «долга перед человечеством», «труд ради Общего Блага», огромная ответственность. И ради чего это всё, скажите мне на милость? Всё равно всё существующее в этой Вселенной по своей природе временно. Однажды исчезнете и вы сами, а ваши неблагодарные потомки напрочь забудут всё, что вы пытались когда-то для них сделать. Они также будут целыми днями сидеть в этих отупляющих своим содержанием социальных сетях, читать будут исключительно примитивного содержания электронные блоги, будут ублажать сами себя под просмотр порнофильмов, а в моменты коротких осознаний бесцельности своего существования будут напиваться в мерзких кабаках, чтобы хоть на минуту позабыть о своей ничтожности! Как я и говорил тебе вначале, Сергей, ты никогда не достучишься до этого двуногого скота, никогда! Вся эта пропаганда Агни Йоги, Четвёртого Пути, Сент-Экзюпери или кого ты там ещё почитаешь – не приведёт ровным счётом ни к чему!

– Да, видимо мало тебе Хозяин всыпал! – злобно глядя на «советчика» -пессимиста, сказал Формовщиков.

– Твоё мнение очень важно для меня! – повернувшись к бойцу, иронично ответил Сергей Анатольевич. – Твои же собственные успехи воистину поражают воображение, Дима! Особенно в личной жизни. Да, с Анной ты наконец-то построил хоть какое-то подобие отношений. Но что ждёт вас дальше на вашем пути? Рождение детей, которые окончательно лишат вас покоя и хоть какой-то радости от жизни? Или, может быть, вы воскресите свою мечту и начнёте совместно писать книги? Думаете, не получилось у Болотова, получится у вас? Как бы не так, мои дорогие! Избавьтесь от этих иллюзий о «преображении жизни» и живите, как живётся. Это – ваш предел.

– Дима, не спорь с ним, он от этого только сильнее убеждается в собственной правоте, – предостерёг Формовщикова Пётр.

В это время Анна, стоявшая слева от Дмитрия, легонько сжала его руку, прося последовать рекомендации управляющего. И Формовщиков услышал их обоих, прекратив разговор с Серовым.

– Правильно сделал, что послушал этого умника, Дима, – оставил за собой последнее слово Сергей Анатольевич и снова обратился к Болотову: – Сергей, ты же сам прекрасно понимаешь, что в данном случае я абсолютно прав. Ну, предположим, в этом методе – осознанно наблюдать своё страдание – который ты за свою жизнь успел порекомендовать многим своим знакомым, что-то толковое и есть. В психиатрии это имплозивной терапией называется, и она, надо сказать, при правильном применении даёт свои результаты. Но ты пойми, что у людей попросту не хватит силы духа добровольно заглянуть в своё страдание! Они предпочтут «не думать о плохом», предпочтут «приятно скоротать время» – но только не работать над собой! Или ещё лучше – у них «не хватит времени»! Ты же часто слышал подобную отмазку? Действительно, где найти драгоценное время, когда нужно успеть ответить всем написавшим «друзьям» в соцсетях, посмотреть, кто какие закачал фотки, при этом отрабатывать от звонка до звонка на, как правило, нелюбимой работе, а, вернувшись домой, посмотреть тупую передачу и лечь спать. Духовный рост! «Самовоспоминание»! Самопожертвование! Да кому всё это нужно в наши дни?! Перестаньте уже с Соней ковыряться в этой стене и пойдёмте все ввосьмером попьём чаю!

Сергей Васильевич повернулся в сторону Серова и посмотрел в его мутные глаза. Он пытался вспомнить тот день, когда Хозяин пришёл в его номер и задал жару его соседу. Тогда ему удалось выбраться из-под влияния Серова – пока же не удавалось. Все друзья писателя молча слушали разговор соседей по этажу и не вмешивались в него. Все понимали, что Болотов должен сделать это сам.

– Ты думаешь, что сможешь повторить тот фокус, который у тебя прошёл со мной в прошлый раз, когда явился Хозяин? – расплылся в омерзительной улыбке Сергей Анатольевич, которая смотрелась вдвойне отталкивающе на его изувеченном ожогами лице. – Да, раз в жизни у тебя прошло такое со мной, но сделать это вновь у тебя не получится, и не надейся. Так скажи мне вот что, Сергей. Представь, что ты сделал всё, что собирался сделать, приложил все усилия, которые только мог – и у тебя не вышло ничего. Как ты будешь чувствовать себя тогда? Что ты будешь думать?

Несколько секунд Сергей Васильевич ничего не отвечал. Шесть дорогих ему лиц было обращено на него, и в каждом из них он читал сострадание и желание помочь. И тут Болотов ответил:

– Тогда я возрадуюсь своей неудаче. Потому что эту неудачу я потерпел в своём труде ради него.

– Да как можно вообще радоваться неудачам? – непонимающе посмотрел на Сергея Васильевича Серов. – Что за глупости ты говоришь? Зачем ты пытаешься сбить меня с толку?

Все присутствующие видели, что Сергей Анатольевич занервничал. В его уме явно не укладывалась мысль, которую ему только что сказал Болотов. И тут произошло то, чего ожидали все, кроме Серова.

– Нет!!! – завопил во всё горло Сергей Анатольевич.

Через мгновение посреди коридора стоял пылающий огнём Хозяин, который обеими руками держал за горло Серова, поднимая его дряблое тело над своей головой.

– Помогите! Он убьёт меня! Не надо! – успел издать сдавленный крик Сергей Анатольевич.

От увиденного зрелища дух захватило даже у Петра. Никто не произносил ни слова. В мыслях Георгия Константиновича промелькнуло: «Ну наконец-то! Только не уходи!»

Огненный Хозяин, ещё некоторое время подержав Серова над своей головой, в конце концов бросил практически полностью испепелённого «советчика» в сторону его комнаты. Тело едва живого скептика выломало собою дверь в его номер. Дверь слетела с петель и упала под плюхнувшегося на пол Сергея Анатольевича.

– Вы преодолели одно из своих противоречий, – прогремел на весь этаж низкий голос Хозяина. – А теперь идите к ней. И действуйте стремительно: скоро здесь будет огонь.

– Но где она? Где пленница? – умоляющим взором смотрела на огненного человека Анна.

– Отворите первую окову, и вы найдёте её, – ответил Хозяин и исчез.

– Сергей, зайди сюда, – позвал Болотова Пётр, стоявший на пороге комнаты Серова.

Писатель подошёл к управляющему и заглянул в номер своего соседа. Болотов давно не наведывался в гости к Сергею Анатольевичу и не видел прежде того, что теперь выступало из смежной с его комнатой стены. Из надломленных кирпичей выступал крупный, диаметром с кулак, красного цвета штырь.

– Соня, Денис, помните, мы видели такой же предмет в комнате Эдуарда Арсеньевича, когда туда приходил Хозяин? – обратился к друзьям Дмитрий. – Только тот был голубого цвета.

– Да, Дима, конечно, помню, – ответила Сладкова. – Только я тогда не смогла вытащить его из стены.

Тем временем Болотов подошёл к странному предмету, взялся обеими руками за красную шляпку штыря и потянул её на себя.

– Как ты это смог? – изумилась Соня, наблюдая, как Сергей Васильевич без видимых усилий вынул штырь из надломленных кирпичей стены. – Тот, который мы обнаружили на пятом этаже, казалось, вообще невозможно было сдвинуть.

– Тогда Привязчикову был нанесён урон, но он ещё сохранял достаточное количество сил – и они держали это крепление на месте, – объяснил Пётр. – Серов же сейчас ослаблен как никогда. Поэтому Сергей сумел извлечь этот крепёж из стены.

– Ты хочешь сказать, что эти цепи держатся благодаря силе этих семерых паразитов? – спросил Формовщиков. – Не ими ли скована пленница, которую нам нужно найти?

– На первый твой вопрос я совершенно точно отвечу «да», – ответил Пётр, – на второй же отвечу, что это вполне возможно.

В этот момент замурованная в стену цепь начала стремительно сползать книзу. Через несколько секунд она полностью скрылась в стене, очевидно, провалившись куда-то вниз. Ещё через мгновение семеро друзей услышали откуда-то снизу страшный грохот. Видимо, это откреплённая от стены громоздкая цепь обрушилась на пол подвала.

– Скорее идите сюда! – Георгий Константинович позвал из коридора находившихся в комнате Серова друзей.

Старик указывал им на Дениса, стоявшего у предполагаемой замочной скважины в стене. Однако теперь перед Страховым была уже не ровная стена, а открытая дверь!

– Замок взломан! – радостно провозгласил Денис. – Идите, смотрите: здесь лестница!

Когда к Страхову присоединились остальные, они дружно заглянули за ныне открытую, а прежде замаскированную под стену дверь – за ней находилась ведущая в направлении фундамента лестница.

– Сюда я точно раньше не заходил, – сказал поражённый увиденным Болотов.

– Возможно, нам суждено было прийти сюда всем вместе, – сказал Дмитрий.

– Пленница там? Как ты думаешь, Пётр? – обнадёженная открытием неизведанного ранее пути, спросила управляющего Анна.

– Сейчас нам предстоит это узнать, – с неизменным хладнокровием ответил Пётр и направился по лестнице вниз. За ним последовали все остальные.

Лестница оказалась достаточно длинной и насчитывала три оборота. Освещение отсутствовало, поэтому все семеро включили фонари на своих мобильниках. Когда лестница закончилась, друзья оказались на достаточно просторной площадке.

– Вот, вижу на стене рубильник, – сказал Денис и включил свет.

– Боже мой… – схватилась за сердце Анна.

– О, Господи… – Соня закрыла рукою своё лицо.

– Неужели… – прошептал Георгий Константинович.

– Мы её нашли, – пробормотал Болотов.

У дальней стены на полу сидела закованная в цепи молодая девушка. Она была одета в бело-красное традиционное русское платье, которое теперь было практически полностью серым от пыли. Её прекрасное лицо также было испачкано пылью, длинная растрепавшаяся светло-русая коса лежала на грязном полу, а небесного цвета голубые глаза были едва приоткрыты. У пленницы даже не было сил, чтобы подать хоть какой-либо знак отыскавшим её. На шею девушке был одет толстый металлический ошейник, к которому присоединялись три уходивших в отверстия потолка цепи. К рукам и к левой ноге также крепились цепи, но правая нога узницы, как ни странно, была свободна! Справа от девушки валялись разлетевшиеся звенья разрушенной цепи!

– Это, похоже, и есть та цепь, которую мы видели в перегородке между моей комнатой и комнатой Серова, – присев на одно колено и рассматривая распавшиеся звенья разрушенной цепи, предположил Болотов.

Анна первая подбежала к пленнице. Присев рядом с нею на одно колено, Обидина аккуратно положила голову девушки себе на плечо и провела ладонью по её испачканной пылью щеке.

– Это ведь она? – едва сдерживая слёзы, спросила Анна. – Сама наша Природа?

– Да, это порабощённая женская ипостась нашего человека, – подтвердил Пётр, – сама Материя, Мать-Природа, пленённая его невежеством при помощи представившихся друзьями врагов.

– Как же нам освободить её? – не находила себе места Анна. – Сергей, Пётр, что вы думаете?

– Распилить эту цепь возможно? – спросил Страхов.

– Однозначно нет, – заключил Пётр. – Эти оковы можно отпереть только из своего пространства на своём уровне.

– Ты имеешь в виду, что нам нужно сделать это из своих комнат? – сообразил Безделов.

– Да, Георгий, – подтвердил предположение старика Пётр. – Но не только из своих: нам нужно также побывать и на территории наших врагов.

– Как мы сделали это в случае с Серовым? – спросил Дмитрий.

– Именно. Поэтому нам нужно на время оставить её здесь, – сказал управляющий.

– Но как мы можем бросить её одну?! – в волнении воскликнула Анна. – Она же так слаба!

– Наше физическое присутствие здесь ничем ей сейчас не поможет, – ответил Пётр. – Нам нужно вернуть ей её жизненную силу. И эта жизненная сила – Хозяин. Поэтому мы должны помочь ему проложить его путь до самого верха – и только тогда оковы спадут с пленницы.

– Вот что они, эти паразиты, делают с нами! – с прискорбием и злостью сказала Соня.

– Вот какую судьбу они мечтают уготовить тем, кто пытается мыслить свободно, – добавил подошедший к узнице Сергей Васильевич.

Он ласково погладил измученную девушку по голове и сказал:

– Не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь за то, что я сделал. Но у меня нет теперь другой цели, кроме как вернуть тебе свободу. И я с радостью отдам за это свою жизнь.

К пленнице, обнимавшей её Анне, и Сергею подошла Соня.

– И как же я надругалась над тобой, вшив в себя этот проклятый силикон! – сокрушалась Сладкова. – Да пусть горит он синим пламенем!

– Скоро вполне может сгореть, – сказал Пётр. – Друзья, на первом этаже сейчас начался пожар. Нам необходимо незамедлительно действовать. Двери здания заперты, поэтому нам с вами сейчас остаётся только один путь – наверх.

В подвальное помещение действительно начал медленно сочиться дым.

– Но она же здесь задохнётся! – воскликнула Анна. – Неужели мы оставим её здесь, Пётр?

– Мы не оставляем её, но идём спасать, – ответил управляющий, – ибо другого способа снять с неё оковы не существует. Мы или спасём её, или погибнем вместе с нею. За мной, друзья!

Анна поцеловала в голову едва живую девушку и сказала:

– Клянусь, я освобожу тебя – чего бы мне это ни стоило.

Все семеро направились вверх по лестнице на первый этаж. Безделов, провожая взглядом закованную в цепи узницу, подумал: «Как же ты прекрасна! Как бы я хотел, чтобы ты была спасена – и осталась со мной».

 
                                                * * *
 

Когда друзья вышли из подвального помещения, они увидели, что в номере Серова уже вовсю разгорается пожар. Сам Сергей Анатольевич, только что пришедший в себя, медленно переползал через порог своей комнаты в коридор. Он слабым хриплым голосом воззвал к вышедшей из подвала семёрке:

– Заберите меня с собой, пожалуйста! Мы же столько времени жили вместе!

Забирать Серова с собой в этот момент не стала бы даже сердобольная Анна Обидина.

Сергей Васильевич открыл свой номер, прошёл внутрь и запер свой ноутбук со всеми его принадлежностями в несгораемом сейфе. Пётр с пониманием посмотрел на поступок писателя, но при этом добавил:

– Если ты написал что-то стоящее, то оно не сгорит.

Выходя обратно в коридор, Болотов молча посмотрел в глаза Петру и закрыл комнату на ключ.

– Нам нужно идти выше, – обратился к своим спутникам управляющий.

Все семеро направились по лестнице правого крыла на второй этаж.

– Здесь я живу, – сказала Петру Соня. – Впрочем, я уверена, ты об этом прекрасно знаешь (управляющий кивнул). Мне стоит что-нибудь забрать из своей комнаты?

– Нет, Соня: всё, что нужно, с тобой. И сейчас тебе предстоит встретить собственного стража порога.

Сладкова понимала, что Пётр говорил про Змееносцева. Девушка прошла к номеру своего соседа и безо всякого стука отворила его дверь. Она знала, что он там – и ждёт её. Она не ошиблась: он лежал на своей кровати и моментально поднял на Соню свои ярко-голубые глаза, лишь только она показалась на пороге. Увиденное вызвало у Сони ощущение лёгкой гадливости: от былой смазливой красоты Андрея не осталось и следа. Левую сторону его некогда по-мальчишески свежего лица покрывал огромный ожог, спускавшийся ниже ворота чёрной безрукавки.

«И как же я могла отдавать ему такую огромную часть своей жизни?» – удивляясь себе прошлой, подумала Соня.

Тем временем Змееносцев с видимым усилием привстал с кровати. Соня без колебаний переступила порог его комнаты. Остальные шестеро её друзей оставались ждать в коридоре. В стене жилища Змееносцева, которая отгораживала его от номера Сладковой, был виден крупный оранжевый штырь.

– Сонечка, радость моя, я знал, что ты вернёшься ко мне, – очевидно, Андрей желал, чтобы его голос звучал бодро, но отныне в нём слышалась неуверенность. – Давай, присаживайся ко мне поближе.

Сладкова последовала приглашению и расположилась на краю кровати рядом со Змееносцевым.

– Я надеюсь, она сейчас нужным делом будет заниматься, а не тем, что раньше? – недоверчиво произнёс Страхов.

– Самым нужным, Денис, – последовал ответ Петра. – Самым нужным.

– Соня, я верил в тебя несмотря ни на что, – Андрей продолжил приторно-ласково говорить со своей бывшей поклонницей. – Я знаю, что ты в последнее время увлеклась этими пафосными духовными учениями, в которые тебя втравил твой новый хахаль. Да, привет, Серёга! (Змееносцев махнул рукой смотревшему на него из коридора Болотову, но не дождался ответного приветствия.) Он наверняка много разглагольствует с тобой про «дух», про «божественную психическую энергию» и тому подобные вещи. Что ж, его отчасти можно понять. В постели он наверняка крайне скучен и однообразен – если его подобные вещи вообще интересуют. Подозреваю, что уже нет. Поэтому он и ударился в «поиски истины», чтобы хоть как-то завуалировать свою серость и пресность. Он, видите ли, «применяет половую энергию по-другому»! Красавчик! Но ты-то знаешь, моя дорогая Сонечка, что весь мир – не только нынешний, но и в принципе – держится на сексе. Нет движущей силы более мощной, нет мотивации более сильной, чем совокупиться с существом противоположного пола и черпануть от этого удовольствие! Ты думаешь, что люди ходят в театры, в кино, чтобы посмотреть новую пьесу или фильм? Вовсе нет. Люди ходят во все эти места потому, что там соберётся много мужчин и много женщин. На кой чёрт нужен весь этот духовный рост, все эти «сознательные» труды непонятно во имя чего или, ещё хуже, «намеренное страдание», если человеку дарована природой такая простая и незатейливая радость, как секс? Я уверен, моя милая, что в глубине души ты абсолютно со мною согласна. Как ты кричала «Боже!» и «О, Господи!» каждый раз, когда я тебя трахал – разве ты будешь спорить с тем, что для тебя это были самые яркие впечатление в твоей жизни? И я, как воистину твой Бог и твой Господин, щедро дарил тебе это наслаждение, от которого ты в последнее время сделала нелепую попытку отказаться. Но сейчас ты вновь пришла ко мне, и это лишний раз доказывает, что никакие духовные искания не могут и рядом стоять с простым телесным наслаждением! И сейчас я читаю в твоих глазах, насколько хорошо ты меня понимаешь, и вижу, что ты согласна со всем, что я говорю. Ложись рядом со мной, моя хорошая: пусть они все увидят, кто тебе дороже всех на свете!

К удивлению всех кроме Петра и Сергея Васильевича, Соня послушно легла на постель к Змееносцеву, плотно прижавшись к нему своими ягодицами и спиной.

– Вот так, моё солнышко, теперь ты на своём месте, – с довольством промолвил Андрей.

Он жадно обхватил девушку за талию своими по-прежнему мускулистыми, но теперь обильно покрытыми ожогами руками.

– Неужели она сейчас свернёт с пути? – с беспокойством глядя то на Болотова, то на Формовщикова, то на Петра, спросил Георгий Константинович.

– Ты за неё так переживаешь? – спросил Безделова управляющий и увидел в глазах старика стыд. – Знай же, Георгий, что сейчас крайне неподходящее время для сомнений. Вот этот огонь, который проследовал сюда за нами, никогда не испытывает сомнений. Откажись от них и ты.

Действительно, со стороны правого крыла уже сверкали языки пробиравшегося наверх пламени. Лестница между первым и вторым этажом пропускала неумолимый огонь всё выше по своим ступенькам, и вскоре он обещал добраться и до покоев Змееносцева, а следом – и до Сониных.

– Огнетушитель здесь также не в помощь? Да, Пётр? – обречённо спросил управляющего Страхов, вспоминавший при этом, как в своё время он «тушил» свой ужас перед возможным пожаром созерцанием призванных гасить огонь устройств.

– Нет, Денис, – ответил Пётр, – здесь в помощь только Сонино осознание происходящего.

– У нас с тобой впереди ещё много неосуществлённых фантазий, моя хорошая! – всё крепче прижимая к себе Сладкову и начав тереться о её ягодицы своим членом, мечтательно проговорил Змееносцев. – Ты же в своё время мечтала отдаться раскачанному бойцу Формовщикову, который сейчас смотрит на нас, слышит всё это и наверняка не отказался бы надрать тебе зад! Конечно, он побаивается потерять при этом свою капризную и ревнивую подружку. Но мы при желании и ей бы применение нашли! Ты ведь и женщин любишь? Да, Соня?

Анне тяжело было слышать всё то, что говорил сейчас Андрей. Однако она и не думала отворачиваться из-за этого от Сони. Обидина сама в своё время уступила своей разыгравшейся из-за алкоголя похоти – и сейчас ей казалось, что в ту ночь ей нашёптывал на ухо свои идеи сам Змееносцев. Поэтому в данную минуту Анна сопереживала Соне, но не упрекала её. Мысль о том, что Дмитрий также мог желать Сладкову, в настоящий момент не беспокоила Анну. Во-первых, она знала, как изменился за последнее время Дмитрий, а во-вторых, в ней самой стало значительно меньше ревности, чем раньше.

Как и стоявший рядом с ним Болотов, Дмитрий также оставался спокоен. По тому, как Соня периодически смотрела на него, он понимал, что во всём этом блефе Змееносцева была и крупица правды. Но то было прежде. Сейчас же перед ними всеми стояла гораздо более важная задача, слово «удовольствие» к которой было совершенно неприменимо.

– Соня, родная моя, ты видишь, что я пока ещё слаб, – с нотами саможаления в голосе проговорил Андрей. – Этот огненный изверг нанёс мне серьёзный урон, когда я как верный друг помогал Денису и Георгию хорошо проводить время. Между прочим, ты им обоим нанесла удар в самое сердце и ниже. Они из-за тебя тогда поехали глушить свою боль в сауну.

Денис обернулся на Безделова, желая увидеть его реакцию. Однако старик стыдливо опустил глаза вниз, не встречаясь с ним своим взглядом. Змееносцев тем временем продолжал:

– Поэтому я прошу тебя, Соня: не оставляй меня здесь, – жалобно обратился к девушке Андрей. – В остальных твоих друзей у меня веры мало, но ты… ты особенная, Соня. Давай сбежим из этой гостиницы! Поедем в любой город, в любую страну, в которую ты пожелаешь – только не отворачивайся от меня! Мы же столько уже прошли вместе! Неужели ты считаешь всё это ошибкой?

В этот момент Соне вспомнились слова из песни, не так давно разбудившей её ото сна. Это была песня группы Skillet под названием «Forgiven» [22] – любимая песня того, от кого она действительно не собиралась отворачиваться и за кем действительно поехала бы в любую страну.

 
«В месте, где безвозвратно стёрлись все мои ошибки…»
 

– Мы не выйдем отсюда, Андрей, – наконец-то ответила Змееносцеву Соня.

– Как? Почему? Мы обязательно должны бежать отсюда вместе! Ой, так тут же уже что-то горит! – сильно занервничал Змееносцев, до которого донёсся запах гари.

– Потому, что я должна идти дальше, – продолжая лежать спиной к Андрею, но не поворачиваясь к нему лицом, ответила Соня.

– Но как же ты можешь уйти без меня?! – непонимающе воскликнул Змееносцев. – Как ты можешь отвергать меня? Разве ты не дорожишь всеми теми моментами, когда я был в тебе, проникая в самую твою глубину? Неужели ты больше в этом не нуждаешься?

И в этот момент Сладкова повернулась к своему бывшему искусителю лицом.

– Я более не нуждаюсь, чтобы ты был во мне. Потому что во мне находится он.

– Кто? Болотов? – не понял мысли Сони Змееносцев. – Да он же слабак по сравнению со мной! Встречала ли ты кого-либо сильнее меня?

– Встречала.

– Кого же?

– Меня, – раздался уже знакомый семерым друзьям зычный низкий голос.

Перед кроватью, на которой лежали Соня с Андреем, возник объятый ярким оранжевым пламенем Хозяин. Он склонился над многократно осквернённым развратом ложем и двумя руками схватил Змееносцева за горло.

– Нет!!! – пронзительно завопил начавший гореть в руках Хозяина развратник. – Помогите! Соня! Георгий! Денис! Ну, кто-нибудь – спасите меня!

– А как же Соня? – с испугом посмотрел на Петра Денис. – Она же рядом с ним лежит! Она не сгорит?

– Сейчас мы это узнаем, – с каким-то фатализмом в голосе ответил управляющий.

Хозяин продолжал обеими руками вдавливать Змееносцева в кровать, неумолимо сжигая его плоть сантиметр за сантиметром. Через несколько мгновений вспыхнула и кровать Андрея.

– Хоть бы с ней всё обошлось! – молилась за Соню, прижав руки к груди, Обидина.

И тут все шестеро увидели Сладкову. Она без единого ожога, без единой царапины вышла из объявшего кровать и Змееносцева пламени и ринулась к торчащему из стены оранжевому штырю. Это крепление, в отличие от аналогичного штыря в комнате Привязчикова, она смогла извлечь без малейшего труда. Видневшаяся в стене цепь стремительно полетела вниз и вскоре исчезла в отверстии стены. Через пару секунд из подвала донёсся грохот обрушившейся змеевидной железяки, который, конечно, был уже не так отчётливо слышен, как предыдущий. Соня направилась к стоявшим за порогом комнаты друзьям.

– Ты цела! – с облегчением вздохнул Денис.

– Я так за тебя перепугалась! – с нежностью глядя на Соню, сказала Анна.

– Всё хорошо, – ответила Сладкова и, подойдя вплотную к Сергею, обняла его за шею обеими руками.

Девушка с чувством поцеловала своего возлюбленного.

Георгий Константинович не стал на это смотреть. Он второй раз за половину часа воочию видел Хозяина и испытывал при этом сильнейший трепет. И всё же старика гложило, что причина прихода сюда огненного Владыки – не он сам.

Соня посмотрела Сергею в глаза и сказала:

– Это он слабак по сравнению с тобой. Этот извращенец окончательно утратил свою силу после всего, что мы совместно сделали.

– Я горжусь тобой! – ликующе проговорил Сергей Васильевич и сам поцеловал Соню.

В этот момент Хозяин отошёл от горевшего Змееносцева и обратился к семерым друзьям:

– Вы продолжаете своё движение к единству, – пророкотал огненный Владыка. – Рассчитываю увидеть вас на следующем уровне.

Хозяин исчез. Семеро друзей некоторое время стояли на месте. Они любовались этим прекрасным очистительным огнём, который с каждым мгновением всё более очищал и их души.

– Нам пора двигаться дальше, – сказал через некоторое время Пётр. – Предлагаю пойти по лестнице левого крыла. Справа пройти уже не получится.

Георгий Константинович оглянулся на уже основательно проникшее на второй этаж пламя. Он снова подумал о том, что дороги назад ни для него, ни для остальных быть уже не может. Все семеро направились в логово прежнего управляющего гостиницы.

 
                                                * * *
 

Преследуемая своим спутником огнём, семёрка друзей поднялась на третий этаж гостиницы. Беспощадное для одних и очистительное для других пламя сантиметр за сантиметром поглощало здание, однажды приютившее в своих стенах бесчестье. И на третьем этаже обитал тот, кто, как он сам считал, служил оплотом безопасности этой локации. Сейчас же пределом мечтаний для него было выживание. Приход нового лидера, казалось, отрезал для старого управляющего все пути к спасению.

И в данный момент он даже не мог получить помощь после недавно причинённых ему Хозяином ожогов. Даже Антонина Матвеевна, которую пару часов назад вырубил Формовщиков, пока что не приходила к нему на выручку. Чернобродов умирал.

– Вот вы где, неблагодарные отродья! – злобно прохрипел Николай Александрович, устремив взгляд на пришедшую к нему семёрку. – Явились наконец-то! Небось, пришли поблагодарить меня за всю ту работу, что я в последние годы проделывал для этого дома!

Чернобродов, не имевший даже сил поднять своё грузное тело с кровати, попытался дотронуться до обожжённой кожи на своей левой щеке, но не выдержал болезненного прикосновения и тут же отдёрнул руку.

– Свою работу ты действительно порою выполнял качественно, – обратился к боевику, не переходя порога его комнаты, Пётр. – Цепями ты узницу сковал весьма крепкими. И нам предстоит немало труда, чтобы освободить её.

– А, вы всё-таки добрались до неё! – недобро ухмыляясь, проговорил Николай Александрович. – Ну и что же? Неужели и впрямь намерены её освободить?

– Непременно, – твёрдо произнёс Страхов и стремительно направился к выступавшему из стены жёлтому штырю.

– Так просто не получится, Денис, – сказала Анна, наблюдая за безуспешными попытками Страхова извлечь крепление из стены. Обидина уже давно поняла, что при разрешении стоявшей перед ними задачи грубая физическая сила ничем не могла бы помочь. Вскоре это осознал и Денис.

– Ну и зачем вам освобождать её, свободолюбцы вы наши? – иронично спросил Николай Александрович, особенно пристально глядя почему-то на Болотова. – Как же нам хорошо, пока она с нами! Сколько наслаждения она нам доставила одним только своим присутствием! Но особенно – тем прекрасным, ни с чем не сравнимым чувством от обладания ею! Ты, Дима, я уверен, прекрасно меня понимаешь (Формовщиков потупил взор, а Анна вновь легонько сжала его руку, как она обычно делала, когда хотела поддержать своего мужчину). Но особенно меня удивляет твоё рвение освободить эту узницу, Денис! Неужели ты не осознаёшь, что она – основа всего? Что если она исчезнет отсюда, то рухнет абсолютно всё – включая ваши жизни и наши. Без материи нет жизни, нет!

– За наши жизни предлагаю тебе не говорить, – обратился к Николаю Александровичу Пётр. – Подарив материи заслуженную ею свободу, мы не потеряем её, но лишь воссоединимся с ней и с её жизненной силой – с Хозяином. Для вас же это действительно тупик.

– Вы не выносите присутствия Хозяина и поэтому попытались на время разлучить его с Матерью-Природой! – взял слово Денис. – И, вынужден признать, долгое время ваш план работал. Работал бы он и дальше, если бы во Вселенной что-либо могло бы оставаться неподвижным. Но движение – неотъемлемое свойство Бытия, поэтому рано или поздно выкованные тобою цепи будут разрушены! Сам Хозяин – это движение! И сейчас ты каждой своей клеточкой чувствуешь его неминуемое приближение: я вижу это по твоим испуганным глазам, Чернобродов!

– Смотри-ка, как всё с ног на голову перевернулось, Дениска! – язвительным тоном произнёс поверженный боевик. – Теперь ты уличаешь меня в страхе! Да, я действительно больше не хочу гореть в его огне. Я действительно не желаю, чтобы он сюда приходил – и я говорил тебе об этом с самого первого дня. Но ты, мой друг, начитался каких-то мудрёных книжек про «движение как свойство Бытия» и, возможно, сейчас думаешь, что полностью избавился от своих страхов. С Хозяином тебе якобы ничего не страшно! Но ты не подумал о возможных последствиях его прихода, Денис! Ты думаешь, что всё будет так просто и легко? Да как бы не так! Жизнь с этим вашим Хозяином – это постоянный риск, постоянное хождение по краю, постоянная гонка по встречной! Любое промедление, любая ваша – пусть даже непреднамеренная – задержка на пути будет чревата для вас трагическими последствиями! Вы думаете, что Хозяин – это ваш вождь, который с любовью и заботой бережно проведёт вас по узкой тропе? Да это же самый настоящий безжалостный тиран! Чуть стоит вам замешкаться и не поспеть за ним, как он тут же сожжёт вас самих!