Текст книги "Морские волки. Навстречу шторму (сборник)"

Александр Грин, Константин Станюкович, Виктор Конецкий, Борис Житков, Юрий Лисянский, Александр Бестужев-Марлинский, Николай Трублаини
Морские волки. Навстречу шторму (сборник)

© Конецкий В., наследники, 2015

© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2015

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», художественное оформление, 2015

Юрий Лисянский. Путешествие вокруг света на корабле «Нева» в 1803–1806 годах

Предисловие

Российско-Американская компания (основана в царствование Екатерины Второй купцом Шелеховым, в 1799 году утверждена императором Павлом I с предоставлением ей многих преимуществ. В лучшее же против прежнего состояние приведена императором Александром I), управляющая всеми заведенными в Америке селениями (под американскими селениями подразумеваются не только основанные в Америке, но и на всех островах, лежащих между восточной стороной Сибири и западным берегом Америки, а также и на островах, простирающихся от южного мыса Камчатки до Японии), из-за величайшей отдаленности всегда испытывала почти непреодолимые трудности в снабжении их необходимыми припасами и многими нужными вещами, отчего цены на все непомерно возросли. Это обстоятельство заставило ее изыскивать всяческие способы и средства, которые позволили бы снизить цены и обеспечили безопасную и удобную пересылку разных вещей в ее селения, где одновременно с развитием промыслов увеличивались и потребности. Для достижения этой цели существовал единственный путь – водное сообщение упомянутых мест с Европейской Россией из Балтийского моря вокруг мыса Горн или Доброй Надежды к северо-западному берегу Америки. Директора Компании, наконец, решились пойти на первый опыт в столь полезном, но из-за своей новизны достаточно сложном предприятии. Чтобы эта попытка привела к желанному успеху, они обратились за помощью к бывшему тогда министром коммерции графу Николаю Петровичу Румянцеву[1]1
  Граф Николай Петрович Румянцев (1754–1826), второй сын фельдмаршала, графа П. А. Румянцева, и его жены, урожденной кн. Голицыной. До 1808 г. занимал ряд ответственных должностей по линии Министерства иностранных дел и в торгово-финансовых учреждениях. С 1808 г. Р. назначен министром иностранных дел. Впоследствии был канцлером. Собрал обширную и ценную библиотеку, которую завещал русскому народу. Интересовался географией и вопросом об открытии морского прохода из Атлантического океана в Ледовитый, для чего снарядил на свои средства экспедицию на судне «Рюрик» под начальством Коцебу. Оказывал также покровительство Российско-Американской компании, имевшей обширные земли на северо-западном берегу Америки.


[Закрыть] и министру морских сил адмиралу Николаю Семеновичу Мордвинову[2]2
  Граф Николай Семенович Мордвинов (1754–1845). Участвовал во второй турецкой войне, в 1792 г. был назначен председателем Черноморского адмиралтейского управления, а затем членом Адмиралтейской коллегии и адмиралом. С воцарением Александра I становится крупным государственным деятелем, чему в первые годы правления Александра I способствовала дружба М. со Сперанским.


[Закрыть]. Эти высокопоставленные особы охотно включились в столь полезное дело, сообщив о нем императору Александру Павловичу. Император, одобрив это предприятие, велел отправить к американским селениям два корабля – «Надежду» и «Неву». Поскольку же правительство, стремясь расширить объем русской торговли, желало установить сношения с богатым соседним японским государством, оно назначило туда посланником действительного статского советника Резанова[3]3
  Действительный статский советник Николай Петрович Резанов (1764–1807), посланник в Японии, один из учредителей Российско-Американской компании. Был правителем канцелярии Г. Р. Державина, назначенного секретарем для доклада по сенатским делам. На этом посту выполнял ряд ответственных поручений Екатерины II. В 1797 г. назначен в сенат обер-секретарем. Был женат на дочери купца Г. И. Шелехова, крупного деятеля русской колонизации на северо-западе Америки. Р. в 1795 г. подал прошение на высочайшее имя об учреждении Российско-Американской компании. Представителем ее в Петербурге Р. был ряд лет. В 1803 г. Р. было присвоено звание камергера, а затем он был назначен посланником в Японию с целью завязать торговые сношения. Эта задача не была выполнена, так как японское правительство отказалось принять посланника и его подарки.


[Закрыть]. Поэтому «Надежде» предписано было идти на Камчатку и в Японию, а «Неве» – в Америку.

Руководство этой экспедицией и первым из упомянутых кораблей было поручено флота капитан-лейтенанту Крузенштерну, а мне предоставлено командование вторым. Мое продолжительное знакомство с этим талантливым человеком, прежнее наше путешествие в Америку и Восточную Индию, а главное – желание быть полезным отечеству в столь важном деле и стали причиной того, что я, невзирая на больший свой служебный опыт, охотно согласился совершить столь дальнее путешествие под его начальством, с тем, однако, условием, чтобы мне самому позволили избрать для корабля, вверенного моему управлению, офицеров и команду по собственному усмотрению.

Читатель уже имел удовольствие познакомиться с сочиненным Крузенштерном описанием этой экспедиции, две части которого вышли в свет. Потому он справедливо может заключить, что всякое другое описание одного и того же предмета излишне, ибо оба корабля совершили одинаковое путешествие. Но так как порой непредвиденные обстоятельства и жестокие встречавшиеся нам бури, да и само назначение предстоявшего нам пути нередко заставляли меня разлучаться с кораблем «Надежда», то мне часто приходилось не только совершать особое плавание, но и обозревать и описывать такие места, в которые Крузенштерну заходить не случалось, особенно во время моего годичного пребывания на северо-западных берегах Америки. Поэтому я посчитал своим долгом издать и свои краткие записки, чтобы почтенная публика, прочитав их, как и обширное описание Крузенштерна, получила полные сведения о всем путешествии, предпринятом и благополучно завершенном обоими кораблями. Желая по возможности сделать это сочинение полезным и достойным внимания, я приложил к нему составленные мною карты и несколько нужных любопытнейших рисунков.

Читатель, конечно, может легко заметить, что в издаваемом мной сочинении приходилось иногда упоминать о тех же самых предметах, которые подробно описаны в путешествии Крузенштерна (имея в виду то время, когда оба корабля были вместе). Однако я надеюсь, что такое повторение не будет излишним, тем более что подобие наших описаний послужит лишним доказательством их подлинности, а разноречие, ежели оно где-либо и встретится, даст повод любопытному испытателю к дальнейшему и точнейшему изысканию истины.

Наконец, признавая недостатки и неисправности моего слога, я хотел бы попросить у читателя великодушного прощения, в котором он тем более отказать не может, что я по роду моей службы никогда не помышлял быть автором. При сочинении моих записок я старался не украшать все изложение витиеватым или плавным слогом, а придерживаться истины.

СПИСОК находившихся на корабле «Нева» офицеров и команды

Капитан-лейтенант Юрий Лисянский.

Лейтенанты Павел Арбузов, Петр Повалишин.

Мичманы Федор Коведяев, Василий Берг.

Штурман Данило Калинин.

Подштурман Федул Мальцов.

Доктор Мориц Либанд.

Подлекарь Алексей Мутовкин.

Корабельный подмастерье Иван Корюкин.

Иеромонах Гедеон.

Приказчик Российско-Американской компании Николай Коробицын.

Боцман Петр Русаков.

Квартирмейстеры Осип Аверьянов, Семен Зеленин, Петр Калинин.

Матросы 1-й статьи

Василий Маклышев

Иван Попов

Фадей Никитин

Петр Борисов

Ульян Михайлов

Иван Гаврилов

Андрей Худяков

Михайло Шестаков

Александр Потяркин

Василий Иванов

Петр Сергеев

Федот Филатьев

Бик Мурза Юсупов

Емельян Кривошеин

Андрей Володимиров

Иван Андреев

Илья Иванов

Василий Степанов

Митрофан Зеленин

Егор Саландин

Амир Мансуров

Дмитрий Забыров

Матросы 2-й статьи

Ларион Афанасьев

Родион Епифанов

Потап Квашнин

Иван Васильев

Иван Алексеев

Канониры

Федор Егоров

Моисей Колпаков

Десятник

Терентий Неклюдов

Парусник

Степан Вакурин

Купор[4]4
  Лицо, на обязанности которого была упаковка продуктов и товаров.


[Закрыть]

Павел Помылев

Часть первая

Выход «Невы» и «Надежды» из Кронштадта в предназначенное им путешествие. – Прибытие их на копенгагенский рейд. – Пребывание в Копенгагене. – Выход «Невы» и «Надежды» из Копенгагена. – Разделение кораблей из-за жестокой бури в Северном море 18 сентября. – Прибытие «Невы» в Фальмут 26 сентября. – Соединение с кораблем «Надежда». – Медный рудник Долкут

Август 1803 г. Приготовившись ко вступлению в предназначенный нам путь и нагрузив оба корабля «Нева» и «Надежда» необходимыми для американских селений вещами, мы вышли на кронштадский рейд 19 июля 1803 года[5]5
  В описании этого путешествия время указано по новому стилю.


[Закрыть]. На нем простояли до 7 августа из-за сильных и непрестанно дувших западных ветров.

Такое продолжительное ожидание удобного к отплытию времени могло бы, конечно, оказаться довольно скучным, если бы не ежедневное посещение наших родственников и других особ, которым интересно было пообщаться со своими соотечественниками, отправляющимися в первый раз в столь далекое странствование. Наконец подул южный ветер, и по прибытии на корабль «Надежда» камергера Резанова, назначенного чрезвычайным к японскому двору посланником, мы снялись с якоря поутру 7 августа в 10 часов.

7 августа. При нашем проходе мимо брандвахтенного фрегата[6]6
  Брандвахтенный фрегат – трехмачтовый военный корабль, второй по величине после линейного, поставленный на рейде или в гавани для наблюдения за движением судов, особенно за входом и выходом на рейд. На нем велась запись всех приходящих и уходящих из гавани судов.


[Закрыть] главный командир кронштадтского порта адмирал Ханыков оказал нам честь своим посещением и вместо отца благословил меня в путь по старому русскому обычаю хлебом и солью. Выйдя в открытое море, я приказал собрать всю команду на шканцах. Первым долгом я счел нужным посвятить каждого в то, сколь продолжительно и с какими трудностями сопряжено наше путешествие. Затем посоветовал им жить дружно, соблюдать обязательно чистоту, а главное – слушать свое начальство.

До самого вечера дул ветер то легкий, то довольно свежий, при котором наши корабли шли на всех парусах. Около 10½ часов подул юго-западный ветер и продолжался до 11-го числа. В течение этого времени оба корабля вынуждены были лавировать и могли дойти только до острова Гогланда, небольшого острова в Финском заливе. После тихой погоды, продолжавшейся несколько часов, ветер переменился и подул с юго-востока. Все прошедшие дни я занимался распределением пищи для своей команды, назначив в сутки каждому по одному фунту говядины, по такому же количеству сухарей и по чарке водки, а также по одному фунту масла в неделю и соразмерное количество уксуса, горчицы и круп. Кроме этого, добавлялись один раз в неделю горох и крутая каша, к чему наши матросы довольно привычны.

13 августа. Хотя ветер утих, мы уже вышли из Финского залива, миновав еще накануне мыс Дагерорд[7]7
  Дагерорд – маяк, стоит на полуострове того же названия (остров Даго).


[Закрыть].

14 августа. Дул восточный ветер, погода была приятная. Поутру в пять часов мы увидели остров Готланд на северо-западе. В 8 часов нас постигло первое несчастье: один из наших лучших матросов, черпая воду на бизань-руслене[8]8
  Бизань-руслень – руслень, т. е. площадка по бокам корабля, служащая для отвода вант бизань-мачты, т. е. снастей, укрепляющих с боков третью мачту, считая от носа корабля. На русленях укрепляют также юнферсы, или круглые деревянные блоки, которые привязывают к нижним концам вант. С русленей обычно бросают ручной лот.


[Закрыть], упал в море, но принятые в ту же минуту все меры для его спасения оказались безуспешными.

16 августа. Утром в половине шестого показался остров Борнгольм на довольно близком расстоянии. Мы увидели бы его гораздо раньше, если бы не мрачная погода, продолжавшаяся все утро.

Около нас находилось множество иностранных судов, из которых одни направлялись к северо-востоку, а другие использовали вместе с нами попутный ветер, и мне было весьма приятно видеть, что корабль «Нева» всех их обгонял. В 9 часов вечера ветер утих окончательно. Погода опять наступила пасмурная, и оба наши корабля стали на якорь неподалеку от Стефенса – населенного пункта на юго-восточном берегу датского острова Зееланд.

17 августа. На самом рассвете при слабом северо-восточном ветре мы снялись с якоря и, повернув до Драгоэ[9]9
  Драгоэ (соврем. Драгор) – небольшой приморский город на побережье Дании в проливе Зунд.


[Закрыть], вынуждены были из-за полной тишины опять стать на якорь. Течение с востока было столь сильно, что если бы я не ожидал корабля «Надежда», то вскоре достиг бы копенгагенского рейда. Затем подул восточный ветер, и оба корабля в четыре часа пополудни пришли на малый рейд.

19 августа. Поутру мы подошли ближе к гавани, чтобы удобнее взять груз, приготовленный в Копенгагене как для нас, так и для наших американских селений. Около полуночи начался жесточайший шквал с сильным дождем, громом и молнией, которая сверкала до самого рассвета. Но поскольку мой барометр еще с 17-го числа предсказывал ненастье, то я спустил брам-реи[10]10
  Брам-реи и брам-стеньги. Брам-реи – третьи снизу горизонтально расположенные стальные, железные или деревянные брусья, к которым привязываются так называемые «прямые» паруса. Стеньга – деревянное продолжение мачты, идущее вверх от нее. Слово «брам» ставится перед названием такелажа, снастей и парусов, относящихся к стеньге. В зависимости от принадлежности к той или иной мачте стеньгам присваиваются дополнительные названия. На фок-мачте – фор-стеньга, на грот-мачте – грот-стеньга. На брам-стеньге поднимается брамсель, т. е. прямой парус, который привязывается к брам-рее.


[Закрыть] и брам-стеньги еще до вечера, а потому во все время свирепствовавшей бури был совершенно спокоен.

Укрепив корабль на якорях надлежащим образом, я занялся его перегрузкой и нужными поправками. Весьма жаль, что при всем нашем старании нам не удалось сохранить кислой капусты, которая была положена компанейскими смотрителями в сорокаведерные бочки и почти вся испортилась. Таким образом, мы лишились этой полезной противоцинготной пищи, которой бы нам хватило более чем на половину времени нашего плавания. В продолжение работ на моем корабле я отправил свои хронометры на берег и отдал их для проверки Г. Бугге, директору копенгагенской обсерватории. Благодаря этому я познакомился с человеком, достоинства которого известны ученому свету; следовательно, мне остается только быть ему благодарным за оказанную благосклонность. Он показал мне королевскую обсерваторию и свои астрономические инструменты, которых у него весьма большая коллекция. Занимаясь своими делами, я также имел время и для удовлетворения моего любопытства. Но так как Копенгаген столица весьма известная, то описывать ее считаю излишним.

7 сентября, около 8 часов пополудни, мы вышли на рейд, чтобы при первом попутном ветре вступить под паруса и продолжать наше плавание.

8 сентября. Ветер дул с северо-запада при весьма непостоянной погоде. Невзирая на это, мы снялись с якоря в 6 часов пополудни, а к 11 часам вечера пришли в Гельсингер, портовый город на датском берегу к югу от Копенгагена. На другой день с утра мы хотели продолжать плавание. Но жестокий ветер с северо-запада вынудил нас простоять на якоре шесть дней.

15 сентября. В 7 часов утра при западном-юго-западном ветре снялись с якоря. При нашем приближении к мысу Колу ветер постепенно начал усиливаться и около полудня заставил нас зарифить марсели[11]11
  Зарифить парус – убрать его. Рифы – поперечные ряды завязок, продетые сквозь парус, при помощи которых можно уменьшить его площадь. Этих завязок на каждом парусе несколько рядов. В зависимости от силы ветра берут один, два, три, четыре рифа. Зарифить все рифы – убрать паруса на данной мачте. Марсель – второй снизу парус на мачте. Он ставится обычно между нижней реей и марс-реей, т. е. второй снизу реей на мачте.


[Закрыть]. В 6 часов пополудни миновали Ангольтский риф[12]12
  Риф – подводная или слабо выдающаяся над уровнем моря скала. Ангольтский риф расположен вблизи острова Ангольт, лежащего в средней части пролива Каттегат.


[Закрыть] (мель). На нем стоял принадлежащий Соединенным Американским Штатам корабль, который отплыл от Гельсингера на несколько часов раньше нас. Он на наших глазах срубил для облегчения свою грот-мачту[13]13
  Грот-мачта – вторая, считая с носа. «Грот» – означает прямой парус, самый нижний на грот-мачте. Он привязывается к рее, называемой грот-реей. Слово «грот» прибавляется также к названию рей, парусов и такелажа, расположенных выше марса грот-мачты, т. е. находящейся на этой мачте площадки, которая служит для разных работ по управлению парусами.


[Закрыть]. Но едва ли спасся благодаря этому, поскольку упомянутый риф состоит из очень больших камней. Его следует весьма опасаться, ибо он выдался в море на расстояние около 6 миль[14]14
  Английская морская миля (sea mile, или natural mile) равна 6080 футам, или 1853 м. В основу ее измерения кладется длина 1 дуги меридиана, считая землю шаром, объем которого равен объему земного сфероида. В зависимости от того, какими величинами пользуются для определения размеров сфероида, размеры мили получают различное значение. Когда все карты строятся на основе данных сфероида Бесселя, величина морской мили устанавливалась в 1852 м, т. е. 6076,1 фута. Лисянский пользовался английской морской милей, которую при пересчетах мы приняли равной 1,8 км. В настоящем издании мили, футы и сажени (сажени морские – 6-футовые) переведены в метрические меры. При этом следует иметь в виду, что на суше Лисянский употреблял русские сажени, а на море – морские.


[Закрыть] [11 км] от маяка.

16 сентября. В 6 часов пополуночи мы должны были увидеть мыс Скаген (крайний северо-восточный мыс полуострова Ютландии), но этому помешал туман. Однако, согласно вычислениям, мы находились тогда в Северном море.

Известно, что в судах, не имеющих течи, воздух иногда спирается в трюме, портится и приводит к болезням. Для предупреждения таких вредных последствий я приказал дважды в неделю наливать в трюм морскую воду и выкачивать ее через каждые 12 часов.

17 сентября. В 10 часов утра мы увидели на севере норвежские берега Дромель и Бромель, а на другой день пережили шторм. В час пополуночи начался жестокий ветер, последовало волнение. Корабль страшно трясло, и это сильно мешало убирать паруса. Во время работы на верхней части корабля шквал сменялся шквалом, и так потемнело от дождя, что мы и на деке[15]15
  На парусных военных судах деком называли палубу. Этот термин в основном применялся к тем палубам, на которых была установлена артиллерия. Кроме того, деком называлось и пространство между двумя палубами, на котором личный состав размещался для жилья. В настоящее время палубу называют деком лишь на гражданских судах.


[Закрыть] едва видели друг друга. Между тем, валы непрестанно обливали палубу и уносили с собой все, что на ней не было прикреплено. Матросы трудились без устали и к 4 часам утра завершили работу. Как я ни был занят ночью, однако же не забыл повесить фонари, чтобы показать кораблю «Надежда» место, где мы находились. Но при всем старании мы потеряли его из виду, а на рассвете увидели рядом с собой небольшое купеческое судно. Надеясь, что с нашим товарищем не приключилось никакого несчастья, я решил отправиться прямо в Фальмут, в первое назначенное нами место встречи.

Таким образом, предсказание моего барометра[16]16
  Шкала барометров, которыми пользовался Лисянский, была разделена на английские дюймы и на десятые доли их, или линии. В настоящем издании показания барометров даны в метрических мерах. Перечисления сделаны из того расчета, что один дюйм равен 2,54 см, а одна линия 2,54 мм.


[Закрыть] сбылось вторично: уже за три дня он начал опускаться, а перед бурей остановился на 744,2 мм.

19 сентября. В 9 часов над берегами было видно северное сияние. Оно продолжалось около получаса, распространяясь и уменьшаясь поминутно. Сегодня барометр поднялся на 12,5 мм.

23 сентября. Мы приблизились к английским берегам. Ветер 22-го числа хотя значительно стих, волнение было еще столь велико, что валы нередко вливались в задние каютные окна. В час пополуночи, удостоверясь по лоту, что мы находимся на северной оконечности банки Дип-Вотер, я изменил решение идти на Орфорднес, а спустился прямо к Норд-Форланду[17]17
  Банка Дип-Вотер расположена у юго-восточного побережья Англии. Орфорднес – мыс на юго-восточном берегу Англии. Норд-Форланд (совр. Норс-форланд) – мыс в северной части пролива Па-де-Кале.


[Закрыть], чтобы скорее вступить в Канал (Ла-Манш). В полдень мы находились, по наблюдениям, на 51° 53´ с. ш., а в 8 часов вечера были уже на середине между мелями Гудвин-Санд и Овер-Фал[18]18
  Гудвин-Санд – мель близ английского берега в северной части пролива Па-де-Кале. Овер-фал – мель близ английского берега с северной части пролива Па-де-Кале.


[Закрыть]. Идя при попутном ветре под всеми парусами и невзирая на встречное течение, мы вскоре вышли в открытое море. Пройдя же Зюйд-Форланд и миновав риф Варн[19]19
  Зюйд-Форланд (совр. Саус-форланд) – мыс на южном берегу Англии в северной части пролива Па-де-Кале. Риф Варн расположен в самой узкой части пролива Па-де-Кале к юго-западу от Дувра и к западу от Кале.


[Закрыть], немного спустились и направились к Дунженесу, мысу на английском берегу пролива Па-де-Кале к юго-западу от Дувра.

24 сентября. Барометр поднялся до 768 мм. Погода наступила прекрасная. В 6 часов утра поравнялись с мысом Бичи-Хед, а до наступления вечера подошли к острову Вайту[20]20
  Бичи-Хед – мыс на южном берегу Англии к юго-западу от Дунженеса. Остров Вайт – крупный остров у южных берегов Англии к юго-западу от Портсмута.


[Закрыть], где ветер почти совершенно утих.

25 сентября. Встретились с английским фрегатом, от которого узнали, что перенесенная нами в Северном море жестокая буря свирепствовала и в Канале. От этой бури многие корабли потеряли мачты, а иные погибли у берегов. Следовательно, мы можем считать себя счастливыми, что избежали гибели, хотя не без больших трудностей и с потерей нескольких, впрочем, маловажных вещей. В 10 часов вечера мы увидели маяк Эдистон, пройдя который в 6 милях [11 км], легли в дрейф[21]21
  Лечь в дрейф – расположить паруса относительно ветра таким образом, чтобы судно не имело хода вперед и оставалось почти на месте.


[Закрыть]. Сперва я намеревался идти далее и уже там дожидаться рассвета. Однако, заметив возле маяка огонь, который каждые полчаса то пропадал, то опять показывался, и не зная тому причины, решил дожидаться утра подальше от берегов.

26 сентября. Не видя ничего, кроме обыкновенного маяка, я спустился в Фальмут, куда и прибыл в 11 часов до полудня.

Прежде всего мне надо было утвердиться на якорях, а потом встретиться с англичанами как можно более дружески. Для этого был послан офицер уведомить коменданта крепости, что русский корабль «Нева», идущий к северо-западным берегам Америки, желает салютовать, если ему ответят равным числом пушечных выстрелов. Получив весьма учтивый ответ, мы обменялись салютами, после чего тотчас сошли на берег.

Хотя в гавани я не нашел своего спутника, но, надеясь соединиться с ним в скором времени, начал готовиться к выходу в море. Палуба моего корабля после прошедшей бури была повреждена и требовала поправки.

Время года становилось суровее, и для большей безопасности я приказал привязать новые паруса. Невзирая на эту работу, команда была разделена так, что часть ее всегда могла ездить на берег за покупками. Это нужно было и для того, чтобы люди пользовались как береговым воздухом, так и свежими продуктами, и укрепили свое здоровье, готовясь к предстоящим им трудам.

На третий день нашего прибытия в гавань туда пришел и корабль «Надежда». Во время бури он пострадал гораздо сильнее, чем «Нева»; на нем оказалась течь вокруг бортов. Впрочем, я весьма радовался, что Крузенштерн подобрал таких же искусных и расторопных матросов, как и наши. Следовательно, нам ничего более не оставалось желать, как только обыкновенного морского счастья для совершения своего предприятия.

Поскольку помощь и расторопность офицеров на нашем корабле несколько освободили меня от хозяйственных забот, у меня оставалось достаточно времени для других полезных дел. А так как город Фальмут не может на продолжительное время увлечь путешественника ни малым числом своих строений, ни узкими переулками, разбросанными по горе, то я старался удовлетворить свое любопытство обозрением окрестностей.

В 1-й день октября вместе с естествоиспытателями Тилезиусом[22]22
  Вильгельм-Готлиб Тилезиус-фон Тиленау (1769–1857), естествоиспытатель, член Академии наук. Родился в Тюрингии. В 1797 г. получил степень доктора философии Лейпцигского университета, где изучал также медицину. В 1803 был приглашен к участию в экспедиции Крузенштерна, где вел наблюдения, преимущественно по зоологии. Результатом этих исследований является ряд работ, напечатанных в изданиях Академии наук. Эти работы посвящены главным образом кишечнополостным, иглокожим и рыбам.


[Закрыть] и Лангсдорфом[23]23
  Георг Генрихович Лангсдорф (1774–1852), доктор медицины. Родился в Рейнской области. В 1803 г. был приглашен естествоиспытателем на корабль «Надежда». После возвращения из кругосветного плавания Л. был назначен адъюнктом по ботанике в Академию наук, а затем был экстраординарным академиком по зоологии. В 1812 г. назначен русским генеральным консулом в Бразилии, где собрал ценные коллекции, обогатившие Петербургский зоологический музей. В 1830 г. вернулся в Европу и поселился во Фрейбурге, где и умер.


[Закрыть], взяв с собой надворного советника Фоссе[24]24
  Надворный советник Фосе – один из спутников Крузенштерна, член свиты посланника в Японию Н. П. Резанова.


[Закрыть], я отправился к медному руднику Долкуту. От Фальмута он находится в 12 милях [22 км], а от города Редруфа – в 3 милях [5,5 км].

Долкут разрабатывается ныне обществом купцов. В длину он простирается на 1 милю [1,8 км], а в глубину на 180–190 сажен [от 330 до 350 м]. Здесь работает до 1000 человек, из которых одна половина трудится внутри, а другая – на поверхности рудника. Надзиратель уверял меня, что двенадцатая доля добываемой здесь руды перерабатывается в металл, приносящий хозяевам прибыли около 4000 фунтов стерлингов. Работники здесь, как и на многих английских рудниках, договариваются с хозяевами с публичного торга. Некоторые из них получают пять, шесть, а иные и восемь шиллингов с каждого фунта стерлингов из вырученной за металл суммы. Следовательно, они в какой-то мере являются соучастниками с хозяевами, а потому и работают прилежнее. Расчет с ними производится два раза в месяц, и если кто по своему договору ничего не выработает, то обычно получает от хозяев для своего содержания некоторую небольшую плату в зачет будущих трудов. Рудник окружают главные корнвалисские рудники Кукс-кичен, Дрюйд, Тин-крафт и Канберенвин. Говорят, что они принадлежат лорду Донстанвилю.

Фальмут, хоть и небольшой город, но по удобству и местоположению своей гавани заслуживает внимания. В нем каждый мореплаватель может получить нужные для себя запасы гораздо дешевле, чем в других английских портах, особенно рыбу, которая ловится там в изобилии. Фальмутская гавань служит пристанищем для пакетботов[25]25
  Пакетбот – пассажирский или почтовый бот. Вероятно, Лисянский имеет в виду последнее значение, так как этот термин первоначально применялся в Англии в отношении судов, предназначенных для перевозки почты между своими и иностранными портами.


[Закрыть], ходящих в Лиссабон, Северную Америку и Западную Индию. Вход в гавань защищается с западной стороны крепостью Пенденисом, а с восточной – С.-Мосом и весьма удобен для судов благодаря тихому приливу и отливу.

Корнвалис[26]26
  Графство Корнвалис (Корнуолл) расположено в юго-западной части Великобритании. В период путешествия Лисянского Корнвалис славился богатствами своих недр, которые частично были известны уже древним. Особенной известностью пользовались медные рудники, которые описывает Лисянский. Впоследствии ископаемые богатства Корнуолла были истощены, и их роль в общей экономике области сейчас незначительна. Крупнейший порт К. – Фальмут.


[Закрыть] совершенно не похож на те прекрасные места, каких великое множество в Англии. Там встречаются повсюду горы и дикий камень, пашни попадаются весьма редко, и вместо плодородных садов путешественник видит одни только кустарники. Несмотря на это, Корнвалис обогащает государство не менее прочих. Англия получает от него жесть и медь. Около корнвалисских берегов ведется весьма изобильная рыбная ловля, которая не только воспитывает расторопных и сильных матросов, но и приносит великую прибыль. Рыба пильчард (мелкая сельдь) ловится здесь в таком изобилии, что за одно лето ее заготовляют до 60 000 бочек. Она походит на сельдь, но несколько меньше и жирнее. Из нее добывается жир, который успешно используется во многих случаях. Сама же рыба обычно вывозится в страны Средиземного моря, ее очень любят испанцы.