Текст книги "Морские волки. Навстречу шторму (сборник)"

По окованным медью ступенькам трапа, ссутулившись, поднимался на эсминец профессор Ананьев. Он шагал с непокрытой головой, и на седину волос ложились солнечные лучи. Ему навстречу вышел капитан-лейтенант Трофимов. Старый моряк крепко пожал профессору руку и провел его в свою каюту.

– Семен Иванович, что все это значит? – с отчаянием спросил Андрей Гордеевич. – За три дня – пять смертей.

Командир эсминца прошелся по каюте, повернулся к профессору и ответил:

– Мне известно только про две смерти. О трех других я ничего не знаю. Человек, пропавший без вести, считается погибшим только после пятилетнего отсутствия. В исключительных случаях, когда есть основания полагать, что этот человек скорее всего мог погибнуть, этот срок сокращается до шести месяцев.

– Вы шутите, – с болью в голосе отозвался профессор.

– Нет, война прежде всего научила нас не считать убитыми всех без вести пропавших. Я не верю в смерть трех молодых людей. Не хочу верить и считаю необходимым сделать все возможное, чтобы их разыскать.

– Но какая трагическая случайность! Уже послали сообщение в Зеленый Камень?

– Мне кажется, это не случайность, а продолжение давно уже начавшихся событий. Поэтому по своей радиостанции я также сообщил кому следует.

– О, я вам очень благодарен, но что еще вы посоветуете предпринять?

– Честно говоря, я сам хочу убедиться в том, в чем убеждаю вас. Для этого я приказал старшине водолазов и его группе обыскать дно бухты. Если все трое погибли, они найдут хотя бы одного. Минут через десять первые водолазы уже пойдут под воду.

– Я глубоко благодарен вам. Позвольте мне присутствовать при этом.

– Пожалуйста.

Командир вызвал дежурного и поручил ему переправить профессора на водолазный баркас. Это распоряжение краснофлотцы выполнили сразу же, и спустя несколько минут Андрей Гордеевич оказался на баркасе, стоявшем недалеко от берега, почти у выхода из бухты в море. Водолазы начали поиски отсюда; их старшина, младший командир Варивода, положив на колени план бухты, расчертил его карандашом на квадраты. Он решил обыскать все дно, не упуская ни одного квадратного метра. К спуску в воду готовились два водолаза. Они смазывали руки мылом, чтобы было легче просунуть их в тесные манжеты рукавов, потом с помощью четырех товарищей влезали в скафандры. Их спустили по очереди: одного – с левого борта, второго – с правого. Краснофлотцы медленно нагнетали помпами воздух в шланги, проведенные к водолазам. В маленькой рубке возле телефона сидел связной и с помощью двух трубок одновременно поддерживал разговор с двумя водолазами. Он слушал, что они ему сообщали, и пересказывал это старшине и профессору, которые стояли рядом с ним.

– В первом квадрате пока ничего не обнаружено, – передал краснофлотец слова водолаза, который пересекал широкий пролив, соединяющий бухту с морем.

– А здесь вряд ли что-то надолго задерживается, – заметил старшина. – Отсюда или должно относить в море, или, скорее всего, заносить в бухту… Ну, а что Соловей?

– Во втором квадрате нашел старый якорь, больше ничего. Говорит, грунт хороший, мелкий камень.

– Скажи ему, пусть идет параллельно Мухину, – приказал старшина, обращаясь к связному. Потом повернулся к профессору и образно объяснил свой план: – Прочешем эту бухту частым гребнем.

– Есть, товарищ командир, – ответил связной и крикнул в телефон: – Соловей, иди параллельно Мухину.

Водолазы внимательно осматривали на дне каждый камень, заглядывали в каждую щель между камнями, изредка там встречающуюся, обыскивали каждый куст в морских водорослях, предполагая найти под ними кого-то из утонувших. Прошел час, уже обыскали почти треть бухты. Баркас медленно передвигался с места на место вслед за водолазами. Поиски не давали никаких результатов.

Через час к баркасу подошла шлюпка командира «Буревестника». Перейдя на баркас, он спросил, что слышно, а потом сказал:

– Долго вы копаетесь, дорогие мои. Ну-ка, товарищ Варивода, давайте и вы в воду. Так будет быстрее.

– Есть, товарищ командир. Разрешите в рейдовой маске.

– Можно.

Старшина водолазов разделся, натянул на лицо водолазную маску, закрывавшую только нос, глаза и уши, и пошел в воду. В теплую воду в такой маске можно легко спускаться на глубину до сорока метров. Варивода пошел в воду, а капитан-лейтенант сел к телефону. Одну трубку он дал профессору, чтобы тот слушал, что будет говорить водолаз.

– Водолаз на грунте, – услышал в телефоне профессор. Это Варивода сообщал, что идет по дну.

– Что видно? – спросил Трофимов.

– Песок, на песке два краба, в песке камбала. Дно чистое, первоклассный пляж, если его поднять.

– Видимость?

– Вода прозрачная, как стекло.

Профессор вслушивался в этот разговор, надеясь, что водолазы ничего не найдут. Ему хотелось верить командиру «Буревестника», что пропавшие без вести – не значит мертвые.

– Товарищ командир, – обернулся к капитан-лейтенанту связной. – Соловей нашел на дне затопленную лодку.

– Заметил справа что-то темное, – внезапно послышался в телефоне голос Вариводы. – Подхожу.

– Да, да, давай, давай! – ответил Трофимов, одновременно обращаясь к обоим. Потом взял у связного телефонную трубку и крикнул:

– Соловей, какая лодка? Старая? Рыбацкий каюк? Да. Хорошо. Подожди, мы его поднимем. Варивода, осмотритесь. Да, да. Что? Рыбацкий каюк? Хорошо, хорошо. Мы его тоже поднимем.

Командир обратился к профессору:

– Мне говорили, что, когда утонули инспектор и рыбак, их каюки пропали. Возможно, это они. Мы сейчас вытащим их и посмотрим, а затем продолжим поиски.

Оба затонувших каюка вытащили быстро. Для этого не пришлось использовать понтоны и другую сложную технику судоподъемного дела. Тонким тросом закрепляли один конец лодки, и достаточно было хорошо потянуть, чтобы лодка вверх дном всплыла на поверхность. На самом деле, один из этих каюков принадлежал новому инспектору, а второй – Тимошу Бойчуку. Затопление каюков было довольно странным. Казалось, что кто-то намеренно затопил их, наполнив водой.

Лежали лодки недалеко друг от друга, и это свидетельствовало о том, что несчастье с инспектором и рыбаком произошло почти в одном и том же районе. Трофимов приказал водолазам особенно тщательно осмотреть те квадраты бухты, где лежали каюки.

Поиски длились еще часа полтора, но больше ничего водолазы не нашли. Капитан-лейтенант приказал водолазному баркасу возвращаться на корабль. Сам он вместе с профессором Ананьевым отправился туда на своей шлюпке.

Когда Трофимов вернулся на «Буревестник», его там ждали радиограммы из штаба. Капитан-лейтенант зашел в каюту, пригласив туда и профессора. Снял фуражку, положив ее донышком на стол, и, сев в винтовое кресло, просмотрел радиограммы. Одна особенно привлекла его внимание. Отложив ее в сторону, командир обратился к профессору:

– Это ответ на мое донесение о здешних событиях. – Он показал на радиограмму, лежавшую на столе. – Штаб поручил мне вести расследование, пока не прибудут представители следственных властей. «Буревестник» пока что остается у Лебединого острова.

– Но что же здесь расследовать, когда фактически нет никаких следов, никаких намеков, объясняющих, что здесь произошло, – взволнованно произнес профессор.

В это время в дверь постучали.

В каюту зашел комиссар эсминца, молодой моряк Драган.

Командир попросил его присесть и подал ему полученные из штаба радиограммы. Комиссар внимательно перечитал их, а потом, вернув, сказал:

– Я хотел показать вам одну вещь. – Он достал из кармана черную металлическую пуговицу и положил на стол перед командиром.

Семен Иванович взял ее и начал рассматривать. На пуговице был вытиснен какой-то рисунок. С тыльной стороны в ушке торчал маленький кусочек ткани. Пуговица, как говорится, была вырвана с мясом.

– Так, так, – протянул командир. – Где вы его взяли?

– А вы узнали рисунок, Семен Иванович?

– Узнал, узнал, но откуда он у вас?

– Краснофлотец, выливая воду из «Альбатроса», нашел эту пуговицу на дне лодки. Заинтересовавшись рисунком, он стал расспрашивать товарищей, а тут как раз боцман увидел и узнал ее. И сразу же они передали ее мне.

Профессор слушал этот разговор, не понимая, в чем дело. Командир, заметив заинтересованность Ананьева, подал ему пуговицу и спросил:

– Скажите, пожалуйста, вам приходилось видеть такие пуговицы?

Профессор развел руками. Он не помнит, но этот рисунок… Это же герб известного агрессивного государства!

– О, рисунок. Безусловно. Но могла ли эта пуговица принадлежать кому-то из рыбаков на «Колумбе»?

– Думаю, пока «Колумба» здесь нет, быть может, кто-то из жителей Соколиного выселка расскажет об этом, – сказал профессор.

– Вы правы, – промолвил капитан-лейтенант, отодвигая от себя пепельницу. – Придется сейчас поехать на берег и расспросить об этом жителей Соколиного. Тогда проверим. Поехали, товарищ комиссар.

В пять часов дня командирская шлюпка подошла к причалу, и Трофимов с Драганом и профессором поднялись в выселок. Они зашли в дом покойного Тимоша Бойчука. Туда же позвали несколько соседей. Капитан-лейтенант показывал каждому найденную на «Альбатросе» пуговицу и спрашивал, не видел ли кто-то такую пуговицу у кого-то из колумбовцев. Несколько человек сказали, что не видели, но вот одна женщина вспомнила, что именно такую пуговицу нашли в сжатом кулаке Тимоша Бойчука, и назвала молодого рыбака, забравшего ее тогда. Оказалось, рыбак дома, его тут же позвали.

– Скажите, пожалуйста, – спросил его комиссар, – где та пуговица, которую вы вытащили из кулака Тимоша Бойчука?

– Ее у меня взяла Яся Найдена.

– Зачем?

– Она увидела ее у меня и очень просила отдать ей в память о Тимоше. Я поначалу хотел было оставить себе, но потом отдал.

– Это она? – спросил капитан-лейтенант, показывая пуговицу.

– Она, – быстро взглянув, уверенно ответил рыбак.

– Значит, на «Альбатросе» ее оставила Яся, – задумчиво проговорил Ананьев.

Рыбак взял пуговицу и стал внимательно ее рассматривать, очевидно, заинтересовавшись ушком. Брови у него то поднимались, то сходились, он чему-то удивлялся.

– Та самая пуговица? – повторил свой вопрос командир эсминца, наблюдая за лицом рыбака.

– Та самая, только ее уже пришивали.

– То есть?

– Я точно помню, что тогда на пуговице ткани не было.

– Не было?

Взгляды всех присутствующих впились в молодого рыбака.

– Тогда ушко было чистым. Я хорошо помню.

Все молчали. Трофимов взял у рыбака пуговицу и стал внимательно рассматривать ушко.

– Эту пуговицу пришивали крепко, – наконец задумчиво сказал он.

Дальнейшие расспросы ни к чему не привели. Командир хмурился, у него не получалось разгадать эту тайну.

– Пора на корабль, – обратился Трофимов к комиссару.

Все, кто был в доме, пошли за ними во двор. И, как только вышли, услышали металлическое жужжание. Со стороны моря летел самолет. Он снизился, сделал круг над бухтой и пошел на посадку. Сев в центре бухты, самолет по воде направился в сторону выселка и остановился метрах в ста от причала. На его борту краснела надпись «Разведчик рыбы».

В самолете с чем-то возились два человека. Но вот оба, оставив машину на якоре, поплыли к берегу на надувной резиновой лодке. Такой лодки соколинцы еще никогда не видели. Одним она напоминала испорченный мяч, вторым – калошу, третьим – спасательный пробковый круг. Рыбаки с удивлением рассматривали лодочку, но когда она подошла к причалу и из нее вышел человек в кожаном шлеме, тут уже удивились и военные моряки. Это, без сомнений, был летчик, но вместо левой ноги у него была деревяшка.

Это случилось за несколько лет до того, как должны были произойти описываемые в этой книге события. Однажды весенней ночью, когда в глубокой бездне безоблачного неба ярко замерцали звезды, из ангаров бесшумно выкатились самолеты. Нежное дуновение ветра приносило к аэродрому пряный запах черемухи, аромат сирени и еще каких-то незнакомых цветов. В это время на небе появились первые движущиеся звезды. Они светили то красным, то белым, то зеленым светом и скоростью и направлением движения удивили бы астрономов, если бы попали в объективы их телескопов. На аэродроме этому не удивлялись. Там знали: это светили бортовыми и хвостовыми огнями самолеты, вылетевшие в ночные тренировочные полеты.

В густую тьму взлетали боевые корабли. Они отправлялись в учебное тренировочное бомбардирование. Ориентируясь по звездам и компасу, летчики должны были найти полигон, рассмотреть мишень и сбросить запас бомб, поражая цель.

И вот корабли уже в воздухе, вот исчезли во тьме. С аэродрома еще видны их огни, но проходят минуты, и глаз аэродромного наблюдателя уже потерял их следы. По приборам пилоты прокладывают курс на полигон. И вот они над ним. Летчик-наблюдатель жмет на рычаг, и стальные гостинцы падают вниз, попадая в цель, и освещают землю огненными всполохами.

Сброшены все бомбы. Осталась последняя. Внезапно прогремел взрыв. Неизвестно по какой причине под машиной разорвалась бомба. Воздушный корабль содрогнулся от страшного удара. Летчики с других машин мысленно прощались с боевыми товарищами.

Этой же ночью поврежденный самолет опустился на своем аэродроме. Осколками бомбы у него был пробит фюзеляж, крылья, оба руля, но рулевые приборы остались целыми, и это дало пилоту возможность удержать самолет в воздухе. Экипаж был спасен. Ранение получил только пилот, его вынесли из кабины всего в крови, с перебитыми ногами и тяжелой раной на голове.

Звали летчика Петр Петрович Бариль. За исключительную выдержку его наградили орденом Красной Звезды. В своей бригаде он считался лучшим пилотом. Там долго вспоминали один необычный случай с этим летчиком.

Однажды ночью в воздух одновременно поднималось несколько самолетов. Петр Бариль стоял слева от ведущей машины, которая была на несколько десятков метров впереди.

Грохочут моторы. Летчики напряженно внимательны. Командир дал старт, и машины в строевом порядке, прокатившись по полю, взлетают в воздух. И когда машины еще не набрали ни высоту, ни скорость, в самый опасный момент, во время взлета, сдал мотор ведущего самолета, и его пилот должен был приземлиться, не отклоняясь от прямой линии, потому что слева и справа шли самолеты. Но ведущий не удержал машину прямо и, идя на посадку, свернул влево. За миг две машины должны были столкнуться в смертельном ударе. Бариль тоже не мог повернуть влево, потому что тогда бы он в темноте налетел на своего соседа. В один миг он повернулся навстречу ведущему и, пользуясь тем, что тот летел выше него, юркнул под ним, пронеся колеса своего самолета на высоте одного метра над землей. Он буквально проскользнул между самолетом и землей.

Машина ведущего удачно совершила посадку, а машина летчика Бариля отправилась выполнять задание. Были спасены две машины и жизни их экипажей.

После взрыва в воздухе летчик долго лежал в больнице.

Когда он вышел оттуда и пришел в свою часть, у товарищей и командиров болезненно сжались сердца. Левую ногу ему заменил протез.

Петр Петрович получил освобождение от военной службы и пенсию по инвалидности. Ему еще пришлось съездить в столицу, где он получил благодарность и орден. Но Бариль не представлял свою жизнь без авиации. Он уверял своих знакомых, что еще будет летать.

– Вилли Пост, – говорил он, – потерял глаз, дважды облетел вокруг света, ну а нога в нашем деле, по сравнению с глазом, это пустяк. В конце концов, он добился своего. Пройдя многочисленные комиссии, получил разрешение летать на легких, непассажирских самолетах.

В тот день, когда в бухте Лебединого острова водолазы обыскивали дно, в Лузанах Бариль принял самолет Рыбтреста «Разведчик рыбы» и впервые вылетел на нем в море.

Лузанская база Рыбтреста приобрела самолет для разведки рыбы и дельфинов в открытом море. Опыт рыболовецкой авиации доказал, что с самолета можно легко обнаружить большие стаи рыб и дельфинов. Самолеты быстро находят их в море и тут же вызывают рыбаков и зверобоев.

Бариль, получив доверенность, вылетел на самолете Рыбтреста в разведку. Правда, случилась непредвиденная задержка: поломался протез. Но летчик не растерялся, достал деревяшку и решил лететь.

Вместе с ним летел штурман-наблюдатель Петимко.

На первый вылет их пришли провожать едва ли не все сотрудники конторы Рыбтреста и половина рыбаков, которые в это время были в Лузанах. Маленький гидроплан, подняв шум, пробежал почти километр, прежде чем поднялся в воздух. Бариль мысленно похвалил механика, оставшегося на берегу.

Механик, заправляя самолетик горючим, влил в него столько бензина, словно летчик собирался побить рекорд на длительность пребывания в воздухе. Потому перегруженный самолет и делал такой долгий пробег, прежде чем поднялся в воздух.

Оказавшись над морем, Бариль почувствовал удовлетворение: машина была очень стабильной, легкой и послушной.

Хорошая солнечная погода позволяла осмотреть широкое водное пространство. Бариль и Петимко видели вдалеке несколько пароходов, ближе к Лузанам – большое количество рыбацких шаланд, а между портом и Лебединым островом заметили маленькое моторное судно. Это шел «Колумб», но ни летчик, ни штурман не обратили на него внимания.

Очутившись далеко в море, они миновали мели, и тут штурман заметил, что в одном месте над водой кружились большие стаи чаек. Петимко толкнул Бариля и закричал в переговорную трубку, чтобы тот пролетел над чайками. Пилот повернул в ту сторону. Штурман внимательно всматривался вниз. Он не ошибся: тут шло большое количество хамсы. На нее и охотились ненасытные чайки.

Летчики, обнаружив в этом районе рыбу, должны были, согласно полученной инструкции, не возвращаться в Лузаны, а лететь к Лебединому острову и сообщить о находке тамошним рыбакам. Бариль повернул к Лебединому острову. Штурман записал в блокноте местонахождение хамсы. Он нагнулся над блокнотом, защищая его от потока встречного воздуха, который мог вырвать все листы. В это время Бариль толкнул рукой Петимко и показал ему вниз, на море. Наблюдатель всмотрелся. Он думал, что пилот видит какое-то судно или косяк рыбы, но ничего не заметил. В одном месте в воде он увидел какое-то темное пятно, но оно ничем особенным не отличалось, и он не обратил на него внимания. Бариль еще несколько раз оглядывался на штурмана, показывая на что-то вниз, но тот так и не понял, в чем дело.

Меньше чем через минуту пилот потерял из поля зрения то, что привлекло его внимание. Вскоре показалась бухта Лебединого острова, и «Разведчик рыбы», снижаясь, пошел на посадку.

Бариль посадил самолет в центре бухты. Ничто не мешало ему маневрировать. С любопытством посмотрев на эсминец, пилот повел машину к берегу. Пока он бросал якорь, Петимко с помощью автомобильного насоса успел надуть резиновую лодку-клипербот, и несколько минут спустя, оставив самолет, они поплыли к берегу. Там их ждала группа рыбаков с двумя военными моряками в центре. Бариль, выскочив на причал и бодро постукивая деревяшкой, подошел к рыбакам. Он откозырял военным и представился:

– Старший лейтенант Бариль, временно на гражданской службе в должности искателя рыбы. Командую вот этой машиной. – Он показал на свой самолет. – А это мой экипаж – Михаил Степанович Петимко, – представил он штурмана.

Штурман, закрепив клипербот, улыбаясь, подходил к собравшимся.

– Можете отправляться за рыбой, – обратился к рыбакам пилот и, показывая на Петимко, сказал:

– Он вам расскажет, где и что.

Важное известие о рыбе заставило рыбаков немедленно снаряжаться для выхода в море. Хорошая погода обещала продержаться еще несколько дней, и нужно было ею воспользоваться. Утром, с береговым бризом, шаланды должны были отправиться в море, поэтому в Соколином закипела работа, началась беготня, готовили провизию, проверяли снасти, чинили паруса и просмоленные плащи.

Моряки и профессор подошли к Барилю. Трофимов хотел воспользоваться самолетом и переслать в Лузаны письмо начальнику местной группы береговой охраны, а Ананьев – попросить, чтобы они взяли его с собой. Он надеялся ускорить выезд следователя на Лебединый остров.

– Письмо можно, – ответил Бариль, – писем возьму сколько угодно, а вот человека – нет, не могу, не могу, дядечка. У нас самолетик на два места, куда ж я вас посажу?

Трофимов тоже отговаривал профессора от полета, уверяя, что уже завтра на Лебедином острове будут все, кому следует быть.

– Для этого есть множество оснований, – говорил он. Профессору пришлось согласиться.

– Ну, будьте здоровы, – попрощался с пилотом и штурманом Трофимов. – Через пятнадцать минут шлюпка передаст вам пакет.

– А вы в море ничего не замечали? – спросил комиссар, пожимая Барилю на прощание руку.

– Ничего, кроме подводной лодки.

– Подводной лодки? – спросил, оборачиваясь, Трофимов, на шаг отойдя от них.

– Да, видели подводную лодку. Я показывал штурману.

– Я не видел подводной лодки, – возразил Петимко.

– Как не видел? Я же тебе показывал. А ты еще головой мне кивнул.

– Когда ты вниз показывал? Тут недалеко от острова?

– Именно!

– Так я ничего не видел.

– Ну и наблюдатель из тебя, – возмутился Бариль. – Хамсу видел, а тут… слона и не заметил! Темное пятно под водой, помнишь?

Штурман ничего не ответил, только развел руками.

– А почему вы решили, что это подводная лодка? – спросил Трофимов.

– Не сомневайтесь. Я ее даже на двадцать метров под водой узнáю. Я в военной авиации служил и на гидропланах не в первый раз летаю.

Возвращаясь на корабль, командир сказал комиссару:

– Мне кажется, что после наших маневров весь подводный флот сосредоточился в северо-западном заливе на учебных сборах.

– Нужно сейчас узнать в штабе, – ответил комиссар.

– Да, да, – согласился командир.

Их шлюпка уже стояла под бортом эсминца.