Текст книги "Русский сценарий для Голливуда. Библиотека приключений. Том 2"

49

Удерживая мальчишку под руки, Данил и Семен волокли его в тайгу. Джек Скотт вел себя вполне разумно и даже не сопротивлялся своим похитителям в арестантской робе. Наоборот, неожиданный поворот событий донельзя заинтриговал боя, который воспринимал все, что происходило вокруг него, скорее, как ужасный сон, нежели, жестокую реальность. Ему до тошноты осточертели бесконечные скитания по тайге. И столь стремительная перемена в окружении, когда на смену караульным во главе с генералом Дубасовым, пришли новые совершенно незнакомые ему прежде, лица, изрядно освежила его впечатления и даже пришлась Джеку по вкусу. «Стало быть, так ими, и задумано! А, если нет, то… чему быть, того не миновать!» – трезво рассудил про себя юноша, охотно подчиняясь новым обстоятельствам в своей весьма странной судьбе. Ведь, теперь еще в большей степени, чем прежде, он считал себя одним из действующих лиц всего того, что разыгрывалось прямо у него на глазах, и на что, так живо, откликалась его жаждущая новых впечатлений душа…

Еще какое-то время Джек и его похитители шли молча, все более углубляясь в таежные дебри. Наконец, почувствовав себя в относительной безопасности, беглые остановились.

– А тебе – не в кипиш, если твоя тема с утопленником с поличным накроется? – с сомнением спросил Данил, обращаясь к Семену. – Получится: ни себе, ни людям!.. Пока этот шашлык ходячий с нами по тайге шастал, была уверенность, что с голоду не подохнем…

– Не накроется!.. Теперь, фраерок, что на крючок попался, наш козырный туз!.. – вполне довольный собой важно изрек Лушаков, кивнув на Джека. – Даже, если вертухаи не откинут братков, нам – по барабану!

– Неужто? – усомнился Данил.

– Шугануть надо бы фраера, чтобы он своим что-нибудь кукарекнул! – мудро решил Семен. – Тогда, глядишь, они и зашевелятся. А с братками мы легче оборвемся! Да и рыжье с собой утянем!

– Ну, и ухарь – ты! – одобрил Данил товарища. – Так, ведь, и у вертухаев ум за разум не зашел!

– Ну, так, зайдет… Как солнце за горизонт на закате!.. Гадом буду!

И Семен, обращаясь к Джеку Скотту, с силой хлопнул его по плечу.

– Как у тебя погонялово-то, парень?

От такого приглашения к знакомству бой едва не свалился с ног. Но люди, которых он впервые видел, показались ему, хотя и не совсем уравновешенными, но вполне симпатичными ребятами. Как персонажи они вели себя очень убедительно. И потому были потрясающе достоверными. Несли в себе какой-то особенный колорит, который и отличал дремучего русского мужика от прочих типичных представителей рода человеческого, какими Скотт сызмальства был окружен прежде.

– Джек! – с сильным иностранным акцентом сказал бой и радушно протянул руку для знакомства.

Беглые не сразу сообразили, что за человек находился перед ними.

– Ай эм сори!

– Чего, чего? – не расслышал Данил.

– А того! – криво усмехнулся Семен. – Жека – его погонялово, втянул?

– Ну, и что с того, что – Жека?

– А то! Говорит, мол, ссориться с нами не хочет!

Юноша в недоумении пожал плечами, поскольку в ответ никто ему руки не подал. Легкая тень разочарования скользнула по его лицу. «Неужели, эти джентльмены не знают, что он – друг Алекса По и вместе с ним участвует в важном деле?!» – с досадой мелькнуло у него в голове. И Джек, не откладывая в долгий ящик, сделал новую попытку, чтобы объясниться с двумя людьми в арестантской робе.

– Алекс По! – буквально выкрикнул он и показал рукой туда, где в этот момент, вероятно, находился Поляков вместе с группой захвата. – По!!!

Данил и Семен растерянно переглянулись.

– Небось! – невозмутимо заверил Семен. – Мы вперед их всех в Сочи отправим! Дай только срок…

– Шоу!.. Шо у у!..

– Шо – «у»?! У кого – «шо»?! Ни черта не пойму! Может, он хочет знать, что у нас – на уме?.. Ишь, любопытный, какой! – не на шутку рассердился Костров. – Так мы тебе и сказали!..

Глядя, как взъерепенился его подельник, Лушаков незаметно ухмыльнулся.

– Да, брось ты, Данил, зазря на сосунка наезжать!..Это он со страху, видать, дар речи потерял! – вдруг догадался Семен. – А, на самом деле, парень просто интересуется, как мы его сожрем? С солью и перцем или без пряностей обойдемся? Так ему перед смертью на душе спокойней будет!..

– Ну, ты и брехло, Самосвал! – огрызнулся Данил.

Почувствовав, что его товарищ совсем не склонен шутить, Лушаков тут же перешел на серьезный тон.

– А – что? Может, в расход его пустим? Или к кожаным затылкам кантанем, когда братки нарисуются?

Пристально наблюдая за мрачными и непроницаемыми физиономиями двух типов, Джек заключил, что так и остался непонятым ими. А, может быть, они только делали вид, что ничего не знают ни о нем, ни об Алексе? Джек стерпел бы все, но только не пренебрежение в отношении собственной персоны, которое так открыто, выказывали ему эти проходимцы. В юноше во весь голос заговорило самолюбие сына миллиардера. И с отчаянием и злостью он застрочил, словно из пулемета, беспрестанно указывая, то куда-то в сторону леса, то на своих непонятливых собеседников, то, стуча кулаком себя в грудь:

– По, шоу, Скотт!

Он повторил это несколько раз, точнее выкрикнул, с таким жизнеутверждающим пафосом, что Лушакову это показалось оскорбительным.

– Ты вкурил? – возмутился Семен. – Этот сявка послал нас куда подальше, да еще и обругал на чем свет стоит!

Тюремный жаргон, на каком разговаривали все зэки в лагере, для Семена давно стал единственно доступным средством для общения. К нему не сразу привыкали те, кто впервые оказался за решеткой. По мнению Лушакова, между уличной бранью и лагерным наречием не было ничего общего. Семен решил, что непременно проучит мальчишку, видевшего тюремные решетки только снаружи и не отдававшего себе отчета в том, на что он легкомысленно посягнул.

– Плиз, ми… – не унимался Джек, указывая рукой в направлении, где теперь, по его мнению, вероятно, находились Алексей Поляков и группа захвата.

– Я тебе сейчас такую клизму изображу! – в свою очередь, рассвирепел Лушаков. – Тогда ты сразу в штаны обделаешься и перестанешь мне парашу на макитру лить!

Ничего не понимая, Джек с широко раскрытыми от удивления глазами смотрел на Лушакова.

– Вот ю вонт?

– Это я-то беру тебя на понт?

Замахнувшись, Семен едва не съездил бою по физиономии. Но Данил вовремя схватил его за руку.

– Тебе чо, глухарь таежный, кроме, как воровским базаром, никаким другим по ушам не ездили?

– Пусти! – не сдавался Семен.

Но, заметив, что Костров потянулся за топором, заткнутым за его пояс, тотчас поостыл.

– Ну, да ладно! Чего, уж, там! Замяли…

– То-то!.. Кочумай, говорю!..

И рука Данила, едва коснувшись топорища, плавно соскользнула вниз. Он отвернулся от Семена и, в упор глядя на Джека Скотта, пальцем ткнул его в грудь.

– Ты – кто?!

– Ху ай эм?

Данил удивленно вскинул брови.

– Хе-хе! Гнилой у тебя базар, фраер! – оскалился Семен. – Слышь, Данил, горбатого нам лепит! А, ведь, он даже не мужик!.. А, раз, так… Понятное дело – кто!..

И Лушаков произнес то самое матерное слово, которое никогда и ни за что на свете не скажет вслух человек воспитанный, даже, если его и вынудят к этому особые обстоятельства.

Увидев, что один из его довольно мрачных спутников развеселился, Джек улыбнулся тоже.

– Почему Алекс не предупредил меня, что дальше я пойду с вами?! – наивно поинтересовался юноша. – Зачем из своих далеко идущих планов, он всегда делает тайну?.. Или все произошло помимо его воли?..

Видя, как при этих словах двух людей в арестантской робе, словно столбняк хватил, до того они опешили, бой продолжил смелее.

– Мне кажется это – не по-товарищески!

И немного помедлив, словно для того, чтобы собраться с силами, юноша закричал, что было сил:

– А а а ле е екс! Ай эм хеа, А а а ле е екс!..

– Кричи, не кричи, это тебе не поможет! – резко оборвал его Костров.

Таким образом, немало удивив беглых непонятной речью и высказав то, что накипело у него на душе, Джек несколько успокоился. И, хотя пелена с глаз юноши начала понемногу спадать, он мог лишь смутно предполагать до какой степени власть Алекса, а тем более, того важного господина, которого он пару раз назвал режиссером, могла распространяться на двух людей в арестантских робах. И распространялась ли вообще…

– Ты глянь, Данил! Да ведь он не по-свойски буробит! – с некоторым запозданием смекнул Семен.

– Ес, ес! – утвердительно и почти обрадовано кивнул бой.

– Зато жрать, гаденыш, по-нашему просит! – верно подметил Костров.

Он достал из рюкзака кусок сырого мяса и бросил Джеку. Тот ловко подхватил то, что ранее составляло неотъемлемую часть сторожевого пса, и, забавы ради, яростно вцепился в это зубами. Делая вид, что очень голоден и с удовольствием ест кровавый ростбиф, бой нарочно кривлялся и гримасничал. Но прямолинейный и грубый по натуре Данил принял озорство Джека за чистую монету. Фраер определенно начинал ему нравиться.

50

Солнце уже высоко поднялось над верхушками сосен и елей и, едва озарив тайгу и ее пленников своей лучезарной улыбкой, снова спряталось за густые облака. Они неотвратимо надвигались с запада. Сначала отдельными островками, а затем непрерывной чередой, почти наполовину закрыв собой бездонную августовскую синеву. Ветер не утихал, а наоборот становился все сильнее, и верхушки гигантских деревьев раскачивались из стороны в сторону, словно исполняя плавный ритмичный танец. Дубасов позвал Полякова и Сахара, единственных старших офицеров во всей немногочисленной группе захвата, чтобы коротко обсудить план дальнейших действий. Уединившись, они отошли в сторону.

– Я думаю, что надо выполнить требования беглых и отпустить братков!.. – сказал генерал тоном, нетерпящим возражений.

– Как?! И этих – тоже?! – заметно расстроился Сахар. – Если так дальше пойдет, то вскоре я без работы останусь!

– Вы и так ее лишитесь, если не будете делать то, что вам велят! – осадил Поляков тюремщика.

– Да, но…

– Никаких «но»! – резко возразил генерал. – Под угрозой срыв операции по поимке беглых каторжников!

– То-то и оно! – подтвердил Поляков, зная, что с Дубасовым спорить бесполезно.

Удовлетворенно хмыкнув, генерал хитро прищурился.

– Одни зэки станут наживкой для других зэков, а мы – рот не разевай!

«Удилище-то не жидковато будет?» – про себя подумал Поляков, делая вид, что во всем доверяет генералу.

Алексей вызвался идти вместе дюжиной закованных в кандалы каторжан и затем, предоставив их в распоряжение двух беглых, освободить Джека Скотта. Вскоре все шестеро скрылись в чаще леса. Примерно через полчаса, чтобы не вызвать подозрения у преследуемых, группа захвата двинулась по следу Полякова.

51

Немного передохнув, беглые отправились дальше. Идя друг за другом, они ни на минуту не спускали глаз с Джека Скотта. Особенно Семен, который замыкал шествие, предоставив торить путь Кострову. Но, едва они сделали несколько шагов, как позади них послышался громкий треск сучьев.

– Тсс! – прошипел Семен.

И все трое буквально замерли на месте.

– Говорил я тебе, Данил, что надо было отсюдова поскорее делать ноги, а не пискунов под елками кормить!

Лушаков заметно нервничал. На всякий случай он как можно неслышнее передернул затвор автомата. Данил же вытащил топор из-за пояса, внимательно вглядываясь в лесную чащу, туда, где притаился невидимый враг.

– Эй, Людоед?! – послышалось вдруг из-за деревьев. – Не включай Калаш! Это – я, Курносый!

Прошла еще, примерно, минута, прежде, чем из-за сосны показался тот, кто до того, как решиться на этот опасный шаг, заблаговременно предупредил беглых о своем появлении.

– Чо ты хотел, иуда? – недружелюбно спросил Данил.

– Я – не иуда!.. Ты знаешь!.. Меня под фигурой сюда притянули, как и остальных!

– Они тоже здесь пригибаются?!

– Да!.. Отпусти фраера и тогда нас не тронут!..

– А много – их, пастухов-то? – снова спросил Данил.

– Один! – ответил Курносый.

На какое-то время переговоры, так же как и начались, неожиданно прекратились. Беглые напряженно думали, как им поступить в очень непростой ситуации… Не было никакой гарантии, что после того, как они отпустят Джека Скотта, вдогонку им не засвистят пули. Что, если вертухаи устами продавшегося им ни за понюшку табака сидельца потихоньку им болты вкручивали, чтоб резьбу не сорвать?

– Ну, ладно, хватить гнать порожняк! – сказал, наконец, Данил. – Передай вертухаю, что, как выйдем из леса на ближайшую плешь, так сразу ему фраера и пришлем!

И, соблюдая всяческие предосторожности, беглые направились дальше. Примерно через час или два пути в сплошной стене из сосен и елей показался долгожданный просвет. Ничего не подозревая, они вышли на открытое пространство…

52

Северков стоял спиной к лесу и не сразу заметил, как из него внезапно появились трое людей. В свою очередь, обнаружив, что на поляне возле Отвесной скалы они – не одни, беглые в нерешительности остановились. Впрочем, отступать было некуда. Данилу, который шел впереди, от чужаков отделяло расстояние не более тридцати шагов.

– Подстава! – затравленно прошипел Семен. – Нас предали!

И он приготовился, чтобы в случае чего полоснуть автоматной очередью по недругам, которые приготовили для них западню.

Они бы так и стояли, не зная, что предпринять, если бы Джек Скотт вдруг не повел себя самым неожиданным образом.

– Не может быть! – воскликнул он, глядя прямо перед собой и, словно, глазам своим не веря.

Показавшись из-за спины Кострова, Джек необдуманно сделал несколько шагов вперед. На лице его застыло выражение, как будто бы, то ради чего он очутился в тайге, наконец, сбылось, и он увидел перед собой ни что иное, как седьмое чудо света!..

– Вот так – встреча! Вы – здесь?! И вы – целы и невредимы?!

Видимо, ожидая ответной реакции от того, на кого были обращены его взоры, бой широко распростер руки, словно для объятий. Но кому они, эти объятия, предназначались, никто из тех, кто в это время с удивлением и ужасом одновременно наблюдали за этой сценой, ни сном, ни духом не ведали, поскольку Джек говорил на непонятном языке. Помимо прочего, геологи находились на очень близком расстоянии, всего – в двух-трех шагах друг от друга. Создавалось впечатление, что юноша обращался ко всем сразу.

– Это – я! Я – Джек Скотт! Неужели, вы не узнали меня?! – выдержав короткую паузу, с еще большей настойчивостью, чем прежде, воскликнул сын калифорнийского миллиардера.

На время позабыв обо всем на свете, юноша стремительно кинулся навстречу к человеку среднего роста и довольно крепкого сложения, вся одежда которого была в крови. Все произошло настолько быстро, что Данил и Семен окончательно сбились с толку. То же самое случилось и с теми, кто располагался на незначительном удалении от беглых. Видя, что Джек направляется к нему, человек с ружьем поднялся с колен. Находясь в полной растерянности, он сердито и почти зло посмотрел на глупого мальчишку. Ощутив на себе холодный, почти враждебный взгляд, человека, который в недалеком прошлом относился к нему всегда по-доброму, почти с отеческой теплотой, тот даже слегка приоткрыл рот от огорчения.

– Мальчишка явно меня с кем-то путает! – громко, так, чтоб все его слышали, сказал таежник, еще совсем недавно выдававший себя за ученого Елкина.

– Поверить не могу, что это, на самом деле, вы!

И только тут Джек заметил тело женщины, распростертое подле ног того, на кого секунду назад был обращен его взор. Ее одежда была также залита кровью. Джек мгновенно переменился в лице. От его дурацкого восторга не осталось и следа. Склонившись над Джейн Смит, он приложил ухо к ее груди, чтобы послушать сердцебиение. Все внимательно наблюдали за Джеком, как будто бы от его поведения напрямую зависел тот или иной исход непростой ситуации, в которой оказались люди, находившиеся в тот момент на лесной поляне возле Отвесной скалы… Очень скоро наивный и добросердечный бой поднялся на ноги.

– Но, как такое могло произойти?!

С горьким недоумением, словно ища ответа на свой вопрос, он огляделся кругом.

– Несчастный случай, молодой человек! – ответил за всех Северков на довольно сносном английском языке.

– Алекс предупреждал меня, что у русских на миру даже смерть красна! – сокрушенно вздохнул Джек.

– Не огорчайтесь, юноша! – с притворным сочувствием сказал Северков. – Эта была настоящая леди и, к тому же, на редкость красивая женщина!

– Но почему была?! – горячо возразил бой. – Возможно, мне так только показалось, но, по-моему, она еще жива. И ей срочно необходима медицинская помощь!

– Как… жива?! – в один голос воскликнули человек с ружьем и ректор.

В возгласе первого прозвучали отчаяние и надежда. В интонации другого послышались неприятное удивление и досада. Джейн Смит доставила Северкову немало беспокойства. После выздоровления, если ей повезет, она, наверняка, насолит ему еще больше прежнего. И все потому, что он сподличал и не выполнил своего обещания. Именно это едва не стало причиной ее гибели.

Пользуясь всеобщей неразберихой и тем, что благодаря Джеку Скотту в центре внимания оказалась Джейн Смит, беглые точно так же, как и появились, незаметно исчезли в густом сосняке. Они решили, что будет гораздо лучше, если за всем, что происходило возле Отвесной скалы, они будут наблюдать из надежного укрытия. И это им вполне бы удалось, если бы, скрывшись за деревьями, они лоб в лоб тотчас едва не столкнулись с Курносым и его товарищами по несчастью. Глухо позвякивая коцами, зэки окружили Данила и Семена.

– А, как же – товарищеская взаимовыручка?! – презрительно бросил вор.

Данил даже заскрипел зубами от злости.

– Ты, где такому гладкому базару намостырился, Курносый?

Но в ответ ему лишь снова прозвучал характерный металлический звук.

– Бросай Калаши на землю, урки! – послышалось из-за деревьев. – Не то убью!

Семен, не зная, как ему поступить, затравленно озирался. Наверняка, тот, кто угрожал его жизни, в случае чего, обойдется без церемоний и дважды одно и то же повторять не станет!.. В этом он не сомневался. Поэтому палить из автомата наугад – не имело шансов на успех. Напротив Семена стояли братки и, нажав на курок, он запросто порешил бы их. А тот, кто прятался позади них в сосняке, кончил бы Лушакова. В эту ужасную минуту Семен всеми силами души ненавидел вертухая, что растворился в лесном сумраке. И, все же, в том, чтобы вот так, ни за понюшку табака, взять и отдать концы, тоже не было никакого смысла. Семен посчитал, что, подчинившись служителю закона, он поступит благоразумно, поскольку этим сохранит себе жизнь.

Лушаков бросил Калаш, что держал на изготовку себе под ноги. И только тогда поднял руки кверху. Его примеру последовал Данил.

– А – наш уговор, гражданин начальник?!

– Уговор – в силе! – прозвучало из-за деревьев. – Шагай вперед! Да, без глупостей! Не то отверстие для сквозняка в башке проделаю!.. Менингитом заболеешь!

И беглые, к которым примкнули еще пятеро уголовников, вскоре снова очутились на той же самой поляне, с которой так неудачно пытались улизнуть и по ту сторону которой горделиво возвышалась Отвесная скала. Вслед за ними из сосняка вышел Поляков. В одной руке он держал пистолет, в другой за рукоять сжимал Калаш. Все невольно посмотрели в его сторону.

– Алекс?! – невольно вырвалось у Джека, когда тот, держа на прицеле беглых и остальных уголовников, почти вплотную приблизился к лагерю геологов.

Джек Скотт во все глаза смотрел на По, совершенно не понимая, для чего он нацелил оружие на людей. Ведь оно в любую минуту могло выстрелить.

– Алекс! – без прежней уверенности сказал бой. – Джейн Смит… Она ранена!

– По! – едва слышно и с ненавистью проскрежетал зубами человеквек с ружьем. – Иуда!..

– Алекс? По? – с удивлением переспросил Северков.

При этом вид у него был такой, словно он с трудом понимал, что же происходило перед ним на самом деле.

– Насколько я знаю, передо мной – не кто иной, как Алексей Поляков, а никакой не Алекс и не По! – как всегда, без тени сомнения в голосе, заявил ректор.

– А теперь послушайте, что вам я скажу!

И Поляков обвел всех тяжелым невидящим взглядом, лишь на мгновенье остановив его на человеке с ружьем. Но, по-видимому, его окровавленное лицо, густо поросшее щетиной, ему ни о чем не говорило. Или же Алексей сделал вид, что никогда прежде не знал его!..

– Бегите отсюда и поскорее! Спасайтесь, кто может!..

– Что он сказал? – спросил Джек.

Но по сумрачным лицам людей, бой мог лишь догадываться, о чем шла речь, и, что По не посулил им ничего хорошего.

– Погоди же, подонок, ты мне за все заплатишь! Погоди же… – с трудом сдерживая бушевавшую в нем ярость, словно молитву, без конца повторял человек с ружьем.

Он снова склонился над Джейн Смит, чтобы, разорвав на ней одежды, обнажить кровоточащую рану и перебинтовать ее.

– Да, помогите же кто-нибудь!

Кто-то сунул ему в руки походную аптечку. Но бедняга, казалось, был ни на что не годен. Весь трясясь от злости, видимо, из-за присутствия По и лихорадочного волнения за Джейн, точно ехал в дрожках по разбитой проселочной дороге, он выронил аптечку. Ее содержимое рассыпалось по земле.

– Так вы не поняли, что я вам сказал?!

На этот раз в голосе Полякова послышалась угроза.

– Прочь отсюда, прочь! Все – в лес, я сказал!..

Алекс, что происходит?! – в отчаянии воскликнул Джек.

– Объяснитесь, в конце-то концов! Почему я должен бежать в лес? – запаниковал Северков. – Прежде мы так не договаривались!

В ответ Поляков поднял дуло автомата кверху и дал короткую очередь. Этого было вполне достаточно, чтобы люди, не дожидаясь повторной команды, кинулись в рассыпную.

Если бы они сделали это несколькими минутами раньше, то вполне возможно, что очутились бы вне досягаемости группы захвата. Увы, едва они достигли леса, как из него навстречу беглецам показались охранники. Видя несущихся прямо на них людей, солдаты защелкали затворами автоматов.

– Стоять! – прогремел раскатистый бас Дубасова.

Несколько выстрелов кряду прогремели над головами бегущих. Это произвело желаемый эффект. Люди остановились, как вкопанные. Кто-то тут же бросился ниц на землю, кто-то грохнулся на спину. Человек с ружьем, держа на руках Джейн Смит, медленно опустился на колени и, склонившись над ней, прикрыл собой. Словно поле сражения, окинув воинственным взором поляну, генерал остановил его на Полякове.

– Зачем ты это сделал, Алексей?

Не дрогнув, Поляков выдержал взгляд генерала.

– Здесь – слишком много безвинных людей!.. Они могли погибнуть!..

– Надо же, сердобольный какой!

И генерал кивнул солдатам. Обезоружив Полякова, они тут же надели на него наручники.

– Это кто – безвинные? Вот – они?

И Дубасов показал на уголовников, которые, понурив головы, исподлобья мрачно смотрели на своего мучителя. Казалось, час избавления от тюремных оков был так близок. Но вот появился Дубасов, и желанная воля, словно линь, выскользнула у них из рук.

– Это – воины, а не рабы и я привел их сюда, чтобы дать им свободу!

– Вы шутите, генерал? – встревожился полковник Сахар.

– Нисколько! – спокойно возразил тот.

Взяв автомат из рук одного из охранников, он поманил указательным пальцем Курносого. Две короткие очереди разорвали таежную тишину, а с ней и цепи на руках и ногах уголовника.

– Теперь – ты!

Таким образом, скоро все пятеро зэков избавились от пут. Глядя на это представление, Поляков скособочил рот в усмешке. Ведь никто не мешал генералу прибегнуть к менее шумному способу избавления от металлических браслетов. Например, при помощи ключа, который тюремщик Сахар всегда держал при себе.

– Да, да, Алексей! И не смотри на меня так. Теперь, как никогда, нам нужны, прежде всего, верные друзья, а не предатели!

В то же время молодчики Дубасова, вооруженные Калашами, не спускали глаз с каторжников и, в особенности, с беглых Кострова и Лушакова. И, все же, неподдающаяся никакому логическому объяснению, крайняя непоследовательность в поведении Дубасова, когда убийственное жестокосердие внезапно сменил необыкновенный прилив великодушия, являлся столь разителен, что им грешно было не воспользоваться.

– Товарищ генерал, у нас тут тяжело раненая! – сказал Красногубов.

Дубасов с пониманием кивнул головой.

– Котя! – приказал он. – Оставь ты на время свое кино и немедленно займись больной!

Старлей Котин, военный хирург, вместо Калаша вооруженный скальпелем и препаратами для анестезии, тут же принялся за дело. Он велел, чтобы ему расстелили плащ-палатку и на нее переложили раненую. Отослав всех посторонних на безопасное расстояние, чтобы не мешали, старлей работал мастерски. Движения его были быстры и на редкость точны. Котя еще какое-то время колдовал над неподвижным телом Джейн. Затем, как следует, обработал рану и крепко стянул бинтами.

Когда дело было сделано, человек с ружьем приблизился к Котину.

– Ну, так как, доктор?! Она будет жить?! – с потаенной надеждой в голосе спросил он.

– Будет! Непременно будет! – важно ответил Котя. – Если рана не загноится.…

– Как же – это, загноится?!

– А я почем знаю! – брезгливо поморщился старлей.

Он уложил инструменты в специальный саквояж и зачем-то снова вооружился камерой. На глазах человека с ружьем выступили слезы. Он смотрел на бледное безжизненное лицо Джейн, которая по-прежнему неподвижно лежала на плащ-палатке, забрызганной кровью, и душа его ныла от боли. Затем его взгляд, грустный и задумчивый, устремился куда-то поверх верхушек мохнатых деревьев, словно он вспомнил что-то такое, о чем знал лишь один, но об этом ни с кем не хотел делиться.

– Это вот – он! Он во всем виноват!

И человек с ружьем, гневно засверкав глазами, показал на Полякова.

– Да, будет вам так убиваться, Иван Андреевич! – сказал Юрский, стараясь хоть как-то утешить раздавленного горем человека. – Я думаю, что все образуется!

– Ха-ха! Он такой же Иван Андреевич, как я – мент! – гоготнув, как ненормальный, с мрачной усмешкой у рта изрек Кукиш-Мякиш.

Впрочем, этому было вполне понятное объяснение. Голова его гудела, как колокол на Спасской башне. Время от времени он и Грудь-Колесом бросали настороженные и враждебные взгляды на Красногубова, из собственного опыта зная, на что способен этот исполин.

Телохранители поднесли к генералу рюкзаки, набитые золотой россыпью. Тот развязал один из них. Зачерпнул горсть крупинок, похожих на маленькую огненную Вселенную. И словно боясь обжечься, пересыпал из одной ладони в другую. Затем обратно. И так несколько раз подряд. Таким образом, он проверил содержимое всех рюкзаков. Телохранители, солдаты и уголовники, словно завороженные, наблюдали за ним. Они едва сдерживали возгласы неподдельного восхищения.

– И сколько его – там? – спросил, наконец, Дубасов, не обращаясь ни к кому конкретно, но, имея в виду тех, кто уже побывал в Зеленой долине.

– Вы не поверите! – ответил Северков вполголоса, словно боялся, что кроме генерала его услышит еще кто-нибудь. – Столько, что… и представить себе невозможно!..

Время близилось к полудню. Ветер усиливался, нагоняя серые тучи. Небо сплошь потемнело и обещало грозу.

– Товарищ генерал, я думаю, надо бы палатки поставить!

Предусмотрительный во всем Сахар оставался верен себе и на этот раз.

– А то ведь ливанет, как из ведра, и укрыться негде будет!

– Ерунда! – рявкнул Дубасов

Он глянул на Юрского, находившегося неподалеку от него.

– Дружище! Как бишь, тебя?..

– Николай!

– Так, говоришь, здесь неподалеку подземный ход имеется? Ну, тот самый, что к золоту ведет!

– Имеется!

– Так вот!.. В нем и спрячемся от дождя!

И Дубасов приказал, чтобы начальник тюрьмы немедленно построил всех людей. Он так и сделал, спереди и сзади группы захвата поставив охранников с оружием, а в центре разместив всех остальных. Тому, что операция по поимке беглых, наконец, успешно завершилась, генерал, казалось, не придал особенного значения, поскольку это сопутствовало куда более важной цели, которую он определил для себя на новом этапе вылазки в тайгу. Ею была Зеленая долина.

Очень скоро достигнув того места, где Быстрая речка раздваивалась, люди двинулись вдоль ручейка, исчезавшего под скалой. Но генерал, который теперь шел впереди всех вместе с Юрским и Северковым, неожиданно остановился. Его примеру последовали остальные.

– Я думаю, что всем идти с нами необязательно!

И Дубасов вместе с двумя учеными и телохранителями, экипированными пустыми мешками под золото, скрылся в полумраке подземного лабиринта.