Текст книги "Русский сценарий для Голливуда. Библиотека приключений. Том 2"

– Алекс, кажется, пленка кончается! А запасной у меня нет!..

И, Джек, выключив камеру, закрыл пластмассовым колпачком объектив.

– Вообще-то и снимать как будто бы больше нечего!

– Это, пока что, нечего! – возразил Поляков. – Главное, будь наготове, Джек!..

– Я – всегда на чеку! – уверенно ответил тот.

И Поляков с победным видом посмотрел на Джейн Смит и остальных людей, что стояли на каменистом берегу Быстрой речки, предчувствуя, что конец их мытарствам, вряд ли, еще наступил. Но одно то, что Поляков не испытывал к ним никакой вражды, а, наоборот, предлагал помощь и покровительство, все ж таки, вселяло в них вполне определенные чаяния.

– Неужели, вы и вправду думаете, что отснятое на эту камеру имеет хоть какую-то эстетическую ценность? – обращаясь то ли к Полякову, то ли к самому себе, добродушно заметил Артемьев, от проницательного взгляда которого не ускользало ничто. – У этого юноши такой вид, как будто бы он саму Фортуну за хвост ухватил!

– Если бы – так!.. Но, как я понимаю, в данном случае особенно нечем гордиться! У бойскаута, впрочем, как и у большинства мальчиков в его возрасте, просто – мозги набекрень!

Джейн поступила неосторожно, высказав вслух то, о чем другие благоразумно молчали. Но, видимо, разведчика это ничуть не смутило. Он безразлично пожал плечами.

– Не скажите!.. Смею вас разочаровать, но этот храбрый юноша с честью прошел через сложные испытания и ни разу не дрогнул потому, что на все, что до сих пор происходило здесь, в Сибирской тайге, у него на глазах, он смотрел сквозь призму собственного юношеского понимания того, что многим зрелым людям за все свое никчемное существование так и не дано понять. Смотрел, как на режиссуру, данную свыше, как на игру, а не воспринял это всерьез!

И Поляков почти влюблено посмотрел на Джека.

– Признаюсь, что в самые решительные минуты, когда я сам был буквально на волосок от гибели, его присутствие добавляло мне мужества. И тогда я говорил себе: «Посмотри, Алексей, этот сопливый юнец не боится ничего на свете! Неужели же, ты дрогнешь в свой смертный час?!» Подобное признание такого сильного и отчаянно храброго человека, каким являлся Поляков, казалось, за свою непродолжительную карьеру чекиста успевший побывать даже в пекле ада, вряд ли, тронуло бы Джейн Смит, если бы в нем не скрывалась столь беззаветное и трепетное чувство к другому более слабому существу. Было очевидным, что Алексей испытывал к Джеку почти отеческую любовь. И тот отвечал ему той же монетой. Заметив это, Джейн ощутила, как ревность больно кольнула ее в самое сердце, а в душе, словно черная пропасть, разверзлась пустота. Жестокое разочарование мелькнуло на лице Джейн. Как выяснилось, Артемьев был вовсе не тем, за кого она приняла его поначалу. Во всем виноват Сахар! И Джейн с нескрываемой ненавистью посмотрела на Леонида Мартыновича. «Он, либо поможет отыскать ей сына, либо дорого заплатит за свой обман!» – подумала она. К счастью, полковник Сахар не был телепатом и до конца не осознавал, какой опасности подвергал себя, находясь рядом с женщиной, с которой в свое время обошелся не самым лучшим образом. Леонид Мартынович совсем, было успокоился, когда пришел к выводу, что Поляков тотчас не выстрелит в него из «Макарова». По крайней мере, не сделает этого теперь же. Алексей же, в свою очередь, понимал, что полковник Сахар, шантажируя Джейн Смит, и, весьма успешно промышляя золотом, действовал не по собственной воле. Всем руководил генерал Дубасов. Значит, тюремщик был лишь пешкой в чужой игре. И поэтому Поляков не торопил события. Кто знал, возможно, за Дубасовым стояли не менее колоритные фигуры? И со временем, если это потребуется, Алексей, во что бы то ни стало, выяснит все до мельчайших подробностей…

…Стоя спиной к лесу Поляков не видел, как из него внезапно появилась медведица. Та самая медведица, которая по вине людей лишилась своих детенышей. Шерсть на ее загривке топорщилась. Глаза горели убийственным огнем. Она двигалась на четырех лапах не торопясь, вперевалку, по-хозяйски вымеряя каждый шаг. Из ее полураскрытой пасти стекала обильная слюна, которой время от времени она орошала желтые речные камни. По своим размерам медведица значительно уступала Гуру, но по той ярости, что переполняла ее, превосходила самого лютого монстра из тех, что когда-либо населяли нашу планету.

Легко, словно пушинку, опрокинув на землю Полякова, и, не останавливаясь, косматое чудовище двинулось дальше. На очереди был Джек Скотт!.. Он едва успел уйти из-под страшного удара после того, как властительница тайги, встав на задние лапы, чуть было, не подмяла его под себя. Люди, остолбенев от страха, ждали кровавой развязки. Но, видимо, ощутив, что именно от них исходила наибольшая угроза, медведица, словно, на время забыв о существовании Джека Скотта, повернула свои стопы в их сторону. Расстояние между геологами и зверем в считанные секунды сократилось до минимума. Казалось, еще немного, и несчастным пришел бы бесславный конец. Но так только казалось, поскольку на пути у медведицы, словно из-под земли вырос Красногубов. Геолог был почти что одного с ней роста, и если уступал в физической силе то не настолько, чтобы испугаться и отступить перед мощью и натиском разъяренной хищницы. Медведица оглушительно заревела. Но на человека это, как будто бы, не произвело ни малейшего впечатления. Интуитивно она почувствовала, что тот, кто бросил ей вызов, не сдастся без борьбы. Это ее еще больше разъярило. Грозно ощерившись, точно злобная фурия, она ринулась на геолога, рассчитывая очень скоро расправиться с ним. Тем не менее, могучий зверь не ведал, с кем имел дело. Где было ему знать, что некогда на собственной шкуре Красногубов уже испробовал всю мощь медвежьих лап и убийственность острых, как бритва, когтей… К крайней досаде медведицы, человек тотчас же не вступил с ней в схватку. Как видно, он решил придерживаться иной тактики. Медленно отступая, он вдруг повернулся к медведице спиной. В два прыжка очутившись возле огромного валуна, вскочил него. Его маневр слегка сбил с толку зверя. Завертев башкой туда-сюда, медведица замешкалась… Преследовать ли ей того, кто так упорно избегал схватки с ней или выбрать себе более уязвимую жертву?!

Воспользовавшись тем, что Красногубов отвлек внимание хозяйки тайги, товарищи геолога со всех ног кинулись к лесу. Они вполне небезосновательно надеялись на то, что деревья надежно укроют их от опасности. Они разобьются на группы и запутают следы так, что взбешенный зверь, вряд ли, скоро отыщет какую-нибудь из жертв, даже если решиться на ее преследование. Но медведица, как видно, и не помышляла о том, чтобы поступить именно таким образом, а не иначе. Окинув быстрым взором просеку возле Быстрой реки, она остановила его на Джеке Скотте, который по примеру своих товарищей не собирался спасаться бегством. Склонившись над Поляковым, лежавшим без движения на груде камней, он изо всех сил тянул его за руку.

– Алекс! Алекс, ну, что ж, ты?! Вставай! – взывал к нему бой в отчаянье.

Горячие слезы ручьем катились из его глаз. Он все еще надеялся, что Алексей вот-вот поднимется на ноги. Уж, тогда-то он задаст жару этой косолапой бестии! Медведица, словно разгадав намерения Джека, повернулась спиной к Красногубову.

– Эй, ты, криволапая!

И Красногубов швырнул в нее увесистым камнем. Но промахнулся.

– Джек! Скорее – в лес! Ну, же! Беги! Беги, кому говорят!

Пронзительный голос Кэролайн срывался и дрожал от волнения. Она ужасно боялась за то, что могло случиться с Джеком, который никак не хотел внять голосу разума.

– Эй, парень, чеши в лес! Вот – кретин!

Но Джек по-прежнему не двигался с места. Стоя у самого края опушки леса, таежники с замиранием сердца следили, как медведица, не торопясь, приближалась к юношей, видимо, в полной уверенности, что на этот раз добыча не ускользнет от ее цепких лап. Никто не решался даже мысленно представить себе то, что через считанные секунды ожидало Джека, не случись вдруг какого-нибудь необыкновенного чуда. Но ждать его геологам было неоткуда. Не выдержав, Джейн Смит вдруг что-то громко закричала. Один, затем – другой раз. Ее примеру последовали остальные геологи. Но медведица не обращала на крики людей никакого внимания.

– Ах, так!

Наверное, Джейн не ведала, что творила. Но ноги вдруг сами понесли ее к берегу Быстрой реки. Туда, где, нелепо раскинув руки, на земле неподвижно распростерся человек. Было видно, как, склонившись над ним, Джек по-прежнему тщетно пытался привести его в чувство. Оказавшись во власти разъяренной медведицы, они оба могли поплатиться за это жизнью.

– Ма, да куда же ты?! Ма!!! – в отчаянии воскликнула Кэролайн и едва не бросилась ей вдогонку.

Но Уилки Фамер решительно встал у нее на пути, удержав от поступка, который мог стоить ей головы.

– Ма а а а! – жалобно застонала Кэролайн и упала на грудь к отцу.

Уилки обнял дочь и почувствовал, как что-то горячее и влажное обожгло его щеку.

– Ах, Джейн! – невольно вырвалось у него с досадой. – Ну, что же ты делаешь со мной!

Но Джейн уже никого и ничего не слышала. Торопясь навстречу своей погибели, она отчаянно голосила и так неистово размахивала руками, как будто и впрямь представляла какую-то реальную угрозу для хозяйки тайги. С другой стороны, казалось, невероятная сила и мощь зверя ничуть не смущала ее. Джейн и сама толком не понимала, что именно толкнуло ее на подобный шаг. Возможно, спасая Джек Скотта, она защищала то чистое и светлое, что все еще жило в ней и составляло подлинную сущность этой женщины. Вера, что она когда-нибудь отыщет сына, придавала ей силы и мужества. А препятствия, что одно за другим вставали на ее пути, мешая претворить желаемое в действительность, толкали ее на безрассудство. При одной лишь мысли об утраченном сыне ее душу словно окутывал беспросветный мрак, и тогда жизнь представлялась ей чем-то наподобие дремучей тайги с мохнатыми соснами, елями и высоченными кедрами, со мхами и болотами, с сетью запутанных троп, которые уводили ее все дальше и дальше от цели. Для Джейн стало ударом, когда она узнала, что Артемьев был вовсе не ее сыном. Новая неудача еще больше прежнего утвердила ее в мысли бросить вызов судьбе. Она ждала подходящего момента. И вот он настал. И, чем скорее сокращалось расстояние между Джейн и медведицей, тем больше ей казалось, что она близка к победе. И хотя Джек Скотт был для нее никем, теперь он нуждался в ее защите. И этого было достаточно, чтобы Джейн сделала свой выбор. Она твердо знала, что, навлекая на себя беду, спасала тот уголок в своей душе, который всегда принадлежал лишь одному человечку. Ее навеки утраченному сыну.

Когда до Джека оставался всего лишь один бросок, медведица неожиданно остановилась. Слабое и от страха едва державшееся на ногах существо, уже однажды счастливо избежавшее жестокой расправы и потому выбранное ею вновь в качестве жертвы, неспособно было причинить ей зло. Словно в нерешительности повелительница тайги затопталась на месте. Крики Джейн посеяли в ней нечто вроде сомнений. Но уже через секунду встав на задние лапы, она в который раз неистово заревела. В припадке ярости, рассекая воздух длинными изогнутыми книзу когтями, медведица приняла вызов Джейн. Тупо уставившись на нее извергавшими убийственный огонь глазками, она ждала, ощерившись. Это был ужасный момент для тех, кто стали его свидетелями.

38

Услышав в небе монотонный рокот, Данил насторожился. Подняв голову кверху, он ничего не увидел, кроме августовской синевы с частыми белыми облаками. И все же рокот продолжался минуту или две кряду, а, может, и более, не переставая. Кострову это порядком надоело. Руки и ноги его дрожали от слабости. Он плохо соображал. От неимоверного голода в желудке страшно урчало. Перед глазами плыли круги, темные, как ночь вперемежку с огненными бликами. Иногда они принимали вполне определенные очертания, которые чем-то напоминали Данилу гнусных бесов из преисподней. Покрепче сжав рукоять топора, он стал сыпать ударами направо и налево. «Данил!» – услышал он голос Семена. В это время рокот в небе усилился. Внезапно верхушки сосен и елей так заволновались, как будто бы откуда-то из-за туч вдруг налетел ураган. В неясных очертаниях Данил увидел над собой нечто похожее на огромную птицу. Крылья ей заменяли быстро вращающиеся металлические лопасти. На мгновение или два она зависла над лесной просекой, когда воздух разорвала автоматная очередь. Уже исчезая за деревьями, железный птеродактиль весь вспыхнул огнем. Точно новое солнце, возникшее в небе, он ярко осветил тайгу. Просека озарилась светом небывалого зарева. В его лучах она вся словно пылала. Затем раздался взрыв. Вскоре донесся еще один… Данил неожиданно увидел, что полуживой Кент, распластавшийся на земле, не выпускал из рук оружия. И хотя в обойме не оставалось ни одного патрона, он, судорожно прижимая к себе локтем приклад Калаша, и, не спуская палец с курка, по-прежнему, удерживал его дулом кверху. Костров молча приблизился к вору, и наотмашь изо всех сил ударил лезвием топора…

…Немного вздремнув после трапезы, Данил почувствовал себя намного лучше. Он бодро вскочил на ноги. Внимательно огляделся кругом, словно искал что-то и никак не мог найти. Теперь его жутко мучила жажда. К тому же, он подумал о том, чтобы совсем неплохо было бы немного освежиться и смыть со своей разодранной в клочья одежонки, пятна свежей крови. Хотя, наверняка, это был бы напрасный труд, поскольку все его лицо, густая борода, ветхая одежонка, уже и без того так пропитались ею, что приобрели грязно-оранжевый оттенок. Поэтому, даже избавившись от следов недавней борьбы Кострова с недругами, он все равно представлял бы собой довольно отвратительное зрелище.

Данил еще раз огляделся. Черный столб дыма медленно поднимался над деревьями и исчезал в вышине. Где-то за хвойным массивом еле слышалось стремление Быстрой реки. Сунув за пояс топор, с которым он никогда не расставался, Костров тотчас исчез в тайге. Шел он довольно долго, все время натыкаясь на непроходимые болота, вода в которых значительно поднялась и очень мерзко пахла. Данил обходил их стороной и двигался дальше туда, где бурлила Быстрая река.

Кажется, миновал час или два кряду, прежде, чем между деревьями показался долгожданный просвет, и в нем маняще заискрился изгиб синей речной ленты. Данил поспешил, было, к воде, но вдруг передумав, замер на месте. Его заставили это сделать посторонние звуки, которые доносились со свободного от лесного массива пространства возле берега реки. Глянув немного левее, шагах в двадцати от себя он обнаружил то, что заставило его сердце забиться сильнее… Светло-бурая медведица неторопливо приближалась к человеку… Молодому человеку. Совсем еще юноше. Сопляку!.. Тому самому, которого Данил и Семен захватили в плен на пологом спуске к озеру, посредине которого возвышался холм. Словно бы и не воспринимавшему тогда все, что происходило с ним, всерьез. Юноша называл себя Джеком… А теперь, имея дело с рассвирепевшей хищницей… Все было иначе… С точностью до наоборот. Парализованный страхом он боялся, что если сделает хотя бы одно движение, медведица броситься на него и разорвет на части. Как показалось Данилу, Джек выбрал хотя и не самую лучшую линию поведения в отношении дикого и необузданного зверя, но какое-то время она оправдывала себя. Наверное, это происходило оттого, что внимание медведицы отвлекали крики людей, раздававшиеся неподалеку. Но все переменилось в одну секунду, когда, встав на задние лапы, косолапая бестия вдруг грозно заревела. От этого рева Данилу показалось, как будто бы земля колыхнулась у него под ногами. Из своего укрытия он вдруг увидел женщину. Издавая какие-то пронзительные звуки, полные отчаяния, нелепо размахивая тонкими руками, она быстро приближалась к зверю. Выхватив топор из-за пояса, Данил вышел из-за деревьев. До сих пор он легко расправлялся с самыми рослыми и очень свирепыми волкодавами и даже с хищниками в человеческом облике. Но воплощение неукротимой ярости и звериного безумия, с которым теперь ему предстояло вступить в схватку, не шло ни в какое сравнение с прежними. Медведица не видела, как, зайдя с тыла, Данил в три прыжка очутился возле нее и, не мешкая, что есть силы, со всего размаху хватил острием топора прямо по косматому затылку. Раскроив до самой кости шкуру медведицы, лезвие прошло вскользь, не причинив ей особенного вреда. Тем не менее, из раны обильным ручьем хлынула густая медвежья кровь. Мгновенно отреагировав на удар, и с необыкновенной легкостью развернувшись всем телом, косолапое идолище увидело перед собой человечка с густой бородой грязного-желтого цвета, одетого в издающее зловонный запах рубище. В руке он держал какой-то непонятный предмет, сверкавший в лучах заходящего солнца. Данил замахнулся для второго удара. Но зверь оказался быстрее. Желтые клыки звучно клацнули где-то возле самого уха Кострова. Железной лапищей медведица так хватила Данила, что, отлетев метров на пять, и, врезавшись в ближайший ствол сосны, росшей на некотором удалении от остальных хвойных деревьев, плотным кольцом окружавших опушку леса, он едва не расшибся насмерть. Дальше ему отступать было некуда…

39

Когда таежники с тревогой следили за обезумевшей Джейн, почти никто из них не обратил внимания на то, как от одного из огромных валунов, загромождавших берег Быстрой реки, отделился силуэт человека. Это был полковник Сахар. Пока Красногубов отвлекал внимание медведицы, вызвав ее ярость на себя, он незаметно укрылся среди груды камней. Леонид Мартынович почти всю свою жизнь провел в тайге. Не раз охотился на медведя. Он знал, что, если тот однажды решился напасть на человека, то для этого у него имелись свои веские причины. Вот и теперь ступив на тропу войны, медведица не успокоится до тех пор, пока не задерет насмерть всех таежников, полагал Сахар. Если же ей это не удастся сразу, то она неотступно пойдет за ними по следу. Медведица настигнет геологов именно тогда, когда они будут в полной уверенности, что им ничто не угрожает. В тайге она – у себя дома. И пятнадцать верст незримых таежных троп, что отделяли полковника Сахара и его спутников от лагеря заключенных, ей окажется вполне достаточно для того, чтобы не упустить своего шанса. Хитрости и коварства медведице было не занимать. Начав мстить людям, вторгшимся на ее территорию, она выйдет из жестокой схватки с ними победительницей. Леонид Мартынович наперед был уверен, что и ему, и тем, кто вызвал необузданный гнев хозяйки тайги, едва ли, можно будет рассчитывать на успех. В душе он проклинал Джека, который до сих пор не воспользовался оружием Полякова. Разведчик лежал на земле, не подавая никаких признаков жизни. Сахару хотелось верить в лучшее, и даже казалось, что Алексей вот-вот поднимется с земли и без промедления нажмет на курок пистолета, чтобы раз и навсегда покончить с этой косолапой тварью. Но ничего подобного не произошло. «Что, если Поляков погиб?» – подумал Леонид Мартынович. В любом случае Сахар не являлся причиной его смерти. Но, если б это было и так, не смотря на то, что, по большому счету, Алексей был единственным человеком, который принял подлинное участие в его судьбе, и, благодаря которому Леонид Мартынович стал начальником тюрьмы, он, вряд ли, усовестился бы. Про себя Сахар, всего лишь, констатировал бы факт, что дело, каковое было начато не им, но которое он должен был довести до конца, шло своим ходом, причем, самым «наилучшим» образом, и его нельзя было просто так прекратить. Сахар предвидел бунт в лагере. И даже смерть Дубасова, который стал мишенью для братков, ошалевших от блеска золота и маячившей им издалека манящей воли, не являлась для него большой неожиданностью. Все шло именно к этому, едва Леонид Мартынович оставил особняк без присмотра, отправившись вместе с группой захвата на поиски беглых. Теперь наступила очередь Полякова. Увы, сам, того не желая, Сахар также, как и он попал в капкан, который вот-вот мог захлопнуться.

Чтобы избежать этого, Леонид Мартынович собирался прибегнуть к своего рода маневру. Едва Джейн Смит, закричав, кинулась на медведицу, он напрямки метнулся к лесу. Оттуда, оставаясь вне досягаемости хозяйки тайги, было легче всего подобраться к оружию Полякова. С ним он почувствовал бы себя гораздо увереннее. Это был хотя и непростой, но вполне осуществимый план на пути к спасению. Полковник Сахар был в начале этого пути, когда, багрово блеснув в лучах заходящего солнца, топор Кострова высоко взлетел над теменем косматого чудовища. Все это промелькнуло перед взором Леонида Мартыновича словно во сне. Увы, пересекая поляну, второпях он оступился и упал. В колене его что-то хрустнуло. В это время крик Джейн Смит оборвался, и послышался глухой стук от удара ее тела о землю. «Это конец!» – подумал тюремщик и приготовился к самому худшему. На всякий случай он даже зажмурился. Но через секунду или две, раскрыв глаза, полковник Сахар огляделся. Он увидел, как, подойдя к медведице сзади, Красногубов обхватил ее обеими руками и крепко сжал в своих объятиях. Только это и спасло Данила от неминуемой гибели. Стоя на задних лапах, медведица, жутко заревела, тщетно вырываясь из железных тисков, сдавивших ее с невероятной силой… Это было неописуемое зрелище. Она топталась на месте и издавала такие душераздирающие вопли, что у свидетелей неравной борьбы человека с диким зверем мурашки пробегали по коже. Как ни был силен Красногубов, но одолеть косматое чудовище – это выходило за пределы человеческих возможностей. Мертвая хватка Красногубова медленно ослабевала. Теперь все зависело от того, кто окажется быстрее люди или чудовище.

Джек по-прежнему стоял в нерешительности, а едва живой Данил сидел, прислонившись спиной к тому самому дереву, где медведица едва не порвала его на части. Превозмогая боль в ушибленном колене, Сахар попытался подняться на ноги, но тут же с криком снова рухнул на землю. Леонид Мартынович воочию видел, как Артемьев, Уилки Фармер и отшельник уже спешили на подмогу Красногубову. Немного приотстав, Кэролайн и Чарльз, Юрский и Настя следовали за ними. Промедление было смерти подобно, и каждая секунда могла решить исход борьбы. Тюремщик пополз, в кровь сдирая кожу на ладонях об острые края камней. Он все еще рассчитывал, что, так или иначе, но овладеет оружием Полякова прежде, чем медведица расправится с Красногубовым. Но случилось непредвиденное. То, чего никто не мог ожидать. Ударом лапы отшвырнув от себя геолога, и очутившись на свободе, косматое чудовище призывно заревело и, не торопясь, направилось через завал к той части леса, что была наиболее удалена от людей. Оказавшись на безопасном расстоянии, медведица остановилась. Почти в то же самое время откуда-то из тайги донеслось другое рычание. Еще более свирепое и грозное, чем ее собственное.

– Бог ты мой! А это еще, что – за напасть такая? – задыхаясь после быстрого бега, в тревоге воскликнул Уилки Фармер.

– Гуру! – коротко сказал уродец.

– Какой еще – Гуру?! Что за Гуру, мать твою?!

Опустившись на колени, Уилки Фармер осторожно приподнял Джейн с земли и обнял ее.

– Ты – в порядке, дорогуша? Ну же, это – я, любимая! Ты слышишь меня?

Когда, наконец, полковник Сахар, превозмогая боль в колене, поднялся на ноги, метрах в ста от реки на другом краю опушки показался медведь. Шерсть его была темно-бурого цвета с белым галстуком на могучей груди. Даже при поверхностном взгляде он казался значительно крупнее медведицы. От одного его вида геологам стало не по себе. Они немо со страхом смотрели на пару косолапых монстров, еще точно не зная, то ли тотчас же задать деру, то ли вовсе не делая резких движений, благоразумно подождать. Авось, медведи-то тоже не совсем дураки. Зря не полезут на рожон! Ведь люди ничего плохого им не сделали.

Отшельник мудро смолчал, не выдав тайны своих лесных друзей, ничего не поведав товарищам о горе медведицы, лишившейся своих медвежат только потому, что люди не поладили между собой из-за золота.

Прихрамывая, полковник Сахар приблизился к Полякову. Быстро наклонившись, что-то поднял с земли.

– Пусть только попробуют, сунутся! – мрачно пригрозил он, потрясывая «Макаровым» в воздухе, когда парочка властителей тайги исчезла за деревьями.

– Вам бы все сажать да убивать! – презрительно поморщился Артемьев.

Но тюремщик ничего не ответил ему потому, что в это время Джейн Смит открыла глаза. Она еще некоторое время смотрела перед собой, обводя ничего не понимающим и немного испуганным взглядом окружавших ее людей. Так, как будто бы видела их впервой.

– Я на самом деле жива или это мне только так кажется? – наконец, спросила она тихим и ровным голосом.

– Конечно, живы! А, как же – иначе? – уверенно подтвердил полковник Сахар, который, совершенно случайно или по какой-то известной только ему одному причине, в это время оказался рядом с ней. – Вот – тот человек, который вас спас!

И он показал на Данила, на груди которого из-под разорванной одежды виднелись кровавые рубцы, оставшиеся от когтей медведицы. Постепенно приходя в себя, Джейн протянула руку Фармеру и, с трудом поднявшись с земли, внимательно посмотрела на Кострова.

– Кто он? – спросила она, обратившись к тюремщику.

– Он? – зачем-то переспросил Сахар.

При этом по лицу его пробежала легкая тень сомнения.

– Он – рецидивист!

– Ну и что же, вы теперь его посадите?

– Нет! – ответил тюремщик.

– Нет? – как бы в раздумье переспросила Джейн. – Почему, нет? Потому, что он спас меня?

Ее предположение показалось полковнику Сахару, по меньшей мере, наивным.

С некоторых пор мне и собственная-то жизнь – не особенно дорога! – угрюмо возразил он.

– Тогда в чем же – дело? – тщетно скрывая досаду за маской равнодушия, поинтересовалась она.

Ей казалось, что Сахар явно что-то недоговаривал.

– Я вправе знать, насколько хорошо вы обойдетесь с человеком, который так рисковал собой ради моей Джейн?

И Уилки Фармер в упор посмотрел на тюремщика: уж, не задумал ли он чего недоброго?

Но полковник Сахар в ответ лишь слабо поморщился.

– Человеком? Человеком, покромсавшим топором на куски караульного на лесосеке, а потом с аппетитом сожравшим кровавый ростбиф, который он так искусно приготовил из него?

И тюремщик бросил хмурый и немного растерянный взгляд в сторону беглого.

Легкое недоверие невольно мелькнуло на лице Джейн: сердце ее отказывалось верить в то, что ей говорил этот ужасный человек, привыкший безжалостно повелевать чужими судьбами.

– Смертная казнь – это самое меньшее, чего он заслуживает! – убежденно продолжил Сахар. – Но в нашей стране ее отменили!..

Потом, немного помедлив, тюремщик хрипло добавил:

– Хотя… Здесь, в тайге, у кого ствол, тот и – прав! И не мне решать, что с ним делать дальше!

– Не вам? – зачем-то переспросила Джейн.

В ответ тюремщик криво усмехнулся.

– Тем более, я думаю… Что раз этот отморозок вам так дорог, то вы теперь сами позаботитесь о нем! Не хуже моего!

Было заметно, что каждое слово давалось ему с трудом.

– Ведь вы не откажетесь от собственного сына, даже, если он – совсем не такой, каким вы себе его представляли?..

И, слегка прихрамывая, Леонид Мартынович бесследно исчез в тайге.