Текст книги "Нобелевские премии по физиологии или медицине за 100 лет"

ШАРЛЬ ЛУИ АЛЬФОНС ЛАВЕРАН, Франция

(CHARLES LOUIS ALPHONSE LAVERAN)

1845–1922

1902

1903

1907

1912

1926

1927

1928

1934

1939

1945

1948

1949 (6)

1952

1954

1966 (6)

1976

1979

1988

1990

1997

ФОРМУЛИРОВКА НОБЕЛЕВСКОГО КОМИТЕТА: «в знак признания работы по выявлению роли простейших в возникновении заболеваний».

СУТЬ ОТКРЫТИЯ: за установления того факта, что проникновение в организм человека простейших может быть непосредственной причиной заболеваний, например, малярии.

ПРЕДЫСТОРИЯ

Пастеровская теория зачатков (теория микробного брожения) дала ключ к загадке процессов ферментации, и ее приложимость к инфекционным болезням была быстро осознана учеными. После того, как Кох (Нобелевская премия 1905 года) в 1876 году доказал связь между конкретной бактерией и возникновением инфекционного заболевания – сибирской язвы, начался активный поиск патогенных микробов. В 1880-е годы были открыты возбудители сибирской язвы, туберкулеза, сапа, некоторых видов пневмонии, дифтерии, столбняка, холеры и других инфекционных заболеваний. Все эти возбудители были отнесены к царству бактерий. Было естественно и причину малярии искать среди бактерий. Несколько выдающихся бактериологов того времени верили, что они вот-вот выделят нужную бактерию из болотного ила.

Еще в 1850 году в крови людей, страдавших от малярии, были найдены частицы черного пигмента, названные меланинами. Однако было неясно, появляются эти частицы только у больных малярией или они присутствуют и при других заболеваниях.

ИСТОРИЯ ОТКРЫТИЯ

В 1879 году, работая в Алжире, Лаверан вскрывал тела людей, умерших от малярии, и обнаруживал коричневое окрашивание внутренних органов – селезенки, печени, серого вещества мозга, красного костного мозга и других. Темный пигмент располагался вблизи кровеносных сосудов. Это была меланемия (от греч. melans, melanos — черный, haima — кровь). Менялись форма и объем органов. Их консистенция становилась мягкой. Так, при извлечении из тела селезенки ее истонченная капсула разрывалась под пальцами патолога. Паренхима органа вместо красного приобретала цвет «шоколада с водой». При микроскопическом исследовании обнаружилось наличие темного пигмента вокруг кровеносных сосудов и в других органах.

Лаверан поставил перед собой задачу объяснить происхождение черного пигмента и его роль в развитии малярии. Если предшественники Лаверана исследовали пигмент только в сухих мазках крови, то он брал пробы свежей крови больных малярией и работал с ней без какой-либо химической обработки или окрашивания. В 1880 году он обнаружил, что темный пигмент содержится в присутствующих в крови тельцах непостоянной формы. Во время приступа малярии они имели округлую форму, вне приступа – форму полумесяца. На периферии этих телец Лаверан разглядел в микроскоп подвижные жгутики, что убедило его в том, что перед ним живые существа – возбудители малярии. Позднее они получили название малярийных плазмодиев. В Париж Лаверан вернулся с ясно сформулированной задачей доказать паразитарный характер малярии.

В 1882 году он продолжил исследования в болотистых областях Италии. Там он обнаружил в крови больных болотной лихорадкой аналогичные тельца, что позволило ему укрепиться в сознании своей правоты. В 1884 году Лаверан издал свою первую большую работу о паразитах «Traite des fievres palustres», описав в ней 480 исследованных им случаев малярии.

Лаверан описал все фазы развития паразита в организме человека, но не смог найти плазмодия в окружающей среде. Он безуспешно исследовал воду, почву и воздух болот. В упомянутой книге и на Конгрессе гигиенистов в Будапеште (1884) Лаверан указывал на то, что паразит может проходить еще одну фазу развития в организме комара и передаваться человеку при его укусе. На эту мысль его подтолкнуло открытие комара – переносчика филяриатоза.

ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

В 1880-е годы в значительной мере под влиянием работ Гольджи (Нобелевская премия 1906 года) были изучены стадии бесполого размножения плазмодия, происходящие в организме человека. Постепенно теория Лаверана получала признание, и примерно к 1889 году в основном достигла его. До этого ученым никак не удавалось примириться с мыслью о том, что в крови человека могут жить жгутиковые простейшие. Если первые сообщения Лаверана убедили и не всех, то они подтолкнули английского врача Патрика Мансона (Patrick Manson, 1844–1922) к поиску возбудителя элефантиаза (слоновости).

Однако и после этого времени оставались колеблющиеся. Так Росс (Нобелевская премия 1902 года) до самого 1894 года сомневался в паразитарном характере малярии, пока Мансон не продемонстрировал ему малярийных плазмодиев в крови человека. Это вдохновило Росса на поиски переносчика малярии, и в 1897 году он обнаружил плазмодиев в желудке комара рода Anopheles. В том же 1897 году американец Уильям Джордж Мак-Каллем (William George MacCallum, 1874–1944) доказал факт полового размножения плазмодиев, а в следующем 1898 году Росс из Индии послал Лаверану в Париж препараты комаров, и можно представить себе, с каким чувством Лаверан убедился, что найденный Россом паразит – действительно возбудитель малярии.

Кроме протозоонозов, поражающих человека, были обнаружены паразитарные заболевания животных – крупного рогатого скота, лошадей, верблюдов, ослов, а также антилоп, оленей и других диких животных. Эти болезни важны для человека с экономической точки зрения, но африканский трипаносомоз, известный еще как сонная болезнь, важнее с медицинской точки зрения. Сонную болезнь обнаружил в 1901 году Р.М. Форде (R.M. Forde) у капитана европейского судна, который ходил по реке Гамбия в течение нескольких лет. Позднее туда была направлена британская экспедиция для изучения болезни. Лаверан в своей парижской лаборатории изучал трипаносомоз на лабораторных животных и обобщил результаты своих исследований в книге, которую современники называли великой: «Les trypanosomes et trypanosomiasis» (1904). Было установлено, что трипаносомоз переносится африканской мухой цеце.

Открытие Лаверана опровергло существовавшее в течение многих столетий заблуждение, согласно которому малярия вызывается «миазмами» – вредными испарениями болот, особенно опасными по ночам. Было показано, что плазмодий внедряется в эритроцит, развивается в нем и затем делится, давая начало многочисленным новым плазмодиям. Выход новых плазмодиев из разрушаемых эритроцитов происходит одновременно. При этом в плазму крови попадают токсины, вызывающие жестокий приступ лихорадки. После завершения приступа, в течение времени пока идет развитие и размножение плазмодиев внутри эритроцитов, человек чувствует себя относительно нормально, потом происходит новый выброс плазмодиев и токсинов и новый приступ лихорадки… Понимание причин и механизма малярии привело к созданию эффективных средств для ее лечения.

Однако еще более важным было создание нового раздела учения об инфекционных болезнях-протозоонозах. Создание этих представлений позволило сформулировать элементарные гигиенические правила (обработки воды и пищи, защиты от насекомых), выполнение которых значительно снижало инфекционную заболеваемость. Эта борьба стала особенно эффективной после открытия не только возбудителей, но и переносчиков протозоонозов.

Объявляя о решении Нобелевского комитета, профессор К. Сундберг (С. Sundberg) назвал Лаверана «пионером науки» и «неутомимым благодетелем человечества».

БИОГРАФИЯ

Лаверан родился 18 июня 1845 года в Париже в семье Луи Теодора Лаверана (Louis Theodore Laveran), директора Военно-медицинской школы Ecole de Val-de-Grdce. Поскольку и другие предки Лаверана были врачами и военными, его будущая профессия определилась просто – он должен был стать военным врачом. В 1867 году Лаверан окончил Императорскую военно-медицинскую школу в Страсбурге и получил степень доктора медицины. Во время франко-прусской войны служил войсковым врачом. В 1874 году был избран начальником кафедры военной медицины и эпидемиологии в Ecole de Val-de-Grace. В 1875 году Лаверан написал работу по военной медицине, в которой уделил внимание малярии. Для изучения этой важной для колониальных войск проблемы его в 1878 году направили во Французский Алжир, где он и сделал свое великое открытие.

В 1884–1894 годы Лаверан был профессором военной медицины в Ecole de Val-de-Grace. Несмотря на постепенное признание его теории возникновения малярии, Лаверан не смог убедить военно-медицинское начальство в необходимости создания исследовательской лаборатории, поэтому в 1896 году он уволился с военной службы и поступил в Пастеровский институт в Париже. Там Лаверан выполнил важные работы по изучению заболеваний, вызываемых простейшими: трипаносомоза и лейшманиоза. Он проводил опыты с искусственным заражением животных, что позволяло ему изучать тропические болезни, не покидая Франции.

За два дня до назначенной церемонии вручения Нобелевских премий лауреатам 1907 года умер шведский король Оскар II, и церемонию отменили. Нобелевскую премию Лаверан потратил на организацию в Пастеровском институте лаборатории тропической медицины, где продолжил исследования простейших. Он обладал редкой энергией и уверенностью в себе, что позволяло ему продолжать работать и тогда, когда он был уже тяжело болен.

Его семью составляли жена (он женился в 1885 году) и сестра. Детей у супругов Лаверан не было.

Лаверан умер в Париже 18 мая 1922 года в возрасте 77 лет.

ЛИТЕРАТУРА

Работы лауреата:

Учение о войсковых болезнях и эпидемиях. СПб., 1877;

Военная гигиена. Т. 1–2. СПб., 1900;

Палюдизм (болотная лихорадка). СПб., 1901;

Трипаносомы и болезни ими вызываемые (трипаносомомиазмы) // Учен, записки Казан, вет. института. 1905. Т. 22. С. 12 – 41,145–187,255 – 309,311–443 (с Ф. Меснилом);

Du Paludisme et de son hematozoaire. Paris, 1891;

Les Hematozoaires de rhomme et des animaux. Paris, 1895;

Trypanosomes et trypanosomiases. Paris, 1912;

Protozoa as causes of diseases / Nobel lectures including presentations speeches and laureate’s biographies: Physiology or Medicine 1901–1921. Amsterdam, 1967. P. 257–274.

О нем:

Драчинский С. И. К 70-летнему юбилею профессора A. Laveran’a// Вест, обществ, ветеринарии. 1915. Т. 22. С. 850–859;

Кушев Н. Е. 50-летие со дня открытия Лавераном паразита малярии // Врачебная газета. 1930. № 13–14;

Calmette A. Le Professeur Laveran // Bull. Soc. Path, exotique. 1922. V. 15. P. 373–378;

Manson-Bahr P The Story of malaria: The drama and actors // Int. Rev. Tropical Med. 1963. V. 2. P. 329–390;

Dictionary of Scientific Biography. V. 8. New York, 1981. P. 65–66.

ИЛЬЯ ИЛЬИЧ МЕЧНИКОВ, Россия

(1845–1916)

ПАУЛЬ ЭРЛИХ, Германия

(PAUL EHRLICH)

1854–1915

1901

1905

1908

1913

1919

1930

1951

1960

1972

1980

1984

1987

1996

ФОРМУЛИРОВКА НОБЕЛЕВСКОГО КОМИТЕТА: «в знак признания работ по иммунитету».

СУТЬ ОТКРЫТИЯ: за открытие двух главных физиологических механизмов иммунитета: клеточного (фагоцитоз) и гуморального (антителообразование), лежащих в основе индивидуальной невосприимчивости к инфекционным болезням.

ПРЕДЫСТОРИЯ

О том, что человек не болеет некоторыми болезнями дважды, было известно с древних времен. Так, Фукидид, описывая чуму в Афинах, отметил, что те немногие, кто выжил, могли ухаживать за больными без риска повторного заражения. Во время частых в Средние века эпидемий оспы переболевшие ею ранее вновь не заболевали. О том же сообщали сочинения арабского врача X века Разеса (Rhazes) (Рази Абу Бакр Мухаммед бен Закария) и «Канон врачебной науки», написанный Авиценной (Иби-Сина Абу Али, 980-1037) в XI веке. Однако механизмы индивидуальной невосприимчивости не были известны даже в общих чертах. Само слово иммунитет (от лат. immunitas) употреблялось только в его юридическом значении «свобода от податей или судебной ответственности».

В 1798 году англичанин Эдуард Дженнер (Edward Jenner, 1749–1823) заявил о возможности создания искусственной невосприимчивости к натуральной оспе путем вакцинации – заражения человека возбудителем менее опасной коровьей оспы. Разумеется, свое открытие Дженнер сделал на основании одной только наблюдательности: каких-либо данных или хотя бы догадок не только о механизмах иммунитета, но и о микроорганизмах как возбудителях заразных болезней не существовало. Просто доярки часто болели коровьей оспой и практически никогда – натуральной. Удача Дженнера состояла в том, что он нашел один из нечасто встречающихся случаев перекрестного иммунитета, когда одно заболевание вызывает невосприимчивость к другому. Именно поэтому открытие Дженнера не могло быть использовано для предупреждения других заразных болезней.

Следующий шаг сделал Луи Пастер (Louis Pasteur, 1822–1895), благодаря которому в 1880-е годы распространилось представление о микробах как возбудителях инфекционных болезней. Правда, для объяснения феномена приобретенной невосприимчивости Пастер предложил наивную на сегодняшний взгляд теорию истощения: микроб, размножаясь в организме, полностью уничтожает запасы какого-либо вещества и в результате – погибает. Вскоре Теобальд Смит (Theobald Smith) показал, что в качестве вакцины можно использовать убитые микроорганизмы.

Фридрих Леффлер (Friedrich Loftier, 1852–1915) и Эмиль Ру (Emile Roux, 1853–1933) предположили, что не сам микроб-возбудитель, а выделяемый им токсин (яд) поражает организм человека. В 1888 году Ру и Александр Йерсен (Alexandre Yersin, 1863–1943) выделили этот растворимый токсин из надосадочной жидкости культуры дифтерийной палочки. Беринг (Нобелевская премия 1901 года) и Сибасабуро Китасато (Shibasaburo Kitasato, 1852–1931) продвинулись дальше, показав в 1890 году, что введение этого токсина вызывает в организме образование антитоксина (противоядия). Они также показали, что если эти антитоксины выделить из крови и ввести заболевшему человеку, то можно спасти его от смерти. Механизм возникновения невосприимчивости известен не был.

ИСТОРИЯ ОТКРЫТИЯ:

МЕЧНИКОВ

В начале 1880-х годов Мечников в Мессине, Италия, отправив семью смотреть цирковое представление, спокойно рассматривал под микроскопом прозрачную личинку морской звезды. Он увидел, как подвижные клетки окружают инородную частицу, попавшую в тело личинки. Явление поглощения наблюдали и до Мечникова, но было принято считать, что это – просто подготовка к транспорту частиц кровью. Неожиданно у Мечникова возникло предположение: а что если это – механизм не транспорта, а защиты? Мечников тотчас же ввел в тело личинки кусочки шипов мандаринового дерева, которое он приготовил вместо новогодней елки для своих детей. Подвижные клетки вновь окружили чужеродные тела и поглотили их.

Если подвижные клетки личинки, думал он, защищают организм, они должны поглощать и бактерии. И это предположение подтвердилось. Мечников прежде не раз наблюдал, как белые клетки крови – лейкоциты, так же собираются вокруг проникшей в организм инородной частицы, формируя очаг воспаления. Кроме того, после многих лет работы в области сравнительной эмбриологии он знал, что эти подвижные клетки в теле личинки и лейкоциты человека происходят из одного зародышевого листка – мезодермы. Получалось, что у всех организмов обладающих кровью или ее предшественником – гемолимфой, есть единый механизм защиты – поглощение инородных частиц клетками крови. Так был открыт фундаментальный механизм, с помощью которого организм защищает себя от проникновения в него чужеродных веществ и микробов. По предложению профессора Клауса (Klaus) из Вены, которому Мечников рассказал о своем открытии, клетки-защитники были названы фагоцитами (от греч. phagein — пожирать и kytos – клетка), а само явление – фагоцитозом. Механизм фагоцитоза был подтвержден в организме человека и высших животных. Лейкоциты человека окружают проникшие в организм микробы и, подобно амебам, образуют выпячивания, охватывают со всех сторон инородную частицу и переваривают ее.

ЭРЛИХ

Начав с работы с дифтерийным токсином в Институте инфекционных болезней, Эрлих создал теорию гуморального иммунитета (по его терминологии – теорию боковых цепей). Согласно ей, микробы или токсины содержат в себе структурные единицы – антигены, которые вызывают в организме образование антител — особых белков класса глобулинов. Антитела обладают стереоспецифичностью, то есть конформацией, позволяющей им связывать только те антигены, в ответ на проникновение которых они возникли. Так Эрлих подчинил взаимодействие антиген-антитело законам стереохимии. Вначале антитела существуют в виде особых химических групп (боковых цепей) на поверхности клеток (фиксированные рецепторы), затем часть их отделяется от поверхности клетки и начинает циркулировать с кровью (свободно перемещающиеся рецепторы). Встречаясь с микробами или токсинами, антитела связываются с ними, обездвиживают их и предупреждают их действие на организм. Эрлих показал, что отравляющее действие токсина и его способность связываться с антитоксином – это разные функции и на них можно воздействовать раздельно. Повысить концентрацию антител можно было повторными введениями антигена – так Эрлих решил беспокоившую Беринга проблему получения высокоэффективных сывороток. Эрлих ввел различие между пассивным иммунитетом (введение готовых антител) и активным иммунитетом (введение антигенов для стимуляции собственного антителообразования). Исследуя растительный яд рицин, Эрлих показал, что антитела появляются не сразу после введения в кровь антигена. Он первым изучал передачу части иммунных свойств от матери к плоду через плаценту и к младенцу – с молоком.

ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

Открытие Мечникова далеко не сразу получило признание ученого сообщества. Его поддерживали главным образом его же ученики и мало кто из посторонних. Намного большей популярностью пользовалась теория иммунитета, предложенная Эрлихом. Между Мечниковым и Эрлихом возникла долгая и упорная дискуссия в печати об «истинной теории иммунитета». Наиболее сильный удар по позициям Мечникова нанесла весть об открытии Берингом и Китасато в 1890 году гуморальной (то есть обусловленной антителами) природы иммунитета к дифтерии. Борде (Нобелевская премия 1919 года), ученик Мечникова, невольно повредил учителю, описав лизис (разрушение и растворение) бактерий и эритроцитов антителами и неким термолабильным (нестойким к высоким температурам) фактором, содержащимся в крови. Эрлих и Моргенрот (Morgenroth) продолжили изучение этого фактора и назвали его комплементом (лат. complementum – дополнение, добавление). Фагоцитоз Мечникова здесь вроде бы был непричем. Казалось, идея «гуморализма» окончательно победила.

Мечников ответил простым опытом: возбудители сибирской язвы, помещенные в маленький бумажный мешочек, свободно пропускавший растворимые антитела и не пропускавший клетки-фагоциты, сохраняли свою вирулентность (способность вызывать заражение). Мечников изложил свои взгляды в вышедшей в 1901 году книге «Иммунитет к инфекционным болезням», но скептиков и она не убедила.

Долгая полемика между Мечниковым и Эрлихом не принесла победы ни одному из них. В начале XX века Альмрот Эдвард Райт (Almroth Edward Wright, 1861–1947) и С. Р. Дуглас (S. R. Douglas) в бактериологическом отделении лондонской больницы Св. Марии отрыли существование антител, облегчающих фагоцитоз, которым Райт – большой ценитель классической словесности – дал название опсонинов (греч. opsoniazo — снабжать пищей).

Накал страстей и интерес широкой публики к спору были так велики, что Бернард Шоу посвятил этой теме пьесу «Врач на распутье», где герои рассуждают о фагоцитах и опсонинах. Открытие Райта и Дугласа позволило, наконец, свести взгляды обеих школ в единую теорию иммунитета. Фагоцитоз получил название клеточного, а антителообразование – гуморального иммунитета. Мечников и Эрлих разделили в 1908 году Нобелевскую премию.

Открытие двух фундаментальных механизмов иммунитета превратило иммунологию из собрания эмпирических правил в строгую научную дисциплину. Ее развитие в XX веке дало человечеству средства защиты от десятков инфекций. Широкое распространение приобрела практика прививок, то есть создания искусственного активного иммунитета к возбудителям инфекционных болезней. Некоторые из этих болезней, в том числе одно из наиболее опасных, натуральная оспа, вообще исчезли. На основе теории антителообразования Ландштейнер (Нобелевская премия 1930 года) создал учение о группах крови, применение которого спасло жизнь миллионам людей. Однако в период Второй мировой войны неудачные попытки лечения ожогов пересадкой донорской кожи привели к пониманию того, что иммунные реакции не ограничиваются сопротивлением микробам. Получила развитие неинфекционная иммунология, обеспечившая относительный успех пересадок органов и тканей. Позднее стало понятно, что иммунная система также подавляет развитие раковых клеток, постоянно появляющихся в любом здоровом организме. Таким образом, иммунитет теперь рассматривается как всеобъемлющая система самозащиты организма от проникновения в него инородных частиц и от злокачественного перерождения собственных клеток (иммунный надзор за поддержанием генетической стабильности организма). В последние десятилетия XX века взаимодействие иммунологии и генетики позволило значительно углубить понимание механизмов иммунитета и их возможных нарушений и на этой основе многократно повысить эффективность защиты здоровья человека и полезных животных.

Признание научным сообществом теории фагоцитоза опосредованно привлекло внимание к той области науки, из которой эта теория вышла, – к эволюционной эмбриологии, одним из создателей которой по праву является Илья Ильич Мечников.

Именем Мечникова названы: макрофаг Мечникова, теория воспаления Мечникова. теория иммунитета Мечникова и вибрион Мечникова — микроорганизм Vibrio metschnikovii. сходный с холерным вибрионом, патогенный для кур и голубей.

Имя Эрлиха сохранилось в названиях: гематоксилина Эрлиха, диазореактива Эрлиха, диазореакции Эрлиха, клеток Эрлиха (лат. labrocytus: тучные клетки, мастоцит); рецепторов Эрлиха, телец Эрлиха (сии. тельца Гейнца-Эду. тетрады Эрлиха, окраски Эрлиха-Бионди (сии. окраска Бионди – Гейденгайна); и капельной линии Эрлиха-Тюрка (сии. линия Тюрка).

БИОГРАФИИ:

МЕЧНИКОВ

Мечниковы вели свое происхождение от молдавских бояр Спафариев. Один из них, Юрий Степанович, переехавший в 1711 году в Россию, имел чин мечника, откуда и последующая фамилия рода. Отец Мечникова, Илья Иванович, гвардейский офицер, проиграл большую часть достояния семьи. Мать, Эмилия Львовна, была дочерью богатого еврейского негоцианта Неваховича, который приняв лютеранство, переехал в Петербург, отошел от дел и занялся философией и литературой.

Мечников родился 3(15) мая 1845 года в имении Панасовка, деревня Ивановка, ныне Купянского района Харьковской области. Интерес к естественным наукам пробудился у Ильи Мечникова под влиянием его старшего брата Льва (1838–1888), впоследствии одного из волонтеров «Тысячи» Джузеппе Гарибальди, профессора сравнительной географии в Нефшателе, Швейцария, анархиста и автора труда «Цивилизация и великие исторические реки». В 1856 году Мечников поступил во 2-й класс харьковской гимназии, которую окончил с Золотой медалью (1862) и отправился учиться в Германию, но тотчас вернулся в Россию и поступил на естественное отделение физико-математического факультета Харьковского университета. За два года Мечников прошел полный (4-летний) курс Харьковского университета, занимался исследованиями беспозвоночных на о. Гельголанд в Северном море. В 1864 году он при содействии хирурга Н. И. Пирогова получил государственную стипендию и перебрался в Гисенский университет. Здесь Мечников открыл чередование поколений у паразитических нематод. Потом были Геттинген и Мюнхен, а в 1865 году Мечников переехал в Неаполь, где познакомился с А. О. Ковалевским (1840–1901), и они приступили к изучению эмбрионального развития морских беспозвоночных. Здесь Мечников описал (1865) внутриклеточное пищеварение у плоских червей, что стало предвестником его будущего великого открытия – фагоцитоза. В 1867 году он и Ковалевский были удостоены премии Карла Э. фон Бэра Петербургской академии наук.

В 1867 году Мечников вернулся в Россию и защитил диссертацию, в которой показал, что в эмбриональном развитии беспозвоночных формируются те же зародышевые листки, что и у позвоночных. Тогда же он был избран доцентом Новороссийского университета (Одесса), а в 1868 году стал приват-доцентом Петербургского университета. Участвовал в антропологической экспедиции к берегам Каспийского моря.

В 1869 году Мечников пытался получить кафедру биологии Медико-хирургической (ныне Военно-медицинской) академии. Несмотря на то, что представлял его сам Иван Михайлович Сеченов, Мечников не был по достоинству оценен Конференцией академии. В 1870 году он был избран профессором зоологии и сравнительной анатомии Новороссийского университета

В 1873 году умерла жена Мечникова – Людмила Федорович (она была безнадежно больна туберкулезом еще до брака). Мечников попытался покончить с собой, приняв опий. Его спасло только то, что доза яда была слишком большой и потому вызвала рвоту. В 1875 году он женился на Ольге Николаевне Белокопытовой. В 1880 году, когда она тяжело болела тифом, Мечников снова пытался проститься с жизнью. На этот раз он сделал так, чтобы его смерть принесла пользу науке: привил себе возвратный тиф, чтобы выяснить, передается ли он с кровью. Оба супруга выздоровели. Детей у них не было, и они вместе воспитывали многочисленных братьев и сестер Ольги Николаевны.

В 1879 году Мечников в связи с массовым размножением насекомых-вредителей в Одесской и Киевской губерниях впервые в России применил биологический метод защиты растений – заражение патогенным грибом хлебного жука (кузьки) и свекловичного долгоносика.

После убийства террористами царя Александра II (1881) обстановка в России резко ухудшилась и в 1882 году Мечников отправился в Мессину, чтобы продолжить исследования по сравнительной анатомии беспозвоночных животных в маленькой лаборатории, которую он там обосновал. Здесь он и сделал великое открытие, принесшее ему Нобелевскую премию и мировую славу. Открытие, кроме своих научных последствий, еще и вылечило Мечникова от пессимизма.

В 1886 году Мечников возвратился в Одессу, где возглавил первую в России бактериологическую станцию, которая должна была заниматься изготовлением вакцин против бешенства, борьбой с саранчой и т. д. К работе он привлек Д. К. Заболотного, Л. А. Тарасевича, Н. Ф. Гамалею, ставших впоследствии известными микробиологами. Отношения с другими коллегами у Мечникова складывались трудно. В 1888 году он поехал за советом в Париж к Пастеру, тот предложил Мечникову лабораторию в своем институте, где Мечников и проработал до конца своих дней. Здесь он, наконец получил признание и стал известен миру под именем Elie Metchnikoff. Кроме упомянутых трудов, он опубликовал работу по сравнительной патологии воспаления (1892), доказал, что сифилис может быть привит обезьянам, выдвинул одну из первых по времени теорий старения, в которой главная роль отводилась самоотравлению организма продуктами, выделяемыми гнилостными бактериями кишки (в связи с чем предложил простоквашу как средство против преждевременного старения). Внешность Мечникова в те годы вполне соответствовала его характеру: длинные волосы и нестриженая борода. Говорили, что он носит одну и ту же шляпу, калоши и зонтик в любую погоду, что карманы его набиты научными статьями. Чем старше становился Мечников, тем более оптимистично смотрел на жизнь…

Переживания, связанные с началом Первой мировой войны, тяжело повлияли на Мечникова. Он страдал от болезни сердца и умер 2 (15) июля 1916 года в Париже в возрасте 71 года. Урна с его прахом хранится в библиотеке Пастеровского института.

ЭРЛИХ

Пауль Эрлих родился в Штрелене (ныне Стшелин, Польша) в семье Исмара Эрлиха (Ismar Ehrlich) и Розы Вейгерт (Rosa Weigert). Его жизнь была богата идеями и научными достижениями, но не внешними событиями. Весь его жизненный путь укладывался в рамки типичной немецкой академической карьеры.

В детстве он перенес туберкулез и вынужден был два года провести в Египте. Затем он окончил гимназию в Бреслау (ныне Вроцлав, Польша) и начиная с 1872 года обучался в университетах Бреслау, Страсбурга, Фрайбурга и Лейпцига. Еще в студенческие годы Эрлих заинтересовался проблемой, занятия которой продолжал в течение всей своей жизни – способностью красителей избирательно соединяться с различными тканями организма (анилиновые краски были изобретены за 25 лет до этого). В 1878 году он получил степень доктора медицины за диссертацию по окрашиваю тканей животных. Тогда же он получил место ассистента клиники Шарите в Берлине. Там он показал, что все красители делятся на основные, кислые и нейтральные, и на этой основе ввел понятие о различных типах лейкоцитов, заложив тем самым основы гематологии – учения о крови. В 1882 году Эрлих нашел способ окрашивания бациллы туберкулеза, открытой Кохом (Нобелевская премия 1905 года). В 1885 году он указал на существование барьера между кровью и мозгом. В 1882-м Эрлих получает профессорское звание и в 1887-м – место приват-доцента на медицинском факультете Берлинского университета. Позднее он становится вторым профессором и старшим врачом в Шарите. В 1890 году Кох возглавляет созданный им Институт инфекционных болезней и приглашает Эрлиха заниматься иммунологией. В 1896 году в Штеглице под Берлином основывают Институт контроля за качеством лечебных сывороток, и Эрлих становится его директором. Здесь он показал, что скорость реакции между токсином и антитоксином зависит, как и в случае химических реакций, от температуры среды. Работая с антидифтерийной сывороткой Беринга (Нобелевская премия 1901 года), Эрлих разработал стандарт для сравнения активности сывороток. На основании этих работ он сформулировал свою знаменитую теорию боковых цепей (или клеточных рецепторов в современной терминологии). В 1897 году он становится советником здравоохранения во Франфуркте-на-Майне, а в 1899 году там же – директором Королевского института экспериментальной терапии и одновременно директором, расположенного в соседнем здании, исследовательского учреждения им. Георга Шпеера. Здесь Эрлих вернулся к мечте своей молодости – найти, и прежде всего среди красителей, лекарства, которые, благодаря свой избирательной тропности к определенным тканям, будут действовать только на пораженные клетки, не вредя при этом здоровым. Вместе с А. Бертхаймом (A. Berthaim) он разработал структурную формулу атоксила — средства против трипаносомоза. Это положило начало созданию семейства противомикробных препаратов, в состав которых входил трехвалентный мышьяк. В это время Фриц Рихард Шаудинн (Fritz Richard Schaudinn, 1871–1906) и Э. Гоффманн (Е. Hoffmann) открывают бледную спирохету — возбудитель сифилиса. Китасато, бывший сотрудник Эрлиха, присылает к нему своего ученика С. Хата (S. Hata, 1878–1932). Эрлих, зная, что этот ученик умеет заражать кроликов сифилисом, предлагает ему еще раз испытать отложенный из-за неэффективности препарат № 606. Хата докладывает об активности препарата и так возникает знаменитый сальварсан — первое относительно эффективное противосифилитическое средство. Затем был создан препарат № 914 – неосальварсан. менее эффективный, но более дешевый и удобный в применении.