Текст книги "Стеклянная любовь. Книга вторая"

– Мне, по-моему, больше ничего не остается, Александр Сергеевич! – самоиронично ухмыльнулся Вальберг.

– Тогда слушай внимательно вопрос! – Морозов сделал специальную паузу, чтобы Вальберг осознал – насколько окажется важным этот вопрос.

– Я весь – внимание, Александр Сергеевич!

Вопрос, заданный Морозовым, оказался, действительно, очень простым, но, тем не менее, принципиально важным:

– Вы помните свой домашний адрес, Ян Шустерович?!

– Какой… адрес?! – голос Яна Шустеровича непроизвольно надломился и во всем теле профессора археологии поселилась внезапная предательская слабость, а в глазах родилось умоляющее выражение, но этого, естественно, он видеть не мог.

Зато это хорошо увидел и правильно оценил Александр Сергеевич Морозов, моментально перестроившийся и решивший действовать в более щадящем режиме:

– Ян Шустерович, главное – успокойтесь и возьмите себя в руки, как вы это делали всегда перед началом важнейших раскопок своей жизни! Я задам, волнующий меня, вопрос в несколько ином ключе, но постарайтесь воспринять основной смысл, заложенный в этот вопрос, как можно уравновешеннее и хладнокровнее, или, другими словами – по-мужски!

Представьте, что вы находитесь на научном симпозиуме и у вас стихийно возникла оживленная дискуссия с одним из ваших зарубежных коллег. И, вот один из этих самых ваших зарубежных оппонентов задает вам неожиданный вопрос, который, с его точки зрения, может повергнуть вас в душевный коллапс. Но вы знаете об этом и давно уже приготовили контрответ, полностью нейтрализующий самый больной и провокационный вопрос. Можете вы представить такую ситуацию?!

– Могу, Александр Сергеевич! – немного подумав, уверенно ответил Ян Шустерович, для вящей убедительности даже кивнув головой. – Я представил себе Мосул – июльская ночь полнолуния и… ту красавицу-американку польского происхождения на берегу Тигра…

– Вы хорошо помните, что произошло с вами и вашей семьей ровно восемь лет назад в такую же новогоднюю Ночь?! Раз вы во всех деталях помните ту далекую июльскую ночь полнолуния в Ираке и, как-то связываете события той ночи с, обрушившимися на вас впоследствии бедствиями, то, следовательно, последнюю свою ночь на Земле вы должны помнить во всех необходимых деталях?!

– Я помню, что было очень страшно и, в высшей степени, непонятно! – медленно процедил Вальберг, устремив задумчивый взгляд в прошлое восьмилетней давности. – Я родился в этом старом уютном двухэтажном доме, построенном в конце сороковых японскими военнопленными – в переулке им Валентина Плеханова. Эта квартирка, доставшаяся мне от родителей, всегда казалась мне моим маленьким Раем на Земле. Но, в этот мой маленький Рай по неизвестным причинам ворвался самый настоящий Ад! Как будто я попал в кошмарный сон наяву, Александр Сергеевич! Скажите мне, умоляю вас – вы что-то знаете особенное про ту страшную Новогоднюю ночь восьмилетней давности?!

– Мне нужно было узнать от вас, Ян Шустерович, прежде всего, только одно – помните ли вы ваш «родной дом», адрес этого вашего «родного дома»?! И прозвучавший ответ меня вполне удовлетворил! У вас есть реальный шанс найти жену и дочь, и вместе с ними вернуться в ваш, как вы только что его охарактеризовали, «маленький Рай на Земле»! Все эти годы плена в Зазеркалье вы, скорее всего, ни на минуту не забывали о своих жене и дочери?!

– Любовь и тоска по своей семье – два этих основных превалирующих чувства не давали мне окончательно «остекленеть» за все годы плена, Александр Сергеевич!

– Запомните главное, Ян Шустерович – ваш родной дом, ваш «маленький рай на Земле» искусно спрятан недалеко от этого дупла, внутри которого мы с вами сейчас и находимся. Весь переулок Плеханова своей невидимой стороной выходит в Заколдованный Лес и, если вы сумеете найти этот переулок в течении нескольких часов Праздничной Ночи, тогда вы спасете и себя, и свою семью! Больше я вам пока ничего определенного сказать не могу, а лишь только одно – когда наступит Праздничная Ночь вы невольно, слово в слово, вспомните весь наш сегодняшний разговор, и он представится вам в, совершенно новом, практически ценном, свете и, надеюсь, вы сумеете правильно сориентироваться, чтобы попасть в родной подъезд, не перепутав его с другим – «чужим подъездом»!

Так уж получилось в результате маловероятного стечения определенных обстоятельств, что в тот роковой миг, когда часовая, минутная и секундная стрелки на циферблате времени слились в одну вертикальную черту, в этом самом привычном земном времени образовалась дыра глубиной в «целую вечность» и из этой «дыры» в вашу квартирку, в ваш «маленький Рай на Земле» совершенно случайно попал Свирепый Астральный Хищник и утащил вас всех за собой в свой Ужасный Мир, а временная, равно, как и пространственная дыра за вами сразу захлопнулась и никто ничего не понял из людей, оставшихся на Земле. Прошло восемь лет и приближается очередная Праздничная Ночь, и так уж получилось, что лично у вас появился теоретический шанс попасть обратно в свою квартирку в двухэтажном доме, и, если вы туда попадете, то только от вашей смекалки, мужества, хладнокровия и практической сметки будет зависеть – сумеете вы одержать реванш над тем самым Асральным Хищником или не сможете…

– Я изменил своей жене, Каролине в Ираке и за эту измену Боги и покарали меня, Александр Сергеевич! – горестно воскликнул Вальберг, обхватив виски ладонями и непонятно было, воспринял он ту информацию, что так доходчиво донес до него Сказочник, или же пропустил мимо ушей. – И… В, общем, мне кажется, что я расхлебываю сейчас «далеко идущие последствия» той супружеской измены!…

– Еще все поправимо, Ян Шустерович! – уверил его Морозов. – Вы же не «остекленели», а остались «живым», «любящим» человеком!

Ян Шустерович не нашелся, чтобы ему можно было ответить на слова профессора Морозова.

А сам Морозов поднялся из-за импровизированного стола, за которым происходил этот жизненно важный разговор, сходил куда-то в дальний угол Дупла и притащил оттуда большой кожаный мешок, высыпав его содержимое к ногам Яна Шустеровича. После чего, по очереди беря в руки каждый предмет, вывалившийся из мешка, подробно объяснял Вальбергу его конкретное предназначение: новогодний маскировочный костюм, призванный обмануть бдительных Вдов, немного местных денег, арбалет с десятком стрел, нож, подробную карту Третьего Яруса и дал следующую инструкцию, которой порекомендовал неукоснительно следовать:

– Дождись начала Праздника, переоденься в костюм Вдовы и в разгар праздничной ночи по распустившимся Золотым Лианам ты, возможно, сумеешь подняться на Четвертый Ярус. Шанс у тебя только один – Золотые Лианы в Праздничную ночь, которые приведут тебя на Четвертый Ярус, где ты обязательно встретишься или со Следопытами, или с бойцами ЛАБП! Они тебе помогут в твоих поисках Жены и дочери! И, если все будет нормально, то все втроем вы скоро вернетесь к себе домой – в квартирку двухподъездного двухэтажного жилого дома в тихом тенистом переулке им Валентина Плеханова! Главное – не падай духом, Ян! Ты, просто, не знаешь – кем сейчас стала твоя красаквица-дочь! Она поможет тебе, потому что любит своего родного отца, Ян!

Оставшиеся пять ночей до Праздника ни в коем случае не покидай Дупла, это – верная смерть. У Вдов обоняние не хуже, чем у виноградных лисиц, мужиков они в плен не берут – сразу убивают. Может, среди них и, вправду «тусуется» твоя жена, Каролина, но легче тебе от этого не станет, если попадешь в лапы к этим тварям!

Рядом протекает речка, за водой ходи туда только на рассвете – все Вдовы на рассвете спят, орехи и виноград есть можешь смело – в эту пору они не ядовитые. Их полно растет прямо рядом со входом в Дупло! – он указал рукой в сторону выхода из Дупла, за которым росли во множестве, невидимые в эти минуты ночной темноты, странные красивые деревья, чьи тонкие ветви едва не ломались под тяжестью черно-синих виноградных кистей и продолговатых орехов в чешуйчатой золотистой скорлупе, каждый из которых достигал величины в голову месячного жеребенка. – Это все, что я могу сделать для тебя, Ян. Ты, конечно, смелый человек, я бы даже сказал – безумно смелый, и за это тебе хвала и честь, и лично от себя я желаю тебе удачи! – он протянул Яну руку, и Ян крепко пожал ее, понимая, однако, что Александр Сергеевич по какой-то причине покидает его и с этой минуты он предоставлен исключительно самому себе в Империи Шагин-Ку – одном из многочисленных тупиков Диких территорий Сказочной Руси.

– Послушайте, Александр Сергеевич! – едва ли не взмолился, в буквальном смысле этого выражения, Вальберг,

– Я – весь внимание, Ян Шустерович!

– Вы можете сказать мне – кто вы такой, на самом деле?! И, что, все-таки, произошло со мной и с моей семьей восемь лет назад и при чем здесь моя командировка в Ирак и – моя измена жена с той американкой?! – он судорожно глотнул воздуха и, сам не зная, зачем, добавил: – Ангелина Поярски была очень хороша собой… Вы, даже, и представить себе не можете – насколько она была хороша, Александр Сергеевич…

– Ангелина Поярски, это – та самая ваша научная оппонентка из США?! Я правильно вас понял, Ян Шустерович?!

– Да, правильно… Но в ней не было ничего порочного и то, что произошло между нами, скорее всего, явилось полной загадкой и для самой Ангелины! У нее в Вашингтоне был жених, про которого она мне много рассказывала и которого она, вроде как лбюбила больше жизни!

– Это – ненужная лирика, Ян Шустерович, а у меня на лирику нет времени! Давайте я вам коротко и ясно отвечу на ваши вопросы: кто я такой и что с вами, все-таки, случилочь?! Тем более мне будетлегко сделать это по той причине, что вы – профессиональный археолог и воображение у вас достаточно богато развито! Все талантливые историки, на мой взгляд способны оживлять прошлое и отождествляют это ожившее прошлое с самими собой!

Так вот, Ян Шустерович – вы восемь лет назад случайно столкнулись не с тем далеким прошлым, которое оживало лишь в вашем воображении, а вы, сами того не желая, потревожили прошлое, которое «ожило» «само по себе»! Это произошло в Междуречье Тигра и Евфрата на «заповедном» участке территории «колыбели Человеческой Цивилизации». Вам «повезло», как никому другому – вы нашли и привезли домой, в Советский Союз один уникальный артефакт. Вся беда, что привезли вы его, Ян Шустерович не из Ирака, а – из Древнего Шумера! И, если быть более точным, эту статуэтку, которую в своем каталоге вы условно обозначили «Лайком Мак-Майером», вы обнаружили на «запретной» территории «мифологического заповедника», в чьи пределы вам каким-то невероятным образом удалось угодить! Я опускаю детали, хотя вы и без меня прекрасно знаете, что расскопали вы своего «Лайка Мк-Майера» не в одиночестве, а – в компании с красавицей-американкой.

Домой вы привезли не неодушевленный скульптурный артефакт, вы привезли «куколку» – из, никогда не существовавшего пространства и времени! Вам, Ян Шустерович выпал «счастливый» лотерейный билет – в соотношении: один на триллиард! В вашей «куколке», когда вы решили ее поставить под вашу семейную новогоднюю елку, «ожила» и бурно начала развиваться «бабочка», «выпорхнувшая» из «куколки» в ноль часов, ноль минут и ноль секунд местного времени! «Бабочкой» оказался свирепый хищник из Астрального Мира Космогонических Легенд Древнего Шумера! Он утащил вас, ЯнШустерович, вашу жену и вашу дочь за собой – в свой мир, где вы ему были очень нужны! Но он не «захлопнул» окончательно за собой дверь, чтобы всегда иметь возможность вернуться за новыми партиями живых, во плоти и крови, людей.

Но могу вас успокоить, Ян Шустерович – не вы один виноваты в той невозможной катастрофе, что пооизошла с вашей семьей и с вами – ваш «Лайк Мак-Майер» никогда бы не «ожил», если бы в вашем городе, как и во всей в вашей стране не создались благоприятные условия, при которых возможны подобные уникальные метаморфозы!

– Простите, Александр Сергеевич, что я перебиваю вас! – прервал Морозова на полуслове несчастный археолог. – Но почему вы говорите мне – «ваш город» и «ваша страна»?! Разве вы сами не из нашего города, Рабаула и – не из нашей великой страны?!

– Еще несколько часов назад, уважаемый Ян Шустерович, я ничуть не сомневался в том, что родился в Рабауле и всю жизнь прожил в нем, но происшедшая катстрофическая метаморфоза коснулась и меня – совсем недавно мне объяснили, что я – Сказочник!

– Простите, а кто это вам объяснил?! И, какой смысл вы сами вкладываете вот в это ваше звание или должность, под названием «Сказочник»?!

– В Мире Древних Легенд, существующем независимо от нашего Человеческого Мира имеются свои четкие представления о том, как должна быть устроена Вселенная во всех ее взаимофункционирующих ипостасях. И, скажем так, субъективные «носители» этих самых представлений «связались» со мной и объяснили, что я являюсь профессиональным Сказочником или – связующим звеном между «существующим» миром реальных земных категорий и «несуществующим» «миром сказок, легенд и мифов». «Сказка» и «Явь» должны существовать параллельно и, никоим боком не «взаимопроникать» «друг в друга», как это начало происходить в Рабауле еще несколько лет назад. Мне объяснили, Ян Шустерович, что я родился Сказочником и эта способность передалась мне генетическим путоем от моего далекого предка – первого Сказочника человеческой цивилизации. Сказочники всегда жили на границе двух миров – «Сказки» и «Яви», и их основной, так сказать, «генетической» обязанностью во все времена являлось внимательное неусыпное отслеживание тех таинственных дестабилизационных процессов, которые могли бы привести к «вторжению» Сказки, как правило, Страшной Сказки – в поступательное развитие Человеческого Общества по «эту сторону» Вселенной. В противном случае, смешавшись между собой Сказка и Явь, обе погибнут – Явь погибнет вместе со всем Человечеством, а Сказки «сгинут» вместе со всеми своими «Персонажами»! Вот, собственно, и все, что я хотел вам сказать, уважаемый Ян Шустерович!

– А-а…?

– Да-да, я еще добавлю и уточню, чтобы вам сделалось еще понятней. Я «связался» сразу же после того, как вновь осознал самого себя в своем основном космогоническом предназначении, с соответствующими, назову их так, «правоохранительными структурами», которые способны эффективно ликвидировать возникшую пролему, угрожающую, как Сказке, так и Яви! Нам с вами, Ян Шустерович осталось лишь надеяться, что Они успеют вовремя! И я тогда благополучно вернусь в свой родной университет, а вы вернетесь к себе домой, в переулок Плеханова, где вас уже будут поджидать за праздничным столом жена и дочь!

– Вы думаете, что у Них, у этих «правоохранительных структур» все получится, как надо и весь этот кошмарный бред вокруг меня прекратится, словно бы его никогда и не было?!

– Надеюсь на это, Ян Шустерович! – горячо и искренне попытался заверить Вальберга Сказочник, но тут же вынужден был уточнить: – Если, конечно, наш Математик опять чего-нибудь не «отмочит»!!!

– Какой Математик?! – оторопело спросил Вальберг.

– Не берите в голову, Ян Шустерович! Все будет хорошо! Мне, честное слово, пора! – и он протянул руку для прощального рукопожатия, впрочем, не применув добавить: – До встречи в нашем родном Рабауле, Ян Шустерович!

Через секунду после рукопожатия, Александр Сергеевич загадочно улыбнулся Яну Шустеровичу и бесшумно покинул уютное Дупло, растворившись в густом подлеске царства деревьев-великанов, в одном из которых и выдолбил когда-то много лет назад спасительное Дупло гигантский вуалехвостый дятел.

А Ян Шустерович Вальберг остался один на один с густым таинственным Лесом Вдов, испытывая гамму причудливых ощущений, состоявших из тесно переплетенных между собой: распирающей все его существо радости первооткрывателя нового мира и освобождения от ненавистного плена и – почти детского страха перед невидимыми смертельными опасностями, притаившимися со всех сторон.

Он не удержался и сорвал висевшую совсем рядом со входом в Дупло соблазнительно выглядевшую виноградную кисть. Не успев по достоинству оценить вкусовые качества черно-синих виноградин, не уступавших в размере земным абрикосам, Ян Шустерович услышал совсем рядом, где-то в нескольких метрах за непроницаемой стеной виноградно-ореховых зарослей, бешеный барабанный бой и моментально догадавшись, что это вышли на охоту знаменитые зайцы-барабанщики, юркнул обратно в глубь прохладного ароматного полумрака спасительного Дупла, где почти безвылазно провел около пяти суток.

Сейчас он с нетерпением ожидал наступления Праздничной Ночи, чтобы начать осуществлять четко, ясно и понятно объясненный ему Сказочником, Александром Сергеевичем Морозовым план спасения…

ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ

В генеральском кабинете-салоне служебного «Ту-154 М», принадлежавшего Директору ФСБ Российской Федерации, горел неяркий желтоватый свет, позволявший внимательно изучать напечатанные двенадцатым шрифтом документы пожилому генералу. Неприятное лицо генерала выглядело одутловатым и имело нездоровый буроватый оттенок. Старомодные очки в роговой оправе делали генерала немного похожим на доброго или – неосознанно старавшегося выглядеть добрым, врача-педиатра, не решающегося после долгих недомолвок сказать молодым родителям, что их младенец болен врожденным сифилисом. Но по одной большой звезде на каждом из погонов мгновенно рассеивали подобное обманчивое впечатление и любому самому недогадливому наблюдателю сразу стало бы ясно, что генерал-армии никакого отношения к педиатрии иметь не может, разве что – к врожденному или, что было бы еще хуже, каким-то там боком, к свежеприобретенному сифилису. Генерал-армии, читавший секретные документы в летевшем «Ту-154 М», имел смешную фамилию: Курдюкин, но занимал совершенно не смешную должность первого заместителя Директора ФСБ. А особенно не смешно было генералу Курдюкину в эти последние часы, собиравшегося очутиться на свалке прошлых времен, года. Само по себе раздражало то обстоятельство, что он очутился за три с половиной тысячи километров от семейного новогоднего стола, ну и плюс к этому совсем-совсем не веселило генерала ФСБ содержание изучаемых секретных документов.

– «Наколбасили» же черти! – неизвестно кого имея ввиду невнятно пробормотал генерал-армии Курдюкин, откладывая на рабочий столик последний прочитанный листок. Примерно с минуту он сидел, расслабленно откинувшись на спинку мягкого кресла и прикрыв глаза веками, проигрывал варианты возможного развития событий на предстоящую Новогоднюю ночь в городе Рабауле – далеком областном центре огромной страны, где, примерно, через полтора часа должен был совершить посадку самолет Курдюкина.

Генерал нажал небольшую черную кнопку, вдавленную в угол полированного столика, и нетерпеливо посмотрел на входную дверь. Дверь неслышно открылась через четыре секунды после звонка, и в салон вошел всегда свежий и подтянутый Герой России генерал-лейтенант Панцырев – начальник сверхсекретного подотдела ФСБ «Стикс-2». В глубине души Курдюкин побаивался Панцырева, представлявшегося ему таким же загадочным и опасным, как и возглавляемый им сверхсекретный подотдел.

– Прошу вас, Сергей Семенович! – гостеприимно указал генерал-армии вошедшему рукой на пустующее кресло напротив.

Когда легендарный генерал Панцырев удобно устроился в кресле и изобразил на лице максимум внимания, Курдюкин снял очки и, устало прищурив глаза на Панцырева, спросил:

– Вы мне все будете рассказывать честно и без утайки, Сергей Семенович, безо всяких там чисто «стиксовских» многозначительных недоговорок и пугающих намеков?

– «Стиксовские недоговорки и пугающие намеки» – это всего лишь крылатая фраза, без каких-либо мучительных умственных потугов только что рожденная в вашей голове, товарищ генерал-армии! – с легкой полуулыбкой отчеканил умный, язвительный, бесстрашный и ироничный генерал-лейтенант Панцырев, но заметив, как нервно поморщился генерал-армии Курдюкин, поспешил продолжить: – Я никогда ничего не утаиваю от старших по званию, Николай Витальевич, поэтому сразу скажу, что пока операция «Мертвый Дед-Мороз» развивается по «заранее намеченному плану» и ничего непредвиденного случиться не должно, во всяком случае – в ближайшие два часа.

– Это как это?! – более чем недоуменно спросил Курдюкин, опять нацепив на нос очки и впившись в лицо собеседника острым подозрительным взглядом. – И шутить со мной тоже не нужно, Сережа – не до шуток сейчас, совсем не до шуток! Сразу давай договоримся!

– Извините, товарищ генерал-армии, я и не думал вас обидеть! Я хотел просто подчеркнуть, что два часа в чисто «стиксовском» измерении – громадный срок, в течение которого может произойти, как много хорошего, так и много плохого. Через полтора часа со мной выйдет на связь полковник Стрельцов, вполне, как мне кажется, контролирующий ситуацию в Рабауле. И через полтора часа я точно буду знать о степени грозящей нам опасности, и о том, по большому счету, существует ли такая опасность на самом деле?

– В таком случае, как вы можете объяснить ту настойчивость, с которой потребовал Плейтис моего обязательного присутствия здесь в этом Рабауле на Новогоднюю Ночь?

– Между нами говоря, Николай Витальевич, – смело ответил Панцырев, – у Плейтиса до сих пор пляшут нервы при одном лишь упоминании слова «Рабаул», хотя прошло уже четыре года с той достопамятной ночи, когда в небе над этим многострадальным городом появился Стрэнг…

– Стоп, стоп, стоп!!! – едва ли не сорвался на крик Курдюкин, как и большинство высших чинов ФСБ страны до сих пор вздрагивавший при одном только упоминании о Черной Шали. – Не будем отвлекаться – давайте по существу! То есть – по порядку! Расскажите: с чего началась вся эта чертовщина, и чем она, по вашим самым пессимистичным прогнозам, может закончиться?!

Панцырев, прежде чем начать подробно отвечать на вопрос генерала-армии, задумчиво посмотрел в темный иллюминатор и, словно подчерпнув, в проносившейся там со скоростью девятьсот пятьдесят километров в час, промозглой тьме, силы, необходимые для правдивого полноценного рассказа, начал:

– Десять лет назад в городе было принято окончательное решение о прекращении дальнейшего финансирования строительства микрорайона «номер четыре», впоследствии получившего среди городских жителей популярное название: «Лабиринт Замороженных Строек».

Это, на первый взгляд, достаточно ординарное событие, по неизвестным причинам породило в Кулибашево (так раньше назывался Рабаул) источник постоянного выброса мощной инфернальной энергии, чье действие с самого начала своего существования повлекло возникновение массы паранормальных случаев и ситуаций, первые годы происходивших совершенно незаметно и порождавших огромное количество нелепых городских слухов. Среди всего этого многообразия слухов, в связи со сложившейся на сегодняшний день, ситуацией, аналитический отдел нашей организации четко идентифицировал и подробно исследовал один несчастный случай, происшедший восемь лет назад. Речь идет о необъяснимом исчезновении профессора востоковедения местного университета, некоего Вальберга Яна Шустеровича и его семьи, состоявшей из жены, Вальберг Каролины Карловны и их единственной девятнадцатилетней дочери, Вальберг Снежаны Яновны. Следствием еще в свое время достоверно было установлено, что Новый Год семья Вальбергов встречала у себя на квартире в составе трех человек и никого из посторонних за праздничный стол они не приглашали. Глава семьи, Ян Шустерович, как раз вернулся накануне из международной археологической экспедиции в дружественный Ирак, где в составе делегации исследователей-востоковедов из разных стран мира, провел две недели.

Второго января Ян Шустерович должен был выйти на работу, но не вышел, что и явилось причиной для возникновения беспокойства у его коллег по кафедре.

Когда вскрыли двери квартиры Вальбергов, внутри никого не оказалось. Никого и ничего – никаких следов насилия, вооруженного грабежа или поспешного бегства. Но люди бесследно исчезли и их никто больше никогда не видел! – Панцырев умолк и налил себе минеральной воды из стоявшей на столике полуторалитровой пластиковой бутылки.

– Возможно – крупные несанкционированные долги самого Вальберга?! – предположил Курдюкин первое, что «пришло ему на ум», пока Панцырев жадно, с громким бульканьем, глотал холодную минеральную воду.

– Нет, нет! – отставляя в сторону опустевший бокал, сказал Панцырев. – Какие могут быть «крупные несанкционированные долги» у ученого-«бессеребренника», да и сам Вальберг пользовался репутацией человека кристальной честности, принципиально не способного на какие-либо, хоть мало-мальские, авантюрные выходки. Говорят, что его жена, а особенно дочь, были очень хороши собой… Но, несмотря на весь трагизм истории семьи Вальбергов, само по себе их исчезновение представляло не более, чем частный случай, и с точки зрения оперативных стратегических исследований «Стикса» не могло представлять особого интереса. Но дело оказалось в том, что ровно через год – на следующую Новогоднюю ночь в городе без вести пропало шестьдесят семь человек… – Сергей Семенович прервался на секунду, увидев выражение недоверия на лице генерала Курдюкина, и поэтому вынужден был уточнить: – Эти цифры стали известны всего три месяца назад благодаря кропотливой работе сотрудников «Стикса-2»! За восемь лет в новогодние ночи Рабаул потерял тысячу четыреста тридцать своих жителей и это только – официальные данные. Бомжи, люмпены, полу-деклассированные элементы, естественно, не могли учитываться…

Остальное вы знаете, товарищ генерал-армии.

– Что вы имеете ввиду?!

– Ну-у-у… Я имею ввиду методики и технологии установления рабочих и предупредительных контактов с параллельными и подпараллельными мирами, любезно предоставленные нам нашими коллегами из Мира Алялватаска десять месяцев назад. Этими, во всех отношениях, уникальными технологиями в полной мере владеет только «Стикс-2» или, другими словами, только – Россия! – генерал-лейтенант Панцырев хотел бы еще кое-что добавить, но решил пока этого не делать, справедливо полагая, что Курдюкин не заслуживает высочайшей степени откровенности со стороны командира Небесной Когорты из Воинства Архистратига.

– Хотелось бы в это верить! – как-то двусмысленно произнес Курдюкин и, в свою очередь, выпив минеральной воды, спросил: – А что значит – предупредительные контакты?

– Возможность заранее просчитать степень потенциальной опасности, исходящую от той или иной Параллели, как это произошло сейчас с Параллелью, условно наименованной: «Мир новогодних сюрпризов».

– И какова все-таки степень потенциальной опасности, исходящей от «Мира новогодних сюрпризов»?! – генерал-армии и сам не заметил, как оказался вовлеченным в, по-настоящему, безумный разговор, изобилующий совершенно фантастической терминологией.

– Огромная! – с каким-то мрачным вызовом, ожидавшим его в Рабауле неведомым опасностям, произнес Панцырев.

– А – точнее?

– «Стикс-2» получил официальное предупреждение от Разведки Унгардов о возможном готовящемся широкомасштабном нападении на «Параллель «Х-40» так называемого Кочевого Конгломерата Пайкидов. Слово «Пайкиды» в переводе на русский язык означают: «оборотни». Они необычайно коварны и в высшей степени опасны и если Кочевой Конгломерат Пайкидов и «Мир Новогодних Сюрпризов» полностью тождественны между собой, то тогда нас, товарищ генерал-армии ждут серьезные испытания. Пайкидов, насколько я понял, боятся даже Верховные Унгарды. Вернее, не боятся – Унгарды ничего и никого не боятся, а, как бы это выразиться, поточнее – не любят иметь с ними дело. Пайкиды в своих основных поведенческих инстинктах интуитивно придерживаются чрезвычайно противоречивой логики, вследствие чего практически невозможно точно прогнозировать тактику и стратегию их агрессии. Жители Алялватаски несколько раз имели дело с Пайкидами и знают о их возможностях не по наслышке.

В общем, я предлагаю: не гадать на кофейной гуще, а дождаться нашего благополучного приземления и – подробного доклада полковника Стрельцова.

– Полностью согласен с тобою, Сергей Семенович! Тем более что, когда бы я не вступал с тобой в служебный разговор, мне постоянно кажется, что я начинаю сходить с ума! Хотя, вполне допускаю, что дело не в тебе одном… – и генерал умолк, мрачно о чем-то задумавшись.

– А в ком еще, товарищ генерал-армии?! – не мог сдержаться и не спросить заинтригованный Панцырев.

– В этих самых местах когда-то воевал мой родной прадед – в «гражданскую»!.. И, вот, видишь, как вдруг все странно совпало и повернулось, спустя восемьдесят лет! … – он сделал небольшую паузу, вхолостую несколько раз открыв и закрыв рот, словно бы не решаясь сказать вслух какую-то информацию, но, просчитав, в конце концов, что утаивать от Панцырева то, что его страшно начало мучать некоторое время назад, было бы неправильно, Курдюкин наконец-то «выдал»: – У меня такое ощущение, Сережа, что я лечу не куда-нибудь, а прямиком – в далекий тысяча девятьсот восемнадцатый год! И меня это пугает! Сильно пугает!

Панцырев задумчиво посмотрел на генерала-армии, но никак не прокомментировал его сообщение, хотя мог бы легко и красноречиво это сделать, поставив Курдюкина в полный логический тупик. Панцырев был хорошо осведомлен о «подвигах» прадеда нынешнего первого заместителя Директора ФСБ, но не счел нужным озвучивать эти щекотливые (мягко говоря) исторические факты. Командир «Стикса-2» знал точно только одно: перед самым приземлением в аэропорту Рабаула картина происходящего в его голове прояснится во всех своих самых мельчайших и запутанных деталях, и он точно будет знать, что ему нужно будет предпринять для победы – мозг Сергея Семеновича стремительно накачивался необходимой информацией на ментальном уровне из самого надежного источника в мире, до возможностей которого было далеко даже Верховным Унгардам…

А между тем, настроение генерала-армии Курдюкина продолжало стремительно падать и это неудержимое падение заметно отразилось на внешнем облике первого заместителя Директора ФСБ – лицо его сильно постарело, покрывшись дополнительной порцией глубоких извилистых морщин, неизвестно откуда-то взявшихся, сделалось абсолютно несчастным, полностью растерянным и отрешенным.

Прямым следствием ураганного душевного кризиса Николая Витальевича явилось появление на его рабочем столе спасительной бутылки, до самого горлышка наполненной золотистым «Хеннеси» десятилетней выдержки. Само собой, что тут же оказалось и блюдце с ломтями красной рыбы, и пара бокалов.