Текст книги "Стеклянная любовь. Книга вторая"

Глава шестидесятая

Время неумолимо приближалось к роковому в своей необратимости моменту начала активации Большого Хоумаха. Грозный миг подкрадывался незаметно – по тайному лазу под противоестественным углом из бесконечно далекого и чужого измерения, неподвластного законам человеческих точных наук. Поэтому никто из нескольких десятков тысяч простодушных и наивных в своем неведении, рабаульцев не замечал ничего ненормального, а тем более – угрожающего в творившихся на территории Сказочного Новогоднего Городка, чудесах. А «чудеса» после десяти вечера начали «штамповаться», как на конвейере, благодаря добросовестной и кропотливой подготовке, проведенной за последние четыре месяца организаторами Праздника, «кровно» заинтересованными в том, чтобы не разочаровать многочисленных гостей Праздника. Девяносто процентов «гостей» составляли жители Рабаула, находившиеся по своему жизненному уровню ниже «черты бедности», или, находившимися на уровне этой самой пресловутой «черты», едва-едва успевая «сводить концы с концами» и не находившими никакой радости в собственном убогом существовании, кроме той, что давало им на кратковременный период употребление дешевого суррогатного алкоголя.

Новый Год, как известно, относился к категории чисто «семейных домашних праздников» и вполне логичным выглядело то печальное обстоятельство, что подавляющее число людей, решивших встретить непосредственно наступление «ноля» часов под сенью «самой большой Елки России», «переплюнувшей» намного по всем основным своим характеристикам даже Главную Елку России – кремлевскую Елку, не имело ни семьи, ни дома или, если и имели, то, как бы это выразиться поточнее, то – «с большой натяжкой». Все они оказались неудержимо привлеченными на территорию Большой Биры, благодаря агрессивной и очень эффективной рекламе маркетинговых служб немецкой корпорации развлечений, искусно сыгравшей на низменных страстях и пороках городских маргиналов – «не упустить уникальную возможность неслабо выпить и закусить «на халяву» плюс – маячивший впереди шанс выиграть «ценный приз» на многочисленных обещанных лотереях и игровых аттракционах.

Одним из таких типичных представителей «рабаульских городских низов» был некто Лапердин Олег Петрович, к пятидесяти двум годам жизни растерявший почти все, что могли дать ему, к этому печальному, описываемому нами, моменту, увы, уже «покинувшие земной мир», родители, общеобразовательная школа, пединститут, в котором он успел отучиться целых два года, «мореходка» во Владивостоке, где он сумел продержаться целый год, потом – плавания на рыболовецких траулерах по дальневосточным морям, закончившиеся полным «пропойным» финансовым крахом, семья, какую он пытался создать, даже – не одна семья, а – несколько семей, сменявших друг друга, в среднем, каждые три-четыре года…

В общем, ничего у Олега Петровича не осталось, кроме светлых воспоминаний о детстве и безоблачной юности, полной радужных надежд, к тому временному моменту, когда накануне описываемого новогоднего вечера, сосед по бараку, где проживал последние два с половиной года Олег Лапердин, и постоянный собутыльник-«сотрапезник», Ванька Томилов предложил ему пойти на Новый Год не куда-нибудь – а, именно, сюда, к «лохам-немчурам», где, как уверенно утверждал Ванька, в течение всей праздничной ночи в рекламных целях будут бесплатно наливать «шнапс» всем желающим и просто так к «шнапсу» будут раздавать на «закусь» сардельки и сосиски. Достаточно образованный Олег смутно вспомнил, что где-то, когда-то и тоже, в рекламных целях, населению ненавязчиво предлагалось бесплатное пиво и сосиски, в придачу. Потом он точно вспомнил, что так делали нацисты в 1933-ем году в Германии, чтобы привлечь на свою сторону, как можно больше простых избирателей. Олег так и сказал об этом Ваньке:

– Нас с тобой, эти фашисты, Иван куда-то заманивают, как мышей сыром – в мышеловку! Ну да делать то нам нечего – пойдем! Не в бараке же этом «политуру» опять жрать – Новый Год, все-таки! От наших-то, «родных» рабаульских начальников мы все-равно ничего доброго не добьемся никогда, так хоть посмотрим, что там эти немцы «отмочат»! … – и, не зная точно, как еще суметь выразить, обуревавшие его на тот момент, чувства и эмоции Олег пропел-продекламировал слова из известного и популярного «шлягера»: «Новый Год к нам мчится – скоро все случится!..».

Олега, что греха таить, как и любого, подобного ему, человека, потерявшего в жизни почти все, никогда не оставляла, теплившаяся где-то на самой глубине души, надежда, когда-нибудь вновь обрести это самое, безвозвратно утерянное «все»!..

И огонек надежды этой начинал всегда разгораться, вопреки законам логики и здравого смысла, в преддверии Новогодних Праздников, в каковые человеческая мудрость тысячелетий, что там ни говори, вложила огромный и мощный символический смысл! Олег Петрович, несмотря на свои пятьдесят два года, сохранил крупицы детской веры в сказочные чудеса. И, сейчас, вот, стоя на территории Сказочного Новогоднего Городка, выстроенного из снега и льда силами каких-то непонятных «заезших немцев», Олег чувствовал всеми, что говорится, фибрами души своей, приближение какого-то огромного настоящего Сказочного Волшебного Чуда.

Ванька не соврал – они уже выпили, даже и не «шнапса», а самого настоящего, то ли грузинского, то ли армянского коньяка – по три стопки и совершенно бесплатно в ледяном домике под названием (название тянулось в виде больших светящихся букв по фронтону домика, сложенного из ледяных кирпичей) «Высококачественная бесплатная „выпивка“ в подарок людям труда!», и не только бесплатно выпили, но и бесплатно закусили самыми настоящими «люля-кебабами», приготовленными по традиционным кавказским рецептам из свежего бараньего фарша!

Повар там или официант на раздаче, обряженный в безупречно белоснежную униформу наложил Олегу и Ивану полные пластиковые тарелки, свежего, горячего, только что снятого с мангала, сочного и ароматного мяса-«кебаба», щедро посыпанного мелко нарезанным зеленым луком и улыбался при этом и Олегу, и Ваньке, как своим родным братьям, которых он не видел лет, как минимум, двадцать и уже не чаял увидеть живыми, а они вот взяли, вдруг и «нарисовались»!

– Кушайте на здоровье, ребята! – приговаривал повар на чистейшем русском языке и слова его казались Олегу абсолютно искренними, без примеси какой-либо фальши! Фальшь в голосовых интонациях Олег Лапердин научился определять уже давно и безошибочно – необычайно горький жизненный опыт научил Олега этому нехитрому искусству.

Фальши не слышалось в голосе немца-повара, угостившего их с Ванькой вкусным праздничным ужином. Искренность и радушие были самыми настоящими, как и горячая свежая и вкусная баранина, из которой неведомыми умельцами оказались приготовлены эти восхитительные «люли-кебабы»!

Искренне рад был Олега когда-то очень давно накормить вкусно и бесплатно один только человек на всем белом свете – его мама. А после мамы – как «обрубило»! Даже у секретарей парткомов различного уровня, с которыми сталкивала впоследствии Олега жизнь, не слышалось в голосе ни тепла, ни искренности, ни сострадания, ни уважения, ничего, короче говоря, из реестра нормальных человеческих чувств…

– Спасибо, брат! – от души поблагодарил «расчувствовавшийся» Олег этого симпатичного немца и даже потрепал по плечу, перед тем как покинуть «бесплатную распивочную», сложенную из ледяных кирпичей и отправиться дальше навстречу новым приятным и удивительным сюрпризам, наверняка, приготовленными лично для него и для многих тысяч таких же, как он, полубездомных и полунищих бедолаг, этими удивительно душевными, добрыми немцами.

Когда они вышли с Ванькой наружу из гостеприимной «бесплатной распивочной», в глаза им сразу бросилась, загоревшаяся неподалеку яркая огненная надпись: «Выиграй „преданную, добрую и работящую“ жену на Новый Год!».

Оба легонько присвистнули и переглянулись красноречивыми радостно-изумленными взглядами.

– Вот так да!!! – рассмеялся Ванька и потер руки, как это делал всегда при виде полной «поллитровки» на столе. – Не пожалел еще, что согласился со мной сюда поехать?!

– Думаешь – туда обязательно стоит зайти?! – хотя и в крови у Олега уже циркулировало примерно двести грамм отличного коньяка, чувство разумной осторожности в нем пока не пропало.

– По-моему – грех не пойти под такое предложение, Олежа! – Ванька похотливо осклабился, смачно сплюнул на снег под ногами желтой слюной курильщика и уверенно добавил: – Давай, Олежа – пойдем, чтобы потом целый год не жалеть! Где-то ты еще такую жену найдешь?!

Олег еще раз бросил внимательный оценивающий взгляд на, призывно сверкавшую заманчивую надпись и внутренний голос, вкупе с формальной логикой или – со здравым смыслом, безошибочно подсказал своему хозяину, что в этой, парадоксально выглядевшей рекламе-зазываловке чувствовалась явная фальшь, в силу принципиальной невозможности существования рекламируемого выигрыша. Здесь, скорее всего, организаторы праздника дали большого «маху», глубоко и досконально не сумев разобраться в особенностях национальной психологии русского человека или, быть может, дало себя знать поверхностное знание «великого и могучего», выразившееся в, не совсем ясно написанной, рекламной «зазываловке»!

– Нет, Ванек – что-то тут не так! Тут они что-то напортачили явно! – задумчиво покачал головой Олег, умудренный наигорчайшим опытом собственной личной жизни, представлявшейся ему уже давно в качестве сплошного и нескончаемого минного поля, в котором были понатыканы самые хитроумные и коварные взрывные устройства. – Хорошая жена, это – не «жигули», чтобы ее можно было выиграть в лотерею, даже – в «Новогоднюю», так, что давай куда-нибудь в другое место пойдем! Посмотри вокруг – сколько их здесь всяких понаставлено! – и для вящей убедительности своему разумному доводу Олег Петрович повел вокруг себя рукой. А Ванька послушно проводил взглядом плавное круговое движение руки Олега…

…Вокруг, по авторитетному мнению, Олега Лапердина – безо всякой фальши неудержимо набухало Нечто Страшное и Непредставимое, расцветая яркими неоновыми и люминесцентными сполохами, отгонявшими на много километров вокруг ночную морозную тьму, а вместе с нею – Пространство и Время, в условиях которых родился и вырос, и, до сих пор «худо-бедно» жил-существовал Олег Петрович Лапердин, никогда еще вплотную не сталкивавшийся с проблемами сверхъестественного происхождения. Но, главное, что он не чувствовал запаха фальши и казенщины самого дурного толка, беспощадно преследовавших его на протяжении последних тридцати лет жизни в Советском Союзе. Со всех сторон Олега и Ивана окружала «голая страшная правда чужой враждебной мощи», по силе воздействия на человеческую психику с которой, не могла сравниться даже непробиваемая стена российского чиновничьего равнодушия, о какую часто тщетно бился головой Олег Петрович в своих бесконечных и отчаянных «поисках правды жизни». Самым страшным и непоправимым в его представлении до сих пор оставался запах «фальши», и поэтому он не испытал страха, интуитивно почуяв принципиальные иные обонятельные гаммы, просочившиеся на территорию его родного города из далеких и злобных Измерений, чьи коренные обитатели прилетели почему-то встречать Новый Год, скажем – не в Москву, а в, мало чем примечательный, заштатный глубоко провинциальный Рабаул…

– Ну, так мы пойдем «выигрывать «преданную жену» или – нет?! – вывел Олега из глубокой задумчивости Иван, бросающий жадные вожделенные взгляды на, почти беспрерывно, крутившиеся стеклянные двери этого загадочного заведения, откуда и куда, беспрестанно выходили и заходили азартно-возбужденные веселые, крепко подвыпившие посетители.

– Ну, давай, попробуем! – как-то, все же, не особенно решительно согласился с другом, Олег и сделав шаг по направлению ко входу в удивительный аттракцион, самоуспокаивающе добавил: – Если не понравится, то сразу уйдем! Нас же никто не заставит там оставаться, если нам не понравится?! Люди же оттуда выходят!

– А может спросить у них?! – впервые за весь вечер сделал здравое предложение Иван.

– А че тут спрашивать, мужики?! – остановился рядом с ними, только что вышедший из загадочного аттракциона высокий плотный мужчина, примерно одного с ними, возраста, смутно сразу же показавшийся Олегу знакомым. – Я сразу понял, что это – сплошная «наеба… ка», потому оттуда и «свалил» не сильно долго думая!

И, тут, вдруг, на Олега накатило «узнавание» – в мужчине, только что разочаровавшемся в очередной своей попытке найти «на халяву» «преданную, добрую и работящую» жену, он неожиданно узнал бывшего одноклассника, Левку Князева, с которым судьба развела его сразу после окончания школы на добрых тридцать пять лет, а сейчас, вот, неожиданно вновь столкнула:

– Левка, это – ты?!

– Олег Лапердин – ты?! – изумлению «Левки», казалось, не будет предела.

Бывшие одноклассники крепко обнялись, после чего Лева, оценивающе посмотрев на Олега понимающе спросил его:

– Так тебя тоже сюда занесло?!

– Ты мне лучше скажи, Лева: что там с этими «женами»?! Почему – «сплошная «наеба… ка»?!

– Да – потому что! – неожиданно зло ответил Лева, причем прозвучавшая в голосе злоба относилась не к Олегу, а – к аттракциону, который он только что благополучно покинул: – Там не ты выбираешь, а – тебя выбирают!

– Как это?! – не понял Иван, внимательно прислушивавшийся к разговору бывших одноклассников.

– Вот смотри! – повернулся Лева к Ивану. – Ты туда заходишь и, кажется, словно в парикмахерскую попал: чисто все, бело, сильно вежеталем и одеколоном пахнет – аж в носу свербить начинает почти сразу! Мужик, который со мной вместе зашел, Коля его, кажется, звали, даже чихнул. За стойкой там баба сидит молодая. Дает листок-анкету с графами заполнять. В графах ты заполняешь – какую жену себе хочешь: толстую, тонкую, высокую, маленькую, симпатичную или не очень, молодую или старую.

– Серьезно, что ли – про «старую»?! – вытаращил глаза Иван. – На хер, вот, например, мне – «старая» то жена нужна?! Они, че там, «еб… сь» что-ли все?!

– Да обожди ты, я еще самого главного не рассказал! – Лева как-то странно и загадочно осклабился, бросив красноречивый взгляд в сторону крутящихся дверей, из которых только что благополучно вышел, в отличие, скажем, от «счастливчика» Коли, которому выйти обратно не удалось – Сначала, после того, как заполняешь эту анкету, идешь на «первую ступень» «лестницы семейного счастья», если доберешься до самого верха которой, то там и будет ждать тебя «преданная, добрая и работящая жена». Там всего – семь этих самых «бл… х» ступеней!

– Как «семь слонов счастья»! – вставил в торопливый монолог Левы нужную, как ему в тот момент показалось, реплику Олег и, не давая Леве продолжить говорить, быстро спросил у него: – Лева, а ты зачем туда пошел?! Ты же вроде женился очень удачно, на этой, на общей любимице двух наших классов Лильке Абелович?!

– Померла моя Лилька уже, как шесть лет скоро исполнится, Олежа! – тяжело вздохнул Лева, но сразу справился с секундной слабостью и продолжил прежним энергичным голосом: – Не перебивайте меня, а то я так вам и не дорасскажу главного! В общем, эта баба, которая нам выдала листки с анкетами заполнять, проводила нас за черную бархатную портьеру – меня, Кольку этого Марчука и еще одного пацана с Западного, Семена, фамилию не помню. Завела она нас за портьеру, пожелала удачи, и оставила одних в темноте.

– Лева, ты извини, конечно! – несмотря на предупреждение Левы ни в коем случае больше не перебивать его, все же не мог не перебить его опять Олег: – Ты путанно как-то рассказываешь! Там темно что-ли было за этой портьерой, куда эта баба вас завела?! И портьера-то сама где была? За стойкой сразу что-ли – у бабы за спиной?!

Лева выкатил большие глаза свои несколько изумленно на Олега и, самую малость – возмущенно, но, как ни странно, ничего грубого он не стал в ответ говорить, а прежней торопливой скороговоркой продолжил свой «путанный» рассказ:

– Да – прямо за стойкой эта портьера была и шевелилась все время, как под сквозняком и невольно, так сказать, притягивала эта черная портьера взгляд. Туда-то она нас и завела и сказала, чтобы мы стояли здесь смирно, не «дергались» бы и никуда не «рыпались», и не пугались темноты, потому что так заранее было задумано и все просчитано до самых мелочей! А, потом, как эта баба ушла, сразу свет включился. Вернее, не свет включился – а вместо фонаря аквариум бальшущий такой метрах в трех от нас засветился изнутри помойным таким неприятным розово-красным светом. Аквариум был круглый и там плавала огромная жаба! А может – не жаба, а – тритон! Я таких огромных, что тритонов, что жаб, честно говоря, отродясь не видел! Глаз у этой твари имелся только один и был он закрыт. А потом она этот глаз свой открыла и уставилась не на кого-нибудь, а – на Коляна Марчука и пасть сразу раскрыла и губищами шлепать начала, и из пасти пузырьки воздуха струйкой кверху потекли-поплыли – вроде, как жаба что-то говорить начала! И, знаете, мужики – что самое интересное то случилось?! – и Лева внезапно понизил голос, воровато-боязливо оглянулся вокруг на множество сновавших туда-сюда посетителей Сказочного Новогоднего Городка, словно бы опасаясь, что его кто-нибудь услышит, кроме Олега и Ивана: – «Хер» у меня «встал», как по стойке «смирно» – так мне вдруг бабу страшно захотелось, что аж: «искры из глаз»!!! Так почему-то жаба эта в аквариуме на меня подействовала!!!

– Так ты жабу что-ли захотел «вы… ь»?! – не сдержался и «влез» с, непосредственно вырвавшимся из него вопросом, простодушный Иван Томилов.

Но Лева проигнорировал хамский вопрос Ивана и продолжил:

– А дальше я не помню, как, но оказались мы вдвоем с этим Семеном опять перед той бабой за стойкой, которая нам давала анкеты заполнять. Она нам объявила, что мы с Семеном не прошли испытание «первой ступенью» «лестницы удачи», а Колька – прошел. «Царевна-Лягушка» выбрала Кольку, а нас забраковала. Кольке, видишь повезло – он отправился на «следующую ступень», а я вот пошел дальше поискать удачи в каком-нибудь другом месте, и тебя, видишь, встретил! Это и есть моя главная удача, Олежа! Лет тридцать же мы, как минимум, не виделись, а тут раз и – на тебе! Это ли не удача?!

– Не нравится мне что-то все то, что ты тут только что рассказал! – хмуро произнес Олег, рассматривая разбитые носки своих ботинок. – По-хорошему, в милицию бы надо заявить, пока не поздно! Не то что-то тут творится – во всем в этом Сказочном Городке! – и он поднял глаза от носков старых ботинок прямо к небу – туда, где на невообразимую высоту вздымалась, зловеще раскинувшая во все стороны света многометровые черные мохнатые ветви Чудовищная Новогодняя Елка, установил которую в Рабауле, как только что внезапно осенило Олега, сам Дьявол в одном из своих многочисленных обличий и воплощений!

Но этого не могло быть в принципе, потому что Новый Год всегда являлся Праздником от Бога! Значит что-то жуткое и непонятное случилось в их городе – в родном городе Олега Лапердина, Рабауле! Проклятые городские чиновники, управлявшие поступательным развитием городских инфраструктур, контролировавшие основные городские службы, обеспечивающие необходимый минимум жизненного уровня городского населения, что-то сделали не так, что-то серьезно «напортачили», «наколбасили» и вот результат – «на лице»! На лице друга детства, Левы, на лице соседа, Вани и – на его собственном Олеговом лице, хотя и со стороны он себя не мог видеть. Но ему и не нужно было себя со стороны видеть – он и так прекрасно знал, что лицо его, и, без того, угрюмое, вечной озабоченностью придавленное, на человеческое лицо в эти минуты не похоже, потому как напоминает оно сейчас неживую алебастровую маску, изукрашенную самопередвигающимися неземными холодными семицветными огнями. Не было здесь, на территории, временно оккупированной Врагом рода человеческого, фальши вокруг нигде: ни в семицветных огнях, ни в завуалированном античеловеческом коварстве хитроумных аттракционов – немцы эти, кем бы они ни оказались на самом деле, дешевыми «фуфлыжниками» не являлись. Они все сделали надежно и «на совесть».

– Ребята! – почему-то откровенно жалобным, растерянным «вдребезги» голосом произнес Олег. – А давайте – ка лучше, все-таки, выбираться отсюда, пока не поздно!

Лева и Ваня посмотрели на Олега молча и серьезно, и оба интуитивно согласились с ним на «все», как фигурально любят выражаться в народе нашем, «сто»! Им же тоже, уже, давно сделалось не по себе среди запутанных переулков и тупиков, образованных многочисленными ледяными и снежными постройками Сказочного Городка, повыраставшими на его территории за последнюю ночь, словно по мановению чьей-то волшебной палочки, или – как поганые грибы после заколдованного дождя.

– Давайте где-нибудь еще только коньячка «на посошок» «тяпнем» и пойдем отсюда с Богом! – несколько рационализировал категоричное предложение Олега Иван, которому, несмотря на внутреннее согласие с предложением Олега «побыстрее убраться отсюда», все же было жалко бросать такое «хлебное», в смысле «халявной» выпивки, место.

– Иван! – урезонивающее произнес Олег. – Как ты не поймешь, что это – ловушка?!

– Совершенно верно! – послышался рядом чей-то незнакомый мужской голос – уверенный и сильный мужской голос человека, очевидно, давно, уже прислушивавшегося к разговору трех «новогодних гуляк» и, умудрявшимся все это время оставаться незамеченным.

Все трое повернулись к источнику голоса и увидели того, кто только что его «подал» – высоченного широкоплечего парня, плотно затянутого в камуфляжный пятнистый комбинезон, выгодно подчеркивавшего атлетическое сложение и, прущую наружу, невероятную физическую мощь заговорившего с Олегом, явно военного человека, совсем не случайно сюда, в этот Сказочный Городок, попавшего.

«Военным человеком» этим оказался полковник ФСБ, Эдуард Стрельцов, совершающий контрольный обход территории Большой Биры, с целью сбора недостающей для полноты картины, оперативной информации. Офицеры, возглавляемой им команды сверхсекретного подотдела ФСБ «Стикс-2» занимались тем же самым, курсируя в эти минуты по различным маршрутам, пересекающим «Сказочный Новогодний Городок» в разных направлениях – вдоль и поперек. Сбор у них был назначен у входа в Ледяной Православный Храм ровно через пятнадцать минут.

На обязательном возведении Храма из специально освященных ледяных кирпичей в пределах территории, арендуемой немецкой корпорацией развлечений, настояла местная Православная Епархия во главе с Епископом Рабаульским и Новониколаевским Преосвященным Феофилом. Самое любопытное, что Епископу Феофилу без труда удалось получить официальную поддержку своей, спонтанно родившейся в голове, инициативе в Московской Патриархии. Поговаривали, что лично сам Патриарх Всея Руси благословил этот проект и временный ледяной Православный Храм получил даже название на время своего зимнего существования – Ледяной Храм Великомученика Никиты. Но об этом речь более подробно пойдет чуть ниже, а сейчас…

…Эдик с благожелательным интересом посмотрел на Олега и сказал ему:

– С Новым Годом вас, товарищне знаю, простите, как вас звать-величать!

– Олег Петрович Лапердин! – с достоинством ответил Олег, почувствовав к огромному парню, затянутому в теплый зимний камуфляжный комбинезон, необъяснимое полное доверие. – Житель города Рабаула!

– Очень приятно, Олег Петрович! – и протянув руку Олегу, Эдик тоже, в свою очередь, представился: – Сотрудник Федеральной Службы Безопасности, Эдуард Стрельцов! Желаю вам, Олег Петрович счастья в Новом Году и осуществления всех ваших самых заветных желаний! И от себя лично хочу добавить еще раз, что вы совершенно правы, заявив, что попали не на Праздник, а – в самую настоящую Ловушку!

Приятно встретить по-настоящему умного человека, способного самостоятельно делать верные аналитические выводы на фоне разрозненных и, на первый взгляд, совсем не связанных между собой фактов! Лично я со своей стороны предлагал, настоятельно советовал своему руководству закрыть этот, так называемый «Сказочный Новогодний Городок» еще задолго до наступления Новогодних праздников, деятельность этой немецкой корпорации развлечений немедленно прикрыть, самих немцев арестовать и немедленно публично сжечь, чтобы их пеплом зарядить пушки и выстрелить в сторону проклятой Германии, но меня никто не захотел слушать!

– А – зря! – непроизвольно произнес Олег с огромным внутренним чувством сопереживания и понимания того, о чем только что так горячо и вдохновенно поведал ему этот симпатичный Эдуард Стрельцов.

– Я не сомневался, что найду в вашем лице единомышленника, уважаемый Олег Петрович! – поблагодарил Олега за понимание Эдик и торопливо добавил: – Теперь, товарищи коренные рабаульцы, слушайте меня внимательно! Здесь действительно может разразиться ближе к нулю часов самая настоящая катастрофа. Поэтому я вам, как здравомыслящим людям, случайно встреченных мною на этом «празднике жизни», настоятельно советую немедленно возвращаться ко входным воротам и, ни на что не отвлекаясь, не соблазняясь ни на какие приглашения, угощения, «заманухи» и так далее, постараться покинуть территорию этого нехорошего места, и нет оглядываясь и не замедляя хода убежать от нее, как можно дальше!

– А почему бы тогда не предупредить всех, собравшихся здесь людей, через громкоговорители, Эдуард?! – не мог не задать этого, самого собой, напрашивающегося вопроса, Олег.

– Время упущено, Олег Петрович! – с нескрываемой горечью объяснил ему полковник ФСБ Стрельцов. – Если сейчас начать это объявлять через громкоговорители, то на эти объявления, просто-напросто, никто не обратит внимания, потому что все уже пьяные! А, если кто-то и услышит, то – не поверит!

– И, что же тогда делать?! – тревожно спросил у Эдуарда Лева, показав, тем самым, что также, как и его бывший одноклассник, Олег Лапердин, является наблюдательным и инициативным человеком, в отличие, скажем, от того же Ивана Томилова, за все время неожиданно возникшего разговора с неизвестно откуда взявшимся «Эф-эс-бэшником», не произнесшего ни слова, и молча стоявшего со слегка отвисшей тяжелой нижней челюстью.

– Ничего тут уже нельзя сделать – времени почти не осталось! – и Эдик кивнул в сторону, проходившей мимо них большой группы беззаботно настроенных и крепко подвыпивших мужчин и женщин. – А у вас троих время пока осталось – так используйте его с пользой для себя! Да, кстати! – здесь Эдик позволил себе доверительно взять Олега Лапердина двумя пальцами за обшлаг рукава его старой шубейки в районе запястья. – Если по какой-то причине вам не удастся выбраться вон из Сказочного Городка и вокруг вас начнутся события, угрожающие, как вам покажется, самой вашей жизни, немедленно бегите к ледяному православному Храму Великомученика Никиты! Вы видели этот Храм, когда сюда пришли?!

– Нет, не видели! – отрицательно мотнул головой Олег.

– Он стоит метрах в восьмидесяти справа от входных ворот в Городок. Спастись вы можете только в Храме – там вас не достанет никакая «нечисть», запомните это! Удачи вам товарищи в Новом Году, а мне – пора! – и Эдик поочередно пожал каждому из троих руку перед тем, как развернуться и раствориться в семицветной, смертельно опасной, холодной праздничной полумгле Большой Биры…