Текст книги "Стеклянная любовь. Книга вторая"

– Возможно, вы сразу не привыкли к этому освещению, товарищ полковник! – поделился своим соображением майор Черкасов, с трудом разглядевший искомые ступеньки только после изумленного восклицания Стрельцова. – А ступеньки могли на этих деревянных брусьях вырубить и намного раньше – задолго до того, как кто-то решил из этих брусьев соорудить самый большой в России ствол Новогодней Праздничной Елки! Да мало ли что могло тут приключиться задолго до нашего появления!

– Все это кажется лично мне очень подозрительным! – с угрюмой уверенностью в голосе произнес полковник. – Но другой дороги я здесь не вижу, и пусть эта лестница ведет нас в западню, но иного пути нет, и нам «воленс-ноленс» придется подниматься по этим ступеням!

Он посмотрел на светящийся циферблат японских наручных часов и добавил:

– Тем более что уже – начало одиннадцатого.

Командир взглянул вверх – до основания следующей ветви было метра четыре, и сквозь густую хвою прямо над головой полковника светился чей-то неясный силуэт, смутно очерченный неприятно смотревшимися контурами.

Немного постояв и подумав, что предпринять дальше, Эдик вытащил из наплечной походной сумки стандартную капроновую лестницу с «четырехлапым» крюком-«кошкой» на конце и оценивающе смерил взглядом расстояние, отделявшее его до следующей по высоте, ветви. Он легко определил, что свободного пространства вокруг было достаточно, чтобы, как следует размахнуться, и, главное, не промахнуться! Ему с первого раза, действительно, легко удалось прочно закрепить якорь лестницы на ближайшей верхней ветви – метрах в четырех от того места, на котором он сейчас стоял. С силой подергав несколько раз лестницу, проверяя – хорошо ли зацепилась, Эдик обратился с короткой речью к бойцам-офицерам отряда:

– Ну, что – с Богом, как говорится, в дальний путь! Всех вас я поздравляю с наступающим Новым Годом и с началом практического осуществления секретной боевой операции под кодовым наименованием: «Мертвый Дед-Мороз»! Будьте предельно осторожны и внимательны, ребята – мы премся в пасть самому Вельзевулу или к кому-то наподобие ему! Поэтому в случае успешного окончания операции всех вас ждут огромные премиальные!

Подбодрив, таким образом, своих бойцов, Эдик легко и изящно преодолел искомые четыре метра, секунд через десять оказавшись на верхней ветви совсем рядом с заинтересовавшим его неясным светящимся силуэтом.

Осторожным движением, не создавая излишнего шума, он раздвинул хвою и смутно разглядел некую человеческую, скорее всего, женскую фигуру, неподвижно стоявшую к нему спиной. Эдик сразу отметил, что уступал в росте таинственной фигуре примерно с пол-метра и никак не меньше!..

В этот момент истекли десять минут вынужденной пассивности Глаза Пайкида, неизменно наступавшей с началом летаргического сна Великого Царя Кингу, и наступил период Активации Большого Хоумаха вместе с находившимися на его ветвях Охотниками за донорами, внешне выглядевшими, как гигантские стеклянные игрушки. Везение группы полковника Стрельцова, незаметно для врага сумевшей проникнуть на Большой Хоумах, закончилось. Земные Пространство и Время «свернулись» и «выветрились», протяжно и отчаянно взвизгнувшими стремительными вихрями-сквозняками – за пределы территории Большой Биры или – Сказочного Городка. Сказочный Городок теперь полностью стал соответствовать своему названию, только никто из рабаульцев этого пока еще не понял.

Большой Хоумах вздрогнул от основания до верхушки, наполнив волшебный оживающий мир внутри себя тонким хрустальным звоном. Со слабым металлическим шорохом зашелестела густая хвоя на Ветвях и затрепетали запутанные переплетения лиан многочисленных серпантин. Призрачный, но достаточно яркий свет от загоревшихся на средних и верхних ярусах Хоумаха многочисленных звезд и шаров-спутников, создал среди густохвойных ветвей таинственную волшебную атмосферу причудливых бликов и светотеней, носивших исключительно недобрый угрожающий характер.

– Кажется – началось, ребята! – предупреждающе воскликнул полковник Стрельцов. – Внимание и еще раз —внимание!!!

Никто из подчиненных ничего не успел ответить командиру, потому что обстановка начала стремительно видоизменяться и каждому теперь уже приходилось надеяться только на собственные бойцовские качества и сообразительность. Страха никто не испытывал, и, даже, напротив – каждый ощущал нарастание эмоционального состояния, больше всего напоминавшего сильнейший «праведный гнев» при сохранении полной ясности рассудка. Бессмысленная ярость никому не заслонила глаза «удушающей багровой пеленой». Бойцы «Стикса-2» неудержимо трансформировались в Воинов Света из Небесной Когорты Архистратига Михаила…

…Высоченная женская фигура, неподвижно стоявшая спиной к полковнику Стрельцову и до сих пор окутанная слабым неясным, но откровенно неприятным свечением, через секунду после начала активации, вспыхнула изнутри не хуже неоновой лампы и резко обернулась к Эдику лицевой частью. Эдик честно мог признаться самому себе, что не видел он лица страшнее в течение всей своей предыдущей жизни. Но четко Эдик не успел этого осознать, так как действовать приходилось молниеносно. На курок автомата Эдик нажал одновременно со страшным ударом, нанесенным ему в грудь острым тяжелым предметом.

Пуленепробиваемый кевларовый жилет выдержал силу нанесенного удара, но вот равновесия полковник не сумел удержать. В падении, однако, Эдик успел увидеть, как разлетелась на несколько кусков, издав при этом мелодичный праздничный звон, стеклянная голова, отдаленно напоминавшая голову американской Статуи Свободы и, как из образовавшегося отверстия в трехметровом туловище вертикально вверх ударил фонтан отвратительно смердящей жидкости гнойного желто-зеленого цвета.

Сила инерции от полученного удара заставила проехаться Эдика метра три по гладкой поверхности ветви. Несколько секунд он полежал, собираясь с силами и анализируя, создавшуюся вокруг себя, непростую боевую обстановку. Поняв, что каких-либо серьезных повреждений, несовместимых с возможностью активно продолжать бой, он не получил, Эдик поднялся на ноги и попытался сориентироваться в, окружившем его со всех сторон, звеняще-воюще-сверкающе-грохочущем пространстве Большого Хоумаха и понять, главное – в каком направлении ему следует двигаться и вести за собой свой маленький отряд, до сих пор находившийся четырьмя метрами ниже и ожидавший команды полковника подниматься вслед за ним наверх.

Полковник Стрельцов поставил перед собой первичной главной задачей, во что бы то ни стало, обнаружить «остекленевшего» Вальку Червленного, беспомощно болтавшегося сейчас на одной из этих дьявольских веток, в качестве банальной новогодней елочной игрушки. Эдик, на своем сверхинтуитивном уровне чувствовал, что Вальку нужно найти обязательно и, что он появился на «Большом Дереве», о котором предупреждал, что «его надо бояться» в достопамятном телефонном разговоре с генералом Панцыревым, неспроста! Ну и, банальное сильное беспокойство за боевого товарища, представившегося в столь противоестественно-плачевном заколдованном остекленевшем виде, не давало Эдику покоя и служило мощным катализатором в его настойчивом стремлении быстрее найти Вальку.

– Ребята, давайте все наверх! – скомандовал Эдик. – Наша задача-минимум: найти капитана ФСБ Червленного – живого или мертвого, «остекленевшего» или «одеревеневшего», но – обязательно найти! Он находится, примерно, в ста-ста пятидесяти метрах над нами! Стреляйте во все, что к вам приближается – патронов не жалеть!

Снизу дружно и слаженно полетели точно такие же, как и у их командира, десантно-штурмовые капроновые лесенки, оборудованные металлическими «кошками» на концах. И, спустя полминуты все двадцать пять бойцов «Стикса-2» стояли на одной ветви вместе со своим легендарным командиром, полковником Стрельцовым, готовые по его команде немедленно открыть огонь на «поражение» из двадцати пяти автоматных стволов и стольких же «гранатометных подствольников». По всем признакам чувствовалось и ощущалось, что шквальный огонь придется открыть очень скоро!

Над ними и вокруг них нависла и затаилась неведомая заколдованная страна, переполненная таинственными и опасными врагами, вкупе со множеством хитроумных смертельных ловушек. «Стиксовцев» насчитывалось всего, как уже указывалось выше, двадцать пять человек – настоящая «капля в море», вернее, даже, не – в «море», а – в «бездне бездн», готовой обрушиться на головы тысячам ни в чем не повинным рабульцам, собравшихся внизу под Ветвями Чудовищной Елки «от души» повеселиться в эту праздничную Новогоднюю ночь.

Здесь, на Ветви стояла противоестественная полная тишина, какую могла создавать лишь затаившаяся угроза – пока еще невидимый, но очень опасный и сильный, свирепый астральный хищник, приготовившийся к решающему броску на желанную добычу. А, может, вполне допускал Эдик, причина этой тишины крылась со всем в ином – он повел свою группу по ложному, не «основному» следу» и совсем не на Ветвях Чуда-Елки крылась главная опасность для беспечных горожан, и муляж Вальки Червленного ему подсунули на глаза специально, чтобы изначально «сбить с толка» и заставить думать полковника в стратегически неверном направлении?!..

«Затишье перед грозой!» – точно определил для себя создавшуюся ситуацию Эдик, жадно вбирая затрепетавшими ноздрями морозный хвойный воздух, густо напоенный цветочными, фруктовыми и медовыми ароматами, щедро заструившимися полноводными реками сквозь широко распахнувшиеся Врата Сказочной Руси. Чувство непередаваемого восторга вдруг затопило душу Эдика – он быстрее остальных бойцов «Стикса-2» начал постигать суть свершавшейся у него на глазах глобальной метаморфозы. И, еще до того, как чутких ушей полковника Стрельцова достиг хрустальный перезвон далекого церковного колокола, он на подсознательном уровне догадался, что в страшном фантастическом поединке с силами Сказочной Тьмы маленькому отряду бойцов «Стикса-2» пришли на помощь неведомые могучие союзники, представлявшие собой силы Сказочного Света…

Глава шестьдесят четвертая

…Виктор не успел дойти до входных ворот всего несколько метров, как вновь ярко вспыхнувшее зарево в небесах заставило его резко остановиться и оглянуться. На ветвях Большого Хоумаха загорелись сотни огромных звезд и шаров невиданной красы, освещавших сотни огромных стеклянных игрушек, внезапно появившихся на тех участках ветвей, где их еще не было в помине всего несколько минут назад. Очарованный Виктор замер, словно, уже вышеупомянутая Статуя Свободы, и забыл обо всем на свете на несколько секунд.

Но несколько секунд пролетели стремительно, и Виктор вышел из, сковавшего его колдовского оцепенения, поначалу обманчиво показавшемуся ему волшебным очарованием – с ужасающей ясностью он неожиданно понял, что видит перед собой не Праздничную Елку, а – медленно, но верно раскрывавшиеся самые, что ни на есть, настоящие Врата Ада, коварно замаскированные под Новогоднюю Елку… Он с тоской подумал о маме, оставшейся встречать Новый Год дома, и наверняка сейчас смотревшей по телевизору прямую трансляцию из этого самого Сказочного Городка, в надежде увидеть там своего единственного сына. Еще, конечно же, мама надеялась, что у Виктора, наконец-то, завяжется полноценная и счастливая личная жизнь – в этот Новогодний вечер, что, само по себе, получилось бы романтичным и многообещающим началом этой самой «полноценной и счастливой личной жизни» ее любимого сына. Он не стал скрывать от матери, что поедет в разрекламированный немецкий Сказочный Городок не один, а – с симпатичной молодой женщиной по имени Света. Какое-то время они проведут в Городке, а затем, перед самым Новым Годом, то есть, около двенадцати часов ночи приедут домой, и Виктор познакомит Свету с мамой. Мама была безумно рада такому неожиданному обороту событий и сказала Вите, что, если все произойдет именно так, как он запланировал, то это будет лучшим Новогодним подарком для матери!

Но получилось все в точности до наоборот! Виктор только молча сжимал и разжимал кулаки, разглядывая пульсирующие страшные потусторонние огни на Чертовой Елке и горько размышлял о том, почему же ему так дико и страшно не везет в жизни! Почему-то сами собой прилетели незваные воспоминания четырехлетней давности об адских-бля… ских порождениях самой Преисподней, Черных Шалях. Тогда, накануне начала всего этого невероятного кошмара, связанного с Черными Шалями, к нему домой заперся Валька Червленный с какими-то мутными россказнями, Бог знает, о чем! И не было Вальки после той страшной ночи на Александровском кладбище, целых четыре года, и все вроде в городе успокоилось и «устаканилось», и у Виктора в жизни все было нормально (если, конечно, не считать «гусиного нонсенса»), и Виктор об отсутствии Вальки особо «не тужил», и тут, вдруг – на тебе! Явился – не запылился! Правда, прямой и непосредственной связи между неожиданным появлением Вальки в июле и сегодняшними событиями вокруг этой Чертовой Елки, в результате каковых Виктор опять оказался в полной «жопе», не усматривалось, но… все же…

«Е…й Валька!!! Е… ая Елка!!!» – с горечью подумал, вконец «расклеившийся» Виктор, машинально увязывая в единое целое и Вальку, и Елку.

Самое любопытное, про исчезнувшую куда-то на Ледяной Горке Снежной Лотереи, трамвайную кондукторшу, симпатичную брюнетку, покорившую Виктора веселыми карими глазами, задорной белозубой улыбкой и спортивной мальчишеской стрижкой, Свету он в эти минуты почти не вспоминал – «сгинула и сгинула, и черт с ней, с бля… ной проклятой! Все они одним миром мазаны!». К Свете, Виктор, конечно же, был несправедлив в столь категоричном и эгоистичном суждении о ней – здесь, вероятнее всего, говорило его сильно пострадавшее мужское самолюбие, но он не хотел себе в этом признаваться.

Психологическое состояние Виктора было конечно ужасным, и оно стало бы еще гораздо хуже, если бы Виктора кто-нибудь неожиданно пожелал бы просветить насчет того, что его ждет в ближайшие несколько десятков минут. Но Виктор, как и несколько десятков тысяч других будущих «пайкидских доноров», собравшихся в зоне действия силового поля Большой Биры, не подозревал близкого присутствия всего того непредставимого ужаса, который нетерпеливо ожидал их где-то совсем рядом.

Но и без этого точного знания, Виктор на уровне интуиции ощущал нарастание чего-то, в высшей степени, опасного и непонятного. Не случайно он не отрывал зачарованного взгляда от вершины Елки, инстинктивно чувствуя неумолимое приближение смертельной опасности именно с той стороны.

Виктор даже негромко зарычал, так как членораздельно он больше не мог вымолвить ни слова, из-за овладевшего им чувства полной безысходности и беспросветного отчаяния. Ну а затем, по универсальным физиологическим законам у Виктора закрутило-забурлило в нижнеампулярных отделах кишечника, и он тяжелой рысцой припустил к, видневшемуся неподалеку и специфически выглядевшему строению, также, как и остальные постройки Сказочного Городка сложенному из, грубо обработанных, ледяных кирпичей.

Внешний архитектурный вид постройки, внутри которой так сильно понадобилось побывать Виктору, не позволял усомниться в ее истинном – самом прямом, простом и наиболее понятном назначении. Строение, куда бегом пришлось бежать нашему несчастному «бедолаге» вечно попадающего «впросак», являлось ничем иным, как аттракционом под названием «Ледяной Сортир» и, по замыслу авторов всего этого проекта, аттракцион «Ледяной Сортир» в отличие от обычных сортиров, подобно всем остальным аттракционам Сказочного Городка, призван был «разгонять скуку» посетителей Городка «необычным, дразнящим воображение, способом». Воображение Виктора начало «дразниться» непосредственно перед самым входом в заведение – ледяные кирпичи, складывавшие стены туалеты осветились изнутри праздничными радужными огнями, а по фронтону побежали, пылающие малиновым и оранжевым неоновым пламенем, огромные буквы, складывавшиеся в, несколько, пугающие слова: «Добро пожаловать в Волшебный Туалет «Ледяные Задницы!!!».

Виктор резко остановился, когда странная, по меньшей мере, рекламно-завлекающая строка бросилась ему в глаза, но, требовавшие к себе неотложного внимания, недопереварившиеся куски некачественного свиного шашлыка, вкупе с, провоцирующими диарические и метеорические процессы в кишечнике, остро-жгучими специями и «паленым» коньяком, недвусмысленно дали о себе знать в достаточно агрессивной манере. В результате, невзирая на отпугивающее название заведения, Виктор буквально влетел внутрь «волшебного ледяного сортира», как будто чья-то невидимая огромная нога дала Виктору мощнейшего пинка прямо под его широкий зад, надежно укрытый от крепчающего мороза теплым подолом настоящей цигейковой шубы.

Правда, прямо на «входе-выходе» или, точнее – в тамбуре-кессоне «чудо-туалета», он едва-едва, что называется, «лоб в лоб», не столкнулся с солидным интеллигентным мужчиной, благополучно покидающим «гостеприимный ледяной волшебный сортир». А может, все и не так благополучно сложилось у этого мужчины в «волшебном немецком туалете» – Виктор толком, даже, и не понял, так как ему было, все-таки, не до того, чтобы внимательно разглядывать странноватое выражение лица посетителя, покидавшего сортир и машинально начать как-то оперативно увязывать обиженно-задумчивое выражение лица незнакомого ему человека, с названием заведения, звучавшего вполне недвусмысленно и угрожающе: «Ледяные Задницы».

Виктор, короче говоря, подобно, завернутому в черную цигейку, вихрю, промчался мимо неизвестного мужчины и, не медля, ни секунды, оседлал белоснежный керамический «стульчак», возвышавшийся над отверстием, вырезанным в деревянном полу сортира. Из отверстия, откуда-то из неизмеримой глубины струился неяркий и призрачный, подозрительный сиреневый свет. Но Виктор, в эти драматические секунды живший, исключительно, ощущениями своей «взбунтовавшейся» прямой кишки, на этот загадочный свет не обратил никакого внимания, весь целиком отдавшись во власть, ни с чем не сравнимым, сильным специфическим ощущениям, обычно возникающим у людей в момент долгожданного непроизвольного бурного опорожнения кишечника…

Уже через две-три минуты на душе у Виктора сделалось значительно спокойнее и легче, и он перестал столь мрачно смотреть на, создавшуюся в Сказочном Городке, не совсем здоровую, общую ситуацию.

«Бывало, в общем-то, и похуже!» – совершенно справедливо подумал Виктор, поднимаясь на ноги, неторопливо одевая штаны, тщательно застегивая пуговицы на ширинке, потуже затягивая ремень и совсем не подозревая о том, насколько жестоко он ошибался в оценке, сложившихся на данный момент, окруживших его со всех сторон, обстоятельств.

Виктор сделал шаг по направлению к тамбуру-кессону и неожиданно почувствовал, как в правом кармане шубы что-то шевельнулось. Он замер на месте и изумленно вытаращил глаза в сиреневый таинственный полумрак «волшебного туалета», силясь понять, что могло шевельнуться у него в кармане шубы – сильно и настойчиво-целеустремленно, как будто оттуда кто-то пытался выбраться наружу. Виктор сомнамбулическим движением медленно поднял руку и твердо собрался опустить ее в карман шубы, но… вдруг ясно себе представил, как крохотные острые зубки неведомого существа, тайно пробравшегося в карман шубы, с бешеной яростью впиваются в мякоть его указательного или, скажем, большого пальца, и из нескольких глубоких ранок щедро брызгает горячая алая кровь…

Безумеющий взгляд Виктора устремился к узкому окошку под самым потолком сортира. Он не понял: стекло ли там было или – кусок тонкого льда, но в эти секунды окошко показалось Виктору чьим-то свирепым нечеловеческим глазом и Виктору сделалось страшно, как никогда еще не было страшно за все предыдущие годы жизни, и опять он «волей-неволей» вспомнил «проклятого Вальку Червленного», превратившегося в представлении Виктора в классического синонима «большой неотвратимой беды». Затем, от Вльки мысли его «перескочили» в родной дом и он совершенно ясно представил маму, тщетно ожидавшую у богато накрытого праздничного стола единственного сына вместе с возможной будущей «золовкой»…

В окошко-глаз струился пугающий неземной свет, и свет этот делался с каждой секундой все ярче, в туалете делалось все холоднее и неуютнее, а в правом кармане Викторовой шубы опять кто-то настойчиво зашевелился, изо всех своих силенок пытаясь выбраться наружу.

Виктора, несмотря на изрядное количество выпитого коньяка, прошиб холодный пот, когда до него неожиданно «дошло» – что же такое могло начать «шевелиться» у него в кармане шубы?!…